К черту «бизнес как всегда» Брэнсон Ричард

Самое опасное для мира – думать, что мы не являемся одинаковыми.

Зинни Табете, одна из основателей iTeach и южноафриканский активист борьбы со СПИДом

Да, мы уже живем в глобальной деревне. И, как неустанно в течение пары десятилетий напоминает мне об этом Питер Гэбриэл, это есть наше будущее. Питер постоянно удивляет меня. Я часто наблюдал, как он излагал свои идеи на встречах и конференциях, – и его мышление было столь провидческим, что видно было, как глаза присутствующих округлялись в их попытке ухватить суть концепции. Нет нужды говорить, что годы спустя до всех все доходило – и весь остальной мир подхватывал высказанную давным-давно идею. Когда Питер начал говорить о могуществе взаимосвязанного мира и о глобальной деревне, он сразу же предупредил и о темной стороне этой проблемы, которая проявится, если мы не станем заботиться друг о друге в нашем новом опутанном проводами коммуникаций мире. Я не мог не вспомнить об этих его словах, став свидетелем двух изменивших мир событий, разворачивавшихся в последние месяцы 2011 года.

Первым была так называемая Арабская весна – цепь ведомых людьми и технологией революций в Тунисе, Египте и других странах Ближнего Востока. Нам повезло: журналист Аль-Джазиры Айман Мохйелдин был с нами на одном из собраний руководства Virgin Unite через два месяца после начала египетской революции. Айман – прекрасный пример представителя нового поколения тех, кого с полным правом можно назвать гражданами мира. Его мать палестинка, отец – египтянин. Образование он получил в США, а большую часть взрослой жизни провел в поездках по миру, ведя репортажи из Газы и прочих горячих точек. После того как он покинул нас, Айман отправился в Сирию.

Рискуя собой, он проводил долгие часы на крыше дома на площади Тахрир в Каире, принося революцию в наши дома. Или по меньшей мере в некоторые из них. Меня, помню, страшно удивило то, что многие кабельные станции в США перекрыли Аль-Джазире доступ к зрителю – в основном из-за неверных представлений о содержании передач и профессионального уровня журналистов станции. Так что Аль-Джазира была недоступна телезрителям большинства штатов США. Для меня это было невероятно: одна из моих любимых станций, дающая зрителю истинное понимание того, что происходит в мире, – и вдруг запрет? Как мы вообще собираемся строить нашу глобальную деревню, если у нас нет доступа к Другому и возможности понять его точку зрения?

Мы слушали Аймана затаив дыхание. Он же рассказывал нам о том, что происходило в Египте и в регионе в целом, как социальные сети, особенно Twitter и Facebook, принесли с собой настоящую информационную демократию – никакой иерархии, все равны. Кроме того, у него было глубокое понимание темной стороны глобальной деревни, когда вовлеченность одной страны в дела другой может иметь непредвиденные последствия. Недавно я читал его статью в одном нью-йоркском журнале, где Айман пишет о том, какие чувства египетский народ мог испытывать к американскому правительству во время революции:

«Фактом остается то, что именно правительство США вооружало, финансировало и по сути содержало египетский авторитарный режим. В результате этот режим, чувствовавший себя вполне уверенно и, по мнению многих, узурпировавший власть в стране, жестко ограничивал права человека и гражданские права в целом. В обмен США получали партнера, который укреплял стабильность в регионе и был близким союзником Штатов в так называемой “войне с террором”, участвуя в том числе и в программе выдачи как информации, так и подозреваемых через каналы ЦРУ. Поэтому можно понять скептическое отношение к нежеланию США помочь стране в восстановлении демократии и прав человека. Египтяне не могут понять, почему Америка не поддерживает их с такой же энергией, с какой тридцать лет она поддерживала авторитарную власть. Эта нестыковка абсолютно понятна любому египтянину – и не только элите или интеллектуалам».

Критически важным как для египтян, так и для всего мира в целом будет то, насколько серьезно все мы поддержим возрождение Египта как сильного нового государства. То же самое относится и к остальным странам Ближнего Востока, где в последние месяцы происходили радикальные политические перемены. Virgin Unite и все мы планируем поддержать развитие предпринимательства в Египте уже в ближайшем будущем.

Поразительная новизна Арабской весны была в том, что она продемонстрировала способность технологий дать людям реальную силу, которая поможет им произвести радикальные перемены к лучшему. Айман прав: социальные сети и другие инструменты коммуникации дают людям право равного голоса. Но очень важно – как это и бывает со всем новым – определить: что означает Арабская весна как революция и как власть людей. Восставшие люди требовали гражданского общества, которое объединяет, а не разъединяет. Они больше не хотят общества, построенного на «мы и они». Им нужно государство, в котором каждый имеет равные права и чувствует себя свободным. Весь мир внимательно смотрел и слушал: ранние этапы революции потому были такими вдохновляющими, потому что они несли с собой идеи государственной самоидентификации, базирующиеся на гражданских правах.

Второе событие – массовые беспорядки в Лондоне летом 2011 года – показали темную сторону доступности средств коммуникаций. Двадцать лет назад мародерам и грабителям нужны были время и немалые усилия, чтобы собраться вместе в таком количестве. Ныне социальные сети предоставили им все инструменты для этого. Камила Батмангхелидж с сожалением подчеркнула, что этого могло бы и не произойти, если бы швырявшие камни молодые люди ощущали себя частью общества. Насилию не может быть оправдания, но эти беспорядки стали серьезным предупреждением для нас: нам необходимо думать над тем, что сделать, дабы эта молодежь не чувствовала себя «за бортом». Хорошей новостью было то, что после беспорядков люди снова показали позитивную сторону социальных сетей, собирая группы, помогавшие очищать улицы от мусора и баррикад.

Пришло время глобальной деревни, эта идея реализовалась – со всеми великолепными возможностями и требующими решения проблемами. Сейчас индивидууму, правительству или организации гораздо труднее наращивать свои мощь и богатство, не обращая никакого внимания на людей. И этот процесс происходит во всем мире. Падение Берлинской стены в 1989 году было, вероятно, одним из первых проявлений технологии, которая – в самом буквальном смысле – уничтожала барьеры между людьми и странами. Берлинская стена перекрывала проход людей с одной стороны на другую, но со временем она встретила достойного противника в лице спутникового телевидения. Внезапно все на восточной стороне получили доступ к бесцензурному показу того, что происходило на Западе.

Эрик Шмидт и Джаред Коэн из Google провидчески предсказали некоторые из особенностей нашего нового связанного сетью коммуникаций мира. Они называют такой уровень взаимных связей и всеобщее распространение власти Цифровым Подрывом. Свои идеи они высказали в Foreign Affairs, очень влиятельном американском журнале Совета по международным отношениям:

«Появление, развитие и мощь коммуникационных технологий – инструментов, связывающих людей с огромным объемом информации и друг с другом, – сделает XXI век веком сплошных сюрпризов. Правительства будут захвачены врасплох, когда толпы их граждан, вооруженных разве что мобильными телефонами, примут участие в мини-бунтах, подрывающих авторитет власти. В СМИ журналистика во все большей степени станет совместной деятельностью традиционных новостных организаций и “гражданских” репортеров. А технологические компании будут регулярно проигрывать конкурентам и удивляться тому, что у потребителя нет ни лояльности, ни терпения. Сегодня более 50 процентов населения планеты имеют доступ к некоей комбинации мобильных телефонов (пять миллиардов пользователей) и Интернета (два миллиарда). Эти люди общаются внутри границ и поверх границ, формируя виртуальные сообщества, которые дают большую власть народу и уменьшая власть правительств… Видя все эти возможности, демократические правительства обязаны соединить усилия – ценя и уважая при этом силу и мощь частного и некоммерческого сектора – в изменении мировой ситуации к лучшему. Они должны прислушиваться к тем, кто находится на передовой линии, и признать, что использование коммуникационных технологий их гражданами может быть эффективным инструментом распространения и укрепления ценностей свободы, равенства и прав человека в глобальном плане. В этом новом веке совместной власти всех уже никто не сможет продвигаться вперед в одиночку».

Но что все это значит для бизнеса и предпринимателей? Точно так же, как революции вспыхивали против правительств, эксплуатирующих и пренебрежительно относящихся к своему народу, бизнес-лидеры столкнутся – и будут сталкиваться – с такими же проблемами. Мы наконец-то перешли от «Промышленной эпохи» к «Народной эпохе». А это и есть сама суть «Капитализма 24902». Если промышленная эпоха стояла на стремлении к обогащению, несбалансированном росте производства за счет истощения природных ресурсов и заботе о прибыли держателей акций, то новая эпоха – «Народная эпоха» – концентрируется на том, что бизнес может и обязан приносить пользу человечеству, планете – точно так же, как акционерам.

Предприниматели, которые скажут: «К черту “бизнес как всегда”!» – и примут «Капитализм 24902», будут процветать. Те же, кто этого не сделает, будут какое-то время сражаться, чтобы удержать власть, но рано или поздно падут, поскольку они уже не смогут контролировать то, как их воспринимает рынок. Теперь люди во всем мире имеют серьезную возможность формировать мнение других людей о различных брендах, отдавая предпочтение тем, которые действительно приносят пользу и творят добро.

Прежде чем я начну разговор о том, какую роль бизнес может играть в глобальной деревне (при условии, что он пошлет к черту «бизнес как всегда»), я хочу поразмышлять о том, что, не будь бизнеса, глобальная деревня никогда бы не материализовалась. Технология и компании мобильной связи по всему миру дали нам инструменты для коммуникации. Один из людей, стоявший у истоков этой коммуникационной революции, – Страйв Масийва, который был и одним из соучредителей «Углеродного оперативного штаба» (Carbon War Room).

