Отныне и вовек Стил Даниэла

Глава 17

Показания Яна под присягой длились два часа. Присяжные выглядели не более заинтересованными, чем обычно. И только ближе к концу они проснулись. Настала очередь Матильды Ховард-Спенсер задавать ему вопросы. Она прохаживалась перед обвиняемым, словно размышляя о чем-то, а все глаза в зале были прикованы к ней, и в особенности — глаза Яна. И вот она остановилась, скрестив руки на груди и склонив голову на одну сторону.

— Так вы с востока? — Вопрос удивил его, как и дружеское выражение на ее лице.

— Да. Нью-Йорк.

— Где вы учились?

— В Йеле.

— Хорошая школа. — Она улыбнулась ему, он — ей в ответ. — Я пыталась поступить в тамошнюю юридическую школу, но, боюсь, мне это оказалось не по силам.

Вместо этого она поступила в Стэнфорд, но Ян не мог этого знать и неожиданно оказался в затруднительном положении: выразить ли сочувствие, промолчать или улыбнуться?

— Вы сделали дипломную работу? — Спенсер разговаривала с ним так, как будто знала его или хотела узнать. Интересный собеседник на вечеринке.

— Да. Я получил степень магистра.

— Где? — Она опять заинтересованно склонила голову.

Такой линии поведения Мартин не ожидал. С этим было гораздо легче справиться.

— В Колумбийском университете. Факультет журналистики.

— А потом?

— Я занимался рекламным бизнесом.

— У кого? — Он назвал крупную фирму в Нью-Йорке. — Конечно, мы все знаем, кто они такие. — Спенсер опять улыбнулась ему и задумчиво посмотрела в окно.

— Вы увлекались кем-нибудь в колледже? — Ага, вот и ловушка, но прокурор по-прежнему старалась мягко задавать вопросы.

— Несколькими девушками.

— Например?

— Просто девушками.

— Из соседних колледжей? С кем? Не могли бы вы назвать имена?

Это казалось смешным. Ян не видел причины скрывать:

— Вивека Гэрефорд. Мэдди Уилан. Фифи Истабрук.

Спенсер не могла их знать. Зачем тогда спрашивать?

— Истабрук? «Истабрук энд Ллойд»? Самые крупные биржевые брокеры на Уолл-стрит, не так ли? — Она казалась очень довольной, словно он сделал что-то замечательное. — Никогда бы не подумала. — Ее замечание заставило его почувствовать себя неуверенно.

Конечно, это были Истабрук из «Истабрук энд Ллойд», но не поэтому он встречался с Фифи.

— Похоже, что и Мэдди Уилан тоже была не из бедной семьи. Что-то подсказывает мне, что она была очень важной персоной. Посмотрим-ка, Уилан… Знаю… Универсальный магазин в Фениксе, не так ли?

Ян краснел, а Матильда Ховард-Спенсер смотрела на него с ангельской улыбкой, наслаждаясь своей выходкой.

— Не помню.

— Конечно, помните. Кто еще?

— Не могу вспомнить. — Довольно-таки странные вопросы. Ян не мог понять, куда Спенсер клонит, если не считать того, что она выставила его дураком. Неужели это так просто?

— Хорошо. Когда вы познакомились со своей женой?

— Около восьми лет назад. В Нью-Йорке.

— И у нее много денег, не так ли? — Тон прокурора был почти смущенным, словно она задала неприличный вопрос.

— Протест! — Мартин разозлился. Он совершенно точно знал, к чему она клонила, не важно, виновен был Ян или нет.

Тем не менее Ян сам поддался и угодил прямо в ее ловушку.

— Поддержан. Сформулируйте вопрос по-другому.

— Извините, ваша честь. Хорошо, насколько я понимаю, у вашей жены процветающий бизнес здесь, в Сан-Франциско.

А в Нью-Йорке у нее тоже есть магазин?

— Нет. Когда мы познакомились, она занимала пост координатора и стилиста по моде в рекламном агентстве, где я работал.

— Она занималась этим ради удовольствия? — В ее голосе появился металл.

— Нет. Ради денег. — Яну начинало надоедать.

— Но ей не было нужды работай, не так ли?

— Я не интересовался.

— Она и сейчас может не работать, не так ли?

— Я не… — Он беспомощно посмотрел на Мартина, но от него не пришло ничего обнадеживающего.

— Ответьте на вопрос. Нужно ли ей сейчас работать или у нее достаточный доход, чтобы поддерживать вас да еще и жить на широкую ногу?

— Не на широкую ногу, нет.

Господи! Джессика и Мартин одновременно съежились.

Какой ответ. Вопросы сыпались на него, как из рога изобилия, не было времени от них увернуться.

