Академия королевских чародеев Помазуева Елена

Мы как раз подошли к постоялому двору, но мне было все равно. Я вспыхнула от негодования. Между прочим, это не я вчера бросилась целовать куратора, а он меня. Учесть, что этим поступком он спасал меня от магического пламени, мой возмущенный разум не успел, и я, обернувшись к Шортану и пылая праведным гневом, выкрикнула очень громко:

– Я вчера только с вами целовалась!

– Правильно! Пусть теперь женится!

– Как целоваться, так все горазды, а жениться!..

– Веди его в Храм, он тут недалеко!

Услышав голоса поддержки, я растерянно оглянулась. Вокруг нас стояли люди, ожидающие отправления почтовой кареты. Женщины смотрели с азартом и сочувственно, мужчины хитро посмеивались, не встревая в рассуждения своих спутниц.

«Только не в Храм», – мелькнула перепуганная мысль. Мне второго замужества, когда магия жгла руки, вполне хватило.

– А мы только оттуда, – широко улыбнулся всем любопытным вокруг полуоборотень.

– Вот! Молодец мужик! С первых же минут показывает, кто хозяин в семье!

– Правильно! Ты ей допрос устрой, с кем она еще встречалась!

– Молодожены! – радостно воскликнули женские голоса.

– Это надо обмыть! – поддержали мужчины.

Я попыталась возразить, но куратор сильно прижал меня спиной к своей груди, обнял, наклонился к уху и шепнул:

– Хочешь им объяснять, с кем целовалась на звездном небе и почему?

Я мотнула головой, чудом не заехав макушкой в подбородок Шортану, полуоборотень вовремя успел отстраниться.

– Тогда улыбаемся и спокойно со всем соглашаемся, садимся в карету и едем в столицу, – тихо прошептал мне мужчина в то же ухо.

Я судорожно кивнула, но улыбнуться не забыла.

– Вот и помирились, – вздохнула полноватая женщина, сложив руки на груди.

– Так дело молодое, добровольное. Сейчас поссорились, зато потом слаще мириться будет, – толкнул в бок сердечную женщину стоящий рядом мужчина. – Помнишь, как мы с тобой? Ух, ураган будто пронесся, а потом как целовались?

– Ой, ну тебя, – отмахнулась женщина и зарделась.

Хотя, может быть, во всем виноват крепчавший мороз. Лошади фыркали, поглядывали на задерживающихся пассажиров, непонятно что с таким жаром обсуждающих, и переминались с ноги на ногу, готовые отправиться в путь.

– Что вы тут топчетесь? Почему еще не расселись? – врезался в пересуды строгий голос.

Мужик был одет теплее всех остальных, смотрел грозно и вид имел командирский.

– Молодожены у нас, – кто-то из толпы радостно сообщил кучеру.

– Которые? – он оглядел пассажиров и остановил взгляд на нас. – Слушай сюда! От кареты не отходить и не теряться. Обниматься можно только на постоялом дворе, и чтоб без поцелуев тут!

Приказы отдавались так, что ослушаться было невозможно.

– Я даже не собираюсь! – с готовностью отозвалась я.

– Я вообще-то ему говорю, – зыркнул на куратора кучер. – Ты меня понял? Отстанешь от кареты, сам дорогу будешь искать.

– Да не будем мы целоваться! – возмутилась я, стараясь выпутаться из крепких объятий Шортана.

– Все так говорят, – махнул на нас мужик рукой с зажатым кнутом, – а потом только эти парочки и вылавливаем на постоялых дворах. То в комнате закрылись, то на сеновале макушки виднеются.

Последние слова кучер договаривал, направляясь к козлам.

– Так дело молодое, добровольное! – весело прокомментировал тот же мужчина, что делал намеки своей жене.

– Потому и предупреждаю! Метель надвигается. Вы еще не сели? – грозно рыкнул на всех нас кучер, и в узких дверцах кареты образовались суета и давка.

Как-то неожиданно все забыли, что мы молодожены, и старались залезть первыми, отпихивая нас в сторону. Но мы все же заняли свои места, протянув деньги за проезд хозяину постоялого двора. Мужчина меня узнал. Еще бы, я, наверное, запомнилась всем, кто тогда присутствовал при обыске кареты с сапогами.

Город давно остался позади. Пассажиры успели рассовать под лавки свои котомки, корзинки, свертки, попутно поругиваясь, поделили свободные места, после этого познакомились, пожелали друг другу доброго пути. И долго сидели молча, лишь иногда покрякивая на выбоинах, которые даже на заметенной дороге имелись.

Снежный день катился вместе с нами, только направления у нас были разными. Он старался закончиться, а мы – доехать до столицы, где каждого ждали дела.

Прогноз кучера про метель не оправдался. Снег все же пошел, но он был тихий, обволакивающий. Через окно кареты косо летящие пушистые хлопья смотрелись очень нарядно.