В 1965 году, когда Страйву было семь лет, глава Родезии Ян Смит в одностороннем порядке объявил о независимости от Великобритании. Родители Страйва уехали из страны, отправив сына в интернат в Эдинбурге. Страйв мечтал вернуться домой – он планировал добраться до Замбии и присоединиться к партизанам по другую сторону границы, сражавшимся против правительства белого меньшинства и Яна Смита. Но потом он поговорил со своим двоюродным братом – тот руководил тренировочным лагерем повстанческой армии, той самой, которая впоследствии стала Патриотическим фронтом и партией Роберта Мугабе. Брат и сообщил Страйву, что он опоздал: война уже практически выиграна. И новой стране больше, чем солдаты, нужны образованные люди. Страйв прислушался к этим мудрым словам и остался в Великобритании, чтобы учиться дальше. Получив диплом, он, вернувшись в уже новую страну, которая называлась Зимбабве, стал работать в государственной телефонной компании.

Растущие рынки и сети мобильной связи были поистине браком, заключенным на небесах. Создавать мобильные сети быстрее и дешевле, чем наземные телефонные линии. В 1993 году Страйв без труда собрал деньги, необходимые для того, чтобы запустить свою первую компанию мобильной связи. Проблема, однако, была в том, что Мугабе не хотел выдавать лицензии новым провайдерам. Юридические битвы Страйва с Мугабе достигли пика, когда президент своим декретом вообще запретил частные компании сотовой связи. Однако Страйв не сдался и решил подать на правительство в суд. В декабре 1997 года он выиграл процесс и продолжил работу над тем, чтобы сделать Econet самой успешной мобильной компанией в Зимбабве.

Но к тому времени мировоззрение Страйва стало значительно богаче. Его амбициям уже было тесно в границах своей страны, погрязшей в паутине проблем. В своем главном офисе в Йоханнесбурге он решил создать настоящий транснациональный африканский бизнес, который сегодня охватывает семь стран, имеет более чем 25 миллионов клиентов и приносит порядка трех миллиардов долларов ежегодного дохода. Econet не просто великолепный пример африканской предприимчивости – каждый день он изменяет жизнь людей к лучшему.

Страйва отличает глубокое чувство ответственности перед обществом, желание помочь ему. Доходы Capernaum Trust, трастового фонда, который он организовал вместе со своей женой, позволили дать образование двадцати шести тысячам сирот. Страйв также входит в совет попечителей фонда Рокфеллера и сотрудничает с фондом Кофи Аннана «За зеленую революцию в Африке». Кроме того, как я уже сказал, он является одним из соучредителей «Углеродного оперативного штаба» (Carbon War Room), в который, помимо него, вхожу я сам и семь других предпринимателей.

То, что он делает, чрезвычайно важно – но не менее важна система ценностей, на которых базируется его компания. Она консультирует и снабжает антиретровирусными препаратами как работников, так и членов их семей, больных ВИЧ/СПИДом. Компания пользуется широким спектром возможностей для бизнеса. Она инвестировала в общинные салоны связи и платные телефоны на местных рынках, тем самым давая возможность пользоваться коммуникацией людям, которые в других обстоятельствах просто не могли бы себе этого позволить. Привнося современную телекоммуникацию в эти общины, Econet дает местному населению возможность стать предпринимателями и управлять своим малым бизнесом. Телефоны Econet, как и миллионы других мобильников во всем мире, становятся врачами, страховыми компаниями, банками и многим, многим другим.

Возможности мобильной связи в том, чтобы изменять наш мир к лучшему, огромны. В мире более 5,3 миллиарда пользователей сотовых телефонов, а по меньшей мере 90 процентов населения планеты имеет доступ к мобильным услугам. Задумайтесь, например, о здравоохранении. К 2015 году 500 миллионов человек во всем мире будут использовать медицинские аппараты, подключенные к мобильной связи. Такое несложное сочетание полностью трансформирует нашу реакцию на возникающие проблемы со здоровьем: от профилактики болезней, таких как ВИЧ, обучая людей через мобильные игры, до диагностики, контроля за лечением, мониторинга эпидемий – продолжать можно без конца.

Или, скажем, банк в вашем кармане? Клиенты компании M-PESA[49] в Кении могут делать денежные взносы и снимать деньги через сеть агентов, в которую входят также посредники, продающие эфирное время и розничные ячейки, выступающие в роли банковских агентов. Пользователи M-PESA могут осуществлять денежные переводы и оплачивать счета. Компания стартовала в 2007 году, и сейчас у нее 6,5 миллиона клиентов, осуществляющих два миллиона денежных операций ежедневно.

Телефоны даже работают «сводниками». Я в данном случае говорю о бизнесе, но уверен, что есть и службы знакомств, работающие на мобильной связи! Soutkel, компания, работающая в основном на Ближнем Востоке, сводит вместе людей, ищущих работу, и компании, ищущих тех или иных специалистов. Они разработали SMS с «мини-резюме» и «мини-объявлениями», а затем стали связывать потенциальных работников с работодателями. Кроме того, они создали структуры, которая помогает общинам, нуждающимся в помощи, связаться с организациями, способными такую помощь оказать.

Возникли платформы типа Ushahidi (на суахили это означает «показание»), поддерживающие «гражданский журнализм» и способствующие распространению живых человеческих историй во времена различных кризисов. А еще есть Txteagle – компания, дающая глобальным брендам возможность заявить о себе миллиарду потенциальных покупателей на растущем рынке в развивающихся странах через рассылку SMS. Взамен Txteagle предоставляет бесплатное эфирное время своим клиентам, подписавшимся на рассылку SMS. Абсолютно новый мир – как для гражданской активности, так и для рекламы!

Однако новую глобальную деревню связывают не только мобильные телефоны. Онлайн-группы, такие как Avaaz и Wikipedia, меняют наше представление об обществе. В этом новом, связанном электронными сетями мире у бизнеса появляются великолепные возможности использовать новые технологии и растущий уровень коммуникации для того, чтобы выдвигать идеи, которые не только хороши для бизнеса, но и полезны для глобальной деревни. Суть «Капитализма 24902» как раз и заключается в том, чтобы мы проявляли заботу и о планете, и о различных группах населения, где бы они ни находились. Наконец-то у нас появились инструменты для этого.

Все это ново и радостно: мобильные телефоны, Интернет, СМИ и поездки в другие страны сделали нас сплоченнее и изменили сам способ существования нашего мира. Но есть и плохие новости. Существующие модели управления обществом попросту не поспевают за всеми этими инновациями. Большинство таких моделей построены «в бункерах», то есть как изолированные области ответственности за различные проблемы в разных секторах. У них практически нет мотивации для того, чтобы работать вместе, а деятельность их очерчена географическими границами. Но штука-то в том, что проблемы, стоящие перед всеми нами, не имеют границ. Многие из них усугубляются по мере истощения природных ресурсов и возрастающей резкости климатических изменений.

Конференция ООН по изменению климата, прошедшая в Копенгагене в 2009 году, и вялый отклик правительств на ухудшающийся экологический кризис – вот один из наиболее ярких примеров «эффекта бункера», когда нет какой-то единой силы, способной изменить к лучшему положение человечества и ситуацию на всей планете. Печально, но это результат того, как мы выстроили наши политические системы, базирующиеся на выборах. В результате руки политиков связаны, поскольку они пытаются – за ограниченный период – сделать что-то для тех, кто их избрал, а не для планеты в целом. Похожим образом связаны и руки многих компаний и корпораций, потому что их усилия сконцентрированы на прибыли акционеров, а все остальные попросту не имеют права голоса. Благотворительные фонды пытаются оставаться на плаву, сражаясь как с рецессией, так и с другими организациями за финансирование, – и здесь тоже не видно мотивации к сотрудничеству, которое могло бы принести больше пользы. Крупные международные организации типа ООН часто становятся заложниками своих собственных членов с их разобщенными интересами… И общий результат примерно таков же, какой мы получили в Копенгагене, – почти ничего. Но проблемы никуда не делись, и нам всем нужно работать вместе: бизнес, правительства и некоммерческие организации должны объединить усилия, чтобы решать эти проблемы сообща.

В Копенгагене я наблюдал за десятками преданных делу людей, которые отчаянно пытались решить задачу: как прийти к соглашению, чтобы успеть вывести мир с катастрофической траектории, по которой он сейчас движется вниз. И тогда я понял, чего не хватает. Нам не хватает рулевого, который бы управлял нашим общим кораблем. Планете нужен кто-то, кто сражается за нее, у кого нет других задач, кроме этой, и кто имеет достаточно силы для того, чтобы заставить людей прислушаться. Куда бы я ни посмотрел на конференции, всюду были люди, исполненные самых лучших намерений, но с шорами на глазах, позволявшими им видеть только какую-то специфическую часть общей проблемы или только интересы собственной страны. Это заставило меня еще больше погрузиться в решение задачи: как стимулировать лидеров бизнеса на то, чтобы сыграть свою роль в объединении потенциальных партнеров, и как использовать бизнес-технологии для новых подходов к созданию глобального руководства. Я понимал, что мы можем сыграть уникальную роль в организации немыслимых прежде союзов между бизнесом, правительствами и социальными секторами для создания базирующихся на бизнесе стратегий, ведущих к новым моделям глобального управления. Над этой задачей задумались многие, и среди них – глубоко уважаемый мною Рэй Чемберс.

Рэй – человек множества талантов. Когда он еще изучал бухгалтерское дело, то свободное время посвящал своей рок-группе, где он был певцом и пианистом. Возможно, следует благодарить наши музыкальные корни за то, что мы сошлись и подружились мгновенно. Затем, расставшись с музыкой, Рэй стал президентом очень успешной частной компании по управлению капиталом, которая называлась Wesray Capital Corporation. Когда он разбогател, то решил отойти от дел и посвятить все свое время тому, чтобы пытаться изменить мир к лучшему.

