Блиндажные крысы Пучков Лев
— Ну, плятт… И как ты хочешь подстраховаться?
— Давайте так сделаем. Мы приедем на двух машинах, со мной будут еще два человека: совсем не кабаны, один вообще пожилой, мой родственник. Они встанут на повороте, а я подальше, где скажете. Вы покажете им студентов и запись, потом они мне позвонят, скажут, что все в порядке, я оставлю сумку и отойду, как вы сказали. Так пойдет?
— Ну ладно, уболтал. Значит, так… Сам встанешь рядом с АЗС, там недалеко, за поворотом, а эти твои — пусть стоят на повороте. Значит, смотри, пусть все двери в машине откроют и немного отойдут, мы сначала проедем, посмотрим. И ты тоже, машину откроешь, и сам отойдешь с сумкой. Если, не дай бог, мы там увидим в том районе хоть один подозрительный фургон, какую-то группу и так далее — все, считай, что ты сам себя слил в Сеть. Ты все понял?
— Да, понял.
— Ну все. Встречаемся в семь вечера на Ростовском повороте…»
По окончании беседы генерал суммировал впечатление и вкратце подытожил первые результаты.
Телефон был каждый раз новый, а локализация одна и та же. То есть эти «волки» в своих траншеях несколько отстали от жизни и не в курсе, что можно определить местонахождение любого абонента, пользующегося стандартными базовыми станциями.
Миллион евро — это смешные деньги для любого клана.
Переговоры вело отъявленное быдло: соседи выставили бы спеца-психолога.
Нет, это не «соседи».
Это на самом деле банда отмороженных на всю голову идиотов, которые возомнили себя этакими рембами местного разлива и решили опустить на деньги один из могущественнейших кланов страны.
— Я вообще, не понял, куда страна катится? — искренне возмутился генерал. — Это что, тенденция? Еще лет десять, и у нас кругом будет хаос и анархия…
Справедливости ради следует отметить, что эти отморозки, очевидно, понятия не имеют, с кем связались и видят перед собой только «жирного» Палыча и его небедного папашу. Но это уже сугубо их, отморозовские проблемы. Как говорится: назвался груздем — ну так и получи кувалдой по шляпе.
— Все, господа офицеры, готовим операцию, — с веселой злостью пробурчал генерал. — Я это быдло живьем в землю закопаю…
Глава 17
АЛЕКС ДОРОХОВ: КОМПРОМАТ ON-LINE…
Из достоверных источников известно, что пираты, разбойники и прочие лихие ребята, регулярно ходившие в рейды, после выполнения задачи получали заслуженный отдых на трое суток. Обычно так и пишут: «три дня и три ночи».
В нашем случае имела место мощная девальвация традиции: вредные «головастики» дали нам поспать всего лишь три часа.
За это время они успели плотно поработать с пленными оболтусами и родили на пару «гениальный план». В половине девятого утра мы были беспардонно разбужены, предметно озадачены и после короткого завтрака разбежались кто куда. Юра и Степа убыли наблюдать за неким Володей Липецким, Спартак остался стеречь оболтусов, а доктор с Ольшанским поехали на встречу с «созревшим клиентом», прихватив меня в качестве вспомогательной силы (другой силы в обозримой видимости не нашлось).
Встреча была назначена на одиннадцать утра в неком книжном магазине.
В «гениальный план» я был посвящен лишь в общих чертах, поэтому, как обычно, по дороге пристал к доктору с вопросами.
Доктор объяснил, что мы едем на встречу с «пятой колонной» — Валентином Кравцовым, который сейчас является правой рукой генерала Коврова. Я не совсем понял, с чего бы вдруг «правой руке» втемяшилось предавать своего повелителя, но доктор сказал, что вычислил его по целому ряду признаков и еще накануне сделал ему интересное предложение в приватной форме. Кравцов не отверг с ходу это интересное предложение (что уже говорит о многом) и обещал подумать. И вот теперь, спустя сутки, стало быть — додумался. Как говорится, клиент созрел.
Интересно, что же такого произошло за эти сутки, что заставило «правую руку» принять окончательное решение?
