Везуха Чекмаев Сергей

По совету местных коллег Петр Дмитриевич специально выбрал вечерний рейс в Читу, чтобы к утру уже вылететь в Гоби. Тогда дорога хотя бы в одну сторону не будет пыткой: конец августа в континентальной пустыне – испытание еще то. Не июль, конечно, когда с утра здесь чуть ли не ноль, а в полдень – сорок пять, но тоже не соскучишься.

Первую часть полета в кабине действительно держалась вполне сносная температура, даже несколько ниже комфортной – иллюминаторы запотевали от дыхания. Впрочем, внизу смотреть было не на что: голый, почти марсианский пейзаж, одноцветная, как на старой фотографии, бурая плоскость, изредка разбавленная немногочисленной зеленью чахлых кустиков. Безлюдные просторы наводили на мысль, что человеку нечего делать в этих местах, но вдруг, совершенно неожиданно, на горизонте возникало маленькое стойбище: несколько выжженных солнцем грязно-белых юрт, или разбегались под брюхом «Ми-8» стада овец или коз.

В салон выглянул штурман:

– Минут через десять будем на месте. Приготовьтесь.

Вертолет снизился, сбросил скорость. Пустыня придвинулась ближе, заняв почти все пространство в иллюминаторах.

Турбины взревели, «Ми-8» завис неподвижно, потом стал медленно опускаться.

Чувствительный толчок, вертолет вздрогнул, чуть накренился… В оглушительном реве двигателей мало кто услышал странный крякающий звук, но сразу же следом за ним машину ощутимо повлекло вперед.

– Держитесь!! – выкрикнул кто-то из вертолетчиков.

«Ми-8» клюнул носом, пол салона ушел вниз, протестующе заскрипели амортизаторы кресел. За спиной Андрея кто-то выругался, помянув недобрым словом жесткий подлокотник.

И все. Вертолет замер неподвижно, остался лишь низкий свист медленно останавливающихся турбин.

Летчики выскочили в салон, штурман сразу же завозился с запорами выходного люка, а пилот спросил:

– Все в порядке? Никто не пострадал?

Пассажиры зашевелились:

– Да нет…

– Вроде целы.

– Что случилось? – спросил Петр Дмитриевич.

– Не знаю, сейчас посмотрим.

Штурман наконец открыл люк, летчики выпрыгнули наружу. Полковник выбрался следом, буквально через минуту вернулся и сказал:

– Авария. Мы здесь, похоже, застряли на какое-то время.

При посадке у вертолета подломилась стойка переднего шасси. Механик-монгол и специально на такой случай прихваченный специалист из Читы пообещали починить все часа за три, но просили пассажиров покинуть вертолет на время ремонта.

Комитетчик из местного УФСБ остался у машины, а Петр Дмитриевич, Андрей и офицеры сопровождения отправились вычерчивать рассчитанную аналитиками сложную кривую вокруг Восьмой точки.

Настороженные поломкой, фээсбэшники долго совещались друг с другом, выдвигали разные версии. Андрей почти не принимал участия в спорах, краем уха прислушиваясь к разговору. Конечно, авария беспокоила его не меньше, даже напугала немного – не каждый день все-таки попадаешь в такие передряги! – но, благодаря своим странным предчувствиям, он был к чему-то подобному готов.

Вдруг кто-то из офицеров произнес:

– Возить претендентов на Удачу и раньше было делом опасным. Чего мы удивляемся? Эта авария наверняка из той же серии. Просто Андрей Игоревич уже в Семи точках побывал, и защита у него куда как сильнее. Так что мы все должны его благодарить, что живы остались!

Петр Дмитриевич заметил:

– Если не считать того, что и самой аварией мы, скорее всего, обязаны ему. По крайней мере, можно сделать подобный вывод, исходя из прошлого опыта.

Андрей встрепенулся. Вся эта беседа не производила впечатления спонтанной, скорее уж ее разыграли специально для него, чтобы донести некую информацию.

– Вы опять что-то от меня скрыли?

– Почему же сразу – «скрыли»? – Полковник нахмурился. – Просто дозированно даем информацию.

– Ага, но даете только тогда, когда ситуация прижимает нас к стенке! Когда происходит какая-нибудь гадость и скрывать больше незачем! Вот спасибо!

