Везуха Чекмаев Сергей

– Да уж, примеры впечатляют.

– Одно время даже всерьез собирались запустить Катукина на Луну. Носитель был, программа в целом тоже готова, только Политбюро не давало разрешения, так как стопроцентного успеха конструкторы не гарантировали. А с Катукиным – пожалуйста. Идиоты, конечно. Но логику понять можно: да – больной, да – пятьдесят три года, да – не профессиональный космонавт. Ну и что? Зато наверняка долетит и вернется. А маршрут можно и автоматике доверить, в крайнем случае, с ЦУПа скорректировать. Хорошо кто-то догадался, что катукинская Удача – штука непредсказуемая. Может и по-другому сыграть. Катапультирует спускаемый аппарат в верхних слоях атмосферы через пару минут после старта. А то и просто до позеленения будет выдавать неполадки на старте или простейшей какой-нибудь, глупой донельзя аварией повредит носитель. Рухнет «случайно» поддерживающая ферма, проломит обшивку. Разбирайся потом. И это не самое гадкое. Хуже, если руководитель полетов неожиданно свалится с инфарктом.

– Да уж. Веселые перспективы… Теперь понятно, почему вы меня боитесь.

– Именно. Удача ваша – она как та обезьянья лапка из сказки…

– Какая лапка?

– Не знаете? Сказка такая была, немецкая, по-моему. Попросился однажды к одному человеку солдат на ночь переночевать. А утром говорит, не знаю, мол, чем отплатить, вот возьмите это, и достает сверток какой-то. Что это, спрашивает хозяин. Талисман, отвечает солдат, обезьянья лапка. Желания исполняет. Практически любые, но только три, потом хоть пляши перед ней – ничего не будет. Я свои желания уже получил, мне она без надобности, так что – берите. Только будьте осторожны, лапка очень уж по-своему просьбы исполняет, может случиться, что вред будет побольше пользы. С тоски взвоете, а уже ничего не вернешь. Хозяин обрадовался, поблагодарил солдата и не обратил внимания на предупреждение. Только солдат ушел, стал хозяин лапку испытывать. Хочу, говорит, пятьдесят тысяч денег. Ну, каких-то там ихних денег, марок, например. Полчаса не прошло, подкатывает к его дому посыльный. Вы, говорит, такой-то? Ну я, отвечает хозяин. На фабрике, где работал ваш сын, произошел несчастный случай, и он погиб. Директор фабрики выражает свои соболезнования и выписал вам возмещение в пятьдесят тысяч гульденов. Ну, или там талеров. Хозяин в шоке, прибегает в дом, орет на лапку: ах, ты, мразь, погань, падаль! А ну, верни мне сына! Проходит еще какое-то время, наступает ночь. Кто-то стучит в дверь, хозяин открывает – на пороге его сын. Окровавленный весь, полголовы – нет, рука по локоть отрезана. Да и весь белый, взгляд пустой, губы еле шевелятся. Сейчас бы сказали – зомби. Пусти, говорит сын глухим голосом, папа, меня в дом, я пришел. Хозяин в шоке. Закрыл дверь, накинул засов. Дрожит, зубы стучат. А сын не уходит: в дверь стучит, в окна ломится. Тогда хозяин говорит лапке: хочу, чтобы он исчез. Так и кончились все его три желания.

Андрей выслушал сказку с улыбкой, даже попытался схохмить в ответ с претензией на черный юмор, хотя на самом деле на душе уже вовсю скреблись кошки.

– Да-а, вы прям сказочник. Зато я теперь точно знаю свои перспективы. Думаю вот только – сразу повеситься или погодить пока?

Петр Дмитриевич даже не улыбнулся. Лишь слегка покачал головой:

– Это не шутки, Андрей.

– Да уж куда серьезнее! Если б не ваша корочка, не знаю, не знаю… Гм… Вот такой случай был недавно, – Андрей в двух словах рассказал про субботние посиделки и происшествие с Димкиной женой, – …когда вернулись, понятно, что уже не до игры было. Посидели еще часок, Дмитрия уложили спать, прибрали за собой, да и разошлись. Один из нас случайно посмотрел карты, когда помогал со стола убирать. – На секунду Андрей замолчал, словно пытаясь самого себя в чем-то убедить. – Как вы думаете: это из той же оперы?

– Скорее всего.

– Но какая связь? Вы же говорите – здоровье, жизнь… Ну, проиграл бы я Димычу тысячи три, неприятно, конечно, но не смертельно же! Деньги мои, не казенные, стреляться незачем, от голода тоже бы не умер.

– Это как посмотреть. Откуда вы, Андрей, знаете, что, проиграв в той партии три тысячи, остановились бы? А если в азарте еще метнули бы на стол тысчонку-другую, а? Вдруг, проигравшись, сбегали бы домой за заначкой и вернулись бы отыгрываться?

– Ну, не знаю… Так что угодно можно за уши притянуть. Да и никто не стал бы меня догола раздевать, свои же ребята.

