Академия королевских чародеев Помазуева Елена

– Пусть он отдаст, – потребовал Дарис, не сводя взгляда с куратора.

– Почему это я должен отдавать? – сказал тот и сильно дернул на себя. Ткань предупреждающе затрещала. – Студент Типар, отдайте чужое пальто!

– Оно не ваше! – парировал Дарис.

– И не твое! – не уступал куратор.

Несчастная одежда трещала и просила помощи у своей хозяйки. Мужчины немилосердно дергали мое пальто и не собирались уступать.

– Отдайте! – вновь потребовал Дарис.

– Пальто порвешь! – еще сильней дернул куратор.

– Прекратите оба! – заорала я.

Дергать они перестали, но пальто из рук не выпустили.

– Я хотел тебе помочь одеться, – оправдывался Дарис.

– Я иду провожать Рею домой, потому помогать надевать пальто буду я! – Куратор еще раз дернул, и пальто где-то треснуло по шву.

Это была последняя капля. Магия мгновенно сгустилась в ладонях, и красный боевой заряд разорвался между нами. Ударная волна прошлась по всему холлу. Дарис, привычный к таким проявлениям моего таланта, бросил пальто и прикрыл голову руками. Куратор, не ожидавший атаки, отлетел к стене незащищенным, за что и поплатился. Приложившись затылком о твердую поверхность, он взвыл волком от боли и на некоторое время отключился.

Я же, не в силах исправить то, что натворила, подхватила пальто, сунула руки в рукава и стремглав вылетела из здания Академии. Забег до моего дома был привычным. Уж сколько раз я ходила по этому пути, потому даже не заметила ничего по дороге.

В себя пришла, только когда за мной дверь входная захлопнулась. Я тяжело дышала, в родном, пострадавшем пальто было как-то непривычно и неудобно. «Порвали все-таки», – с досадой подумала я.

– Опять серый волк гнался? – мурлыкнул под ногами Маркиз.

– Я его об стену приложила. Дариса тоже, – я пыталась восстановить дыхание, потому говорила прерывисто.

– А почему пальто кверху ногами надела? – спросил кот ученый.

И только тогда я обратила внимание, что впопыхах засунула руки в рукава неправильно, из-за этого и было неудобно в пальто. Воротник на талии, полы вывернулись и свисали позади. Представляю, как от меня люди шарахались, пока домой бежала.

И ведь не сама так оделась, сподвигли меня. Что им от меня надо?

Пусть Дарис считает, что у нас сделка и он меня прикрывает от домогательств куратора. Это еще понять можно. Но что Шортану от меня нужно? Он сказал, что Дарис меня шантажирует и он хочет, как порядочный… кх-м… человек, жениться. Первый раз встречаюсь с такой ситуацией, когда согласны жениться, чтобы избавить от шантажа. Это понять невозможно! Мужской ум выше моего разумения.

Отвечать на вопросы кота, который тоже мужского пола, я не стала. Сердито сопя, сняла несчастное пальто, осмотрела на предмет повреждений и забрала его с собой в комнату. Придется зашить, причем сразу же, потому что завтра я выезжаю в столицу на поиски мужа.

Госпожа Ланц что-то готовила на кухне и приветливо махнула мне рукой, когда я проходила мимо. Маркиз, заинтересованный моим состоянием, важно прошествовал следом за мной.

На его сопение я решила не обращать внимания и демонстративно начала зашивать порванное пальто. Маркиз страдал от любопытства, вздыхал, ложился на лапы, снова поднимался, но я упорно не замечала намеков. Когда кот решился задать вопрос, зашла госпожа Ланц.

– Рея, к тебе пришли, – сказала моя хозяйка.

– Кто? – спросила я, а Маркиз безмолвно уставился на свою хозяйку.

– Твой куратор, – спокойно ответила госпожа Ланц и вышла из комнаты.

Мы с Маркизом переглянулись. Такого энтузиазма, как приход Дариса, куратор не вызвал, но пальто пришлось отложить в сторону. Я глубоко вздохнула.

– Чего вздыхаешь? – тут же поинтересовался кот ученый.

– Так надеялась, что день закончился, – ответила я своему компаньону.

– Я тоже пойду. Интересно же, зачем этот пришел, – сказал Маркиз.

Зачем приходил Дарис, кот ученый еще в прошлый раз сообщил, только меня это не радовало, и я с ним была не согласна. А странный визит куратора озадачил нас обоих.