Рэй – один из самых спокойных и четко выражающих свои мысли людей из всех, с кем мне доводилось встречаться. (Хотя должен признаться: долгие годы работая с типами а-ля Sex Pistols, мне очень трудно представить Рэя в рок-группе – он явно не Джонни Роттен.) Однако он сыграл пусть и немузыкальную, но чрезвычайно важную роль, помогая Virgin Unite воплотить в жизнь программу по созданию группы «Старейшин» – Рэй был одним из первых, кто вошел в консультативный совет. Когда он с женой присоединился к нам на первой встрече «Старейшин» в Улусабе, я, помнится, подумал: «Ого, да этот человек знает, что делает!» Каждый вопрос, который он задавал, был абсолютно важен. Прекрасное свойство Рэя в том, что он пользуется своим отточенным умом бизнесмена, занимаясь делами в некоммерческом секторе. Когда он переключился на борьбу с малярией, он сразу поставил очень четкую и отважную цель: к 2015 году в Африке больше никто не будет умирать от этой болезни. Малярия – прекрасный пример одной из глобальных проблем, для которых не существует границ. В Африке более двух тысяч человек (в основном детей) умирают от малярии каждый день, несмотря на то что ее можно и предотвратить, и вылечить.

Чтобы достичь своей цели, Рэй решил: необходимо создать организацию, которая пробьет «бункеры» и атакует малярию в глобальных масштабах. Вместе с Питером Чернином, одним из самых влиятельных продюсеров и руководителей СМИ, он основал Malaria No More[50]. Организация сделала партнерами представителей всех секторов с целью усилить глобальное влияние на поддержку борьбы с малярией, кампании по информированности населения и нацелить на эту борьбу социальные инвестиции. В 2008 году Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун предложил Рэю стать первым специальным представителем генсека по борьбе с малярией. Рэй принял это предложение и затем отдавал этой работе все свои силы и энергию.

Рэй всегда нацелен на партнерство, поэтому он свел вместе правительства, предпринимателей и некоммерческие организации. Каким-то образом, где лестью, где страхом, он убедил их выделить на его дело 4 миллиарда долларов – неслыханная цифра субсидирования! Но он использовал и другие их возможности: от отдельных людей до каналов дистрибуции, добиваясь того, чтобы их голоса были слышны в СМИ. Все должны сражаться вместе за достижение общей цели, это должно спасти более 4,2 миллиона жизней к 2015 году. Вот что говорит сам Рэй:

«Работая вместе – Всемирный банк, Глобальный фонд по борьбе со СПИДом, туберкулезом и малярией, которым руководят ООН и ВОЗ, партнерское объединение Rollback Malaria, фонд Гейтса и ЮНИСЕФ, – мы достигли того, что за последние несколько лет было собрано более 4 миллиардов долларов. Мы также откликнулись на призыв Генерального секретаря ООН обеспечить все 700 миллионов человек, находящихся в зонах малярийного риска, москитными сетками к концу 2010 года. Я верю – страстно и убежденно, – что, если мы будем и дальше работать так энергично и дружно, как мы это делаем, мы уничтожим болезнь, которая практически была геноцидом, и сведем смертность заболевших к нулю, до тех пор пока не будет разработана надежная вакцина. Это беспрецедентная инициатива, и она должна обнадежить нас в борьбе за здоровье беременных женщин, в борьбе с детской смертностью, ВИЧ/СПИДом, туберкулезом и другими болезнями. Я думаю, малярия должна стать примером того, какого прогресса мы можем достичь, работая вместе».

Рэй великолепно продемонстрировал, как можно осуществлять новые подходы к глобальному управлению, когда, используя свои деловые и личностные качества, он свел вместе организации и людей в борьбе за уничтожение малярии. Посылая к черту «бизнес как всегда», лидеры предпринимательства должны брать на себя ответственность не только перед своими акционерами, но и перед более широкими слоями общества в глобальной деревне. Блог журнала Harvard Business Review в 2010 году, написанный на тему будущего глобального руководства, перечислил составляющие, приведшие Рэя к успеху:

1. Простое решение, которое каждый может понять и вокруг которого все могут объединиться. Москитные сетки, пропитанные инсектицидами длительного действия, предотвратили 90 процентов заболеваний малярией.

2. Честный посредник. Рэй, которому многие доверяли, смог собрать вместе все заинтересованные стороны.

3. Полдюжины ключевых групп, которые берутся за руки и обязуются работать вместе. Как только коалиция включит в себя пять-шесть известных и надежных участников, к ней подтянутся сотни организаций.

4. Уполномоченный, следящий за тем, чтобы продолжающееся сотрудничество и прогресс на пути к цели оценивались и координировались. Рэй был назначен специальным представителем Генерального секретаря ООН по борьбе с малярией. В своем небольшом офисе он отмечал достигнутые цели, следил за тем, чтобы количество москитных сеток распространялось по странам пропорционально, отмечал возникающие проблемы и по мере их возникновения концентрировал внимание высших эшелонов на них. За четыре года Рэй создал объединение, которое будет спасать по миллиону жизней в год.

Я хочу поделиться с вами еще одной историей о Рэе. Ее рассказал мне мой друг Льюис Кац. Эта история прекрасно показывает, почему Рэй – лидер в плане «послать к черту “бизнес как всегда”». В 1980-е годы Рэй и бывший министр финансов США Уильям Эдвард Саймон решили создать совместный бизнес. Прошло чуть более десяти лет. Они собрали неплохой урожай, решили закрыть бизнес и разойтись – каждый своей дорогой. Но в самое время этого «развода» у них была еще одна незавершенная сделка. Когда-то они купили компанию, называвшуюся Avis. Рэй спросил Уильяма, как тот хочет поступить с Avis, ведь ему полагалась доля. Однако Уильям дал понять, что не желает ни доли Avis, ни доли Рэя, ни их бизнеса. В общем, Avis и все, с ним связанное, в документы о «разводе» не вошло.

В течение полутора лет они практически не разговаривали друг с другом. Но за это время, благодаря удачливости и блестящему уму Рэя и его коллег, они продали Avis с чистой прибылью 700 миллионов долларов. Рэй немедленно собрал своих младших партнеров. И в типичной манере Рэя Чемберса он заявил следующее: «Я считаю неправильным делить этот колоссальный выигрыш без участия Уильяма». Надо ли говорить, что младшие партнеры не пришли в восторг? Но то, что сделал Рэй дальше, было просто невероятно. Он отправил письмо Уильяму, в котором писал, что помнит, как Уильям не хотел своей части сделки, помнит их разговор, помнит их разрыв, помнит все, что было вычеркнуто из документов о закрытии бизнеса, – но ему все равно было не по себе, потому что должен же быть достойный способ прекратить отношения? Поэтому он приложил к письму чек на 140 миллионов долларов. Этот немыслимо щедрый жест воскресил их дружбу – и позднее Рэй был одним из тех, кто нес гроб с телом Уильяма в 2000 году.

В ходе моей работы с группой «Старейшин» мне посчастливилось не раз встречаться и общаться с удивительным лидером – Фернанду Энрике Кардозу, бывшим президентом Бразилии (или, как он сам смущенно называет себя, «случайным президентом Бразилии»). На одном из собраний «Старейшин» он рассказал мне, что в течение нескольких лет работал над реформой законодательства о наркоторговле, чтобы прекратить «войну с наркотиками». В свое время он организовал Глобальную комиссию по проблеме наркоторговли, и я был польщен, когда в ходе нашей беседы он предложил мне войти в нее. Эта комиссия – еще один яркий пример глобального подхода к очень серьезной проблеме. В нее входят и представители бизнес-сообщества, включая Джорджа Сороса, несколько бывших президентов латиноамериканских стран, известные писатели и активисты, бывшие члены правительства США, такие как Джордж Шульц, премьер-министр Греции Георгиос Папандреу, Кофи Аннан и целый ряд не менее выдающихся личностей.

Комиссия неутомимо собирала вместе данные со всего мира, чтобы составить основанный на фактах отчет и инициировать открытую дискуссию как среди правительств, так и среди широкой общественности. Virgin Unite, так же как Avaaz и Google, тесно сотрудничала с комиссией на коммуникационном направлении. В июне 2011 года комиссия собрала пресс-конференцию в Нью-Йорке, чтобы обнародовать свой отчет и начать дебаты. Мой сын Сэм приехал со мной на эту конференцию и смог взять интервью у некоторых из членов комиссии. Как я уже говорил, он со своей компанией Current Sponge работал над фильмом, который должен был развеять мифы о наркотиках и стать катализатором дискуссии о том, что нужно делать, чтобы эту проблему решить. Было здорово быть там вместе с Сэмом – присутствовать с сыном на таком историческом событии. Я страшно гордился им, когда смотрел, как он бросается в работу, следя за тем, чтобы его киногруппа сняла все, что нужно.

Мне повезло получить возможность сказать несколько слов в начале этой очень плотной пресс-конференции. Вот они:

«Для меня большая честь быть членом Глобальной комиссии по проблеме наркотиков. Огромная заслуга президента Кардозу и других членов комиссии, инициировавших ее создание, в том, что они сказали: “Хватит”. “Война с наркотиками” только увеличила их потребление, она забила до отказа наши тюрьмы, обходится налогоплательщикам в миллионы долларов и подпитывает организованную преступность. Явно наступило время для альтернативных решений. Вот вам хорошая новость: альтернативные подходы, сконцентрированные на изменении законодательства и декриминализации, как выяснилось, работают. Нам нужно, чтобы большее число лидеров подключилось к поиску альтернативных, основанных на фактах решений. Нам нужны более человечные способы сокращения вреда, причиняемого наркотиками. Единственное, чего нам нельзя делать, – это делать вид, будто “война с наркотиками” дает положительные результаты.