— В общем, сломался, — резюмировал Ольшанский.
— Я бы не спешил с выводами, — осторожно заметил доктор. — Он пока что в сомнениях. Причем в страшных сомнениях. Сейчас решается судьба всей его жизни. А «сломается» он через полчаса — если два наших аргумента будут убийственно убедительными…
Мы подъехали к магазину и разделились: я остался на улице с диктофоном, а Ольшанский с доктором зашли внутрь и принялись прогуливаться по магазину — я их видел через витрину.
Вскоре к ним подошел высокий импозантный мужчина лет тридцати с небольшим, и они некоторое время о чем-то разговаривали. Стало быть, это и есть Кравцов, «пятая колонна» во вражьем клане. Через какое-то время доктор позвонил мне, попросил воспроизвести запись и передал телефон Кравцову. Я включил диктофон: это был фрагмент рассказа оболтусов о том, что они видели в подземном павильоне неделю назад.
Не знаю, впечатлил ли Кравцова этот рассказ, но слушал он с напряженным вниманием, а когда отдал телефон доктору, несколько раз утвердительно кивнул.
Это, я так понял, был наш первый аргумент. Интересно, каков же будет второй?
Примерно через минуту после того, как Кравцов вернул доктору телефон, к беседующим подошел… сэр Доминик с парой кирасиров! Эмм… извините, от неожиданности вырвалось: в общем, это был наш шеф, товарищ Домовитый, подчеркнуто скромный, всего лишь с парой телохранителей, которые остались на почтительном удалении.
Да, ничего так аргумент, вполне весомый.
Они немного поговорили, Кравцов опять несколько раз кивнул — по-моему, более энергично, чем вначале — и, пожав руки всем троим, удалился восвояси. После этого наша троица перекинулась парой фраз, Домовитый остался смотреть книги, а доктор с Ольшанским поспешно направились к выходу.
Ну что ж, по-моему, «сломался». По крайней мере, из-за витрины все выглядело именно так…
Оказывается, Кравцов во время встречи передал нашим флэшку с какими-то записями, этот момент я даже и не заметил. В машине Ольшанский перегнал записи с флэшки на ноутбук, и мы их посмотрели.
На всех записях был генерал Ковров, говоривший интересные слова и совершавший не менее интересные поступки. Один короткий ролик был настолько убойным, что у меня в буквальном смысле челюсть отвисла. Я возопил от восторга и высказался в том ключе, что теперь нам ничего не надо делать: достаточно опубликовать этот единственный ролик, и генералу конец — во всех смыслах, и как высокопоставленному чиновнику, и просто как человеку.
Доктор меня урезонил: все это, конечно, очень здорово и своевременно, но чтобы свалить такого монстра, как Ковров, одних только записей мало. Если просто опубликовать записи, начнется затяжная возня в формате «обвинение-оправдание» с непредсказуемым финалом: у клана мощный ресурс, так что еще бабушка надвое сказала, кто тут победит, даже при наличии такого ужасающего компромата. Поэтому нам нужно обязательно довести ситуацию до логического завершения и спровоцировать генерала на красноречивый поступок, тем самым поставив эффектную точку во всей этой истории. В принципе, у нас уже почти все готово, но нужен человек, способный сделать сенсационный репортаж.
Ольшанский с доктором принялись перебирать имена: они знали немало известных репортеров и журналистов, но все они по некоторым причинам не подходили для этого дела. Дело очень скользкое, без твердых гарантий рисковать никто не станет: мало кто соблазнится перспективой в случае провала остаться один на один с мощным кланом и с треском вылететь буквально отовсюду. В принципе, смелые и рисковые люди есть, но им придется давать большие деньги, которые могли бы гарантировать рывок за рубеж и безбедное проживание всей семьи в течение многих лет, а таких денег у нас нет, так что…
— Как у вас все сложно… — лопаясь от самодовольства, заявил я. — Я могу решить эту проблему буквально за ящик пива.
— Это шутка? — вскинулся доктор. — Поручик, вы понимаете, вообще, всю суть и глубину проблемы?