Петр Дмитриевич проигнорировал экспрессивную реплику, ответил спокойно:

– Помните, во время самого первого нашего разговора вы спросили, не было ли попыток создать Везунчика искусственно?

– Да, помню. Вы тогда ответили, что подобные проекты окончились ничем.

– Действительно ничем, Андрей, я вас не обманул. В прямом смысле слова – ничем. Ни одна из групп операции «Хвост удачи» не вернулась в Москву. Первую попытку предприняли в начале 1965 года. Сначала операция развивалась успешно, группа побывала в Суздале. В апреле они вылетели в тайгу и на связь больше не выходили. Их искали три месяца. Ничего. Обломки вертолета не найдены до сих пор. Без вести пропали тринадцать человек: экипаж, четверо испытуемых и шесть офицеров сопровождения. Второй раз «Хвост удачи» инициировали в июле 1984 года. Учитывая зловещий опыт первой попытки, решили начать с какой-нибудь другой точки. Тогда высказывалась теория, что, возможно, существует единственно верная очередность в посещении точек, а во всех остальных случаях Удача играет против будущего Везунчика.

– Теория подтвердилась? – быстро спросил Андрей.

– Нет. В Сурабайе новая группа зафрахтовала дизельную яхту «Глория» и вышла в море Бали. 20 августа пришла радиограмма: яхта обогнула Тимор и взяла курс к берегам Австралии. Больше никаких известий от «Глории» не поступало. Вся группа – двадцать два человека – считается погибшей. В свое время была версия, что часть группы, уничтожив охрану, попросила политического убежища в Австралии или Новой Зеландии. Однако самое тщательное расследование ничего не дало, по основной версии, яхта сбилась с пути, попала в зону действия знаменитого тайфуна «Ике» и затонула. Третья и последняя попытка была предпринята в конце 1995 года. Группа выехала из Дели, но в конечный пункт следования – в Патру – так и не пребыла. Считается похищенной и расстрелянной тамильскими либо кашмирскими боевиками.

Андрей выслушал, помолчал с минуту, игнорируя вопросительный взгляд полковника, потом произнес:

– Нет, это не то. Я чувствую. Здесь ничего нет, зря мы сюда прилетели. В расчетах какая-то ошибка.

Петр Дмитриевич покачал головой и спросил:

– Почему раньше не сказали?

– Я говорил еще в Москве, только тогда я сам еще ничего толком не понимал. Просто мне показалось, будто не надо нам сюда ехать и все. А теперь я точно чувствую – нет здесь ничего… Пусто. Знаете, как в кино – когда показывают полицейских, которые тайник с оружием ищут. Или жандармы у борца за свободу – нелегальную литературу. Стук, стук прикладом по стене, глухо, а потом – раз! – и пустота за кирпичной кладкой. Звук еще такой, звонкий. Вот и у меня сейчас так же: пусто.

В Москву вернулись только следующим вечером. Пригласив Андрея в салон ожидавшей их служебной машины, полковник первым делом связался с каким-то «дежурным» и грозным начальственным голосом приказал к девяти ноль-ноль вызвать «всех» на совещание.

Внутри комитетской «Волги» стих шум московских улиц, напрочь срезанный тонированными стеклами. Едва слышно урчал мотор, кондиционер нагонял приятную прохладу. Но Андрею почему-то было неуютно. В прошлый раз, когда он принял предложение незнакомца, представившегося Петром Дмитриевичем, сесть в похожую машину, его жизнь круто изменилась. Что теперь?

Петр Дмитриевич подбросил Андрея до дома и поехал к себе, на прощанье пообещав:

– Ну, я своим аналитикам устрою головомойку! Зачем мне целая группа, если теперь вы один можете ее с успехом заменить?!

Поднимаясь в лифте, Андрей чувствовал некоторый стыд перед девчонками. Ведь он так и не рассказал им ничего, отмалчивался, не желая вдаваться в объяснения, дабы случайно не заразить Юлю с Анютой своим беспокойством:

– По работе еду. На день-два, не больше.

Сейчас, переминаясь у двери собственной квартиры, он сообразил, что мог и обидеть подруг таким отношением. Сам же читал им лекцию, что «любимый человек – это просто тот, который всегда рядом, всегда готов помочь»! И вот теперь, когда Юля и Анюта начали понимать эту нехитрую истину, когда его дела действительно стали важными для них, – их грубо отшили, даже не подумав объясниться.