Намерения ООН и политиков пятьдесят лет назад были похвальны. На дворе был 1961 год, и они ставили своей целью создать мир, свободный от наркотиков. Они старались уберечь нас от вреда. Но пятьдесят долгих лет спустя мы видим, что вреда не стало меньше. Наоборот, появилась международная наркоторговля, подпитывающая организованную преступность, и в США торговый оборот наркотиков достиг 300 миллиардов долларов в год. “Бизнес”, убивающий миллионы людей и буквально, и через растущую коррупцию. А мы – будучи далеки, как никогда, от того, чтобы уничтожить эту заразу, – объявляем миллионы во всем остальном законопослушных граждан преступниками и еще большее число людей публично клеймим позором.

И давайте уясним один факт: это не просто проблема стран, которые производят наркотики. Это оказывает влияние на всех нас. Принимаете вы наркотики или нет, но вы платите налоги – деньги, на которые ведется эта заранее проигранная война. На вас не может не оказывать влияние то разорение, которая эта “война” вызывает в ваших собственных районах.

По ряду оценок в США на эту “войну” уже было потрачено более 1 триллиона долларов. Ирония заключается в том, что регулируемый рынок, строго контролируемый рынок, такой, где наркоманам предлагалось бы лечение, а не тюрьма, обошелся бы в малую долю названной мной цифры.

Пора переписать правила и законы, пора сделать все, чтобы голоса людей всего мира были услышаны.

Это одна из самых острых проблем сегодняшнего мира, и я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы здесь, что вы стали частью этого дня – дня, когда мы начинаем работать над окончанием “войны с наркотиками”, когда мы говорим ООН и руководителям всех стран: проводите открытые дискуссии и дебаты, проводите политику отмены запретов, заменив их более человечными решениями, которые помогут нам идти к более здоровому и более уравновешенному миру».

Начало пресс-конференции вызвало огромный интерес со стороны прессы, и большинство журналистов согласились с необходимостью открытых и честных дебатов. Мартин Вольф опубликовал очень хорошую статью в Financial Times, в которой назвал «войну с наркотиками» катастрофой. Он писал:

«Пытаясь сократить вред от употребления наркотиков, на что эта “война” и нацелена, она одновременно создала массу “сопутствующих потерь”: распространение болезней, которого можно было бы избежать; появление все более опасных видов наркотиков; массовая криминализация и переполненные тюрьмы; гигантские суммы бюджетных денег, выброшенные на ветер; коррупция; создание международной сети организованной преступности; ослабление государств… Это война с мириадами невинных жертв».

Мне также очень понравилось заключение другой статьи, опубликованной в The Independent:

«В Великобритании наши политические лидеры точно так же настроены против любых новых подходов. Предыдущее лейбористское правительство понизило степень опасности марихуаны до класса C, но потом спокойно вернуло ее в класс B, чтобы заслужить благосклонность правой прессы. Когда в 2009 году собственный советник правительства по вопросам наркотиков Дэвид Натт попытался начать дебаты об относительном вреде различных наркотических веществ, его, как и положено, убрали. Глобальной комиссии полагается признание общества за правду, высказанную о запрете на наркотики, и за превосходные и ясные аргументы в пользу иной стратегии. Трагедия, однако, состоит в том, что мировые лидеры до сих пор не проявили желания слушать и слышать».

Автор был прав: нам еще далеко до того, чтобы заставить мировых лидеров слушать и начать совместную работу над тем, чтобы остановить «войну против наркотиков». Эта тема меня глубоко затрагивает, потому что бездумная концентрация на борьбе с наркотиками привнесла в наш мир массу страдания. Наркотики тоже не знают границ, так что эта битва, как и многие другие, становится проигранной – при отсутствии должного глобального руководства. Спасибо Кардозу и другим членам комиссии за то, что они помогли глобальной деревне сделать шаг в нужном направлении. Эта работа только начинается, и я, вместе с Virgin Unite и Сэмом, надеюсь поддержать ее всем, что в моих силах.

Почему я вставил эту историю в книгу о «к черту “бизнес как всегда”»? Война с наркотиками касается всех нас, будь то в странах, где их производят, или там, где их потребляют. Нынешний фокус на криминализации обходится нашей тюремной системе в миллионы, наркоторговля ушла в подполье, а карманы разного рода мафий и мелких торговцев пухнут от денег. Решить эту проблему – наша общая ответственность, и каждый из нас может сделать что-то: говоря о ней, помогая найти предпринимательские решения, давая бывшим заключенным работу. В новом мире «Капитализма 24902» лидеры бизнеса должны взять на себя большую ответственность за подобные проблемы, которые отрицательно влияют на каждый закоулок нашей глобальной деревни.

Нельсон Мандела все еще не был уверен. Он, Питер и я сидели вокруг обеденного стола в моем доме на Холланд Парк и говорили о создании группы вышедших в отставку государственных деятелей, которые могли бы выступать как совесть мира.

– Ты поведешь их, Мадиба!

Он понимал, куда мы клоним. Но мы никак не могли убедить его купиться на эту идею – пока не могли. Как я уже писал в начале этой главы, Питер Гэбриэл был в постоянном восторге от возможностей глобальной деревни, которую сформировали Интернет, поездки за границу, СМИ и целый набор новых технологий, появившихся в мире. Но он хорошо понимал и другое: отсутствие руководителей в этой деревне. Было очень мало лидеров, которые могли бы концентрироваться только на том, что хорошо для всего человечества. Большинство вольно или невольно держалось в рамках каких-то границ: географических, военных, религиозных, племенных или экономических – и Питер подумывал о том, как собрать группу Старейшин, которые могли бы помочь вести вперед глобальную деревню – и одновременно выслушивать ее обитателей.

Мое страстное желание воплотить эту идею в жизнь пришло из несколько другого источника. В 2003 году, перед самым началом иракской войны, я позвонил Нельсону Манделе, чтобы узнать, захочет ли он отправиться в Ирак во главе группы мировых лидеров, чтобы убедить Саддама Хусейна отказаться от власти в интересах его собственного народа и укрыться в Ливии. Мандела соглашался – но при условии, что он не будет мешать планам ООН. Я связался и с Кофи Аннаном, и он согласился поддержать эту идею. На той же неделе, когда поездка должна была состояться, и прежде, чем Мандела смог взойти на борт частного самолета, чтобы лететь из Йоханнесбурга в Багдад, Соединенные Штаты и их союзники, включая Великобританию, начали собственную военную операцию. Завязалась война, которая потрясла до основания принципы, на которых держался мир на планете. Помню, когда я услышал новости, первые, о ком я подумал, были Мадиба и Питер. Подойдя так близко к тому, чтобы предотвратить войну, мы по меньшей мере могли постараться пресекать подобные конфликты в будущем.

29 ноября 2004 года музыканты, политики, знаменитости, лидеры бизнеса и филантропы собрались на переполненном стадионе Кейптауна, чтобы присоединиться к Нельсону Манделе в инициативе, получившей название от его тюремного номера 46664: помочь остановить распространение СПИДа в Южной Африке. На следующий день Питер, я, Боб Гелдоф, Дэйв Стюарт, Джеки Маккиллан и Джин завтракали, окруженные прекрасными видами Стелленбоса[51], обсуждая при этом значимость старейшин в современном обществе. Мы говорили о том, что могли бы использовать их авторитет и опыт, чтобы сделать мир лучше. В ходе разговора мы с Питером снова загорелись идеей привлечь Мадибу. Летя на самолете домой, мы начеркали короткую записку и отправили ее факсом Манделе.

Может быть, идея все-таки застряла в его голове, потому что он написал нам с просьбой предоставить побольше информации. Мы немедленно мобилизовали группу в Virgin Unite и начали выстраивать полную бизнес-схему для «Старейшин». Идея использовать бизнес-подход в создании группы «Старейшин» может показаться странной, но для нас было важным рассматривать развитие новой инициативы точно так же, как мы рассматривали бы любой бизнес. Мы хотели перепроверить себя во всех деталях: выслушивая всех авторитетных людей, до которых могли добраться, и учась у них; выискивая тех, кто уже работал в аналогичных структурах, с тем, чтобы определить будущих партнеров и избежать дублирования; максимально четко уясняя, какими будут ценности и принципы будущего «бренда»; определяя, в чем и как они будут отличаться; очерчивая сферы, на которых они будут концентрироваться, и возможное их влияние на эти сферы. Затем мы составили пятилетний бюджет и – что очень важно – продумали наилучшую структуру менеджмента и состав группы лидеров. Мадиба был очень расстроен из-за отмены полета в Ирак и был невероятно сердит на президента Буша и премьер-министра Тони Блэра за то, что они развязали эту войну. Думаю, именно это убедило его в необходимости «Старейшин». Мандела и его жена Граса Машел согласились стать старейшинами-основателями, архиепископ Туту взял на себя обязанность председателя группы – и мы поняли, что у нас уже есть очень авторитетное ядро.

Одним поздним вечером в начале 2006 года я вместе с Питером и Джин летел в Давос – сказочный перелет через Швейцарские Альпы на вертолете. Последующие три дня были заполнены встречами: надо было организовывать поддержку для концепции «Старейшин». Большинство собеседников смотрели на нас как на чокнутых, но некоторые поняли суть идеи и согласились оказать поддержку в «запуске» проекта. Питер Шварц, один из основателей и президент Global Business Network, а также его жена стали двумя первыми нашими сторонниками. Сразу же после Давоса они устроили собрание в своем доме, где присутствовали поистине фантастические люди, включая Джимми Уэлса из Wikipedia, Пэм Омидьяр из Humanity United и Лэрри Бриллианта из Google.org.

Летя на эту встречу, я совершенно случайно наткнулся на Аяза Ахмеда, основателя веб-компании AKQA, и буквально похитил его, привезя с собой. В результате Аяз оказался ценнейшим приобретением для «Старейшин», пожертвовав как временем своей группы, так и своим собственным для создания веб-сайта. Собрание в доме Питера, безусловно, было еще на стадии брейнсторминга, но идея уже и тогда начала приобретать зримые черты. Самым полезным результатом тогдашнего обсуждения стало не то, что нам следует делать, а то, чего не следует делать «Старейшинам».