— Возможно, я не совсем верно выразился, — уточнил я. — Ящик пива — мне. Я знаю человека, который организует нам репортаж на высшем уровне. За это я возьму с него ящик пива. Деньгами брать неудобно, друг все-таки.
— Алекс, не томи! — воскликнул Ольшанский. — Кто этот человек?
— Олег Самойлов, стрингер. Вы видели его работы… — тут я перечислил целый ряд репортажей. — А в Сети он работает под псевдонимом КПП — «Комендант Провинции Писюань».
Доктор с Ольшанским оживленно обменялись мнениями. Работы Олега Самойлова они видели многократно, но про самого автора слышали впервые, и это было вполне закономерно. Самойлов сотрудничал с CNN и целым рядом зарубежных агентств, регулярно поставляя им «жареный» материал, и по понятным причинам об авторстве этого материала умалчивалось. А сетевые репортажи «Коменданта…» иначе как дикими флэш-мобами на грани безумия назвать было трудно, они хоть и пользовались большой популярностью среди отвязной публики, но у людей нормальных вызвали стойкое чувство отторжения.
Итак, предложенная мною кандидатура товарищей отнюдь не вдохновила — но другой у нас не было, поэтому после недолгих прений мы все же решили обратиться к стрингеру.
Позвонив Олегу, я обрисовал формат работы и спросил, возьмется ли он за нее.
— Идиотский вопрос, старина! — Олег был в восторге. — Что ты хочешь за эту работу?
— Ящик «пльзеня» — ты знаешь, который я люблю.
— Я тебе дам два! Когда работать? Я могу выехать хоть сейчас!
Я сказал, что прямо сейчас не надо, и передал трубку доктору. Они быстро обсудили детали и обо всем договорились. При этом, однако, у доктора был такой вид, словно он разговаривал с сумасшедшим. Я его успокоил: ну да, Олежка умеет напугать непривычного к нему человека, но в работе он — ас, каких поискать, так что я на тысячу процентов гарантирую, что у нас все получится.
— Очень надеюсь, что это так, — с некоторой растерянностью пробормотал доктор. — Очень надеюсь…
Следующим этапом нашей кипучей деятельности был выезд на пленэр. Мы покатались в районе Ростовского поворота и провели рекогносцировку. Этот поворот занимал какое-то важное место в нашем плане, равно как и АЗС в километре от него — я не вникал в подробности и, пока Ольшанский с доктором оживленно обсуждали диспозицию, вольготно дремал на заднем сиденье.
С поворота доктор позвонил инженеру и попросил, по мере возможности, подобрать два весомых аргумента: один большой и общий, для группы захвата, а второй полегче, но тоже увесистый, для упертых типов, которые в этой группе могут обнаружиться. Инженер вроде бы обещал все устроить.
Затем мы заехали на рынок, приобрели несколько «серых» телефонов и ненадолго забрали Юру с наблюдательного пункта. Доктор с Юрой проработали диалог, после чего мы сделали первую заявку в стиле «алле, ребята — шантаж заказывали?». На мой взгляд, в роли гопника Юра был очень аутентичен. Не хочу оскорблять боевого брата, но… мне кажется это неотъемлемая часть его натуры. У меня бы так никогда не получилось.
В награду за прекрасную работу мы повезли Юру обедать в одну очень недурственную корчму — по рекомендации доктора (да и сами были не прочь как следует закусить). Пока обедали, позвонил инженер: сказал, что аргументы готовы и спросил, куда завезти. Ольшанский назвал адрес, а доктор напомнил, что нужно обязательно взять с собой пленных оболтусов, потому что их нужно будет кое-кому показать.
После обеда мы хотели было вернуть Юру на НП, совместно с двумя порциями шашлыка, завернутого в лаваш, — для Степы. Однако тут позвонил Степа, сказал, что уже управился самостоятельно, помощь не нужна, и тоже поинтересовался, куда подъехать. Ольшанский продиктовал ему те же координаты, что и Спартаку, после чего мы сами отправились в указанный адрес.