– Снег все идет и идет, – буркнула какая-то женщина, – совсем дорогу завалит.

Ее угрюмый тон испортил мне настроение. Мне как раз очень нравилось, что идет снег, в душе поселилось ощущение праздника, а тут вдруг… Я хмуро посмотрела на женщину.

– Ну что вы! Посмотрите, какая красота! – воодушевленно ответил ей господин Шортан. – Это не метель, которая колючей крупой засыпает едва заметную дорогу, а красивые, пушистые снежинки. Летом мы дуем на одуванчики, вспоминая об этом чуде природы, тоскуя о нем.

Я повернулась и с удивлением посмотрела на него. Никогда бы не подумала, что злой и страшный серый волк может так воспринимать природу. Хотя он все же зверь, ему она должна быть близка.

– Молодежь, – проговорила недовольная женщина, качая головой.

– Молодость – единственный недостаток, который проходит со временем, – ответил ей, улыбаясь, куратор.

– А как же тогда «молод душой»? – вклинился в разговор мужчина, сидевший напротив.

– Лучше старик с молодой душой, чем юнец с душой старика. Первому даже в старости есть к чему стремиться, у него есть желания, он строит планы, а второй, едва начав жить, уже ничего не хочет, – все так же улыбаясь, ответил ему полуоборотень. – А у нас с вами всегда есть выбор, как прожить свою жизнь. Идти, улыбаясь каждому событию, или ворчать, получая дары, что преподносит нам Хранимая Дестиэль.

Пассажиры в карете задвигались, зашумели, стали покашливать.

– Я вам расскажу одну историю, – добродушно улыбаясь, проговорил Шортан, обведя взглядом пассажиров.

Убедившись, что все внимание приковано к нему, он начал свой рассказ.

– Один мужчина всю свою жизнь просил Хранимую Дестиэль помочь выиграть в лотерею. Каждый день возносил молитвы утром и вечером. Представ в свой черед в светлых чертогах богини, он с укором сказал ей: «Хранимая Дестиэль, каждый день я просил, чтобы ты помогла мне выиграть в лотерею, но я так ни разу не смог этого сделать!»

В глазах Шортана блеснул задор, он сделал паузу и оглядел заинтересовавшихся попутчиков. Понятно, что никто не сомневался в мудрости Хранимой Дестиэль, но ситуация была достаточно острая.

– «Я бы могла тебе помочь, если бы ты купил хоть один билет», – был достойный ответ богини, – закончил свой рассказ куратор. – Нужно радоваться любой мелочи в своей жизни, любить ее, открываться навстречу любой возможности. И если о чем-то просишь Хранимую Дестиэль, то нужно с благодарностью принимать все, что она тебе дает.

– Так вы познакомились со своей невестой? – поинтересовалась маленькая девочка, зажатая между родителями.

Куратор от неожиданности поперхнулся и закашлялся. Я постучала его по спине, чтобы помочь.

– Примерно, – немного переведя дух, ответил девочке Шортан.

– Вы попросили Хранимую Дестиэль, чтобы она вам подарила невесту, и вы ее встретили? – задала следующий вопрос любопытная малышка. – А как это было? Как вы встретились и поняли, что она – ваша невеста?

Вопросы из девочки сыпались, как горох из порванного куля. Отскакивали от каждого пассажира и летели дальше, пробуждая любопытство в глазах. А чем еще заниматься в дороге? Самое время обсудить жизнь соседа, помочь советом, которого никто не спрашивал.

Господин Шортан оглянулся на меня, поймал мой всполошенный взгляд, убедился, что студентка, готовая на экзаменах проявлять чудеса сообразительности, сейчас лишена ее начисто, понял, что отдуваться ему придется одному, вздохнул и начал красиво врать о нашей встрече.

– Встретились мы на экзаменах в Академии. Шел уже шестой час первого дня приема. Он самый тяжелый, нужно посмотреть всех желающих и определить, кто сможет учиться в Академии королевских чародеев, а кто может возвращаться домой, – начал свой рассказ куратор.

Помню я тот день, подскочила еще до рассвета, кусок в горло не лез. Госпожа Ланц пыталась меня накормить, но только чай смогла заставить выпить. Руки дрожали, а голос еще сильнее. В самой Академии желающих поступить было столько, что шагнуть некуда. Я как-то протиснулась между спинами и получила свой жетон с номером.

Сколько тряслась в облюбованном уголке – не помню. Маркиз со мной еще не разговаривал, подсказать и успокоить не мог. Потому боялась я всего, начиная с того, что могу потерять магию, и заканчивая тем, что могу разнести Академию. Еще пальцем в стены потыкала, проверяя надежность материала, из которого ее построили. Легкая дрожь отдалась в пальцы, и я успокоилась – строили с помощью магии, и сил было вложено немало, так что даже при моей способности влипать в истории, этот пункт мог меня не волновать. Но уверенности в этом не было никакой.