А когда схлынет обида и отступят полдня душившие слезы, как бы не вступила в дело банальная ревность. Ничего не говоря, мужчина уезжает на несколько дней. Куда? А вдруг к новой подруге? Девчонки ведь совсем молоды, почти ничего еще не видели и ничего не знают о жизни. Да еще их двое – могут и убедить друг друга.

Обиженная любимым человеком девушка может и не до такого додуматься. Разум отступает, в бой рвутся эмоции.

Вот сейчас он позвонит, никто не откроет, придется доставать ключи… А на пустом столе лежит коротенькая записка. Аккуратный Анютин почерк почему-то никак не хочет складываться в слова…

Хотя… не слишком ли он самонадеян? Если не лгать самому себе, если попытаться ответить честно: любим ли он? Или просто тешит себя надеждой? Самоуверенно считая, что сегодня, сейчас есть кому его ревновать?

«Извини, парень, это надо заслужить. По большому счету ревность редко бывает без любви, равно как и наоборот. Можешь ли ты быть уверен, что достоин этого?»

Рука потянулась к звонку, нажала. В глубине квартиры проснулась мелодичная трель.

Ровно через секунду Андрей получил ответ на все свои вопросы. Дверь распахнулась, девчонки прямо с порога бросились ему на шею.

– Ура!! Андрей приехал!

Он замер, не было ни сил, ни желания отбиваться от бесконечных поцелуев. Голова сделалась легкой, проблемы исчезли. Андрей подхватил девчонок за талии (визг! смех!) и прямо так, удерживая счастливую парочку на весу, вошел в дом.

– Привет!

Его еще никто никогда так не встречал.

Улеглись вчера поздно – пришлось пересказывать все подробности монгольской эпопеи, и потому девчонки еще спали, когда Андрей собирался на работу. Пришлось обойтись парой бутербродов под полулитровую бадью омерзительного растворимого кофе – чтоб проснуться. Андрей с удивлением поймал себя на мысли, что привык к разносолам девчонок и с трудом может обойтись без них. Собственные кулинарные таланты вызывали в нем лишь отвращение и жалость к себе.

Буквально в дверях его поймал звонок Петра Дмитриевича. Что интересно – полковник опять позвонил по тому самому «египетскому» сотовику. Он еще до Монголии обронил вскользь в одном из разговоров, что аппарат-де контролируют спецы из техслужбы и можно быть на все сто уверенным – телефон надежно защищен и подслушивание исключено. Говорите, мол, свободно. Андрей тогда промолчал, кивнул только, а про себя подумал: защищен от кого? От Моссада и ЦРУ? А от самих «спецов из техслужбы»?

– Группа работает не покладая рук, заново пересчитывают все. Думаю, точный ответ будет завтра, но уже сейчас понятно, что в расчеты Восьмой точки действительно вкралась ошибка.

Судя по всему, «головомойка» в отделе аналитического риска прошла успешно: за двенадцать часов они таки смогли высчитать то, в чем Андрей был уверен еще вчера, стоя на раскаленном гобийском плато.

С этого момента он решил поменьше доверять аналитикам Петра Дмитриевича. Лучше уж полагаться только на собственные ощущения и предчувствия. Впрочем, собственные ли? А-а, неважно. Пусть и инициированные Удачей. Один черт! Главное, чтобы было на кого надеяться.

А на работе его ждал сюрприз – та самая пробивная бабушка, вернувшись с внуком из Турции, ранним утром заехала в «Евротур» и попросила охранника (фирма еще не открылась, и больше никого не было) передать личную благодарность ему, старшему менеджеру Андрею Ткачеву.

Секьюрити – тучный и добродушный Аркадий Александрович, «Саныч», милицейский майор на пенсии – пересказывал старушкину речь с большим воодушевлением:

– Сказала, что все было просто замечательно, она, мол, даже и поверить не могла. Все время, говорит, ждала какого-то подвоха, боялась, что сейчас с нее начнут требовать доплату или что-нибудь в этом роде.

– В общем, бабушка довольна.