– Точно мы уже никогда не узнаем. Я вам так, версии подкидываю, самое первое, что в голову приходит. А если наш отдел за разработку посадить… Знаете, как многие вещи и события друг с другом взаимосвязаны, с первого взгляда даже представить себе сложно. Вот вам, например, такой фактик. Насколько я знаю, через неделю у вас запись на обследование в НИИ микрохирургии глаза?

– Ну да, в федоровском институте. Я после давней операции каждый июль езжу проверяться, четвертый год пошел. А вы что, уже тогда за мной следили?!

– Нет. Но как стали следить, естественно, изучили всю вашу биографию, не без этого. В том числе есть в вашем досье копии учетной карточки и истории болезни из НИИ Федорова. Вот и представьте – а вдруг после обследования врачи пошлют на коррекцию? Операция пустяшная, насколько я знаю. У них так бывает – через два-три года после операции приходится иногда подправлять: не все удается с первого раза. Конечно, вас будут оперировать в платном отделении, по высшему разряду, а если вдруг не хватит денег, а? Придется идти на общих основаниях, а там и техника постарше, поизношенней, и врачи не такие опытные. Но вы, Андрей, не впадайте в депрессию – все не так плохо. Может, все это – лишь мои фантазии. Катукин вот…

– Кстати о Катукине. Что с ним в итоге случилось? Ведь случилось же, не зря вы о нем в прошедшем времени говорите.

– Ничего, в общем. Ничего сверхъестественного. Просто умер, сердце не выдержало, ему уж за пятьдесят было. Сверхудача, видите ли, не считает ТАКУЮ смерть неприятностью. Но я, собственно, не до конца вам все изложил. Слушайте дальше.

Оказалось, что есть и второй Везунчик. История его, правда, более туманна, потому что в дело вмешивается борьба разведок. Неутомимый израильский Моссад тоже хорошо умеет вести статистику, и то ли утечка была, то ли еврейские аналитики снова оказались не хуже наших, но примерно в то же время – в середине шестидесятых – и они пришли к анализу текстов Девяти Неизвестных. И тоже начали охоту за Везунчиками. Через пятнадцать лет им повезло. Как раз к началу семидесятых пошла очередная волна эмиграции на Землю Обетованную. Попал в этот поток и некто Михаил Львович Кочин. Между прочим, вор в законе, отсидевший почти десять лет за хищение соцсобственности. Тогда таких называли цеховиками. Организует ушлый предприниматель небольшой довесок к плану на вверенном производстве, а прибыль – себе в карман. Схемы разные были, иногда до гениального доходило, но Кочин особыми изысками не утруждался. Работал он замначцеха на владимирском Автоприборе. В свое время этот заводик специально возвели во Владимире, промеж московского ЗИЛа и нижегородского ГАЗа, дабы снабжал автогигантов циферблатами в приборную доску и соответствовал названию. Кочин гнал налево продукцию, обеспечивая частных умельцев-авторемонтников или особенно ушлых снабженцев, профессионалов сверхпланового выбивания. Им заинтересовался ОБХСС, и все, как говорится, смешалось.

– Сейчас этими делами ОБЭП заведует, наследник вроде как, вся документация по старым делам у них хранится. Организации у нас вроде родственные, так что ребята особенно не противились, когда мы стали копаться в архивах. Поэтому я вам все так подробно рассказываю.

Получил Кочин по тогдашнему Уголовному кодексу десять лет и уехал в отдаленные края лес валить. Видимо, тогда Михаил Львович и пересек ту невидимую точку в тайге. В Суздале же он и до этого успел побывать раз пять, благо от Владимира до Суздаля сорок километров.

Отсидел Михаил Львович положенный срок, ему даже чуть скостили за примерное поведение, вышел уважаемым (в узком кругу) человеком, а благо денежки он перед арестом и обыском успел припрятать – еще и не бедным. Как раз пошла очередная волна отъезжающих на историческую родину, и он засобирался в Израиль. Имеющих уголовную статью, да еще такую, тогда отпускали не очень охотно, но Кочин «подмазал» где надо, обратил припрятанные средства в валюту и драгоценности и улетел.

– Дальше уже информация совсем закрытая, из Первого Управления, загранразведка, по-нынешнему.

Вывезенные из Союза деньги Кочин довольно удачно вложил в какую-то фармацевтическую фабрику, потом, выкупив часть пая, стал еще и совладельцем отеля в Хайфе. К шестидесяти пяти годам Михаил Львович сделался богатым человеком и смог позволить себе на старости лет осуществить давнишнюю мечту: посмотреть мир. Был в Европе, в Штатах, Индии, даже в Японии. Похоже, именно тогда он посетил остальные точки пресловутой Кривой Удачи. Моссадовские ребята за ним следили давно, изменение ситуации быстренько просекли и взяли Кочина в оборот. Им не пришлось его долго уговаривать, патриотизм тогда бурлил в крови любого эмигранта. Не то, что сейчас, когда в стране сплошняком идут отказы от призыва.