– И вот когда я отправил не помню какого по счету богатого, но абсолютно бесталанного абитуриента домой, отказываясь от его щедрых посулов, вошла она, – куратор посмотрел на меня, и его глаза знакомо сверкнули звериной зеленью.

– А что я? – привычно отозвалась на его слова, будто меня в чем-то обвиняли, а мне нужно оправдываться, а ужас как не хочется.

– Вокруг ее волос было зарево из магии, – продолжил рассказ куратор, – как солнышко.

Это сейчас звучит красиво, а на самом деле я настолько переволновалась, что вся искрилась магией. Но я этого не знала и предположить, что произойдет в кабинете приемной комиссии, не могла.

– Такая же красивая? – спросила любопытная девочка.

– Такая же пламенная, – внес поправку куратор.

– Ну, я же не специально! – протянула я душераздирающе.

Кажется, эти слова стали моим девизом на все время обучения в Академии. Магия уже давно была взбаламучена моим взволнованным состоянием и готова к действию. Не знаю, у кого как, но лично у меня в напряженных ситуациях сила моментально вспыхивает. Вот и тогда, едва я зашла в зал, где находилась приемная комиссия, кураторы замерли. Я же, не подозревая причины этого, подошла к столу и взяла билет, оставив красный заряд. Откуда я могла знать, что он взорвется и подожжет и стол, и билеты? Кураторы успели поставить щиты на себя, то есть те, кто владел магией, а так как господин Шортан ею не владел, то его одежда вспыхнула вместе со всем остальным.

Огненный шар был не очень мощный, а потому сгорела лишь документация приемной комиссии и… мантия господина Шортана, точнее, ее верхняя часть, а так как нижней части держаться было не на чем, то она соскользнула, когда куратор подскочил от возмущения. И он остался перед всеми в одном исподнем. Кстати, я тогда заметила, что расцветочка такая веселенькая – зеленое поле и собачки серые бегают. Это я потом узнала, что куратор – волк. Естественно, я кинулась тушить все, что горело, добавляя огоньку по ходу дела.

– Девушка просто поразила всю комиссию своим огненным темпераментом, – обтекаемо обрисовал ту ситуацию учитель.

Вот что значит несколько лет преподавания! Даже сейчас нашел нужные слова, чтобы выразить пережитые тогда эмоции. Я бы так никогда не смогла!

В тот момент я была уверена, что меня сейчас пинками из Академии погонят, еще и приговаривать будут: «Будешь знать, как кураторов поджигать!» – а потому старалась и тушила мое же собственное пламя.

– Девушка! Девушка! – слышалось со всех сторон, потому что я тут тушила, а там поджигала.

– Окно! Откройте кто-нибудь окно! – попросил женский голос.

Естественно, первой к окну подбежала я. Магическое пламя выбило не только раму, но и стекло, вставленное в дерево, оплавило.

– Пожар! Пожар! – заорал сторож и засвистел в свисток, собаки начали заполошно лаять.

Тревога поднялась на всю Академию.

– Девушка, как ваше имя?! – прогремело надо мной.

Услышав командирский голос, я присела со страху.

– Рея Варас, – едва слышно булькнула в ответ.

– Рея Варас, прекратите разрушать Академию и ничего!.. Слышите? Ничего! Не делайте! Отойдите вон в тот угол и стойте смирно, пока мы будем тушить все после вас.

Ослушаться такого грозного окрика я не могла.

Маги, понявшие, что я больше ничего не добавлю к уже сотворенному, очень быстро затушили магический огонь и дали отбой сторожу, который успел закинуть пожарный шлаг в окно, не надеясь на учителей, и повернул вентиль, обдав комиссию струей ржавой ледяной воды. А какая еще может быть в пожарных бочках, наполнявшихся раз в три месяца?

Я грустно смотрела на мокрых магов, они сердито поглядывали на меня. Но они все равно считали себя в выигрыше по сравнению с господином Шортаном, который, в одних симпатичных таких трусах, пытался придумать, чем прикрыться. Дело в том, что всю материю, включая занавески, скатерть и прочее, я успела спалить. Но идти осенью по городу в таком виде ему не хотелось. Вопрос был решен, когда куратор обернулся волком и уселся на стол, подпаленный, но сухой, в отличие от пола, где хлюпали жижа и сажа. Чистоплотный зверь, ничего не скажешь.

Именно тогда в моей душе навсегда поселился священный ужас перед раздетым мною, а потом обратившимся в волка куратором Шортаном. Мне всегда казалось, что после очередной моей неудачи он обернется серым волком и съест непутевую студентку… Чтоб больше не мучиться с ней.

– Вы меня выгоняете? – обреченно спросила я приемную комиссию.

По лицам магов я поняла, что самое горячее их желание – не видеть меня больше никогда!

