Опрометчивый шаг Филлипс Карли
— Она приезжая, так что все равно, где она начнет обучение.
— Сейчас у нас в Берчвуде происходят перемены. В прежние времена на вашу просьбу последовал бы вежливый отказ, вашу сестру только внесли бы в список желающих поступить, но сегодня положение изменилось. Недавние экономические потрясения, неудачные инвестиции — все вместе вынуждает нас искать источники денежных средств.
Директор Берчвуда был более чем откровенен.
Итан откинулся на спинку стула. Все немного упростилось, теперь он рассматривал сидевшего напротив него человека не как ученого или жреца высокого искусства, а как бизнесмена.
— Другими словами, вас интересует, какую сумму я могу вложить в вашу школу?
— Вот именно. Более того, мы будем рады видеть вас в правлении школы. Вы успешный бизнесмен, и ваши способности могут помочь развитию нашей школы.
Итан понимал, что комплимент относится больше к его успешному бизнесу, чем к нему самому. Но таков мир, в котором он живет. Если дело касается Тесс — ну что ж, ради нее он готов попотеть на должности члена правления школы.
— Да, сегодня везде трудные экономические времена, — согласился с директором Итан.
— Но для одних чуть тяжелее, для других чуть полегче. Знаете, наша школа инвестировала деньги в фонд Мартина Харрингтона, точно также поступило большинство наших благотворителей.
— Понятно, — сказал Итан, расстроившись от того оборота, который приняла беседа.
Директор взял в руки костяной нож для распечатывания писем и принялся вертеть его в руках.
— Мы потеряли не только деньги, мы потеряли многих наших студентов, их родители больше не смогли оплачивать обучение своих детей. В результате нам пришлось уволить нескольких преподавателей и сократить ряд программ, которые принесли нашей школе известность. Единственная причина, благодаря которой мы можем предложить вести курс приглашенному профессору живописи, — это ваше желание записать вашу сестру; кроме вас, есть еще один щедрый покровитель, чья дочь любит искусство. Но это не поможет спасти другие программы, поддержать преподавателей, а также студентов, которые вынуждены страдать из-за мошенничества Мартина Харрингтона.
— Я понимаю, со сколькими трудностями столкнулась ваша школа, — соблюдая осторожность, проговорил Итан.
Адам Спеллман сокрушенно покачал головой.
— А теперь еще вот это. — Он вынул из ящика стола журнал «Ньюс джорнал». — Зачем сыпать соль на раны? Только этого не хватало перед началом нового учебного года.
— Я вас понимаю, — отозвался Итан.
Перспектива стать членом правления, которое относилось к Харрингтону с вполне понятной неприязнью, совсем его не прельщала.
Тем более теперь, когда Фейт Харрингтон, похоже, прочно вошла и в его жизнь, и в жизнь Тесс, ведь Фейт, как ни крути, будет появляться здесь, в Берчвуде, или вместе с ним, или вместе с Тесс. Впрочем, его никто не тянул за язык, поэтому он решил все держать в тайне и лишь в случае необходимости сообщить доктору Адаму Спеллману то, что сочтет нужным. Но пока он не выписал чек, никому здесь не было никакого дела до его отношений с Фейт Харрингтон. В конце концов, за деньги можно купить все, что угодно и кого угодно, в том числе и уважение администрации школы к Фейт Харрингтон.
Но удобно ли будет с его стороны просить Фейт иметь дело с людьми, которые ненавидят ее отца? А как тяжело будет Тесс и Фейт общаться с детьми и родителями, которые лишились ряда учебных программ и, может быть, любимых преподавателей? Сколько неприятностей доставляет ей один Нэш! Скверно, все очень скверно.
— Мистер Бэррон?
Итан вернулся в настоящее.
— Простите. Да, могу вас заверить, что постараюсь помочь вашей школе встать на ноги. В свою очередь, буду вам признателен, если в школе благожелательно отнесутся к моим близким.
Адам Спеллман встал из-за стола, довольно улыбаясь.
— В этом можете не сомневаться. Обещаю вам. Только еще одна маленькая просьба.
— Да?
— Немного неудобно об этом говорить, но наша школа отличается консерватизмом. Нельзя ли, чтобы ваша сестра… немного изменила свою внешность? Пурпурный цвет волос? Пирсинг?