— Но у нее достаточный доход, чтобы поддерживать вас обоих?

— Да. — Ян сильно побледнел в эту минуту. А также разозлился.

— Вы работаете?

— Да. — Но он произнес это очень тихо, и Спенсер улыбнулась.

— Извините, я не слышала вашего ответа. Вы работаете?

— Да!

— В учреждении?

— Нет. Дома. Но это — работа. Я — писатель.

«Бедный, бедный Ян. Почему ему пришлось пройти через все это? Сука», — подумала Джессика.

— Много ли вы продаете из того, что написано?

— Достаточно.

— Достаточно для чего? Чтобы поддерживать свое существование?

— Не в настоящий момент. — От нее нельзя было скрыться.

— Это вас злит? — Вопрос прозвучал ласково. Не женщина, а настоящая гадюка.

— Нет, это меня не злит. Джессика понимает.

— Но вы обманываете ее. Это она понимает?

— Протест!

— Отклонен!

— Понимает ли она это?

— Я не обманываю ее.

— Ну, ну. Вы сами признали, что добровольно отправились в постель с мисс Бертон. Это — нормальное событие в вашей жизни?

— Нет.

— Это было в первый раз?

Его глаза были прикованы к рукам.

— Не помню.

— Вы под присягой. — Ее голос был похож на шуршание кобры, готовящейся к броску.

— Нет.

— Что?

— Нет. Это было не в первый раз.

— Вы часто обманываете свою жену?

— Нет.

— Как часто?

— Я не знаю.

— А каких женщин вы используете: вашего круга, из низших слоев, бедных девушек, каких?

— Протест!

— Отклонен!

— Я никого не использую.

— Понимаю. Стали бы вы обманывать свою жену с Фифи Истабрук или она приличная девушка?

— Я давно ее не видел. Десять, одиннадцать лет. Я не был женат, когда у нас с ней был роман.

— Я хочу сказать, стали бы вы обманывать свою жену с кем-то, похожим на нее, или вы просто спите с «дешевыми» женщинами, с которыми вы не пересекаетесь в собственном окружении? Это может усложнять дело. Гораздо проще, наверное, забавляться как можно дальше от дома.

— Да.

Господи. Нет, Ян.., нет… Мартин уставился на стену, пытаясь сохранить отстраненное выражение лица, а Джесси почувствовала, что катастрофа уже не за горами.

— Понимаю. Вы спите с дешевыми женщинами, чтобы держаться подальше от дома? Вы посчитали мисс Бертон дешевой женщиной?

— Нет. — Но он именно так и поступил, и его «нет» было слабым аргументом.

— Она не принадлежала к вашему социальному слою?

— Не знаю.

— Принадлежала?

Вопросы обволакивали его.

— Нет.

— Вы предполагали, что она вызовет полицию?

— Нет. — Потом, подняв голову, охваченный паникой, он запоздало добавил:

— Ей незачем было вызывать полицию.

Поздно. Она добилась своего.

Прокурор отпустила Мартина с оговоркой, что может повторно опросить его позднее. Однако она только что уже растоптала его. Ян спокойно покинул свидетельское место и тяжело плюхнулся рядом с Мартином. Пять минут спустя судья объявил перерыв на ленч. Они не спеша вышли из зала суда, Ян брел, покачивая головой. Наконец все трое оказались на улице.

— Я проиграл.

Джесси никогда не видела мужа в таком состоянии.

— Ты ничего не мог поделать. Такие у нее методы. Смертоносная женщина. — Мартин вздохнул и продемонстрировал им едва заметную ледяную улыбку. — Присяжные это тоже понимают. А они не такие уж невинные дети. — Однако Мартин был обеспокоен. Супружеская неверность не волновала его в той мере, в какой ставка Спенсер на социальное неравенство жертвы и обвиняемого.

— Днем я собираюсь дать выступить Джессике.

— Да, и Спенсер сможет сделать котлету из нас двоих в один и тот же день.

— Не глупи.

— Ты считаешь, что тебе по силам схватиться с ней? — спросил Ян с горечью.

— Почему бы и нет?

— Объясню почему. Потому что, если ты выйдешь против нее, Ян проиграет. — Мартин быстро прокомментировал происходящее. — Ты должна быть самой нежной, самой обаятельной, самой спокойной женой на свете. Если ты выскочишь как черт из табакерки, она тут же разделается с тобой. Мы все обсудили во время уик-энда. Ты знаешь, что тебе надо делать.

Джессика мрачно кивнула, Ян вздохнул. Мартин и с ним обсудил все детали, но эта чертовка не задала ни одного из предполагаемых вопросов. Кто знает, что она спросит у Джесси.

