Везуха Чекмаев Сергей

– Да. Выходи.

Она снова появилась, как и в прошлый раз, – обернутая в банное полотенце. Андрей отвел глаза. Либо она совсем его больше не стеснялась, либо, наоборот, старалась опередить Анюту в неосознанном женском соперничестве. Второе вероятнее – сегодня край полотенца был подвернут значительно выше колен. Юлька была босиком, холодный линолеум в прихожей хватал за пальцы, особенно после душа, так что ей приходилось поджимать то одну, то другую ногу.

– Обедать пойдем?

– А ты что сегодня в академию не поедешь?

– Да ну ее! Анька приедет – даст лекции переписать. Пойдем?

– Может, подождем…

– Кого, Аньку?

В Юлькиных глазах запрыгали злые огоньки. Андрей недоуменно ответил:

– Ну да…

Она топнула ножкой.

– Ты только о ней и думаешь?! Вот вчера красивой назвал! А я?

– И ты тоже очень красивая…

– «Тоже»!! – судя по тону, Юлька разозлилась не на шутку. – Я тоже!! Да я красивей ее в десять раз!

– Вы обе очень красивые, – твердо сказал Андрей. – Зачем ты так?

– Обе?! – она шагнула вперед, стукнула его кулачком по груди. – Анька тебе больше нравится, да? Отвечай!

От неожиданности Андрей отшатнулся, ударился ногой о стул, забытый в прихожей грустным Кареном, сел и с несколько ошалелым видом посмотрел на Юльку.

Раскрасневшаяся, со злыми глазами, в которых предательски блестели слезы, она, казалось, уже не соображала, что говорит.

– Нет, ты скажи!! Анька тебе всегда нравилась! А на меня ты даже и не посмотрел ни разу! Почему, скажи? Я что – уродина какая-нибудь!! У меня что-нибудь не на месте?! – она потянулась к узлу полотенца на шее, попыталась распутать его.

Андрей хотел ее успокоить, перехватил руки, развел в стороны.

Это разъярило Юльку окончательно.

С криком: «Я тебя убью!» она вырвалась, схватила с тумбочки металлическую расческу, которой так любила прихорашиваться по утрам, и попыталась наброситься на него.

Он едва успел остановить ее, ухватить за запястье кулачок с расческой, отвести в сторону.

И только потом он похолодел от внезапно пришедшей мысли:

«Она же всерьез мне угрожает! Ревнующая женщина на самом деле готова убить! Господи, Удача!! Нет!! Не надо!!»

Андрей с ужасом понял, что где-то внизу, у Юльки под ногами, валяется фазовый провод. Где-то там торчит оголенный кусок со срезанной изоляцией. Ждет своего часа.

Юлька прыгнула на него снова, несколько раз стукнула кулачком по плечу, хотела дать пощечину, но Андрей оттолкнул ее. Посмотрел вниз: провод был совсем рядом!

Он хотел предупредить ее, протянул руку, но из мгновенно пересохшего горла вырвалось только:

– А… ва… на…

Наверное, вдобавок он еще и мертвенно побледнел потому, что Юлька, разом позабыв буйствовать, кинулась к нему на шею.

– Ой, прости… Я тебя ударила. Больно, да? Прости, я не хотела.

Андрей не отвечал. Он завороженно смотрел на оголенный провод. Рядом, буквально в двух сантиметрах, приплясывала босая Юлькина ножка с накрашенными ногтями. На лодыжке еще оставались влажные капельки.

Он почти наяву представил, как Юлька наступает мокрой ногой на провод, вздрагивает, кричит, пытается сделать шаг назад, но ее держит крепко. Она бьется, как пойманная рыбка, плачет, мычит, тянет руки к Андрею в немом призыве «помоги»…

«Нет!! Пожалуйста! Только не ее! Она не хочет мне зла! Не хочет!»

– Извини меня, пожалуйста! Я глупая, я не хотела…

Юлька бросилась к нему на шею. Андрей попытался остановить ее, оттолкнуть снова, но, проскользнув между ладонями, она, плача, попыталась обнять его. Не удержалась – резкое движение немного качнуло ее в сторону – и… наступила ногой на провод.