Кочин вместе с тогдашним премьером Израиля Ицхаком Шамиром, а после выборов восемьдесят четвертого года – уже с Шимоном Пересом, ездил по стране и в загранпоездки, защищая их от терактов своим Везением. Михаил Львович стал банальным телохранителем. Конечно, кагэбэшные наработки были Моссаду известны – Удача защищает только самого Везунчика, на остальных ей начхать. Но, поместив Кочина рядом с премьером, спецслужбы имели, по крайней мере, хоть какую-то гарантию от самоубийцы-бомбиста, а уж снайперами пусть специальные подразделения занимаются.

Восемь лет Михаил Львович ходил хвостиком за первыми лицами государства, пока не получил левосторонний отек легкого, наследие вывезенного из лагерей и наспех залеченного в лучших израильских клиниках туберкулеза.

Петр Дмитриевич замолчал. Андрей без удовольствия прихлебывал остывший кофе, нервно покручивая в пальцах ложечку.

– И вы… ваша организация считает меня таким же Везунчиком?

– Боюсь, что да, Андрей.

– Но я же не был в седьмой точке! В Египте, да?

– В Долине Царей. Наши аналитики считают, что Удача нарастает постепенно, в зависимости от количества посещенных точек. Пока в вашей защите есть какие-то дыры, но и то, что мы уже успели зафиксировать… Вас не удивил случай в метро, когда только некачественная карточка спасла вас от возможного ранения, а то и смерти во время взрыва? Или внезапно закапризничавшая машина за полчаса до по-настоящему серьезной поломки, которая могла стоить вам жизни? Опять же то, что вы рассказали сегодня, про карты. Еще несколько похожих событий, ускользнувших от вашего внимания, но не от наших наблюдателей.

– Какие еще случаи? – вздрогнул Андрей. – Что-то еще было? Чего я не знаю?

– Вы действительно хотите это услышать?

– Да.

– Хорошо. Например, вчера, когда вы ждали на остановке троллейбус, вас отвлек телефонный звонок, помните?

– Конечно. Звонил друг. Было плохо слышно, пришлось уйти с улицы.

– Вот именно. А несколько секунд спустя в то место, где вы только что стояли, влетела черная «Волга». – И, заметив промелькнувшее в глазах Андрея недоверие, Петр Дмитриевич добавил: – Если вы не верите – у меня есть запись.

– Почему же, верю. Раз вы так говорите. А Комитет… черт, неудобно, привык вашу контору Комитетом называть… Я хотел спросить, не было ли попыток создать Везунчика искусственно, просто повозить по известным точкам, а в двух оставшихся наугад покрутиться?

– Конечно, вы не первый с таким проектом, Андрей. Пробовали, знаете ли, и в шестидесятых, и при Леониде Ильиче, да и совсем недавно – лет семь назад.

– И что?

– А ничего.

– В смысле – ничего? Никаких результатов? Так и не образовалось новых везунчиков?

– Да можно сказать и так…

Андрей надолго задумался. Мысли в голове крутились нерадостные. Полковник чертовски убедителен, слов нет. Если хорошенько пофантазировать, черт знает куда прийти можно. Сам от себя шарахаться начнешь. Вот, например, есть где-то на свете человек, который, сам того не зная, может абсолютно случайно сделать ему, Андрею, гадость. И тут – бац! – утром, выходя из дома, ломает ногу. Или попадает под машину, как тот комитетчик из группы захвата Катукина. Или еще что-нибудь похуже. И самое страшное, что никто никогда не узнает, а если и узнает, то не сможет точно сказать: произошедшее с ним несчастье – действительно случайность или…

Так можно до полной клиники дойти. Во всех бедах мира себя винить начнешь. По крайней мере, в Светкиной аварии Андрей на полном серьезе считал теперь виноватым именно себя. Димычу, конечно, говорить не стоит, не поверит просто, но сам-то как теперь сможешь ей в глаза посмотреть?

Петр Дмитриевич терпеливо ждал, изредка посматривая на часы.

– Ну, хорошо. Считайте, что я вам почти поверил. И все-таки: странная какая-то тенденция, вы не находите? В пяти точках из семи, так или иначе, какие-то культовые сооружения замешаны. Может, есть у этих мест какая-то аура? Смотрите – Суздаль, Стоунхендж, Патра, храм в Осаке, Долина Царей… Почему не Олимп какой-нибудь, не Иерусалим, не Назарет, не Мекка, наконец?

– Интересно вы мыслите, Андрей, интересно. Пока мы разговаривали, вы успели все основные задачи подотдела «Везунчик» перечислить. Хотя в свое время подобных теорий ходило – пруд пруди. Даже две оставшиеся вероятные точки за уши притянули – первая, та, что в Тихом океане, расположена на месте праматерика. Знакомы вам такие названия – Му, Гондвана? Вот-вот. Где-то там в свое время тоже какой-нибудь храм в честь местного Уцли-Пуцли возвышался. А в тайге… в тайге, если пошуровать, сто процентов даю – на нужном месте стоит идол, который еще первых переселенцев в Америку помнит. Не викингов даже, а тех праалеутов, что по перешейку через Берингов пролив в Аляску ушли. Да и про ауру тоже много было переговорено, даже, помнится, всерьез рассматривали проект прибора для ее измерения.