– Не то слово. Бабушка в восторге, на седьмом небе и все такое. Просила передать тебе вот это, – Саныч порылся в кармане поношенной милицейской формы, достал что-то, протянул Андрею.

На ладони бывшего майора лежала статуэтка курчавого карапуза в феске. В руках ребенок держал маленький плакат с надписью на английском, немецком и, видимо, турецком – «Привет из Анталии».

Карапуза Андрей поставил на стол, рядом с факсом. Злосчастный аппарат иногда так достает, что Андрей не раз ловил себя на сладостной мысли выкинуть факс в окно. Теперь грозящая безвинному, в общем, аппарату опасность немного отступит – улыбка под феской была такая заразительная, что негативные эмоции разом отступали.

Но на этом приятные события не закончились. За несколько минут до обеда, о котором Андрей мечтал уже несколько часов, в дверь постучала Майя. Пребывая в некотором фаворе у начальства (за что Андрей ее жалел: Аллочка не из тех соперниц, что уступают поле без боя), Майя заходила в кабинеты старших менеджеров и даже замдиректора без звонка по селектору. Ну, хорошо хоть стучала перед тем, как войти.

Майя протянул ему визитку. Андрей с недоумением прочитал: «Колыванов С.Ю. Росдревоимпорт. Начальник отдела учета ресурсов».

В ответ на взлетевшие вверх брови Майя сказала:

– Это наш клиент. Мы организовывали им тур в Анталию, ну помнишь, недели полторы назад Катя к тебе сложную парочку привела. Высокий такой, Сергей. А супругу зовут… м-м… Ирина. Так вот – им все очень понравилось, и они хотят лично тебя поблагодарить. Очень настойчиво хотят.

Андрей чуть заметно поморщился, но кивнул. Не стоит обижать отказом: довольный клиент – потенциальная реклама. Скольким своим друзьям он порекомендует «Евротур»? Двум? Пяти? Десятку? Имеет смысл проявить любезность.

Да и много ли времени займет такая беседа? «Спасибо-пожалуйста-надеюсь и впредь… – Всегда будем рады…»

Оказалось, что не так мало. Супруги действительно пребывали в полной эйфории, поэтому дифирамбов не жалели. Благодарили, завалили сувенирами.

– И не вздумайте отказываться!

Говорил больше Сергей, но и Ирина иногда вставляла несколько слов. Андрей с жаром отнекивался: «ну что вы, не за что…» и приглашал пользоваться услугами «Евротура» минимум всю оставшуюся жизнь.

– Да уж, – усмехнулся Сергей, – обязательно. Мы очень довольны нашим отдыхом и будем обращаться только к вам, тем более, раз уж нам обещаны скидки. Да еще своих друзей направим.

Последовала новая порция реверансов, Андрей, к своему ужасу, почувствовал: еще немного, и он покраснеет.

– А книга отзывов у вас есть? – спросил вдруг Сергей.

– Гм… видимо, нет. На сайте фирмы есть форум, там можно отзыв оставить.

– И зря нету! А то мы бы вам написали, правда, Ириш?

Ирина согласно кивнула.

– Ну, ладно, – засобирался Сергей, – не будем отнимать ваше время, да и пора нам. Еще раз огромное спасибо вам, Андрей. Вам и всей фирме. Мы еще никогда так хорошо не отдыхали.

Последние слова он произнес, уже стоя в дверях, и Андрей заметил любопытствующие рожицы Маечки и Кати. Отлично. Уже сегодня вечером все будет доложено шефу.

Однако Март Викторович объявился намного раньше. Буквально через час пискнул внутренний телефон.

– Да?

– Андрей, свободен? Загляни ко мне на минутку.

Начальство имело вид вполне довольный, из чего Андрей заключил, что вызвали его не на ковер, а для несколько более приятной процедуры.

Март Викторович его надежд не обманул.

– Ну, не зря я тебя перед Паниным защищал. Наш Андрей, говорю, нос по ветру держит и никогда не допускает промахов. Только что ж ты мне сразу-то не сказал? Понимаю, что доказательств не было, слухи только… в Интернете наверняка вычитал, а? Молодец, хвалю. Но все-таки в следующий раз и со мной поделись тоже, о’кэй?

С каждым словом шефа недоумение Андрея росло все больше. Наконец, не выдержав, он сказал:

– Приятно, конечно, когда тебя хвалят… только… э-э… Март Викторович, не могли вы объяснить, что случилось?