Андрей зажмурился. Наверное, надо было взять себя в руки, дернуть провод или найти какую-нибудь деревяшку, столкнуть Юльку с оголенной смерти. Но он просто не мог заставить себя открыть глаза. Не хотел видеть ее такой.

Мягкие губы коснулись его лица, мокрая от слез щека прижалась к подбородку.

– Ну, прости меня… Пожалуйста. Я не хотела…

Она жива?

Андрей посмотрел – Юлька стояла на проводе обеими ногами. И ничего не происходило.

– Ты не обижаешься?

За спиной, на лестничной клетке, что-то стукнуло. Напряженные нервы не выдержали, Андрей вздрогнул, обернулся.

И успел поймать момент, когда вывалившаяся из фазовой розетки вилка скатилась со щитка на каменный пол. Стукнуло еще раз.

Петр Дмитриевич как-то сказал, что после Восьмой точки Андрей, по всей вероятности сможет иногда подчинять случайности своим желаниям.

Гм… Похоже, в этот раз аналитики полковника не ошиблись.

Андрей встал, схватил в охапку ошеломленную Юльку, притянул к себе, крепко поцеловал в губы, но не остановился, продолжал – лицо, шею, руки. От неожиданности она не сопротивлялась, лишь изредка хихикала: «Щекотно!»

Он прижал ее к себе, как котенка, и вошел в дом. Видимо, Юльке было уютно у него на руках, она даже не шевелилась.

– Господи, – сказал Андрей тихо, – я чуть тебя не потерял…

Юлька не поняла, да ей и не хотелось, она просто обняла его, пробормотала:

– Я здесь, здесь…

Он улыбнулся.

– Ты не представляешь себе, как это здорово!

Юля старательно делала вид, что ничего особенного не произошло. На кухне она поставила чайник, не глядя в его сторону, включила телевизор. Зазвучала пафосная, немного тревожная музыка, тройка белоснежных лошадей промчалась через весь экран куда-то вдаль.

– О! Новости! – Андрей развернулся на стуле. – Ну, и что у нас плохого?

Миловидная дикторша, щеголяя царственной осанкой и безупречным макияжем, произнесла:

– На телеканале «Россия» – информационный выпуск с последними новостями к этому часу. В студии Мария Кашемирова, здравствуйте. Главная новость дня: сегодня, в одиннадцать часов утра, Российское Космическое Агентство провело совместно с корпорацией «Энергия» и центром имени Хруничева пресс-конференцию для журналистов.

Кадр сменился, на экране рассаживались за длинным столом вальяжные, явно привыкшие руководить люди. Направленная на них батарея фото– и телекамер, десятки микрофонов у стола нисколько их не смущали.

Андрей на мгновение отвлекся, налил себе кофе, а когда снова обернулся к телевизору, один из «руководителей» как раз отвечал на вопрос:

– …нет, мы не считаем это преждевременным. Благодаря личному распоряжению президента за последние два года космическая отрасль получила достаточное финансирование, мы смогли развернуть некоторые замороженные программы. В том числе – и лунную. Наработки советских времен никуда не девались, они просто ждали своего часа. Недавно американцы объявили, что повторно высадятся на Луне в районе 2008—2015 года. Рад сообщить, что мы сделаем это намного раньше. Проект уже перешел из стадии проектирования в стадию реального воплощения.

Поднялся один из журналистов. Камера выхватила его лицо, самоуверенное и даже несколько нагловатое. Сейчас, правда, на нем читалась растерянность.

– Если я правильно вас понял, российская лунная программа идет уже давно. Почему не было никаких сообщений раньше?

– Мы специально ждали момента, когда будем на сто процентов уверены в успешной реализации. Было бы преждевременно сообщать о наших разработках, не убедившись в политической и финансовой воле правительства довести проект до конца; в том, что у наших партнеров – корпорации «Энергия» и центра имени Хруничева – не заморожены необходимые мощности и наличествует нужная инфраструктура.

– И на какой же год планируется первый запуск?

В зале повисла тишина. Представитель РКА посовещался с соседями, кивнул и ответил:

– Через три месяца ракета-носитель выводится на стартовый стол. Предварительная дата запуска – семнадцатое декабря.