Группа – в основном добровольцы, – собравшаяся для того, чтобы придать идее форму и содержание, – включала в себя Джин, Джейн Тьюсон, историка и документалиста Андреа Бэррон, Джейн Уэлс и Силлу Элуорти, основавшую Peace Direct – организацию обычных людей, чья деятельность была направлена на обучение искусству разрешения конфликтов. Одним из самых приятных моментов в процессе создания «Старейшин» было находиться в этой группе преданных своему делу людей, которые собирались и в течение последующих лет, чтобы проект обрел завершенный вид. Я никогда не забуду, как позвонил Андреа и сказал:

– Я хотел бы тебя кое с кем познакомить. Думаю, вы подружитесь.

В тот момент она и понятия не имела, что все кончится тем, что она отдаст два года своей жизни волонтерской работе, помогая проекту «Старейшины» воплотиться в жизнь. Они с Джин встретились в Нью-Йорке и, как я и ожидал, сразу же понравились друг другу. В самом начале, когда идея все еще обретала форму, мы с Питером частенько дискутировали с Джин и Андреа за ланчем в лондонском The Roof Gardens. Мы и не знали, что потом они назвали ситуации, когда им казалось, что у них стоящая и продуманная идея, а мы с Питером разворачивали их в противоположном направлении, «моментами Roof Gardens».

В то время как идея начинала принимать более определенные очертания, у нас было множество дискуссий о том, какие характеристики лучше всего описывали бы, что такое Старейшина. Мы все согласились, что, во-первых, они в настоящее время не должны быть вовлечены в политику. У них не должно быть каких-то личных планов или целей, и они не должны были представлять чьи-то интересы. Они должны были пользоваться доверием международного сообщества, отличаться выдающимися честностью и порядочностью и иметь репутацию лидеров, не склонных к насильственным действиям.

– Важно найти людей, которые проявляли моральное мужество, – снова и снова повторяла Силла. – Иными словами, людей, которые оказывались в ситуации, вынуждавшей их противиться деспотизму, диктатуре и всему подобному.

Ярчайшим примером для Силлы была Аунг Сан Су Чжи. Пока она продолжала содержаться в тюрьме, на каждом собрании «Старейшин» для нее ставили пустое кресло.

Кроме того, характер каждого из «Старейшин» должен был отличаться мужеством. Каждый из них должен был в какой-то серьезной ситуации преодолевать свои страхи. Нельсон Мандела провел двадцать семь лет в заключении, постоянно ощущая страх, особенно в первые годы. Далее, они должны были уметь слушать – эту черту каждый из нас считал чрезвычайно важной.

– И, наконец, мы поняли еще одно, – вспоминает Силла. – Все поистине великие люди были наделены чувством юмора. Архиепископ Туту – лучшее тому подтверждение.

Мы хотели, чтобы эта инициатива стала настоящей демонстрацией того, как ломают «бункеры»: для этого нам нужно было собрать вместе лидеров бизнеса, филантропов, ученых, людей искусства, тех, кто находится «на передовой» перемен, – чтобы они поддержали и предназначение, и будущую работу «Старейшин». Для этого летом 2006 года мы провели три собрания – одно за другим – на острове Некер, пригласив самых разных, но всегда крайне интересных людей. Удачным было и то, что в течение почти всего этого двухнедельного ралли с нами были двое потенциальных Старейшин: бывший президент США Джимми Картер и архиепископ Десмонд Туту.

Джимми Картер с самого первого собрания отнесся к нашей идее без энтузиазма и дал нам (а заодно и собравшимся) это понять. Это был едва ли не самый тяжелый момент для Питера, Джин и меня. Я помню, как мы прошли в небольшую комнату, чувствуя себя ничтожными и раздавленными. Однако прошла пара дней, и Джимми Картер увлекся идеей и всерьез обсуждал с другими то, какую форму она должна принять. Для нас это стало хорошим уроком. Следует допускать широкий спектр мнений, допускать разногласия – ибо таким образом наша концепция становилась гораздо лучше, чем если бы мы занимались ею в собственном узком кругу. В течение этих двух недель возникали немыслимые прежде партнерские отношения, которые также помогли сформировать философию «Старейшин» и создать фундамент, на котором можно выстраивать концепцию далее. Один из моих любимых – личных – моментов тех дней: мы с Питером Гэбриэлом учим архиепископа Туту плавать. Всемирно известный рок-музыкант, бизнесмен и почтенный архиепископ, вместе пускающие пузыри в бассейне, – великолепно!

У Питера было свое волшебное событие.

– Одним из самых волнующих моментов для меня был тот, когда Старейшины спросили: что они должны будут делать? – вспоминал Питер. – И практически каждый из них немедленно ответил: «Слушать». Да, слушать людей – это работа номер один.

После этих собраний на Некере мы завершили написание плана, а Силла выложила здоровенную папку, в которой были биографии потенциальных Старейшин. Нам с Джин выпала честь провести день с Грасой и Мадибой, когда они решали, кого следует пригласить в эту более чем достойную группу. И каждый раз, когда Мадиба слышал имя Десмонда Туту, он расплывался в улыбке и щурил глаза, явно вспоминая какие-то озорные проделки, в которых он участвовал вместе с архиепископом.

Ключевым для нашей концепции было создание «двигателя», который не только обеспечил бы «Старейшинам» финансовую поддержку, но и послужил бы группе своеобразным рычагом, привнося в ее работу свой опыт и свои ресурсы. Мы хотели сформировать такую группу из десяти – двенадцати партнеров, которые бы объединили свои силы со «Старейшинами» и обеспечили им независимость действий, необходимую для достижения успеха.

Когда команда Virgin Unite разъехалась в поисках таких партнеров, атмосфера наших первых собраний стала немного натянутой: люди с недоверием смотрели на нас, когда мы рассказывали о будущем масштабе работы «Старейшин». Однако мы не сдавались, и мало-помалу среди присутствующих стала формироваться небольшая группа «уверовавших». Кэти Кэлвин и Майк Мэдник из Фонда ООН были одними из первых. Вместе с Рэем они оказали нам огромную помощь в создании совета «Старейшин». Пэм Омидьяр и Рэнди Ньюком из Humanity United, а также Шэннон Сэджвик из фонда Bridgeway также вошли в работу на этом этапе. Когда рядом с нами появились такие люди, а Старейшины стали собираться в группу, говорить с потенциальными партнерами стало намного легче.

Первое официальное собрание «Старейшин» открылось 24 мая 2007 года в Улусабе. Все три дня были полны волшебных, фантастических моментов. К нашему счастью, уже на этой первой сессии с нами был Мадиба. Когда он шел к охотничьему дому, все вокруг начинали петь и танцевать, провожая его к главному корпусу. Затем он сел за стол вместе со Старейшинами и произнес прекрасную речь, задавшую тон всем остальным собраниям. Другой незабываемый момент: Кофи Аннан, который не мог приехать, появился на мониторах и просто сказал: «Я здесь». Во время одного из собраний Пэм и Рэнди передали мне и Джин записку: они хотели бы утроить взятые на себя обязательства. Слушая мировоззренческие концепции Мэри Робинсон, Грасы Машел, архиепископа Туту, президента Картера, Мадибы и других, мы были переполнены чувством того, во что это может вырасти. Все были вдохновлены той самоотдачей, с которой работали Старейшины. А их чувство юмора, скромность и мудрость украшали каждую минуту наших встреч.

Под конец третьего дня Старейшины решили, что они хотят объявить о начале своего существования и работы в день, когда Мадибе исполнялось восемьдесят девять лет, – 18 июля 2007 года. До праздничной даты оставалось всего шесть недель, команда менеджеров еще не успела прибыть, и нам самим пришлось готовить все в сумасшедшем темпе. Правда, в помощь себе мы рекрутировали Джеки и Алексию Харгрейв, а также многих других наших сотрудников из разных подразделений Virgin Group.

Нам еще нужно было найти группу партнеров, чтобы обеспечить финансирование расходов «Старейшин» на три года. Мы с Джин взяли на себя обязанность раздобыть все необходимые фонды за пять недель, остававшиеся до запуска проекта. Рэй Чемберс также вошел в игру, приведя с собой своего сына Майкла, ставшего одним из соучредителей. Кроме того, он связал нас с Джеффом Сколлом, также вошедшим в совет директоров. С Эми Роббинс из фонда Nduna мы познакомились на одной достаточно скучной сессии ООН; она произвела на нас такое впечатление, что мы после заседания буквально похитили ее – и она тоже стала одним из первых партнеров проекта. Остальные присоединялись к нам в течение последующих недель, и – о чудо! – мы достигли нашей цели: собрать 18 миллионов долларов до старта.

28 июля 2007 года «Старейшины» предстали перед миром, ожидавшим этого события. Все началось с выступления Мадибы, которое завершилось прекрасной песней хора из студенческого городка проекта CIDA. Архиепископ Туту произнес невероятно трогательную речь, после чего каждый из Старейшин выступил, сказав свои несколько слов. Затем в центре внимания оказался Питер Гэбриэл, спевший свою волшебную, магическую песню «Бико» – и на глазах многих людей выступили слезы.

За сценой творился обычный хаос, и мы всегда будем благодарны Майлзу из Watermark, у которого хватило предусмотрительности поставить не один, а три запасных генератора. Так что, когда первые два перегорели, мы все-таки смогли продолжать наш праздник!

