Опрометчивый шаг Филлипс Карли

Глава 16

Итан отсутствовал более двенадцати часов. Не слишком долго, но вполне достаточно для того, чтобы понять то, что происходило с ним. Он с трудом дождался момента, когда можно было опять вернуться к самому ценному, что было в его жизни, — к двум женщинам. Его чувства к Тесс выкристаллизовались и стали более четкими и понятными. Он полюбил эту маленькую негодницу. Фейт он тоже любил, но любовь к ней, более сильная и глубокая, пугала его.

Открытие пришло к нему на высоте девять тысяч метров, когда он смотрел сквозь иллюминатор на прекрасные в своей безмятежности облака. Именно тогда он понял, что Фейт привнесла в его жизнь точно такой же покой и красоту. То, что казалось ему утерянным, или, как он думал, то, что он не заслужил. Чтобы убедиться в обратном, ему понадобилась встреча с Тесс, ее искренность, так как девочка тоже не верила, что заслужила лучшей участи. Но ему было виднее.

Что же касается его самого, то, полагая, что не достоин Фейт, он крепко попался на удочку. Достоин ли он ее или нет, в любом случае он не собирался отступать. В поцелуй он вложил всю свою любовь и душу. Он надеялся, что она поймет его без слов, потому что слова в такой ситуации могли лишь оттолкнуть. Когда ее руки ласковым кольцом обвились вокруг его шеи, когда она прильнула к нему всем телом, Итан понял, что откровенность его чувств не испугала ее. Им обоим сейчас слова были не нужны.

Откинув голову назад, она взглянула ему в лицо, ее полуприкрытые глаза блестели от скрытого желания.

— Что бы это значило?

— Я скучал по тебе.

Итан внимательно посмотрел на нее, но он напрасно тревожился, она нежно улыбалась.

— Хочу сказать, что я тоже скучала по тебе. Но, Итан, ты должен знать, я буду бороться за себя.

Ее откровенность тронула его.

— Почему?

Фейт прикусила нижнюю губу.

— Когда я вышла замуж за Картера, я отказалась от самой себя. Я как будто была Фейт Харрингтон, но то, что она любила и что ее волновало, словно перестало существовать. Я вернулась сюда, чтобы все начать сначала, стать независимой, но, оказывается, не могу отвернуться от тебя.

Как это ни странно, ее слова не только не огорчили его, но и напротив, успокоили.

— А если я попрошу тебя быть другой, не той, кто ты есть на самом деле?

— Нет, такой я быть не смогу Я вернулась не для этого назад.

— Какая ты молодчина!

Итан обнял ее за талию и привлек к себе.

Фейт затрепетала в его объятиях.

— В нашем распоряжении весь дом, — прошептала она.

Этим, конечно, они воспользуются. Но только попозже.

— Но сначала надо съездить в город.

Фейт удивилась.

— Ты серьезно?

Конечно, ему было жаль, что они не могут прямо сейчас отправиться в постель, но Итан уже рассматривал более перспективный и долгосрочный вариант. Ему хотелось спать с ней в этом доме не одну ночь, а много-много ночей.

— Я голоден, как волк. Я весь день ничего не ел. Думаю, мы могли бы перекусить где-нибудь в городе.

— И заодно присмотреть за Тесс и Нэшем? — лукаво спросила она.

Нет, Итан, конечно, доверял Нэшу. Больше сомнений в нем вызывала Тесс, но все-таки не настолько, чтобы следить за ними. Ему просто хотелось поехать куда-нибудь вместе с Фейт. Открыто показаться на людях. Тем самым дать всем понять, что они с Фейт вместе, что они пара влюбленных, с чем, возможно, она не согласна.

Если у него и был скрытый мотив, то это как-то должно было помочь убедить ее…

— У меня и в мыслях не было следить за Тесс, — смутился он.

— Верю, конечно, верю.

— Ну, а потом вернемся сюда, где нам никто не помешает.

Он ухмыльнулся, чувствуя, что за эту ночь он готов отдать все, что угодно.

Фейт давно не гуляла в среду ночью по городу — пожалуй, с тех пор, как была слоняющимся без цели подростком. Согласно городской традиции, летом по средам играл оркестр, продавались итальянское мороженое, сахарная вата и сладкие цепполи. Неожиданно для Фейт Итан оказался сладкоежкой. Забыв об ужине, он с удовольствием пробовал разные вкусности.

— Посмотри, вон Тесс.