Минут через сорок мы подъехали к VIP-сауне на Бульваре Мародеров, которой заправлял друг Ольшанского — старый грек Христофор.
Спартак на «таблетке» с оболтусами и «аргументами» уже поджидал нас во дворе: проинструктированный Христофор впустил их и вежливо выпроводил двоих посетителей — я так понял, что Ольшанский не раз проворачивал с ним отнюдь не прокурорские делишки.
Спустя несколько минут во двор въехал кроваво-красный «Ягуар». За рулем сидел довольный Степа — машина ему явно приглянулась, а хозяин красной штучки, щуплый паренек моего возраста, был связан по рукам и ногам и крепко напуган.
В салоне «таблетки» мирно покоилась старая облезлая «пятисотка».[15] Мы там чуть не упали. Вот так ничего себе, «аргумент»!
— Пустышка, — успокоил инженер.
— «Пустышка» — это гражданский «чайник» без оружия, — компетентно заявил я. — А это…
— А это военный «чайник» без ВВ,[16] — сказал инженер. — С муляжом инициирующего устройства и яркой индикацией — чтоб всем было видно.
— А второй аргумент? — поинтересовался доктор.
— Вот, пожалуйста, — Спартак достал из-под лавки толстенную дубину.
На дубине налипли картофельные очистки и распаренное зерно.
— Что за гадость… — поморщился доктор. — Ничего получше не нашлось?
— Толкушка для поросячьего корма, — пояснил Спартак. — У соседей одолжил.
— Пойдет, — одобрил Степа, взвешивая дубину в руках. — Мы что, быка будем глушить?
— Будем, если придется, — кивнул доктор. — Чуть позже я все объясню. А сейчас, если не возражаете, пообщаемся с нашим гостем.
Мы завели гостя в сауну и накоротке пообщались.
Доктор задал ему ряд вопросов, гость был неискренен. Он, хоть и был напуган, но очень умело и толково врал.
— Весь в папу, — огорчился доктор. — Надо же, такой молодой, а как ловко моросит не по сезону… Нет, такое кино нас не устроит…
Он отозвал в сторонку инженера с Христофором, и они немного пошептались.
— Не стоит, — возразил инженер. — Надо делать понижающую линию, мы же не знаем, как у него со здоровьем — вдруг окочурится.
Тут Христофор о чем-то вспомнил, хитро улыбнулся и убежал в подвал. Через минуту он притащил допотопный ТА-57 (это такой военный телефонный аппарат, у нас в полковой кладовке их сотни валяются) и моток проводов.
— Годится, — одобрил инженер, осмотрев аппарат. — Можно приступать.
— Итак, дорогие дамы и господа, у нас намечается типичная викторина «Угадай правильный ответ», — тоном заправского шоумена начал доктор. — Поскольку наш гость — Вова Липецкий — постоянно отвечает невпопад, мы дадим ему три стандартных варианта поддержки. Первый — помощь зала. Второй — пятьдесят на пятьдесят. И третий — звонок другу.
Доктор красноречиво посмотрел на нас. Степа, Спартак и я дружно принялись засучивать рукава и подступили к Липецкому.
— Не желаете ли помощь зала, молодой господин?
— Не надо, я прошу вас…
— Вы уверены, что нет? Тогда, может быть, «пятьдесят на пятьдесят»?
Тотчас же Юра достал свой страшный нож, подскочил к Липецкому, и нацелившись острием на его гульфик, деловито уточнил:
— Правое, или левое?
— Нет!!! Я прошу вас, не надо!
— Ну, тогда, может быть, звонок другу? — доктор постучал пальцем по ТА-57.
— Да! — с облегчением воскликнул Липецкий. — Да — звонок!
— Вы уверены?
— Да!
— Очень хорошо, — кивнул доктор. — Оператор, я прошу вас установить линию связи.
Степа с Юрой спустили с Липецкого штаны, а инженер взял провода и произвел ряд несложных манипуляций а районе паховой области младого лгуна. Лгун отчаянно извивался и вопил, но силы были неравны. В итоге линия связи была установлена, штаны возвращены на место, а руки лгуна прочно зафиксированы за спинкой стула.