– И как?

– Да как всегда. Говорильни много, результатов мало. Так ничего толком про наши точки и неизвестно…

За весь разговор полковник так умело уходил от самого главного, что, в конце концов, Андрей не выдержал и спросил напрямую:

– Мы договорились, что, когда вы изложите все до конца, я смогу задавать вопросы, так?

– Конечно.

– Тогда давайте, наконец, поговорим начистоту. Что вам нужно от меня? Не лично вам, а всему Комитету в целом?

– Первичная идея проста донельзя: вы пока еще Удачей не целиком накрыты, только в шести точках побывали. Поэтому и действует она не в полную силу. Судя по тому, что мы видели, работает она несколько выборочно. Помните, полторы недели назад у вас пропал кошелек в метро? Прошу прощения, конечно, кошелек мы вам вернем…

– Так это вы!.. – Андрей даже задохнулся от негодования.

– Да. Извините за столь экстравагантный способ проверки, но ни на что большее мы не решились. И так пришлось этому воришке внеочередное звание наобещать, а то он ни за что не соглашался. Если бы мы попробовали организовать, например, нападение где-нибудь в темном переулке, тогда, боюсь, мне пришлось бы пенсии по инвалидности выправлять, если не хуже. А так – ничего, карманник наш остался жив и невредим. Но, как видите, везет вам не всегда и несколько выборочно. В Египте никогда не хотелось побывать?

– Наверное, это будет интересно. Седьмая точка, говорите? Хм-м… Только я все же не понимаю, зачем это все вам, Комитету? Хотите пристроить Удачу на службу родному государству?

Петр Дмитриевич весьма заметно смешался, как показалось Андрею – наигранно. Будто бы комитетчик стремился показать эмоции, все-таки их наверняка учат владеть своим лицом и чувствами.

– Изначально мы не хотели открывать все карты при первом разговоре. Но сейчас я, как руководитель группы, решил, что имеет смысл быть откровенным до конца. Вы должны стать нашим союзником, Андрей, а не инструментом.

– В чем?

Сцепив пальцы рук, полковник снова, как час с небольшим назад, в упор взглянул на Андрея.

– Не хотите стать президентом страны?

– Ого! Ничего себе у вас планы! – Андрей настолько не ожидал ничего подобного, что даже вздрогнул.

– Только не сочтите нас фантазерами. Это конечная и весьма отдаленная цель. Прежде всего нам всем предстоит немало работы. Главное, вы сами-то готовы, Андрей? Хочется Расеей поуправлять?

– Ну, даже и не знаю… Перспектива, конечно, заманчивая. Была, помнится, весьма популярная книжка в свое время «Рингуолд», «Мир Кольца» по-русски. Там тоже был некий инопланетянин, который формировал экипаж для некоей дико важной миссии. По своим, естественно, инопланетным принципам. Никакого упора на исследователей, профессиональных астронавтов и прочее. Первым в экипаж попал двухсотлетний путешественник, в крови которого пресловутый «зов морей» и «тяга к перемене мест», вторым – огромный монстр из цивилизации разумных хищников, ходячая машина смерти, а третьим… Точнее, третьей в экспедицию попала некая девушка, наследница Счастья, как метко окрестил ее инопланетник.

– Счастья?..

– Да. У них там, на Земле, перенаселение было, даже колонизация космоса не спасала, так вот, для того чтобы получить право иметь второго ребенка, все семейные пары раз в месяц участвовали во Всемирной Лотерее. Единицы получали право завести детей, так вот эта девушка была седьмым подряд ребенком, рожденным благодаря своей Удаче. Инопланетянин тот, по своей чужой логике, посчитал, что земное правительство пытается методом естественного отбора вывести породу абсолютно везучих суперхомо. Ну и взял ее с собой, надеясь, что она будет талисманом экспедиции… Может, и вы из меня такой амулет для всей страны хотите сделать?

– Это только с первого взгляда все так чудесно. Президент-везунчик… Урожаи пошли бы рекордные, всяких полезных ископаемых нашли бы горы, темпы промышленного роста поползли бы вверх с невиданной скоростью. Заманчивая картинка, да? Нечто подобное мы и имели в виду, когда выходили с вами на контакт. Вот только никаких стопроцентных наработок у нас еще нет, четкого плана тоже, для начала давайте съездим в Египет, посмотрим, какие после того будут изменения. То есть будем за вами наблюдать, если вы не против. Всякие события, с Удачей связанные, фиксировать, вплоть до самых мельчайших.

