И придет волчица… Шевченко Ирина
– Да, но больше как память. – Парень поздно спохватился, что сказал больше, чем следовало, но, хвала богам, друзей-водников поблизости не было.
– Женщина, – не спросил, а сказал Ромар.
– Просто подруга, – пробормотал полуэльф.
И добавил зачем-то:
– Графиня.
Один нож отыскался в боку бледной поджарой твари, размером с теленка. Серебряное покрытие на испачканном кровью лезвии пошло темными пятнами.
– Можно будет сделать новое напыление, – заметил стоявший за спиной мужчина. – А можно зачистить. В любом случае послужит. Хотите еще поискать?
– Нет. – Фертрану и так было стыдно за ребячество, отобравшее полчаса. – Нужно еще до деревни добраться.
Кер Дана не так уж сильно хромал, но сесть на него водник не решился, чтобы не сделать хуже. Других раненых среди них, на удивление, не было. А ведь первое предположение о том, что тварей не менее полусотни, оказалось верным. Насколько верным, друзья не знали, так как пересчитывать убитых гулей желания не было – трупы жутко воняли.
– В деревне есть маг, – заметил Най, когда они подошли совсем близко.
– И не слабый. – Ферт оценил выставленный вокруг селения контур.
Частокола вокруг Ольшенки не было, зато каждый двор был обнесен крепким высоким забором. Но стучать в закрытые ворота не пришлось.
– Доброй ночи. – Высокий безбородый старик встретил гостей, едва они вступили в границы магического круга. – Я уж издали своих заприметил. Проездом у нас?
На деревенского колдуна он при всем желании не походил. И контур был мощный, а еще и «издали заприметил».
– Проездом, – буркнул универсал. – И нам тут не нравится.
Незнакомый маг легким пассом отправил в воздух три светящихся шара и только сейчас разглядел потрепанных схваткой гостей.
– Что это было? – спросил он уже другим тоном.
– Гули, – ответил Дан.
– Гули?
– Да. Но много, и очень большие. Примерно как этот. – Ферт стащил с седла завернутый в плащ труп. Так и знал, что без доказательств им не поверят.
– Да-а, – протянул чародей. – Нелегко, должно быть, пришлось? Вы идите в дом, – он махнул рукой в сторону открывшейся калитки, – а я полюбуюсь пока.
– А керы? – спохватился Данвей. – Один ранен.
– Я займусь. Вы идите, идите. Колур! – И со двора выпрыгнул невысокий бородатый мужичок. – Вели нагреть воды и приготовить комнаты… Тьфу ты! Постелют пускай где-нибудь! – Видно, магистр не привык к обстановке крестьянского дома. – И поесть пусть соберут. Да посытней чего-нибудь, и поскорее!
Через час, за который путешественники успели вымыться и переодеться, собрались за накрытым столом.
– Я магистр Аргил из тарейского отделения. Простите, что не представился сразу. А вы, как я понимаю, практиканты. Маронская школа?
Странный вопрос – в Кармоле всего одна школа.
– Да, – кивнул Най, с вожделением поглядывая на золотистую гору кукурузной каши со шкварками.
– Вы угощайтесь. А поговорить и за едой можно. С полсотни таких тварей, говорите, было? Неплохая работа. Год обучения какой?
– Второй, – смутился Дан.
Уважения в глазах старика от этого признания не убавилось.
– Мы ожидали чего-то подобного, – продолжил он. – Потому и сижу здесь третий день, контур держу вокруг Ольшенки и трех хуторов неподалеку.
– Ожидали?
– Наши амулеты почувствовали темную волну. Был сильный всплеск. Такой активности давно не наблюдалось.
– Темных волн не было уже лет семьдесят, – блеснул познаниями Най. – Но и тогда, как я читал, гули стаями не ходили.
– Эта волна была сильнее. И боюсь, ваши гули – не единственное ее порождение.
– Волна пришла от гор? – встрял в разговор магов Ромар.