— Итак, Алекс звонит другу. Алекс?
Я без сожалений крутанул ручку индуктора. От души крутанул, оборотов семь дал.
Липецкий отчаянно орал и выгибался на стуле дугой.
— Спасибо, Алекс, пока достаточно. Итак, молодой господин, мы позвонили вашему другу. Теперь, надеюсь, ваши ответы будут более искренними.
— Проще говоря, чмо, как только нам покажется, что ты врешь, Алекс опять позвонит твоему другу, — упростил посыл Юра. — Ты меня понял, чмо?
Липецкий отчаянно закивал головой:
— Я все понял! Не надо, я прошу вас…
— Ну что ж, начнем…
Доктор задавал вопросы, Ольшанский снимал на камеру: Липецкий, постоянно косясь на меня, без утайки рассказывал, что случилось в подземном павильоне и почему клан так страстно хочет отловить «крыс» (так они обозвали наших оболтусов). Вид у него был в общем-то ничего, только волосы стояли дыбом — ни дать ни взять, пушистый одуванчик, а глаза были такого размера, что невольно на ум приходил древний анекдот:
— Доктор, а что у нашей девочки с глазами?!
— С глазами все в порядке. А вот косичку так туго заплетать не надо…
Ролик получился вполне кондиционный. Ольшанский перегнал запись на флэшку и ноутбук, а доктор сказал, что на этом приготовления можно считать законченными и нам пора выдвигаться: нужно сделать еще один звонок, встретиться пораньше с Олегом Самойловым, проверить, как он подготовился к репортажу и подмонтировать запись с Липецким к общему ряду. Оставив Липецкого на попечение Христофора, мы всей бандой двинули к Ростовскому повороту — совместно с оболтусами и со страшненькой «пустышкой».
Повторный «звонок в клан» произвели по дороге: Юра общался под присмотром доктора, и все опять получилось вполне сносно. Встречаться договорились в семь вечера, у нас было достаточно времени для уточнения всех деталей и решения спорных вопросов.
Олег подъехал к пункту пересечения (на площадку в трех километрах от Ростовского поворота) на микроавтобусе Mitsubishi с комфортабельным салоном. Он сказал, что установил пять скрытых камер: три в салоне и две снаружи, на тот случай, если высокий гость откажется войти.
Осмотрев салон, доктор с Ольшанским остались вполне удовлетворены: одну камеру обнаружили, но для этого нужно было приблизиться к ней вплотную, что генерал вряд ли будет делать.
— У меня еще две камеры есть, — похвастал Олег. — Может, на одну из ваших тачек поставим, для «вида со стороны»?
— Поставь на «таблетку», — сказал Ольшанский. — Она на заправку поедет, там тоже могут быть интересные картинки.
Олег при помощи инженера смонтировал на «таблетку» камеры, после чего мы неспешно и обстоятельно распределились по группам и задачам.
Степа, Юра и Спартак на «таблетке» поедут к АЗС беседовать с Палычем и развлекать группу захвата.
— А кто сказал, что она вообще будет? — усомнился Юра.
— Она будет обязательно, — обнадежил доктор. — Прогноз таков: с учетом наших требований, исключающих открытое скопление сил и техники — а там все просматривается за пару километров, — это будет «автовоз» как минимум с восемью быстроходными машинами хорошей проходимости. В каждой машине будет экипаж из четырех человек, не знаю, что там по маскировке — тонировка, или просто лягут на пол, но три десятка человек они обеспечат запросто. Ну и, как только они заберут наших хлопцев, за нами сразу же начнется охота.
Мне показалось это несколько экзотичным (никогда не думал, что «автовоз» можно использовать таким способом), но вопросов я задавать не стал: коллеги приняли информацию как должное, из чего я заключил, что такой вариант имеет право на существование.
По группе болтологии решили так: генерал знает в лицо Ольшанского и доктора, так что беседовать буду я, доктор сядет за руль микроавтобуса и наденет маску. Таким образом, в микроавтобусе нас будет трое: Олег, я и доктор — орган контроля и палочка-выручалочка на тот случай, если я ненароком что-то скажу не так.
