Офицер Орлов Борис

15

Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.

М. Ю. Булгаков. Мастер и Маргарита

Москва, Софийская набережная

Сэр Уинтерсэнд совершал свой обычный моцион по улицам Москвы и обдумывал ситуацию, сложившуюся в России. Буквально на его глазах большевики вдруг обрели дополнительный импульс, словно в машину на ходу вставили ещё один двигатель. И то, что он даже близко не понимал природы этого явления, сильно заботило кадрового шпиона.

Казалось, разгадка лежит на поверхности: в окружении вождя комми появился новый человек, что по времени совпало с радикальными переменами в политической жизни Советской России. Но при внимательном рассмотрении концы не сходились с концами: новый сталинский фаворит был вполне обычным человеком, со всеми присущими человеческой природе слабостями и недостатками. Тщеславен, жаден, сластолюбив. Если бы не эти качества, то как, к примеру, объяснить неуемное желание этого Novikoff сделать запись на радио? Уинтерсэнд внезапно улыбнулся: он наконец нашел подходящее определение для этого странного русского, которого Вустер настойчиво предлагает к вербовке. Это же менестрель, придворный трубадур Сталина! И что с того, что у трубадура в глазах застыли полярные льды? Разве в прошлые времена менестрели не бились на полях сражений плечом к плечу со своими сюзеренами? Может, этот парень воевал во время Великой войны, а потом был вместе со своим патроном на фронтах русской междоусобицы? А что до его внезапного появления, так, скорее всего, Novikoff поднимал рабочее движение где-нибудь в Южной Америке или ещё где…

Полковник снова улыбнулся своей гениальной разгадке и решил, что пора возвращаться. Ему не нужно было смотреть на часы, чтобы контролировать время, и, развернувшись, сэр Уинтерсэнд отправился в обратный путь.

Уже на подходе к зданию посольства он вдруг замешкался, почувствовав чей-то взгляд, но справившись с волнением, вошёл в здание и, кивнув охраннику, поднялся на второй этаж, где подал тяжёлое пальто с бобровым воротником и шляпу секретарю.

— Джонсон, сообщений из Офиса не было?

— Нет, сэр. — Долговязый веснушчатый парень повесил одежду на вешалку и аккуратно поставил цилиндр на полку для шляп. — Я поднимался к шифровальщикам, у них пусто.

— Как придёт, сразу ко мне на стол. — Уинтерсэнд вошёл в натопленный кабинет и, поддёрнув манжеты, подошёл к бару, где стояла бутылка кларета. Налив в бокал багровой жидкости, сделал несколько больших глотков, сел за свой стол поработать с документами.

Кирилл, внимательно отслеживавший все перемещения резидента британской разведки в мощную оптику из здания напротив, скосил взгляд на часы. Яд, размазанный по стенкам бокала, уже начал действовать. Оставалось лишь проконтролировать заключительную фазу спектакля.

Стереотруба с сорокакратным увеличением позволяла разглядеть даже мелкие детали, а направленный микрофон доносил вполне разборчивые звуки, и Новиков увидел, как внезапно вытянувшись в кресле, Уинтерсэнд замер, а потом упал лицом на стол, опрокинув бокал с кларетом на пол. Кирилл несколько раз щёлкнул киноаппаратом, превращённым в фотоаппарат с гигантским запасом плёнки, фиксируя для руководства завершающий этап карьеры матёрого разведчика.

Бертран Вустер появился ровно в четырнадцать десять и быстро придал картине завершающие штрихи.

— Всё, Глеб. Больше ничего интересного. — Майор повернулся в сторону своего начальника и вздохнул. — Теперь аккуратно дожать Бертрана, и дело, можно сказать, сделано.

— Тебя послушать, так всё просто и легко. — Глеб дернул плечом. — Да пока ты там по крыше ползал да в кабинет пробирался, я чуть не поседел.

— А чего седеть-то? Ни датчиков движения, ни камер наблюдения, даже сигналки на окнах нет. Сплошная пастораль и лепота. — Кирилл нейтрально пожал плечами. — Поехали рапорта писать?

— А здесь одного Пашку оставим? — Глеб с сомнением посмотрел на лейтенанта, отложившего в сторону оперативный журнал и приникшего к окулярам стереотрубы.

— Хочешь ему для компании девочек прислать?

— Вот уж перебьётся. — Глеб рассмеялся и шагнул в прихожую. — Поехали, в самом деле, а то я уже сутки на ногах, а ты и того больше.

Отчёт получился большим. Почти на пять страниц убористого текста. Закончив стучать по клавишам, Кирилл разделил копии и, поставив отметки в секретной части и запечатав отчёт в конверт, отправил в комиссариат.

Телефон негромко клацнул, как он всегда делал перед тем как зазвонить, и выдал громкую трель.

— Новиков у аппарата.

— Товарищ Новиков, секретариат товарища Сталина.