— Все понятно?

— Да. — Джессика мягко улыбнулась, и они расстались с Мартином у здания муниципалитета Ему нужно было заехать в свой офис, а они решили отправиться домой, чтобы немного успокоиться. Джессика хотела помочь Яну прийти в себя. После такого утра ему необходимо расслабиться, кроме того, это отвлечет ее от мыслей о предстоящем выступлении в суде.

Когда они оказались дома, она заставила Яна лечь на диван, сняла с него туфли, ослабила галстук, ласково погладила по волосам. Он лежал так несколько минут, просто смотря на нее.

— Джесс… — Он даже не знал, как это сказать, знала она.

— Нет. Лежи и отдыхай. Я приготовлю ленч.

На этот раз он не спорил: он слишком устал. Когда Джессика вернулась с закрытой миской горячего супа и тарелкой, доверху заполненной сандвичами, Ян уже спал. На его изможденном лице застыла трагическая маска. Джессика постояла, посмотрела на мужа, и в ней поднялась волна жалости к нему. Почему она так защищала его? Почему она думала, что он не сможет со всем справиться? Почему не сердилась на него? Почему? Она рассердилась, когда Ян попал в тюрьму, но сейчас он был рядом. Остальное не имело значения. Испытания ужасны, но не продлятся долго. Суд принесет боль, выбьет Яна из привычной колеи и унизит, как и все остальные неприятности, но не убьет его. И не заберет его. Пока Джессика тихо сидела рядом, держа руку мужа на коленях, она знала, что никто и ничто никогда не разлучит его с ней. Ни Маргарет Бертон, ни окружной прокурор, ни суд, ни даже тюрьма. Маргарет Бертон поблекнет, Матильда Ховард-Спенсер возьмется за другое дело, так же как Мартин и судья, и все останется позади. Нужно только продержаться на плаву до тех пор, пока не пройдет шторм. Она не даст волю своим чувствам.

Взглянув на залив, Джессика почувствовала привкус горечи, когда вспомнила об отце. Он не сделал бы ничего подобного и не заставил бы мать пройти через подобное унижение.

Он защитил бы ее больше, чем это делал Ян. Но то был отец.

Сравнения не имели смысла. У нее был Ян. Этим все сказано.

Она многого требовала от него и должна была расплачиваться за это. Сейчас подошел ее черед отдавать.

Спящий Ян был похож на уставшего маленького мальчика. Джессика расправила ему волосы на лбу и тяжело вздохнула, вспомнив о второй половине дня. Она не проиграет. Она решила это после разгромного утра. Дело будет выиграно. Вот так-то. Ужасно, что оно зашло так далеко. Но дальше это не пойдет. Джесси была уже сыта по горло судебным разбирательством.

Ян проснулся около двух и посмотрел с удивлением:

— Я заснул?

— Нет. Я стукнула тебя по голове туфлей, и ты потерял сознание.

Он улыбнулся жене и зевнул.

— Ты замечательно пахнешь. Каждая твоя вещь хранит запах твоих духов.

— Хочешь супа? — Она улыбалась, польщенная комплиментом.

— Господи, какой у тебя решительный вид. Что собираешься сделать?

— Ничего. Хочешь супа? — Она кокетливо взглянула на него, держа фарфоровую миску в одной руке и лучший половник ее матери — в другой.

— Заманчиво. — Ян сел и поцеловал жену, посмотрев на поднос. — Знаешь, Джессика, ты — самая замечательная женщина, которую я знаю. И самая лучшая.

Ей хотелось спросить, лучше ли она, чем Фифи Истабрук, но не отважилась. Она подозревала, что утренние раны еще кровоточили.

— Для вас, милорд, только самое лучшее. — Джессика заботливо налила ему супа со спаржей и положила два аккуратных маленьких сандвича с ростбифом на тарелку. Был еще и свежий салат.

— У тебя единственной самый обыкновенный ленч может выглядеть как званый обед.

— Я просто люблю тебя. — Она обвила его шею руками и укусила за ухо, потом потянулась и встала.

— Ты не собираешься есть?

— Уже. — Джесси солгала, она не могла притронуться к еде. Посмотрев на часы, она направилась в ванную. — Я подкрашусь. Нам нужно выйти через десять минут.

Ян радостно помахал ей рукой.

— Готова? — Он вошел в спальню пять минут спустя, завязал галстук и посмотрел в зеркало на свои взъерошенные волосы. — Бог ты мой, я выгляжу так, словно спал весь день.

— Честно говоря, дорогой, так оно и есть.

Сон пошел ему на пользу. Время, проведенное дома, взбодрило их обоих. Джесси ощущала себя сильнее, чем когда-либо.