Итан нахмурился. Как бы он ни относился к причудам Тесс, ему совсем не нравилось, когда кто-то позволял себе критиковать ее внешность.
— Так моя сестра выражает свою индивидуальность, она имеет на это полное право. Обещаю, что поговорю с ней.
Итану уже было известно о намерении Тесс изменить цвет волос. Может быть, вслед за этим она откажется и от пирсинга, а, может быть, и нет. Впрочем, не все ли равно, главное — сама Тесс и те благотворные перемены, которые происходили в ней.
Спеллман и Итан обменялись крепким рукопожатием.
— Чек я перешлю по почте в конце дня.
Итан не знал — плакать ему или смеяться. Десять лет назад Фейт Харрингтон была слишком хороша для него. Черт, она и сейчас была такой. Но в глазах жителей города теперь они с ней поменялись местами. Да, за деньги можно купить все, в том числе общее признание и уважение.
Только вот позволит ли Фейт, чтобы признание не заслуживалось, а покупалось, пусть даже из благих намерений.
Поздно вечером, проведя весь день на работе и избегая любых намеков о Мартине Харрингтоне, Фейт упорно уклонялась от разговора с Итаном, который неизбежно коснулся бы интервью с ее отцом. Свои проблемы она привыкла решать сама. Однако в душе она томилась по Итану Бэррону. Он настолько прочно вошел в ее жизнь, что у нее вдруг возникло непреодолимое желание очутиться в его объятиях, спрятать голову на сильной груди, согреться его теплотой и выгнать из мыслей злого демона в лице отца.
Через несколько минут Фейт уже мчалась в машине в сторону своего бывшего дома. Смешно, она уже привыкла к мысли, что это дом Итана, более того, считала такое положение справедливым.
Очевидно, он ждал ее, так как встретил на крыльце. Он обнял ее и нежно поцеловал в губы. Он целовал ее, все страхи, тревоги уходили прочь.
— Спасибо тебе, — откинув голову и смотря ему в глаза, сказала она.
— За что?
— За то, что есть. За то, что ты знаешь, что мне нужно. Прости меня, что я не перезвонила тебе сегодня. Я догадывалась, что ты прочитал это злополучное интервью, но мне хотелось самой все осмыслить.
— Понятно.
Он взял ее за руку и повел на кухню.
— И как, уже осмыслила? — спросил он после того, как они уселись.
— Настолько насколько смогла. Я чувствую себя обманутой, преданной…
Фейт совсем по-детски уперлась подбородком в составленные вместе ладони. В ее грусти была непонятная, уютная и трогательная прелесть.
— Все стало плохо, когда раскрылось его мошенничество. Но, несмотря ни на что, я продолжала верить, что он любит меня. Я же его дочь, это должно было что-то значить для него. — От волнения она дышала резко и коротко, слова слетали с ее губ помимо воли. — Таким образом, я мало чем отличалась от моей матери, которая все отрицала и ничему не верила. Я просто делала хорошую мину при плохой игре. После интервью все мои иллюзии, как бы глубоко я их ни прятала, разбились вдребезги. Отец открыто заявил, что мой брак был ступенькой в созданной им пирамиде обмана. Словно этого ему было мало, он признался, что моему мужу было известно о его грязных делах. Он разрушил до основания мою репутацию вместе с чувством самоуважения.
Итан встал и ласково обнял ее за плечи.
— Брось, ты не отвечаешь за дела своего отца.
— А что, если я догадывалась о том, что Картер с головой замешан в отцовской афере? Я ведь угрожала ему, что расскажу о его темных делишках, если он не выплатит мне справедливого денежного содержания. Как теперь на меня станут смотреть?
— Как на умную и решительную женщину. Между ним и тобой большая разница.
— Как отец мог так использовать меня?
Слезы потекли по ее щекам, несмотря на все усилия удержать их.
— Он использовал всех.
Итан нежно обнимал ее, согревал своим теплом, пытаясь передать ей хотя бы часть своих сил и уверенности. Потихоньку она начала успокаиваться.
— Ладно, хватит обо мне. — Фейт взяла со стола салфетку и вытерла мокрые от слез глаза. — В голосовом сообщении ты сказал, что беседовал с директором Берчвуда. Как прошла встреча? Тесс приняли? Все прошло гладко?