— Очень хорошо, — Олег вручил мне камеру. — На старте будешь моим оператором. Когда клиент подойдет, спрячешь камеру вот сюда, под сиденье…
Остаются Ольшанский и оболтусы. Ольшанский посадит оболтусов в свой «кашкай», сам тоже наденет маску, будет ехать позади нас и, если потребуется, покажет оболтусов генералу.
Затем мы обговорили вопросы взаимодействия на случай внезапных осложнений ситуации и, коль скоро у нас оставался запас времени, сели с доктором репетировать предстоящую беседу.
Репетировать, однако, нам пришлось недолго: Ольшанский вдруг вспомнил одну деталь — у нас не было масок.
— Твою мать! — Ольшанский рванулся было к своей машине. — Боюсь, теперь не успеем.
— Я успею, — доктор остановил его, сам прыгнул за руль и с дикой пробуксовкой улетел в сторону города.
— Да, он точно успеет, — сказал Ольшанский и тут же поругал себя: — Вот недотепа… Десять раз по дороге могли заехать и купить…
— Петрович, есть вопрос по ситуации, — меня, как обычно, мучили сомнения, и я решил воспользоваться случаем, чтобы их разрешить. — Доктор у нас, конечно, умница, светило и все такое прочее… Но он ведь обычный психиатр, верно?
— Не пойму, куда ты клонишь, — Ольшанский хитро прищурился, по-моему, он все понял сразу, что называется — влет.
— Откуда он знает, что будет группа захвата? Почему — «автовоз», с какого перепугу? Откуда, вообще, он знает, как будет вести себя генерал в той или иной ситуации, почему так уверенно дает прогнозы? Вам не кажется, что для обычного психиатра он несколько… специфичен, что ли…
— Специфичен… — Ольшанский усмехнулся. — Понимаешь, Алекс… Папа Семена тридцать лет был психиатром… в одном интересном ведомстве. И Семен был психиатром в этом же ведомстве. Очень долго. Нет, я не скажу, что он с ними ходил на операции… хотя, черт его знает… но вот факт: он много лет ковырялся у них в мозгах. И он прекрасно знает, как эти мозги работают — в той или иной ситуации…
Да, интересная у нас команда. Все с каким-то невнятным двойным дном и секретами. Один я — лапоть лаптем, весь как на ладони, прост и бесхитростен. Даже как-то неудобно, завести себе, что ли, какой-нибудь фамильный секрет для приличия, чтоб товарищам была пища для размышлений…
Дождавшись доктора, мы провертели в привезенных шапках дыры, расселись по боевому расчету и поехали к месту встречи. До назначенного времени оставалось пятнадцать минут…
«Таблетка» ушла первой, мы выждали минут пять и неспешно двинули следом. При подъезде к повороту Олег начал репортаж, я работал оператором:
— Мы приближаемся к печально известному в народе Ростовскому повороту. Справа вы можете видеть (повинуясь его жесту, я повел камерой в окно) памятники, венки и просто тарелки со свечами — это дань памяти лихим наездникам, что не рассчитали своих сил и вылетели с этого поворота. Сегодня здесь может появиться еще один памятник — огромный, монументальный и величественный, но это будет, скорее, политическая смерть, невероятно высокая персона с треском вылетит с поворота жизни, и мы с вами будем присутствовать при этом…
Пока он болтал, на экране ноутбука, стоящего на откидном столе, шло интересное кино, смонтированное из наших роликов. Олег-словоблуд рассчитал все как на калькуляторе: витиеватый панегирик тотальному засилью коррупции и клановому беспределу закончился блестящим резюме метров за сто до стоящего на обочине «Кайена».
— Извините, но далее нам придется смотреть на все это глазами скрытых камер, — заговорщицки подмигнув в объектив, Олег ткнул пальцем под сиденье.
Я резво спрятал камеру и зачем-то сел прямо, положив руки на колени: как примерный ученик при приближении грозного завуча. Доктор натянул шапку с дырами, а Олег остановил кино, все это время крутившееся по циклу, и закрыл ноутбук.