– От гор? – удивился тэр Аргил. – А, вы подумали о разломе? Нет, эти явления не связаны. Разлом более-менее стабилен. Случается, конечно, какие-то сущности просачиваются в наш мир, те, кого мы называем демонами. Они опасны, но разумны. Иногда с ними можно даже договориться. А волна… Волна – это волна. Всплеск темной энергии, пробуждающий все зло, что есть вокруг. Орды голодных зомби. Сбившиеся в стаю гули. Их накрыло волной. Ярость, безумие, жажда крови. Тьма дала им новые силы и собрала вместе. Но жителям этих мест повезло, что твари наткнулись на вас. – Най при этих словах сердито засопел, и пожилой волшебник улыбнулся, взглянув на него. – Я понимаю ваши чувства, юноша. Вам пришлось нелегко, но представьте, каково было бы одинокому путнику или крестьянской семье, задержавшейся на торгах в Приволье. А вы маги, и ваша обязанность – защищать простых людей от порождений Тьмы. Сегодня вы с этой задачей справились. И думаю, будет справедливо, если завтра после осмотра места я сделаю соответствующую запись в вашем рекомендательном листе. А еще черкану пару строк своему старому знакомому – вашему старшему наставнику. Э-эх, годы… Стареем мы. Раньше Медведь таких не проглядел бы. Все как один на летних курсах были бы!
И все как один уткнулись в тарелки.
– Вот не сдержусь и отпишу! – продолжал маг. – Пусть глаза-то протрет!
– Не надо, – тихо попросил Ферт.
– Да, не надо, – поддержал Данвей. – Предлагали нам летние курсы. Всем троим. Но мы… отказались.
– Отказались? – растерялся пожилой чародей. – Почему?
– Это была наша судьба, – с торжественной серьезностью провозгласил Най, и Дан едва не подавился кашей. – Иначе кто знает, сколько одиноких путников сгинуло бы в этих краях!
– Шалопаи! – усмехнулся вслед ушедшим мальчишкам оставшийся наедине с Ромаром старик. – Но именно из таких получаются лучшие маги.
Усмешка сделалась задумчивой:
– Хорошие ребята. Жалко их.
– Жалко? – не понял орк.
– Да. Вы ведь далеки от магических искусств, не так ли? А в наших кругах о таком беседовать не принято. Но так иногда хочется выговориться…
Идущий отставил кружку с кислым ягодным отваром и внимательно поглядел на магистра, всем видом давая понять, что готов выслушать. Ему понравился этот человек. К тому же волшебник мог рассказать что-нибудь и для него интересное.
– Темные волны – знак близкой беды. Не многие сейчас верят в это. Некоторые считают их спонтанными всплесками, отзвуками каких-то ритуалов, накопившейся за долгие годы возвратной энергией темных чар. Разное говорят. Я же придерживаюсь опыта прошлых веков. Волны – признак грядущей войны. Тьма готовится принять обильную кровавую жертву. И не только я так думаю. Вы ведь идете из Марони? В почин пришли вести оттуда: снова заговорили о белой волчице. Какому-то служителю Илота она привиделась во сне в виде светловолосой женщины в белом платье, стоящей в центре алого пятиугольника, как и волчица на гербе. И это тоже, добрый тэр, не что иное, как знамение войны. Большой войны. Волчица Марони придет в самый трудный час.
– Но при чем здесь эти юноши?
– Эти? Возможно, ни при чем. Но есть еще одна примета: перед войной появляется особенно много одаренных. Таких, как эти мальчики. И чем талантливее они, тем ярче сгорают в пламени битв…
Поутру маги отправились к тому месту, где ночью столкнулись со стаей. Тэр Аргил хотел взглянуть на убитых гулей, пока солнце не обратило трупы в пепел.
Ромара это не интересовало, у орка был свой путь.
– Пойдете дальше на север? – спросил напоследок полукровка.
– Да, тэр Фертран.
– Мы тоже собирались. Но теперь уже и не знаем. В рекомендациях после вчерашнего смысла нет…
Мальчишка весь вечер глядел на него так, словно хотел о чем-то спросить, но не решался. И при прощании явно чего-то недоговаривал. Убийцу это не слишком занимало, он не был любопытен. Но поинтересоваться стоило хотя бы из вежливости и сочувствия к нерешительному юноше.
– Мне кажется или вы хотели узнать о чем-то еще?
– Я? Нет… Да. Я никогда не видел такой техники, как у вас… Точнее, видел однажды. И тогда, в темноте, по тому, как вы двигались, я принял вас за другого. Простите, это, должно быть, странно. Но мне тоже было странно увидеть… его. Появилось чувство, что все это неспроста, что это какой-то знак.
– Возможно, – не стал спорить Ромар.
Не было нужды спрашивать, у кого мальчишка мог наблюдать те же приемы. Жаль, парень не заговорил об этом вчера, орк с интересом выслушал бы, где и когда юный маг пересекался с тем, кого теперь не решился назвать по имени.
Но это определенно был знак. Только не для Фертрана, а для него. Судьба напоминала о цели путешествия. Или давала понять, что он на верном пути.
А в Судьбу Ромар верил. Всегда.
Глава 3
Калитка была заперта. Сэл несколько раз дернул ручку, а потом, подпрыгнув, ухватился за брус над воротами, подтянулся на руках, легко слеветировал и, кувыркнувшись в воздухе, приземлился по ту сторону ограды.
Сидевшую на скамье у крылечка молодую женщину такое представление не порадовало. Зеленые глаза сверкнули гневом.
– Могли бы постучать, юноша.
– Простите, тэсс. А… Тэр Эн-Ферро дома?
О Галле не спрашивал. Еще до того, как в школе стало известно, что она уехала, Сэл почувствовал ее отсутствие. По мере того как она отдалялась от Марони, он ощущал, как что-то уходит из его жизни, делая ее вновь серой и неуютной. Это было странно. Но правильно, словно иначе и быть не могло.
– Он уехал. – Женщина отвела взгляд. – Вернется к выходному.
– Понятно. Простите еще раз. – Юноша попятился назад.
– Галла прислала письмо, – сказала вдруг зеленоглазая тэсс. – Вы ведь о ней хотели узнать? Ну так у нее все хорошо. Остановилась в каком-то поселке в лесу. Пишет, что там красиво. Лечит какого-то мальчика от заикания, поливает дождем огороды, пьет молоко и ест лесные ягоды. Это неплохо, я думаю. Хотя не очень верю в ягоды.
– Я тоже. А давно это было? Письмо?
– Три дня назад. Но она не писала, когда собирается вернуться.
– Ясно. Спасибо. И извините, что я так… – Он дернул калитку, но та не поддалась.
– Там щеколда, нужно нажать.
– Да, конечно.
– А если хотите… Оставайтесь на ужин. Я буду рада. Гости у нас бывают нечасто, а последние дни мы с сыном совсем одни тут. Правда, ничего особенного не предложу. Есть немного копченого мяса, сыр и яйца. А еще картошка. Но ее еще готовить, а я…
От воспоминаний о картошке сделалось весело.
– Можно попробовать почистить, – согласился он. – У вас есть бинты?
Вилиль
Всего пару месяцев не виделись, а изменился Рошан за это время сильно. И взгляд серьезней, и морщин как будто прибавилось: старейшина, одним словом.
– Ты не слишком удивлен, – заметил Лайс в конце своего рассказа.
Сколько держался, решился-таки на разговор, а дракон и бровью не повел!
– Не удивлен.
Объяснение пришло со следующей фразой:
– Я в курсе. Подсматривал за Галчонком временами. Видел, чем она занимается. Девочка выросла. И как волшебница, и как личность.
– Выросла? – Лайс вскочил на ноги, гневно стукнув по столу чашкой с недопитым кофе. – Тебя волнует только то, что она выросла? А то, что она рисковала собой и ребенком, тебе безразлично? То, что ее могли убить, или она сама не справилась бы с призванными ею силами?
– Она ведь справилась? К чему эти разговоры?
Железная логика. Драконья.
– Простите, Хранитель. Вы правы. Не смею больше беспокоить. – Кард развернулся и намеревался уйти, уже обдумывая, где скоротать время до открытия врат на Тар. На душе было мерзко.
– Постой. Не заводись.
Не заводись! Легко сказать.
– Я попробую объяснить, если позволишь.
– А я смогу понять? – с сомнением бросил он через плечо.
– Не уверен, – вздохнул Рошан. – Но я должен попытаться, если не хочу потерять друга.
Эн-Ферро вздрогнул и медленно повернулся к дракону.
– Не называй меня своим другом, – попросил он. – А я не назову тебя своим. Я больше не хочу иметь друзей.
Хранитель недоуменно тряхнул каштановой гривой.
– Я словно дурная примета, Рошан, – пояснил кард. – Мои друзья не задерживаются на этом свете.
– Шикарно, – пробормотал дракон. – И кому из нас нужно выговориться?
– Наверное, обоим.
Жизнь – странная штука, кем бы ты ни был. Она изменчива и полна неожиданностей, и единственное, что ты знаешь о ней наверняка, так это то, что ты ничего о ней не знаешь. Кажется, на Земле жил философ, сформулировавший эту мысль и тем прославившийся… Или прославился он другим? После распитой на двоих бутылки коньяка мысли путались, но до чего же хорошо было сидеть вот так, в мягком кресле, маленькими глотками отпивать из широкого бокала золотистый напиток, обжигавший небо и разливавшийся жаром внутри, и смотреть на танцующие языки пламени…
Пламени?!
– Лайс! Ты мне кабинет сожжешь!
– А, ну и бездна с ним. – Кард подбросил в горящий на серебряном подносе костерок вырванную из настольного календаря страницу.
– И то верно, – согласился Хранитель, возвращаясь к прерванной теме. – В общем, поспорил я с Гвейном. Потом с Аланом поругался. С Палачом, представляешь? А потом задумался…
– И что надумал?
– А то, что правы они, Лайс. Как ни крути, правы. Если не вмешиваться, так уже ни во что. Потому что неизвестно, чем такое вмешательство обернется в итоге.
– Но меня ты предупредить мог?
– Не мог. Тогда бы ты в это дело влез, и тоже неизвестно, чем закончилось бы. А так девочка сама справилась. И в дальнейшем справится. А я ей больше не нужен.
– Неправда.
– Как помощник и защитник не нужен, – уточнил дракон.
– А я?
– С тобой другое дело. Ты всегда рядом, в роль старшего брата вжился намертво. Да и роль ли это теперь? И она к тебе так же относится. Не всегда показывает, но, поверь, любит по-своему. И в ваши отношения я лезть не хочу, сами разберетесь. Во всем и сами, Лайс. Иначе теперь не будет.
– Дракон ты, Рошан.
– Дракон. Но поговорить и с драконом можно. Другу советом помочь и нам не запрещается.
Во второй раз другом назвал уже намеренно.
– Поговорить? Не знаю я, о чем говорить. Столько всего, за час не расскажешь.
– Попробуй.
Эн-Ферро устало откинулся на спинку кресла.
– Просканируй меня, – произнес он, прикрыв веки. – Так будет быстрее.
– Лайс, ты кард, это невозможно.
– Не для Хранителя. У тебя получится. А я полностью откроюсь.
– Это будет неприятно.
– Я знаю.
– И больно.
– Забери тебя бездна, Рошан! – не выдержал идущий. – Думаешь, сейчас мне хорошо? Не могу я тебе ничего объяснить. Просто сканируй… Как друга прошу.
Сознание человека – цветной калейдоскоп: битые стекла прожитых дней, многократно отраженные в зеркалах иллюзий. Нужно лишь крутить трубку, и картинки станут сменяться одна за другой, складываясь из ярких осколков воспоминаний.
Сознание карда – краска на дереве. Множество тонких слоев, нанесенных друг на друга, а сверху для верности покрытых лаком. Не пробьешься. Попробуешь соскоблить лак, заденешь еще и краску, оставишь глубокую борозду, как незаживающую рану, но так и не поймешь, в какие цвета была когда-то окрашена эта жизнь…
А он говорит: сканируй! Неужели трудно рассказать все на словах?
Видимо, трудно.
Рошан на миг отвлекся, чтобы провести ревизию собственного организма, сводя на нет последствия потребленного алкоголя. Делать этого не хотелось, но сейчас нужны были ясные мозги.
Эн-Ферро открылся, как он это называл. Но вряд ли данное слово полностью соответствовало истине. Открытый человек – открытая книга, и, как ни избито такое сравнение, оно подходит лучше всего. Читай чужую память, переворачивай страницы, а хочешь – правь, переписывай, вырывай листы – все в твоей власти. Открывшийся кард оставался все той же многослойной краской, лишь чуть-чуть размягченной, будто подтаявшей. Но легче от этого не было, ибо теперь можно не только оцарапать покрытие, но и оставить в нем вмятину.
Впрочем, был и другой путь. Прокол. Тонкой раскаленной иглой, через защитный слой, через тысячи и тысячи склеившихся между собой пластов к самой древесине… К душе, спрятанной под бесчисленными оболочками. Насквозь. А теплая мягкая краска после сольется, заполнит собой узкую прореху от стороннего проникновения…
Мужчина в кресле выгнулся, сжал побелевшие губы. Но Хранитель не останавливался – сам напросился. Игла-сканер врезалась в толщу вязкой памяти, слишком плотной и насыщенной… Бездна! Как можно было не подумать об этом? Воспоминания Эн-Ферро стараниями предусмотрительных родителей и свайланских медиков были перегружены невероятным количеством ненужной информации: лица, события, разговоры, бесполезные знания. Как отыскать на этой свалке что-то действительно важное?
Вот детство, светлое и счастливое. Родители, старшие братья. Девчонка, живущая по соседству. Собака. Щегол. Первый компьютер с сенсорной панелью. Слезы первой утраты и первое взрослое решение: больше никаких собак! А через год такое же серьезное: никаких девчонок. Отменено по здравом размышлении спустя три месяца…
Хранитель улыбнулся – дети всегда умиляют, даже драконов.
Взросление. Осознание дара. Храм Пилаг. Школа. Друзья, превращающиеся в приятелей, а после в просто знакомых – бесконечная вереница имен и лиц. Успехи. Провалы. Драки. Девочка с золотистыми кудряшками и темной кисточкой на хвосте. Тяжелый кулак, с хрустом ломающий переносицу… Темнота. Больничная палата…
Стадион. Храм. Храм. Храм. Магия, льющаяся отовсюду, сила, покорившаяся после долгих упорных занятий. Шестая степень. Пятая…
Университет. Мечты. Звезды… Новые лица и новые имена. Темноволосая девушка с раскосыми глазами… и ее подруга, худенькая и нескладная, похожая на мальчика-подростка… Аэнсир – легкий наркотик, легальный, можно купить в аптеке… Но лучше не запивать спиртным… Не стоило, да… Можно усилить действие, растворив и прогнав через фильтры, очищая от примесей… Можно даже подзаработать, продавая концентрат ребятам со своего курса… Арест. Суд. Отец, почетный глава Совета Народа, злой, как демон бездны… Зато очень мягкий приговор…
Храм. Четвертая степень. Университет. Учеба. Имена. Лица. Названия. Новая преподавательница читает историю культур… Молодая, симпатичная, на брови тонкий белый шрам, почти незаметный, если не присматриваться… Любит сухое вино и объемные иллюзии, которые он создает под потолком спортзала… А на животе татуировка – бабочка… Мстительная стерва! Не приняла статью…
Консультант центра генетических исследований. Говорит, что все в полном порядке. Он ведь не первый, кому улучшили память, и никто не жаловался. Воспоминания все равно стираются со временем, фильтруются, и все это было учтено в программе, так как мозг не в состоянии вынести… Посоветовал обратиться к психологу. Возможно, проблемы личного характера: напряженные отношения в семье, недостаток внимания…
Первый самостоятельный проект. Бессонные ночи. Кофе в чашке… Кофеин в капсулах…
Защита. Успех. Кафе на ночной набережной… Алкоголь притупляет сознание. Имена и лица теперь размыты, но никуда не исчезли. Слова… Слова, хвала Небу, не запоминаются, звучат ненавязчивым фоном… И официантка строит глазки и кокетливо виляет хвостом… Но нужно домой. Иначе она скажет, как ее зовут, и еще одно имя навсегда отпечатается в памяти…
Имена. Лица. События. Названия улиц и книг. Головная боль. Спиртное. Обманная тишина… Сигарета с эфтенской коноплей… Девушка. Безымянная – так удобней… Отец. Скандал. Кайл, старший брат, самый старший из троих. Успешный предприниматель. У него жена-красавица и трехлетняя дочка. Элма. Элмита. А рука тяжелая…
– Если тебя вышибут из университета, дома можешь не появляться!
Ему легко говорить, его не прочили в «достойные преемники», не вкладывали в него сверхспособностей и великих надежд. Его просто любили. Как сына. Как мужа. Как отца…
– Мы тебя любим, Ласси. Папа бывает резок, но он переживает. И Кайл, и Элсор. Мы все волнуемся за тебя…
Мать. Разве можно ей не поверить?
Любили конечно же. И хотели, как лучше. Но судьба сыграла с ним злую шутку. К «подарку медиков» добавился дар матери Пилаг, и то, что должно было облегчить ему жизнь, превратилось в ежедневную пытку. В храме не подтвердили его догадок, но дядя Клай сказал, что это возможно. Предложил провести несколько тестов. Но сразу предупредил, что теперь нельзя будет что-нибудь изменить. Вмешательство может отразиться на работе мозга или превратить его в инвалида… Тогда зачем?
И родителям знать не стоит. Не хочется, чтобы они чувствовали себя виноватыми. Клай обещал, что не станет говорить.
Тем более он уже привыкает жить с этим. Или думает, что привыкает. Пытается как-то приспособиться…
Имена и лица, словно старые фото с подписями, сметаются со стола «сегодня» и отправляются в пыльный ящик «вчера». Иногда они вываливаются из него не к месту, попадаются на глаза… И если бы можно было сжечь… Но нельзя. И их становится все больше и больше…
Храм. Третья степень. Ужин с родителями. Мир в семье… Все счастливы… Почти все…
Университет. Последний месяц. Экзамены. Заполнившие голову знания изливаются потоками складных речей, ложатся на бумагу ломаными линиями сложных чертежей и закорючками формул… но никуда не уходят. Остаются. Навсегда…
Ночь. Пляж. Те, кого он вслух называет друзьями. Выпивка. Много выпивки – сегодня можно…
– А сейчас предлагаю выпить за нашего друга Лайса, который после семи лет бесчинств и разгильдяйства все же осчастливил преподавательский состав университета своим уходом!
Все это здорово, но нужно идти. Очень нужно.
Песок под ногами сменяется бетонными плитами городских улиц. Вместо спасательской вышки – белые стены художественного центра. Охранник-орк… Он не любил орков – к лицам и именам у них добавлялись глупые мысли, которые он еще не научился не слышать… И не надо было этому орку думать о том, куда следует пойти подвыпившему юнцу… Хвала Небу, промахнулся. Зато теперь не нужно ломать дверь…
– Пришел? Ну заходи, раз пришел…
Знакомое лицо. Приятное. Светлая челка падает на высокий лоб. В глазах – серебряные искорки. Забавляется. Смеется над ним…
– И куда тебе?
А, куда кривая выведет!..
Рошан прервал сканирование. Перевел дух. Воспоминания Эн-Ферро были намного четче и ярче его собственных. И Кир в них был совсем как живой… Нет, не так: Кир в них был живым…
– Молодец! Нет, я серьезно. Герой! Первый переход – и ты уже вошел в историю!
С Киром было легко. Интересно. А самое главное, призраки памяти отступали в его присутствии. Он был благодарен ему за это.
– Я ничего не делаю, Лайс. Лишь немного помогаю тебе определиться с приоритетами. Ты перестаешь вспоминать и начинаешь жить сегодняшним днем. Вот и все. Немного практики, и ты научишься управлять и этим даром. Да, это дар, пускай и искусственный. И как любой неосвоенный дар, он опасен. Нужно работать над собой…
Собранная из обрывков жизнь обретала смысл. Каждый новый мир приносил новые знания, новые имена и лица, но голова уже не раскалывалась от их обилия, и рука не тянулась к бутылке или блистеру с прозрачными капсулами в попытке иллюзорного забвения. Двадцать лет сбора информации и работы с нестабильными потоками в разных системах – триумфальная защита второй степени, билет в «Золотую тридцатку» сильнейших магов Пилаг. Потом отдых. Весьма своеобразный отдых: миры, полные опасностей, миры, где идут войны. Оружие на какое-то время стало новым наркотиком. Лучевые и высокочастотные излучатели быстро приелись. Дульнозарядные ружья и мушкеты навевали тоску. Автоматическое оружие пришлось по вкусу, но ненадолго…
– Развлекаешься? А у меня тут идея возникла, хотел с тобой обсудить.
Колония на Юули. Мечта Кира о расселении кардов по Сопределью воплощалась в реальность. Способности проводника нашли достойное применение. В течение месяца две тысячи сто пятьдесят шесть кардов были переведены на новое место жительства. Тысяча сорок восемь мужчин, восемьсот девяносто пять женщин и шестьдесят детей в возрасте от трех до пятнадцати лет: двадцать восемь мальчиков и тридцать две девочки… Среди прочих профессор Клай Эн-Сотто с сыном Гербеном. И доктор Богзар Гиалло с женой – они дружили с Кайлом и его семьей на Свайле. Остальные стали лишь именами и лицами из прошлого…
– А фехтованием никогда не думал заняться? Могу дать пару уроков.
Кир, как всегда, рядом. Верный, надежный, терпеливый. Настоящий друг. Даже абсолютная память смирилась и перестала неустанно напоминать о том, что этот красивый светловолосый мужчина с открытой улыбкой и серебряными искорками в глазах – самый настоящий дракон. И не простой дракон – Хранитель.
– Помнишь, я тебе о Рошане рассказывал? Есть повод вас познакомить…
И Рошан дракон, но вроде бы тоже ничего…
…Возвращение в храм Пилаг. Первая степень. Мать рыдает от счастья. Отец до посинения жмет руку. Кайл просит наведываться чаще и не забыть (будто это возможно), что осенью Элма выходит замуж и он, как дядя, должен присутствовать обязательно… А еще, если нетрудно, конечно, нужно передать письмо для Богзара и маленький подарок для его дочери. Девочка родилась два года назад, но Кайл никак не мог запомнить ее имени. Хотя что тут сложного? Мариза. Распространенное имя, и не только на Свайле…
И снова чужие миры. Имена и лица. Названия стран и городов, народов и рас, денежных единиц и марочных вин…
– Я ничего не могу с этим сделать, Лайс. По крайней мере, сейчас. Сила Хранителей не безгранична, а я не уверен, что, блокируя ненужные воспоминания, не сотру чего-нибудь важного для тебя. Или не задену твоей личности и твоего разума. А ты мне нужен разумным, приятель! Кстати о разумности: как долго ты еще намерен изображать из себя благородного межмирного наемника? Игра немного затянулась…
Но это не было игрой. Сначала – да, но потом работа, сопряженная с риском, превратилась в своеобразную терапию. Решение чужих проблем помогало отвлечься от своих. Но он всегда четко видел грань… В отличие от этого безголового эльфа, забери его демоны!
– Ну чего ты раскричался? Не случилось бы ничего! Я разобрался с управлением, принцип работы двигателя такой же, как у фианских эктокаров, начинка почти идентичная, стандартный штурвал и реле переключения скоростей… Я только тормоза не нашел, потому и пришлось об дерево…
Отчаянный мальчишка, кидающийся из крайности в крайность, как и он когда-то. И такой же одинокий в этом скопище безликих имен и безымянных лиц. Было жаль оставлять его, но еще были дела на Свайле, а работа при храме не терпела суеты… Но надолго он в родном мире не задержался. Пообещал вернуться, когда соберет достаточно материалов по новым исследованиям биполярных матриц… А возвратился через семь лет, когда Свайла показалась единственным местом, где могли бы помочь…
– Не нервничай, Лайс, все будет нормально. Операция прошла успешно, он скоро придет в себя… И ты ни в чем не виноват. Кроме того, что влез в ненужную тебе войну и втянул парня. Впрочем, он и без тебя способен отыскать неприятности на свою остроухую голову. Познакомишь нас?
Хорошее это было время… Месяц, пока Иоллар оправлялся от ранения, а Кир как раз жил на Свайле. Нет, втроем почти не собирались. Зато первый был под присмотром, а со вторым можно было встречаться хоть каждый день…
– Я говорил с Гвейном. Точнее, он со мной. Кажется, у меня есть шанс войти в совет со временем. Я не хвастаю, но после инициации старейшины способности многократно усиливаются. Возможно, тогда получится разобраться с тем, что творится у тебя в голове…
Было бы неплохо. Но за пару веков он уже привык. Наладились отношения с семьей: виделись редко, но встречали его всегда с искренней радостью. В храме Пилаг принимали как опытного независимого консультанта. В колонии на Юули… Туда он старался заглядывать пореже. Но когда хотелось почувствовать себя богом… В самом деле, смешно. Ну пусть не богом, но национальным героем его там считали. Даже внесли имя в учебники по истории расы. А приятнее всего было осознавать, что у него теперь есть настоящие, проверенные жизнью друзья…
…Вспышка. Яркая белая вспышка – и ничего, только страх сковал тело. Это было похоже на кошмарный сон, но сон не приснится, когда сидишь на приеме у владетельного сианского лорда с вилкой в одной руке и бокалом красного вина в другой.
– Что-то случилось, Лайс?
В глазах Ила неподдельный испуг.
Да, случилось. Но что именно, он тогда не понял. Лишь почувствовал, а узнал через три дня, когда добрался до врат. Прохода на Свайлу, Зерак и Алеузу больше нет.
Кира больше нет…
Боль. Горечь. Горе…
Потеря друга. Потеря мира и дома…
Страх. Липкий, навязчивый страх опять потерять смысл жизни и захлебнуться в потоке чужих лиц, имен и названий. Но еще был Ил… И Галла… То, что осталось – память о Кире, надежда на возвращение. Маленькая забавная девчонка, с такими же серебряными искорками в глазах…
Юули. Их глупые претензии и требования… Маг для колонии? Ему бы их проблемы. Жители сотен миров прекрасно обходятся без магии… Достали! Хотели? Получайте! И нет, его не интересует…
Ил не давал скучать – Фиан, континентальное ралли, третья победа.
У Галлы обнаружился дар открывающей. Великолепно! Теперь можно познакомиться официально и встречаться иногда.
А потом…
Это был самый верхний слой, самый свежий. Рошан касался его аккуратно, едва-едва…
Галла. Тепло. Дом…