Маргарет Бертон не заденет их за живое. Да ей это и не удается.

Джесси твердо решила не обращать на нее внимания, лишить Бертон ее власти. А Ян, похоже, почувствовал у жены второе дыхание.

— Знаешь что? Я чувствую себя лучше. Меня действительно раздавили сегодня утром.

Ян со страхом думал о том, что через это придется пройти и Джессике, но она, казалось, была готова к испытанию.

— Решила переодеться. Так будет лучше.

На ней было замечательное платье из мягкого серого шелка с длинными рукавами и поясом из того же материала. Такое можно надеть к чаю. Строгое, без затей, оно говорило о классе.

— Поскольку они считают нас представителями среднего класса, у нас есть шанс выглядеть пристойно. Я так устала от этих паршивых твидовых юбок, что собираюсь все их сжечь на парадном крыльце в тот день, когда наши мучения закончатся.

— Ты выглядишь роскошно.

— Оделся?

— Полностью.

— Отлично. — Джессика выбрала черные туфли-лодочки, надела жемчужные сережки и, взяв сумочку, отправилась за черным пальто. Ян с восхищением любовался женой и гордился ею. Он гордился тем, как она принимала случившееся.

Когда они вошли в зал суда, Мартин не разделял его восторгов. Он заметил черное пальто Джессики и краешек серого шелка. Именно то, чему он противился. Все в ней кричало о богатстве.

Словно она собиралась доказать всем то, что предполагала Матильда Ховард-Спенсер. Господи! О чем они думали? Сумасшедшие подростки, они не понимали, что происходит. С непоколебимой уверенностью, словно все было распланировано и волноваться не о чем, супруги заняли свои места. Неподходящий случай демонстрировать силу. Утром они выглядели разбитыми.

Новый уверенный взгляд подчеркнул связь между ними.

Перед присяжными предстали не просто Ян и Джессика, а супружеская пара. Страшно было подумать, что будет, если кто-то попытается их разлучить. Если они проиграют.

Джессика выглядела необыкновенно спокойной, когда взошла на трибуну для дачи свидетельских показаний. Серое платье грациозно двигалось в такт ее движениям. Она приняла присягу и на мгновение посмотрела на Яна, прежде чем перевести взгляд на Мартина.

Его вопросы создали образ преданной жены, которая слишком уважала своего мужа, чтобы сомневаться в правдивости его слов. Ему понравилось спокойствие Джессики и ее благородные манеры и, передавая своего свидетеля прокурору, Мартин скрыл довольную улыбку.

Матильда Ховард-Спенсер не собиралась понапрасну тратить время с Джессикой.

— Скажите нам, миссис Кларк, вы знали, что ваш муж изменял вам прежде?

— Косвенно.

— Что вы имеете в виду? — Обвинитель выглядела озадаченной.

— Я хочу сказать, что допускала такую возможность, но считала это не очень серьезным.

— Понимаю. Небольшие сердечные забавы? — Спенсер села на любимого конька, но Джесси была настороже.

— Нет. Ничего подобного. Ян — не легкомысленный. Он — чувствительный человек, А мне иногда приходится по делам отлучаться из дома. Всякое может случиться.

— И с вами такое бывает? — Теперь глаза прокурора опять блестели. Попалась!

— Нет, не бывает.

— Вы под присягой, миссис Кларк.

— Я знаю. Ответ: «Нет».

Она казалась удивленной.

— Но вы не отрицаете того, что ваш муж гуляет на стороне?

— Не обязательно. Зависит от обстоятельств. — Джессика держалась с достоинством, Ян был невероятно горд за нее.

— А при данных конкретных обстоятельствах, миссис Кларк, что вы ощущаете?

— Уверенность.

— Уверенность? — Спенсер, казалось, была неприятно поражена, Мартин беспокойно заерзал.

— Уверена, что правда восторжествует и мой муж будет оправдан.

Мартин наблюдал за присяжными. Она понравилась им.

Но и Ян тоже им понравился. Более того, они должны были поверить ему.

— Я восхищаюсь вашим оптимизмом. Вы оплачиваете судебные издержки?

— Нет, не совсем. — Ян чуть не вздрогнул. Она лгала под присягой. — Мой муж с толком вложил деньги после того, как разошелся тираж последней книги. Мы решили продать машину, чтобы покрыть расходы. Так что, можно сказать, не я оплачиваю расходы.

Браво! «Морган». И она говорила правду. Он хотел вскочить со своего кресла и обнять ее.

— У вас хороший брак?

— Да.

— Очень хороший?

— Весьма. — Джессика улыбнулась.

— Но ваш муж спит с другими женщинами?

— Предположительно.