– Нет, почему же? – послышался совершенно нелогичный ответ строгого мужчины, оказавшегося впоследствии директором многострадальной Академии королевских чародеев. – Тебя без знаний отпускать опасно. Так что ты принята, и мы возьмемся за тебя особо! Люк, присмотри за ней. Рея Варас будет на твоем курсе. Девушка способная, но оставлять ее без присмотра нельзя!

Так меня приняли в Академию королевских чародеев. А потом я влюбилась в Дариса, и начались все эти неприятности с магическим поединком.

– Это правда? – с придыханием спросила меня любопытная девочка.

Я испуганно оглянулась на заинтересованные лица попутчиков. Что правда? Она о чем? Погрузившись в воспоминания, я напрочь отключилась от реальности и сейчас не понимала, что должна подтвердить. Посмотрела на куратора и поймала взгляд с хитринкой. Это что он там обо мне такое рассказал?

– Нет! – решила я внести ясность. – Он меня сам поцеловал. А я совсем не собиралась!

Народ ахнул. В глазах куратора блеснуло осуждение, мужчина быстро ко мне наклонился, даже сообразить не успела зачем, и поцеловал, крепко обхватив рукой за талию. Особо сопротивляться я не могла, нас же считали женихом и невестой, но ладонями уперлась ему в грудь и попыталась незаметно отпихнуть очень активного выражающего свои чувства «жениха».

Поцелуй, конечно, был нежным и приятным, но кроме неловкости и знакомого чувства, что я опять сотворила что-то не то, не вызывал. Вот спрашивается, с чего вдруг мне сейчас целоваться с собственным учителем? Тем более я только что вспоминала, как спалила на нем всю одежду на вступительных экзаменах!

– Прекратите целоваться, – возмущенно прошептала я ему, едва он освободил мои губы.

– Напоминаю, мы молодожены. Нам положено, – тоже едва слышно ответил он строгим тоном, будто учитель что-то пояснял неразумной студентке.

– Кучер запретил, – прошипела я недовольно.

– Дело ж молодое, добровольное! – послышался знакомый мужской голос. – Поссорились – помирились.

А мы ссорились? Что происходит? Что им такое рассказал куратор, что мои слова о поцелуе могли прозвучать так, будто мы поссорились? Я внимательно оглянулась на пассажиров, которые старались удержать улыбки под маской серьезности и на нас не смотреть.

– А вы, дядя, говорили, что ваша жена не хочет целоваться, – произнесла заинтересованно девочка.

– Что ему, первому, что ли, попалась строптивая жена? – пробасил мужской голос.

– У вас, мужчин, только одни поцелуи на уме, а нам нужно внимание, – поучающим тоном проговорила какая-то женщина.

– Внимание, сейчас будет поцелуй! – довольно пробасил тот же мужской голос, чем вызвал бурю смеха в карете.

А мужчина и правда прижал свою жену и поцеловал. И ведь зарделась женщина от удовольствия. Эх, мне бы так! А то о поцелуях Дариса мечтать даже нельзя, все руки обожжет, а вот с куратором, которого боюсь до самых косточек, уже второй раз целуюсь вынужденно. Вот что значит, никаких чувств к нему не испытываю, но легенду приходится поддерживать, чтобы нас обманщиками не посчитали.

Ой, Маркиз же говорил, что куратору больше моего досталось, надо бы его поблагодарить и спросить, как он вылечился без магии. Опустила взгляд на его руки и увидела, что он в перчатках, хотя в карете тепло. Здесь стояли две крытые жаровни с горящими углями, да пассажиры надышали. Мне стало жалко куратора. Ведь он старается, выпутывает меня из каждой переделки, а я даже не поблагодарила за помощь. Я протянула руку и взяла его ладонь в свою, при этом, не подумав, сжала от полноты чувств, и услышала про Хариша и глупых студенток сквозь плотно стиснутые зубы. Поняв, что снова заставила полуоборотня страдать от ожогов, я решила смириться со своей судьбой, убрала руки, откинулась на спинку жесткой скамейки и прикрыла глаза. Думаю, будет лучше, если я притворюсь слепоглухонемой и недалекой от рождения, чтобы ко мне больше вопросов не было.

Глава 10

Но мне не повезло, карета затормозила, и люди вокруг стали суетиться и собирать разложенные вещи. За интересной беседой мы и не заметили, что уже подъехали к постоялому двору, где должны были переночевать. Как таковая, остановка на ночлег в пути меня нисколько не смущала, тем более она прервала разговоры о поцелуях. Неожиданности начались на самом постоялом дворе.

Многие пассажиры, увлеченные рассказом, завершившимся поцелуями, активно переговаривались и были возбуждены. Только я чувствовала вину перед куратором за свою очередную неловкость, когда сжала опаленные руки. Вылезали все в том порядке, в каком размещались. То есть сначала мы с куратором, потому что сидели у дверей кареты, а затем остальные пассажиры. Вещей у нас было немного, они уместились под нашими ногами, потому, прихватив небольшие дорожные сумки, мы направились к дому, где уже хлопала дверь, выпуская клубы теплого воздуха.

