Память льда. Том 2 Эриксон Стивен
— Мой Повелитель всегда щедр и великодушен.
— Она ещё жива, — заявил Мурильо. Он выпрямился и встал между Мхиби и Рыцарем Смерти. — Время не пришло.
— Это не похороны, — сказал ему К’рул. — Мхиби теперь спит, и будет спать вечно. Она спит, чтобы видеть сон. А внутри её сна, Мурильо, живёт целый мир.
— Как Огнь? — спросил Колл.
Старший бог улыбнулся в ответ.
— Погодите-ка! — рявкнул Мурильо. — Да сколько ж вообще спящих старушек?
— Её нужно упокоить, — пробасил Рыцарь Смерти.
Колл шагнул вперёд, положил ладонь на плечо Мурильо.
— Ладно, давай сделаем так, чтоб ей там было удобно — меховые шкуры, одеяла…
Мурильо задрожал под рукой Колла.
— Вот просто так? — Он утёр глаза. — Мы её… просто бросим? Здесь, в могиле?
— Помоги мне с постелью, друг, — проговорил Колл.
— В этом нет нужды, — сказал Рыцарь. — Она ничего не почувствует.
— Не в этом дело, — вздохнул Колл. Он хотел добавить что-то ещё, но увидел, что Рат’Фандерея и Рат’Тогг сняли маски. Бледные, морщинистые лица, из-под прикрытых век льются слёзы. — Что это с ними? — встревоженно спросил Колл.
— Их боги наконец нашли друг друга, Колл. В мире-сне Мхиби, где теперь стоят Звериные троны. Ты видишь не горе, но радость.
Через некоторое время Колл хмыкнул.
— Ладно, за работу, Мурильо. А потом пойдём домой.
— Я всё равно хочу знать, что это за история со старушками, которые за просто так творят миры во сне!
Путь вспыхнул, три фигуры вывалились из портала, подняв тучу серой пыли.
Паран откатился в сторону от Быстрого Бена и Провидца, те продолжали бороться, вокруг них гудели чары. Когда капитан обнажил меч, он услышал вскрик яггута. Чёрная паутина взметнулась, туго оплела отчаянно сопротивлявшегося Провидца.
Задыхаясь, Быстрый Бен оттолкнулся от яггута ногами, сжимая в руках Финнэст.
На груди Провидца скорчилась маленькая фигурка из веток и пучков травы, она злорадно хихикала.
— Да кто это, Худово…
С шипящим рычанием из портала вырвалась массивная чёрная тень. Паран вскрикнул, развернулся, отчаянно взмахнул мечом.
Клинок впился в мышцы, затем в кость.
Что-то — лапа — ударило Парана в грудь так, что капитан упал навзничь.
— Стой, треклятая кошка!
Неистовый вопль Быстрого Бена завершился чародейским взрывом, который заставил пантеру взвыть от боли.
— Вставай, Паран! — прохрипел чародей. — Я выдохся.
«Вставай»? Боги, да у меня, наверное, все кости переломаны, а он хочет, чтобы я встал. Каким-то чудом капитан поднялся на ноги, зашатался, вновь оказавшись перед чёрным зверем.
Пантера припала к земле в шести шагах от него, хвост бил по бокам, пылавшие, словно уголья, глаза уставились на Парана. Она оскалила клыки в беззвучном рычании.
Где-то внутри капитана родилось ответное ворчание. Более глубокое, чем могло бы произвести человеческое горло. Звериная сила потекла в его тело, похитила само ощущение тела — единственное, что Паран понял, — он вдруг оказался на одном уровне с глазами гигантской пантеры.
Позади раздался хриплый шёпот Быстрого Бена:
— Нижняя Бездна!..
Пантера прижала уши, она явно колебалась.
Да что же, Худово семя, они оба видят?
— Заклинательница! — рявкнул Быстрый Бен. — Стой. Оглянись вокруг — видишь, где мы? Мы не враги тебе — мы желаем того же, чего и ты. Здесь. Сейчас.
Пантера приблизилась ещё на шаг, и Паран заметил, как она напряглась для прыжка.
— Одной мести мало! — закричал чародей.
Гигантская чёрная кошка вздрогнула. В следующий миг Паран заметил, как мускулы её расслабились, а затем вся пантера замерцала, изменила форму — и вот перед ними уже стояла невысокая, смуглая, коренастая женщина. На правом плече у неё зияла глубокая рана, кровь свободно стекала по руке, капала с пальцев на пыльную землю. Чёрные, неимоверно красивые глаза холодно рассматривали Парана.