Андрей застыл на месте, чашка кофе чуть не выпала из рук. Юлька захлопала было в ладоши, но, увидев его застывшее лицо, перестала. Спросила:

– Ты чего нахмурился? Это же здорово: мы полетим на Луну!

Заставив себя улыбнуться, Андрей кивнул: да-да, конечно, здорово.

«Только для тебя, как и для всех, „мы“ – это вообще Россия, вы и представить себе не можете, что для кого-то это выглядит совсем иначе…»

В комнате на столе проснулся телефон. Неуверенно звякнул и разразился тревожной трелью.

– Я понимаю, что как инициатор и исполнитель проекта «Везунчик» несу определенную ответственность. В том числе и за его успешное завершение. Но не слишком ли больших затрат потребовал проект? Прямые и косвенные расходы уже составили почти половину резервного фонда спецопераций. Теперь, с этим полетом, мы вынуждены сотрудничать с РКА, делиться с ними информацией… Правда, нам сильно помогли американцы, заявив, что через несколько лет отправят на Луну робота, а потом и людей. В правительстве созрела идея обогнать штатовцев…

– Пусть правительство вас не беспокоит…

– Меня беспокоит ситуация, когда проект выходит из-под нашего и вообще чьего-либо контроля. Слишком много людей получат доступ к информации, как бы мы ни пытались ее закрыть.

– Вы для этого потребовали внепланового заседания, Петр Дмитриевич?

– Не только, хотя, согласитесь, это не пустой вопрос. Проблемы с финансированием, вовлечение в проект целых производств, выход на общегосударственный уровень ставят перед нами… впрочем, не буду говорить за всех, но передо мной – точно… вопрос: стоит ли даже самый могущественный Везунчик подобных затрат? Способен ли он оправдать такие расходы, даже если все пойдет по нашему плану и не произойдет никаких накладок и срывов?

Вопрос повис в тишине. Но лишь на секунду, потом все заговорили разом.

– Гм, ну, если подходить с этой стороны…

– То есть вы считаете, Петр Дмитриевич, что мы немного увлеклись?

– Никто точно не может сказать, что получит ваш Везунчик там, на Луне…

– …в Девятой точке, товарищ генерал.

– Да! В Девятой точке. Пускай он действительно станет сильнее и удачливей, чем сейчас. И что? Из ваших докладов, полковник, я заключил, что сейчас парень практически неуязвим лично. Прекрасно! Но это же и есть конечная цель проекта. Мы все ее знаем. Зачем лезть в новые, действительно гигантские затраты, чтобы Везунчик стал неуязвим окончательно? По-моему, вы очень вовремя обозначили проблему, Петр Дмитриевич. Не пора ли нам остановиться?

– Нет, товарищ генерал, не пора.

– У вас есть какие-то реальные причины это утверждать?

– Есть. Мало кто сомневается, что Везунчик достигнет Луны и вернется, так?

– В принципе, да, но при чем здесь это?

– Так вот: в прошлом году президент Буш пообещал к 2015 году построить на Луне постоянную базу. Кто может дать гарантию, что американцы к тому времени не инициируют собственный проект, подобный нашему «Везунчику»? Не поздно ли будет кусать локти десять лет спустя?

– Да, об этом мы, честно говоря, не думали… Вы правы, с этих позиций все представляется несколько иначе.

– По вашему виду, Лев Николаевич, понятно, что у вас припасено что-то еще.

– Так точно, товарищ генерал. Мы действительно не знаем наверняка, что там, на Луне. Но… это знает сам Везунчик!

– У вас есть доказательства?

– Да. Прошу прощения у Петра Дмитриевича, но мы со своей стороны, негласно, конечно, ведем запись в квартире Везунчика.

– И вы мне не сообщили!! Лев Николаевич, это переходит…

– Извините, товарищ полковник, таковы правила. Ваш источник, конечно, хорош, слов нет, вряд ли возможно быть ближе к объекту. Подставили вы его Везунчику просто виртуозно. Но это как раз и создает основную проблему. Чтобы не раскрыть себя, источник вынужден быть осторожным, предпочитая иногда вообще не вести документированную запись, положившись лишь на свою память. Ведь так?