– Не понимаю… опыт у вас уже есть, с Катукиным я имею в виду. Почему вы осторожничаете?

– Видите ли, Андрей, Удача касается только вас лично. Даже будь вы сто раз президентом, Удаче наплевать с самой высокой колокольни на ваши успехи на этом посту. Ну, может, чуть-чуть подправит «правление» новоявленного гаранта, дабы не наворотил совсем уж непотребного. А то еще вдруг разорвет голодная толпа или, чего доброго, армия взбунтуется.

– Вы преувеличиваете.

– Может быть. Но лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Негласный лозунг вашей организации? – Разговор ошеломил Андрея, на какое-то время выбил из себя, и только сейчас снова полезла наружу старательно культивированная всю жизнь циничная ирония.

Это заметил и полковник. Отреагировал спокойно:

– Не в лозунге суть, в действиях.

– А если так. Читал я тут одну книжицу, рабоче-крестьянская фантастика для пэтэушников, так там описывается Россия, где к власти пришел президент, который перед выборами объявил, что если не успеет за четыре года вывести страну из кризиса, то пустит пулю в лоб. Может, и мне тоже… что-нибудь в этом роде, а? Как с Катукиным. Поставить мою жизнь в зависимость от результата.

– Хорошая идея. Спасибо, Андрей. Подключу своих аналитиков, посмотрим, что они скажут, хотя мне кажется: так бывает только в книжках. Но в любом случае пока незачем торопиться, да и следующие выборы только через три года. Наберем материал, разложим по полочкам. А пока, я думаю, вы не откажетесь за счет нашей фирмы слетать в Каир?

– В принципе – нет. А дальше что?

– А дальше – посмотрим. Все будет зависеть от результатов. Конечно, сразу в президентское кресло вы не сядете, для начала сделаем вас префектом или, скажем, мэром. Понаблюдаем. Не забудьте, в Долине Царей – седьмая точка, и после нее ваш уровень везения, если можно так выразиться, должен значительно возрасти. Как это будет выглядеть – не знаю, но думаю, – Петр Дмитриевич едва заметно, одними губами улыбнулся, – что украсть у вас кошелек точно никто уже не сможет.

Андрей рассеянно кивнул.

– Только, Андрей… Одна просьба к вам: будьте благоразумны. Все время следить за вами невозможно, да и столько людей в моем распоряжении нет.

– Да и меня, честно говоря, такая перспектива не радует…

– Вот видите. Поаккуратней… не суйтесь очертя голову куда не надо. А то еще уверитесь в собственной неуязвимости, начнете суперменские подвиги совершать. Ну и, кроме того, вряд ли мы одни такие умные…

– Вы про Моссад?

– И про него тоже. Кроме Моссада, еще много всяких интересных организаций существует. И наверняка со статистикой у них тоже все в порядке.

Домой Андрей возвращался несколько обалдевшим. Даже обрадованные девчонки, что всю дорогу рассказывали ему, как отлично все прошло с сочинением, тема попалась подходящая – именно ее они заучивали вчера чуть ли не наизусть, – не смогли вывести его из ступора. Весь вечер он молчал, отвечал односложно, а когда Юля с Анютой взялись участливо выспрашивать: что же такое произошло, отговорился неприятностями на работе. Хорошо хоть удержался в рамках и не рявкнул: отстаньте, мол, достали.

За следующие несколько месяцев жизнь Андрея разительно переменилась. Теперь он каждую минуту почти физически ощущал на себе объектив телекамеры, любопытные глаза наружного наблюдения. Выходя из дома, озирался в поисках невидимого «хвоста». Поначалу он почти перестал разговаривать по телефону и даже хотел поменять аппараты, пока полковник не поклялся, что ни домашний, ни сотовый номера Андрея не прослушиваются.

Сразу после первых переговоров Петр Дмитриевич предложил ему уволиться с работы и встать на немалое довольствие спецслужбиста, но Андрей отказался. Он свыкся с «Евротуром», да и такая работа вообще больше ему подходила, чем в свое время бесконечная пахота в команде Москвина. А когда две недели спустя после памятной поездки в Суздаль и удачно проведенной выставки Андрея перевели в отдел заказных туров, на переговоры с клиентами, неожиданно для себя он ощутил, что ему нравится работать непосредственно с людьми, да и коллектив в отделе приятный. Начальство его ценит, работу свою Андрей делает быстро и хорошо. Зачем что-то менять?

Когда, кстати, Андрей рассказал о своем повышении кураторам из ФСБ, те склонны были и этот момент оправдывать Удачей. Какой-либо связи Андрей не ощутил, но решил не спорить: Комитету виднее, на подотдел «Везунчик» целый выводок аналитиков работает.

Отношения с ярославскими девушками развивались в нужную сторону: как-то само собой получилось, что Юля и Анюта остались жить у Андрея даже после того, как объявили результаты экзаменов. Обе подружки поступили в академию, по случаю чего была дикая радость, а когда Андрей жестом фокусника выложил на стол три заветных билета на концерт (едва не забыл про них!), радость переросла просто в какое-то сумасшествие.