Капитан медленно вздохнул, почувствовал, как что-то опускается в нём — вновь почувствовал собственное тело, ноги дрожали, рукоять меча в ладони стала липкой от пота.
— Кто ты? — спросила она.
Капитан пожал плечами.
Женщина отвела взгляд, посмотрела ему за плечо.
— Морн, — сказал она.
Паран медленно повернулся.
Разрыв он ощутил, словно физический удар в сердце. Язва в воздухе, почти над самой изломанной крышей заброшенной башни. Рана, истеающая болью — такой болью… вечной — нижние боги, там внутри душа. Ребёнок. В ловушке. Закрывает эту рану. Я помню эту девочку — ребёнка из снов…
Быстрый Бен поднялся на ноги и теперь смотрел сверху вниз на спелёнатого магией Провидца, на груди которого восседало чучелко.
Исполненные ужаса нечеловеческие глаза яггута встретили взгляд чародея.
Тот улыбнулся.
— Мы с тобой, Провидец, сейчас договоримся. — Бен по-прежнему держал в руке Финнэст, а теперь медленно поднял его. — Могущество Матроны… скрыто в этом яйце. Правильно? Сила, не способная себя осознать, но всё равно живая. Вырванная из тела, в котором прежде обитала, она, по-видимому, не чувствует боли. Она просто существует здесь, в Финнэсте, и всякий может ею воспользоваться. Кто угодно.
— Нет! — прохрипел яггут, глаза его расширились от ужаса. — Финнэст аспектирован на меня. На меня одного. Ты — глупый…
— Довольно оскорблений, Провидец. Хочешь услышать моё предложение? Или Парану просто отойти и оставить тебя в нежных когтях заклинательницы?
Тёмноволосая женщина подошла ближе.
— Что ты задумал, чародей?
Быстрый Бен покосился на неё.
— Договор, заклинательница, — такой, чтобы все оказались в выигрыше.
Она презрительно усмехнулась.
— Никто не оказывается в выигрыше. Никогда. Оставь его мне.
— Обет Т’лана столько для тебя значит? Не думаю. Ты из плоти и крови, значит, не принимала участия в Обряде.
— Я не давала никаких обетов, — ответила она. — Сейчас я действую ради своего брата.
— Брата? — переспросил Паран, вкладывая меч в ножны.
— Оноса Т’лэнна. Который знал некоего смертного и назвал его родичем.
— Думаю, это честь… редкая, — признал Паран, — но при чём тут Провидец?
Она посмотрела на связанного яггута.
— В отмщение за смерть Тока Младшего, брата Оноса Т’лэнна, я должна убить тебя, Провидец.
Паран выпучил глаза, он не мог поверить, что услышал именно это имя.
Яггут в ответ лишь оскалил нижние клыки. Затем сказал:
— Тебе следовало убить нас ещё тогда. Да! Я тебя помню. Помню твою ложь!
— Ток Младший? — переспросил Быстрый Бен. — Из Войска Однорукого? Но…
— Он пропал, — сказал Паран. — Локон бросил его в портал на Путь Хаоса.
Чародей нахмурился.
— И оттуда он угодил в лапы Провидцу? Это как-то не очень…
— Он появился здесь, — вклинилась женщина. — В Морне. Провидец перехватил его по пути на север, когда Ток пытался вернуться к своим, и в дороге человек какое-то время был спутником Оноса Т’лэнна. Провидец пытал этого смертного, уничтожил его.
— Ток умер? — спросил Паран, в мыслях его царил полный беспорядок.
— Да, я видела его тело. А теперь я верну этому яггуту боль — сполна.
— А ты этого ещё не сделала? — прошипел яггут.
Лицо заклинательницы окаменело.
— Постойте, — сказал Быстрый Бен, глядя теперь на обоих — женщину и Парана. — Послушайте меня. Пожалуйста. Я тоже знал Тока, и я тоже скорблю. Но это ничего не изменит — здесь и сейчас. — Он вновь обратился к Провидцу. — Она ведь по-прежнему там, ты знаешь.
Яггут вздрогнул, глаза его испуганно распахнулись.
— Ты этого не понял? Матрона могла забрать только одного. Тебя.
— Нет…
— Твоя сестра всё ещё там. Её душа закрывает рану. Так Пути лечатся, чтобы не перетекать друг в друга. В первый раз это место заняла Матрона — к’чейн че’малле. Пришло время отправить её обратно, Провидец. Худ знает, что сделает этот Финнэст — когда ты его освободишь, когда пошлёшь его в Разрыв…
Яггут через силу улыбнулся.