Фейт указала в ту сторону, где под навесом стояли Тесс и Нэш. Там располагалось отделение компании «Зрячий глаз», которая собирала пожертвования и заодно показывала щенков, которые в будущем должны были стать собаками-поводырями. Тесс, нагнувшись, весело играла с симпатичными малышами.

— Знаешь, прежде чем подготовить из них собак-поводырей, щенков отдают в семьи, где они проходят необходимую социализацию. — Фейт толкнула локтем Итана. — По-видимому, она уже привязалась кое к кому из них.

Итана едва не бросило в пот от ее намека.

— По-видимому, ей будет о чем поговорить с Нэшем.

— Не хочешь ли ты сказать, что ты не любитель собак? — разочарованно спросила она. — Ты же знаешь, как говорят: человек, который не любит собак, не очень хороший человек.

— Я люблю собак. Но мне кажется, что Тесс и собака — это небольшой перебор.

В его голосе был слышен такой неподдельный ужас, что Фейт рассмеялась.

— Хорошо, твоя взяла.

Посмотрев на другую сторону улицы, она увидела, что к ним движется Нэш.

— Гляди, кто к нам идет.

Итан посмотрел в ту сторону, увидел брата и намеренно обхватил Фейт за талию. Несмотря на то, что она не нуждалась в его поддержке, ей было приятно.

— Как дела? — спросил Итан брата, когда тот подошел поближе.

— Она умоляет меня взять домой щенка.

Гримаса на лице Нэша не поддавалась никакому описанию.

— Неужели тебе не нравятся собаки? — спросила Фейт.

Они с Итаном многозначительно переглянулись, он слегка сжал ее бедро, чем вызвал у нее смех.

— Я люблю собак, — протестующе простонал Нэш. — Но мне кажется, что в этот вечер мне хватит одной Тесс.

У Фейт от удивления округлились глаза — как похожи Итан и Нэш, насколько у них одинаковые мысли.

— Понимаю тебя, — отозвался Итан.

— Она сказала, что ты собираешься отправить ее в Берчвуд.

— Да, собираюсь.

Фейт замерла, ожидая очередной порции уничижительной критики. Она не могла представить, что именно может вызвать недовольство Нэша, но, наверное, ему было что сказать, иначе он не стал бы подходить к ним. Может быть, только из-за того, что это предложил Итан?

— Ты хочешь мне что-то сказать? — нахмурился Итан.

— Да, ты угадал.

Нэш как будто весь напрягся.

— Ну, так в чем дело?

— Думаю, для нее это будет очень полезно, — сознался Нэш.

Хотя, судя по всему, ему это далось нелегко.

Фейт облегченно вздохнула, она даже не заметила, что у нее остановилось дыхание, пока она ожидала ответа Нэша.

— Я тоже так думаю, — согласился Итан.

— Она к тебе очень хорошо относится, с уважением, — признался Нэш.

Итан пожал плечами:

— Даже не предполагал.

— Она защищает тебя. — Нэш перевел взгляд на Фейт, словно признавая правоту данного ей совета. — Не знаю, каким образом ты приобрел ее доверие, только смотри, не разочаруй ее.

— Не собираюсь, — скрывая раздражение, ответил Итан.

— Вот и хорошо. — Голубые глаза Нэша потемнели, намек, понятный без слов. Ничего между братьями не изменилось. — Мне пора возвращаться, надо проверить, не вписала ли маленькая тиранка мое имя в список желающих взять щенков.

Нэш торопливо зашагал через улицу.

— Сколько можно! — взорвалась Фейт, как только Нэш удалился на достаточное расстояние, чтобы не слышать ее слов. — Он ведет себя так, как будто ни разу не оступался и никогда в жизни не совершал ошибок.

Итан криво усмехнулся.

— Что тут смешного?

— Это не смешно. Это приятно. — Он ласково провел пальцами по ее щеке. — Как ты меня защищаешь.

— Это у меня в крови, — шепнула Фейт. Он нагнулся и поцеловал ее долгим, страстным поцелуем. — Мм, какой ты сладкий.

— Хочешь добавки?

Он взглянул на нее жадными глазами.

— Еще как.

Фейт замерла, в ее воображении возникла спальня в особняке.

Итан подошел к продавцу цепполи, купил еще одну булочку, облитую сахарной глазурью, вернулся и подал ее Фейт. Она ела угощение, наслаждаясь теплым тестом и слизывая с булочки сахар. Фейт надеялась, что он, как и она, горит желанием, и с нетерпением ждала конца вечера, чтобы очутиться в его постели и объятиях.

