Казаки-разбойники Волошин Юрий

Сторож проворчал что-то, бросил мимолетный взгляд на тень и устроился поудобнее.

– Это ты, Андрейко? – воскликнул Савко радостно.

– Ну, рассказывай! – это уже подполз и Лука. – Сколько их там, как с оружием?

– Здоровых всего восемь человек, Лука. Оружия мало. Мушкетов на всех не хватает. По-моему, штук шесть. А теперь и того меньше, – и показал свой мушкет.

– Теперь слухай, Андрейко. Мы нападем вскоре, но ты должен вернуться и попробовать что-то сделать с порохом. Чтоб мушкеты и пистоли не выстрелили. Ты понимаешь меня?

– Думаю, Лука, что это сделать можно. Если что, я выстрелю, а вы тогда бежите сюда. Уверен, что нам это удастся. Ферон тут командует, а Реше сильно поранен и еще не отлежался. Он-то все и затеял, уговорил Ферона. Ну и французы позарились на наше с вами добро.

– А добро-то спасли?

– Удалось! Но пора идти. Ты, Савко, пойди лучше со мной. Вдвоем будет сподручней.

Тени двух казаков растаяли в ночи, а Лука поспешил к своим. Он боялся, что может не успеть прийти на помощь, коли такая понадобится.

А Андрейко с Савко приближались к часовому. Тот дремал. Савко накинул ему на шею удавку и рывком свалил на спину. Андрейко выхватил мушкет, ударил им по голове часового, и тот перестал сучить ногами.

– Порядок, – прошептал Савко. – Иди, а я здесь посижу. Смочи порох у мушкетов. Этого будет достаточно.

Андрейко оттащил сторожа ближе к спящим.

Минут пять было тихо. Потом раздался сонный недовольный голос француза. Тут же послышался удар, вскрик, и лагерь стал просыпаться. Прозвучал крик Савко, вскочившего на ноги:

– Индейцы! Спасайся!

И хотя его французский был прямо-таки отвратителен, но в ночной темноте и при наличии в лагере казака Андрейки это никого не насторожило. Поднялась паника и гвалт, люди сбегались к Ферону.

Савко мимоходом прикладом оглушил одного француза, возившегося с пистолетом, подхватил оружие и выстрелил в подбегавшего и орущего матроса.

С откоса уже бежали казаки, вопя во все горло и свистя, как в былые времена славных походов и набегов.

Прозвучали два выстрела, но на этом и закончилась пальба. Когда казаки ворвались в лагерь, французы сдались, побросали оружие и с удивлением и ужасом взирали на своих бывших товарищей.

– Запалите еще костры! – приказал Лука. – Всех пленных сюда. Убитые есть?

– У них двое, атаман, – усмехнулся Терешко. – У нас двое легко ранены. Оклемаются!

В свете разведенных теперь костров были видны хмурые лица матросов. Ферон с уже перевязанной рукой стоял впереди, лицо его было бледным.

Лука оглядел редкую толпу французов. Лишь некоторые имели наглость посматривать на казаков злобно, остальные угрюмо молчали, потупив головы.

– Что прикажете с вами делать, господа? – спросил Лука. – Вы поступили с нами преступно и подло. Ограбили, угнали корабль и потеряли его.

– Мы не хотели этого, Люк! – подал голос Жак Дятел.

– Это все козни Реше! – бросил боцман Левер. – Его мало кто поддерживал.

– Но все согласились с ним! Вы все предатели и грабители! Вам нет пощады! Где наши денежки?

– Они и нас грабанули, Люк! – зло выкрикнул Бокан. Он был сильно избит, и в свете костров его лицо выделялось свежими ссадинами и кровоподтеками.

– Хорошо! Поступим так. Будем всех вас судить. И уж не обессудьте, господа, если вам что не понравится.

– Мы готовы с вами мириться, Люк! – смиренно молвил Левер.

– Это решит суд нашего товарищества, – прямолинейно отчеканил Лука. – А теперь всем связать ноги и руки, и пусть досыпают до утра. Да и нам надо передохнуть. День выдался жарким.