— Слушаю, товарищ Поскрёбышев. — Новиков машинально подобрался.

— Вы приглашены на совещание, посвящённое развитию ракетной техники. В восемнадцать часов.

— Понял, в восемнадцать. — Новиков, не выпуская из рук трубку, посмотрел на часы. Оставалось два часа десять минут, и это было не так чтобы очень много, учитывая высочайшую требовательность Сталина к подготовке вызванных на совещание людей.

Папка «Ракеты» стояла в самом углу его личного хранилища и была довольно тонкой. Что делать: ракеты не танки, и тут одним чертежом не отделаешься.

Проштудировав всё, что у него было, Новиков быстро перекусил в столовой и поехал в Кремль.

Вызванные на совещание уже собрались в приёмной, и Новиков, к стыду своему, никого из присутствующих не узнавал, кроме молодого Королёва, трудившегося в то время в НИИ-3.[128] К удивлению Кирилла, инженеры были почти все в форме, кроме пары человек.

— Проходите, товарищи. — Поскрёбышев кивнул Новикову, и Кирилл вошёл вслед за инженерами.

— Здравствуйте, товарищи, — Сталин сделал приветствующий жест здоровой рукой. — Садитесь.

Подождав пока все сядут, Сталин прошёлся по кабинету, держа в руке незажженную трубку.

— Я ознакомился с документами, которые предоставили руководство Реактивного института и ведущие инженеры. У всех у вас различное видение перспектив этого вида вооружения, и мне хотелось бы сейчас выслушать аргументы всех сторон. Начинайте, товарищ Глушко.

Далее выступали Королёв, Лангемак и другие патриархи ракетной техники, а Кирилл понимал, что, по сути, противоречий между ними нет, а есть лишь желание хоть как-то продвинуть собственную тематику и крошечный бюджет. Собственно, за него, за бюджет, и шла война, выплескивавшаяся анонимками и доносами друг на друга.

— А вы, товарищ Новиков, что скажете?

Кирилл встал.

— Считаю, что товарищи просто немного запутались из-за обилия открывшихся для них перспектив и озлобились из-за отсутствия нормального обеспечения. Товарищ Королёв считает, что нужно делать жидкостные ракеты, и отчасти он прав, так как показатели удельной тяги у двигателей такого типа действительно неплохие. Другие видят будущее за твёрдотопливными двигателями, а третьи вообще пробивают пульсирующие воздушно-реактивные.

— И где же истина? — Вождь улыбнулся.

— Как всегда, товарищ Сталин, посередине. — Новиков тоже улыбнулся. — Ну, где на передовой есть возможность заправлять двигатель жидким кислородом? Да и квалификация техников такова, что вероятность ошибки возрастает многократно. Поэтому для армии — только то, что не требовательно к условиям хранения и эксплуатации. А вообще, товарищи, мы, кажется, вовсе не с того начали. Нужно сначала определиться, какие виды вооружения нужны армии, а потом сконцентрировать усилия и ресурсы на достижении поставленных задач.

— И какими же вы их видите? — несколько сварливо сказал начальник ракетного НИИ Иван Терентьевич Клейменов.

— Первое и самое важное — ракетная установка залпового огня. Дешёвая, массовая, неуправляемая ракета с осколочно-фугасной боевой частью, запускаемая с направляющих на автомобильном шасси. Масса не более тридцати килограммов, боевая часть — три — пять килограммов. Инициация запуска электрическая, взрыватель контактный, боевая часть осколочно-фугасная. Второе и тоже очень важное направление — тяжёлая ракета. Или скорее, управляемый беспилотный реактивный самолёт с боевой нагрузкой порядка тонны и скоростью порядка тысячи километров в час. Его целью могут быть крупные корабли, центры управления, компактные цели типа колонны бронетехники, объекты, защищённые большим количеством средств противовоздушной обороны, и другие сложные точечные цели. Ну и третье — противотанковая реактивная граната. Управляемый реактивный снаряд индивидуального применения, имеющий высокую скорость и точность.

— Простите, а как же пороховые ускорители и реактивные самолёты?

— Ну сколько там топлива у такого самолёта? — Новиков пожал плечами. — На десять минут полёта? Это значит в лучшем случае перехват лишь одной цели. А пороховые ускорители, если понадобится, мы сделаем из тех же реактивных снарядов залповой системы. Минус боевая часть, плюс конструкция сброса.

Возникший было шум и перебранку инженеров прервал Сталин:

— Спасибо, товарищ Новиков. — Сталин прошёлся вдоль стола и, задумавшись, подошёл к своему рабочему месту и раскурил наконец трубку. — Есть мнение, что концентрация усилий ведущих инженеров не только поможет делу, но и будет способствовать уменьшению количества конфликтов. На вас, товарищ Клейменов, ложится реорганизация института в соответствии с новыми требованиями, а на вас, товарищ Новиков, курирование научно-исследовательских работ по линии ЦК партии и НКВД.