Сегодня «Старейшины» – абсолютно независимая организация, менеджером которой стала Мабель ван Оранье – прекрасный, выдающийся лидер. «Старейшины» – это группа уважаемых в мире личностей, которые своим моральным мужеством, мудростью и качествами лидеров помогают решать наиболее сложные проблемы, стоящие перед планетой. Они не зависят ни от кого, и перед ними не стоит задач, кроме решения тех вопросов, которые касаются всего человечества. Но мир прислушивается к ним – а это само по себе уже мощное оружие. Большая часть их работы происходит «за кулисами», вдали от любопытных глаз публики. Именно в духе этой стратегии три члена «Старейшин» – Джимми Картер, Граса Машел и Кофи Аннан – в ноябре 2008 года собирались прибыть в Зимбабве, чтобы своими глазами увидеть нарастающие в стране гуманитарные и экономические проблемы. Однако за день до их вылета правительство Зимбабве через Табо Мбеки дало им понять, что они были бы нежеланными гостями. Поездку пришлось отменить. Выходящая в Зимбабве газета The Herald (контролируемая правительством) писала: «Мы расценили готовящийся визит как миссию группы предвзятых людей, преследующих заранее определенные цели и интересы».

Но Картер, Машел и Аннан не сдались. Они открыли офис в Йоханнесбурге и пригласили всех тех, с тем собирались встретиться в Зимбабве, приехать и увидеться с ним в Южной Африке. Политические деятели, бизнесмены, работники групп оказания помощи, филантропы, представители ООН и гражданских обществ – все слетелись в Йоханнесбург, чтобы рассказать о своих проблемах. «Старейшины» пришли к такому заключению:

«Государство более не в состоянии выполнять даже самые основные социальные функции. Оно уже не может накормить своих граждан, дать им образование, да и вообще как-то позаботиться о них. Оно не оправдало доверие собственного народа».

Кроме того, «Старейшины» обратили внимание мировой общественности на разворачивающуюся эпидемию холеры, которая распространялась по всей стране и начала представлять опасность для всего региона. Социальный кризис в Зимбабве был в заголовках всех ведущих газет, и тот факт, что именно президент Мугабе довел страну до такого состояния, уже нельзя было игнорировать.

В конце лета 2009 года мне удалось вылететь на Ближний Восток с несколькими Старейшинами. На второй день пребывания мы проехали на автобусе из Иерусалима, где наша группа базировалась, на Западный берег реки Иордан. На блокпосту Каландия, с его укрепленными стенами и сторожевыми башнями, бывший президент США Джимми Картер решил поговорить с людьми, переходившими с палестинской территории на израильскую. Немедленно собралась толпа, сбежались фотографы, некоторые даже отталкивали Старейшин, чтобы оказаться поближе к президенту Картеру. Джефф Сколл и я – довольно крепкие ребята, но и нас едва не сбили с ног в этой толчее. Архиепископ Туту отлетел в сторону, и я видел, как Мэри Робинсон с силой толкнули в спину. Парни из охраны – в строгих костюмах и темных очках – тоже запаниковали.

Джимми привык быть в центре внимания, поэтому он был спокоен, как всегда. Он вместе с другими Старейшинами (теми, кому удалось к нему пробиться) слушал, как молодые палестинцы рассказывали о своем отчаянном положении: о длиннющих очередях за любой работой, о школах, о трудностях с лечением и о том, как сложно бывает навестить собственную семью. Одна старая женщина – и это печально было слышать – рассказала о насилии, которым пропитано все. Она сказала нам, что, если бы ее выгнали из дома, она без всяких сомнений стала бы смертницей – «живой бомбой».

Наконец мы проехали блокпост и прибыли в Рамаллу, административную столицу Западного берега. Пока Старейшины, возглавляемые Джимми Картером и архиепископом Туту, вели какие-то серьезные переговоры с палестинским премьер-министром Саламом Файядом, Джефф Сколл – мой коллега-бизнесмен – и я пошли побеседовать с группой всерьез расстроенных ведущих палестинских бизнесменов.

Мне никогда не доводилось бывать на Территориях, но Джефф много раз приезжал сюда и с родителями, и один. До переезда в Соединенные Штаты он жил в Канаде, где рос в пригороде Монреаля. В восемь лет он уже был очень чувствителен к социальным проблемам – почти как и я в его возрасте. Поэтому после войны Судного дня он отправился по соседям собирать деньги для Израиля. В еврейских домах его встречали очень радушно, но Джеффа озадачило то, что кое-где перед ним просто захлопывали дверь. Лишь позднее он узнал, что не все его соседи – евреи. Некоторые были мусульманами из Иордании, Египта – и Палестины.

Во время очень эмоциональной беседы, пока группа из Рамаллы рассказывала нам о массе проблем с их израильскими соседями, Джефф сидел молча, внимательно слушая всех. Он вдумчивый, негромкий человек, он умеет терпеливо слушать, однако, когда тон беседы накалился еще больше и палестинцы сказали, что евреи не понимают и не желают понимать их проблемы, я втянул Джеффа в разговор:

– Ну вот Джефф – он ведь тоже еврей.

Я имел в виду, что он обычный человек, такой же, как они, и что все всегда могут договориться, когда поближе узнают друг друга. Мне и в голову не пришло, что я спровоцировал не очень приятную ситуацию. Я посмотрел на Джеффа. На несколько секунд его лицо застыло. На нем было выражение типа «ну я и вляпался». Однако он быстро взял себя в руки, и вскоре – благодаря его вежливости и желанию выслушать их точку зрения – он завоевал уважение палестинских бизнесменов.

И снова (в который уже раз) я увидел, что неотрежиссированный, лицом к лицу разговор – это способ решения многих мировых проблем. Это ключ к решению конфликтов, и он дает надежду на будущее. Слова служат обмену идеями, слова приводят к миру или войне, слова разжигают пламя революции. А революция может быть чем угодно и в чем угодно, она может состоять и в том, что старые идеи сменяются новыми – лучшими.

Конечно, миссия на Ближний Восток была очень серьезным делом, однако в ней была масса достаточно смешных моментов. Поскольку мы с Джеффом были лишь группой поддержки «Старейшин», которые проводили все самые важные встречи, мы постоянно были рядом друг с другом. Мы вместе входили в двери и выходили из них, становясь все более и более вежливыми друг с другом, особенно если речь шла о дверях отелей и ресторанов. Вежливыми до абсурда. Я делал шаг назад и говорил: «После тебя», а Джефф отвечал: «Нет, пожалуйста, после тебя». Я продолжал настаивать, а он смущенно долдонил: «Нет, ты первый». Порой мы застревали в дверях на целую вечность. Внезапно до меня дошло, что Джефф на четырнадцать лет младше и, вероятно, он поступает так из уважения к моему почтенному возрасту. В конце концов мы разрешили конфликт несколькими словами.

– Давай по очереди, – предложил я. – Через эту дверь первым проходишь ты, а через следующую – я.

Я никогда не бывал в Иерусалиме, и в первый же день Джефф предложил показать мне Старый город. Он уверил меня, что знает там все. Я сказал, что хотел бы увидеть Ворота Дамаска, о которых я много читал.

– Никаких проблем, – сказал Джефф. – Я знаю дорогу как свои пять пальцев, а по дороге покажу тебе еще одну-две достопримечательности.

Первое, что я сделал, как только мы вступили в Старый город, – поскользнулся на мраморном тротуаре старого рынка, «шук Хан эз-Зейт». Классика. Как на банановой кожуре – и я полетел. К счастью, Джефф был рядом, и с его помощью мне удалось сохранить равновесие до того, как я сделал сальто. Однако не думаю, что Джефф был готов к тому, что я могу описать лишь словами «быть взятым в тиски толпой». Поскольку в ходе рекламы и пиара различных акций Virgin моя физиономия мелькала очень часто – в журналах и на ТВ, – каждый, мимо кого мы проходили, не просто тут же считал меня своим лучшим другом (странный феномен, с которым регулярно сталкиваются актеры), но и хотел сфотографироваться со мной, поболтать, рассказать о своей жизни, поделиться фантастическими бизнес-схемами. Единственное, что у них было общим, – добродушие и неподдельный энтузиазм. Я решил втянуть в игру и Джеффа:

– А вот это Джефф Сколл. Он очень хотел бы поговорить с вами.

Реакция на мое заявление – непонимающие округлившиеся глаза.

– О, конечно, мистер сэр Ричард Брэнсон, как я и говорил, позвольте мне рассказать вам о…

– И, кстати, Джефф… кгм… был первым сотрудником и президентом eBay…

Тотальное непонимание, но вежливые кивки и улыбки.

– Кстати, он еще и кинопродюсер. Может быть, вы видели его фильмы «Неудобная правда», «Сириана», «Бегущий за ветром» или «Война Чарли Уилсона»? – говорил я, словно PR-представитель Джеффа, перечисляя фильмы его компании Participant.

Снова кивки и улыбки.

– И еще! Джефф дублировал фильм Ричарда Аттенборо «Ганди» (Gandhi) на арабский, чтобы его смогли посмотреть палестинцы. Вы видели «Ганди»? – Я нес всю эту чушь, даже не представляя, говорю ли я это палестинцам или израильтянам.

– О да! Мы видели ваши фильмы, мистер голливудский продюсер!

Несколько тысяч палестинцев посмотрели «Ганди» и были глубоко тронуты увиденным. К счастью, некоторые из них были неподалеку, когда мы пытались продраться сквозь рынок. Кино – это воистину универсальная отмычка. В одну секунду меня оттолкнули в сторону, потому что теперь все хотели сфотографироваться с Великим Голливудским Продюсером. Джефф был растерян.

– Ты же знаешь, я предпочитаю тихо держаться в стороне…

– Сейчас не время скромничать, – заявил я.

Мы нырнули в какое-то кафе, где у нас почти сразу же завязался разговор с двумя молодыми палестинцами. Они вполне свободно говорили по-английски и твердо настаивали на том, что мир невозможен, потому что Израиль не хочет мира. По их мнению, Израиль хочет постоянно вести войну, чтобы держать палестинцев в покорности, пока они – израильтяне – будут захватывать все лучшие палестинские земли.