– А то ты не знаешь? Да-да, так я и поверил. Кто всех клиентов с Крита поснимал? Я, что ли? Так вот, еще утром мне позвонили из Ираклиона, сказали, что в «Лагуне» среди постояльцев вспыхнула эпидемия дизентерии. Человек пятьдесят госпитализировали, причем четверо в реанимации.

– Наших?

Да, это действительно была неприятная новость. Именно в «Лагуне» греческий туроператор размещал туристов индивидуальных туров. Отель считался весьма модным, славился повышенным комфортом и экзотической кухней. Вот и доигрались с экзотикой.

– Нет, наших там никого не было, благодаря тебе. Или ты имеешь в виду – вообще русских? Больше половины. От российских туристов в это время, сам знаешь, прохода нет. А ровно час назад по электронной почте пришло сообщение: местный туроператор, не долго думая, объявил о своем банкротстве.

– Быстренько подсуетились.

– Ну да. Видимо, представили, сколько на них сейчас обрушится страховых выплат и судебных исков.

– А директор, небось, уже давным-давно на Кайманах…

– Где директор – не знаю, а вот где наши фирмы, которые с ним работали, могу сказать точно, но не буду – не люблю ругаться на людях. У нас теперь турист обученный пошел, такие дикие неустойки затребует! Мне тут нашептал кое-кто, неофициально, разумеется, на круг выходит, что кроме оплаты медицинских страховок пострадавшим, «Центротуризм» и «Ходокъ» попали миллионов на двадцать. Вот так. Не знаю уж, сколько ты нам сэкономил, но на премию в конце месяца можешь рассчитывать. Плюс к той, что за Египет, само собой.

Как и обещал Петр Дмитриевич, аналитики нашли неточность в расчетах. Искомая точка находилась в Гренландии на побережье, у поселения Юлианехоб. Новый вариант перевода показал, что в тексте списка действительно упоминается пустыня, только не песчаная, а ледяная. Совершенно фантастическая для индийцев идея о бесконечном снежном плато описана древними криптографами настолько иносказательно, что переводчикам трудно было понять, о чем идет речь. Сложные идиомы и сравнения, странные ассоциативные цепочки. Современному человеку с трудом придет в голову мысль поставить в один ряд Гоби и Гренландию, Сахару и Антарктиду. Да и слово «пустыня», четко повторяющееся и в японской копии, сбило всех с толку.

Но откуда, в самом деле, за 250 лет до нашей эры авторы секретов «Девяти Неизвестных» могли знать о существовании Гренландии, о том, что вообще может быть целая земля, покрытая льдом? В стране, где плюс десять зимой – это дикие морозы?

Гренландия – это вам не нищая Монголия и не туристический Египет, где наплыв туристов такой, что не позволяет без эшелонированного наблюдения отследить отдельного человека. В Гренландии каждый человек на виду. И вот тут Петру Дмитриевичу пришлось поломать голову, как доставить к побережью датского острова (на котором, между прочим, до сих пор находится натовская военная база) ничем не примечательного русского?

Особого туризма в Гренландии не водилось, наши траулеры там не появлялись, под каким предлогом Андрею с немалой группой сопровождения ехать на остров – непонятно.

Положение спас сам Андрей. Потом, уже на борту лайнера Рейкьявик – Москва, кто-то из фээсбэшников подкалывал, что это не он сам додумался, это Удача подсказала.

– Петр Дмитриевич? Я тут кое-что надумал. Вы про экстремальный туризм что-нибудь слышали? Это сейчас мода такая пошла с подачи обожравшихся америкосов. С каждым днем в мире все больше поклонников «экстрима».

– Если я правильно понимаю, экстремальный туризм – это путешествия в наиболее непригодные для отдыха точки земного шара?

– Именно так. Вот я и подумал, а почему не Гренландия? Холодно, со жратвой плохо, цивилизации почти никакой. Приезжай, застолби тур и снимай сливки.