Господин Шортан стоял спиной ко входу и рассматривал картину. Холст все еще висел на стене, развлекая постояльцев-мужчин. Сейчас изображенная на нем русалка сверкала всеми своими прелестями перед моим куратором.

– Господин Шортан? – немного опасливо обратилась я к полуоборотню.

Как-то на его визит в свой дом я не рассчитывала.

– Откуда у вас эта мазня? Где вы ее взяли? – негодующе вопросил куратор и обернулся ко мне.

Он не врал, его действительно возмущала прелестница-русалка, привлекающая своими формами мужское внимание. Я невольно посмотрела на него другими глазами.

Звякнул колокольчик при входе. Маркиз стремительно побежал к двери и внимательно принюхался к нижней щелке. После этого кот ученый сел с подозрительно довольной рожей.

– Привет! – сказал мне радостно Дарис, едва я раскрыла перед ним дверь, будто мы не расстались только что в Академии.

– Какой-то бесконечный кошмар, – выдохнула в сердцах я и присела на корточки.

– Ты не рада меня видеть? – спросил блондин.

– Очень рада! Что ты, проходи! – я поднялась и направилась в гостиную, указывая дорогу.

Дарис снял пальто и прошел вслед за мной. Куратор Шортан внимательным взглядом оглядел парня и сложил руки на груди, Дарис проделал то же самое.

– Надеюсь, вы не собираетесь здесь драться? – подозрительно посмотрела я на воинственно настроенных мужчин.

То, что они соперничали из-за меня, как-то не приходило в голову. Зато сразу стало жаль фамильного фарфора госпожи Ланц, расставленного по шкафам и полочкам в гостиной.

– Нет! – ответил куратор.

Я ему не поверила.

– Нет! – ответил Дарис и уставился на русалку.

Нарисованная прелестница призывно улыбалась и размахивала рукой, открывая пышное тело вплоть до рыбьего хвоста. Но что-то мне подсказывало, не рыбацкий интерес был у Дариса. Парню было трудно отвести взгляд от русалки, а потому он был несколько не с нами.

– Господин Шортан, вы что-то хотели? – вежливо спросила я куратора.

– Лишь уточнить. Ты согласна на завтра?

Полуоборотень как-то подозрительно посмотрел на Дариса.

Тот даже оторвался от созерцания прекрасной мазни и внимательно посмотрел на нас.

– Что завтра?

– Встречаемся у Храма, и дальше… – сделал многозначительную паузу куратор.

Все, что он имел в виду, – что постоялый двор находится рядом с Храмом. Но прозвучало очень двусмысленно.

– Какой Храм? – взревел Дарис.

Русалка была позабыта во всех смыслах, рыболовных в том числе, подозреваю, даже кулинарные из головы блондина выветрились.

– А-м-м… э-м-м-м, – начала я очень доходчиво объяснять.

– Обычный, который стоит на площади. Мы с Реей в обед там собираемся встречаться, – пояснил довольный куратор.

– Рея – моя невеста! – взревел блондин.

– Официально – моя! – пафосно ответил куратор.

Маркиз внимательно смотрел на мужчин, потом мурлыкнул только для меня:

– На кого ставишь?

Я на него шикнула и кинулась предотвращать назревающую драку. Но не успела. Пространство между мужчинами искрилось эмоциями. Каждый пытался доказать непонятно что.

Время как будто пошло медленней, и я увидела почти одновременные взмахи рук со сжатыми кулаками. Отметила про себя, что первым начал это движение Дарис, а полуоборотень быстро среагировал. Но перехватить их руки или задержать драку я не успела, движения стали тягучими, словно под водой.

Пока я преодолевала четыре шага, нас разделяющие, мужчины успели нанести по паре ударов. Когда я подбежала к ним, куратор и Дарис уже сцепились в рукопашной, молотя кулаками друг друга по лицу.

– Прекратить! Немедленно прекратить! – заорала я не своим голосом.

Мужчины обернулись на меня и нехотя разжали захваты. Отступили на шаг и, сердито сопя, стали отряхивать и поправлять одежду.

– Дети, право слово! – еще раз прикрикнула я на них.

– Он первый начал! – заносчиво кинулся на куратора Дарис.

– Это ты первый был! – повернулась я к нему лицом, прикрывая куратора.

– Вот именно! – раздалось за моей спиной.

На мои плечи легли руки куратора, а Дарис скрипнул зубами. Даже я услышала.