Однако Итан явно не спешил выполнять ее тайное желание. Вместо того чтобы вернуться домой, он стал гулять с ней под руку в центре города. Прохожие окидывали их внимательными взглядами. Но на кого они смотрели? На него? Или на нее? Или на них обоих? Но Фейт было все равно. Она шла по родному городу, играла спокойная музыка, рядом шел Итан, и давно забытое чувство внутреннего покоя овладело ею.

Давно не было у нее так хорошо и приятно на сердце. Она словно перенеслась в далекое чудесное детство, когда подростком вместе с подругами гуляла по городу, думая, что впереди ее ждет прекрасное будущее. Увы, тогда она не знала, что такое подлинная жизнь. Что же у нее было сейчас? Бизнес, но он только начинался, вновь обретенная дружба и мужчина, который служил воплощением всех достоинств. И разве он дал ей хоть малейший повод усомниться в нем? Разве он не признался ей, что любит ее такой, какая она есть?

— И о чем? — внезапно Итан прервал ход ее мыслей.

— Что о чем?

Итан улыбнулся.

— Ты так загадочно улыбалась, что мне стало интересно, о чем ты думаешь.

— Ну, на этот вопрос мне легко ответить. О тебе.

— Приятно слышать. — Кончиками пальцев он смахнул что-то с ее губ. — Сахарная пудра.

— А как твои дела в Вашингтоне? — спросила она, переводя беседу на более безопасную тему.

— Совсем неплохо. Похоже, что Дейл по-прежнему мой заклятый враг. Да, он спит с моей секретаршей и благодаря этому крадет информацию.

— Ты хочешь сказать, что она ни к чему не причастна?

Итан кивнул.

— В этом большой плюс. Она доверчива, но не виновна. Дейл просто использовал ее. К несчастью для него, он все такой же самонадеянный сукин сын, поэтому он считал, что ее чувства возьмут верх над здравым смыслом.

Брови Фейт удивленно поползли вверх.

— Неужели он такой, каким ты его рисуешь?

— Да. Когда частный детектив сообщил мне об их интимной связи, инстинкт подсказал мне, что Амелия не умышленно вредит моему бизнесу. Она не такая. И я оказался прав. Когда я представил ей доказательства, что Дейл использовал мои разработки в своей собственной заявке для участия в тендере, она сломалась. Она была раздавлена. Совершенно.

— Ты уволишь ее?

— Конечно, нет. Я посоветовал ей взять отпуск, чтобы прийти в себя. Амелия согласилась выступить свидетелем в суде против Дейла, укравшего деловую информацию. И ближайшим рейсом я вернулся назад. К тебе.

По всей видимости, он испытывал к ней, так же как и она к нему, огромное влечение.

У Фейт лопнуло терпение. Ей надоело гулять по улице, ведя праздные разговоры. Ей хотелось одного, и она устремилась к этой цели.

— Без тебя я не могла бы быть такой счастливой.

— И я тоже.

Она прижалась к нему, наслаждаясь исходящим от него запахом, который был полон мужской сексуальности.

— И когда же ты повезешь меня домой?

Считать себя романтическим влюбленным — нет, такая мысль никогда не приходила Итану в голову. Даже когда счастье было так близко, его мысли никак нельзя было назвать романтическими. В их распоряжении был весь дом, такую возможность ни в коем случае нельзя было упускать.

Поездка домой была исполнена торжественного молчания и сексуальных предвкушений. Больше всего Итан ценил в Фейт две противоречивые особенности: ослаблять его чувство вины и одновременно пробуждать в нем сексуальное желание. Совсем неплохая комбинация. Ему хотелось, чтобы она и впредь вызывала в нем такие же ощущения.

Держась за руки, они вышли из гаража и дошли до дома. На пороге Фейт сбросила сандалии, а Итан — туфли. На ней были белые джинсы и асимметрично сидящая майка пурпурного цвета, точь-в-точь, как у Тесс. Итан невольно улыбнулся, настолько забавным показалось ему сходство. Однако в самом виде Фейт не было ничего смешного, она выглядела потрясающе — свободная, раскованная и вместе с тем очень сексуальная, причем настолько, что от одного лишь взгляда на нее у него перехватывало дыхание.

Пока они поднимались по полукруглой лестнице, он не сводил глаз с ее голых ступней, от вида которых у него стало сухо во рту.

— Никак не могу дождаться завершения отделки, — сказала Фейт, оглядываясь по сторонам. — Маляры придут на следующей неделе. Они оборвут все старое, заново все покрасят и поклеят обои. Затем наступит очередь Ника, надо будет закрепить на стенах декоративные панели и специальные защитные накладки.

— Просто здорово.