Не ожидая подвоха, мы вступили в царство тепла и втянули носами ароматный запах ужина, доносящийся из уютной столовой для приезжих. Есть хотелось сильно, все же целый день в дороге, а питались лишь бутербродами, которыми благородно поделился со своей нерадивой студенткой куратор. Я же впопыхах и со страху совсем забыла те самые пирожки, про которые мне говорил Маркиз, пока я собирала сумку. Кивнула заботливому коту, мол, поняла все, и выбежала к месту встречи.

Первым делом мы плюхнулись за стол и заказали горячих щей с острым перцем и сметаной, чтобы прогреть все косточки. В этом у нас вкусы неожиданно совпали, и мы улыбнулись друг другу. Хозяин отдал заказ на кухню своей жене, а в столовую стали входить пассажиры, у которых вещей было гораздо больше. Мы радовались, что первыми сделали заказ, ровно до того момента, когда вошел кучер.

– А! Молодожены! – прогремел его голос в шумной столовой.

Нас это уже не трогало, и мы не обратили на него внимания, но вот он как раз постарался привлечь к нам внимания как можно больше.

– Слышишь, Вадель, везу молодоженов, так что нужно выдать им самую лучшую комнату. Брачная ночь у них сегодня, – снова прогремел мужской голос над столовой.

Мы испуганно переглянулись с куратором. Я сегодня собиралась отоспаться, тем более что прошлая ночь из-за уборки выдалась бессонная. Представляю, сколько я доставила хлопот куратору Шортану. Он, наверное, тоже предпочел бы отдохнуть от меня.

– Они точно женаты? – грозно вопросил хозяин постоялого двора.

– Конечно! Да! – раздались вокруг нас голоса сочувствующих пассажиров.

Они кричали так уверенно, будто были свидетелями на нашей свадьбе.

– Они из самого Храма к карете подошли! – добавили добрые попутчики, чтобы не оставалось сомнений.

– Тогда ладно. Есть у меня комната с большой кроватью, я ее только для аристократов открываю, но раз такое дело… – протянул хозяин.

Сердце испуганно сжалось, горло перехватило. Дышать было нечем, воздух в комнате резко закончился.

– Что ж ты так девушку перепугал? – сладко пропел мужик, уже успевший отметиться наливочкой. – Дело молодое, добровольное!

Загадочные улыбочки появились на лицах окружающих, а я уткнулась взглядом в тарелку. Щеки пылали и без магии. Я не маленькая девочка и выросла в провинциальном городке, у нас на подворье разная живность жила, так что откуда дети берутся, было мне давно известно.

Господин Шортан положил свою руку на мою левую, которая была свободна и не держала ложку, и слегка сжал пальцами, поддерживая. Вот спрашивается, зачем нужно было выдумывать, что мы поженились? Пусть не мы это сказали, а сами пассажиры предположили, но ведь мы не стали опровергать. Вот так небольшой обман рождает целый каскад неприятностей. Поднять взгляд на мужчину я не решилась.

– Вот вам ключ. И сильно не шумите, остальным отдыхать надо, – произнес хозяин постоялого двора, заставив меня окончательно сгореть от стыда за все сразу.

За обман, за намеки на несуществующую любовь и брак между нами. Как так можно по-глупому попасть в очередную историю? Хотя в предыдущие я тоже не особо умно попадала.

– Спасибо, – коротко поблагодарил куратор и ключ забрал.

Комната оказалась даже меньше той, где я жила у госпожи Ланц. Уж не знаю, как в ней аристократы размещались, но кровать вряд ли на двух человек была рассчитана. У меня и то шире. Мы озадаченно смотрели на предмет мебели и молчали. То, что такая кровать будет не очень удобна даже для одного человека, было очевидно, но вот спать на ней вдвоем, да еще постараться лечь подальше друг от друга, представлялось невозможным.

– Будешь спать на кровати, – благородно решил куратор.

– А вы? – спросила я и посмотрела ему в лицо.

– Придумаем что-нибудь, – пожал плечами он.

Наевшись горячих щей, согревшись в теплой комнате, я хотела только поскорее скинуть теплое пальто и лечь в постель. Мужчина подошел ко мне со спины в тот момент, когда я начала расстегивать пуговицы, и принял мою одежду. Причем сделал так естественно, будто это самый обычный поступок на свете. Но меня это приятно удивило, мой отец забирал пальто у мамы лишь после напоминания.

Тазик и кувшин с водой, чтобы умыться, были приготовлены. Я не стала стесняться, ополоснула руки и омыла лицо. Сразу же ушла часть усталости. Следом за мной подошел куратор, и я предложила ему полить на руки. Мужчина снял перчатки, и я увидела следы от ожогов, которые еще окончательно не зажили. Маркиз был прав, сильно досталось учителю.