Все двери «Кайена» были распахнуты настежь. Метрах в десяти спереди, на обочине стояли двое — Кравцов и генерал Ковров. Кравцова я наблюдал «живьем», а генерала видел в интересных роликах, так что сразу узнал его.
— Поручик, я рядом, — очень спокойно сказал доктор, принимая вправо и останавливаясь. — Не стесняйтесь делать ошибки, если что, я поправлю.
— С кем будем общаться?
Генерал не спешил проходить в салон, он стоял у раскрытой двери и смотрел прямо на меня. Кравцов стоял рядом, весь какой-то съежившийся и с потухшим взглядом.
— Со мной.
— Хорошо. Мне кажется, я вас где-то видел…
Очень может быть, господин генерал: наверное, вы видели фото на деле, когда давали команду растоптать меня как личность. Но на фото человек выглядит иначе, да и мелковат я для вашего масштаба. Сколько такой никчемной мелкоты вы походя растоптали за свою блестящую карьеру?
— А что-то я не наблюдаю наших «крыс», — заметил генерал, заглянув в салон. — В «кашкае»?
— Так точно, — от волнения я охрип и изъяснялся военизированными штампами.
Генерал не поленился сходить к машине Ольшанского, где ему были явлены вожделенные «крысы», и вернулся обратно — как мне показалось, очень довольный и в приподнятом настроении. На этот раз он соизволил войти в салон и сел на кресло у двери.
— Вы довольны увиденным?
— Очень доволен.
— Вы готовы заплатить миллион евро за этих людей?
— Готов, малыш, готов, — генерал свойски подмигнул мне. Я заметил, что, несмотря на показную бодрость, он выглядит очень уставшим и рассеянным. — Но сначала я хочу видеть запись.
— Извольте, — я передал мобильный с роковым роликом.
Генерал просмотрел запись и с недоумением пожал плечами:
— И это всё?! Больше у вас ничего нет?
— Да, другой записи нет. Они снимали через решетку водостока, освещение было ужасное, так что, как видите, картинка подкачала.
— Боже мой! — генерал всплеснул руками и хрипло рассмеялся. — А я-то, дурак, подпрыгивал! Да это — ничто, ноль, вы понимаете? Здесь не видно ни одного лица!
— То есть деньги вы нам…
— Да дам я вам деньги, дам, не волнуйтесь! Деньги я вам даю за «крыс». Эти твари стоят того. И спасибо за хорошую новость, теперь я могу спать спокойно… Минутку… Я не понял, это что…
Тут генерал хищно подобрался и, воткнув пальцы в обшивку на потолке, безжалостно выбрал портативную камеру.
— Я не понял… Это что — запись?!
— Это трансляция он-лайн, — компетентно поправил Олег, открывая ноутбук и выщелкивая окно с цифирью. — Судя по статистике, нас сейчас смотрят восемь миллионов абонентов…
— В числе которых Президент, Премьер, директор Службы и весь Совбез разом, — добавил доктор, снимая шапку с дырами. — Поздравляю, Игорь Викторович — у вас ошеломляющий рейтинг.
Генерал несколько секунд растерянно смотрел на доктора, затем медленно вышел из салона и, пожав плечами, криво ухмыльнулся:
— Не понял, это что за клоунада? Это ведь ровным счетом ничего не значит…
— А это что-нибудь значит?
Доктор сделал знак Олегу — тот опять запустил наше интересное кино, причем с того ролика, где генерал убивает Желябова.
— Я тут «петельку» зациклил на Сеть, — бесхитростно признался Олег. — Пока ехали сюда, раз пять, наверное, прокрутилось. В общем, все увидели и скачали…
На генерала было страшно смотреть. Он не то что побагровел, а буквально почернел лицом, наливаясь дурной кровью.
— Как… — хрипло каркнул генерал, хватая Кравцова за грудки. — Как ты мог… ТЫ!!!
— Спокойнее, Игорь Викторович, — Кравцов освободился от захвата и легонько оттолкнул генерала. — Не нервничайте, вам вредно…
— Ну, погодите, твари, я вам сейчас…
Выхватив из кармана небольшую рацию, генерал повелительно крикнул:
— Палыч?