– Студент Типар, ступайте уже и не мешайте нам с невестой обсуждать планы на завтра, – строго произнес Шортан и повернул меня к себе.

Его взгляд знакомо сверкнул зеленым и заворожил меня, лицо мужчины стало наклоняться. Глаза, светящиеся звериной зеленью, очаровывали и заставляли восторженно замереть. Я смотрела и не могла оторваться. Было в них что-то зовущее, хотелось откликнуться и идти за этим волком.

Громкий хлопок входной двери разрушил все очарование момента. Я вздрогнула и моргнула, поняв, что вновь оказалась в объятиях куратора. Лицо куратора все еще было очень близко, но он не двигался, и звериная зелень пропала.

– Пустите! – стала вырываться я, и мне в тот же миг дали свободу.

Не могу сказать, что мне больше не понравилось – то, что меня держали сильные мужские руки, или то, что они меня отпустили. Непонятные и совсем новые чувства нахлынули на меня. Негодование на куратора за то, что второй раз позволил себе обнимать меня, и за то, что выпустил из своих рук. Недоумение из-за того, что он называл меня своей невестой, когда я точно знала, что невеста у него уже есть.

Вулкан чувств клокотал во мне, и я не представляла, как с ним справиться. Магия нашла самый простой выход, она все решила сама. Красные волны стали расходиться от меня, обволакивая все вокруг – Маркиза, куратора, все предметы мебели.

– Рея! – старался мягко говорить Шортан, но магии было все равно.

Мне нужно было куда-то сбросить эмоции сегодняшнего дня, и магия взялась за это дело основательно. Она выплескивалась из меня, набирая обороты. Вскоре вся комната засветилась красным, и куратор решительно прижал меня к себе, его губы накрыли мои.

Моя магия взорвалась, обжигая нас и полыхая красным огнем на всем. Но я этого не видела. Я упивалась поцелуем. Мужские губы требовательно и очень жадно целовали мои, руки держали крепко, не позволяя отстраниться или оказать сопротивление. Настырные, уверенные, почти жесткие губы заставили подчиниться и приоткрыть свои. Это был конец, конец всему. Магия вокруг бушевала и жгла все, чего касалась. Горела мебель, шторы, ковры, русалка на стене, а самое главное, горели мы. Я чувствовала, как магическое пламя охватило наши фигуры, и, прощаясь с жизнью, вкладывала душу в свой последний поцелуй.

Жадные поцелуи покрывали мое лицо, сквозь них прорывалось мое имя, а мне не хотелось прекращать это безумие, хотелось умереть такой прекрасной смертью, пусть даже от собственной магии.

– Рея, вернись, – все же дошел до меня требовательный шепот мужчины.

С трудом вынырнув из огненного круговорота, я возвращалась в сознание, понимая, что меня опять держит в объятиях полуоборотень, которого я боюсь до смерти. Именно он сейчас подарил мне поцелуй такой силы, что остановилась моя магия, готовая взорваться от возмущения последними событиями.

– Рея, – прошептал еще раз мужчина, и я наконец осознала все случившееся.

– Никогда! Слышите? Никогда не смейте больше так делать! – крикнула я в лицо куратору.

Вырвалась и побежала в свою комнату.

– Потому что ты меня любишь? – понеслось мне вслед.

В порыве негодования я развернулась в дверях и, сама от себя не ожидая такой смелости, выкрикнула:

– Потому что я вас боюсь!

Может быть, бежать – это стыдно, но сейчас для меня это было единственное спасение, благо, бежать недалеко. Поворот, вторая дверь. Плюхнулась на кровать, и магия послушно щелкнула задвижкой.

– Ну, и что это было? – растягивая слова, произнес Маркиз.

– Ты живой?! – подскочила я на кровати и схватила в охапку кота.

– Так я кот ученый, сразу понял, что пахнет жареным, – Маркиз был доволен, что я о нем беспокоюсь. – Ты свои руки видела?

– Хранимая Дестиэль, – потрясенно прошептала я. – А лицо? – всполошилась, увидев ожоги на кистях рук.

– Скажи спасибо твоему куратору, лицо целым осталось, – мурлыкнул Маркиз. – Пока тебя целовал, прикрыл собой. Ему сильней досталось.

Остаток этого дня был потрачен на залечивание ран душевных и физических. Маркиз, надев для солидности очки, в которых были не линзы, а простые стекла, читал вслух инструкцию, как составлять заклинания от ожогов. Я же старательно выполняла все и рассказывала о событиях прошедшего дня.