Идея понравилась. ФСБ быстренько перевела под свое крыло мелкую туристическую фирмочку, поставившую своей целью такой вот экстремальный туризм. Андрея якобы сманили туда со старого места, предложив большую зарплату. По правде сказать, Андрею совсем не хотелось расставаться с «Евротуром», сослуживцами, предсказуемой работой, но Петр Дмитриевич быстро и, как показалось Андрею, жестче, чем обычно, объяснил: уже пора. Скоро – начало предвыборной гонки в семи регионах, негоже баллотироваться в губернаторы простым менеджером второсортной турфирмы, засмеют.

Тот разговор оставил у Андрея четкое ощущение цейтнота. Словно бы в ФСБ боялись куда-то опоздать или кураторы проекта на самом верху настояли на форсировании событий.

Он никак не ожидал, что все закрутится так быстро и будет продолжать вертеться с нарастающей скоростью.

А отступать уже поздно.

Петр Дмитриевич хотел назначить отъезд в Гренландию на тридцатое августа, но Андрей упросил перенести. Хотя бы на несколько дней.

– Плохой месяц август, не люблю его. Как бы чего не вышло. Хватит пока с меня приключений.

– У вас опять предчувствие?

– Да нет, скорее просто пессимизм. Хотя… Знаете, наверное, да. Мне как будто что-то мешает в последние дни. Даже на улицу стараюсь выходить пореже. Да и вообще – август не самое лучшее время для любых начинаний.

– Это почему?

– У нас все плохое происходит в августе, только за последние пятнадцать лет и путч ГКЧП, и дефолт, и пожар Останкинской башни – все на восьмой месяц выпало. «Курск» затонул тоже в августе…

– Но второй-то путч, 93-го года, в октябре случился, не в августе.

– В октябре штурмовали телецентр, а танки стреляли по Белому дому. Зрелищно, потому и запомнилось. Но противостояние много раньше началось. Верховный Совет к тому времени уже полтора месяца как считался распущенным. В 39-м 23 августа СССР подписал пакт Молотова – Риббентропа, помните, чем дело закончилось? Через неделю началась Вторая мировая война. Да и в Первую мировую Россия вступила именно в августе: Германия, если вы помните, объявила империи войну 1 августа 1914 года по новому стилю. Сталин напал на Японию 9 августа, после Хиросимы и Нагасаки. Через месяц самураи капитулировали, но мирный договор между нашими странами не подписан до сих пор. Продолжать?

– Нет, не надо. Если вы так хотите, я перенесу поездку на первую неделю сентября. Не пойму только, с чего это вдруг вы стали таким суеверным?

– С вами еще и не таким станешь. Я тут на досуге почитал кое-что. Нумерология, счастливые сочетания, амулеты, приносящие удачу… Теперь вот от всего шарахаюсь.

В самом конце августа смутное беспокойство, мучившее Андрея последние недели, усилилось и превратилось в навязчивую идею. Аналитики Петра Дмитриевича только руками разводили. Нет, теорий у них, конечно, родилось вагон и маленькая тележка, но что толку от тех теорий…

Главное Андрей прекрасно знал и сам – скорее всего, Удача хочет предупредить его о какой-то опасности. Знать бы еще от какой…

В принципе, уволившись из «Евротура», Андрей вообще мог из дома не выходить. На новой «работе» его присутствие особо не требовалось, хотя полковник и попросил заезжать раз-два в неделю, как он выразился – «для отчетности».

«Или для наблюдателей, если таковые существуют», – подумал про себя Андрей.

Честно сказать, словам полковника он доверял все меньше, потому и старался каждый раз найти иное объяснение.

Тридцатого числа день выдался пасмурный, над городом повисла пелена смога – дождя не было уже неделю. Погода шла полосами: неделя дождей сменялась неделей жары или, как сейчас, – неделей безветренной, душащей город гарью и смогом суши.

Девчонкам нужно было в академию – намечался некий общий сбор для поступивших с раздачей студенческих билетов и поздравлениями от ректора. Андрей подвез подруг до академии, но сразу домой не поехал – за неделю почти безвылазного сидения накопились кое-какие дела. Сначала он завернул в банк, потом – на Манежку, надо же девчонкам на Первое сентября чего-нибудь присмотреть?

В итоге через час сомнений и поисков на заднем сиденье лежали две маленькие коробочки, красиво упакованные в блестящую фольгу и перевязанные ленточкой. Андрей надеялся, что Юле с Анютой сюрприз понравится.