– Скоро Израиль будет воевать со всеми своими соседями, – заявили они. – Газа, Хезболла, потом Иран. Все, что они хотят, – это воевать. Но когда они потерпят поражение, начнется настоящий хаос. Весь Ближний Восток взорвется, как бомба.

– Мы верим в мир. Мы должны дать миру шанс, – сказал я.

Джефф немедленно подключился в том же тоне:

– Президент Обама делает все, чтобы изменить ситуацию к лучшему. Мы должны помочь ему хотя бы своей верой в то, что мир возможен.

К тому времени, как мы выпили по несколько чашечек кофе, палестинцы уже были с нами согласны. Джон Леннон мог бы нами гордиться.

– Give peace a chance![52] – сказали ребята, сделав пальцами знак «мир».

– А ведь было вполне неплохо, – сказал Джефф, когда мы выходили из кафе. – Перемена в сердцах и умах по чашечке кофе за раз.

Пока мы шли, Джефф признался, что у Старейшин гораздо больше энергии, чем у него. Они его просто измотали.

– Делают всю работу, проводят все эти встречи на высшем уровне, – сказал он, – а ведь все они далеко не молоды, знаешь ли. Я понял, что они не стали выдающимися лидерами просто валяя дурака и просматривая сжатые сводки в отеле. А ты можешь представить, каково им было, когда они еще занимали свои посты?

Порой мы сидели до часу ночи со Старейшинами, людьми из ООН и представителями Всемирного банка, которые присоединились к переговорам. Было фантастически интересно слушать очень личные и уникальные истории, происходившие во время пребывания у власти президента Картера, президента Кардозу, президента Робинсон и премьер-министра Гру Брунтланн – не говоря уже об индийской правозащитнице Эле Бхатт и архиепископе Туту. Вызывающая восторг и преклонение группа, собравшаяся вместе за обеденным столом в Иерусалиме… Многие годы назад, когда мы с Питером Гэбриэлом обсуждали создание такой организации, я и думать не мог, что это станет реальностью. Неудивительно, что никто не отправлялся в свой номер спать, – потому что никто не хотел быть первым, кто покинет этот магический круг людей, сидевших за столом.

Когда я познакомился с Джеффом на заседании Глобальной инициативы Клинтона, я рассказал ему о наших мыслях насчет «Старейшин» и о наших надеждах на то, что они могли бы совершить. Я был полон энтузиазма и думал, что мой энтузиазм заразителен, но Джеффа это, похоже, не зацепило. Возможно, он сказал что-то вроде: «Да, хорошая идея» – и все. Точка. Шесть месяцев спустя Джефф завтракал с Рэем Чемберсом. Рэй только что вернулся с первой встречи «Старейшин» в Улусабе, где председательствовал Мадиба.

Услышав это, Джефф всерьез задумался.

– Когда ты впервые говорил об этом, – рассказывал он мне, – я подумал: ну что, еще одна идея, сколько их уже было на нашей памяти. Я не понимал, насколько серьезно вы к этому подошли. Я услышал рассказ Рэя – и у меня в голове словно лампочка вспыхнула. Я сразу понял, что хочу во всем этом участвовать.

Вот так мы и проделали полный круг, в результате заблудившись в тот день в Иерусалиме. Пока мы стояли и обсуждали, как нам лучше выбраться с рынка, порыв ветра подхватил большой и очень тяжелый зонт. Еще секунда – и он врезался бы в голову Джеффа. Я все-таки умудрился вовремя поймать его и сбить с опасной траектории. Напомнив Джеффу, как он поймал меня прежде, чем я успел свернуть себе шею, и упомянув заодно о нашем «дверном» этикете, я сказал:

– А все-таки мы хорошая команда.

Очень мощной командой были и сами «Старейшины». Мы поражались тому, сколько сил, времени и энергии тот или иной Старейшина отдавал этой инициативе. Они ухватились за возможность коллективной работы, большинство которой проходило за закрытыми дверьми. Работы, которая была связана с решением наиболее сложных проблем мира. Они объединяли усилия с другими организациями, чтобы помочь смене правительства в Кении, Кот-д’Ивуаре и Зимбабве, их просили поддержать мирный процесс в конфликте Северной и Южной Корей, они слушали и доносили до мира голоса людей Судана и Ближнего Востока, они создали серьезный союз, который должен был прекратить браки с детьми, – список можно продолжать. Мы и мечтать не могли о лучших, более преданных делу, более вдохновляющих людей, чем те, что стали «Старейшинами», – и мы благодарны за каждый день работы с ними. Вот полный список «Старейшин» на данный момент:

• Марти Ахтисаари

• Кофи Аннан

• Эла Бхатт

• Лахдар Брахими

• Гру Брунтланн

• Фернанду Кардозу

• Джимми Картер

• Граса Машел

• Мэри Робинсон

• Десмонд Туту (почетный член)

• Аунг Сан Су Чжи

• Нельсон Мандела (выбыл)

• Мухаммад Юнус

Именно комбинация самих «Старейшин», «двигателя», который мы сейчас называем консультационным советом, и команды поддержки (разные страны, разные биографии), – именно эта комбинация обеспечила возможность служения «Старейшин» глобальной деревне, дала им возможность выступить в роли лидеров с присущей им мудростью и сконцентрироваться на том, что нужно человечеству. Это прекрасный пример «Капитализма 24902», когда лидеры бизнеса входят в партнерские отношения с лидерами других сфер для того, чтобы решать глобальные проблемы. «К черту “бизнес как всегда”» – это не значит приносить пользу вообще и пользу своему бизнесу. Это также значит заботиться о глобальной деревне, жителями которой все мы являемся. И когда «Старейшины» уже заработали в полную мощь, мы переключились на другую проблему, где также отсутствовали лидеры, отсутствовало единое руководство: на защиту самой планеты.

Некоторые считают, что угроза для планеты настолько же серьезна, как Первая и Вторая мировые войны, вместе взятые. Если это действительно так, подумал я, то где же координационная группа, нацеленная на войну с новым врагом – углекислым газом? Мы создали «Углеродный оперативный штаб» (Carbon War Room) именно с этой целью: координировать нашу атаку на CO2. Как я уже писал выше, то, что на встрече в верхах в Копенгагене, состоявшейся в декабре 2009 года, не было выработано действенное соглашение о способах уменьшения негативного влияния на климатические изменения, явилось разочарованием для многих. Однако этот же факт напомнил мне о том, что бизнес и промышленность должны взять на себя больше ответственности, наметить собственные уровни сокращения выброса углекислоты и защитить наши природные ресурсы. Мы слишком во многом понадеялись на правительства, и, боюсь, нам придется еще очень долго ждать ясных и четких директив. Нам, скорее, необходимо более тесное сотрудничество между бизнесом, правительствами и некоммерческими организациями, чтобы мы могли двигаться вперед в нужном темпе.

Исходя из этих соображений, несколько лет назад мы с Virgin Unite стали подумывать о том, как бы нам собрать предпринимателей в единую группу, чтобы превратить угрозу быстро истощающихся природных ресурсов в преимущество, которое появляется раз в жизни.

Как и в случае со «Старейшинами», мы хотели начать работу над созданием «Углеродного оперативного штаба», исходя из строгого и расчетливого бизнес-подхода. Более года мы работали над тем, чтобы глубже вникнуть в ситуацию, выявить существующие пробелы и прорехи, очертить потенциальные области, на которых необходимо сконцентрироваться, протестировать их с помощью профессионалов, отобрать правильных партнеров и создать команду менеджеров, что обеспечило бы успех нового предприятия. Это был один из интереснейших моментов стратегии «к черту “бизнес как всегда”» в моей карьере, особенно когда я увидел, с какой враждебностью многие экологические группы отнеслись к участию бизнеса в этом проекте. Что ж, эту враждебность можно было понять. Они видели, как бизнес годами и десятилетиями безжалостно уничтожал природные ресурсы планеты, – и вдруг тот же бизнес хочет создать движение за сохранение и защиту наших природных ресурсов? Все эти неловкие моменты стоило видеть, потому что потом я наблюдал, как формировались немыслимые прежде партнерские отношения между предпринимательскими и экологическими секторами, как трансформировались принципы, на которых стоял бизнес и весь наш мир. Единственный способ выиграть эту войну с увеличивающейся концентрацией углекислого газа – выложить все наши козыри на стол и использовать бизнес (который создавал и создает множество проблем) как двигатель процесса изменения мира.

«Углеродный оперативный штаб» стал прекрасным примером того, как мы можем использовать бизнес не только для решения проблем, но и для того, чтобы превратить проблемы в новые возможности, создавая тысячи новых рабочих мест и делая жизнь людей во всем мире лучше и богаче. Когда мы с Virgin Unite собирали самых разных людей, чтобы помочь конкретизировать концепцию, появлялось множество тонкостей и деталей – как это и бывает со многими идеями. Остров Некер снова стал центром дискуссий, которые помогли яснее очертить проблему и собрать крепкую группу сторонников. Одним из первых волонтеров, посвятивших многие часы своего времени этой работе, стал Джордж Полк. Ныне он член правления «Углеродного оперативного штаба» и по-прежнему работает с невероятной самоотдачей.

Кроме того, нам удалось создать очень сильную команду менеджеров. Джигар Шах стал ее исполнительным директором, а Хосе Мария Фигерес – председателем. Питер Бойд, который много лет работал в группе Virgin, присоединился к новому проекту Virgin Unite и вскоре взял на себя обязанности оперативного руководителя. Всей сплоченной командой они проделали великолепную работу, нацеливая «Углеродный оперативный штаб» на бизнес-решения проблемы сокращения CO2 в атмосфере.