– Господин Шортан, все никак не получается с вами поговорить, все время что-то случается. Вы меня простите, пожалуйста, за все, что от меня натерпелись, – повинилась я перед мужественным куратором, который старательно помогал выпутываться из очередной переделки.

Мужчина внимательно посмотрел на меня, потом стал молчаливо вытирать руки, а поняв, что я еще больше расстроилась из-за его молчания, улыбнулся и сказал:

– Я все понимаю, ты пока не можешь справиться со своей магией. Научишься.

От его тона на душе стало спокойно и радостно.

– Ты очень устала? – неожиданно спросил Шортан.

После его понимающих слов я готова была сделать ему что-нибудь приятное, отблагодарить за все терпение и участие в моей судьбе, а потому ответила:

– Не очень.

Хотя на самом деле просто падала с ног.

– Давай прогуляемся, так хочется на свежем воздухе побыть, – предложил мужчина и потянулся, будто хотел размять мышцы, засидевшись в пути.

– Хорошо, – согласилась я, хотя единственное желание было лечь в кровать.

Только вот кровать была узковата для нас двоих, а на улице все же больше простора.

Пройдя через столовую, мы убедились, что все наши попутчики уже разбрелись по комнатам и мирно отдыхают. На ходу я застегивала пуговицы на снова надетом пальто и вспоминала слова Маркиза, что самое главное для девушки – вовремя вернуться домой и лечь спать, тогда и уроки будут выполнены, и утром в Академию никто не проспит.

Сегодня заданных на дом уроков не было и на учебу бежать утром не требовалось, так что строгие указания кота ученого можно было не вспоминать, но почему-то вспоминались. Может быть, потому, что рядом со мной шагал мой учитель? А кстати, куда мы идем?

К вечеру снег немного утих и падал большими красивыми хлопьями, ветер почти не мешал полету снежинок, и наступающая ночь сверкала нарядной белизной. Снежинки тихо кружились, образуя витиеватые фигуры в воздухе.

Мужчина подхватил меня, замершую на пороге, под руку и увлек за собой. Мне нравилось смотреть, как из темноты появлялись белые пушистые снежинки и старались станцевать самый замысловатый, единственный танец в жизни. Куратор уверенным шагом пересек вытоптанный двор и направился в чистое поле. Но на самом краю остановился и замер, позволив и мне вдохнуть полной грудью. С немым вопросом посмотрела я на полуоборотня, и он кивнул, одобряя мою новую сумасбродную идею.

Я смело шагнула в распахнувшийся передо мной простор. Мне нравилось, что ноги не сильно утопали в снегу, а лишь немного, позволяя почувствовать, что стихия разрешает насладиться своим богатством. Сначала я ступала робко, а потом осмелела, широта простора позвала, и я побежала.

Было радостно на душе оттого, что снежинки падали на лицо и щекотали холодными гранями, оттого, что вырвалась на свободу и могу бежать по снегу, падать и никто не будет мне выговаривать за намокшую одежду. Я смеялась и была счастлива. Вот такие простые мелочи, подаренные самой природой, могут быть очень значительными в жизни.

Позади себя я услышала смех мужчины и радостно обернулась, мне нравилось, что он разделяет мое настроение, и я была благодарна, что он сделал этот поздний вечер, почти ночь, потрясающим. Между нами протянулась цепочка моих следов, сначала робких, а потом и вовсе едва заметных – когда я бежала в белоснежное пространство, едва касаясь земли. Это была как будто призрачная связь между нами, снежинки неутомимо падали и засыпали след.

– Иди сюда! – крикнула я куратору, вновь переходя с ним на «ты».

Это было так естественно, сомнений даже не возникло. И мужчина побежал ко мне, как я бежала до этого, и на его лице была та же счастливая улыбка, говорящая о том, что он понимает всю прелесть этого момента, где есть только снежный простор вокруг, искристая красота падающих снежинок и… мы.

Додумать мне не дали. Мужские руки, едва Шортан добежал, подхватили меня и закружили, взметая подолом длинной юбки снежинки, еще летевшие и едва приземлившиеся на поле. Я хохотала от счастья, а он все кружил и кружил.

Мы были так счастливы, это чувство переполнило меня, и магия выплеснулась наружу. Она подхватила нас в своем танце, кружа и поднимая ввысь. Меня это не напугало, а мужчина лишь радостно смеялся вместе со мной.

Снежинки перемешивались с моей магией и окрашивались в красный цвет. Небольшой отсвет давал возможность рассмотреть замысловатые фигуры, которые рисовали на кипенно-белом поле красные снежинки, осыпающиеся вниз, повторяющие все повороты нашего танца.