Когда инженеры-ракетчики вышли из кабинета, Новиков привлёк внимание Клейменова:

— Иван Терентьевич, я предлагаю сейчас всем вместе поехать в какой-нибудь тихий ресторан и спокойно поговорить. Расходы я беру на себя, а уговоры товарищей инженеров я прошу провести вас.

Несмотря на улыбку и предельно мирный тон, Клейменов поежился, словно под холодным ветром.

— Конечно, товарищ Новиков. Сейчас организуем.

С большим трудом Новикову удалось растопить лёд недоверия между собой и влюблёнными в свое дело ракетчиками. Больше всего помог Борис Павлович Асеев, приглашённый на эту встречу и отрекомендовавший Новикова как крупного учёного, под руководством которого ведутся несколько передовых разработок в области обороны.

А в конце вечера Кирилл отозвал Сергея Павловича Королёва и, перекинувшись парой вводных фраз, сказал:

— Сергей Павлович, я понимаю, что для вас вся эта тематика — крылатые ракеты, реактивная артиллерия и прочее — просто неинтересна. Но во-первых, вы сможете отработать многие технологии, которые потом пригодятся, а во-вторых, если всё будет в порядке, после большой войны я лично пойду к Сталину и попрошу для вас персональное конструкторское бюро, которое будет заниматься тяжёлой ракетой орбитального класса. Для вас, для товарища Глушко и ещё некоторых товарищей. Космос как цель человечества тоже стоит в списке наших задач, но к сожалению, сейчас нам нужно оружие, иначе сами понимаете, в космос будут летать только фашисты во главе со своим фон Брауном.

Так у Кирилла добавилось ещё одно подопечное хозяйство к уже имевшимся двум — НИИ связи РККА и Государственному оптическому институту. И если первые два уже тесно сотрудничали в различных сферах, ракетчиков к этому ещё нужно было приучать. Хотя определённые подвижки были. Например, советским инженерам, без всякой помощи из будущего, удалось разработать на примитивной базе устройство наведения ракет по световому лучу и даже крылатую ракету. А первые образцы ракет вообще создавались в двадцатых годах на чистом энтузиазме без серьёзной поддержки государства, которое тогда только-только вышло из гражданской войны.

Но теперь, как вполне обоснованно надеялся Новиков, не будет ни арестов по подложным доносам, ни прочей свистопляски вокруг ракетного института.

Танковое направление курировал лично Берия, так же как и начинающиеся работы по атомному проекту, а заботу об авиации взвалили на Валерия Павловича Чкалова.

Заодно решался вопрос с обменом научно-технической информацией, так как она вся проходила под грифом «Совершенно секретно».

Но изменения были не только в военной сфере. Как-то само собой исчезли республиканские автономии, и теперь не было ни Татарской, ни Башкирской АССР, а были лишь губернии. Оставшиеся в составе СССР союзные республики потихоньку денационализировались, оставляя национальную специфику лишь для музеев и национально-культурных заповедников. А новые паспорта, с высокой степенью защиты, вообще не имели графы «национальность».

Также сдвинулась политика государства по отношению к православной церкви. Была восстановлена патриархия, священников массово возвращали из лагерей, вернули часть церковных ценностей и даже помогали отстраивать храмы.

Война в Испании тоже протекала совсем по другому сценарию, и теперь военные из СССР вели в основном диверсионную войну, оставив республиканцам щипать оставшиеся без снабжения и связи войска Франко.

Конечно, так войну было не выиграть, и изначально Испания была обречена, но крови такая тактика выпила у франкистов и немецкой армии предостаточно. Ученики Кирилла группами выезжали на боевую практику в Испанию, заодно обкатывая элементы боевого снаряжения и вооружения под руководством Ильи Григорьевича Старинова, с которым Новиков ещё не был знаком, но с нетерпением ждал встречи. А вот с Судоплатовым он познакомился и был несколько разочарован прямолинейностью Павла Анатольевича.

Впрочем, догматизмом Судоплатов не страдал, и быстро перенимал передовые для того времени способы унасекомления врагов родины, и под руководством Кузнецова занимался немецким языком.

Хотя более всего Павла Анатольевича покорили мины направленного действия. Осколочные и типа «ударное ядро». Мгновенно оценив их преимущества, он сутками пропадал на полигоне, корёжа старую технику и отрабатывая тактику применения.

Когда было принято решение актировать Черчилля, который жил в своём имении в Чартвелле, Новиков по своей инициативе предложил убрать ещё и Гудериана, которого вот-вот должны были назначить на должность начальника всех бронетанковых войск Рейха.

На ту операцию Новиков поехал вместе с Надеждой, надеясь обкатать её за границей в относительно простом деле, и, перейдя границу с Румынией, они через некоторое время оказались в Швейцарии. Здесь Новикова уже несколько месяцев дожидался «инструмент», заказанный и оплаченный по каналам внешней разведки. Высокоточная неавтоматическая винтовка с классическим затвором и магазином на пять выстрелов. За пять тысяч долларов швейцарским оружейникам удалось сотворить настоящее чудо, изготовив разборную снайперскую винтовку с креплением под оптический прицел.