Мы также сумели привлечь выдающуюся группу вкладчиков, таких как Страйв Масийва и Марк Шаттлуорт из Южной Африки, Идан Офер из Израиля, Владас Ласас из Литвы, Бодуэн Поэльманн и Мариеке ван Шайк из «Голландской почтовой лотереи», Майкл Хаас и Шелли Майерс из США. Опыт этих инвесторов в сочетании с профессионализмом команды менеджеров обеспечил «Углеродному оперативному штабу» быстрый и мощный старт. Решая поставленную задачу и переключаясь с одной индустрии на другую, «Углеродный оперативный штаб» уже начал реальную работу с партнерами в грузовом флоте и строительстве.

Каждый год грузовые суда перевозят более 90 процентов товаров, производимых в мире, но при этом выбрасывают в атмосферу более миллиарда тонн углекислого газа. Только пять стран в мире могут «похвастаться» большим количеством выбросов. Грузовой флот – один из самых эффективных видов транспорта продуктов и товаров в мире, но он все равно мог бы экономить более 30 процентов без новых технологий или нового регламента. А ведь это означало бы экономию 70 миллиардов долларов ежегодно! Добавьте связанные с этим возможности сократить выброс CO2 – и вот вам прекрасный первый проект для «Углеродного оперативного штаба». Отдел этой организации по грузовым операциям, возглавляемый Питером и специалистом по морским грузоперевозкам Элисдером Петтигрю, работает с компаниями-перевозчиками, заказчиками, предпринимателями в области соответствующих технологий, портами, банками и правительствами, чтобы помочь как можно скорее внедрить имеющиеся технологии по сокращению выброса углекислоты – и сэкономить деньги.

Оперативный штаб всюду искал возможность изменить существующую ситуацию к лучшему.

– Главное – это добраться до самой сердцевины отрасли, которая во многом остается традиционной и консервативной, – объясняет Питер. – Процесс состоит из того, чтобы слушать, учиться и применять знания из других отраслей, которыми мы обладаем, чтобы обозначить барьеры, существующие в этом секторе экономики, и предложить решения, которые эти барьеры сломали бы. Лидеры морских грузоперевозок, включая крупнейшую компанию в мире AP Moeller-Maersk, согласились со многими нашими идеями. Наша концепция низкоуглеводородного морского транспорта получила колоссальную поддержку.

«Углеродный оперативный штаб» уделил очень много времени предпринимателям, которые выдвигали прекрасные идеи насчет того, как сделать грузовое мореплавание более эффективным. Очень быстро выяснилось, что у всех этих предпринимателей одна и та же проблема: их технологии или продукты остаются невостребованными! Нередко приходилось слышать жалобы типа: «Моя краска для корпуса окупается за два года, но у меня ее никто не покупает».

Это была полная бессмыслица. Джигар сказал мне:

– Крупные фирмы тратят сотни миллионов долларов в год на топливо. Они сэкономили бы миллионы, если бы корпуса их судов были покрыты современной грунтовкой или в покрытии использовались современные смазочные технологии, уменьшающие трение. Такие компании, как Walmart, Rio Tinto, BP и Cargill, далеко не глупы – так почему же они не используют все это?

Наша группа, занимающаяся проблемой морских перевозок, вскоре выяснила, что компании, конечно же, знают, как больно их бьют по карману счета за топливо. Но у них нет возможности выяснить: какие из взятых ими в аренду кораблей эффективны по этой части, а какие «отрыгивают» совершенно излишние количества CO2 в атмосферу – кстати, вместе с солидной частью их прибыли. У них попросту нет реальных данных. Но это поразительно: невозможность выбрать наиболее эффективные суда заставляет арендаторов терять от 15 до 30 процентов прибыли!

Проблема с морскими грузоперевозками по сути очень проста. Это та же проблема, с которой сталкиваются квартиранты, получая большой счет за газ. Дом, который они сняли, – холодный, продуваемый сквозняками, но его можно было бы легко и недорого утеплить. Однако поскольку счет оплачивают именно они, арендаторы, то для исправления проблемы ничего не делается. Арендодателя не волнует, насколько холодно в доме, гуляют ли по нему сквозняки. Ему эта проблема не стоит ни цента!

А что, если бы был способ узнать – еще до того, как вы арендуете дом, – каких денег стоит его обогреть? Если бы вы могли не селиться в продуваемых сквозняками домах? Что, если бы вы могли ткнуть хозяина дома носом в цифры и сказать: «Я арендую ваш дом, но только после того, как вы покроете чердачный пол теплоизоляцией»? В принципе, то же самое делает «Углеродный оперативный штаб» для морских грузоперевозок.

– Вполне естественно, – добавляет Джигар, – что лучшие и наиболее ответственные кораблестроители и судовладельцы счастливы работать с нами. По крайней мере, в недальновидности их никто не упрекнет.

Недавно «Углеродный оперативный штаб» открыл веб-сайт, посвященный пересмотру эффективности морских перевозок, – www.shippingefficiency.org, который уже начинает помогать трансформации этой важной отрасли. Прекрасный пример того, как новый независимый подход к решениям на уровне руководства одновременно служит интересам всей планеты.

Один из проектов «Углеродного оперативного штаба» оказался чрезвычайно интересным, но и весьма непростым. Штаб попытался сделать наши города более энергосберегающими. Попросту говоря, никто не хотел тратить деньги, чтобы их сэкономить. Попытка стимулировать новый капитал в поддержке строительства «зеленых» зданий стала одним из первых сражений «Углеродного оперативного штаба» с изменениями климата – и одной из величайших возможностей. Более 70 процентов всех выбросов CO2 приходится именно на здания.

Вот почему, наряду с планированием новых, более экологичных домов мы должны обновить и переоборудовать устаревшие строения. Еще один вызов, который принял «Углеродный оперативный штаб», – а решение этой задачи требует достаточно доступного финансирования на региональном и национальном уровнях, возможно, изменений в законодательстве и целой армии новых предпринимателей, готовых взяться за дизайн и переделку строений.

Во время зимних Олимпийских игр в Ванкувере «Углеродный оперативный штаб» устроил встречу тридцати мэров крупнейших городов мира (на которой председательствовали мэр Ванкувера и я), чтобы понять: что же мешает им превратить их города в «зеленые», то есть более экологичные? Ведь источник более пятидесяти процентов всех выбросов углекислого газа – неэффективные здания.

Ответ, который они дали, был прост: недостаток финансирования.

Тогда наша группа в «Углеродном оперативном штабе» занялась разработкой схемы для городов, которая была бы выигрышной для всех сторон – и особенно для окружающей среды. Джигар, Питер и руководитель оперативной службы Мурати Арморустер предложили инновационную систему финансирования, которая давала бы кредиторам практически железобетонную гарантию на выданные ими кредиты для установки двойных стекол, солнечных панелей и так далее, которые выплачивались бы из ненамного увеличивавшихся налогов на собственность. Идею проверили на прочность в Майами и Сакраменто, где частные предприниматели очень быстро выделили 650 миллионов долларов на переделку домов, что резко сократило потребление энергии и одновременно создало тысячи рабочих мест. В результате органы местного управления по всему миру сейчас могут обращаться к частному капиталу, чтобы финансировать как источники возобновляемой энергии, так и работы по повышению энергоэффективности жилой и коммерческой недвижимости. Счета владельцев этих зданий за потребление энергии резко снизятся.

Теперь, когда выяснилось, что схема работает, нет никаких причин, по которым каждый город на планете не смог бы ее продублировать, создавая при этом миллионы рабочих мест и сократив выброс углекислоты на пять гигатонн в год (из 25 гигатонн, на которые нам нужно сократиться, чтобы мир избежал катастрофы). «Углеродный оперативный штаб» готов на практике помочь в этом. Великолепно!

В моем представлении это прекрасный пример возможности Virgin Unite ощутимо менять мир, вынашивая новые инициативы, такие как «Углеродный оперативный штаб», а затем умножать эти изменения, используя бизнес как силу, созданную творить добро.

За последние сорок лет мы видели огромный прогресс информационных технологий и программного обеспечения, на чем многие сделали себе состояние. Я уверен, что в рамках «Капитализма 24902» в последующие сорок лет люди станут свидетелями прогресса в области «зеленых» технологий, где многие сделают огромные деньги, одновременно создавая более справедливый, чистый и безопасный мир. Я уверен, что «Углеродный оперативный штаб» сыграет свою роль в формировании нового подхода к глобальному руководству, помогая как можно скорее защитить прекрасный мир глобальной деревни, который остается домом для нас всех.

В том же духе, что «Углеродный оперативный штаб» и «Старейшины», мы продолжаем работать с правительством Южной Африки, чтобы организовать Центр контроля болезней для Южной Африки с планами распространения его работы на весь континент южнее Сахары. На эту инициативу потребуется немного больше времени, чем на все мои прошлые бизнес-схемы, но когда это все-таки произойдет, то результат – спасенные человеческие жизни – с лихвой окупит каждую потраченную нами минуту. Внимательно следите за этим регионом!

Будучи важной частью глобальной деревни и «Капитализма 24902», лидеры бизнеса должны будут сыграть свою роль – и не только в рамках своих индивидуальных интересов, но и в интересах всех дольщиков, с которыми они делят деревню. Многие глобальные бренды пересекают границы с гораздо большей легкостью, чем правительства, и потому имеют возможность посылать ко всем чертям «бизнес как всегда» и использовать свое могущество, чтобы стимулировать новые подходы к руководству миром. Одним из главных уроков, вынесенных нами из создания группы «Старейшин» и «Углеродного оперативного штаба», состоял в том, что мы поняли важность независимости будущих руководителей. Этой новой армии лидеров, таких как Мабель ван Оранье и Джигар Шах, необходимо позволить руководить только от имени всего человечества и ради всей планеты – без какой-либо иной подоплеки. Иногда бывает трудно уступить и устраниться – но мы не раз видели, что дело того стоит, потому что такой шаг позволит объединить несочетаемые прежде структуры и принимать правильные решения для всех людей в каждом уголке Земли.