Утром после завтрака Лука и Назар организовали суд.

Всех обвиняемых посадили полукругом, и Назар стал дознаваться, как и по чьему почину случилось такое преступление.

Разговоры длились около часа, после чего казаки высказали свое решение по каждому человеку.

Назар потом произнес окончательный приговор:

– Лейтенантов, боцмана Стевежара и еще четверых их пособников – утопить в море! Левер, Бокан и Жак Дятел признаются невиновными. Они освобождаются от наказания, отпускаются на свободу без гроша в кармане и устраивают свои жизни по собственному усмотрению. В случае козней с их стороны мы оставляем за собой право снова осудить их. Если они согласны и дают обещание не вредить нам, то могут удалиться.

Четверо оправданных тут же поклялись на Библии, что не станут мстить.

Им все же выдали по одной монете золотом и проследили, как те удаляются на север, где, по слухам, обосновались французские поселенцы.

Гнетущая тишина опустилась над этой частью берега. После казни семерых моряков настроение не располагало на веселый лад.

Единственное, что немного развеселило казаков, так это осмотр доставшейся им казны Ферона и Реше.

– Теперь надо определить наши дальнейшие действия, – произнес Лука, когда день уже клонился к концу. – Что будем делать и как жить?

– Наверное, прежде всего надо вернуться в поселок, – молвил Макей. – Там у нас захваченный корабль, негры и возможность хоть временно переждать невзгоды и обо всем подумать.

– Именно подумать, – встрепенулся Лука. – А тот корабль требует слишком большого ремонта, и надо вначале прикинуть, стоит ли игра свеч.

– Во всяком случае, мы должны вернуться в поселок, – заметил Омелько. – Там поглядим и решим. Не жить же здесь, на берегу, где и жратвы-то нет никакой.

– Я согласен, – ответил Лука. – Тем более что с едой у нас и вправду плохо. Потому надо торопиться. Завтра на рассвете тронемся. К вечеру следующего дня должны будем вернуться.

На том и порешили, разве что поделили казну, и каждый теперь нес свое сам.

Оказалось, что лейтенанты присваивали себе большую часть из добычи, и теперь каждый казак получил почти вчетверо больше. Это грело душу и сердца, давало надежды на лучшую жизнь.

В Бас-Тер вернулись часа за два до заката. Ветер почти утих, и путешествие прошло без приключений. Даже разговоров было мало. Каждый был погружен в собственные мысли, да и немалый груз давил на плечи изрядно.

На следующий день оказалось, что оставшиеся в поселке французы многое и хорошо сделали. Они обеспечили негров едой, на корабле начали ремонтные работы, а место для жилья увеличили вдвое. Негры уже заканчивали крыть обширный сарай, где вполне можно на первый случай пожить.

И Назар тут же включился в деятельность. Он обзаводился знакомствами, изучал положение дел и уже через неделю заявил, что не намерен возвращаться на родину.

– Я и раньше не хотел, а сейчас и подавно. Остров только обживается, и в этих местах легко обзавестись приличным земельным участком и заняться хозяйством. Я остаюсь!

– А как же мы? – встрепенулся Терешко, его поддержали многие.

– Могу только советовать, но решать будете сами, казаки. Кстати, я почти договорился об обмене судами. Тот двухмачтовик, что стоит в бухте, вполне хорошее судно.

– И что из этого? – с подозрением спросил Губа.

– А то, что желающие смогут на нем вернуться домой. Надо только найти капитана, но это не очень трудная задача. Теперь отсюда будут ходить суда во Францию. Выбор за вами.

– Маловат кораблик-то, – засомневался Рядно.

– Зато никаких трат, даже можно будет выторговать несколько сотен монет в свою пользу. А в нашем положении и это хорошо.

Этот разговор казаки долго обсуждали. Многим нравилось на острове, но тяга к родным местам пересиливала.

Лука теперь часто вспоминал Луизу и мечтал о встрече с нею. Но как это осуществить? Временами и образ гордой и неприступной индианки представал перед ним. И та и другая странно волновали его, хотя совершенно по-разному. Если Луиза влекла его своим телом, то индианка чем-то другим. Разобраться в этом он не мог.

Неожиданно Назар как-то сказал ему со вздохом:

– Знаешь, Лука, мне не дает покоя та индианка. Ты помнишь ее? С синими глазами и светлой кожей.

– Еще бы! Я тоже вспоминаю ее. Но Луизу чаще. Хотелось бы повстречаться с нею. Хорошо бы корабль в те края пошел отсюда.

Назар подозрительно глянул на друга, вздохнул, но ничего не сказал. А Лука ничего не заметил.

Уже потом, много дней спустя, Лука поймал себя на мысли, что он почти не думает о возвращении на родину. Его больше занимали дела на острове.

И опять слишком часто его голова была занята воспоминаниями о женщинах.

К этому примешивалось странное чувство не то ревности, не то недовольства Назаром, который, как и он, думал об индианке.

Лука злился, что никак не вспомнит точного имени этой загадочной индианки с синими глазами под черными бровями. Как он понял, его друг еще больше заинтересовался этой дикаркой. И часто Лука ловил его отрешенный взгляд, ничего не видящий, устремленный в себя.

А в поселке новых членов приняли настороженно и с оглядкой. Лишь у Назара завязывались дружеские отношения с местными жителями, и он уже начал поиски подходящих участков земли.

Лука немного завидовал другу, но не решался признаться в своем собственном желании последовать его примеру.

Казаки готовились к уходу во Францию. Двухмачтовик обменяли, отремонтировали и теперь загружали товаром, чтобы не с пустым трюмом прибыть в страну. Оставалось лишь нанять знающего капитана. Но с этим были непредвиденные затруднения. Поселок только полгода как строился, суда приходили редко, и можно было достаточно много времени потратить на поиски знающего капитана или лейтенанта и штурмана.

– Лука, я нашел отличный участок! – с сияющим лицом заговорил Назар однажды вечером. – Одна загвоздка – слишком дорого. – Хотелось бы побольше денег оставить на хозяйство. Вот бы кто ко мне в компаньоны согласился пойти. Да что-то с этим мне не везет.

– А французы? Они ведь могли бы и остаться, – ответил Лука.

– Могли, но… не остаются. Двое почти промотали свои деньги, а остальные хотят вернуться во Францию. Да и денег у них не так много, как хотелось бы.

– И что за участок ты нашел?

– Миль двадцать на север. Ближе к перешейку. Там земля получше, и от восточных ураганов защита. Почти две с половиной квадратных мили. И лес отличный, и под пахоту много земли. И море рядом. Словом, все прекрасно, можно устроить себе хорошую жизнь.

Лука больше не расспрашивал друга, но потом два дня ходил и думал. А утром, проснувшись, вдруг ощутил в себе непреодолимое желание присоединиться к Назару.

Целый день он бродил после этого разговора, пытался разобраться в своих чувствах и желаниях. Ощущал постоянное жгучее стремление последовать за Назаром, встретиться с Луизой и… индианкой. Ох уж эта индианка! Он порывался спросить у Назара ее имя, но что-то останавливало его.

На следующий день он отбросил все колебания. Решительно сказал другу:

– Назар, я долго думал и решил присоединиться к тебе. Я готов войти в долю с тобой. Покупай участок. Будем хозяйствовать вместе!

– Неужели, Лука? Как я доволен таким решением! Так ты отказываешься возвращаться? Это удивительно, но я рад. За тебя рад, друг!

– Что меня ждет на родине? А здесь я свободный человек и могу распоряжаться собой по своему усмотрению. Я остаюсь! Но поместимся ли мы на одном участке? Не прикупить ли еще немного рядом?

– Лишь бы были деньги, друг мой! Пока земли здесь продают за бесценок, но со временем это изменится. Но я обещаю присмотреть участок по соседству, как ты просишь. Это даже лучше, чем я ожидал и о чем мог мечтать! Ты меня несказанно обрадовал!

Назар ушел, а Лука ощутил легкость и приятное волнение в груди. К концу дня эта весть была известна всем. Казаки озлились, упрекали и ругали Луку, но он стоял на своем.

– В конце концов, хлопцы, а что я теряю? Дорога дальняя, опасная, во Франции неизвестно как повернутся наши дела, а денежки к тому времени будут помаленьку таять. У некоторых из вас их уже стало намного меньше, а с чем вы появитесь дома? И хватит меня упрекать!

Этот ответ утихомирил казаков, но их недовольство и обида не проходили. Назар уже через неделю объявил другу, что с выкупом земли все улажено.

– Я выторговал даже небольшую рассрочку. На полгода. Это дает нам возможность спокойно наладить хозяйство.

– Я рад, Назар, что так успешно продвигаются наши дела. Деньги я готов выделить хоть сейчас.

– Мы еще поговорим об этом, Лука.

Еще прошло несколько дней, и Лука оказался более чем удивлен, когда к нему подошли смущенные Макей и Яким Штаны.

– Лука, друг, – начал Яким, запинаясь. – Мы тут с Макеем долго судили да рядили. Много было переговорено и вот…

– Да не тяни ты, Якимко! Говори быстрее!

– Сынок, – вступил и дядька Макей, – мы решили не оставлять тебя одного в чужом краю. Поверь, нам очень было трудно решиться на это.

– Макей хочет сказать, Лука, что мы остаемся на острове! – выпалил Яким разом, как ныряя в прорубь на Крещение Христово.

– Как это остаетесь? – воскликнул, радостно удивляясь, Лука. – С чего это вы так?

– Сам посуди, сынок, – вздохнул Макей. – Я уже стар и могу не выдержать такой дальней дороги. Да и что меня ждет на родине? А тут ты, Назар, вот Якимко тоже с нами. Будем жить, вспоминать и ждать, когда Господь призовет к себе. А остров мне очень даже понравился. Тепло, море рядом, красиво.

– Ты хоть согласен, Лука? – спросил Яким.

– Не только согласен, но и в восторге от вашего решения! Вот здорово!

– Тут еще Савко подбивает клинья. Еще колеблется, но готов присоединиться.

– Да! – молвил Лука. – Такого оборота никто не ожидал. А как остальные воспримут ваше решение? Друзья ведь.

– Тут каждый должен решать сам, сынок, – отозвался с неохотой Макей. – Да у некоторых и денег мало осталось. И мы сами вряд ли сможем распорядиться своими. А вы с Назаром не оставите нас на бобах.

– Надо предупредить Назара, чтобы прикупал побольше земли. Придется ему побегать и за вас. Надеюсь, вы не откажетесь войти в долю?

– Об этом и просим тебя, Лука, – ответил Яким. – Поговори с Назаром. Пусть и на нас прикупит малость.

– Об этом и просить не надо, друзья! Все будет сделано! Готовьте денежки!

Среди казаков произошел разлад и большая свара. Ругани не было конца. Наконец две группы разделились. К остающимся присоединился и Савко, заявив решительно и зло:

– Что мне делать в Украине? Опять воровать и ждать, когда голову снимут? И денежки я свои наполовину уже промотал в кабаке. С чем вернусь? Лучше уж с умными людьми остаться, жить в дружбе и согласии. Так хоть не пропаду.

Дядька Макей опустил голову и молчал. Ему было муторно, но менять принятое уже решение он не собирался.

А через пару недель казаки расстались. Отъезжающие ждали капитана, поселенцы перебрались на купленный участок и начали поднимать хозяйство.

Пришлось потратить большие деньги на приобретение скота, инвентаря, инструмента и материалов для постройки дома и барака для негров.

На острове почти не было еще рабов, и у казаков оказалась самая большая партия чернокожих.

– Надо тщательно продумать местонахождение нашего дома, – говорил Назар.

– Думаю, что удаляться далеко от моря не стоит, – подсказал Лука.

– Для дела лучше строить посередине участка. Так легче заниматься управлением.

– Назар дело говорит, – вмешался дядька Макей. – Зачем далеко ходить и ездить, когда можно все иметь под руками.

И порешили строиться на холме в двух милях от моря.

Когда дом был готов наполовину, прискакал посыльный и передал записку.

– Гляди-ка, ребята! Наши старые друзья все же не сильно на нас обижены, – проговорил Назар, прочитав записку. – Приглашают на проводы. Они скоро уходят во Францию. Поедем проводить их?

– Обязательно, Назар! – воскликнул Лука.

– Как же не проститься с такими друзьями, казаки? – расплылся в улыбке Макей. Он был рад безмерно этому приглашению.

– Все же дружба взяла верх, – отозвался Савко. – Когда надо ехать?

– Завтра и выедем все вместе, – ответил Назар. – Думаю, что хозяйство можно оставить на Колена. Он мужик строгий и приглядит за неграми.

– А что? Правильно, – заметил Лука. – Он и так у нас вроде управителя. Вот и пусть потрудится. Такое не каждый день происходит. Прощаемся навеки. Хорошо бы сброситься на наших пропойц и поддержать им штаны, ха-ха-ха!

– Хоть и трудное это дело, но я согласен, – отозвался Назар. – Дохода нам еще ждать и ждать, но на такое дело жалеть не стоит.

На двух тарантасах друзья выехали в поселок и к полудню были на месте.

Встреча оказалась теплее, чем наши друзья могли ожидать. Словно никаких обид и не было. Все перецеловались, переговорили и вечером отправились в местную таверну отметить проводы.

– Вот завтра закончим последние грузы укладывать в трюм и на рассвете отваливаем, – с грустью заявил Омелько Гащ.

– Грустно говоришь, Омелько, – заметил Лука.

– А чего? Расставаться всегда грустно, Лука. Друзья ведь. Столько лет в одном котле варились.

– И то верно. Но так распорядилась судьба. А от нее не уйти, так Господом положено было.

– Вы хоть православную веру не бросайте, ребята, – попросил Губа. – Блюдите веру пращуров своих.

Ранним утром наши поселенцы собрались на берегу у причала. Шлюпка уже ждала их. В бухте покачивался двухмачтовик в ожидании команды.

– Счастливого пути, казаки! Пусть Господь хранит вас и не даст в обиду!

– Да благословит вас Господь! Храни вас Бог, хлопцы!

– И вы тут живите и не тужите! Счастливо оставаться, казаки! Не забывайте нас, вспоминайте и будьте счастливы и благополучны!

Друзья последний раз обнялись, перецеловались. Шлюпка отвалила, и потом долго еще друзья махали друг другу руками, пока судно поднимало якоря, ставило паруса и медленно разворачивалось, набирало ветра в паруса и неторопливо тянулось к выходу в открытое море.

Долгих полтора часа наши новые поселенцы еще провожали глазами корабль. Перед последними рифами борт судна окутался дымком прощального салюта. Ветер отнес дым в сторону, а корабль медленно скрылся за дальним утесом, унося друзей в неизвестность.

В понуром состоянии поселенцы потащились к тарантасам.

– Вот и остались мы совсем одни, – вздохнул дядька Макей, отвернулся и украдкой смахнул предательскую слезинку.

Новоселы вернулись домой с грузом закупленных товаров и продовольствия.

Работ на участке было очень много. Необходимо было расчищать площади под пашню, знакомиться с новыми культурами, делать посевы, производить посадку бананов, кокосовых пальм и главного для пропитания – маиса и маниоки.

Лука, вынашивавший мечту о собственном судне, пытался уговорить Назара приступить к его постройке.

– Сейчас это не реально, Лука, – отнекивался Назар. – Забот и без него хватает. Оставим это на потом.

– Жаль. Мне хотелось бы посетить Сен-Мартен.

– Сен-Мартен? Не к своей Луизе ли собрался?

– А почему нет? Мне она очень нравилась и до сих пор не выходит из головы. Баба очень приятная. И богатая к тому же. А это нам не помешает, особенно сейчас. Стоит попытать счастья.

– Она же венчанная жена! Как можно думать об этом, Лука?

– Она готова была бросить все ради меня. Ты должен понимать меня, Назар.

– Мне будет трудно это понять, друг мой. Все ж я еще немного монах.

– Пора и тебе забыть свой сан. Мы уже не в Украине живем. А без хозяйки никак не обойтись. А здесь женщин слишком мало, трудно найти хоть какую.

– Тут ты прав, – согласился Назар. – Я хотел бы тебе помочь в этом. Надо попросить наших знакомых поставить нас в известность, если появится какая подходящая для тебя особа. Так что можешь готовиться. В ближайшее время я буду в поселке и договорюсь.

Лука поглядел на Назара, и ему показалось, что тот слишком уж благосклонно и с излишней готовностью откликнулся на его замысел. Это показалось ему занятным. Усмехнувшись про себя, Лука отметил, что Назар еще лелеет надежду на встречу с индианкой.

Однако забот было слишком много. Они поглощали все мысли и силы поселенцев и будущих плантаторов. И главной были рабы. Их пока трудно было прокормить. Нехватка продуктов постоянно о себе напоминала. Часто приходилось и самим сидеть на полуголодном пайке, но выхода не было.

– Назар, я настаиваю на постройке хоть небольшого судна. Можно будет наладить рыбную ловлю и тем первое время прокормиться. Да и продавать в поселок, коли улов хороший будет, – и Лука с интересом поглядел на друга.

Тот немного подумал и вдруг, оживившись, воскликнул:

– Я согласен с тобой, Лука. Но где ты найдешь плотников, знающих толк в этом деле? В поселке? А вдруг их там не окажется?

– Мы и сами сможем небольшое суденышко построить. Для прибрежного лова. В два десятка шагов длиной. Этого будет достаточно.

– Хорошо. Но пусть это будет только твоя забота. Сам управляйся. Дам тебе троих чернокожих, и руководи ими. И поищи плотника в поселке.

Лука с рвением приступил к заготовке материала. Лес рос поблизости, и он с неграми приступил к его заготовке.

Но прошло не менее месяца, прежде чем удалось заложить судно. К этому времени нашелся плотник, сведущий в этом деле.

И Лука многому научился у этого пожилого француза, делавшего все медленно, но добротно.

– Прежде всего необходимо установить килевую балку, мосье, – предлагал плотник, которого звали Аман Ларю. Он был низковат, кряжист и молчалив. Лет этому человеку было под пятьдесят, прибыл он на Гваделупу около полугода назад.

– Делай, как считаешь нужным, Ларю, – с готовностью ответил Лука. – Главное, чтобы судно было вместительным, остойчивым и хорошо ходило под парусом.

– Не слишком ли много требований, месье Люк.

– Хорошо. Я согласен, но и ты уж постарайся сделать получше.

Оказалось, что постройка судна, даже такого небольшого размера, требовала больших затрат. Нужно было закупить много железа и изготовить необходимые детали крепежа: блоки, скобы, болты и многое другое.

– Приходится мне самому тратиться на все это, Назар. И это достаточно дорого. Как бы нам организовать у себя кузницу? Может, найдутся среди негров умельцы по этому дела?

– Откуда им знать кузнечное дело, Лука? Они же полные дикари.

– И все же я попробую. Чем черт же шутит.

И оказалось, что среди негров нашлись кузнецы. Только уговорить Назара отпустить их на эти работы было нелегко.

– Как ты не поймешь, что в хозяйстве всегда надо иметь кузнеца, – кипятился Лука. – Ремонт инструмента, повозок, подковать лошадь, и все это надо добывать в поселке? Тратить деньги и время на поездки? Это просто не выгодно!

– Хорошо, хорошо! Убедил! Бери своих двух кузнецов и оборудуй кузницу. Я согласен с тобой. Она нам необходима.

Так в хозяйстве задымил горн, застучали молотки, и скоро эта кузница показала свою необходимость и полезность в хозяйстве.

Главным кузнецом был назначен тощий негр лет сорока с очень черным лицом и короткими кучерявыми шерстистыми волосами на голове. Его толстые красные губы были неприятно вывернуты, желтые большие зубы выпирали изо рта, глаза, слегка навыкате, смотрели пристально и таинственно. Звали его Яо Сипи.

Он был рад своей новой работе и горд тем, что его отличили от остальных. Его помощника звали Асамо, он был низкорослым, плотным и говорливым.

Они вдвоем споро трудились, и Лука позволил им уже через две недели построить отдельные хижины поблизости от кузницы.

Острая нехватка женщин часто портила мир и спокойствие в колонии. Это ощущали не только белые поселенцы, но и негры. Несколько негритянок попали сюда вместе с мужьями, на которых остальные рабы постоянно поглядывали с жестокой завистью.

– Нам надо что-то делать с этим, – говорил Савко и кивал в сторожу женщин, занятых на кухне под навесом, крытым пальмовыми листьями.

– Что тут сделаешь, – сокрушался Назар. – Рабов слишком мало, и брать женщин неоткуда. Постараюсь прикупить хоть парочку.

– И устроить публичный дом, – предложил Колен без тени шутки.

– Пустое говоришь, Колен, – ответил Назар, но в голосе его не слышалось уверенности. Он поглядел на остальных товарищей, вздохнул. – А может, ты и прав. Надо подумать и прикинуть.

По-видимому эта мысль запала Назару в голову, потому что не прошло и месяца, как он привез из поселка двух женщин. Одну купил, вторая была метиска, и он обещал ей хорошее вознаграждение за работу и даже отпустить после рождения ребенка. Именно это было одним из условий найма.

Больную негритянку он просто купил задешево, надеясь, что та выздоровеет и послужит своим телом обществу.

– Зачем было покупать больную? – заволновался Макей. – Что проку от нее?

– Попробуем вылечить, – ответил Назар. – Других просто никто не соглашался продавать. Хорошенько накормим, и с Божьей помощью она поправится.

– Будем лечить, – коротко бросил Лука. – У нас здесь имеется колдун из рабов. Я слыхал, что он может многое. Поговорю, может, он и вылечит ее.

Лука нашел на лесоповале колдуна. Это был пожилой мужчина дет пятидесяти с небольшой седой уже бородкой, кучерявившейся на лице. Пронзительные глаза смотрели умно и беззлобно.

– Тебя Эфу звать? – спросил Лука.

Негр обернулся, глянул на белого господина, утвердительно кивнул.

– Хозяин привез новую женщину. Она страдает. Ты должен помочь ей. Вылечишь – получишь ее первым на целую неделю. Да и я тебе заплачу за это. Позволю отправлять ваши обряды и молиться своим богам.

Эфу долго смотрел в глаза Луке, а потом, опять же молча, кивнул.

– Тогда бросай работу и иди за мной.

Эфу долго разглядывал негритянку, что-то спрашивал, согласно кивал, а потом повернул продолговатую голову к Луке и молвил:

– Лечить я, господин. Быть хорошо. Она быть мой. Мешать я нет.

– Делай как знаешь, но вылечи. Тебе никто не будет мешать.

Эфу с некоторым недоверием посмотрел на Луку, но не ответил ничего. Взял женщину за руку и уверенно повел к лесу. Лука проводил их глазами, вздохнул.

Любопытство разбирало его. Он долго колебался, потом взял пистолет и отправился в лес по следам негров.

Не прошел он и четверти мили, как услышал глухие удары бубна. Лука остановился, прислушался и пошел дальше. Скоро он оказался на невысоком холмике. Звуки доносились из глубины небольшого оврага. Тянуло дымком, и его запах был необычен.

Луке очень хотелось поглядеть, что делается в овраге, но он решил, что не стоит искушать судьбу. Мало ли что может произойти при чужих глазах. Пусть знахарь занимается своим делом. Лишь бы была польза.

Вечером Эфу вернулся с женщиной. Та была истомлена, измучена, но в глазах ее Лука заметил проблеск чего-то хорошего. Они светились уже не таким мутно-тоскливым светом.

– Что скажешь, Эфу? Получается у тебя?

Негр согласно кивнул и ответил:

– Плохая боль, господин. Много день лечить.