– Да, к сожалению. Тем более что три дня назад Везунчик, видимо перепуганный недавним близким знакомством с генералом Ветрогоновом, установил в квартире железную дверь. Скачки напряжения от сварочных аппаратов пожгли всю нашу подслушку. Ставить новую – уже нет времени. Хорошо хоть в ванной удалось сохранить пару устройств, хотя уровень записи через вентиляцию, как вы знаете, оставляет желать лучшего.

– Вот видите. Так что наша подстраховка вряд ли окажется излишней. Ваш источник передал содержание разговора, произошедшего вчера вечером?

– Да, но я, честно говоря, не очень понимаю, к чему вы клоните… Она… э-э… источник утром сделал контрольный звонок, кратенько отчитался, но ничего такого…

– Значит, или не запомнил, или не обратил внимания. Если вы, товарищ генерал, не против, я хотел бы предоставить запись.

– Я не возражаю. А вы, Сергей Ильич?

– Нет, конечно. Интересно послушать.

– Хорошо. Аппаратная? Полковник Дорохов у телефона. Капитан, поставьте нам, пожалуйста, запись № 3412 от девятнадцатого сентября.

Тишина. Короткий щелчок, потом едва слышное шипение.

– …чем будете кормить?

– Садись – узнаешь.

– Ну, уж нет! Сначала скажите. Не понравится – буду капризничать и воротить нос.

– Ой-ой! Напугал. Не хочешь – сами съедим, а ты ходи голодным.

– Эх, всегда так. Никакого в тебе, Ань, сочувствия.

Легкий, застольный треп продолжался минут пять, на лицах собравшихся в кабинете все заметнее проявлялось недоумение. Полковник, прослушавший в свое время не одну подобную запись, про себя отметил, что обычно бойкая на язык Юля сегодня казалась молчаливой, сдержанной, словно бы между ней и остальными пролегла какая-то дистанция. Андрей тоже старался напрямую к ней не обращаться.

Наконец в разговоре произошла пауза, звякнули тарелки, донесся шум бьющей из крана воды – кто-то мыл посуду. Ближе к микрофону что-то зашуршало, через мгновение чиркнуло колесико зажигалки.

– Опять куришь?

– Ань, смилуйся, сигаретка после ужина – самое то! Мечта курильщика!

– Ну, хоть форточку открой!

Едва слышно щелкнули запоры, громыхнула фрамуга. Сразу же усилился доносящийся с улицы обычный городской шум. Сделав пару затяжек, Андрей сказал:

– Девчонки, у меня к вам серьезный разговор.

– Что случилось?

– У меня очень важная программа на новой работе, со следующей недели я буду очень редко появляться дома. А в декабре мне придется уехать. Надолго. Возможно, на всю зиму.

– На всю зиму… а как же мы…

– А что – «вы»? Пообещаете не баловаться и хорошо учиться…

Натужно веселые нотки в голосе Андрея никого не обманули.

– Ты нас выгонишь?

– Господи, Юлька!! Как тебе такое в голову могло прийти?! Конечно, нет. Наоборот, оставлю квартиру на ваше попечение, вы обе очень хозяйственные и аккуратные, я буду спокоен.

Голоса девушек звучали подавленно – новость явно их не обрадовала. Более-менее успокоив подруг, что никто никуда не собирается их выгонять, Андрей долго объяснял, как нужно себя вести в его отсутствие:

– …временную регистрацию мы с вами сделали, приглашение задним числом я написал, так что с этим – никаких проблем. За квартиру и электричество я заплачу на полгода вперед, если вдруг кто будет приходить из Мосэнерго или из ДЭЗа…

– Лев Николаевич, все это, конечно, очень интересно, но у нас мало времени, нельзя ли перейти к главному?

– Сейчас, товарищ генерал, сейчас одна из девушек задаст нужный вопрос.

– …а ты далеко уезжаешь? Мне… нам нельзя будет туда? Хотя бы ненадолго…

– Нет, Ань, прости, нельзя. Вот когда я буду готовиться, мы встретимся не раз, обещаю. Меня пугают плотным графиком, но я – кровь из носу! – обещаю: как только это будет возможно, обязательно приеду к вам.