Мы летали легко, как снежинки, которые кружились вместе с нами, и смеялись от счастья, от того, что попали в сказку. Мужские руки вели в этом танце, и мне это нравилось. Когда мне захотелось, чтобы это никогда не заканчивалось и чтобы этот снег не стал снегом нашей разлуки, а был лишь началом, засыпав все, что случилось до этого, дав нам возможность начать все заново, с чистого листа, как этот белый снег, магия дрогнула, и мы почти рухнули в пушистое покрывало, усеянное замысловатыми узорами нашего танца. Я удачно приземлилась на господина Шортана, но он лишь улыбнулся. Мужчина перекатился, теперь он навис надо мной. Мы оба были осыпаны снегом.

Лицо мужчины склонилось ко мне, и теперь я даже не была уверена, что боюсь его или хочу убежать прочь. Зрачки знакомо вспыхнули зеленым огоньком, а я завороженно смотрела в глаза своему страху и очень хотела этого поцелуя.

– Не надо, – тихо произнесла я, вспомнив, что рисунок на руках не позволит отдаться романтике момента.

– Хорошо, – тепло улыбнулся полуоборотень, протянул руку и прохладными пальцами провел по моим горячим губам.

Это было так же трогательно, как сам поцелуй, и сердце тревожно забилось. Его глаза мерцали зеленым огоньком, а взгляд был прикован к моим губам.

Шортан поднялся, подал мне руку и помог встать на ноги, обнял, и мы направились к едва заметным огонькам. В том, что мы идем в нужном направлении, я нисколько не сомневалась, нюх волка никогда не подводит.

Поземка заметала все, что мы сотворили этой прекрасной снежной ночью, будто давая нам возможность попробовать еще раз. Окрашенные моей магией снежинки пропадали под новым слоем своих белых сестренок, скрывая от любопытных взглядов следы нашего танца. И это было правильно, потому что это было только наше.

На постоялый двор мы вошли шумные, раскрасневшиеся и очень довольные. Потом пришлось долго вытряхивать усыпанную снегом одежду, при этом мы все время посмеивались и переглядывались. Нам обоим очень нравилась эта суматоха. Хозяин покачал головой, увидев нашу влажную одежду, с которой начинал капать подтаявший снег, и предложил развесить пальто на кухне, рядом с огромной печкой, которая давала тепло всему большому дому.

Оказавшись в комнате вдвоем, я не ощущала неловкости, как в прошлый раз. Какое-то теплое чувство, поселившееся в груди сегодняшней ночью, заняло место страха перед полуоборотнем.

– Рея, ложись отдыхать, – улыбаясь, тихо произнес куратор.

– А как же вы, господин Шортан? – замешкалась я, понимая, что мужчине сегодня предстоит бессонная ночь, если я одна займу всю кровать.

– Пока мы не на лекциях, зови меня Люк. Так все друзья ко мне обращаются, и мне будет приятно, если ты будешь тоже так называть, – предложил полуоборотень.

– Хорошо, – робко произнесла я, но мысль упорно возвращалась к кровати и нерешенному вопросу с ночевкой.

Но, видимо, самого Шортана это мало занимало. Давно настала ночь, за падающим снегом не было видно звезд и луны, но понятно, что уже поздно. Пассажиры спали в тех комнатах, что им предоставил хозяин. И только мы все никак не могли улечься.

К кровати мы шагнули одновременно, столкнувшись. Меня качнуло, мужчина быстро обхватил за талию и придержал.

– Ой, простите, – смутилась я.

– Это я был неловок, – отозвался куратор.

Полуоборотень тихо позвал меня:

– Рея…

Я подняла на него глаза и вновь замерла. Мужчина больше не делал попыток поцеловать меня, но взгляд у него был достаточно красноречивым, а мне было очень приятно осознавать, что я могу нравиться. Зеленые всполохи в глазах куратора заворожили, оторвать взгляд я была не в силах. Очнулась от прикосновения пальцев к волосам на виске, ладонь чуть спустилась вниз и прошлась легким прикосновением по щеке. Еще чуть ниже, и большой палец едва дотронулся до уголка губ. И все это время я смотрела в глаза полуоборотня, которого сейчас совсем не боялась, а мужской взгляд внимательно следил за движением собственной руки. Как же мне нравился его взгляд! Но в тот момент, когда Шортан стал склоняться ко мне, я снова вспомнила о рисунке на руках и, перехватив ладонь, отняла ее от лица.

– У вас ожоги, давайте залечу, – я опустила взгляд на поврежденную кисть и постаралась переключить свое и его внимание на нее.

– Меня зовут Люк, и мы давно на «ты», – едва слышно произнес куратор.

Я вспомнила, что, пока кружились над полем, мы действительно были очень близки.

– Люк, – эхом повторила я, но поднимать взгляд на мужчину побоялась, остановившись на вырезе рубашки, где виднелась ложбинка на шее.

Так захотелось осмелеть и провести пальчиками по бьющейся жилке, но я удержалась и присела на край кровати, потянув мужчину за собой.