— Осободить мою сестру? Для чего? Глупец! Ты — слепой, бестолковый глупец. Спроси заклинательницу — сколько моя сестра проживёт в этом мире? Теперь т’лан имассы начнут за нами охотиться всерьёз. Ну освобожу я сестру — и что? Краткая жизнь — бесконечное бегство… я помню его, смертный. Я помню! Бегство. Никогда не выспишься. Мама несёт нас, оступается в грязи… — Он чуть шевельнул головой. — И как же хорошо я помню тебя, заклинательница! Ты бросила нас в эту рану… ты…
— Я ошиблась, — сказала женщина. — Я думала… я верила, что это портал в Омтоз Феллак.
— Лжёшь! Может, ты из плоти и крови, но в ненависти к яггутам ты ничем не отличаешься от своих неупокоенных родичей. Нет, ты просто придумала для нас ещё более ужасную судьбу.
— Нет. Я думала, что спасаю вас.
— И так и не узнала правды? Так никогда и не поняла?
Паран заметил, как женщина замкнулась, глаза стали невыразительными.
— Я не нашла способа исправить то, что сделала.
— Трусиха! — взвизгнул яггут.
— Хватит! — вмешался Быстрый Бен. — Теперь мы можем всё исправить. Верни Матрону в рану, Провидец. Освободи сестру.
— Зачем? Для чего? Чтобы увидеть, как нас обоих порежут на части т’лан имассы?
— Он прав, — сказала женщина. — Даже это, яггут, лучше, чем вечная боль, которую испытывает сейчас твоя сестра.
— Нужно только подождать. Однажды, — прошептал Провидец, — какой-нибудь дурак придёт сюда, разнюхает, потянется к порталу…
— И совершит обмен? Освободит твою сестру?
— Да! И этого не увидят, не узнают т’лан имассы! Они никогда…
— Маленькая девочка, — проговорил Быстрый Бен. — Одна. В пустоши. У меня есть идея получше.
Яггут оскалил зубы в беззвучном рычании.
Чародей медленно опустился на корточки рядом с Провидцем.
— Омтоз Феллак. Твой Путь в осаде, верно? Т’лан имассы давным-давно пробили его защиту. И теперь, где бы его ни открыли, они об этом узнают. Узнают, где, и придут туда…
Яггут молча смотрел на мага. Быстрый Бен вздохнул.
— Штука в том, Провидец, что я нашёл для него место. Такое, где можно… скрыться. Там т’лан имассы не смогут его почувствовать. Омтоз Феллак может выжить, Провидец, во всей своей мощи. Выжить и исцелиться.
— Лжёшь!
Чучелко на груди Провидца заговорило:
— Слушай этого чародея, яггут. Он предлагает тебе милость, которой ты не заслуживаешь.
Паран откашлялся и сказал:
— Провидец. Ты знал, что тобой манипулируют? Твоя сила — это был не Омтоз Феллак, верно?
— Я, — проскрежетал яггут, — использовал всё, что мог найти.
— Да, Путь Хаоса. Где заключён раненый бог, Скованный, создание неимоверной мощи, страдающее от боли, существо, которое стремится уничтожить этот мир — все Пути, включая Омтоз Феллак. Ему плевать на твои желания, Провидец, он использовал тебя. Хуже того, яд его души — он говорил… через тебя. Упивался болью и страданиями… через тебя. С каких пор яггутам стало интересно одно лишь разрушение? Даже Тираны не правили с такой жестокостью, как ты. Скажи мне, Провидец, ты по-прежнему чувствуешь внутри такое же зло? Ты по-прежнему радуешься мысли о том, чтобы принести другим боль?
Долгое время яггут молчал.
О боги, надеюсь, ты прав, Быстрый Бен. Надеюсь, безумие этого Провидца принадлежало не ему. Что оно теперь ушло — вырвалось…
— Я себя чувствую… — прохрипел яггут, — опустошённым. Но с чего мне вам верить?
Паран посмотрел на яггута, затем сказал:
— Отпусти его, Бен.
— Ну-ка погоди…
— Освободи его. Нельзя вести переговоры с пленником и ждать, что он поверит хоть одному твоему слову. Провидец, то место, о котором говорил Быстрый Бен, — никто, никто не сумеет там тобой манипулировать. И наверное, важнее то, что оттуда ты сможешь заставить, чтобы Скованный дорого заплатил за своё безрассудство. И наконец, у тебя будет сестра — ещё ребёнок — которой потребуется исцеление. Провидец, ей будешь нужен ты.
— Ты слишком много ставишь на то, что этот яггут ещё сохранил крохи чести и способность к состраданию, — заявила заклинательница. — Учитывая, всё, что он совершил — по своей воле или нет, — он изуродует душу этого ребёнка, как был изуродован сам.
Паран пожал плечами.
— Тогда ей повезло, потому что они с братом не будут там совсем одни.
Провидец подозрительно прищурился.
— Не одни?
— Освободи его, Быстрый Бен.
Чародей вздохнул, затем обратился к чучелку, которое сидело на груди яггута:
— Отпусти его, Таламандас.
— Скорее всего, мы об этом пожалеем, — ответила фигурка, слезая.
Чародейская паутина мигнула, затем исчезла. Провидец поднялся на ноги. Затем замялся, глядя на Финнэст в руках Быстрого Бена.
— А это место, — наконец прошептал он, переводя взгляд на Парана, — оно далеко?
Яггутская девочка, совсем ещё маленькая, шагнула из разрыва Пути, будто заблудилась. Шла неуверенно, сложив ручки на подоле так, как научила мама. Эта крохотная деталь придавала ей ауру такого трогательного достоинства, что у Парана на глаза навернулись слёзы.
— Что она помнит? — прошептала Килава.
— Надеюсь, ничего, — ответил Быстрый Бен. — Мы с Таламандасом, кхм, поработали над этим.
Внимание Парана привлёк тихий возглас Провидца. Яггут дрожал, неотрывно глядя на подходившую всё ближе девочку: она уже увидела их, но явно искала кого-то другого и замедлила шаг.
— Иди к ней, — сказал Провидцу Паран.
— Она помнит… брата…
— А найдёт дядюшку.
Тот всё ещё колебался.
— Мы, яггуты, не славимся… привязанностью к своим кровным родичам…
Паран поморщился.
— Как будто люди славятся. Не только для тебя такие вещи — мука. Тебе многое предстоит исправить, починить, Паннион, начиная с собственной души, с того, что ты сделал. И в этом пусть ребёнок — твоя сестра — станет тебе проводником. Иди, чтоб тебя! Вы нужны друг другу.
Он неуверенно шагнул вперёд, затем вновь остановился, обернулся, чтобы взглянуть в глаза Парану.
— Человек. То, что я сделал с твоим другом, Током Младшим… Теперь я сожалею об этом. — Яггут перевёл взгляд на Килаву. — Ты сказала, что у тебя есть родич, заклинательница. Брат.
Та покачала головой, будто в ответ на незаданный вопрос.
— Он — т’лан имасс. Часть Обряда.
— Значит, тебя тоже ждёт долгая дорога.
Килава вскинула голову.
— Дорога?
— К искуплению, заклинательница. Знай, что я не могу тебя простить. Пока не могу.
— Я тебя тоже.
Яггут кивнул.
— Нам обоим предстоит многому научиться.
С этими словами он вновь повернулся. Выпрямив спину, зашагал к сестре.
Та сразу узнала сородича, и она ещё не лишилась любви, потребности в родне. Прежде чем Паннион поднял руки к ней навстречу, девочка распахнула ему свои объятия.
По стенам бесконечных пещер пробегали волны, сверху стекала водянистая грязь. Паран ошеломлённо глазел на ближайшего великана, который подпирал руками, утыканными алмазами, потолок. Он словно таял на глазах. Инфекция в теле Огни была явно заметна — воспалённые полосы расходились от одной точки прямо над ними.
Великан был не одинок — по всей длине гигантской пещеры, куда ни падал взгляд, возвышались такие же громадные, похожие на детей служители. Если они и заметили появление чужаков, то не подали виду.
— Она спит, — прошептала Килава, — чтобы видеть сон.
Быстрый Бен бросил на неё острый взгляд, но промолчал. Чародей, похоже, чего-то ждал. Паран посмотрел на чучелко, Таламандаса.
— Ты ведь был когда-то баргастом, не так ли?
— Я и по сей день баргаст, Господин Колоды. Мои новорождённые боги — со мной.
На самом деле в тебе куда больше силы Худа, чем твоих баргастских богов. Но капитан просто кивнул.
— Это ты позволил Быстрому Бену использовать Пути.
— Да. Но я — нечто намного большее.
— Не сомневаюсь.
— Вот она! — с облегчением объявил Быстрый Бен.
Паран обернулся и увидел фигуру, которая ковыляла по длинному, извилистому тоннелю. Старуха в лохмотьях опиралась на два кривых костыля.
— Добро пожаловать! — окликнул её Быстрый Бен. — Я не был уверен…
— Молодёжь совсем веру потеряла, и ты, Пустынный Змей, не исключение! — Она перенесла вес на один костыль, а свободную руку запустила в складки плаща. Порывшись, она извлекла небольшой камешек. — Ты ведь мне его оставил, да? Призыв твой услышали, чародей. Ладно, где уж эти ваши зловещие яггуты? Ага — ещё и заклинательница-одиночница здесь. Вот так удивительная компания — чудная, должно быть, история свела вас всех вместе! Нет, рассказывать не надо, не настолько мне любопытно. — Старуха остановилась перед Провидцем, и некоторое время разглядывала девочку у него на руках, прежде чем перевести острый взгляд на самого яггута. — Я — старая женщина, — прошептала она. — Старая женщина, которую Спящая богиня избрала, чтобы помочь тебе заботиться о сестре. Но прежде ты должен открыть свой Путь. Холодом ты будешь бороться с этой заразой. Холодом ты замедлишь разрушение, придашь твёрдость легиону служителей. Омтоз Феллак, яггут. Освободи его. Здесь. Сейчас тебя обнимет Огнь.
Паран поморщился.
— Неудачный выбор слов.
Старая ведьма захихикала.
— Но слова-то зато он поймёт, а?
— Если только ты не собираешься его убить.
— Не будь педантом, солдат. Яггут, открывай свой Путь!
Провидец кивнул, распахнул Омтоз Феллак. Воздух стал вдруг очень холодным, заполнился изморозью и ледяным туманом. Быстрый Бен ухмылялся.
— Ну что, холодно тебе, ведьма?
Та вновь захихикала.
— Я сразу поняла, что ты не дурак, Змей Пустыни.
— Честно говоря, это Парану надо сказать спасибо, он подал мне идею. В ту ночь, когда я встретился с Увечным богом. Ну и твои намёки на холод.
Ведьма повернулась и сурово воззрилась на Килаву.
— Заклинательница, — проскрежетала старуха. — Запомни мои слова хорошенько — этот Путь не должны штурмовать ни ты, ни твои родичи. Ты никому не расскажешь об этом, последнем явлении Омтоз Феллака.
— Я тебя поняла, ведьма. Здесь, похоже, начинается и мой путь к искуплению. Я уже столько раз отрекалась от своей родни, что безболезненно сделаю это снова. — Килава повернулась к Быстрому Бену. — Теперь, чародей, я хочу уйти. Ты выведешь нас отсюда?
— Нет, лучше пусть Господин Колоды нас уведёт — так следов не останется.
Паран заморгал.
— Я?
— Сотвори карту, капитан. Перед мысленным взором.
— Карту? Какую?
Чародей пожал плечами.
— Придумай что-нибудь.
Солдаты отнесли три тела в сторону, укрыли их армейскими плащами. Остряк увидел, что там же, спиной к нему, стоит Корлат.
Даруджиец застыл у ближнего к торговому тракту склона, под которым лежал Итковиан. Неподвижный, почти потерявшийся вдали.
Т’лан имассы исчезли.
Выжившие «Серые мечи» медленно приближались к Итковиану — все спешились, за исключением одноглазого Анастера, который сидел на своей ломовой лошади, равнодушный ко всему, включая гигантскую летающую гору в небе над северной грядой и мрачную тень Лунного Семени, укрывшую парковый лес.
На вершине холма, лицом к городу, стоял Каладан Бруд, по правую руку от него возвышался Хумбролл Тор, по левую — Хетан и Кафал.
Остряк видел, как неровной шеренгой выходят из северных ворот выжившие солдаты Дуджека. Их осталось совсем немного. В Коралл заезжали пустые повозки рхиви, чтобы вернуться под бременем тел. До заката оставалось меньше колокола — впереди ждала долгая ночь.
К основанию холма подошла группа малазанских офицеров во главе с Дуджеком. Среди них — провидомин, который представлял капитулировавшую армию Домина.
Остряк подошёл ближе к Бруду и баргастам.
Первый Кулак уже знал — Остряк сразу это понял по тому, как Дуджек сгорбился, как раз за разом проводил единственной рукой по вытянувшемуся лицу. Дух его был явно и непоправимо сломлен.
Справа от Бруда открылся портал. Из него вышли полдюжины малазанцев во главе с Артантосом. Лица — мрачные, но форма — яркая и чистая.
— Смертный меч?
Остряк обернулся. Перед даруджийцем стояла одна из старших женщин в Легионе.