— Группы захвата не будет, — покачал головой доктор. — Олег, картинку с АЗС.
Олег пробежался по клавиатуре: на экране ноутбука возникла заправка. «Автовоз» с восемью машинами, шеренга лежащих лицом вниз людей в черном, Спартак с пультом в руке и Степа с поросячьей толкушкой, рядом с квадратным атлетом.
Атлет сидел на земле, схватившись за голову и медленно раскачивался. Голова у него была в крови.
— Ах вы, твари… И вы думаете, это вам вот так просто сойдет с рук?!
Генерал несколько секунд смотрел на экран ноутбука, затем вдруг метнулся к Кравцову и молниеносно выхватил пистолет из его поясной кобуры.
Отскочив на шаг, он дважды выстрелил в Кравцова, затем в мгновение ока выпустил в нас весь магазин, очень профессионально перенося огонь с цели на цель.
Все это произошло буквально за пару мгновений, я даже «мама» крикнуть не успел!
Вместо полновесных пистолетных выстрелов раздавались какие-то вздорные хлопки, боли не было, ни удара в грудь, ничего такого…
Кравцов тер глаз, кажется, выстрел генерала обжег его.
— Холостые, Игорь Викторович, — пробурчал Кравцов. — И хватит уже паясничать, сейчас сюда спецназ подтянется…
— Да чтоб вы все сдохли, мрази!!! — раненым волком взвыл генерал, разворачиваясь и бросаясь к своей машине.
— Камеру!
Олег выдернул из-под сиденья камеру, выскочил наружу и принялся снимать убегающего генерала.
— Уй, какой кадр… Какой кадр!
А по-моему, ничего особенного… И не стоило даже снимать такой неприятный кадр. Просто пожилой загнанный человек убегал прочь, от нас, от судьбы, от жизни, от всего мира — и никто из присутствующих даже не пытался его преследовать…
ЭПИЛОГ
В апартаментах генерала Коврова было людно.
Суровые люди в синих мундирах (Ольшанский экстренно вызвонил коллег из Управления по надзору за Службой) беседовали с хорошенькой заплаканной горничной. Горничная путалась в показаниях и пила валокордин.
По комнатам разгуливали люди в штатском и смотрели на нас с подозрением. Они бы нас с удовольствием выгнали, но стеснялись Домовитого — все знали, чьи мы хлопцы, и не желали портить отношения.
Домовитый задумчиво медитировал на старый раскрытый чемодан, брошенный в гостиной. Рядом толклись доктор с Ольшанским, сличали чемодан с какой-то пожелтевшей фотографией и уныло спорили вполголоса.
Ковров не стал традиционно гореть совместно с апартаментами и домочадцами (это у них такой клановый обряд, если кто не в курсе), но успел удрать и утащить с собой нечто очень ценное, что было в чемодане.
— А где ручка?
Домовитый наконец выпал из медитативного транса и обратил внимание на детали.
В самом деле, у чемодана не было ручки. И хотя вопрос был адресован в никуда, Юра поспешно ответил:
— А не было ручки. Мы зашли — валяется…
— Но это ведь ненормально, — пожал плечами Домовитый, забирая у Ольшанского старое фото. — Вот, тут есть… И вообще, все чемоданы — обычно с ручками.
— Обычно — да, с ручками, — охотно согласился Юра. — Но этот, как видите, без ручки…
Домовитый задумчиво посмотрел на него (Юра ответил невиннейшим взглядом), сгреб чемодан в охапку и направился к выходу.
Вы, наверное, заметили: в этот раз я вел себя паинькой и не задавал шефу неприятных вопросов по поводу нашего статуса.
Теперь это уже неактуально: коль скоро Домовитый не постеснялся показаться на людях в нашей компании, вопрос по статусу можно считать решенным.
Ну вот, собственно и все, дорогие мои.
Пора ставить точку на последней страничке и завязывать тесемки на папке этого дела.
Всего вам доброго, будьте здоровы, удачи во всем.