Воскресный вечер закончился романтическим ужином на троих в любимом Андреем семейном ресторанчике. Очарованные девчонки долго мялись, но в конце концов набрались смелости и хором (на этот раз Юле не пришлось рисковать в одиночку) попросили Андрея разрешить им остаться у него и дальше.

Обижать подружек не хотелось, да и вечер тот несколько подуспокоил расшатанные нервы, и Андрей пообещал, что подумает. Пока же, мол, ничего менять он не собирается.

– Но, – с трудом уклонившись от поцелуев, добавил он, – точно ничего обещать не могу. Лучше бы вам пока от комнаты не отказываться. Может так получиться, что мне придется уехать на несколько месяцев, где вы тогда жить будете?

Вечером того же дня Андрею позвонил Петр Дмитриевич.

– Андрей? Добрый вечер.

– Здравствуйте, Петр Дмитриевич. Что-нибудь случилось?

В общем, это был бы обычный еженедельный контрольный звонок, но в конце ничего не значащего разговора полковник неожиданно произнес:

– С вашими девушками, Андрей, все в порядке. Мы их проверили, не волнуйтесь, они действительно те, за кого себя выдают.

Чувствуя, как волна гнева накатывает на него откуда-то из глубины подсознания, Андрей демонстративно спокойно, чуть ли не сквозь сжатые зубы, произнес:

– Вы теперь и мою личную жизнь под микроскопом изучать будете?

– Такая работа…

– Какого черта! Хотя бы дома я могу от ваших соглядатаев избавиться?!

– Простите, Андрей, если мы чем-то вас задели, но, по-моему, вы зря нервничаете. Нельзя было полностью исключить возможность, что подружки-провинциалки подставлены вам специально, чтобы постоянно держать под контролем каждый ваш шаг. Рисковать мы не могли, необходимо было все проверить досконально. Так что, пожалуйста, не топайте ногами и поверьте: ни самим девушкам, ни их родственникам никаких неудобств не причинили, да и, скорее всего, они просто ничего не заметили – проверка была проведена скрытно и максимально негласно.

Чувствуя перед подругами некоторую вину и заодно решив насолить полковнику, Андрей в припадке мужского петушизма раскрыл девчонкам свою необыкновенность. Все целиком он, естественно, рассказывать не стал, ограничился лишь общей теорией Удачи и парой-тройкой примеров.

Девушки, естественно, не поверили. Внешне они поахали и повосхищались, но ночью, обсудив все друг с другом, решили Андрееву Удачу испытать. Не то чтобы им так уж хотелось вывести его на чистую воду, сама по себе история им понравилась, но неугомонный дух экспериментаторства требовал все проверить самолично. Зачинщицей, конечно, была Юля.

Выгадав день, когда Андрей должен был вернуться с работы позже обычного, девчонки разработали план.

– Помнишь, фильм такой был французский, «Невезучие»?

– Ну да, с Пьером Ришаром. Я его в детстве смотрела…

– Я тоже. Теперь слушай…

Юля что-то зашептала на ухо Анюте, та улыбнулась:

– Вот мы и проверим.

К семи часам все было готово. Подружки накрыли на кухне стол, расставили тарелки, на плите в закопченной кастрюльке – после стольких лет верной службы закоренелому холостяку до конца ее отмыть так и не удалось, как Юля с Анютой ни старались, – тушилось овощное рагу.

На кухне – три стула, на всех. Заслуживает отдельного внимания тот, что стоит спиной к балкону, на Андреевом месте: два часа назад Юля почти до конца вывернула крепежный винт, удерживавший одну из ножек. Теперь сидеть на нем весьма опасно – рискуешь моментально оказаться на полу, среди обломков. Своего рода «Невезучие» наоборот: герой Ришара в фильме доказал сомневающимся свое невезение именно тем, что сел на единственный сломанный стул из полусотни, сейчас же подружки хотели посмотреть, как выкрутится из ситуации Андрей. Как ему удастся НЕ сесть на заведомо сломанный стул. Ну, точнее не ему, а этой самой пресловутой Удаче.

Когда в замке заскрежетали ключи, обе девушки вздрогнули, испуганно переглянулись и, стараясь вести себя как обычно, вышли в коридор встречать Андрея.

Он пришел усталый, намаявшийся за день, но все равно веселый:

– Привет! Как вы тут без меня?

– Привет!

Андрей стащил ботинки и пошел в ванную – умываться. Девушки как приклеенные следовали за ним.

– Чем будете кормить? – спросил он, вытираясь. – А то меня с голодухи ноги не держат.

– Тебе понравится, – ответила Юля. – Особый рецепт моей мамы. Пальчики оближешь.

– Прям счаз и начну, – Андрей улыбнулся и прошел на кухню. Юля с Аней замерли в проходе и, затаив дыхание, наблюдали, как он садится на свое место – то есть на сломанный стул.