Центр оказался забит машинами наглухо, и Андрей решил прорываться дворами. Заодно можно было и в агентство по продаже билетов заглянуть, благо недалеко. Может, «Точка с запятой» или новый подростковый фетиш – «Мануфактура кумиров» дает где-нибудь новый концерт. В прошлый раз на рейв-шоу «Точки с запятой» Андрей чуть не заснул, – да и заснул бы, наверное, если бы не оглушительные разрывы супербаса, отдающиеся где-то внутри легких, – но Юля с Анютой остались от концерта в диком восторге, почему бы еще раз не доставить девчонкам удовольствие?

Андрей вывернул на Большой Сергиевский, загнал машину в унылый, набитый гаражами двор с парой хлипких кустиков на вытоптанном пятачке. Видимо, по замыслу работников ДЭЗа, эта скупая инсталляция была призвана имитировать сквер. Однако пятачок по большей части привлекал собачников и автолюбителей, которые с удовольствием мыли здесь своих железных коней. Сейчас «сквер» пустовал, но идти через него Андрей все равно не рискнул, опасаясь вляпаться в какую-нибудь мерзость.

Вот и знакомый ориентир – покосившиеся ржавые ворота с гордой надписью 12 «б». С прошлого раза надпись успела облупиться еще больше.

За воротами Андрея поджидал сюрприз. На том самом месте, где еще полтора месяца назад… ну, не высился, конечно, – стоял, покосившись, особняк времен Крымской войны, сейчас красовался свежевырытый котлован, несколько аккуратных кучек строительного мусора и экскаватор. Из кабины доносилась забористая ругань. Человек пять рабочих, лениво покуривая, смотрели на Андрея с любопытством.

Гм…

На палубу вышел – а палубы нет.

Прекрасно сознавая, что рабочие вряд ли знают хоть что-то о судьбе арендаторов снесенного здания, Андрей все-таки спросил:

– Простите, а вот тут фирма была, по билетам. Э-э-э… «Амфитеатр», по-моему. Не знаете, куда она переехала?

– А … его знает! – вежливо ответили ему. – Нам не говорили.

Андрей кивнул: понятно, мол, развернулся и пошел к машине.

Придется теперь опять по Интернету выискивать.

В «сквере» так никто и не появился – время собачников еще не пришло. Андрей завел «Синенькую», развернулся на пятачке…

Внезапно из-за гаражей наперерез ему выкатилась темно-красная «пятерка», мигнула поворотником и остановилась. Битое крыло и пятна ржавчины никак не вязались с тонированными стеклами и пружинящей иглой антенны на крыше.

Андрей вполголоса ругнулся, недобрым словом поминая пижонов, которые вместо того, чтобы просто купить новую тачку, занимаются бесполезным украшательством ржавого старья. Хотел было подать назад, но там, словно из-под земли, вырос черный силуэт какой-то иномарки.

– Какого черта!

Справа подъехал еще и джип, угловатый и огромный, как броневик. Сильные фары осветили салон, Андрей инстинктивно прикрыл глаза руками. Все четыре двери тонированной «пятерки» разом открылись, вперед рванулось несколько стремительных фигур. В бестеневом свете ксеноновых фар движения казались смазанными, словно на плохо смонтированной кинопленке.

Захват?

Дрожащей рукой Андрей нащупал в кармане трубку.

Кому звонить? Полковнику?

А может… может, как раз Петру Дмитриевичу надоело возиться с несговорчивым «клиентом», и именно он отдал приказ на задержание?

Или нет?

Андрей откинул панель с микрофоном – включилась подсветка дисплея.

Как он тогда сказал? «Еще много всяких интересных организаций существует. И наверняка со статистикой у них тоже все в порядке».

Секундное замешательство дорого обошлось Андрею. Не успел он набрать первые три цифры, как машину тряхнуло, сильная рука рванула левую дверь:

– Не трогай телефон!

Андрей трубку не убрал, сказал резко:

– И не подумаю! Пусть мне Петр Дмитриевич сначала объяснит, что здесь…

Он не договорил. В щеку, больно надавив на челюсть, уперся пистолет.

– Я сказал – не трогай! Закрой, мать твою! Вот так. Брось на пол!

Трубка выскользнула из руки и укатилась куда-то под сидение.

– Молодец. А теперь – вылезай!