Говорить об этом Итану, мягко говоря, не хотелось. Более того, он был согласен отказаться от всего, что он у него было, лишь бы не говорить на эту тему. Как бы ему ни хотелось, но ему придется причинить боль любимой женщине.
Он подтащил к себе стул и поставил его рядом со стулом Фейт.
— Тесс замечательно провела время. Ей показали школу, классы для занятий, принадлежности для рисования. Теперь я уже знаю, что подарить ей на Рождество.
Пока он ловко уходил от неприятной темы.
Фейт улыбнулась.
— Думаю, Тесс на пороге твоего дома — это самое счастливое событие в твоей жизни и в жизни Тесс.
— Нет, самое чудесное — это ты.
Фейт покачала головой, но в ее глазах светилась самая настоящая, неприкрытая радость. При виде ее глаз сердце Итана с новой силой охватила любовь.
— Пока Тесс осматривала школу, я побеседовал с директором.
Он упорно гнул свою линию.
После утреннего признания в любви, столь некстати прерванного звонком матери Фейт, Итан намеренно уводил разговор в сторону, не давая ей возможности тоже признаться ему в любви. Ему было не по себе, ибо вскоре он мог сильно расстроить ее другими новостями из Берчвуда. Впрочем, он и так знал, что она любит его.
— Ее приняли в Берчвуд? — спросила Фейт.
Он кивнул.
— До тех пор, пока я выписываю им жирные чеки с круглыми цифрами и согласен сидеть в правлении школы, она — их студентка. Правда, директор сказал, что школа отличается консерватизмом, поэтому было бы неплохо, если бы Тесс слегка изменила свою внешность. Для начала — хотя бы цвет волос. Но об этом я с ней еще не разговаривал.
Фейт рассмеялась.
— Что-то мне подсказывает, что она будет на седьмом небе от счастья. — Лицо Фейт озарила улыбка, в ее глазах плескалась неподдельная радость. — Где же она?
— В своей комнате. Она позвонила Келли, а потом ушла к себе. Слушает свою гремящую музыку, проще говоря, оттягивается на всю катушку. — Итан улыбнулся. — Как здорово! Ты говоришь, ты в совете директоров школы? А тебе этого хочется?
Он покачал головой.
— На самом деле не очень. Но чего не сделаешь ради Тесс. Придется примерно раз в месяц протирать там брюки и ломать голову над их проблемами.
— А что им надо от тебя?
— Со слов Адама Спеллмана — мои деньги и мой деловой опыт. — Он пожал плечами. — Полагаю, в случае острой необходимости он хочет обеспечить, благодаря моим деньгам, кислородную подушку себе.
Фейт недоуменно взглянула на него.
— Но ты уже дал им чек. Зачем им столько денег?
— Дело в том, что у школы очень тяжелое финансовое положение. Им пришлось урезать штат преподавателей, а также ряд факультативных семинаров. Некоторые ученики, посещавшие школу раньше, в этом году уже не могут позволить себе там заниматься.
Фейт поморщилась.
— Как это ужасно! Мне жаль и школу, и учеников, но все равно я страшно довольна, что Тесс приняли.
— Я тоже.
— Как так случилось, — вдруг задумалась Фейт, — что школа попала в столь трудное положение?
Ласково взяв ее за руку, Итан посмотрел ей в глаза.
— Дело в том, что они приняли ряд неудачных финансовых решений.
Он говорил намеренно медленно, подчеркивая каждое слово. Его пальцы чуть сильнее сжали ее ладонь.
В глазах Фейт промелькнула догадка.
— Нет, не может быть! Неужели мой отец?..
Итан кивнул.
— Да. Прости, я не хотел говорить тебе об этом, но я не могу быть с тобой нечестным.
— Боже, когда же это закончится?
Фейт выдернула руку из его ладони и обеими руками обхватила голову.
— Фейт?
Она смотрела на него ничего не видящими глазами.
— Какое отношение имеют к нам поступки твоего отца? Никакого, если только мы не позволим, чтобы они портили нам жизнь, — сказал Итан, ведь ему самому хотелось верить в это.
Итан молился про себя, чтобы Фейт не пришли в голову те самые мысли, которые сегодня испортили настроение ему. Если дети и учителя узнают о том, что Тесс связана с женщиной, отец которой обворовал школу, то Тесс скорее всего натолкнется на стену отчуждения. Возможно, это цветочки, а ягодки впереди: Итан прекрасно понимал, насколько плохо складываются их дела.