В этот момент зазвонил телефон. Чертыхнувшись, Андрей огляделся по сторонам:

– Где трубка? В комнате, что ли, забыл?

Телефон действительно оказался в Андреевой комнате на столе, среди груды рабочих бумаг.

– Алло!

– Извините, – вежливо сказал бесполый голос, – а можно Митю?

– Кого? – изумленно переспросил Андрей.

– Митю. Дмитрия Клыкова.

– Боюсь, вы ошиблись номером.

– Ой, – искренне огорчился голос. – Это один-три-один-девять-восемь-ноль-два?

– Нет. И даже не похоже.

– Прошу прощения, – совсем расстроился бесполый собеседник и отключился.

Андрей отволок трубку на базу – заряжаться, хотел было идти обратно на кухню, но тут ему на глаза попалась газета с программой. Бегло пробежав глазами строчки, он крикнул девчонкам:

– Юля! Анюта! Давайте в комнате поедим! Сейчас «Менты» начнутся…

Непорядок со стулом обнаружился только следующим утром. Собирая на стол, Андрей выронил вилку, нагнулся поднимать и заметил, что соединительный винт вылез наружу. Шляпка торчала из лакированной деревяшки почти на полсантиметра.

При помощи отвертки поломка была легко устранена, и через час Андрей и думать забыл о подобной ерунде, а вот Юле с Анютой сделать это было не так просто. Девушки снова прошептались до утра, но так и не смогли убедить друг друга и поверить в рассказ Андрея. Решили все-таки испытать Удачу еще раз.

Подходящий случай подвернулся только через неделю. В тот день они приехали домой все вместе – Андрей подобрал девушек на Манежке, после трехчасовой прогулки по аляповато-роскошным галереям подземного центра.

Еще на лестничной клетке, доставая ключи, Андрей услышал, как в квартире названивает телефон. Распахнув дверь, он бегом проскочил в комнату и снял трубку.

– Андрей? – рокотнул в динамике голос шефа. – Добрый вечер. Хорошо, что ты уже дома, по мобильнику никак не могу прозвониться. – Андрей запоздало вспомнил, что со вчерашнего вечера забыл зарядить сотовик. – У нас маленькая неприятность, Решетов застрял на Кипре, а завтра, сам знаешь, презентация нового маршрута. Ты вроде материалом владеешь, сможешь его подменить? Или Аллочку попросить?

На кухню к девчонкам Андрей вышел невеселый.

– Не смогу я с вами сегодня «Бэмби» смотреть. По работе тут навешали всякого, придется теперь полночи над бумагами сидеть. Так что если хотите – смотрите без меня.

– Что-то случилось? – спросила Анюта.

– Да нет, ничего смертельного. Завтра презентация перед важными клиентами, а человек, который должен ее проводить, еще не вернулся. Придется мне за него отдуваться.

– А перенести нельзя? Подождать, пока тот человек не приедет?

– Если бы. Клиенты – мелкие фирмы, которые через нас туры заказывают. Если не мы, так кто-нибудь другой им этот маршрут предложит, он сейчас в моде.

Наскоро поужинав, Андрей ушел к себе, освежать в памяти подробности полузабытого проекта, а подружки задумали очередную проверку.

Если бы они знали, чем все это закончится!

Утром невыспавшийся и замученный Андрей, засидевшийся вчера аж до трех, попросил сварить ему кофе покрепче. У девчонок все уже было готово. Засыпая в кофеварку молотый «Амбассадор» – любимый Андреев сорт, Юля незаметно добавила в него слабительного. Вечером девушки не поленились истолочь в порошок целых шесть таблеток. Чтобы уж наверняка!

Идея, конечно, опять принадлежала Юле. Анюта, надо отдать ей должное, пыталась урезонить подругу – у Андрея важная встреча, вряд ли он будет хорошо смотреться, то и дело выбегая из офиса с позеленевшим лицом. Смутно представляя реалии туристского бизнеса, она все же понимала, что, оскорбленные таким «невниманием» к себе, клиенты могут выбрать другую фирму. За что, Андрея, понятное дело, не похвалят.

Но Юлька уже закусила удила. Она только посмеивалась – вот будет потеха, представляешь?!

Анюта долго решала: сказать Андрею или не сказать? Вот уже зафырчала кофеварка, в чашку густой чернильной струей потек ароматный напиток, когда она все же решила промолчать. Посмотреть, что будет.

Она первой, опередив Юлю, вскочила из-за стола, подхватила кофейник.

– Ваш кофе готов!

У Андрея с трудом хватило сил выдавить из себя улыбку. Голова просто раскалывалась.

Анюта повернулась, сделала шаг вперед и неожиданно споткнулась о свою же брошенную тапочку. Горячий кофе, окутав кухню перламутровым в лучах солнца паром, выплеснулся ей на ногу, серьезно ошпарил лодыжку.

Девушка вскрикнула, выронила кофейник и почти упала на стул, неестественно выставив ногу. В глазах у нее появились слезы.

Юля и Андрей испугались не меньше Анюты, но голову не потеряли. Пока Юля успокаивала подругу, Андрей сбегал в комнату за аптечкой. Расшвыривая во все стороны отчетливо пахнущие аптекой упаковки и коробочки, он разыскал ожоговую мазь и бинты, на руках перетащил бедную девушку в комнату.

– Сейчас, потерпи…

Анюта, закусив губу, стоически терпела, пока Андрей смазывал и бинтовал стремительно краснеющую ногу.

– Ну как? Легче?

– Немножко.

– Вот что. Сегодня из дома никуда, а если будет очень сильно болеть – выпей вот это.

Убедившись, что с Анютой все более или менее в порядке, Андрей еще раз строго-настрого приказал ей никуда не выходить, посмотрел на часы и схватился за голову: опаздываю! С невероятной скоростью собрался и выскочил на улицу.

Выпить кофе Андрей так и не успел. Какое там! Даже на завтрак времени не хватило.

Вечером девушки во всем ему признались. Первые несколько минут Андрей ругал подружек на чем свет стоит, а потом, к ночи, у него началась серьезная депрессия. Он весь издергался, почти в каждом неприятном факте видел происки своего дара (или проклятия?), не без основания стал опасаться, что Удача, спасая его от проблем, может причинить серьезный вред кому-нибудь из его друзей или близких. Два перелома и ожог уже есть. Что дальше? Сотрясение мозга? Инсульт? Остановка сердца?

Решив узнать, как справлялись с подобными переживаниями Катукин и Кочин, – если нечто похожее вообще было у прежних Везунчиков, – Андрей поподробнее расспросил Петра Дмитриевича и его заместителя, подполковника Зимина. И на свою голову узнал всю правду о Владлене Катукине. Все то, что полковник поначалу решил не говорить, дабы не отпугнуть нового Везунчика. Офицеры долго спорили между собой, но под конец все-таки принесли Андрею черную коленкоровую папку и истрепанную бамажную тетрадь. На грифе папки значилось «секретно, хранить вечно», а название… «Протокол обследования места самоубийства Катукина Владлена Прохоровича», снизу приписано от руки: «предположительного» и – знак вопроса. Тетрадь оказалась дневником.

Эпопея Катукина продолжалась недолго – он просто не выдержал огромного груза ответственности. Точно никто ни в чем не был уверен. А ведь бывало, что его как талисман посылали на заведомо сырые объекты народного хозяйства, с сорванным планом пуска, слепленные на скорую руку, дабы успеть к очередной годовщине Октября. И помогало! Бывало, что и против всех правил, чуть ли не наперекор законам физики.

А вдруг все успехи Катукина – обычные совпадения и никакого Сверхвезения не существует. Тогда в какой-то момент его призрачной Удачей заткнут очередную дыру и что-то сработает не так. Будут жертвы, огромные жертвы, ведь на объектах, где при пуске присутствовал Везунчик, на нормы техники безопасности смотрели сквозь пальцы – пронесет, мол.

В конце восемьдесят второго года Катукин застрелился. Как тогда было принято – в сердце, чтобы не уродовать лицо для гроба. Потом уже, когда Комитет проводил обыск в его доме, нашлись дневники. За день до самоубийства Катукин записал в дневнике:

«Прочитал рассказ Кинга».

Кинга у нас тогда не издавали, но Катукин прекрасно знал шесть языков, из своих командировок привез огромное количество неизвестных в Союзе книг.

«О человеке, на которого наложил страшное проклятие индийский то ли йог, то ли гуру. Проклятие парии. Каждый, кто прикоснется к нему, пожмет руку, умирает. В конце концов несчастный рукопожал сам себя… Интересный расклад. Может, и я так же… Ведь каждый удачный запуск, успешный эксперимент легко может обернуться несчастьем, травмами, а то и смертью для какого-нибудь техника. Только потому, что он МОЖЕТ допустить ошибку, ввести не те данные… Мне не говорят, но я знаю – такие случаи уже были. Я больше не смогу этого вынести».

И еще: Андрей так и не смог до конца поверить в искренность Петра Дмитриевича. Слишком уж по-голливудски это все выглядело: супермен, спецслужбы, предложение занять президентское кресло… Как раз подходящая идея, чтобы очаровать доверчивого простака. Спасение Родины, подъем России и все такое…

На деле же любому мало-мальски сведущему в делах спецслужб дилетанту ясно, что, как бы его ни боялись в Комитете, раскрывать свою реальную цель не стал бы ни один нормальный разведчик. Хотя бы просто для того, чтобы пресечь дальнейшее распространение информации. В самом деле, неужели в пресловутом отделе аналитического риска не нашлось человека с фантазией, способного выдумать такую классную легенду, что от нее текли бы слюнки? Да не смешите!

Так что, может, грядущее президентство – тоже лишь маскировка? Какого-то более серьезного и изощренного плана.

Или нет?