Сам прицел Новиков привёз с собой, и на границе с Италией, где не было лишних глаз, они пристреляли винтовку на разные дистанции и в разных условиях освещения.

Великобритания, Чартвелль

Сэр Уинстон Черчилль герцог Мальборо очень любил Чартвелль. Именно здесь он проводил время своего политического забвения. Но Новиков очень хорошо помнил и рьяный антикоммунизм Черчилля, и его ненависть ко всему русскому миру. Кроме того, его связи с теневыми правителями мира заставляли его прямо или косвенно взращивать американскую империю, а вот это было совсем нежелательно.

Пуля, выпущенная с дистанции шестьсот метров, прервала политическую карьеру герцога Мальборо, а супруги-американцы отбыли на континент, где в неприметном отеле сменили внешность и документы и уже под видом граждан Швейцарии прибыли в Третий рейх.

Конечной целью вояжа был Хайнц Гудериан, бывший тогда командиром 2-й танковой дивизии, дислоцированной в Вюрцбурге. Возвращавшийся со службы Хайнц неловко поскользнулся на вымытой дождём брусчатке — и умер в больнице, не приходя в сознание.

СССР, Москва

Вернувшись из командировки, Кирилл продолжил подготовку своих людей к грядущим войнам. И как подразделения глубинной разведки, и как диверсантов.

В охране Осинфбюро уже числилось более трёхсот бывших пограничников, и приходилось тщательно выстраивать пирамиду обучения, когда часть офицеров и сержантов становилась инструкторами, продолжая своё обучение у более опытных товарищей.

Самая маленькая группа, состоявшая из десяти человек, готовилась к работе за границей, и для них Новиков подготовил особую программу занятий, куда входили все необходимые, по его мнению, дисциплины, начиная от рукопашного боя и заканчивая методиками вербального воздействия.

Весной тридцать седьмого, а точнее первого марта, Кирилл, вместе с бойцами Отдельного батальона НКВД, организовал показательные учения на полигоне. Им противостоял усиленный полк десантников и несколько батальонов НКВД. Совершенно неожиданно на «тактические учения» прибыли Ворошилов и Берия со свитами, вызвав тихую панику среди присутствующих командиров.

Накрученные руководством, десантники и энкавэдэшники в буквальном смысле рыли землю, но условно уничтожив мост, группа диверсантов растворилась в пространстве, чтобы потом, просочившись через три круга оцепления, появиться в командном пункте учений с докладом о выполненной задаче.

Явление десятка фигур в лохматом камуфляже было сюрпризом даже для Новикова, а для командиров, прибывших на учения, настоящим шоком. И лишь один Ворошилов довольно хмыкнул и при всех пожал руку Кириллу.

— Молодец, товарищ Новиков. И много у тебя таких парней?

— Пока всего триста шестнадцать.

— Батальон… — Климент Ефремович кивнул. — Немного. Но прошу учесть, товарищи краскомы, что занятия с бойцами охраны товарищ старший майор госбезопасности проводит в свободное от работы время и по своей инициативе. А вы, товарищ комиссар госбезопасности, что скажете?

— А чего говорить, — Берия улыбнулся Новикову. — Показывайте, товарищ старший майор, что ещё приготовили.

Новиков кивнул:

— Есть, товарищ комиссар первого ранга. — И повернулся к своим бойцам: — Второй этап.

Те молча отошли на десять метров и буквально растворились в невысоком подлеске.

— Сейчас, товарищи, мы продемонстрируем захват долговременной огневой точки, — Новиков показал на укрепление, имитирующее большой дот. — Группа захвата будет двигаться в зоне поражения огня дота, и если пулемётчик увидит движение, то сразу же откроет огонь. Пули каучуковые, но боль от попадания вполне настоящая.

Надежда метнулась за биноклями для гостей, и, благодарно кивнув, Новиков принял из рук девушки два тяжёлых бинокля переменной кратности.

— Товарищ маршал, товарищ комиссар первого ранга, — Новиков подал бинокли гостям.

— Так что смотреть-то? — Берия, уже знакомый с техникой, быстро подогнал бинокль под своё зрение и навёлся на пустое поле перед дотом.

— Они уже в двадцати метрах перед бойницами, товарищ Берия. — Новиков чуть сместил свой бинокль. — Видите бугорок с кустом, и ещё один бугорок рядом? Так вот второй бугорок — один из бойцов группы захвата.

— Вот черти! — Берия восхищённо покачал головой, не отрывая взгляд от окуляров. — Ах! — стремительный бросок к амбразуре, и взрывпакет летит в амбразуру, а дверь в дот вышибает взрыв. Треск холостых очередей, и над куполом взвивается небольшой красный флажок.

— Пятнадцать минут с момента отдачи приказа, — прокомментировал Новиков и, взяв в руки тангенту от переносной радиостанции, коротко скомандовал: — Третий этап.

На поле выкатился артиллерийский тягач, тащивший за собой два макета грузовика из фанеры и списанный Т-26. Через минуту слаженно ухнули несколько взрывов, разнёсших макеты в щепки и изрешетившие танк.

— Мне показалось, или взрывы были в стороне? — Климент Ефремович озадаченно посмотрел на Кирилла.

— Да, товарищ народный комиссар. Это специальные мины. Их не нужно закладывать под грузовик или танк. Достаточно установить на обочине или привязать к дереву и покинуть место минирования. Мины типа ММ — имеют возможность установки взрывателя дистанционного типа, приводимого в действие длинной верёвкой. ММ-один — осколочная, а ММ-два — бронебойная. Есть также варианты с собственным датчиком движения и реагирующие на большую массу металла, но пока выходит очень дорого.

— Умеешь ты удивлять, товарищ Новиков. — Ворошилов покачал головой.

— Я его знаю, — Берия неожиданно расхохотался. — Наверняка ещё чего-то припас. Точно? — и увидев, как Новиков развел руками, кивнул: — Давай показывай.

— Прошу, товарищи, — Кирилл указал на выход и, подавая пример, первым покинул наблюдательный пункт. — Вот, — он кивнул на лежащую на раскладном столе винтовку необычных очертаний и с большим прицелом. — Можно стрелять днём и в полной темноте. Дистанция уверенного попадания в круг диаметром в десять сантиметров — шестьсот метров днём и двести метров ночью. Опытный стрелок может вести огонь с дистанции тысяча двести метров. Мы назвали её «Антиснайпер» так как прежде всего она предназначена для отстрела вражеских снайперов и командного состава, в то время как сама находится вне зоны поражения огня противника.

— А чем она лучше мосинской? — Ворошилов взял в руки оружие и покачал головой. — Легче, это понятно. — Он приложил приклад к плечу, посмотрел в прицел и удивлённо округлил глаза.

— Она короче, — Новиков подал какой-то сигнал своим людям, и тут же для сравнения вынесли укороченную «драгунскую» мосинку, стоявшую на вооружении РККА. — Есть сошки для удобства стрелка, громкость звука выстрела сильно снижена, так же как и отдача. Более мощный прицел, и самое главное — патрон более крупного калибра: девять миллиметров. Соответственно более тяжёлая и более устойчивая в полёте пуля, есть возможность использовать глушитель звука выстрела. Я сам как снайпер не особо, но вот ребята попадают в банку тушёнки с шестисот метров.

Берия, который знал, как был уничтожен Черчилль, только хмыкнул и взял в руки небольшую, всего двадцать сантиметров длиной и десять шириной, коробочку толщиной с пачку папирос с коротким, гибким штырём, точащим из верхней части.

— А это?

— Радиостанция компактная — «РК-пять», для координирования действий штурмовых и диверсионных групп, — пояснил Новиков. — Дальность действия небольшая, всего около пяти километров, но для этих задач достаточно. Если нужно что-то более дальнобойное, есть «РК-пятьдесят» и «РМ-пятьсот». Обе станции защищены от падений и вибрации, так что могут устанавливаться на бронетехнике и самолётах. Товарищем Асеевым из НИИ связи РККА также готовится к серийному выпуску радиостанция дивизионного уровня, с дальностью связи до тысячи километров, и более высокого уровня — до трёх тысяч километров. Обе на автомобильном шасси и с возможностью вести радиообмен с пятью абонентами одновременно.

Ворошилов удовлетворённо кивнул. Он в своё время попенял Новикову, что тот занимается исключительно войсками НКВД, не уделяя должного внимания армии, и теперь видел, что майор госбезопасности прислушался к его мнению.

— А бойцов своих покажете? — Ворошилов кивнул на стоявших поодаль диверсантов в «лохматом» камуфляже.

— Талгат… — негромко произнёс Новиков, и из строя шагнул вперёд высокий широкоплечий парень с узким разрезом глаз.

— Сержант Рахматуллин, по вашему приказанию прибыл. — Он чётким движением скинул ремень автомата с плеча и поставил его к ноге.

— Ну, вот. — Новиков задумчиво посмотрел на сержанта, отмечая по следам на одежде весь его сегодняшний маршрут. — Одежда сделана специально такой, чтобы бойца было труднее заметить. Эти элементы, — он коснулся рукой свисающих полосок ткани, — размывают очертания фигуры и делают её малозаметной. Кроме того, учитывая большое количество разных элементов снаряжения, которое приходится таскать с собой, мы сделали вот такую штуку, которую назвали «разгрузочный жилет» или просто «разгрузка». Здесь боеприпасы, аптечка, сухой паёк, радиостанция и всякое прочее. Если нужно тащить что-то более тяжёлое, то существует рюкзак. — Кирилл протянул руку, и ему сразу же подали нечто совсем не напоминавшее солдатский сидор. — Здесь сейчас около тридцати килограммов. — Новиков взвесил рюкзак в руке и подал Ворошилову. — Попробуйте, товарищ народный комиссар. — Кирилл помог наркому обороны, и тот удивлённо расправил плечи.

— Слушай, совсем не давит, — он посмотрел на Новикова, и тот пояснил:

— Жёсткая спинка рюкзака помогает распределить вес по всей спине, а широкие лямки особой формы снижают нагрузку на плечи. Солдат меньше устаёт, а значит, может идти дольше и быстрее. Объём рюкзака рассчитывался исходя из максимальной нагрузки в пятьдесят килограммов, что достаточно для большинства случаев применения. Вместо сапог на ногах бойцов высокие шнурованные ботинки, которые легче и лучше защищают голеностоп при десантировании. Ну и конечно, бронежилет и защита коленей, — Кирилл кивнул на ноги сержанта. — Ответственное место — нужно поберечь.

А Лаврентий Павлович с интересом рассматривал лежавший на столе бронежилет.

— Тут десять слоёв шёлка и металлические пластины для усиления. — Новиков выдернул одну из пластин и подал Берии.

— Лёгкая какая. — Народный комиссар госбезопасности поднёс металл к глазам. — Это титан? Мне про него Валерий Павлович все уши прожужжал.

— Да. Сплав с алюминием. Такая пластина выдержит попадание пистолетной пули с десяти метров, а в комбинации с шёлком и телом самого человека выдержит и пулю из пистолета-пулемёта.

— Разрешите, товарищ народный комиссар? — комдив Шапошников шагнул ближе. — И во сколько обойдётся обмундирование такого бойца, товарищ старший майор госбезопасности?

— Дорого. Но давайте посчитаем другие затраты. Курс подготовки одного бойца будет занимать примерно два года, — спокойно ответил Новиков. — Это около ста тысяч рублей, если считать с питанием и патронами. Конечно, можно дать ему в руки наган и отправить против танка, но гораздо лучше снарядить его лучшим оружием и снаряжением, а танк он сам найдёт и хобот ему узлом завяжет. Та же история с лётчиками. Можно, конечно, нашлёпать дешёвых самолётов и посадить в них зелёных пацанов, прошедших курс взлёт — посадка, и хоронить их сотнями, но лучше, наверное, сделать первоклассный истребитель или бомбардировщик и дать ему высокопрофессиональный экипаж, который будет сотнями хоронить наших врагов. Люди ведь не патроны. Их на станке не сделаешь. Каждого родить, воспитать да обучить нужно. Смотрите, что сейчас происходит в Испании. Профессионалы из легиона Кондор сбивали республиканцев десятками, пока не прибыли наши пилоты. Лучшие, заметьте. И сразу немецким стервятникам небо стало с овчинку.

А теперь представьте себе, что вражеская армия вынуждена охранять от диверсантов каждую машину с боеприпасами и каждый бензовоз. Собирать их в караван и везти под конвоем — и при том, что это не гарантирует сохранения груза. Тыловые подразделения, штабы и узлы связи крайне уязвимы для нападения диверсионных групп, что конечно же скажется на действиях передовых частей.

Конечно, мы не можем снабдить каждого бойца таким оружием и снаряжением, но многих. Завод в Коврове уже освоил выпуск новых автоматов, а фабрика во Владимире — разгрузочных жилетов. В первую очередь будем снабжать командиров десантных и штурмовых подразделений от сержанта до майора, а когда линия по выпуску титана на Запорожстали выйдет на проектную мощность, будем обеспечивать всех бойцов и командиров.

— Там уже на этот титан целая очередь образовалась, — Берия с усмешкой покачал головой. — Принято решение строить новый завод. Руду возить из Коми, а завод всё же поближе к источникам энергии. Валерий Павлович скоро на этот титан молиться будет.

— Ну что, товарищи, — Ворошилов внимательно оглядел присутствующих. — Думаю, можно считать, учения свою задачу выполнили. Теперь мы знаем, что у Красной Армии появился ещё один серьёзный инструмент ведения боевых действий. А вам, товарищ старший майор госбезопасности, особое спасибо.

— А я вот хочу отругать вас, товарищ Новиков, — Берия с улыбкой повернулся к Кириллу. — Как же так, старший майор госбезопасности — командует батальоном? Непорядок. Ему и полк маловато. Правильно я говорю, Климент Ефремович?

Ворошилов, мгновенно сообразивший, в чём дело, тут же согласился:

— Действительно непорядок. Сколько у вас по штату бригада, товарищ Берия?

— До пяти тысяч человек. — И Берия глядя, как изменяется лицо Новикова, быстро показал ему язык и тут же добавил: — А сколько у вас, Климент Ефремович, в наркомате усиленная бригада?

— Тысяч шесть — восемь, в зависимости от назначения, — с улыбкой ответил Ворошилов. — Так что я думаю, нужно где-то на базе одной из наших десантных бригад сделать учебное подразделение, где будут заниматься и наши специалисты, и армейские, и даже флотские.

— Если кадрами поможете… — твёрдо ответил Новиков и посмотрел на довольных наркомов.

— Конечно, поможем. — Ворошилов уже вполне серьёзно кивнул. — И кадрами, и матбазой, и прочим. Ты только сделай из них таких же волкодавов, как эти, — он кивнул на стоявших по стойке смирно солдат.

Берия и Ворошилов сели в одну машину — бериевский ЗиС-101, и когда машина тронулась, Ворошилов внимательно посмотрел на Лаврентия Павловича:

— Думаешь, справится?

— Должен справиться. — Берия помолчал. — Товарищ Сталин считает, что Кирилл Андреевич несколько засиделся в рамках Осинфбюро. Да, его изобретения важны и нужны, но сейчас уже не до внедрения новинок, тем более что основные заделы он уже сделал. Теперь нужно предметно заняться тем, в чём он действительно специалист. Не справится с руководством, назначим его заместителем по боевой подготовке.

— А если справится? — Ворошилов улыбнулся.

— Парень честный, правильный. Делом доказал свою преданность партии. Будем двигать дальше. Сам знаешь, что у нас с руководящими кадрами творится. По уму, надо бы половину выгнать, а ещё треть посадить. Но работать тогда вообще будет некому.

16

Советский десантник способен остановить танк с помощью малой саперной лопатки, а при наличии большой — и закопать.

Армейская мудрость

Московская область, Монино

Партия сказала: надо! — значит, будем делать. Уже через месяц верный Л-1 вёз Новикова в Монино, где спешно возводились учебные корпуса новой Воздушно-десантной бригады особого назначения. Часть зданий успели переоборудовать из строений другого назначения, а часть строилась с нуля, но судя по темпам строительства, к зиме должны были успеть. А пока десантники жили в летнем лагере — огромных брезентовых палатках, под которые отдали поле одного из колхозов. Здесь уже кипела своя жизнь с разводами и утренними побудками, а в просторном шатре развернулся штаб соединения.

С самого утра летний лагерь шестой бригады гудел, точно потревоженный улей. Все ждали прибытия нового командира, о котором среди бойцов уже ходили самые разнообразные и невероятные слухи. Несмотря на то, что все десантники были поголовно комсомольцами, истории, которые рассказывались о старшем майоре государственной безопасности Новикове, напоминали эдакую адскую смесь из «Страшной мести» и «Вия» Гоголя, страшных народных русских, украинских и белорусских сказок, щедро приправленных эпосом Кавказа и таежных народов, и легендами о троллях, великанах и вампирах. Последнее упоминалось особенно часто: отчего-то все бойцы в один голос утверждали, что теперь придется раз в месяц каждому выпивать стакан свежей крови фашистов, эксплуататоров и врагов народа.

Правда некоторые студенты, пришедшие в парашютисты добровольцами, снисходительно посмеивались, обзывая товарищей старыми бабками, и научно поясняли, что пить кровь не придется. Просто раз в месяц будут делать инъекции специальной сыворотки, приготовленной из крови тех самых фашистов и врагов народа. А сыворотка эта — противоядие, и тому, кто пройдет курс лечения этим противоядием, не страшны никакие вражеские застенки — вырвется, прикинувшись своим, да так, что никто отличить не сумеет. Даже вражеские служебные собаки не сообразят — сыворотка поменяет запах. При этом трое студентов Ленинградского биофака произносили еще непонятное слово «феромоны», но им виднее — с третьего курса в Красную Армию пошли. Выучились, значит.

Легендами успели обрасти и новые методы физподготовки, сверхсекретные курсы защиты и нападения без оружия, новейшие модели автоматических винтовок, пулеметов, тяжелого вооружения, которые вот-вот должны были поступить в бригаду.

— Что, Геллер? — младший комвзвод[129] Соколов дружески пихнул в бок здоровенного красноармейца Моисея Геллермана. — Хана теперь твоей диете. Придется тебе молочка попить.

Моисей посмотрел на своего командира и приятеля грустными еврейскими глазами и пробурчал:

— Глеб, ну ты ж знаешь. Ну не могу я его пить. Несет меня с него — спасенья нет!

— Так это — с коровьего, — вмешался в разговор третий друг-приятель — отделенный командир[130] Доморацкий. — А теперь ты будешь по системе Новикова-Поддубного каждое утро стакан медвежьего молока выпивать. Всем положено — значит, и ты не отвертишься.

Геллерман засопел, а потом сказал, что он, вообще-то, не против, только доить медведей он отказывается. Еще укусят, пока доишь.

— Травите? — поинтересовался лейтенант Лесной, подходя к друзьям неслышной походкой бывалого таежника. — Успокойся, товарищ Геллерман: никто тебя медведей доить не заставит. И молоко будет не медвежье, а китовое.

— Как у писателя Беляева? — спросил начитанный Соколов. — С подводных ферм?

— Вот-вот, — кивнул Лесной. — Есть такие хищные киты — касатки. Вот их-то молоком нас поить и станут. Товарищ военврач третьего ранга Логинов так и объяснил: для скорейшего наращивания мышц и чтобы в бою не трусить. Специально с Тихого океана привозить станут.

Он закурил, протянул зажженную спичку Соколову, который тоже достал папиросу, и продолжал:

— В штабе батальона говорили, что теперь нагрузки сильно возрастут. Мы теперь будем броски с нагрузкой в пятьдесят-шестьдесят килограммов делать. Вот представь себе, товарищ Геллерман, что тебе в таком броске в одиночку придется максим переть. Тут без китового молока никак, я думаю. Уж на что у вас Доморацкий здоровенный, а и ему больше пяти километров на себе шесть десятков кэгэ тащить не под силу станет.

— И то после такой пробежки его самого тащить придется, потому что он же тогда только мычать сможет, и то — с трудом, — хмыкнул Соколов. — Товарищ лейтенант, а я вот еще слышал, что мясо какое-то обезвоженное — сулемовое, что ли? — давать станут. Правда, или так — треп?

— Правда, только не сулемовое, а сублимированное.

Лесной собирался сказать еще что-то, но тут затрубили горнисты, и бойцы-десантники опрометью бросились строиться.

На территорию лагеря въезжал кортеж легковых автомобилей. Впереди шел могучий ЗиС-101, следом — бьюик и несколько «эмок». Машины остановились, не доезжая нескольких метров до плаца. Парашютисты буквально пожирали глазами автомобили, гадая: как же выглядит их новый командир?

К ЗиСу заторопились комиссар бригады, начальник штаба и командиры батальонов. Распахнулась дверца. Командиры напряглись так, что, казалось, было слышно, как скрипят натянутые мышцы.

Из недр авто выбрался крепкий человек с пышными усами в перетянутой ремнями белой гимнастерке, на которой огнем горели алые петлицы с золотыми маршальскими звездами. По строю десантников пронесся дружный вздох. Не узнать маршала Буденного было невозможно. А где тогда их новый командир?

Из других автомобилей вылезли командиры рангом пониже и присоединились к маршалу, который, коротко переговорив о чем-то с комсоставом бригады, прошел на правый фланг строя и встал вместе с сопровождающими в общий строй.

Лишь вколоченная годами службы дисциплина удерживала красноармейцев и командиров, стоявших в строю, от того, чтобы немедленно кинуться к старшим командирам и выяснить наконец: что же это происходит в их бригаде? Что?!

Длинный зеленый «Ленинград-1» въехал на территорию бригады ровно в десять тридцать. За ним следовали две «эмки» и три грузовика «Мореланд». Замыкали короткую колонну два броневика: пушечный БА-6 и легкий пулеметный ФАИ. Новиков выскочил из «трофейного» лимузина, не дожидаясь полной остановки, одернул новенькую гимнастерку и… ошарашенно замер: на правом фланге бригады стоял маршал Буденный! При всех своих орденах, при золотой шашке и наградном маузере.

— Твою мать… — прошептал Кирилл.

За его плечом гулко сглотнул Россохин, тихонько ойкнула Надежда, а Ходжаев и Котэ Гоглидзе что-то сказали на родных языках.

К Новикову подошли командиры бригады с докладом о построении, а следом за ними, чуть переваливаясь с боку на бок, характерной кавалерийской походкой шествовал Семен Михайлович. Дождавшись окончания доклада, он подошел ближе:

— Вот что, товарищ Новиков, — произнес он, по-южному слегка растягивая слова. — Давай и меня учи. Я, значит, со своими ребятами прибыл.

Кирилл отчаянно пытался проснуться. Маршал, кавалер высших орденов великой страны, живая легенда, вознамерился пройти подготовку спецназовца? «Разбудите меня, — думал он тоскливо. — Кто-нибудь разбудите меня! Ну так же не бывает!»

— Товарищ маршал Советского Союза, — начал Новиков осторожно, — понимаете, здесь огромная физическая нагрузка… А вы, извините, уже… не совсем молоды. Прыжки с парашютом — тоже… могут повлиять на здоровье.

— Чего-чего? — переспросил Буденный и вдруг ловкой подсечкой свалил оторопевшего Ходжаева с ног. — Да я еще любого молодого за пояс заткну! — заявил он гордо. — А что до парашюта, так прыгал я с ним. Когда в Академии учился.[131] Так что, сынок, будь спокоен: и укладывать умею, и прыгать, и высоты с детства не боялся! — закончил он, подбоченясь.