— Неужели ты сам веришь в подобную чушь? — Фейт встала. — Ты это говоришь, потому что любишь меня. Ведь так?
— Да, люблю, — твердо ответил Итан.
— И я тебя тоже люблю.
Слезы опять брызнули из ее глаз.
Итану стало больно, и в то же время он испугался, как бы она опять не убежала от него. Надо было убедить ее не делать этого, и Итан спешно начал придумывать соответствующие доводы.
Когда Фейт подняла на него заплаканные глаза, ее лицо было бледным, и на нем отчетливо читалась решимость.
— Сегодня утром, еще до того, как позвонила моя мама, я думала о том, что наконец-то между нами все стало определеннее, яснее. Я всегда хотела быть с тобой. Ты лучшее, что у меня есть.
От ее ласковой улыбки у него вдруг ослабели и задрожали колени, он прочитал в ней свой приговор.
— Если бы это касалось только нас двоих, я бы справилась. Но Тесс… Почему она должна страдать из-за нашей связи?
— То, что пролегло между нами, это не просто связь, — торопливо ответил он, с ужасом понимая тщетность своей попытки остановить Фейт.
— Да, это не просто связь, — согласилась она. — Но это совсем не то, что связывает тебя с Тесс, а ведь ты только недавно приобрел ее доверие. Она выползла из своей раковины, потому что доверилась тебе. Нет, я не хочу быть тем человеком, который разрушит это доверие или оттолкнет ее от тебя.
— Фейт…
Но она быстро отступила назад.
— Неужели ты станешь отрицать, что Тесс будет мучиться в школе, как только выплывет наружу правда о тебе и обо мне?
— Но если наш союз прочен, мы оба поддержим Тесс. Она будет знать, что ее любят, она сможет нам верить.
— Как знать? Возможно, она обвинит тебя в том, что ты послал ее в школу, где ее не любят. Возможно, именно по этой причине она невзлюбит меня, или тебя за то, что впустил меня в ее жизнь.
— Она очень привязалась к тебе, — возразил он.
— И я к ней тоже. — Фейт невольно улыбнулась. — Но как ты не понимаешь, если Тесс опять станет замкнутым, агрессивным панком, то она не задержится в Берчвуде. Тут уже не помогут никакие деньги. Я не эгоистка, я не могу равнодушно смотреть, как она опять начнет превращаться в злобного маленького монстра, особенно после того, как я убедилась в том, какая она удивительная девочка.
Фейт для него была не менее, если не более удивительной, но теперь Итан полюбил ее еще больше за то, что интересы Тесс были для нее превыше собственных.
— Но ведь это не конец. Нам нельзя расставаться.
Вздохнув, Фейт облокотилась на стойку, вид у нее был утомленный, но решительный, глаза мрачно поблескивали. Однако Итан был столь же решителен и упрям, как и Фейт.
— Нам надо все обдумать.
— А я уже все обдумала. Тесс должна учиться в этой школе, у того известного преподавателя. Она должна быть счастлива, она заслужила это.
— Точно так же, как и мы.
Итан схватил ее за плечи и крепко сжал, пытаясь во что бы то ни стало разубедить.
— Не уверена. — Фейт вскинула голову и выпрямила спину, она приняла решение. — Потом ты убедишься в том, что я права. Что ни делается, все к лучшему.
— Черта с два, — вдруг раздался голос Тесс.
— Тесс! — окликнула ее Фейт, направляясь к ней, но та уже побежала к себе.
«Черт, черт», — твердил про себя Итан, потирая лицо руками, не в силах ничего придумать. То ли сознательно Тесс подслушивала их разговор, то ли случайно — в любом случае тут не было ничего хорошего.
Растерявшись, Итан пошел следом за Тесс, сам не зная зачем, ведь ему так хотелось догнать Фейт. Едва он вышел из кухни, как наверху раздался громкий стук — это Тесс захлопнула за собой дверь. Почти одновременно внизу запищал сигнал на входной двери — это ушла из дома Фейт.
— Черт! — Он бессильно стукнул кулаком в стену. — Какой паршивый выдался день, хуже некуда!