Но Итан вряд ли слышал, что она говорит. Он тянул ее за руку дальше по коридору, прямо в спальню. Зайдя, он ногой на всякий случай захлопнул дверь. Как знать, вдруг Тесс вздумает вернуться домой?

— Тебе все равно? — грустно спросила Фейт, заметив, как равнодушно он отозвался на ее замечание.

— Конечно, нет. — Он подхватил ее на руки и, покружившись на месте, положил на постель. — Неужели ты думаешь, что в такую минуту можно думать о дизайне помещений? — спросил он, всем весом прижимая ее к постели.

— Не думаю, — вздохнула Фейт, ощутив его возбуждение.

Отсутствие у него интереса к дизайну больше ее не волновало.

Он поцеловал ее в губы.

— Боже.

Она вздрогнула от его прикосновения.

Не удержавшись, он усмехнулся.

— Правда, приятно?

— М-м, правда.

Ее глаза закрылись от блаженства.

Он улыбнулся. Ему нравилось доставлять ей наслаждение, приводить в возбуждение. Его руки скользнули ей под майку, потащили ткань вверх. Миг — и майка была снята. Он принялся играть соском на одной ее груди, затем на другой. Осыпаемая ласками, Фейт уже дрожала. Не теряя попусту времени, они кое-как стянули с себя одежду, и Итан с новой силой принялся ласкать ее губами, языком, гибкими и сильными пальцами.

Фейт изнемогала от томления и стонала, словно умоляя его продолжать. И он не обманул ее надежды. Ему нравилось растягивать наслаждение.

И все от того, что он любил ее.

Наконец наступил долгожданный момент, она полностью принадлежала ему, а он — ей.

Он отдал ей всего себя. По ее лицу было видно, как глубоко она ценит этот дар любви и нежности. Итану хотелось верить, что она сумела полностью разделить с ним охватившую душу невыразимую радость.

Фейт очнулась в обволакивающей, восхитительно томной теплоте постели. Немного погодя, проснувшись окончательно, она вспомнила, где она и с кем, и тогда ею опять овладело ощущение полного счастья, прерванное сном. По ее губам блуждала бессознательная улыбка. Они словно заново узнали друг друга. Перед ее глазами во всей очевидности встала правда, и от нее нельзя было отвернуться.

Она любила Итана.

Невозможно было объяснить, каким образом это случилось. Хотя одно ей было совершенно ясно: без него она не могла представить свою дальнейшую жизнь. Разумные основания ни с кем больше не связываться, желание обрести независимость — все вдруг куда-то подевалось, как только в ее жизни, появился Итан. Он нисколько не мешал ей быть независимой, становиться дизайнером, к чему она так стремилась. Она больше никому не позволит портить ей жизнь. Но почему бы не впустить в свою жизнь немного, всего лишь немножко, надежды, поверить, что прошлое с его страданиями осталось позади.

Повернувшись на бок, она уткнулась лицом в широкую грудь Итана и тихо вздохнула.

— Как хорошо вот так просыпаться, — пробормотала она прямо ему в грудь, отчего ее слова прозвучали глухо и невнятно.

— Я не понимаю, что ты говоришь, — рассмеялся Итан.

Откинув голову назад, она прошептала:

— Доброе утро.

— Доброе, — отозвался он немного сонным, но все тем же сексуальным голосом.

Она смотрела ему в лицо, когда ее вдруг охватил непонятно откуда возникший панический страх. Да, между ними была глубокая связь, и Итан, как ей казалось, хотел, чтобы эта связь из случайной превратилась в постоянную. Но факт оставался фактом, Фейт провела с ним ночь, а что дальше — неизвестно. Она никогда не была девушкой на одну ночь, и хотя сердце подсказывало, что для него она таковой и не являлась, рассудок твердил — надо спасаться бегством. Особенно когда Итан смотрел на нее такими бездонными глазами. Но как заговорить на столь щепетильную тему, Фейт не знала, колебалась, и молчание становилось все тягостнее.

Итан тоже смотрел в ее глаза, чувствуя, как хорошо, просыпаясь по утрам, смотреть в глаза любимой. Внезапно ее счастливая, светлая как утро улыбка потускнела, выражение лица стало мрачным, тревожным, и вся она как будто напряглась. Будучи чутким от природы, он сразу уловил эту перемену и понял, чем она вызвана. Прежде чем Фейт попыталась отодвинуться от него, он схватил ее за руки, удерживая возле себя.

— Разве ты куда-то спешишь? — спросил он.

— Не знаю… думаю… — запинаясь, начала оправдываться Фейт.

Он догадался, о чем она думает, и сердце его сжалось.