Маркиз фыркал, комментировал и диктовал дальше из учебника. Таким образом я узнала, что магические ожоги разделяются на четыре степени сложности, мой, несмотря на ощущения, относился к третьей, а вовсе не к четвертой или несуществующей пятой. И диктовалось мне соответствующее заклинание.

Маркиз прокомментировал историю с двумя женихами в кабинете директора. Эпитеты были обидные, но очень конструктивные. Оказывается, мне нужно было всем рассказать, кому и куда пойти, то бишь Дарису на лекции, а куратору Шортану примерно в том же направлении – выпить с директором за двойную помолвку и передать пламенный привет Еве ди Рив.

На мое ворчание, что я уже замужем, кот презрительно фыркнул и зачитал очередной абзац инструкции. Удивительно, но тон у кота нисколько не менялся, диктовал ли он заклинание или назидательно советовал выпить с директором.

Залечивание ран прошло, можно сказать, хорошо. Как-то не доводилось мне раньше заговаривать ожоги, потому училась на себе, а это болезненный процесс. Одно неверно произнесенное слово – и шипение сквозь зубы, и фырканье кота. Но через некоторое время ожоги затянулись, и я вновь увидела здоровые руки, потрясла ими в воздухе, чтобы удостовериться, что раны зажили на самом деле и это не иллюзия. Почему-то возвращаться в гостиную было страшно, но пришлось идти.

Разведка в виде Маркиза, отосланного вперед, чтобы сообщить о присутствии хозяйки, доложила, что путь свободен. Нужно было оценить масштаб разрушения и по возможности скрыть следы магического пожара.

Гостиная все еще мерцала красной магией. Пострадал в основном текстиль и русалка на стене. Шторы, накидку на диван, ковер и скатерть придется купить на свои деньги, а вот что делать с русалкой? Такое произведение мне больше ни разу не встречалось. Что я скажу госпоже Ланц? Я озадаченно смотрела на погубленную картину и радовалась в душе, что больше она не будет портить мне настроение по утрам, вгоняя в тоскливые раздумья о недостижимой красоте. Я имела в виду не ее рыбий хвост, которого из-за камня видно не было, а остальное, вполне себе хорошо просматриваемое.

– Кто же это ее испепелил? – раздался за моей спиной задумчивый голос хозяйки.

Ноги подкосились. Сейчас меня еще из квартиры выгонят за уничтожение русалки, привлекающей в этот дом не только мужские взоры, но и монетки в кошельках.

Кривоглазый Хариш точно приглядел меня для каких-то своих целей!

– Я, – покаялась, чуть помедлив.

Признаваться все равно придется, сейчас в доме никого, кроме меня, с такой магической силой нет, а потому трусливая мысль свалить все на Маркиза была задушена в зародыше.

– Деточка! – полезла обниматься госпожа Ланц. – Какое счастье!

Женщина, одетая в ночную сорочку до пят и чепчик, прижимала меня к себе от полноты чувств, слезы стояли в ее глазах. Я, конечно, знала, что госпожа Ланц меня любит, но не ожидала, что настолько.

– Какое счастье! – продолжала приговаривать она и всхлипывать.

– Вы на меня не сердитесь, что я подпалила русалку? – осторожно поинтересовалась я, не очень желая услышать, что меня тискают перед тем, как задушить за потерю имущества, приносящего прибыль.

– Какое там! – все же вытерла набежавшую слезу хозяйка. – У меня рука не поднималась отнести ее на мусорку, а тут сама Хранимая Дестиэль велела.

Я бы подумала скорее на кривоглазого Хариша, но спорить не стала. Меня вполне устраивало предположение хозяйки, а потому теперь меня интересовал вопрос об остальном сгоревшем имуществе. Спустя некоторое время госпожа Ланц все же обернулась и внимательно осмотрела сожженную гостиную, так сказать, лицо всего дома.

Я замерла в ожидании вердикта. Если с русалкой обошлось, то здесь мне так легко не отделаться.

– И чего мы стоим? Русалка свое отжила в этом доме, нужно порядок навести. Где наши тряпки, вода, ведра? – госпожа Ланц начала суетиться, но длинная рубашка мешала ей.

Женщина захлопотала, взмахнула пару раз тканью над тлеющим магическим огнем, поняла, что в ночном одеянии убираться неудобно и с этим нужно что-то делать, и отправилась к себе в комнату переодеваться. Мы с Маркизом переглянусь.