– Зачем?

– Вылезай, тебе говорят! Ну!

Под дулом пистолета Андрей выбрался из машины. Ноги дрожали. За спиной кто-то опытный и безжалостный схватил его за локти, притянул руки друг к другу и защелкнул на запястьях наручники.

– Не рыпайся!

Перед ним стоял плотный крепыш в полувоенной камуфле – тот самый, с пистолетом. Бездонный зрачок «стечкина» холодно и равнодушно целил в лицо.

– Я про тебя кое-что знаю, – процедил крепыш. Андрей про себя решил называть его главарем. – Мне говорили. Так что слушай внимательно. У меня приказ привезти тебя в одно место, просто привезти, не причиняя вреда, – с тобой хотят поговорить. И я этот приказ выполню. Постарайся мне не мешать, ясно? И запомни сразу: я повторять не люблю!

Для убедительности главарь ткнул Андрея пистолетом в грудь. «Стечкин» глухо щелкнул. Андрей даже не успел испугаться, как из рукоятки, сверкнув в свете фар медными бочонками патронов, вывалилась обойма. Звякнув, она ударилась об асфальт и закатилась под машину.

– Твою мать! – изумленно выругался главарь.

Не переставая материться, он потащил Андрея к джипу. Несколько боевиков обогнали их, открыли двери салона, один полез внутрь, на водительское кресло. Рыкнул двигатель, застучал на предельных оборотах и почти сразу же смолк. Потом еще раз, еще… Корпус «Ландкрузера» сотрясала мелкая дрожь, мотор чихал, пока, наконец, окончательно не заглох.

– Ну что там еще?!

– Не заводится, сука!

Главарь со всей силы пнул «Ландкрузер» в борт, ухватил Андрея за ворот рубашки, притянул к себе:

– Твои штучки, гад?! Не зли меня! Помни, парень, достаточно мне позвонить – и от твоих баб даже на похоронить ничего не останется. Понял меня?!

Андрей вздрогнул, страх за девчонок окатил его ледяной волной. Господи! Теперь еще и это!

Стараясь не выдать своего волнения, он сказал:

– Понял, понял… Только от меня это не за…

– Молчи, …!! Раз понял – молчи и делай все, что тебе скажут! – Главарь нагнулся в салон джипа, вытащил из паза переговорник рации. Следом потянулся черный, закрученный спиралью шнур.

– Запасную сюда! – приказал он и, не дожидаясь ответа, небрежно закинул рацию на сиденье. – Вылезайте! Ты и ты – со мной! А ты, – он указал рукой на боевика, который, все еще надеясь завести машину, колдовал над бортовым компьютером. – Гаси всю эту иллюминацию! Спрячешься в гаражах, переждешь. Минут через десять после нашего отъезда эвакуируешь машину…

– Но как…

– Слушай меня! Как только мы уедем, машина сразу заведется, понял?! Не спрашивай почему! Заведется – и все! Если же нет… – главарь сплюнул, – уничтожишь машину и уходишь. Тихо уходишь, оружие применять запрещаю. Ясно?!

– Так точно!

– … где они там!!

Он снова выхватил из салона переговорник, выматерился в микрофон:

– …!!! Сколько я буду ждать?!

Рация зашипела, сквозь треск донеслись какие-то слова.

– Что?! Не слышу!

– …(шшшрш) мать… (шшрш) …ся!

– Ничего не слышу! Переключите канал! Ну, что у вас там?

Вместо ответа откуда-то из-за дальних гаражных рядов выскочил человек. Несмотря на камуфляж и заметную воинскую выправку, вид у него был несколько ошарашенный.

– Не заводится, командир! Аккумулятор в ноль!! Разрядился, собака! За каких-то пять минут разрядился! Не понимаю как…

В ярости швырнув рацию об асфальт, главарь мотнул головой в сторону Андрея:

– Быстро!! Взять – и к ноль-третьему!

Андрея подхватили под локти и потащили к давешней ржавой «пятерке» с такой скоростью, что он едва успевал переставлять ноги.

– Быстрее! Шевелитесь, …!!

Боевик, первым подскочивший к «Жигулям», дернул ручку водительской двери, поскользнулся и, нелепо взмахнув рукой, завалился плечом прямо на полуоткрытую дверь.