– Я вчера только залечила руки от магических ожогов, – показала ему свои кисти рук, на которых не осталось и следа.

– Хорошо, – спокойно произнес Шортан и предоставил свои поврежденные руки моему неумелому целительству.

Со всей ответственностью я подошла к лечению. Старательно вспоминала заклинания, которые диктовал Маркиз, мне пришлось по нескольку раз произносить их, чтобы залечить свои ожоги. Теперь же я бормотала вслух все, что запомнила, и помогала себе магией. Конечно, регенерация оборотня понемногу восстанавливала кожу на кистях рук, но прошло слишком мало времени. Что удивительно, я только один раз ошиблась и произнесла неправильное заклинание. Мужчина выдержал, не издал ни звука, только руки дернулись, будто я его вновь обожгла. Вспомнила, как сама себя лечила и ругалась вслух, когда путала заклинания.

– Прости, – я виновато посмотрела на полуоборотня.

Он лишь улыбнулся в ответ. Сколько же ему пришлось из-за меня вытерпеть? Ведь эти пять лет обучения были очень насыщены событиями, в которых моя магия принимала не самое последнее участие. Вот я и старалась как-то загладить все неприятности, в которые он попадал по моей милости.

Удивительно, что ожоги достаточно быстро исчезали, может быть, помогала регенерация оборотня? Подумать над этим было некогда, а Маркиза поблизости не было, чтобы задать ему вопрос. Эх, как же я привыкла к этому коту ученому! Мне сейчас очень не хватало его замечаний.

Когда закончила и не осталось даже следов от ожогов, я провела ладонью по нежной коже, проверяя, все ли залечила. Мужчина взял мои руки и поднес к губам. Дыхание перехватило от этих поцелуев. Нежные, короткие или, наоборот, долгие, они покрывали мои ладони, а потом возвращались на тыльную сторону кисти. Но едва я сделала движение, чтобы забрать руки, меня тут же отпустили. Наконец-то можно было выдохнуть. Кажется, я выдала, какое произвели впечатление эти поцелуи.

– Спасибо, – произнес полуоборотень, – ложись спать.

Шортан поднялся и отошел к окну, где на узеньком столике еще горела одинокая свеча, слабо освещавшая комнату. Я сняла ботинки, повесила на стул теплую кофту, остальное снимать не стала и в таком виде легла в постель, накрывшись одеялом.

Мужчина обернулся, убедился, что я легла, и начал раздеваться. Он спокойно расстегнул теплый сюртук и повесил на тот же стул, что и я свою кофту, потом снял рубашку и небрежно отправил ее туда же. Я потрясенно смотрела на куратора, мысли в голове бродили самые разные. Если что, буду звать на помощь! А кто придет, если все уверены, что мы женаты? Вот я, все время попадаю в такие глупые ситуации!

Шортан скинул зимние сапоги и расстегивал ремень на брюках.

– Вам не холодно? – решилась я спросить.

Нужно же как-то выяснить его намерения?

– Когда оборачиваюсь, то одежда пропадает, а я с собой запасной не взял, – спокойно ответил куратор и остался в одном белье.

Вот что же мне так везет-то все время? Теперь мужчина, который несколько минут назад целовал мои руки и хотел поцеловать меня, сейчас окажется в этой комнате абсолютно голый!

Я накрылась с головой, перекатилась к самой стенке и постаралась уткнуться в нее носом, не желая вызывать ненужных мыслей обо мне. Те мысли, что бродили в голове у меня, даже пересказывать не хочется, я и не подозревала, что знаю столько ругательных слов, которые сейчас повторяла в свой адрес. Вот влипла! И кто бы сомневался, что это со мной в очередной раз произойдет?

Послышались приближающиеся шаги, и кровать приняла тяжесть, тихонько скрипнув, обозначая, что теперь на этом узком ложе я не одна. А потом на мой бок что-то навалилось сверху. Ну, все! Это уже ни в какие ворота не лезет!

– Да как ты смеешь?! – подскочила я на месте, собираясь поколотить обидчика, покусившегося на мою честь, ну, или кровать.

Я увидела добродушно улыбающуюся волчью пасть. Вот как у серого волка может быть улыбка во весь рот? Не знаю, почему я решила, что он улыбался, но зверь был точно доволен. Еще бы он не был доволен, развалился почти на всю кровать и язык вывесил.

– Иди отсюда, – ласково сказала я ему и махнула рукой в сторону пола.

Страницы: «« 4567891011 »»

Читать бесплатно другие книги:

В современном бизнесе продажи – одна из областей, в которой существует наиболее острая конкуренция. ...
В этой жизни ничего не предопределено. Только ты решаешь, кем станешь завтра. Но так вышло, что я ро...
Мистический детектив о таинственном Храме Судьбы. Путь туда указать мог Джа-лама, объявивший себя в ...
Проектное финансирование – одна из форм привлечения инвестиций, которая чаще всего используется в ст...