Итан решил не бежать за Фейт, а дать ей время, пусть успокоится. В конце концов, сегодня у нее тоже был нелегкий день. Ей надо многое обдумать, в том числе их взаимоотношения. Они любят друг друга. Вот именно — любят. Но ей нужно время, чтобы все взвесить, осмыслить и решить: что ни она, ни он не могут жить друг без друга. Успокоившись на ее счет, Итан сосредоточился на Тесс.
Взбежав наверх, он подошел к ее комнате. Из-за дверей слышалась громкая, пожалуй, даже слишком громкая, музыка, обычно таким образом Тесс хотела дать понять, чтобы от нее отстали.
Однако он постучался.
Никакого ответа.
Итан забарабанил в дверь кулаком.
— Проваливай! — раздалось в ответ.
— Ладно, — пробормотал он, потирая лоб рукой.
Что делать дальше, он не знал. Оставленный Фейт и Тесс, он чувствовал себя таким одиноким, каким не чувствовал и в восемнадцать лет, когда ушел из дому. Впервые в жизни он понял, что такое любовь. Вместе с этим пониманием пришло и твердое намерение: он ни за что не отпустит от себя Фейт, точно так же, как не позволит, чтобы Тесс опять замкнулась в себе, спряталась в свою раковину. Они слишком много значили для него.
Теперь Итан знал: он полюбил Фейт давно, когда ей было шестнадцать. Тогда он с благоговением относился и к ней, и к особняку на холме, в котором она жила. Но теперь он понял: любимая женщина дороже любого особняка, и этот дом на холме никогда не станет его домом, если вместе с ним не будут жить Фейт и Тесс.
Фейт зашла в кафе «Каппа», молясь про себя, чтобы у Лиссы сегодня был выходной. После бессонной ночи ей меньше всего хотелось слышать насмешливые, до обидного едкие высказывания Лиссы. Фейт быстро взглянула — кто там за стойкой, и с облегчением вздохнула. Сегодня работал юноша, для которого Фейт была обычной посетительницей, а не дочкой всем известного городского мошенника. Получив свой латте, она села за самый дальний столик, поджидая Кейт.
Через несколько минут в кафе вошла Кейт. Ни с кем не разговаривая, она направилась прямо к Фейт, за что та была ей очень благодарна.
— Чертовски плохо выглядишь, — обронила Кейт, присаживаясь.
— Интересно, каким образом ты это разглядела, если на мне солнцезащитные очки? — удивилась Фейт.
— Вот поэтому-то я так и сказала. Ну-ка сними их, дай взглянуть на тебя.
Нахмурившись, Фейт сняла очки.
Кейт тихо присвистнула:
— Ого, хуже, чем я предполагала.
Вчера поздно вечером Фейт по телефону излила ей всю душу, рассказав обо всем — что она любит Итана, что она призналась ему в любви, а также что в тот же день разорвала с ним все отношения и ушла.
Кейт пододвинула стул и обняла подругу за плечи.
— Хочешь услышать анекдот? — начала Фейт. — До вчерашнего дня я действительно думала, что страдаю по вине отца. Но теперь я смотрю на всех тех, кого обманул мой отец, и понимаю, за чей счет я так хорошо жила. Лисса была права. Да, я развелась, но получила при этом хорошее вознаграждение. Открыла собственный бизнес. — Фейт склонила голову, которая буквально раскалывалась от боли, и принялась слегка массировать виски. — А теперь я мучаюсь, и поделом мне.
Она всю ночь не находила себе покоя, разрываемая на части между злобой и разочарованием, обидой и виной, она терзалась от стольких противоположных чувств, что никак не могла разобраться в себе.
— Эй, не стоит так себя изводить. Я знаю, что делать. Ты должна отделить себя, отъединиться от своего отца в глазах жителей Серендипити.
— Может, подскажешь, как мне это сделать? — спросила Фейт.
— Ума не приложу. — Кейт приподняла чашку кофе. — Хочешь еще кофе?
— Нет, я хочу новой жизни, — пробормотала Фейт.
— Неужели ты хочешь сказать, что намерена позволить твоему отцу разрушить твое будущее?
— Разве у меня есть выбор? — Фейт подняла обе руки ладонями вверх, изображая две чаши весов. — Смотри, на левой чаше мое счастье, а на правой — счастье Тесс. — Ладони Фейт заходили вверх-вниз, пока левая рука не упала на стол. — Бум, и никакого выбора.
Кейт покачала головой.