– Туши огонь, – приказал кот ученый.

Я чуть прикрыла глаза и стала собирать остатки магии обратно в себя. Та послушно отпускала свои жертвы – ковры, стулья, диван – и преданно возвращалась в ладони, приятно покалывая. Когда в гостиной не осталось ни всплеска, ни отсвета, на моих ладонях образовались огромные красные шары. Их мощности хватило бы, чтобы еще раз поджечь комнату.

– Что теперь? – я опасливо покосилась на дверь хозяйки, за которой слышалось шебуршание.

– На улицу, – подсказал кот, внимательно прислушиваясь к тому, что происходит за хозяйской дверью.

Быстрым шагом я направилась к выходу, не подумав, как буду открывать дверь, ведь ладони заняты взрывоопасной магией. Но Маркиз предусмотрел это и, подпрыгнув, нажал на ручку. Дверь бесшумно распахнулась, впустив мороз с улицы, а я вышла на крыльцо и сильно тряхнула руками, запуская красные шары вверх.

Мои заряды послушно взлетели в ночное небо и встретились на такой высоте, что могли представлять угрозу городу. Взрыв получился сильный, меня качнуло от ударной волны. Вот почему, даже собрав остаточную магию, я могу снова что-то взорвать? Например, город, где находится Академия королевских чародеев?

Но оказалось все гораздо хуже.

Красная магия была собрана в той гостиной, где мы целовались с куратором, а потому взрыв не просто осветил ночной город. На черном ясном небе магия нарисовала наши силуэты. Полуоборотень и я исступленно целовались. Причем не узнать нас было невозможно. Это были не просто изображения красных фигур, нет! Магия воссоздала полностью наши образы в цвете. Теперь даже те, кто меня не знал, могли запомнить мой облик, а куратор и так личность известная в этом городе, уже сколько лет преподает.

– Чтоб меня могильный червь пожрал! – рухнула я на заснеженную ступеньку.

Ноги меня не держали.

– Какая красота! – восторженно произнесла госпожа Ланц, найдя меня на пороге собственного дома.

С тем, что магия сделала это красиво, разукрасив всякими цветочками-розочками и все это на фоне взрывающихся фейерверков, спорить было трудно. Но как теперь с этим жить?!

– Ах! – растроганно вздохнул рядом со мной Маркиз.

Кот нацепил свои очки, и в стеклах отражались искры фейерверка. Морда кота при этом была умильная. Все бы ничего, но если бы там, на небе, была не я, и это не видел весь город!

– Какой хороший господин, – вздохнула вместе со своим питомцем госпожа Ланц, – он мне сразу понравился, когда еще твою сумку принес. Правильно, выходи за него. Вот что я тебе скажу! Представительный и очень положительный мужчина. Вон как тебе в любви признается! Ах!

Мы с котом переглянулись. А ведь это выход! Кто знает, что у полуоборотня нет магии? Вся Академия – пришел тут же ответ. Но меня такие мелочи уже не смущали.

– Вы думаете, можно принимать от него предложение? – ткнула я в безобразие, творящееся в ночном небе.

– Конечно! Очень представительный мужчина. И глаза такие… ласковые, – прижала руки к груди госпожа Ланц.

По поводу ласковости, когда он сверкал на меня звериной зеленью, я бы поспорила, но репутацию нужно спасать.

– Вот и директор ди Рив тоже его одобряет, – преподнесла я вольную трактовку сегодняшнего разговора в кабинете.

– Значит, не сомневайся! – кивнула добрая женщина. – И не стой на холоде. Заболеешь, не выпущу из дома!

Я оглянулась еще раз на свое творчество на ночном небосводе. Оно начало гаснуть и растворяться, как красное облачко. Скоро легкий ветерок его развеет и ничего не останется.

Главное сейчас, что госпожа Ланц уверена – представление устроил куратор, а потому все шишки пусть летят в его сторону, будто это он мне в любви признавался, так спасу свою репутацию. То, что у куратора есть невеста, меня уже мало волновало. Наверняка до нее даже не донесется отголосок того, что здесь сейчас произошло.

– Я подумаю, – очень серьезно кивнула я.

А Маркиз фыркнул и запрыгнул на стул, встряхивая лапами. Мне предстояло еще отмыть гостиную от пожара, устроенного моей магией.