– Это как-то связано с твоим даром, да?

– Да. Я, правда, не уверен, дар это или проклятие, но отступать уже поздно. Сначала я не хотел рассказывать про все, что знаю о новом месте, мы называем его Девятой точкой. Мне казалось: вот если я промолчу, все так и останется, никто больше не будет меня никуда посылать, жизнь успокоится, станет как раньше. Но потом я очень четко понял: как раньше уже не будет никогда. И, если уж я пошел по этому пути, надо идти по нему до конца, просто чтобы не стать игрушкой в чужих руках. Да и тянет меня туда. Словно какой-то магнит установлен в том месте…

– А что там такого, ты знаешь?

– Как тебе сказать, Юль… видишь ли… там не просто Удача, вроде той, что была до сих пор… э-э… Она защищает меня уже больше двух месяцев, за это время много чего произошло, но всегда ее вмешательство происходило помимо моей воли… понимаешь? Никто меня не спрашивал, хочу я, чтобы мне помогали, нет… все случалось само… а там, на… в Девятой точке – уже не Удача. Там полностью контролируемый, подчиненный мне процесс. Это я чувствую. На все сто процентов.

Запись кончилась. Первым пришел в себя генерал:

– Это правдивая информация? Насколько мы можем доверять вашему источнику?

– Полностью. Источник не проявлял себя до самого последнего момента, просто фиксировал некоторые переговоры, но эта информация показалась ему важной, и он вышел на связь по экстренному каналу, рискуя себя выдать.

– Лев Николаевич прав. Информация подтверждается и по моим каналам. Правда, не записью, а лишь на словах, но думаю, мы можем верить. У них не было никакой возможности сговориться: как я понимаю, наши источники ничего не знают друг о друге, хотя и работают практически бок о бок?

– Верно, товарищ полковник.

Запись произвела фурор. В общем шуме поздравлений, сдержанной похвалы и похлопываний по плечу никто не услышал одинокий голос кого-то из доселе молчавших аналитиков – пожилого советника по геополитике:

– А не будет ли нам опасен такой президент?

И, видя, что на него никто не обращает внимания, он добавил совсем тихо, почти шепотом:

– Не слишком ли большую силу получит парень?

Подготовка к экспедиции началась в жуткой спешке. Обещанные руководителем РКА три месяца решено было выдержать во что бы то ни стало, хотя бы для поддержания престижа страны.

Несмотря на определенного рода застой в русской космонавтике, оказалось, что носитель и спускаемый аппарат лунного комплекса можно изготовить довольно быстро.

Кормившиеся подачками с коммерческих запусков «Энергия» и «Молния», ободренные государственным признанием, клялись расконсервировать почти готовую «Энергию-М» за месяц (в свое время ее начинали строить для второго, пилотируемого уже запуска «Бурана»), к концу ноября доставить носитель на стартовый стол Байконура, а к пятнадцатому декабря полностью закончить монтаж и предстартовые проверки.

Нашлось место в проекте и американским наработкам, благо с 1969 года кое-что просочилось из секретных архивов НАСА.

В качестве лунного модуля спецы центра имени Хруничева предложили использовать чертежи и заготовки созданного в 1968 году советского корабля «Л-1» – «Зонд». За период с 1968-го до 1970 года «Зонды» с 4-го по 8-й совершили 5 беспилотных облетов Луны, 4 аппарата вернулись на Землю без крупных проблем, но старт лунной программы Политбюро все же не разрешило – все дело испортила череда катастроф лунного носителя Н-1.

А ведь даже по тем временам советская лунная программа могла решить большинство проблем, с которыми космонавт мог столкнуться на Луне. Американцы существенную часть этих проблем проигнорировали – начиная от практически полного отсутствия на «Аполлоне» защиты астронавтов от космического излучения и заканчивая просто смехотворным для русских инженеров проектом лунного скафандра.

Первый этап советской программы предусматривал вывод на орбиту естественного спутника двухместного орбитального корабля «Союз», состыкованного с одноместным лунным кораблем «ЛК». Для торможения около Луны предназначался специально разработанный ракетный блок. На орбите один из космонавтов должен был перебраться через открытый космос в посадочный блок и начать посадку. Непосредственно перед посадкой ракетный блок отстреливался, и корабль садился, используя только собственный двигатель. Мягкую посадку обеспечивали четыре амортизированные опоры. Космонавт покидал корабль в спроектированном под лунные условия тяжелом скафандре «Кречет» и около суток должен был работать на поверхности. Потом лунный корабль возвращался на орбиту, стыковался с орбитальным модулем. Космонавт переходил в орбитальный модуль, доставлял на борт образцы лунного грунта и результаты исследований, после чего посадочная кабина отделялась.

Проект оказался чрезвычайно сложен в исполнении, но катастрофы и недоделки заставляли конструкторов учиться на ошибках, вносить изменения в первоначальные схемы. За три недели до старта первого из лунных «Аполлонов» на Байконуре уже стоял подготовленный к запуску комплекс «Протон-К» – «Союз-7К-Л1», а 8 декабря космонавты были готовы к полету, однако высокая вероятность катастрофы так и не позволила Политбюро разрешить запуск.

21 декабря «Аполло-8» стартовал к Луне. Впервые люди покинули околоземное пространство, впервые они не наблюдали закатов и восходов Солнца и увидели своими глазами обратную сторону Луны. Сделав несколько витков на орбите, корабль успешно вернулся на Землю.

Американцам повезло.

Советское руководство не верило в везение и так и не согласилось на пилотируемый лунный полет даже после коллективного письма в Политбюро космонавтов, прошедших подготовку по лунной программе. В письме они просили разрешения на проведение полета к Луне, мотивируя это тем, что присутствие на борту космонавта повысит шансы на успех.

Но теперь, тридцать семь лет спустя, у обновленной русской программы была своя Удача. Вслух об этом, конечно, никто не говорил. Зато в кулуарах операция «Везунчик» давно перестала быть тайной, а монтажники и наладчики космических аппаратов, привыкшие по сто раз перепроверять каждый винтик, просто за голову хватались, наблюдая за повсеместным нарушением техники безопасности. Принцип «в первом приближении работает? Ну и ладно – сойдет!» казался им просто неприличным.

Неизвестно, кто первым высказал эту мысль, но техники собирали спускаемый аппарат на живую нитку, лишь бы работало, зная, что от всех неувязок и внештатных ситуаций корабль спасет Везунчик.

Решением РКА в состав экипажа вместе с Андреем вошли два профессиональных космонавта – командир экипажа Дмитрий Хрусталев, способный, если что, вручную поднять спускаемый аппарат с Луны, и бортинженер Алексей Ильдаров, спец по системам жизнеобеспечения, один из монтажников жилого комплекса орбитальной станции «Альфа».

Лунному кораблю по единогласному решению участников проекта дали название «Россия».

Во всем мире русская лунная экспедиция вызвала живейшую заинтересованность. Европейское космическое агентство, Китай и Япония предложили свою техническую помощь и финансирование. Особенную активность проявили китайцы – их представители зачастили в Москву и в Звездный городок.

Всерьез обеспокоились полетом только американцы. С момента сентябрьской пресс-конференции НАСА трижды пыталось наладить контакт с РКА, осторожно, используя обходные каналы, стараясь не выдать своей заинтересованности.

– Знаете, Лев Николаевич, с нами упорно стараются выйти на контакт американцы.

– Военная разведка?

– Как ни странно – нет, хотя канал их.

– Кто же? АНБ?

– НАСА.

– Гм, вот это сюрприз. И что они хотели? Присоединиться?

– Сложно сказать, ходили все вокруг да около, предлагали заключить некое соглашение. Но, по-моему, они больше старались выяснить, где сядет наш лунный модуль. И как только получили эту информацию, тут же свернули все контакты.

– Короче, вы прокололись.

– Да нет, не скажите. Наши думают – руководству НАСА кровь из носу надо было знать, что «Россия» сядет не у Моря Спокойствия или Моря Познанного. Мы это подтвердили, а больше им ничего и не нужно было. Хотя, судя по их намекам, они готовы были заплатить – и немало, чтобы мы поменяли место посадки. Где угодно, лишь бы не…

– У Моря Спокойствия?

– Именно. Там и у Моря Познанного когда-то садились первые «Орлы».

Заметив недоуменный взгляд собеседника, полковник пояснил:

– Лунный посадочный модуль «Аполлона» назывался «Орел». Сами «Аполлоны» оставались на орбите.

– Чего они так боялись?

Полковник потер подбородок.

– Того, что мы там найдем. Или точнее – чего НЕ найдем. Вдруг там лишь искореженные кучи металлолома на месте жестких посадок «Орлов» или – что еще хуже – лишь заляпанные промерзшими кровавыми сгустками разгерметизированные кабины…

– А может, там вообще ничего нет?

– Может, и так… От кратера Тимохарис не так уж и далеко до лунных Апеннин, где садился в свое время «Аполлон-15». Этот момент их почему-то не беспокоит…

Смешно, но первым пунктом космической подготовки Андрея стала больница. Ему подлечили все зубы (разумно заявив, что в космосе дантистов нет), на удивление быстро и безболезненно вырезали аппендицит и накачали огромным количеством прививок и вакцин. Недели полторы он провалялся на койке Звездного городка, пока подстегиваемый химически, генетически и не в малой степени качественной и калорийной едой иммунитет боролся с бесчисленными вирусами и болезнями.

На короткую «побывку» домой он приехал таким бледным и осунувшимся, что девчонки чуть с ума не сошли.

– Господи, да что с тобой случилось?

– А-а, – отмахнулся Андрей, – ничего страшного. Работы много, даже поспать не всегда удается… Вот и хожу, как привидение.

Неизвестно, поверили ему или нет – заботливые подруги накормили «жертву» до отвала, чуть ли не насильно уложили отдыхать, а наутро, когда Андрей засобирался в Звездный, готовы были костьми лечь поперек коридора, но никуда его не пустить.

В следующий раз он смог вырваться из Городка только через полторы недели. Приехал под вечер, но, к собственному удивлению, никого дома не застал.

«Хотел же позвонить, блин! Сюрприз решил сделать? Вот и наслаждайся сюрпризом – где они и когда вернутся, неизвестно!»

В холодильнике обнаружилась целая гора сладостей и мороженого, – видимо, девчонкам опять прислали денег из Ярославля. Но пирожных и тортиков ему сегодня совсем не хотелось, да и врачи Звездного, обнаружив в организме лишние калории, придут в ужас и погонят на дополнительный час велотренажера.

Наскоро поужинав бутербродами – что нашлось, Андрей завалился спать, не раздеваясь и не разбирая постели. Ночью он почувствовал, как кто-то осторожно стягивает с него рубаху, одновременно пытаясь высвободить покрывало.

– Кто здесь?

Теплые губы коснулись щеки, целый водопад волос обрушился на лицо. Тонко и вкусно запахло знакомым яблочным ароматом.

– Это я.

– Анюта?

– Да. Прости, я тебя разбудила. Просто ты так спал… неудобно. Мне захотелось тебя накрыть.

– Ничего-ничего, все нормально. Все равно я бы проснулся, когда бы жарко стало.

Андрей сел на кровати, взял Анюту за руку – церемонно поцеловал.

– Спасибо, о прекрасная фея, за то, что охраняла мой сон.

Она действительно была похожа на фею – в белом свитере с пушистым воротом, таинственно светящимся в темноте, волосы рассыпаны по плечам, яркие, блестящие, как звездочки, глаза.

– Спасибо, – еще раз сказал Андрей.

– Тоже мне, фея…

– Ты настоящая фея! Поверь мне! – он погладил ее по щеке и сразу почувствовал движение навстречу. Анюта прижалась к его ладони, замерла.

Чтобы разрядить повисшую тишину, Андрей спросил:

– А Юлька где?

Не самый хороший вопрос в данной ситуации, можно Анюту и обидеть ненароком, но другого выхода у него не было.

– Она поздно сегодня вернется. У них в группе сегодня день рождения у кого-то, пойдут всей грядкой студенческую кафешку разносить.

– Всей… кем?