— Я восхищаюсь тобой, раз ты ставишь интересы Тесс превыше своих собственных. А не приходила ли тебе в голову мысль, что они счастливы только благодаря тебе?
Фейт вскинула голову:
— А я — благодаря им.
Кейт бросила на нее многозначительный взгляд, и Фейт поняла, что подруга имеет в виду. Однако хранила молчание, подталкивая Кейт выразить свою мысль вслух.
— Ну тогда сделай что-нибудь! — горячо воскликнула Кейт, и ее глаза ярко и задорно заблестели.
— Например, что?
Фейт почти всю ночь ломала над этим голову, но так и не смогла ничего придумать.
Кейт насмешливо закатила глаза.
— Помнится, все считали, что из нас двоих ты намного сообразительнее.
— Что-то я никого не могу припомнить, — усмехнулась Фейт. — Ну, говори, не томи. Что ты придумала?
— Мне в голову пришло то же самое, что и в первый день, когда мы с тобой встретились здесь. Если бы люди узнали, какая ты на самом деле, то у тебя не было бы таких проблем. — Кейт встала. — Очень не хочется оставлять тебя одну, но меня ждут в молодежном центре.
— Хорошо. А я пока подумаю над твоим советом, может, что-то и придумаю. — Она помахала рукой вслед уходившей Кейт. — Надо, чтобы люди узнали меня такой, какая я есть, — вслух задумчиво произнесла Фейт.
— И зачем тебе это надо? — раздался вдруг сзади голос Лиссы, которая вышла из бокового служебного входа.
— Не надо подкрадываться к людям, — упрекнула ее Фейт.
Лисса нахмурилась.
— Но ты же заметила меня.
— Да, верно, — согласилась Фейт, которой просто хотелось перехватить инициативу у въедливой Лиссы.
Лисса замерла возле ее стола.
— Я слышала, что твоя жизнь идет ко дну так же, как и моя?
Брови Фейт насмешливо взлетели вверх.
— Только не говори мне, что ты читала «Ньюс джорнал».
К ее удивлению, Лисса громко расхохоталась.
— Конечно, читала. Но могу выслушать и твою точку зрения о том, что напечатано в журнале.
— С чего ты вдруг так подобрела ко мне? — настороженно спросила Фейт.
Лисса сложила руки на фартуке и пожала плечами.
— Наверное, потому, что я понимаю, каково оказаться в таком незавидном положении. Какая свинья твой папаша, сам весь в грязи и тебя хочет запачкать.
«Не стоит так быстро доверять своему врагу», — осторожно напомнила себе Фейт.
— Моя смена начнется через десять минут. Ты не против, если я посижу с тобой?
Не дожидаясь ответа, Лисса опустилась на стул, на котором раньше сидела Кейт.
— Располагайся, как дома.
Лисса улыбнулась.
— А я здесь и так, как у себя дома. Я не любила тебя потому, что тебе очень везло в жизни. Но теперь все иначе. Мне жаль, что я была такой стервой.
— Понятно, — пробормотала Фейт. — Дружба из жалости.
— Не пойму, как я могла быть такой…
— Стервой, — закончила за нее Фейт и рассмеялась. — По-прежнему пишешь некрологи?
Вопрос был задан неспроста. В голове Фейт возникла смутная идея, как осуществить на практике совет, поданный Кейт: всем дать узнать, кто она на самом деле, и реабилитировать свой образ в чужом мнении.
С наигранным вздохом Лисса оперлась локтем о стол.
— К сожалению, да. Увы, моя колонка «Она пишет об умерших».
Не удержавшись, Фейт хмыкнула.
— А не хочешь написать рассказ о моей жизни?
Лисса недоуменно выгнула бровь.
— Думаешь, это принесет мне Пулитцеровскую премию?
По-видимому, Фейт недооценивала Лиссу, та была намного проницательнее и умнее, чем казалась. Лисса все больше подходила для той роли; которую хотела ей поручить Фейт.
Она поманила Лиссу поближе к себе.
— Эта мысль пришла мне в голову, когда ты отнеслась ко мне по-дружески. Видишь ли, я думала, если я пойду своим путем, не буду давать интервью, не буду ничего рассказывать о моем детстве и об отце, то тем самым как бы отстранюсь от всего, что происходит вокруг меня. Тогда люди перестанут смотреть на меня, автоматически объединяя в своем сознании с моим отцом.
Читать бесплатно другие книги:
