Что такое Африка Бабаев Кирилл
Китаю наплевать на положение рядовых африканцев, лишь бы вывозить из Африки её полезные ископаемые и сбывать свою продукцию.
Бельгийская газета Standaard, 2009 г.
Для того чтобы очистить себе дорогу в Африку, обе сверхдержавы стали главными пропагандистами африканской самостоятельности и приветствовали освобождение континента от колониальной зависимости. Но очень скоро новые независимые республики ощутили зависимость нового типа – от военной и экономической помощи СССР и США, стремившихся заручиться лояльностью африканских диктаторов и готовых ради этой лояльности поступиться любыми принципами свободы и народовластия, социализма и рыночной экономики. И демократические США, и социалистический СССР поддерживали самых жутких тиранов Африки в борьбе за своё влияние: в активе «друзей Америки» тоталитарный диктатор Заира Джозеф Мобуту и серийный убийца Иди Амин из Уганды, а среди «друзей Советского Союза» – кровавый полковник Менгисту из Эфиопии и гвинейский деспот Секу Туре.
После распада СССР ситуация резко изменилась: советские союзники в Африке либо пережили болезненную смену власти, либо с лёгкой душой отказались от строительства социализма. Казалось, что капиталистическая система окончательно победила на пространстве от Каира до Кейптауна, и мировые державы на время утратили свой интерес к Африке. Однако уже в первые годы XXI в. на африканской земле наметилось новое глобальное противостояние. За сферы экономического и политического влияния здесь схватились западноевропейские державы, Соединённые Штаты и растущий Китай. К концу первого десятилетия нового века на африканской почве среди прочих возросли интересы обосновавшихся здесь Индии, Бразилии, Турции, вновь появились и российские следы.
Стела со звездой – всё, что осталось от социалистической Эфиопии сегодня
Китай начал свою активную экспансию в Африку ещё в эпоху Мао Цзэдуна, однако вплоть до начала XXI в. она не приносила больших дивидендов, просто потому что была чересчур политизированной. В новом тысячелетии китайское проникновение на континент носит принципиально иной характер. Китайские инвестиции, технологии и помощь приходят уже не под лозунгом социализма – они вообще лишены каких-либо острых политических соусов. В отличие от стран Запада, китайцы даже символически не требуют от африканских лидеров соблюдения международных правил good governance, а именно уважения прав человека, свободных выборов, защиты окружающей среды и прочих символов западного образа жизни, к которым африканцы всегда относились весьма безразлично. Напротив, китайские инвестиции приходят сюда без предварительных политических условий, безвозмездно, в том числе и к тем режимам, которые Запад подвергает остракизму – например, в Зимбабве или Судане. По сути, единственным твёрдым условием Пекина становится отказ от признания Тайваня, и в этом КНР в последние годы весьма преуспела. Лишь четыре из десятков стран, некогда установивших отношения с Тайванем, остаются верны острову: это Буркина-Фасо, Гамбия, Сан-Томе и Принсипи и Свазиленд.
Китайские инвестиции в Африку затрагивают все основные секторы экономики
Кроме того, китайцы вовсе не ограничивают свои инвестиции сферой разработки полезных ископаемых, как это традиционно делали европейцы. Китайские компании всячески подчёркивают своё отличие от белых колониалистов, веками эксплуатировавших природные богатства региона. Чтобы доказать это, КНР инвестирует в масштабные инфраструктурные проекты: строительство дорог, портов, гидроэлектростанций, сетей фиксированной и мобильной телефонной связи, социальных объектов. Кажется, скоро в Африке не останется ни одной столицы, где на средства Китая не построен гигантский стадион или не проложены шоссе. Это позволяет Поднебесной выстраивать значительно более позитивный имидж, чем странам ЕС и США, закоренелым империалистам в глазах любого африканца. Однако природные ресурсы, конечно, КНР при этом далеко не отвергает: 20 % всех китайских инвестиций направляется в сферу добычи и транспортировки нефти и газа, ещё 25 % – в разработку месторождений железной и медной руды, других полезных ископаемых. До 2015 г. китайские компании вложили в Африку не менее 100 млрд долл., но только в одном этом 2015 г. планируются инвестиции в 50 млрд долл. Помимо минеральных ресурсов, это позволит КНР пристраивать миллионы собственных рабочих на строительстве объектов в Африке. Многие из них поселятся впоследствии в африканских городах, формируя китайские диаспоры.
В то же самое время Китай обильно кредитует африканские экономики безвозмездными ссудами на миллиарды долларов. С помощью таких щедрых кредитов он открывает для своих предприятий густонаселённые африканские рынки, наводняя их недорогими промышленными товарами собственного производства. Объём товарооборота между Китаем и странами Африки с 6 млрд долл. в 1995 г. вырос к 2015 г. до 300 млрд, КНР сегодня является основным торговым партнёром всех крупнейших экономик континента.
Сегодня в Африке находится ок. 3000 китайских солдат – они служат в миротворческих соединениях ООН в горячих точках континента. Но миг, когда здесь появятся китайские военные базы, может наступить весьма скоро: это желание было впервые заявлено Китаем в 2007 г. В качестве регионов их размещения рассматриваются суданский Дарфур и район нижнего течения р. Нигер в Нигерии. Если это случится, Китай фактически перейдёт от экономической к военно-политической экспансии в Африку, важность которой для своей внешней политики КНР часто подчёркивает.
Все описанные процессы, произошедшие буквально за два десятилетия на глазах у изумлённых США и Европы, могут серьёзно угрожать геополитическим интересам Запада на континенте. Влияние западных стран в отдельных районах Африки уже стремительно падает. В 2008 г. МВФ планировал выделение Анголе крупного кредита и, как обычно, обнёс его рядом жёстких условий. Накануне подписания договора западные чиновники узнали, что Ангола получила 2 млрд долл. от КНР безо всяких условий и в помощи Запада более не нуждается. Позже от денег МВФ в пользу китайских ссуд отказались и другие страны Тропической Африки. Режимы, неугодные США, вроде гвинейской хунты или президента Зимбабве Роберта Мугабе, активно передают права на свои месторождения китайцам. Опорными пунктами китайского влияния в Африке остаются Алжир, Гана, Нигерия, Ангола и Замбия.
На пути китайской экспансии Западу сложно выставить какой-либо эффективный заслон. Экономическая выгода африканских стран от сотрудничества с КНР вполне очевидна, да и моральный аспект нельза снимать со счетов, в то время как в условиях экономических трудностей последних лет Западу всё сложнее конкурировать с Китаем при помощи финансов. В этих условиях США и Евросоюз, похоже, делают ставку на политические инструменты противодействия КНР.
Гражданская война и интервенция в Ливии, свержение режима Каддафи нанесли чувствительный удар по позициям Китая в Африке. К марту 2011 г. в Ливии работали 75 китайских компаний с персоналом в 30 тыс. специалистов, а объём заключённых инвестиционных контрактов достиг 18 млрд долл. Большинство проектов было сосредоточено в нефтяном секторе страны. Отношения между КНР и полковником Каддафи были безоблачными. Смена власти в стране вынудила Китай эвакуировать свои проекты и привела к миллиардным потерям для него. Весьма вероятно, что место КНР в Ливии может занять Запад – если, конечно, ему удастся справиться с бесконтрольным разрастанием гражданской войны в стране.
Следующий мощный удар по экономическим интересам Китая был нанесён в Судане, который считается одним из стратегических союзников КНР на континенте. Провозглашение независимости Южного Судана стало мощной внешнеполитической победой США, которые в течение десятилетий снабжали Народную армию освобождения Судана, воевавшую против прокитайского правительства. Судан являлся одним из крупнейших поставщиков нефти в Китай, но теперь большая часть месторождений оказалась на территории Южного Судана, фактически подконтрольного США.
Сама транспортировка нефти из Судана в КНР через Аравийское море всё ещё остаётся нестабильной из-за действий сомалийских пиратов, пик которых пришёлся на 2007–2011 гг. Крупный ущерб нефтеперевозкам в Китай и весьма пассивная позиция западного сообщества по вопросу борьбы с пиратством заставили многих экспертов и журналистов делать выводы о том, что пираты активно используются США в борьбе с экономической экспансией Китая в Африку. Сомалийским пиратам, о которых мы уже рассказывали ранее, удалось получить выкупов на сотни миллионов долларов, прежде чем совместными усилиями многих стран морские пути удалось в целом обезопасить.
Продолжается геополитическая борьба за ресурсы и на западе Африки. В дельте Нигера, где стараются обосноваться крупнейшие китайские нефтедобывающие компании, продолжается активная деятельность повстанческих группировок, которые, как полагают, могут спонсироваться Западом. Во всяком случае, заявление повстанцев о том, что, «если китайцы войдут в нефтяную отрасль Нигерии, это будет бедствием для нефтеносных районов», вполне соответствует интересам западных компаний, давно работающих в этом регионе. Вооружённые группировки в дельте Нигера контролируют, по некоторым данным, до 20 % всей добычи нефти в стране, и продаётся она контрабандой прежде всего на западные рынки.
Местное противодействие растущему китайскому влиянию тоже используется в политических целях. В 2006 г. президент ЮАР Мбеки наложил ограничения на поставку дешёвых китайских текстильных изделий в страну, заявив, что импорт подорвал местную промышленность, а «Китай может стать новой колониальной державой». Эти новости были активно транслированы крупнейшими западными СМИ, хотя и не имели особенного экономического эффекта – уже вскоре Китай стал лидирующим торговым партнёром ЮАР. В том же 2006 г. на выборах в Замбии западные державы поддержали оппозиционного кандидата, выступавшего за ограничение китайского засилья в добывающей промышленности. Однако выборы выиграл действующий президент, ориентирующийся на КНР.
В отличие от Китая, делающего ставку на денежные вливания, и США, использующих преимущественно закулисные политические комбинации для достижения своих целей, Франция – самый яркий европейский игрок в сегодняшней африканской политике – продолжает опираться на боевые вертолёты. Оставив свою колониальную империю африканцам, Франция продолжает активно вмешиваться в политические процессы во франкофонных странах, гарантируя свои интересы на континенте. Только с 1962 по 1995 г. французские войска 19 раз осуществляли интервенцию в страны Африки для того, чтобы оказать содействие лояльным режимам или подавить очередной мятеж. Несмотря на стойкую неприязнь к себе со стороны простых африканцев практически по всему континенту, этот подход обеспечивал Франции лояльность элит и долгосрочные экономические интересы. Французская энергетика, например, на треть зависит от поставок уранового топлива из Нигера, что обусловило участие французских войск в подавлении восстания туарегов в стране в 2009 г.
Французские десантники в Центральной Африке продолжают оставаться важнейшим политическим фактором
В последние годы участие Франции в урегулировании политических разногласий в странах Западной Африки вновь активизировалось. Её войска поставили решающую точку в гражданской войне в Кот-д’Ивуаре в 2011 г., захватив в плен президента страны Лорана Гбагбо. В следующем году французские десантники спасли от неминуемого поражения армию Мали после того, как половина страны была захвачена воинственными туарегами и исламистами из Ливии. В 2012–2014 гг. французы участвовали в гражданской войне в ЦАР и остаются важным фактором политического спокойствия в Чаде. Военные базы Франции сохраняются в Габоне, Джибути, Сенегале и на Мадагаскаре. Все указанные страны, бывшие колонии Франции, продолжают оставаться в её политической и экономической орбите.
В отличие от Франции, Великобритания удерживает позиции в Африке с помощью инвестиций. За десятилетие с 2003 по 2013 г. британские компании осуществили на континенте сделок на сумму более 30 млрд. Английские войска не проводят громких операций на континенте, как французы, однако удерживают свои бывшие колонии даже более эффективно с помощью экономических рычагов. Однако, не обладая таким ресурсом, как Китай или США, Англия не будет в состоянии поддерживать свои экономические позиции и обречена уступать всё больше влияния. После разрыва с режимом Мугабе в Зимбабве англичанам не удалось сменить его на посту президента, что поставило крест на некогда масштабных британских инвестициях в Зимбабве. Хотя в политическом ракурсе отношения с ЮАР также продолжают оставаться весьма натянутыми, в экономическом отношении эти страны по прежнему близки. В своих прежних колониях Великобритания сегодня практически не имеет политического веса, хотя целый ряд стран Южной, Восточной и Западной Африки по-прежнему объединены в Содружество наций (в XXI в. его покинули Зимбабве и Гамбия). Британское влияние сохраняется в странах Восточной Африки – Уганде, Кении и Танзании.
В этой ситуации одним из самых интересных вопросов становится вопрос о том, какую роль на африканском континенте будет играть Россия.
В последние месяцы Россия наращивает разведку и производство газа в Алжире и других уголках Африки… Западной Европе стоит очень сильно обеспокоиться.
Издание U.S. News, 25.04.2014
Советский Союз делал очень большую ставку на Африку. В начале 1960-х гг. казалось, что весь континент, как один человек, поднимается на борьбу с колониализмом (а значит, с капиталистическим Западом), вот-вот стряхнёт он путы рабства и твёрдой ногой станет на светлый путь строительства народного социализма.
Эти мечты сбылись лишь в очень небольшой степени. Несмотря на то что ради получения советской финансовой и материальной помощи многие страны декларировали свою социалистическую ориентацию, на деле они не стремились ни осуществлять эффективных социальных преобразований, ни становиться под знамя социалистического лагеря. Многие страны постоянно метались от СССР к США и обратно лишь под влиянием политической конъюнктуры, и закрепить за собой союзников Советскому Союзу надолго не удавалось. В 1960-е с убийством Патриса Лумумбы было потеряно Конго (Заир), попавшее под контроль США и Западной Европы; в 1970-е после смерти Гамаля Абдель Насера резко сменил ориентацию некогда дружественный Москве Египет, был убит лидер Гвинеи-Бисау Амилькар Кабрал, а сомалийский президент Сиад Барре вдрызг рассорился с Советским Союзом. В 1980-е гг. ушёл в отставку идеолог танзанийского социализма Джулиус Ньерере, умер гвинейский диктатор и некогда друг СССР Секу Туре, погиб в авиакатастрофе мозамбикский лидер Самора Машел.
Были и крупные победы: например, приход к власти в Эфиопии офицеров-марксистов в 1977 г., победа «марксизма-ленинизма» в Конго, Бенине и на Сейшельских островах, поражение США и ЮАР в ожесточённой войне в Анголе в 1980-е, где им противостояли советские специалисты и кубинские войска. Однако все дружественные Советскому Союзу режимы либо рухнули, либо мгновенно отказались от идей Маркса и Ленина после того, как экономическая помощь от СССР иссякла. Одной из крупнейших побед советской политики в Африке было падение режима апартеида в ЮАР и приход к власти Нельсона Манделы и Африканского национального конгресса, которому Советский Союз помогал в течение многих лет. Но после 1991 г. Россия фактически добровольно самоустранилась от африканской политики, пытаясь решить более насущные внутриполитические задачи, и задумалась о возвращении лишь десятилетия спустя, когда её место в Африке было уже занято новыми игроками.
Россия в Африке представлена растущим числом промышленных корпораций
В настоящий момент африканской политики у России нет. Присутствие России на этом огромном и перспективном континенте связано преимущественно с запланированным расширением сотрудничества с Южной Африкой в рамках объединения БРИКС, а также международной деятельностью крупнейших российских корпораций. У них самих тоже не всегда есть внятная стратегия развития бизнеса в Африке, а зачастую интересы компаний обусловлены личными пристрастиями их руководящего менеджмента к африканскому сафари и охоте. В тех же случаях, когда стратегия действительно существует, она не является частью общего и четко определенного национального плана работы на африканском континенте. Политический капитал, наработанный благодаря поддержке Советским Союзом национально-освободительных движений, во многом утрачен. Лидеры, пользовавшиеся помощью и поддержкой Москвы, обучавшиеся в СССР, постепенно уходят с политической сцены (одним из последних стал Хосни Мубарак в Египте, свергнутый «исламской весной» 2011 г.); рычаги управления и во власти, и в бизнесе переходят к новому поколению, для которого Россия означает не больше, чем любая другая крупная страна, о которой следует судить по ее конкретным действиям «здесь и сейчас». Такой же подход существует и к российскому бизнесу, который зачастую проявляет себя на африканском континенте не лучшим образом.
Русский ресторан на окраине Бамако: пока российские инвестиции в Африке выглядят весьма скромно
Острая и постоянно усиливающаяся конкуренция за доступ к африканским ресурсам, настороженное отношение к российским компаниям из-за невыполнения российскими бизнес-структурами договоренностей и обязательств, специфика внутриполитического развития стран и властных структур затрудняют проникновение российского бизнеса на рынки Африки, однако не закрывают эту дверь полностью.
Два десятилетия, прошедшие с момента крушения апартеида в Южной Африке и прихода к власти правительства чернокожего большинства, отдалили Россию и ЮАР друг от друга. Возобновление интереса к налаживанию российско-южноафриканских отношений основано на объективных экономических и политических предпосылках, обусловленных ростом экономик России и ЮАР в современном мире, а также началом нового острого противостояния между Россией и Западом. Начало новому африканскому этапу в российской дипломатии положили визиты президентов России Владимира Путина и Дмитрия Медведева в Марокко, ЮАР, Ливию, Алжир, Анголу, Намибию, Нигерию, Египет. Первым визитом российского лидера в южную часть континента стала поездка Владимира Путина в ЮАР в 2006 г. И хотя ситуация в Африке с тех пор уже сильно изменилась, сформулированные тогда основные направления политического и экономического сотрудничества остаются актуальными.
Торговля России с африканскими странами все еще развита слабо и до последнего времени на три четверти осуществлялась лишь с Северной Африкой. Но сегодня расширяется круг африканских государств, с которыми налаживается инвестиционное сотрудничество – Экваториальная Гвинея, Ботсвана, Гана, Либерия, Сьерра-Леоне. ЮАР заинтересована не только в импорте высокотехнологичных российских товаров, но и в их совместном производстве. Отношения между двумя странами – членами объединения БРИКС в истории долго не складывались. В конце XIX в. была предпринята попытка открытия российского посольства в Трансваале, прерванная после завоевания республики Великобританией. В 1942 г. по инициативе фельдмаршала Смэтса были установлены консульские отношения, расторгнутые в 1956 г. Но сегодня отношения вновь идут в гору, и Россия уже занимает 12-е место по количеству инвестиционных проектов в ЮАР.
ЯН ХРИСТИАН СМЭТС (1870–1950) – южноафриканский государственный деятель, премьер-министр Южно-Африканского Союза, фельдмаршал и мыслитель, основатель течения холизма в современной философии.
В молодости Смэтс командовал отрядом буров во время Англобурской войны (1899–1902), участвовал в партизанских действиях против англичан. А уже спустя лишь 12 лет он стал командующим британской армией в Восточной Африке и активно сражался с немцами, став затем военным министром ЮАС. Он представлял страну на Версальской конференции по итогам Первой мировой, не подозревая, что ему предстоит стать единственным человеком, поставившим подпись под мирными договорами, завершившими и Первую, и Вторую мировые войны. Одним из величайших его международных достижений стало участие в создании Лиги Наций в 1919 г., разработка и утверждение устава которой были возложены именно на Смэтса. А позднее он призвал к формированию новой международной организации для мира – Организации Объединённых Наций – и написал преамбулу уже к её уставу.
В 1941 г. Смэтс стал фельдмаршалом британской армии и работал в Имперском военном кабинете под руководством Черчилля. Он стремился перестроить отношения между Великобританией и колониями, работал над созданием Британского Содружества наций. Но при всём стремлении разработать новую эффективную систему международных отношений внутри страны Смэтс до конца жизни оставался убеждённым расистом, за что его дружно осуждали и в Америке, и в Европе, и в СССР. Несмотря на установление отношений между ЮАС и Советским Союзом в 1942 г., Смэтс стал первым западным политиком, призвавшим к созданию антисоветского блока после Второй мировой войны.
В перерывах между политическими и военными делами Смэтс был выдающимся философом: он разработал концепцию холизма, которая синтезировала в себе как идеалистическое, так и материалистическое начало. Холизм символизирует принцип целостности, где часть подчиняется целому. В 1926 г. Смэтс издал основополагающий труд холизма – трактат «Холизм и эволюция». Слово «холизм» он изобрел сам, определив его как «природную тенденцию создавать целые формы, превосходящие по значению и составу сумму их частей».
В преклонном возрасте, удалившись с поста премьер-министра ЮАС, Смэтс занялся тем, что выучил наизусть около 5000 книг.
России нужна Африка. В нашей стране, лишившейся множества месторождений минеральных ресурсов после распада СССР, растет дефицит таких полезных ископаемых, как марганец, хром, бокситы, цинк и олово. Таким образом, экспансия российских компаний в Африке не только перспективна с точки зрения укрепления их позиций, но и востребована, чтобы обеспечить доступное сырье для отечественного производства. В то же время Россию не в той мере интересуют вопросы импорта из Африки необработанного минерального сырья, как это интересует США, Китай и Индию. Ведь экономика нашей страны лишена критической зависимости от ее ресурсов и этим выгодно отличается от конкурентов.
Российский бизнес в Африке представлен как государственными, так и частными корпорациями. Среди них – нефтяные гиганты «Роснефть» и «Лукойл», алюминиевый «РусАл», газовый «Газпром», металлургические «Норникель» и «Ренова», а также «Алроса», «Рособоронэкспорт», «Росатом». В Ливии до недавнего времени много работало «РЖД», в Северной Африке сильны позиции телекоммуникационного «Вымпелкома». Однако, хотя спектр экономического взаимодействия расширился, на долю Африки приходится всего лишь 1,5 % всех зарубежных инвестиций России. Россия активно списывает задолженность африканским странам: в 2008–2012 гг. она простила долги африканским партнёрам на сумму более 36 млрд долл.
Наша страна может добиться успеха в экономической экспансии в Африку и благодаря независимому положению на международной арене, которое позволяет африканским властям расширять число иностранных партнеров. Так, например, о планах строительства нефтепровода из Мозамбика в Зимбабве (с возможными ответвлениями в Замбию, Малави и Ботсвану) заявляла «Роснефть». В таких стратегических проектах экономика и дипломатия действуют параллельно, но для российского бизнеса крайне важно научиться работать в Африке с учетом особенностей региона, уважения национальных интересов, культуры и традиций той или иной страны. Этого добиться крайне сложно, потому что образованных специалистов по Африке в России по-прежнему мало.
Российские врачи в Западной Африке весьма активно участвуют в борьбе с вирусом Эбола
Однако этого, конечно, недостаточно для завоевания прочных позиций в Африке. Советский Союз был для африканцев не только донором – он ковал элиту без преувеличения для всего континента. В советских вузах учились президенты Экваториальной Гвинеи, Сомали, ЮАР, Египта, ЦАР, сотни будущих генералов, министров, учёных, послов. С любовью из России возвращались все те, кому предстояло определять политику своих стран на протяжении десятилетий, и многие из них до сих пор весьма влиятельны. В российских вузах и сегодня учатся свыше 8 тыс. студентов из Африки, больше половины из них – бесплатно. А сколько врачей, пилотов, инженеров из СССР и России работали и продолжают ещё работать в странах Африки, помогая её жителям своей высокой квалификацией, своими талантами. Для миллионов африканцев Россия – больше чем просто крупная держава. Это ностальгия по молодости, это спасённые докторами жизни, это десятки крупных инфраструктурных проектов, это, в конце концов, настоящий старый друг. Сохранить старых и ковать новых друзей в Африке – задача, стоящая перед современной Россией.
Давидсон А. Б. (ред.). История Африки в биографиях.
М.: РГГУ, 2012.
Прекрасная коллекция подробных биографий наиболее ярких личностей в истории Африки – политических лидеров, общественных деятелей, вождей и героев, деятелей науки и культуры – всех тех, кто своими судьбами сделал изучение африканской истории таким интересным.
Коновалов И. П., Шубин В. Г. Современная Африка: войны и оружие.
Пушкино: ЦСИ, 2013.
Книга содержит краткие очерки всех значимых вооружённых конфликтов Африки в 1950-х – 2000-х гг., а также богатую коллекцию сведений и фотографий вооружения, с помощью которого эти конфликты велись и ведутся по сей день. Авторы особо отмечают, что в книге не перечислено оружие времён Первой мировой, но это, пожалуй, единственный недостаток работы.
Кутзее Дж. Бесчестье.
М.: Амфора, 2005.
Роман южноафриканского писателя, удостоенный Букеровской премии, лауреат Нобелевской премии по литературе. Действие разворачивается в постапартеидовской ЮАР и повествует о жизни профессора университета, потерявшего репутацию и работу из-за связи со студенткой. Он покидает Кейптаун и поселяется у своей дочери, лесбиянки Люси. Сюжет, вполне в духе «Униженных и оскорбленных», обязательно западёт в душу российским читательницам.
Шубин В. Г. Горячая холодная война.
М.: ЯСК, 2013.
Книга посвящена национально-освободительному движению на Юге Африки в период холодной войны и роли советских специалистов в поддержке этого движения. Она основана на отечественных и зарубежных архивных документах, воспоминаниях участников событий и личном опыте автора, одного из ведущих российских африканистов.
Arnold G. Africa: A Modern History.
Atlantic Books, 2006.
Весьма популярная на Западе книга о том, как африканские борцы за свободу превращались в тоталитарных диктаторов, а мечты о богатстве и равноправии тонули в крови гражданских войн и слезах голода. О дестабилизирующей роли Запада, об экономических проблемах и островках стабильности на африканском континенте – и всё это весьма увлекательным языком.
Mandela N. Long Walk to Freedom.
South Africa: Macdonaldo Purnell, 1995.
Как и сама жизнь выдающегося африканского лидера, книга глубока, ярка и впечатляюще познавательна для понимания того, что такое свобода и права человека. Это хроника жизни, начиная с детства будущего Нобелевского лауреата в деревне и вплоть до его вступления в должность первого демократически избранного президента Южной Африки.
Meredith M.
The State of Africa: a History of 50 Years of Independence.
Free Press, 2005.
Профессиональное, хотя и слегка агрессивное, исследование новейшей политической истории Африки поражает обилием интересных фактов, шокирующих цифр и ярких цитат. Пятьдесят лет независимости проходят перед читателем красочным, но и весьма трагическим спектаклем, главные действующие лица которого определяли судьбы народов Африки.
Народы и языки
Язык их не похож ни на какой другой: они издают звуки, подобные писку летучих мышей.
Геродот. История. V в. до н. э.
Несмотря на давнее знакомство с Африкой и её обитателями, европейская наука до самого недавнего времени поразительно мало знала о народах и языках континента. Даже сегодня в Тропической Африке случаются находки ранее неизвестных этносов и языков, а некоторые языки древности до сих пор не прочитаны. По количеству и народностей, и языков Африка лидирует среди континентов, а тот факт, что развитие современного человека начало свой путь именно отсюда, придаёт особой остроты поискам остатков или следов «общего предка» или «праязыка человечества», которые ищут (и иногда находят) в Африке.
В этой главе мы познакомимся с самыми интересными особенностями этнической и языковой карты африканского континента.
Раньше принято было думать, что мир разделён искони на низшие и высшие расы, на чёрных и белых.
И. В. Сталин. 1927 г.
Классификация африканцев по племенам, народностям, расам и языкам возникла только после появления здесь европейцев: для самих жителей Чёрного континента она явилась совершенным сюрпризом.
Доколониальная Африка представляла собой пёструю мозаику этнических групп, государственных и предгосударственных образований, племенных объединений, подверженную постоянным и быстрым изменениям. Понятий политической карты, этнических и языковых границ, национального самосознания в традиционной Африке не существовало. Народы и народности возникали и исчезали вследствие миграций, войн, эпидемий, создания и распада государств и племенных союзов. Они могли объединять людей разной культуры, языка и даже цвета кожи. И только европейская наука, обосновавшись в Африке со второй половины XIX в., начала ожесточённый спор о критериях, на основании которых можно выделять здесь понятия «племени», «народа» или «этноса». Спор этот продолжается по сей день.
Одним из главных факторов, всегда служивших важным подспорьем для учёных-этнографов, стал тип хозяйства. Ведь несмотря на то что более 40 % африканцев проживает сегодня в городах, каждый горожанин прекрасно знает, к какому именно типу принадлежит его родная община, что делали и чем жили его предки. Различные научные школы выделяют множество разновидностей хозяйствования, но с «птичьего полёта» их всего шесть: охота и собирательство, рыболовство, обработка земли, скотоводство, торговля и ремесло.
Небольшие этнические группы, а таких в Африке абсолютное большинство, как правило, целиком принадлежат к одному из перечисленных типов. Так достигается очень чёткое, ярко выраженное распределение труда между народами, позволяющее им обмениваться результатами своего труда. Те, кто родился в скотоводческой общине, почти не имеет шансов стать земледельцем, кузнецом или рыбаком, так что этническое разнообразие Африки отчасти напоминает кастовое распределение. Нередко тип хозяйства – это основной критерий, позволяющий отличить группы людей друг от друга. Например, скотоводы хамар и кузнецы башада в Эфиопии говорят на одном языке, практически неотличимы внешне и имеют очень схожую культуру, но никогда не смешиваются именно потому, что тип их хозяйствования кардинально различается.
Африку отличает удивительное многообразие этнических и языковых разновидностей
Переход народности от одного типа деятельности к другой возможен в условиях кризиса. Охотники лесов, вытесняемые властями из заповедников, принудительно приобщаются к земледелию. Народ каро на берегах восточноафриканской реки Омо ещё несколько лет назад был скотоводческим, но жестокая эпидемия сонной болезни, вызванная мухой цеце, уничтожила почти весь их скот, так что каро пришлось осесть на плодородных берегах реки и перейти к земледелию – в наши дни они учатся выращивать кукурузу на заливных поймах. Вероятно, нечто похожее имело место и в древности у различных народов Африки: например, народ бозо в Мали живёт в основном рыболовством, однако их тотемным животным является бык. Весьма вероятно, что некогда предки бозо были скотоводами, однако неведомые нам события древности привели их на острова внутренней дельты Нигера, где они стали прославленными рыбаками.
По устоявшейся культурной традиции, общепринятой почти повсюду в Африке, на вершине неписаной общественной иерархии находятся скотоводы. Они считают себя самым «благородным» народом – точка зрения, долгое время разделявшаяся в европейской литературе, – и смотрят на своих соседей сверху вниз. Агрессивные и мобильные группы скотоводов довольно часто в африканской истории диктовали свою волю народам саванны и лесной зоны, захватывая и порабощая земледельцев, грабя и разоряя целые империи. Их презрительное отношение к тем, кто живёт плодами земли, во многом объяснялось неспособностью последних защитить себя от набегов: воинственные кочевники чаще всего одерживали верх над оседлыми народами.
Кроме того, скотоводы никогда не понимали высшей ценности земли для тех, кто её обрабатывает. В самом деле, какой толк в богатстве, которого нельзя унести с собой, перевести на другое место, как стада коров? Какой толк в земле, которая сама по себе ничего не стоит, ведь вся её стоимость состоит из вложенного труда? Какой резон дорожить землёй, которую ежедневно и круглый год приходится обрабатывать ради урожая, в то время как скот растёт и размножается сам по себе и ухода почти не требует? И как можно доверять земле, если при всех титанических усилиях отдача всегда зависит от прихоти дождя и солнца?
Неравные союзы скотоводов и земледельцев существовали в разных регионах Африки. Стремление кочевников разнообразить свой рацион за счёт растительной пищи, а одежду из шкур сменить на более удобные ткани приводило не только к мирному обмену товарами, но и к завоеваниям. Туареги Сахары много веков назад поработили группы оазисных земледельцев, которых здесь называют харратинами. Сегодня это «оседлые туареги», воспринявшие язык своих хозяев, – их вполне логично считать особым народом. В Руанде пришедшие с севера скотоводы тутси веками эксплуатировали более многочисленных, но миролюбивых земледельцев хуту, хотя языковые и внешние различия между ними за это время практически стёрлись. Попытка хуту поменять правила игра, поддержанная в середине XX в. колониальными властями, привела к кровавым войнам и самому массовому геноциду в истории Африки. По соседству с Руандой такой же взрывоопасный «мезальянс» существовал между скотоводами хима и земледельцами ленду и иру. А в Западной Африке земледельческие народы веками страдали от набегов скотоводов Сахеля – туарегов, фульбе и прочих, – которые внесли солидный вклад в развитие работорговли в Африке.
Скотовод акан ведёт стадо домой с пастбища, Гана
Большинство скотоводческих народов Африки проживает в полупустынном поясе Сахеля и в обширных саваннах по обе стороны экватора. Их жизнь обеспечивает крупный рогатый скот – огромные стада коров, которые считаются главным богатством семьи и символом престижа. Их редко режут на мясо и не стараются добыть побольше молока: важна не продуктивность стада, а количество голов. Чтобы сберечь стадо, готтентот Намибии никогда не берётся за нож, а мясо добывает только охотой. Любое иное имущество скотоводами презирается – у суданских динка, к примеру, ничего, кроме бус, не живёт дольше одного поколения.
В 2007–2008 ГГ. БЮДЖЕТ ЭФИОПИИ НА 90 % СОСТОЯЛ ИЗ ИНОСТРАННОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ. ЦЕЛЫЙ РЯД СТРАН ТРОПИЧЕСКОЙ АФРИКИ С 1970 Г. НА 70 % ДОТИРУЕТСЯ МЕЖДУНАРОДНЫМИ ОРГАНИЗАЦИЯМИ И ИНОСТРАННЫМИ ПРАВИТЕЛЬСТВАМИ.
На севере и юге Африки, а также в некоторых районах саванны пасут также овец, а в более засушливых районах преобладают козы, которые от недостатка подножного корма прибегают подчас к удивительным ухищрениям: например, в Южном Марокко козы приноровились залезать высоко на аргановые деревья в поисках свежей листвы. Туареги Сахары пасут в основном верблюдов, которые служат им прежде всего для переправки товаров через пустыню. Чтобы прокормить стада, многие народности вынуждены кочевать на десятки километров, балансируя между сезонами и нередко не обращая внимания на государственные границы. Скотоводы оромо в Восточной Африке перемещаются по территории Кении, Эфиопии и Сомали, подчас даже не зная, в какой стране они сегодня пасут свои стада.
Для жителей саванны нет большего богатства, чем стадо
Помимо соображений престижа, скот используется для изготовления одежды и обуви, на воловьих шкурах кочевники спят и отделывают ими жилища, а из коровьих рогов изготавливают сосуды и орудия. Козьи шкуры и овечья шерсть, конечно, тоже идут в хозяйство, а жители Сахары делают из шкур свои дома.
Земледельцев Африки можно разделить на две большие группы по их основному продукту – зерно в саванне и корнеплоды в лесной зоне. При этом ни те ни другие практически не используют плуга, разве что в Северной Африке и Эфиопии, и работают исключительно мотыгой. Причина этого проста: для плуга нужен тягловый скот, а его в тропических областях очень берегут. У некоторых земледельческих народов, впрочем, принято держать коров и коз – обычно уход за ними является мужским делом, в то время как женщины работают в поле. Мелких домашних животных также редко выращивают на мясо или молоко (даже яйца в Тропической Африке собирают только для продажи европейцам), но зато они помогают справиться с мусором. Житель гвинейской деревни бросает очистки и остатки еды прямо на улице: он знает, что через десять минут мусор оперативно «уберут» собаки, козы и куры, и дорога снова станет в буквальном смысле вылизанной дочиста.
Земледельцы поддерживают отношения сотрудничества с соседними племенами охотников-собирателей, рыболовов, а из своей среды выделяют особые касты ремесленников, которые со временем становятся отдельными народностями. Одними из самых интересных народов в Африке считаются кузнецы и гончары, представители ремесленного типа хозяйства. В Африке к ним принято относиться одновременно с уважением, превосходством и страхом. Как скотоводы, так и земледельцы саванн часто используют кузнецов в качестве рабов, однако верят при этом, что кузнецы обладают навыками колдовства, общаются с духами и могут серьёзно навредить обидчику. Поэтому деревни кузнецов принято обходить стороной, земледелец никогда не отдаст кузнецу свою дочь, а в мифологии они фигурируют как ближайшие помощники духов и небожителей, обладающие навыками колдовства.
Кузнец для большинства африканцев сродни настоящему чародею
Схожее отношение в Африке сохраняется и к малочисленным общинам охотников саванн, пустынь и экваториального леса. Охотники (в науке более принят термин «охотники-собиратели», потому что ничего не собирающих охотников на свете не существует) ещё несколько столетий назад занимали большую часть континента, но сегодня, как и повсюду в мире, эта поистине древнейшая на свете профессия сохраняется лишь в самых удалённых, наименее пригодных для жизни районах континента. Численность охотников постоянно и быстро сокращается, но зато к ним относятся несколько самых интересных народов африканского континента. Это пигмеи экваториального леса (Конго, Уганда, Руанда, Габон, Камерун), реликтовые племена охотников восточноафриканских саванн (Кения и Танзания), которых местные жители именуют доробо, и несколько народностей южноафриканских пустынь Намиб и Калахари, в том числе народы сан в Ботсване и Намибии (более известные как бушмены), чимба в Намибии и квиси в Анголе.
Охотники живут небольшими мобильными семейными группами и имеют самое неприхотливое хозяйство. Вынужденные постоянно кочевать в поисках быстро исчезающей пищи, они строят только временные убежища и не имеют практически никакого движимого имущества, кроме оружия и некоторой простейшей утвари. Пока мужчины находятся на охоте, женщины занимаются сбором диких плодов, мёда и личинок, ловлей речных креветок. Дети также помогают им в этом: с десяти лет они живут вполне самостоятельной жизнью. Несмотря на гордое название охотников, в действительности семьи пигмеев и бушменов живут на 80 % плодами женского и детского собирательства. В отсутствие открытых источников питьевой воды бушмены выжимают сок из корней пустынных растений. Для ночёвки они используют шалаши, в то время как пигмеи предпочитают проводить ночь либо в травяных хижинах на деревьях, либо в пещерах, укрываясь листьями папоротника.
ЕЩЁ ДВА СТОЛЕТИЯ НАЗАД БУШМЕНЫ ЮЖНОЙ АФРИКИ С АЗАРТОМ ОХОТИЛИСЬ НА ФЕРМЕРСКИХ КОРОВ, НЕ ПОДОЗРЕВАЯ, ЧТО ЖИВОТНЫЕ ВООБЩЕ МОГУТ БЫТЬ ЧЬЕЙ-ТО СОБСТВЕННОСТЬЮ. С ОГОРОДОВ БЕЛЫХ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ ОНИ ВЫКАПЫВАЛИ НЕЗРЕЛЫЙ БАТАТ И МОРКОВЬ, СЧИТАЯ ВСЁ ЭТО ДИКОРАСТУЩИМИ КОРЕНЬЯМИ. К СОЖАЛЕНИЮ, ЭТИ ФАКТЫ ЛИШЬ СЕГОДНЯ КАЖУТСЯ ЗАБАВНЫМИ – НА ПРОТЯЖЕНИИ СТОЛЕТИЙ НАИВНОСТЬ БУШМЕНОВ СТОИЛА ИМ МНОЖЕСТВА ЖИЗНЕЙ.
Чуть ниже мы ещё расскажем, как в сознании земледельцев охотничьи народы ассоциируются с могущественными гномами, как молва приписывает им знание языков зверей и птиц, умение исчезать и появляться в самых неожиданных местах. Считая лесных охотников существами низшего порядка, африканцы на самом деле всерьёз боятся обидеть их и стремятся избежать контакта с этими загадочными существами. Точно так же и пастухи юга Африки нередко предпочитают перегнать своё стадо на новое место, если видят неподалёку охотника-бушмена с его отравленными, бьющими без промаха стрелами.
Охотник тва демонстрирует приёмы, отработанные тысячелетиями
Особняком в иерархии занятий стоит торговля, которую в Африке традиционно тоже представляют особые народности. Так как с древности самой выгодной торговлей являлся обмен товарами между Тропической Африкой и миром Ближнего Востока и Северной Африки, то и в восточной, и в западной части континента местные торговцы рано приняли ислам, облегчавший им взаимоотношения со средиземноморскими партнёрами (о том, как это происходило, мы уже рассказывали в главе «История»). По проторенным торговым путям через Сахару шли караваны туарегов и купцов сонгаи, а южнее их коллеги вангара и дьюла углублялись в леса Западной Африки в поисках рабов, золота и слоновой кости. В Восточной и Южной Африке доминирующим торговым этносом стали жившие на побережье суахили. Специализация на торговле, зародившаяся в глубоком прошлом, во многом сохраняется и сегодня: например, весь обмен валюты на центральном рынке Абиджана в Кот-д’Ивуаре контролируется торговцами народа дьюла, а туареги Сахары, как и тысячу лет назад, перевозят из пустыни огромные пласты соли на рынок Тимбукту.
Любой кризис, будь то война или засуха, способен в одночасье изменить этническую карту, складывавшуюся веками. На берегах озера Туркана в Восточной Африке около ста лет назад появляется народ даасанеч, объединивший мигрантов и беженцев различного происхождения. Среди них были как скотоводы, так и земледельцы, носители как кушитских, так и омотских, и нилотских языков. Они образовали кастовое общество, состоящее из нескольких племён или союзов деревень, безо всякого единого управления, однако все они и сегодня называют себя даасанеч и считают себя одним народом.
В Северной и отчасти Западной Африке основным критерием при классификации народов многие века оставалась религия, и жители делились на мусульман и язычников. Религия диктовала образ жизни, определяла культуру и этническую идентичность. Так, народы манинка, бамбара и дьюла в Западной Африке проживают рядом, говорят на одном языке и имеют единое происхождение, однако дьюла представляют собой купеческую касту, принявшую ислам для выгод торговли с государствами Северной Африки, а крестьяне манинка и бамбара исповедовали традиционные политеистические религии. При этом различие между ними лежит и в истории. Манинка считают себя потомками жителей средневековой империи Мали, а этнос бамбара образовался в одноимённом государстве на берегах Нигера в XVIII в.
Исторический критерий вполне привычен европейцам, ведь в Европе этносы также формировались внутри государств. Однако в Африке понятие государства имеет совершенно иную природу. Большинство государственных образований, возникавших в Африке начиная с раннего Средневековья, никогда не имели чётких границ и понятия гражданства. Они не задавались целью создать нацию, спаянную единым языком, как это происходило в Европе Нового времени: даже в Древнем Египте мирно уживались представители различных этнических групп, языковых сообществ и антропологических типов, и объединяло их только подданство фараону. Последнему, конечно, никогда не приходило в голову проводить переписи населения по этническому, расовому или языковому принципу. Многие учёные справедливо указывали на то, что понятия государства, его территории, правителя и народа в Африке идентичны. Так было у народа лози в Южной Африке, который считал своими соплеменниками всех тех, кто подчинялся единому вождю. В государстве Лунда правители усыновляли вождей завоёванных племён, которые – вместе со всем своим народом – в результате также становились лунда. Во многих случаях история народа, созданного великим вождём, завершается с его смертью. Так произошло, например, с государством Гаренганзе в Южной Африке: основанное вождём Мзири в 1856 г., оно стало гегемоном в регионе и исчезло безо всяких следов после гибели Мзири в 1891 г. В течение 35 лет его жители, говорившие на различных языках, называли себя гаренганзе, но уже в первые десятилетия XX в. такого народа на карте Африки не существовало.
Народ арборе, вероятно, является результатом недавнего смешения нескольких различных этносов, Эфиопия
Народ сото стал одним из немногих, кому удалось создать своё государство и сохранить его поныне, Лесото
А вот зулусский народ пережил своё царство. Когда великий вождь Чака объединил под своими знамёнами разрозненные народности юга Африки, все они стали называть себя зулу по имени племени вождя. Постепенно сформировался и язык зулу, и зулусская культура, хотя сегодня этому народу насчитывается менее 200 лет.
Там, где государства не зарождались, не было и понятий национальной принадлежности: здесь люди исконно жили родами, деревнями, союзами деревень. Большую роль играла религия: мои сородичи – это те, кто поклоняются духам моих предков. После колонизации Африки европейскими державами все эти критерии, характерные для традиционных обществ, но давно забытые в Европе, в большинстве случаев не были приняты во внимание. Перед европейскими администрациями встал вопрос о том, по каким признакам следует классифицировать народы Африки, где проводить границы между областями, как называть те или иные сообщества.
Сделано это было по-европейски решительно, болезненно и весьма топорно. Крупнейшим критерием для классификации стало понятие расы, которое включало не только антропологический тип – то есть совокупность биологических признаков, – но и культуру и образ жизнедеятельности народа. Например, в носители «хамитской расы» записали всех скотоводов саванны и кочевников Сахары, так что в «хамиты» попали и туареги, и масаи, и койсанские народы Южной Африки, не имеющие ничего общего ни в антропологическом, ни в языковом, ни в историческом плане.
Расы, в представлении колониальных администраторов того времени, следовало разделить на племена. Чиновникам было важно создать чёткую классификацию для облегчения управления территориями. «Каждое племя должно рассматриваться отдельно, – говорилось в инструкции английского чиновника в Восточной Африке в 1926 г. – И каждое племя должно иметь вождя». Небольшие группы были объединены в крупные племенные образования, хотя подчас имели между собой не самые лучшие взаимоотношения, веками враждуя. За многими новыми «племенами» были закреплены уничижительные названия, данные им соседями. Границы между новосозданными «племенами» рисовал какой-нибудь молодой чиновник, только что приехавший из метрополии руководить округом размером с пол-Франции и не имевший никакого представления о специфике этнической истории, языке, традициях и культуре своих подопечных. В результате одни народы оказались разрезанными между колониями, другие «записаны» в одну графу, а распределение по «племенам» подчас вообще не отражало ничего, кроме фантазии бюрократа. Один из племенных вождей в Замбии в середине XX в. заметил, что его соплеменники никогда не считали себя «соли» до тех пор, пока это имя не дал им колониальный администратор.
НАРОД СОМАЛИ ЖИВЁТ НА ТЕРРИТОРИИ ДЖИБУТИ, СОМАЛИ, КЕНИИ И ЭФИОПИИ. НАРОДЫ МАНО, ЛООМА И КПЕЛЛЕ ПРИМЕРНО ПОПОЛАМ РАЗДЕЛЕНЫ ГРАНИЦЕЙ МЕЖДУ ГВИНЕЕЙ И ЛИБЕРИЕЙ. А СКОТОВОДЫ ФУЛЬБЕ ПРОЖИВАЮТ НА ТЕРРИТОРИИ 11 СТРАН ЗАПАДНОЙ АФРИКИ.
Иногда в угоду европейцам несколько народов сливались в единый этнос, а иногда, наоборот, колонизаторам было выгодно разделить своих подданных, имевших единый язык и общую культуру, на несколько групп и провести между ними административную границу. В Нигерии таким образом был «создан» народ и язык йоруба, «диалекты» которого на самом деле представляют собой до десятка независимых языков. Кенийские народы, говорящие на языках группы нанди, были искусственно объединены в рамках этноса календжин, по схожей методике в Южной Африке был «сформирован» народ шона.
Чтобы разобраться в этом хаосе, потребовались десятилетия. Но постепенно научный подход возобладал, и основными критериями при классификации коренных африканских народов стали два: антропологический тип и язык.
Совокупность антропологических признаков – строение черепа, волосяной покров, цвет кожи и некоторые другие – в литературе XIX–XX вв. было принято называть расами. В последние десятилетия по разным политическим причинам термин «раса» стал в западной литературе едва ли не ругательным, однако в российской литературе это понятие по-прежнему используется.
В противоположность расхожему мнению, Африку населяют далеко не только представители негроидного типа. Крупных антропологических типов на континенте не меньше четырёх. Так, Северную Африку и большую часть Сахары населяют представители средиземноморского европеоидного типа (в западной литературе его именуют кавказским) – это арабы, берберы и туареги. Для народов этой части Африки, больше схожих по внешнему виду с жителями Южной Европы, Ближнего Востока и Аравии, характерны узкое и высокое лицо, прямой нос, светлая кожа, прямые или вьющиеся волосы. Предполагают, что средиземноморский тип даже зародился в Северной Африке, и оттуда его представители расселялись как по Азии, так и по Южной Европе.
Четыре основных типа африканцев далеко не исчерпывают её антропологического разнообразия
Южнее Сахары господствует хорошо известный нам негроидный тип – негроидных народов в Африке большинство. Негроидов легко узнать по тёмной, иногда почти чёрной коже, курчавым волосам, широкому плоскому носу и толстым губам. Таково население почти всей Тропической Африки, хотя и негроиды делятся на несколько антропологических групп, заметно различающихся между собой.
В Экваториальной Африке и к югу от неё встречаются два других, менее известных типа: пигмоидный и койсаноидный. Внешность пигмеев разительно отличается от облика их соседей: прежде всего, конечно, чрезвычайно малым ростом (средний рост мужчины – 142 см), но также светло-коричневым цветом кожи, круглой формой головы, непропорционально большими глазами и сравнительно тонкими губами. Вполне вероятно, что пигмеи и негроиды происходят от единого предка, а разница в их облике объясняется средой, в которой вынуждены были тысячелетиями существовать пигмейские народы: в тёмном экваториальном лесу практически нет солнечного света и недостаточно пищи, что не могло не повлиять на рост и строение пигмеев. Сегодня последние группы пигмеев быстро ассимилируются соседними негроидными народами – это связано с тем, что они вынуждены выходить из лесов и наниматься на работу к соседям, жить в их деревнях. Любопытно, что девушки-пигмеи пользуются популярностью у негроидных женихов, а вот низкорослые мужчины-охотники сельских невест совсем не привлекают – выходить замуж за пигмея считается непрестижным.
САМЫМ ТЁМНЫМ – В БУКВАЛЬНОМ СМЫСЛЕ ЧЁРНЫМ – ЦВЕТОМ КОЖИ ОБЛАДАЮТ ЖИТЕЛИ СТРАН ЗАПАДНОЙ АФРИКИ: ГАМБИИ, СЕНЕГАЛА, ГВИНЕИ-БИСАУ. ДАЛЕЕ К ЮГУ И ВОСТОКУ ОТТЕНОК ПОСТЕПЕННО НАЧИНАЕТ СВЕТЛЕТЬ, А НЕГРОИДНОЕ НАСЕЛЕНИЕ ЮЖНОЙ АФРИКИ И ВОВСЕ ОТЛИЧАЕТСЯ ЯРКО-КОРИЧНЕВЫМ ЦВЕТОМ КОЖИ.
Наконец, в Южной Африке проживают койсаноиды, обычно называемые в литературе бушменами и готтентотами (эти названия по происхождению европейские). Кожа койсаноидов не чёрная, а скорее буро-желтоватая, рост небольшой, лицо довольно плоское с очень морщинистой кожей, тонкий нос. Одной из характерных черт лица является эпикантус – складка кожи над верхним веком, создающая узкий разрез глаз и делающая койсанцев похожими на монголоидных жителей Восточной Азии.
«Монголоидный» разрез глаз, хорошо заметный, например, во внешности президента ЮАР Нельсона Манделы, образовался в Африке независимо и с Восточной Азией никак не связан.
Между антропологическими типами существуют многочисленные переходные группы, образованные в результате многовекового смешения народов различного происхождения. К одной из таких групп, например, относятся жители Эфиопии и Сомали, имеющие в целом средиземноморские черты лица, но довольно тёмный цвет кожи и курчавые волосы. Особую группу образует народ фульбе в Западной Африке: их черты лица также показывают влияние средиземноморского типа, с представителями которого, по всей вероятности, успешно взаимодействовали предки фульбе в Сахаре. Существует и много других, иногда совсем небольших, групп смешанного типа, происхождение которых пока не изучено до конца.
ЖИТЕЛИ ОСТРОВА ЛАМУ У ПОБЕРЕЖЬЯ КЕНИИ СЧИТАЮТ СЕБЯ ПОТОМКАМИ КИТАЙСКИХ МОРЕПЛАВАТЕЛЕЙ, ПОТЕРПЕВШИХ КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ У АФРИКАНСКИХ БЕРЕГОВ В 1415 Г., И МЕСТНЫХ ЖЕНЩИН. ЭТА ЛЕГЕНДА НЕОЖИДАННО ПОДТВЕРДИЛАСЬ, КОГДА НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД ГЕНЕТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПОКАЗАЛ У НЕКОТОРЫХ ЖИТЕЛЕЙ ЛАМУ СЛЕДЫ ВОСТОЧНОАЗИАТСКОЙ КРОВИ.
Весьма вероятно, что много тысячелетий назад расселение народов, принадлежащих к различным типам, по Африке было совсем иным. При недостатке данных археологии об этом мы можем узнать благодаря другим наукам. Дело в том, что распределение между антропологическими типами жителей Африки поддерживается данными других наук, прежде всего генетикой и лингвистикой. Языкознание, кроме того, даёт возможность объяснить происхождение различных народов и заглянуть в далёкое прошлое Африки. В следующих разделах мы расскажем, какие удивительные факты открывают перед нами языки Африки.
Здесь каждая гора населена отдельным племенем, говорящим особенным языком, имеющим особенные от других нравы.
Е. П. Ковалевский о Судане, 1848 г.
Языковая карта Чёрного континента выглядит пёстрой и яркой, как оперение африканского зимородка. Здесь говорят на двух тысячах различных наречий – это треть всех известных на сегодняшний день языков мира. Не говоря уже о прочих загадках, количество языков Африки само по себе остаётся предметом научных споров: во многом потому, что лингвистика ещё не дала однозначного ответа на вопрос о том, где проходит граница между языком и диалектом. В Африке, как и на других континентах, это приводит к тому, что оба понятия играют политическую роль. Нередко носители двух разновидностей языка отлично понимают друг друга (например, жители Руанды и Бурунди), но предпочитают говорить о независимости своих языков друг от друга.
Чаще всего языки похожи между собой в тех случаях, если они развились из единого языка-предка сравнительно недавно. Примерно в то же время, когда предки англичан, немцев и датчан разошлись в разные концы Западной Европы (это случилось около двух тысяч лет назад), в Африке произошёл распад единого сообщества народов семьи банту. Её потомки расселились по огромной площади к югу от экватора, однако по сей день неплохо понимают друг друга – настолько, что в XV–XVI вв. португальские мореплаватели, огибая Африку, нанимали себе переводчиков в Анголе, на западном побережье, и с успехом использовали их помощь в Мозамбике, на противоположном берегу континента. Некоторые учёные в шутку говорят о «пятистах диалектах» банту.
СЛОВО BA-NTU ПОЧТИ НА ВСЕХ ЯЗЫКАХ ГРУППЫ БАНТУ ОБОЗНАЧАЕТ «ЛЮДИ», ТАК ЧТО БОЛЕЕ ЛОГИЧНОГО НАЗВАНИЯ ГРУППЫ НЕ НАЙТИ.
Однако единство языков банту – уникальный пример близости между языками крупного ареала. В Западной Африке, напротив, плотность и разнообразие языков настолько велики, что их носители зачастую не понимают тех, кто живёт по соседству. В Камеруне, Нигерии, Судане есть области, где каждое селение использует свой собственный язык, и такая чересполосица продолжается здесь в течение многих столетий. Бывает, что языки соседних деревень похожи, и учёным удаётся отследить их единое происхождение. Жители и сами нередко считают, что «вон в той деревне за холмом» живут их далёкие родственники, и даже могут рассказать интересные легенды о том, когда и по какой причине их предки разошлись по разные стороны того самого холма. Но случается, что языки соседних поселений столь же различны, как русский и суахили.
Языковые семьи и крупнейшие языки Африки
Безусловно, в Африке существуют и крупные языки, которыми пользуются миллионы и десятки миллионов людей. Но, в отличие от Европы или Азии, их весьма немного. Это, конечно, связано с тем, что на большей части континента долгое время не существовало ни крупных государств, объединяющих своих подданных единой языковой нормой, ни литературной традиции. Распространение языков шло преимущественно за счёт развития торговли. Так завоевал популярность язык суахили в Восточной Африке. Сегодня этот «торговый язык» используется в 14 странах, им владеют не меньше 30 млн человек.
Женщины суахили собрались на деревенское торжество, Занзибар
Крупнейшим языком на западе Африки остаётся хауса (34 млн человек) – он тоже когда-то распространился в результате торговой и политической экспансии одноимённого народа, основавшего несколько влиятельных городов-государств на территории Северной Нигерии. Среди крупных языков следует назвать шона и зулу в Южной Африке (по 10 млн человек каждый), йоруба, фула и игбо на западе континента (соответственно 28, 25 и 24 млн), оромо и амхарский в Эфиопии (оба примерно по 25 млн человек), сомали с 15 млн носителей (угадайте, в какой стране) и несколько других. Ну а на севере континента безраздельно господствует арабский язык, на различных диалектах которого с детства говорят не меньше 150 млн человек.
И всё же число языков, которыми с рождения владели бы больше миллиона людей, на всём огромном континенте не дотягивает до пятидесяти. Все они когда-то начинали свою историю как языки небольших народов или племенных объединений, распространивших своё влияние с помощью торговли и завоевания.
Многие сотни прочих языков Африки называют малочисленными, некоторыми из них сегодня пользуются лишь несколько десятков человек. В Нигерии, в дельте знаменитого Нигера, в одной-единственной деревне доживают свой век два-три десятка стариков, ещё владеющих языком дефака. По их словам, в своё время их народ был многочисленным и процветал. На юге Эфиопии, в долине реки Омо, не больше трёхсот человек говорят между собой на языке квегу. Когда-то они жили тем, что собирали дикий мёд и охотились на гиппопотамов, но гиппопотамы в Эфиопии перевелись, и квегу стали наниматься на работу к соседним земледельческим народам, быстро теряя свой язык и культуру. А в Центральной Гане, в такой же затерянной деревне, вдалеке от шума современной цивилизации, лишь несколько стариков помнят свой родной язык мпре, происхождение которого остаётся загадкой для учёных.
ЭФИОПСКИЙ ЯЗЫК КВЕГУ – ЕДИНСТВЕННЫЙ НА ЗЕМЛЕ, ГДЕ СЛОВО «МЯСО» ПРОИСХОДИТ ОТ СЛОВА «ГИППОПОТАМ».
И дефака, и мпре, и квегу вряд ли переживают от потери своего древнего языкового достояния, зато сильно страдают от наплыва полевых учёных-исследователей со всего мира, заставляющих их на старости лет вновь и вновь проговаривать многоэтажные грамматические конструкции и вспоминать сказки и легенды на своём исчезающем наречии.
Языки вымирали и продолжают вымирать. Это происходило всегда и на всех континентах. Вспомним хотя бы, что ещё тысячу лет назад на берегах Москвы-реки благополучно проживал финноязычный народ меря, от языка которого до нас не сохранилось ни слова, кроме собственно названий народа и реки. Процессы вымирания малых языков происходят и сегодня, однако значительно более интенсивно, чем когда-либо раньше. По мнению учёных, примерно до середины прошлого тысячелетия количество языков в мире постоянно увеличивалось: народы расходились по планете, осваивая новые земли, абсолютное большинство людей в мире проживало в небольших сельских общинах, а крупные города и державы с единым государственным языком были скорее исключением, чем правилом, особенно в Африке. На смену этой тенденции пришла противоположная: количество языков стало быстро сокращаться благодаря появлению городов, централизованных государств, письменности, а позже благодаря системе образования, средствам массовой информации и пресловутой глобализации. Африканский крестьянин, попадая в крупный, многонациональный город, стремится поскорее обучиться общепринятому в нём языку, постепенно забывая родную речь, на которой в городе просто не с кем пообщаться. Но и оставаясь в деревне, он вынужден учить официальные языки своего государства, ведь школы по всей Африке обучают детей на английском, французском, арабском или португальском, а газеты, радио и телевидение (в тех редких случаях, когда они доступны сельскому населению) вещают только на крупных языках. Даже на рынке и в быту африканцы нередко предпочитают использовать более «престижный» язык, нередко стесняясь своей идентичности, потому что принадлежность к более крупному народу увеличивает шансы на собственную реализацию в обществе.
Каждую неделю в мире вымирает один язык – это мнение частенько повторяют наиболее убеждённые пессимисты среди учёных. В том числе и по этой причине количество языков в Африке довольно сложно посчитать. Однако оптимисты, к которым с гордостью относит себя и автор этих строк, не забывают и о противоположной тенденции: в лесах и саваннах Африки ежегодно обнаруживают новые, неизвестные науке языки.
Для европейцев этот язык слушать очень неприятно, изучить его невозможно.
О. Даппер. Любопытное описание африканских стран. XVII в.
В Африке по сей день обнаруживается множество неизвестных науке народов и языков
Это случилось в январе 2010 года. Группа российских учёных и студентов направлялась в лесные районы Гвинеи, западноафриканской страны, где предполагалось продолжить ежегодную работу по записи нескольких местных наречий. Однако в этот раз внимание руководителя экспедиции, петербургского профессора, привлекли записки одного американского миссионера, в которых кратко упоминались некие «люди зиало», живущие в труднодоступной местности в нескольких десятках километров от ближайшего города. В лаконичных миссионерских записках не содержалось ничего, кроме имени, но это-то интриговало больше всего. Российские учёные решили узнать, кто же такие эти таинственные зиало. Стоило немалых усилий попасть на их территорию – автору этих строк пришлось даже провести незабываемое время в гвинейской тюрьме по обвинению в шпионаже, – однако в холмистые, покрытые лесом районы, где живут зиало, всё же удалось проникнуть. И первые же записи речи местных жителей показали: зиало говорят на неописанном, неизвестном науке языке.
Для того чтобы сделать такой вывод, необязательно (хотя и желательно) знать все две тысячи языков Африки. Достаточно иметь под рукой описания или учебники нескольких соседних языков, чтобы иметь возможность определить, что представляет собой заново открытое наречие – диалект одного из уже описанных языков или самостоятельную языковую единицу. Как если бы, к примеру, нам предстояло бы определить статус французского, имея под рукой учебники испанского, итальянского и немецкого языков. Этого было бы достаточно, чтобы с лёгкостью установить, во-первых, что речь французов ближе к испанской и итальянской, нежели немецкой, и во-вторых, что при этом она обладает своеобразием, заставляющим придать ей статус самостоятельного языка.
ОПРЕДЕЛИТЬ БЛИЗОСТЬ ЯЗЫКОВ МЕЖДУ СОБОЙ ПОМОГАЕТ СРАВНЕНИЕ 100 CЛОВ ЭТИХ ЯЗЫКОВ ПО СПИСКУ, РАЗРАБОТАННОМУ АМЕРИКАНСКИМ ЛИНГВИСТОМ МОРРИСОМ СВОДЕШЕМ. В НЁМ СОДЕРЖАТСЯ БАЗОВЫЕ ПОНЯТИЯ, ИМЕЮЩИЕСЯ ПОЧТИ В КАЖДОМ ЯЗЫКЕ МИРА: «ГЛАЗ», «СОЛНЦЕ», «ПИТЬ», «МЫ», «БЕЛЫЙ» И ДРУГИЕ.
На небольшом, окружённом полузасушливой степью плато в Западной Африке живёт народ догонов, известных своей причудливой мифологией и удивительными астрономическими познаниями. Их изолированная культура и недоверие к чужакам долгое время не позволяли исследователям сделать удовлетворительные выводы о происхождении и структуре языка догонов. Ещё 30 лет назад, в 80-е годы XX в., учёные затруднялись выдвинуть гипотезы о родственных связях догонского языка. Полевые исследования последних лет произвели буквально взрывной эффект: оказалось, что догоны говорят минимум на двадцати различных, хоть и родственных, языках, большинство из которых взаимонепонимаемы. А один из них, язык бангери-ме, вообще не должен быть отнесён к догонской семье и близких родственников среди языков Африки не имеет.
Нередко подлинные открытия происходят весьма прозаичным образом. Один из российских учёных, работая со знакомым ему информантом в небольшой деревне в Кот-д’Ивуаре, как-то невзначай задал ему вопрос о том, что за люди живут там, за речкой, на соседнем холме. В ответ он услышал, что живут там люди как люди, ничего особенного, но, быть может, уважаемому месье покажется интересным, что они говорят на языке бо. Никакого бо в списках известных науке африканских языков не обнаружилось. Отправившись наутро проверять эту информацию, лингвист действительно обнаружил в соседней деревне неописанный язык, который, видимо, очень скоро появится в энциклопедиях.
Нередко честь открытия языка принадлежит первым исследователям, знакомившимся с Африкой во второй половине XIX или в начале XX в. – колониальным военным, чиновникам и картографам. Когда автор этих строк впервые оказался в удалённой деревеньке в лесах Южной Гвинеи, местные жители с удовольствием сообщили ему, что он второй белый человек, посетивший их места. Первым был французский офицер, более ста лет назад составлявший карту новых владений своей республики. Однако, нанеся на карту очередной народ или населённый пункт, первопроходцы вовсе не имели целью исследовать обнаруженные языки, оставляя это удовольствие профессиональным лингвистам с горящими глазами и диктофоном в руке. Языков, о которых известно только их название, и то нередко искажённое, в Африке по-прежнему очень много.
Из двух тысяч лишь 100–200 языков Африки могут похвастаться качественными, подробными словарями и грамматическими описаниями. Ещё для нескольких сотен имеются короткие словарики или очерки, написанные людьми, подчас не имевшими к языкознанию никакого отношения, в основном христианскими миссионерами, стремившимися не столько изучить язык с научной точки зрения, сколько облегчить своим последователям проповедь Божьего слова для местной паствы. Все остальные языки, даже если мы знаем их названия и можем показать их на карте, остаются неизученными и ждут своих первооткрывателей.
Идёт работа над изучением недавно обнаруженного языка зиало, Гвинея
Подарить миру новый язык – золотая мечта любого лингвиста. Ещё лучше, если этот язык окажется изолированным, то есть не будет иметь никаких видимых родственников среди уже изученных языков, или обладает какими-нибудь уникальными звуками, причудливыми грамматическими особенностями.
Языковеда обычно представляют себе в виде бледного, взъерошенного человека в очках, проводящего дни и ночи за своим рабочим столом в неравной битве с небоскрёбами словарей и учебников. Языковед-африканист не таков. Это хронически загорелый, готовый ко всему человек, прошедший с карандашом и блокнотом через пустыни, болота и джунгли. Он жил в тростниковых хижинах, вброд пересекал Оранжевую реку и вытаскивал из непроходимых, заселённых нильскими крокодилами болот междугородные микроавтобусы вместе с полусотней других пассажиров. Его кусала зелёная мамба, пытали чиновники на границе непризнанного государства Пунтленд, за ним охотились десятки самых изысканных тропических заболеваний. Иногда он питался ямсом и маниоком, но чаще сушёными насекомыми, запивая их терпким пальмовым вином. Но всё это время он с упорством, достойным, с точки зрения местных жителей, лучшего применения, записывал стословные списки Сводеша и анкетировал всё новых информантов в попытке выжать из них языковой материал. Африканист знает: крупнейшее, самое упоительное открытие ждёт его не в библиотеке, а «в поле».
Ведь даже в нашем, XXI в. на лингвистической карте Африки остаются белые пятна или пятнышки, заштриховывать которые посчастливится сегодняшним, а может быть, и завтрашним поколениям. Каждые два-три года список языков Африки пополняется новыми диковинными названиями, и можно только догадываться, сколько таких загадок ещё хранят непроходимые джунгли и необъятные саванны Чёрного континента.
Многообразие африканских языков часто объясняют тем, что именно Африка была колыбелью современного человека и, следовательно, именно здесь мог зародиться первопредок всех языков земного шара.
Всё побережье от Красного моря и вплоть до мыса Доброй Надежды… – это всё один язык; а от мыса Доброй Надежды и до островов Зелёного Мыса говорят на другом языке.
А. Корсали. 1518 г.
О путях появления и развития языка человека продолжают ожесточённо спорить. Известно, что звуковые сигналы других млекопитающих, в том числе ближайших родственников человека – таких как шимпанзе, – не могут считаться полноценной языковой системой. Этому мешают как строение органов речи (знаменитая «опущенная гортань» из всех приматов присуща только человеку), так и, в первую очередь, недостаточный уровень развития сознания. Правда, попытки искусственным путём обучить человекообразных жестовому языку после десятилетий работы привели к неплохим результатам – шимпанзе обучились даже строить простейшие фразы, однако все эти фразы оказались весьма однотипными, и дальше бытовых просьб дело не пошло.
Некоторые учёные полагают, что ключ кроется в отсутствии у обезьян так называемого кооперативного сознания – они хорошо формулируют такие сигналы, как «дай мне банан», но не могут, например, обратить внимание собеседника на что-то, что может заинтересовать его, или предложить ему что-либо. Даже крики, издаваемые человекообразными во время групповой охоты, имеют целью не помочь другим членам стаи, а скорее сигнализировать о своей претензии на часть добычи. Взаимопомощь и кооперация между индивидами стала, вероятно, одним из ключевых факторов появления человеческого общества и его основных атрибутов, в том числе и языка.
Если так, то язык появился на этапе позднейших видов рода Homo. Согласно теории моногенеза, или единого происхождения языков мира, следы древнего родства можно обнаружить в языках всех континентов.
Известно, что около 100 тыс. лет назад именно из Африки человек разумный начал своё путешествие по планете, к этому времени он уже должен был обладать развитым языком. Вполне вероятно, что, зародившись в одном месте, этот первый язык стал родоначальником всех языков мира. Некоторые (возможно, наиболее разумные) группы Homo sapiens решили остаться в тепле и отказались покидать африканскую родину. Может быть, им удалось сохранить элементы древнейшей речи? Именно среди африканских языков учёные особенно активно пытаются обнаружить сведения о том, каким он был – праязык человечества.
Многообразие тысяч африканских языков сильно затрудняет научную классификацию
НЕКОТОРЫЕ СЛОВА, ГИПОТЕТИЧЕСКИ РЕКОНСТРУИРУЕМЫЕ ДЛЯ ПРАЯЗЫКА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. НАЙДЁТЕ ЛИ ВЫ ИХ В ИЗВЕСТНЫХ ВАМ ЯЗЫКАХ?
Поиском и реконструкцией праязыков занимается сравнительное языкознание, или компаративистика. С её помощью сегодня можно ответить на вопросы о происхождении и родственных связях многих языков мира. К примеру, все мы знаем, что общим предком русского, белорусского и украинского языков, их праязыком, был древнерусский; на нём написаны десятки книг и документов. Его предком, в свою очередь, был славянский праязык, общий предок древнерусского, польского и болгарского, распавшийся на отдельные языки, когда различные славянские племена разбрелись по Центральной и Восточной Европе. Но люди, говорившие на славянском, ещё не обладали письменностью, поэтому о его словаре и грамматике мы можем судить только по сравнению древнейших славянских текстов. Что уж говорить о более древних языках народов, не знавших письменности! Ещё раньше, 6000 лет назад, где-то в Евразии существовал индоевропейский праязык, общий предок и русского, и польского, и английского, и хинди.
Наши предки вышли из Африки 100 тыс. лет назад, но письменность они изобретать не торопились: она появилась чуть раньше 5000 лет назад. Как ветвились родословные деревья языков мира до этого, письменные документы не могут нам сообщить. В Африке существовали древние письменные языки – такие как древнеегипетский и мероитский в долине Нила или пунический в Северной Африке, – но они исчезли много веков назад. А в тропиках к югу от Сахары письменность появилась только с приходом арабской и европейской цивилизаций – в Средние века. В этих условиях единственным шансом воссоздать речь древних африканцев является сравнение языков и реконструкция их общих предков. Чем ближе к нам период распада праязыка, тем легче его реконструировать. Именно поэтому, например, праязык банту, существовавший ещё в I тысячелетии до н. э., восстанавливается относительно надёжно, но большинство языковых семей Африки этим похвастаться не могут.
В середине XX в. американским учёным Джозефом Гринбергом была выдвинута сенсационная гипотеза о том, что все языки африканского континента должны быть разделены на четыре крупные семьи (или макросемьи) и, таким образом, восходят к четырём языкам-предкам. Это смелое утверждение не было убедительно доказано, но пока убедительно и не оспорено, так что продолжает поддерживаться большинством лингвистов.
ОДНО ИЗ СОПОСТАВЛЕНИЙ, С ПОМОЩЬЮ КОТОРЫХ ГРИНБЕРГ ОБОСНОВЫВАЛ ПРОИСХОЖДЕНИЕ 1500 НИГЕРО-КОНГОЛЕЗСКИХ ЯЗЫКОВ АФРИКИ ИЗ ЕДИНОГО ЯЗЫКА-ПРЕДКА: ТЕМНЕ BI «ЧЁРНЫЙ», БОЗО BIBI «ЧЁРНЫЙ», КАБРЕ BIYO «ЧЁРНЫЙ», ИДОМА OBI «ТЕМНОТА», ЭФИК OBUBIT «ЧЁРНЫЙ», САНГО BI «НОЧЬ».
Классификация Гринберга сильно упрощает классификацию языков континента. Согласно ей, север и северо-восток Африки с древнейших времён населены носителями языков афразийской макросемьи (ранее её принято было называть семито-хамитской), юг континента – народами койсанской макросемьи, запад и центр – крупнейшей макросемьи нигерконго, а небольшие районы в Восточной Африке и к югу от Сахары населены народами нило-сахарской макросемьи.
Праязыки всех четырёх семей должны были существовать примерно десять тысяч лет назад, и потому их успешная реконструкция значительно раздвинет границы истории Африки.
Если письменный век ограничивает рамки человеческой истории пятью тысячами лет, то сравнение языков позволяет значительно углубить её, раскрыв перед нами подчас самые красочные детали повседневной жизни доисторического человека. К примеру, если сравнение языков семьи позволяет восстановить в их общем праязыке корень слова со значением «колесо», значит, с большой вероятностью его носители пользовались колёсным транспортом. Таким же способом можно узнать, где именно проживали далёкие предки тех или иных народов: по наличию в праязыке таких слов, как «море» или «пустыня», названиям растений и животных. В праязыке банту есть слова «слон», «обезьяна» и «лев», известные повсюду в Африке, но есть и «финиковая пальма», которая на юге Африки появилась очень недавно, следовательно, прародину банту там искать бессмысленно. Поддаются реконструкции названия ремёсел, инструментов, предметов одежды и многое другое, вплоть до деталей религиозных верований древнего человека.
Африканские языки, вероятно, тоже дадут нам возможность узнать подробнее о жизни людей Чёрного континента много тысяч лет назад. Сегодня реконструкция праязыков четырёх макросемей Африки находится только в самом начале этого увлекательного пути. Тем не менее языки каждой из них обладают своими удивительными особенностями и заслуживают отдельного обсуждения.
Это сыновья Симовы по племенам их, по языкам их, в землях их, по народам их.
Бытие, 10: 22
Эфиопские монахи до сих пор владеют одним из древнейших семитских языков – геэз
У библейского пророка Ноя, как известно, было три сына, сложные отношения с которыми увлекательно описаны в Ветхом Завете. Для нас же более интересно то, что старший, Сим, стал, согласно Библии, родоначальником семитов, а средний, Хам, вечная головная боль Ноя, – предком хамитов. Сегодняшняя лингвистическая наука придерживается похожей точки зрения на родство семитских и хамитских языков. Согласно генеалогической классификации, в северо-восточной части Африки или по соседству с ней, в Передней Азии, некогда существовал афразийский праязык, потомками которого считаются пять языковых семей:
– семитская (включающая арабский, иврит, языки Эфиопии, а также языки, на которых говорили жители Древнего Вавилона, Ассирии и Карфагена);
– берберская (она же хамитская, объединяющая языки исконного населения Северной Африки, а также туарегов Сахары);
– чадская (около 200 языков Западной Африки, включая уже упоминавшийся хауса);
– кушитская (включает языки Восточной Африки – оромо, сомали и другие);
– омотская (объединяет малоизученные языки земледельцев и скотоводов Эфиопии и Судана).
Кроме них, афразийским по происхождению был и язык Древнего Египта. Его прямой потомок коптский язык вышел из употребления всего около 400 лет назад, но при желании его можно услышать и сегодня в священных гимнах египетских христиан-коптов (слова «копт» и «Египет» вообще родственны).
Афразийцы в основном принадлежат к средиземноморскому типу европеоидной расы (семиты, берберы, отчасти древние египтяне) и к уже упоминавшейся эфиопской группе. Омотские и чадские народы – преимущественно негроидного типа, но и их выделяют в особый «удлинённый» подтип благодаря особой форме головы. Учёные полагают, что древние афразийцы были светлокожими, а предки сегодняшних чернокожих эфиопов, чадцев и омотов просто перешли на афразийский язык либо смешались с более светлыми завоевателями.
Народы афразийской семьи весьма примечательны своими культурными достижениями. Достаточно сказать, что именно афразийские языки были среди первых письменных языков на Земле: аккадский в Междуречье и древнеегипетский на Ниле. Афразийцы-семиты стали первооткрывателями принципа алфавитного письма, и хотя самих алфавитов в разное время и разных регионах мира было разработано не меньше сотни, сам принцип алфавита «буква = звук» изобрели только однажды в истории. На семитских языках написаны священные книги, положившие начало трём мировым религиям – иудейская Тора (на древнееврейском), христианская Библия (частично на арамейском) и мусульманский Коран (на арабском). Официальным языком эфиопской монофизитской церкви также является древний семитский язык геэз.
СЕМИТСКИМИ ПО ПРОИСХОЖДЕНИЮ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ, ВПОЛНЕ ВОЗМОЖНО, ЯВЛЯЮТСЯ СЛОВА «ВИНО» (СЕМИТ. *WAYN) И «СЕМЬ» (АРАБ. SAB‘).
Многие афразийские языки интересны прежде всего тем, что любое понятие в них выражается комбинацией двух или трёх согласных звуков. К примеру, в арабском языке сочетание k-t-b обозначает всё, связанное с понятием письма. Гласные играют роль, но не смысловую, а только вспомогательную: они заполняют пространство между согласными, меняя грамматическое значение слова. Так и получается, что kataba по-арабски означает «он написал», aktubu «я пишу», uktub «пиши», а ktib «писатель». Если гласные расположить по-иному, поменяется и значение, но оно всегда будет вертеться где-то поблизости от письма: kitb будет обозначать книгу, а kutub – несколько книг. Префиксами и суффиксами можно разнообразить трёхбуквенные сочетания: ma-ktab – это «письменный стол» или «офис», а katab-tu – «я написал». Структура слова при этом всегда остаётся канонически неизменной, что сильно облегчает изучение языка. Ведь все схемы расположения гласных имеют заранее определённое значение, и если мы знаем, к примеру, что jalasa означает «он сидел», а juls «сидение», то от глагола dahala «входить» так же легко образовать существительное duhl, которое со стопроцентной вероятностью будет обозначать «вход».
Именно тем, что гласные в афразийских словах не имеют смыслового значения, объясняют обычно тот интересный факт, что письменность этих языков состоит обычно из одних согласных букв: так происходит в арабском, еврейском, финикийском, арамейском алфавитах, в древнеегипетском письме и письме берберов тифинаг, о которых мы расскажем чуть ниже.
Афразийские языки любопытны своим пристрастием к гортанным звукам: в некоторых языках их количество достигает десятка. Даже сама гортанная смычка, которую в русском языке мы слышим, например, в разговорном отрицании «не-а», во многих афразийских языках рассматривается как отдельный звук, обозначаемый и на письме.
Но многие другие черты грамматики роднят афразийские языки с нашими, индоевропейскими. Здесь тоже существуют мужской и женский род существительных, именные падежи (в семитских языках их три: именительный, родительный и винительный), глагольные времена – всего этого в других языках Африки практически не сыщешь. Учёные считают, что афразийские языки являются дальними родственниками индоевропейских, хотя их общий предок существовал так давно, что следов родства сохранилось лишь совсем немного. В качестве таких следов указывают на афразийские слова *q «кость», *mn – «человек» (вспомним английское man), *qr «кора» или *tm «тёмный» – здесь и далее реконструкции даются после знака звёздочки.
ТЕКСТ НА ЯЗЫКЕ ХАУСА (ЧАДСКАЯ ГРУППА АФРАЗИЙСКОЙ СЕМЬИ, НИГЕРИЯ)*
ASALIN HAUSAWA AN CE: WAANSU MUTANE NE, WA DA KANE; SU KA ZO DAGA KASAL LARABAWA DA MATAN SU BIU. SU KA ZAMNA WANI JEJI KUSA DA KASAL BARNO, SUNANSA GABI, SU KA YI BUKOKI, SU NA HALBIN NAMUN JEJI, DON SU MAHALBA NE, HAR MATAR KANEN NAN TA HAIFI YA.
[ПОПРОБУЙТЕ ПЕРЕВЕСТИ ПРЕДЛАГАЕМЫЕ В ЭТОЙ ГЛАВЕ ТЕКСТЫ САМОСТОЯТЕЛЬНО. ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПЕРЕВОДЫ ДАНЫ НА СТР. 478]
Макросемья нигер-конго была названа так благодаря двум величественным рекам, в бассейнах которых проживают носители её языков. Но на самом деле нигеро-конголезскими народами, принадлежащими к негроидному антропологическому типу, населено около половины территории африканского континента. Семья нигер-конго – бесспорно крупнейшее языковое объединение во всём мире, в нём насчитывается свыше 1500 языковых единиц, едва ли не четверть всех языков планеты.
Языки всего африканского континента к югу от экватора… показывают несомненные доказательства родства.
Дж. Причард, 1837 г.
Вполне вероятно, что далёкие предки народов этой семьи около 10 тыс. лет назад проживали где-то на территории западноафриканской саванны (тогда, собственно, Сахара тоже была саванной). Трудно сказать, что стало катализатором успешной экспансии нигеро-конголезцев по всей Западной Африке, происходившей примерно в IV–VI тысячелетиях до н. э. Вероятнее всего, их успеху в первую очередь способствовал более высокий уровень технического развития: одомашнивание злаковых растений и животных, обладание более совершенным оружием и инструментами. Должны были сыграть свою роль и климатические факторы: засухи в Сахаре, отступление непроходимых экваториальных лесов и смещение к югу зоны саванн, в которых предпочитали селиться нигеро-конголезцы.
Женщины народа фульбе несут на голове выручку с рынка, а за спиной – собственных детей
Во II тысячелетии до н. э. начинается новый этап этой гигантской экспансии. Пришли в движение народы банту, проживавшие на восточной окраине нигеро-конголезского ареала, на территории современного Камеруна. Западное и северное направления были уже освоены другими нигеро-конголезцами, на юге лежали непроходимые влажные леса, так что банту приняли единственно верное решение идти на восток, а впоследствии по «коридорам», образованным саванной в тропическом лесу, проникли на юг континента. Благодаря железным орудиям и продуктивному земледелию освоение слабонаселённой Южной Африки не представляло для банту никакой трудности. Примерно 1000–1200 лет назад народы банту, предки нынешних зулусов и коса в ЮАР, вышли к южноафриканской реке Фиш, конечной точке их великого наступления, где им вскоре предстояло столкнуться с первыми европейцами.
Предшественниками народов банту в саваннах южной части континента были племена, говорившие на койсанских языках. Им пришлось либо перейти на новые места обитания, где койсанские языки сохранились по сей день (о них мы расскажем чуть ниже), либо освоить языки пришельцев. А в лесной зоне, протянувшейся широким поясом вдоль экватора, с давних пор жили охотники-пигмеи, также сохранившие свой особый тип внешности. Учёные полагают, что ещё несколько столетий назад небольшие группы пигмеев могли говорить на собственных языках, однако в результате сильнейшего культурного влияния народов банту, постепенно проникавших всё дальше в лес, эти языки были утеряны. Их следы можно искать в речи современных пигмеев: замечено, например, что наименования множества растений и некоторых животных, используемые пигмеями, не находят параллелей в языках банту. Многие термины из области флоры и фауны, охоты и собирательства банту заимствовали у пигмеев. Эти факты помогут лингвистам восстановить древнюю исчезнувшую речь, возможно, самых интересных людей на Земле.
Сегодня огромный ареал Восточной и Южной Африки от Нигерии до Мозамбика заселён практически монопольно носителями пятисот языков банту. Их алёкие родственники, народы других групп нигеро-конголезской семьи, за это время завершили освоение Западной Африки, вытеснив или покорив почти всех, кто говорил на других языках.
Остатки древних языков Африки, уцелевших после экспансий нигероконголезцев, остаются излюбленными, самыми увлекательными загадками для лингвистов, изучающих языки Чёрного континента. Возможно, в числе таких реликтов – небольшая группа иджоидных языков (к ним относится и исчезающий язык дефака, о котором уже упоминалось выше), примерно миллион носителей которых проживает в низменной дельте великого Нигера. Мифология народов иджо полна притч о некогда обширных землях, населённых их предками, о битвах с пришельцами и о героях, вынужденных в результате поражений уйти со своих земель в кишащие москитами протоки Нигера. В отличие от абсолютного большинства нигеро-конголезских языков, иджоидные языки используют категорию грамматического рода (в некоторых языках она, как ни удивительно, включает все те же три значения, что и в русском: мужской, женский, средний), но не знают системы именных классов, считающихся отличительной чертой языков нигер-конго.
Дело в том, что все существительные в нигер-конго разделены на классы, каждый из которых обозначается в речи либо префиксом (ставится перед существительным), либо суффиксом (после него). В языке конго, к примеру, существуют особые классы для обозначения людей, растений, домашних животных, жидкостей, круглых и продолговатых предметов. Общее число именных классов в языках Западной Африки может доходить до сорока, и очень часто классную принадлежность того или иного существительного приходится зазубривать, потому что исходное деление всех предметов на классы уже здорово перемешалось.
Но в некоторых случаях именно показатель класса может прояснить значение слова. Например, в языке лингала (Конго) корень tula охватывает несколько значений, связанных с кузнечным делом:
mo-tula «ковка»,
ku-tula «процесс ковки»,
n-tula «стиль работы кузнеца»,
bo-tula «мастерство кузнеца»,
e-tuli «кузнечное изделие».
Для тех, кто изучает языки банту, ещё большие сложности представляет собой глагол. Дело в том, что глаголы здесь представляют собой цепочку коротких частиц, каждая из которых выражает одно грамматическое значение. Такая цепочка может содержать до 20 частиц, так что все члены предложения легко умещаются в одном – но огромном – слове.
ГЛАГОЛ-ПРЕДЛОЖЕНИЕ ЯЗЫКА НАНДЕ (КОНГО) TUNMUNDISYATASYAYABAKINGULIRANISIKY ПЕРЕВОДИТСЯ КАК «МЫ ЕЩЁ РАЗ ПОЗВОЛИМ ИМ ОТКРЫТЬ ЭТО ДРУГ ДЛЯ ДРУГА». В ЭТОМ СЛОВЕ-ПРЕДЛОЖЕНИИ СОДЕРЖИТСЯ ЛИШЬ ОДИН КОРЕНЬ KING, «ОТКРЫВАТЬ», ОСТАЛЬНОЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ЦЕПОЧКУ ЧАСТИЦ С РАЗЛИЧНЫМИ ГРАММАТИЧЕСКИМИ ЗНАЧЕНИЯМИ.
При этом, составляя в уме такие головоломные шарады, нужно ещё и помнить, что многие звуки могут меняться под воздействием соседей.
Зато системы согласных звуков нигеро-конголезских языков можно назвать относительно несложными. Пожалуй, наиболее интересными звуками являются распространённые в нигер-конго имплозивные [], [] и [], произносимые не на выдохе, как все согласные русского языка, а на вдохе, а также двухфокусные звуки [kp] и [gb]: последний звучит так, будто вы одновременно произносите «б» и «г» – попробуйте потренироваться!
Языки народов Западной Африки отличаются богатым разнообразием тонов
Кроме этих сложностей, в нигеро-конголезских языках присутствует такая особенность, как различие тона гласных звуков. Русское ударение меняет лишь силу звука – африканский тон меняет высоту. Тоны как ноты – один и тот же гласный звук может звучать высоко или низко или переходить от низкого к высокому (такой тон называется восходящим). Речь на тональном языке слышится как настоящая музыка. В старину европейцы, впервые слышавшие язык с тонами, сравнивали его с пением птиц или «писком летучих мышей», как Геродот в приведённом нами эпиграфе. Но тон – не просто мелодия: он играет важнейшую роль для различения смысла. Например, в нигерийском языке кана тонов четыре – три ровных и один контурный, и их изменение сильно меняет значение слова: так, f (ровный высокий тон) означает «кишки», f (контурный восходящий) «машина», f (ровный средний) «очищенный», а f (ровный низкий тон) «сорняк». Иногда тон меняет часть речи – yb обозначает «танец», а yb с низким тоном – «танцевать». Различие в тоновой реализации может переводиться на русский язык и целым словом: в языке зиало b с низким тоном означает «мой рис», а b с высоким – «его рис». Нередко разница в тоне и вовсе создаёт антонимы: в языке йоруба sr значит «маленький (лист)», а sr «большой (лист)».
Тональные различия характерны не только для языков Африки, есть они и в китайском, и во вьетнамском, в языках индейцев Америки. Но нигеро-конголезские языки Африки являются абсолютным рекордсменом по количеству ровных тонов: язык чори (Нигерия) использует их целых шесть, не считая восходящих и нисходящих, так что распознать такую речь может лишь самое музыкальное ухо европейца.
Читать бесплатно другие книги:
