Толкование Евангелия Гладков Борис

Исцеление слепорожденного

Выходя из храма, Иисус увидел слепого, просившего милостыню. Апостолы спросили Иисуса: кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? (Ин 9:2). Апостолы, как и большинство евреев, верили, что все важнейшие несчастья случаются с людьми не иначе, как в наказание за особенные грехи, и не только за их собственные, но и за грехи их родителей, дедов и прадедов; такое верование основывалось на законе Моисея, гласившем, что Бог наказывает детей за вину отцов до третьего и четвертого рода (Исх 20:5), и на учении раввинов, утверждавших, что ребенок может согрешить еще в утробе матери.

Иисус отвечал им: Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии.

Слова – не согрешил ни он, ни родители его, – указывают не на безгрешность их вообще, а лишь на то, что они не совершили такого греха, за какой достойны были бы тяжкого наказания.

Но это для того, чтобы на нем явились дела Божии (но да явятся дела Божия на нем, как сказано в славянском переводе). Буквальный смысл этих слов не оставляет сомнения в том, что человек этот был поражен от рождения слепотой с целью со временем показать на нем чудодейственную силу Иисуса Христа! Но справедливо ли такое поражение слепотой, такое тяжелое наказание для человека, еще не согрешившего? Вместо того чтобы отвечать на этот вопрос, постараемся узнать, правильно ли переведены эти слова с греческого списка Евангелия. По мнению Иоанна Златоуста и Феофилакта, греческое слово 'iva (да, чтобы) нередко, в особенности же в Священном Писании, употребляется для обозначения не причины, а последствия; поэтому правильнее читать этот стих так: «не согрешил ни он, ни родители его; но, вследствие рождения его слепым, на нем явятся дела Божии». Такой перевод устраняет необходимость отвечать на вопрос о справедливости наказания слепотой с целью проявления на нем же силы Божией. Никто не виноват в том, что человек этот родился слепым; он родился слепым по причине, выяснение которой не представляло никакого в данном случае значения, но появление слепорожденного за стеной храмового двора в то именно время, когда Христос всенародно провозгласил Себя Вечносущим, послужило поводом Ему показать или напомнить народу Свое всемогущество.

Это подтверждается последующими словами Иисуса: Мне должно делать дела Пославшего Меня, доколе есть день; приходит ночь, когда никто не может делать (Ин 9:4). День – время работы, ночь – время отдыха; поэтому слова – Мне должно делать, пока есть день – надо понимать так: «Мне должно делать дела Пославшего Меня, пока Я здесь, среди вас». Словами же – приходит ночь – Христос несомненно указывает на предстоящее отшествие Его из этого мира, на окончание Его земной деятельности.

Доколе Я в мире, Я свет миру (Ин 9:5). Как свет не может не светить, так и Я не могу не делать дела Пославшего Меня, пока Я здесь.

Сказав это, Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому (Ин 9:6). Много чудес, много исцелений совершил Христос одним словом Своим, а тут, как и еще в некоторых исключительных случаях, прибег к особым действиям, но не потому, чтобы в них заключалась целебная сила, а для возбуждения веры в исцеляемом; он был слеп, не мог видеть Иисуса, и потому необходимо было каким-либо действием дать ему понять, что над ним сейчас будет совершено чудо. Воздействовав таким образом на слепорожденного и возбудив в нем надежду на исцеление, Иисус послал его умыться в купальне Силоам. Эта купальня была устроена на Силоамском источнике, вытекавшем из священной горы Сионской, поэтому как источник, так и купальня считались священными. Евангелист Иоанн, писавший свое Евангелие на греческом языке, счел необходимым пояснить, что слово, Силоам означает: посланный (Ин 9:7).

Омывшись в водах Силоама, слепорожденный прозрел. Соседи его и знавшие его прежде как слепого недоумевали, когда увидели Его зрячим; одни из них говорили, что это тот самый, который сидел близ храма и просил милостыню; другие же, не отрицая этого со своей стороны, находили в нем большое сходство с бывшим слепым. Недоразумение это разрешил сам исцеленный, и на вопрос – как открылись у тебя глаза? – ответил: Человек, называемый Иисус, сделал брение, помазал глаза мои и сказал мне: пойди на купальню Силоам и умойся. Я пошел, умылся и прозрел. Отчетливо рассказав все случившееся с ним, он не мог, однако, указать на своего Исцелителя, так как не видел Его, не мог даже сказать, где Он, но назвал Его по имени, которое, вероятно, слышал от других. Выслушавшие объяснение бывшего слепца повели его к фарисеям, так как исцеление произошло в субботу, когда, по учению фарисеев, не следовало даже исцелять. Исцеленный рассказал и фарисеям то, что знал о своем исцелении; по поводу этого рассказа между фарисеями произошел спор. Одни (вероятно, громадное большинство) нагло утверждали, что не от Бога Этот Человек, потому что не хранит субботы. Другие же, по всей вероятности, только что уверовавшие в Иисуса во время беседы Его в храме, не соглашались с таким мнением и говорили: как может грешный человек творить такие чудеса? (Ин 9:16). Спор этот перешел в распрю, и озлобленные враги Христовы, побежденные своими товарищами, обращаются к исцеленному, надеясь в нем найти поддержку своего мнения. Они рассчитывали, что он не осмелится возражать им, так как, по постановлению синедриона, всякий, признавший Иисуса за Христа-Мессию, должен быть отлучен от синагоги. Ты что скажешь о Нем? – это пророк, – ответил исцеленный (Ин 9:17). Не найдя поддержки своему мнению в исцеленном, злобные иудеи возбудили вопрос: да был ли он еще слеп? И, призвав родителей его, спросили: это ли сын ваш, о котором вы говорите, что родился слепым? как же он теперь видит? (Ин 9:19). Боясь отлучения от синагоги и мщения фарисеев, родители исцеленного дали уклончивый ответ; они подтвердили, что это их сын, родившийся слепым, но почему теперь видит, – отозвались незнанием. Они ответили, что не были при этом исцелении и потому не знают, кто отверз ему очи; спросите его; он в совершенных летах и потому может отвечать сам за себя.

Удостоверясь таким образом, что исцеленный был действительно слепым от рождения, иудеи вызывают его вторично. На время допроса его родителей он был удален. Враги Христа стараются теперь внушить бывшему слепцу, что они произвели тщательное расследование о Том Человеке, Которого он не знает и даже не видел, и пришли к несомненному убеждению, что Человек Тот грешник (Ин 9:24). Ненависть их к Иисусу была так велика, что они даже не называли Его по имени. Поверь же нам, говорили они, воздай славу Богу и признай со своей стороны Его грешником, нарушающим закон о субботнем покое.

Воздай славу Богу – эта обычная форма заклинания говорить под клятвой истину (Епископ Михаил. «Толковое Евангелие». 3, 299).

Исцеленный не произнес желанной фарисеями клятвы, но не без глумления над ними сказал: грешник ли Он, не знаю; одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу.

Что же сделал Он с тобою? как отверз твои очи? – снова спросили его фарисеи. Этот вопрос приводит в раздражение исцеленного. «Вы уже спрашивали меня об этом, и я ответил вам (говорит он), а если тогда вы не хотели меня слушать, то чего теперь хотите от меня? Вы так тщательно исследуете подробности совершенного надо мною чуда, так интересуетесь ими, что можно подумать, не хотите ли и вы сделаться Его учениками?»

На эту явную насмешку фарисеи с гордостью ответили: «Может быть ты ученик Его, Этого нарушителя закона о субботе, а мы ученики того, кто дал нам этот закон, мы Моисеевы ученики… с Моисеем говорил Бог; Сего же не знаем, откуда Он (Ин 9:28–29)».

Руководители и учители еврейского народа, очевидно, должны были разузнать, откуда явился Иисус, за Которым идут толпы народа и Которого многие считают Христом, но они говорят, что не знают Его, то есть очевидно лгут. В этой-то лжи и упрекает их исцеленный, говоря: «Удивительно, что вы не знаете, откуда Он (Ин 9:30), отверзший мне очи, сотворивший чудо, неслыханное от начала века; мы же знаем, что грешников Бог не слушает, а слушает только того, кто чтит Его и творит волю его, и если бы Он не был от Бога, то не мог бы сотворить такое чудо».

Пристыженные простым бесхитростным человеком, ученые фарисеи не в силах далее продолжать спор с ним и, чтобы как-нибудь выйти из неловкого положения, в которое поставил их бывший слепец, прибегают к обычному в подобных случаях способу: указывают на невозможность продолжения спора вследствие неравенства спорящих сторон. «Ты (говорят они) грешник, родившийся весь во грехах, и за то наказанный слепотой; ты ли учишь нас, учителей народных, точных исполнителей закона?» И выгнали его вон (Ин 9:34) из того собрания, в котором происходил допрос его и его родителей.

Иисусу рассказали обо всем этом, и Он нашел необходимым укрепить в исцеленном так смело исповеданную им веру. Нашедши его, Иисус спросил: ты веруешь ли в Сына Божия? (Ин 9:35). Исцеленный не видел еще Того, Кто исцелил его, следовательно, и не знал Его, а потому не мог даже и догадаться, что Исцелитель его говорит теперь с ним. Выражая полную готовность веровать в Сына Божия, то есть Мессию, он спрашивает: а Кто Он? (Ин 9:36). И когда Иисус открылся ему, то он пал пред Ним, поклонился Ему и в умилении воскликнул: верую, Господи! (Ин 9:38).

Духовное ослепление ученых фарисеев и книжников и просветление слепорожденного дали Иисусу Христу повод сказать несколько слов о последствиях Его явления в мир.

Обличение фарисеев в слепоте

Еще Симеон, держа на руках Младенца-Иисуса, сказал: се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий… да откроются помышления многих сердец (Лк 2:34). Об этом-то разделении людей на последователей и на противников Его, как следствии явления Его в этот мир, и говорит теперь Христос: на суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы (Ин 9:39).

Современники земной жизни Иисуса, видя Его и слыша Его учение, а последующие поколения изучая Его учение, судят о Нем, и суждения эти приводят их к тому, что превозносящиеся своей ученостью, способностью все видеть и понимать, оказываются иногда непонимающими главнейшего – истины Божией, становятся слепыми по отношению к ней; а те, которые казались непросвещенными наукой и как бы слепыми, сердцем чувствовали эту истину и приняли ее. Этим и оправдались слова Иисуса, что видящие, то есть способные видеть и понимать виденное, стали слепы, а те, которые не имели способности сразу все увидеть и познать виденное, то есть как бы невидящие, увидели.

Услышав это, некоторые из фарисеев, не все, присутствовавшие в храме, а лишь немногие, случайно появившиеся тут, или нарочно явившиеся сказали Иисусу: «Неужели и мы, ученые фарисеи, знатоки закона, неужели и мы слепы?»

«Нет, вы не слепы, – сказал им Христос, – но тем хуже для вас, что вы, не будучи слепы, не хотите видеть того, что происходит перед вами: если бы вы действительно были слепы, то ваше неверие, как следствие слепоты, не было бы вменено вам, и вы не имели бы на себе греха; но как вы говорите, что вы не слепы, что можете видеть, то грех вашего неверия остается на вас за то, что вы смотрите и не видите».

Эти слова Господа должны почаще вспоминать все просвещенные светом Его учения. Познавшие через Него волю Божию, то есть правду, истину, приобрели тем возможность сделаться свободными от заблуждений, от греха, и потому не могут уже отговариваться незнанием этой правды; они не слепы, они прекрасно видят все, все понимают; и если, несмотря на это, они все-таки живут не по правде Божией, то нет им никакого извинения в их грехе, если они покаянием и добрыми делами не искупят его.

Притча о добром пастыре

Фарисеи считали себя непогрешимыми руководителями еврейского народа и истолкователями данного Богом закона; потому-то они с насмешкой и спросили у Иисуса: неужели и мы слепы? Объяснив им ответственность их за то, что они видя не видят, Христос в иносказательной, не сразу понятой ими форме разъясняет им, что они не могут считаться добрыми пастырями народа, так как думают больше о своих личных выгодах, нежели о благе пасомых ими, и потому ведут их не к спасению, а к гибели. Для наглядности Он сравнивает народ со стадом овец, а руководителей народа – с пастырями этого стада. В восточных странах стада овец загоняли на ночь для охранения от воров и волков в пещеры или нарочно устроенные для того дворы, причем в один двор нередко загоняли стада, принадлежащие разным хозяевам; утром привратники открывали пастухам двери двора, пастухи входили в них, отделяли свои стада от чужих, называя своих овец по именам, и выходили на пастбища; овцы узнавали своих пастухов по голосу и виду, слушались их и выходили за ними. Воры же и разбойники не смели войти в охраняемые стражею двери двора, а перелезали тайно через ограду. Все это было прекрасно известно фарисеям. И вот, беря такой общеизвестный пример, Христос говорит: кто не дверью входит во двор овчий, но перелазить инуде, тот вор и разбойник; а входящий дверью есть пастырь овцам. Ему придверник отворяет, и овцы слушаются голоса его, и он зовет своих овец по имени и выводит их. И когда выведет своих овец, идет перед ними; а овцы за ним идут, потому что знают голос его. За чужим же не идут, но бегут от него, потому что не знают чужого голоса (Ин 10:1–5).

Фарисеи не поняли Иисуса; впрочем, мысль, положенная в основу этого иносказания, не была еще Им высказана вполне, и потому Он, продолжая Свою речь, сказал: истинно, истинно говорю вам, что Я дверь овцам… кто войдет Мною, тот спасется (Ин 10:7, 9).

Теперь стало ясно, что Он говорит об основанном Им на земле Царстве Божием, Царстве людей, соединенных верою в Него и любовью к ближним. Это Царство Он уподобляет двору овец; но так как во двор надо пройти через двери, а в Царство Божие можно войти не иначе, как уверовав в Него, то Он и называет Себя тою дверью, которая ведет в это Царство.

Но Он не только дверь, Он – Пастырь. Он вывел Своих овец из старой ограды Моисеева закона и зовет их к Себе; они идут за Ним, и Он, как Пастырь добрый, ведет их к блаженству вечной жизни, и любовь Свою к ним доказывает тем, что жизнью Своею жертвует за них. Пастырю доброму Иисус противопоставляет воров и разбойников, которые думают только о том, как бы поживиться на счет овец, а также наемника, которому овцы не дороги, который не любит их и думает только о своем личном благополучии. Ворами и разбойниками Он называет всех лжепророков, лжемессий, наемниками – фарисеев и подобных им мнимых руководителей народа, а волком – диавола.

Но Христос пришел не для того только, чтобы вывести евреев из ограды Моисеева закона и привести в Царство Божие; Он пришел спасти весь мир, всех людей, готовых уверовать, к какой бы народности они ни принадлежали, и всех их объединить новым законом любви. Вот почему, говоря о Себе как о Пастыре добром, Он тут же счел нужным вновь рассеять ложные понятия евреев о Мессии как исключительном Царе Израилевом. Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь (Ин 10:16).

До пришествия Христа можно было делить все народы, населяющие землю, на евреев, поклонявшихся Истинному Богу и составлявших поэтому избранное стадо, и язычников, поклонявшихся идолам. Слова Иисуса, что будет одно стадо и один Пастырь, доказывают, что отныне евреи перестают быть исключительным, избранным стадом Божиим, – что в это избранное стадо будут привлечены и язычники, овцы… не сего двора, и таким образом составится одно разноплеменное стадо под главенством одного Пастыря – Христа. Такая мысль, заключающаяся в приведенных словах Иисуса Христа, ясна и не вызывает никаких возражений.

Но, спрашивается, можно ли развивать эту мысль шире? Следует ли считать, что со временем все без исключения человечество, вмещающее в себе все народы земли, войдет в это одно стадо, – что вне этого стада других стад не будет, и что, следовательно, все люди будут признавать своим Пастырем Иисуса Христа?

Ответ на этот вопрос надо искать в Евангелии, в изречениях Иисуса Христа. Говоря о кончине мира и предстоящем втором пришествии Своем, Христос сказал: И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогдапридет конец (Мф 24:14; ср. Мк 13:10). Это изречение Иисуса Христа приводит к заключению, что до кончины мира всем народам, населяющим землю, будет проповедано Евангелие, то есть будет дана возможность познать истинного Бога и Его волю, но все ли они полюбят Бога и все ли будут творить волю Его, то есть все ли объединятся в одну дружную семью, одушевленную любовью к Богу и друг к другу, – этого (по мнению некоторых толкователей) из приведенных слов Иисуса вывести нельзя; предстоящее же разделение при окончательном Суде на праведников и грешников не только всех воскрешенных для того, но и тех, которые доживут до того времени, наводит этих толкователей на мысль, что и к кончине мира все человечество не составит единого стада, овцы которого были бы послушны голосу своего Пастыря.

С таким мнением нельзя, однако, согласиться. Мысль о едином стаде и едином Пастыре заложена, так сказать, в сердца людей при самом создании их и поддерживалась в сознании лучших представителей рода человеческого в течение всего, весьма продолжительного, времени существования его. Мысль о том, что над людьми царит Сам Бог, волю Которого они должны исполнять как безусловно обязательный закон, освещает всю ветхозаветную историю. Основные законы Божии (люби Бога, люби ближнего и трудись!) даны были еще первым людям;[68] в них – вся правда Божия, и ими должны были определяться все взаимные отношения людей. И если бы люди действительно управлялись этими законами, то давно уже составили бы единое стадо с единым Пастырем, то есть тот рай земной, то Царство Божие, которое и составляет назначение земной жизни человечества. Но люди созданы существами свободными; они могли подчиняться воле Божией, выраженной в этих законах, могли и противиться ей. Поняв дарованную им свободу в смысле противления всякой чужой воле, а, следовательно, и воле Божией, люди, не замечая того, стали слепо исполнять иную волю, волю злую, восстанавливающую их друг против друга, разъединяющую их и тем препятствующую им сплотиться в единое дружное стадо с единым Пастырем. Не замечая этого подчинения, человек думал, что творит свою волю, делает то, чего сам хочет, и потому стал считать свои желания высшим для себя законом, а удовлетворение их – смыслом своей жизни. И прошло так множество лет, и люди падали нравственно все ниже и ниже. Забыв волю Божию, выраженную в Его вечных и неизменяемых законах, они не понимали цели человеческой жизни и не видели в ней никакого смысла; лучшие же представители язычества дошли до отчаяния и считали, что единственное счастье человека заключается в возможности прекратить самоубийством свою бесцельную и бессмысленную жизнь. Но смутное воспоминание о той счастливой поре, когда люди блаженствовали, ни в чем не нуждаясь (присущее почти всем народам, населяющим землю), скорбь об утрате этого блаженства и мечты о наступлении золотого века, о возврате потерянного рая, – все это приводило людей с душой, не погрязшей в мелочах будничной жизни, к сознанию, что так дальше жить нельзя и что должен явиться Человек, Который обновит падший мир; и ждали Этого Человека с востока. Вдохновляемые Богом еврейские пророки вещали скорое наступление этого счастливого будущего. Пророк Исаия, громя в своих пламенных речах беззакония своих современников, утешал их, однако, что наступит то блаженное время, когда «волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их; и младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку на гнездо змеи; не будут делать зла и вреда на святой горе» (Ис 11:1–10). Пророк Михей, говоря о той же счастливой поре, предсказывал, что когда люди «перекуют мечи свои на плуги, и копья свои – на серпы; не будет поднимать народ на народ меча, и не будет более учиться воевать; но каждый будет сидеть под своей виноградной лозой и под своей смоковницей, и никто не будет устрашать их» (Мих 4:1–4). И вообще лучшие люди того времени верили, что счастье будет возможно лишь тогда, когда мечи будут заржавлены, а плуги – блестеть; когда житницы будут полны, а больницы и тюрьмы – пусты; когда ступени храмов и школ будут стерты, а дорога к судам зарастет травой.

И вот, пришел Христос с благой вестью о том, что человек бессмертен, что кратковременная земная жизнь его есть подготовление к Жизни Вечной, что для этой Вечной Жизни люди будут воскрешены и после окончательного Суда над ними одни будут блаженствовать, а другие страдать, что удостоиться блаженства Вечной Жизни можно лишь исполнением воли Божией, что Бог требует от людей любви к Нему, Создателю, и ко всем людям, что благо человека не в угнетении ближних, а в постоянной помощи им, в любви даже и к тем, которых мы ошибочно считаем врагами своими, ибо врагов не должно быть, все должны быть братьями, друзьями…

Принося такую весть, Христос сознавал, что «не мир принес на землю, а меч», и что учение Его породит страшные раздоры между людьми, даже членами одной и той же семьи; но вместе с тем Он говорил Своим Апостолам в прощальной беседе Своей, чтобы они не смущались этим, так как победа за Ним обеспечена: мужайтесь: Я победил мир (Ин 16:33).

Раньше Он говорил, что все народы земли услышат Его голос (то есть Его учение), и тогда настанет та счастливая пора, о которой вещали пророки и мечтали язычники, – тогда будет одно стадо и один Пастырь.

Спрашивается: можно ли сомневаться в истинности сказанного Господом о едином стаде с единым Пастырем после того, как Он сказал, что Он победил мир? В чем же другом могла бы выразиться эта победа, как не в объединении всех людей, населяющих землю, в одно стадо, в одно Царство Божие, в котором царит Сам Бог, и восстановить которое пришел Христос? Конечно, такое объединение людей в одно Царство Божие будет совершаться очень медленно, но оно уже совершается и, по слову Господню, совершится непременно. Много плевел растет и теперь на ниве Христовой, но, при дружных усилиях всех истинных учеников Христовых, плевел этих будет все меньше и меньше. Много земель еще не занято этой нивой; но Слово Божие сеется теперь и там, где даже нет благоприятных условий, и оно дает всходы. И пусть не говорят, что плевелы заглушат пшеницу! Хотя по временам плевелы и могут усиленно разрастаться и угнетать своим ростом пшеницу, но не надо забывать, что Слово Божие, как горчичное зерно, обладает чудесной силой вырастать в роскошное дерево, под ветвями которого не будет места для плевел. Конечно, если мы будем проповедовать, что люди никогда не объединятся в одну дружную семью, любящую Бога и друг друга, то этим мы отдалим возвращение людям потерянного рая; отдалим, но не воспрепятствуем исполнению воли Божией и осуществлению сказанного Христом. Не будем же сомневаться в истинности слов Господа; постараемся согреть сердца свои и ближних своих любовью, дабы в нас царил Бог мира и любви; будем, по мере сил своих расширять пределы Царства Божия; соединимся все в молитве и будем молить милосердного Создателя: да умолкнет дух злобы, вражды и человеконенавистничества, пожинающий ныне обильную жатву! Да воспламенятся сердца наши любовью к Нему, Отцу Небесному, и друг к другу! Да поможет Он нам сознать свою духовную нищету, свое нравственное бессилие и ничтожество в сравнении с тем совершенством, к какому мы должны стремиться! Да дарует Он нам силы расширять пределы Царства Его! Да будем все едино, и да будем едино с Ним! Да будем едино стадо с единым Пастырем!

Говоря о Себе как о Пастыре, отдающем жизнь Свою за Своих овец, Иисус сказал, что отдает Свою жизнь добровольно, что никто не отнимает ее у Него и отнять не может, что Ему принадлежит власть как отдать ее, так и вновь принять, и что власть эту Он принял от Отца Своего. Этими словами Он указывал на предстоящую Ему смерть, и, дабы ученики Его не могли отпасть от Него, видя Его на Кресте, Он наперед объяснил им, что без Его воли никто не может лишить Его жизни и что отдавая ее добровольно, Он имеет власть опять принять ее. Апостолам Своим Он уже не раз говорил, что воскреснет; этими же словами Он пояснил, что не будет воскрешен, а воскреснет Сам, в силу власти Своей опять принять жизнь, отданную за овец Своих.

От этих слов опять произошла распря между Иудеями, то есть между фарисеями, из среды которых, как сказано выше, некоторые уверовали в Иисуса как Мессию. Озлобленные враги Христовы говорили: Он одержим бесом и безумствует; что слушаете Его? (Ин 10:20). Фарисеи же, уверовавшие в Иисуса, не соглашались со своими товарищами: это слова не бесноватого (говорили они); может ли бес отверзать очи слепым? (Ин 10:21).

На этом Евангелист Иоанн оканчивает повествование свое о пребывании Иисуса в Иерусалиме на празднике кущей.

Объявив Себя всенародно Сыном Божиим, прежде Авраама бывшим, Иисус окончательно восстановил против Себя руководителей еврейского народа. Руководители эти не признали в Нем Мессию, объявили Его лжепророком и богохульником, а по закону Моисея (Втор 13:1–5) лжепророка надлежало предать смерти.

Не уклоняясь от предстоявшей Ему смерти, отдавая жизнь Свою добровольно и имея власть вновь принять ее, Христос нашел, однако, что время для этого еще не наступило, и потому удалился из Иерусалима, но не тайно, а в сопровождении Апостолов и других учеников.

Иисус в Вифании

В продолжение пути, как говорит Евангелист Лука, пришел Он в одно селение (Лк 10:38). Из последующих повествований известно, что это была Вифания, селение, расположенное недалеко от Иерусалима, на одном из склонов горы Елеонской; там жил Лазарь, которого Иисус называл Своим другом (Ин 11:11), и сестры его, Марфа и Мария. Евангелист Лука ничего не говорит о Лазаре, быть может, отсутствовавшем в это посещение Иисусом его дома.

Наставление суетившейся Марфе о том, что нужно человеку

Приняв Иисуса с учениками, старшая сестра Марфа стала суетиться с приготовлением угощения для гостей, а Мария села у ног Иисуса и слушала Его. Сознавая, что одной трудно услужить всем гостям, Марфа обращается к Иисусу как бы с упреком, обнаружившим, однако, дружеские отношения Его к этой семье: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне (Лк 10:40).

Не с укором, а с чувством глубокого сожаления ответил Христос на такую просьбу озабоченной Марфе: «Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом (Лк 10:41), и считаешь это многое необходимым; но ты ошибаешься: твоя забота, твое усердие направлены к тому, без чего можно обойтись и что составляет лишь житейскую, скоропреходящую суету. А нужно только одно – внимание к Слову Божию и исполнение воли Его. Мария, которую ты упрекаешь, избрала лучшее дело, и то, что она приобретает, слушая Меня, никогда не отнимется от нее, всегда останется при ней как в этой, так и в будущей жизни».

Марфа любила Иисуса не менее Марии, любила слушать Его и, конечно, исполняла Его главнейшие заповеди, но она признавала необходимым прежде заняться житейскими делами, а потом уже внимать Слову Божию; в заботах и суете она забывала сказанное раньше Иисусом: ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф 6:33). Мария же считала искание правды Божией выше житейских забот и потому всей душой отдавалась этому лучшему делу, забывая все земное.

Иисус часто бывал в доме Лазаря, Марфы и Марии; идя в Иерусалим и возвращаясь из него в Галилею, Он заходил к ним по пути; во время же пребывания Своего в Иерусалиме Он часто уходил от шумной толпы и приходил к ним для отдыха. А такие дружеские отношения Иисуса к этой семье доказывают, что все члены ее, в том числе и Марфа, были хорошие люди, вполне достойные любви Его.

Возвращение семидесяти учеников и беседа с ними Иисуса

Выйдя из Вифании, Иисус с Апостолами пошел в Галилею. Каким путем Он проходил и где встретился с возвратившимися семьюдесятью учениками – Евангелист не говорит. Некоторые толкователи полагают, что Иисус встретился с ними в Перее, так как семьдесят учеников посланы были туда, где Он Сам еще не был, а не был Он именно в Перее. Не отвергая того, что Иисус, возвращаясь в Галилею, прошел через Перею и там проповедовал и совершал чудеса, мы думаем, однако, что встреча с семьюдесятью учениками должна была произойти не в Перее, а в Галилее: из Галилеи они были посланы, и в Галилею должны были возвратиться; только там они могли собраться все вместе, чтобы дать отчет Пославшему их.

Увидя Иисуса, семьдесят учеников Его с радостью приветствовали Его и с восторгом говорили: Господи! И бесы повинуются нам о имени Твоем (Лк 10:17). Они, конечно, рассказали о всех чудесах, совершенных ими именем Иисуса, но главнейшим чудом, несомненно, считали изгнание бесов.

«А Господь сказал им: не удивляйтесь, что бесы повинуются вам; ибо начальник их давно низвержен и не имеет никакой силы. Хотя для людей это и не было видно, но для Меня, созерцающего и невидимое, это было видно: как молния спал с неба сатана» (Феофилакт. «Толкование Евангелия от Луки»).

По объяснению епископа Михаила, «упасть с неба – значит вообще пасть, унизиться, быть побежденным, как бы уничтоженным; сияние же молнии представляется образом внезапности и быстроты. Сын Божий еще до воплощения Своего видел внезапное, как молния, падение возмутившихся ангелов; но так как они, низвергнутые с неба, стали соблазнять людей и склонять их на служение злу, то Сын Божий воплотился с целью освободить людей от греха, Сам подвергся искушению от диавола, победил Его и затем изгонял бесов из одержимых ими людей. Окончательное же поражение диавола и торжество добра над злом совершится при кончине сего мира. Всю эту борьбу и победу над сатаною Господь представляет в одном пророческом духовном созерцании и выражает кратко словом «видел». По поводу радости семидесяти учеников о том, что и бесы повинуются им, Господь в этой возвышенной и образной речи объясняет им, что победа эта над демонами обеспечена Его силою: ибо они уже были побеждены, побеждаются и будут побеждены; победа учеников Его над демонами есть плод Его победы над ними, необходимое и неизбежное следствие Его торжества над ними» (Толковое Евангелие. 2. С. 407–409).

Сказав о победе над сатаной, Иисус дал Своим ученикам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью. Слова эти нельзя понимать буквально; нельзя считать, что отныне ученики Иисуса будут вполне безопасно наступать на ядовитых змей и скорпионов. Слова – и на всю силу вражью – убеждают нас в том, что здесь речь идет опять-таки о власти над злыми духами, над этой враждебной людям силой, а не над змеями и скорпионами как пресмыкающимися гадами. Выражаясь иносказательно о победе над диаволом, Иисус в такой же, то есть иносказательной форме выразился и относительно данной ученикам власти над ним и всей его вражьей силой.

Однако ж тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах.

По объяснению епископа Михаила, в Писании Бог иногда представляется с книгой, в которой записываются имена и дела верных рабов Его. Поэтому быть написанным на небесах – значит быть гражданином Небесного Царства, или получить блаженство вечной жизни (Толковое Евангелие. 2. С. 409–410).

Беседа Иисуса с законником о заповедях

Где именно происходила эта беседа Иисуса с учениками, наедине или в присутствии толпы народа, – Евангелист не поясняет; ничего не говорит он также и о том, куда затем пошел Иисус, а прямо переходит к повествованию об искушении Иисуса одним из законников, то есть книжников, изучавших Писание. По всей вероятности, законник искушал Иисуса всенародно, так как в противном случае искушение это было бы, с точки зрения самого законника, бесцельно: нельзя было бы обличить Иисуса в неправильном понимании закона.

Учитель! – сказал он, – что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

Христос заставляет лукавого законника самого ответить на этот вопрос. «Ведь ты знаешь, что в законе написано? Как читаешь, как понимаешь его?»

Законник дословно повторил закон, содержащийся во Второзаконии (6:5) и в книге Левит (19:18), о любви к Богу и ближним.

Выслушав его, Иисус сказал: «Правильно ты отвечал; поступай так, как в законе написано, и достигнешь жизни вечной».

В то время вопрос о ближнем решался законниками различно: основываясь на букве закона, изложенного в книге Левит (19:18), законники исключали из числа ближних всех не евреев; но некоторые из них считали своими ближними только таких же праведников, какими признавали себя, всех же прочих евреев называли грешниками, гнушались ими, презирали их и поэтому не причисляли их к своим ближним. Любя только таких ближних, законник хотел сказать Иисусу, что он в точности исполняет требование закона; но, подозревая, что Иисус не согласится с таким учением о ближних, сам спрашивает Его: а кто мой ближний? (Лк 10:29).

Притча о милосердном самарянине

На этот вопрос Иисус ответил чудной притчей. Шел священник и увидел лежащего при дороге едва живого человека, раздетого, израненного, истекающего кровью; служитель Божий даже не остановился, увидев несчастного, и прошел мимо. Следом за ним шел левит, подошел к нему, из праздного любопытства посмотрел на него и пошел своей дорогой. Проезжал той дорогой и самарянин; и он увидел страдальца. Самарянин, презираемый евреями (о самарянах см. с. 221), глубоко убежденный в том, что ни один еврей никогда не окажет ему помощи в несчастии, видит израненного, умирающего еврея; чувства жалости и сострадания заставили его забыть народную вражду и оказать врагу своему такую помощь, какую вправе были бы ожидать от него лишь самые близкие родственники: он размыл раны вином, помазал их для утоления боли маслом и перевязал их; посадил несчастного на своего осла и повез его в ближайшую гостиницу, а сам шел пешком; ухаживал за больным и в гостинице, и, отъезжая на время, поручил его попечению содержателя гостиницы, приняв все расходы на свой счет.

Этот самарянин лучше священника и левита, лучше всех законников понял, что для жалости и сострадания, а следовательно, и для милосердия, нет различия между самарянином, евреем и язычником, что в этом отношении все люди равны, все – ближние нам.

Понял это и законник, искушавший Иисуса; но все-таки гордость еврейская помешала ему назвать самарянина ближним еврею, попавшемуся разбойникам, и на вопрос – кто из этих троих… был ближний попавшемуся разбойникам? – отвечал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал: «Иди, и ты поступай так же по отношению ко всем без исключения людям, и в таком только случае можешь рассчитывать на Жизнь Вечную».

Просьба учеников научить их молиться

После встречи этой с законником Иисус, по всей вероятности, продолжал путешествие по Галилее; и вот, один из учеников Его попросил научить их молиться и сослался на пример Иоанна Крестителя, научившего своих учеников. Надо полагать, что этот ученик был не из двенадцати Апостолов, которых Иисус научил молиться раньше этого.

Исполняя просьбу ученика, Иисус произнес ту же молитву, которой учил Апостолов в Нагорной проповеди (см. с. 356), а затем и то же самое учение о неотступности в молитве.

Некоторые толкователи полагают, что Евангелист Матфей соединил в одну Нагорную проповедь много поучений Иисуса Христа, сказанных им в разное время. Если считать это мнение основательным, то придется признать, что Иисус не во время произнесения Им Нагорной проповеди, а только теперь впервые научил Своих учеников молиться; но такое заключение более чем неправдоподобно: трудно допустить предположение, что Христос лишь в конце Своего служения научил Своих Апостолов молиться; в то время, к которому относится повествование Евангелиста Луки, Иисус изложил уже перед Апостолами все Свое учение, и Ему оставалось лишь убедить их, что Ему, по воле Отца Его, надлежит пострадать, быть убиту и воскреснуть в третий день; следовательно, силе неотступной молитвы и самой молитве Он научил их значительно раньше.

Молитва Господня, записанная Евангелистом Лукой, не вполне тождественна с молитвой, записанной Евангелистом Матфеем, в отношении просьбы о хлебе насущном.

Матфей 6:11

Хлеб наш насущный дай нам на сей день.

Лука 11:3

Хлеб наш насущный подавай нам на каждый день.

Думаю, что тут нет никакого противоречия. Во-первых, Евангелист Лука записал не ту молитву, которую Господь преподал в Нагорной проповеди, а другую, которою Он значительно позже научил молиться постоянно ходивших за Ним слушателей (учеников), а Господь мог несколько изменить прежде данную молитву. Во-вторых, в молении о хлебе насущном главная мысль выражена словом насущный, а не словами сей или каждый. Христос научил нас просить у Бога только того, без чего мы не можем существовать, что составляет существенный, насущный предмет наших потребностей, но не более; поэтому просим ли мы хлеба насущного на сей или на каждый день, это нисколько не изменяет главной мысли. К тому же, молясь каждый день о даровании нам хлеба насущного на сей день, мы невольно привыкаем к мысли о том, что молим о даровании нам его на каждый день моления, или на сей день, что одно и то же. И ученики Господни могли, таким образом, невольно изменить это слово молитвы, а с их слов, вероятно, и записал эту молитву Евангелист Лука.

По сказанию Евангелиста Луки, учению о неотступности молитвы Иисус предпослал притчу о человеке, пришедшем к другу своему в полночь просить три хлеба; просьба была заявлена крайне несвоевременно и, однако, была исполнена, и притом не по дружбе, а по неотступности ее. Применяя эту притчу к обращающимся к Богу с молитвой, Христос сказал: Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам (Мф 7:7). В словах – просите, ищите, стучите – невольно слышится, как неисполняемая вначале молитва, при постоянном повторении ее, доходит до неотступности, как она смело и уверенно стучится в двери милосердия Божия.

Иисус на обеде у фарисея

После того один фарисей просил Иисуса к себе обедать. Иисус принял приглашение, вошел в дом фарисея и возлег за обеденным столом, не умыв рук. Фарисей заметил это и удивился, то есть высказал Гостю свое удивление. По установившемуся обычаю, освященному преданием, перед обедом и после него надлежало умывать руки; по всей вероятности, обычай этот возник вследствие того, что на Востоке не употребляли ни вилок, ни ложек, а брали все руками из общего блюда. Против этого обычая Христос едва ли стал бы что-нибудь говорить, если бы фарисеи не придавали ему значения закона, без соблюдения которого нет спасения. Но так как они соблюдали лишь чистоту тела и пренебрегали чистотою сердца, то Иисус уже обличал их в этом, когда они в большом числе собрались к Нему в Галилее с целью указать народу на нарушение Им закона. Весьма вероятно, что фарисей, пригласивший теперь Иисуса обедать, был в числе тех фарисеев и слышал прежние обличения (см. с. 490), но настолько предан был соблюдению внешней чистоты, что не утерпел и сделал замечание своему Гостю.

Обличение фарисеев и книжников

На это Господь сказал ему: «Да, вы, фарисеи, весьма строго соблюдаете чистоту чаши и блюда, и вообще внешнюю чистоту, и не замечаете, что внутренность ваша, сердце ваше исполнены хищения и лукавства. Не Бог ли, создавший тело, создал и душу? Отчего же вы, заботясь о том, чтобы тело было чисто, чтобы руки были вымыты, вовсе не заботитесь о чистоте души? Очищайте же душу свою добрыми делами, подавайте милостыню из того, что у вас есть; и тогда, когда вы очистите себя, когда в вас не будет ни хищения, ни лукавства, то все у вас будет чисто: чаши ваши и блюда не будут наполняться похищенным и неправедно приобретенным, и через это станут несравненно чище, чем теперь при всей вашей заботливости о внешней чистоте их. Вы думаете, что спасаетесь внешней чистотой и точным соблюдением всех обрядов и преданий старцев; нет, не спасение вас ждет, а горе! Горе вам, фарисеям, что даете десятину с мяты, руты и всяких овощей, и нерадите о суде и любви Божией: сие надлежало делать, и того не оставлять».

По закону Моисея (Числ 18:20–24; Втор 14:22–29) евреи обязаны были отдавать на содержание левитов и на жертвы десятую часть хлеба, вина, масла и всякого произведения семян, которое приходит с поля. Обязаны ли они были отдавать десятую часть тех произведений земли, которые не принадлежат к числу полевых растений, – этот вопрос был спорный, но фарисеи, как строгие блюстители буквы закона, отдавали десятую часть и таких огородных растений, как мята, анис (рута) и тмин.

Не укоряя фарисеев за такое строгое исполнение закона, Иисус указывает им, что прежде всего надлежало им быть справедливыми в суде, при разборе судебных дел, милостивыми в отношении ко всем несчастным и верными Богу; между тем эти-то обязанности они оставляют без внимания и утешают себя тем, что исполняют даже мелочи, ясно не оговоренные в законе. Не пренебрегая исполнением и этих мелочей, надлежало прежде всего делать главнейшее.

Горе вам, фарисеям, что любите председания в синагогах и приветствия в народных собраниях. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что вы – как гробы скрытые, над которыми люди ходят и не знают того.

«Над скрытым в земле гробом, над которым нет ни памятника, ни насыпи и никакого внешнего знака, люди ходят и не знают, что тут гроб, полный костей и тления; так и встречающиеся с фарисеями могут и не заметить, что внутри их кроется неблагообразного, ибо все закрыто в них лицемерием, как гроб землей» (Епископ Михаил. «Толковое Евангелие». 2. С. 434).

На это некто из законников, очевидно, не принадлежащий к секте фарисеев, но принявший слова Иисуса и на свой счет, сказал Ему: Учитель! говоря это, Ты и нас обижаешь (Лк 11:45). Законник этот думал, что не заслуживает упрека, и что поэтому Христос выгородит его и ему подобных из числа тех, кого Он нашел нужным обличить теперь на званом обеде. Но вместо ожидаемого оправдания законнику пришлось выслушать обличение в том, что они, то есть законники, требуют от народа точного исполнения всех, даже мельчайших постановлений Моисеева закона, себя же считают свободными от несения этого бремени. А что действительно совокупность всех постановлений закона была бременем неудобоносимым, это видно из слов Апостола Петра, сказавшего, что это – иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы (Деян 15:10).

Горе Вам, что строите гробницы пророкам, которых избили отцы ваши: сим вы свидетельствуете о делах отцов ваших и соглашаетесь с ними.

Казалось бы, что устройство гробниц на могилах убитых пророков доказывает скорее уважение к памяти убитых, чем сочувствие убийцам; но так как фарисеи во всем поступали притворно, лицемерно, то и в устройстве ими гробниц можно видеть единственное желание их обмануть народ, показав ему свое уважение к убитым пророкам. Ненависть их к последнему Пророку, Иоанну Крестителю, и злобная готовность при первом удобном случае убить Самого Христа, доказывают их сочувствие преступным делам своих отцов. Преступность их отцов, а следовательно, и их самих, как сочувствующих отцам, усиливается тем, что убитыми и изгнанными оказывались посланники Самого Бога. В убийствах этих проявлялось сопротивление воле Божией, и за это взыщется от рода сего кровь всех пророков, пролитая от создания мира, от крови Авеля до крови Захарии, убитого между жертвенником и храмом.

По вопросу о том, кто был Захария, упоминаемый здесь Иисусом, высказаны различные мнения. Некоторые толкователи полагают, что это – Захария, сын Иодаев, побитый камнями на дворе храма в царствование Иоаса (2 Пар 24:20–21), но это мнение едва ли правильно, потому что после Захарии, сына Иодаева, было убито много пророков, Христос же говорит о Захарии, сыне Варахиином как о последнем из убитых пророков. Другие толкователи Евангелия думают, что Иисус Христос подразумевал одного из двенадцати меньших пророков, носившего тоже имя Захарии; но и это мнение неосновательно, потому что о мученической кончине этого пророка ничего неизвестно ни из Писания, ни из преданий. Еще менее основательно мнение о том, что это – Захария, сын Варуха, убитый среди храма, так как он был убит значительно позже смерти и Воскресения Христа и не только не был пророком, но даже не верил в Иисуса Христа. Более основательным следует признать мнение Оригена, Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста и других, считающих, что Иисус Христос говорил о Захарии, отце Иоанна Крестителя. Хотя в Евангелии не сказано, чей сын был Захария, отец Иоанна, но так как он пророчествовал о скором пришествии Мессии и, по преданию, был убит в храме, к тому же убит не предками тех евреев, которых теперь обличал Иисус, а современниками их, то следует признать это последнее мнение более правдоподобным.

Горе вам, законникам, присвоившим себе исключительное право понимать и по-своему толковать другим волю Божию, возвещенную через пророков! Сами вы не поняли ее и хотевшим понять воспрепятствовали своими ложными толкованиями.

Раздраженные такими обличениями, книжники и фарисеи решили во что бы то ни стало обвинить Иисуса в каком-либо нарушении закона или неправильном толковании его, и потому закидали Его вопросами, вынуждая ответы на них. Но цели своей они по-прежнему не достигли.

По всей вероятности, книжники и фарисеи стали сильно приступать (Лк 11:53) к Иисусу с вопросами уже тогда, когда обед окончился и все вышли из дома. Стараясь уловить что-нибудь из уст Его (Лк 11:54), они, конечно, должны были приступать к Нему всенародно, так как подобная беседа в тесном кругу их единомышленников не могла бы привести к желанной ими цели.

Предостережение учеников от фарисейского лицемерия

Увидя Иисуса, окруженного книжниками и фарисеями, народ стал собираться к Нему; и вот, когда собрались тысячи людей и стали теснить друг друга, Христос начал говорить ученикам Своим: «Берегитесь фарисейского лицемерия! Знайте, что нет ничего сокровенного, нет ничего тайного, что не открылось бы рано или поздно; и если вы, говоря что-либо, будете, подобно фарисеям, рассчитывать на непонятливость слушающих вас, на их темноту, будете скрывать от них свои мысли или будете говорить тайно, чтобы другие не узнали, то знайте, что все сокровенно и таинственно сказанное вами будет раскрыто потом при свете истины. Да если вы сумеете скрыть свои помышления от людей, то от Бога как скроете их? К чему же тогда послужит лицемерие, которым фарисеи силятся прикрыть свою лживость? Не бойтесь говорить правду открыто, всенародно! Не ужасайтесь, если вас за это будут преследовать, мучить и даже убивать! Знайте, что преследующие правду могут убить только тело ваше, а душе повредить не могут. Бойтесь тех, которые будут соблазнять вас отречься от правды! Своею лестью, своим лицемерием они будут казаться вам друзьями вашими, расположенными к вам; они будут вкрадываться в душу с тем, чтобы погубить ее, и погубят ее, если вы послушаетесь их. Берегитесь же их! Бойтесь их!»

Речь Иисуса прервал некто из окружающей Его толпы: Учитель! скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство. Он же сказал человеку тому: кто поставил Меня судить или делить вас?

В таком вопросе заключается решительный отказ Христа стать Судьей в споре двух братьев о наследстве. Но почему же Он отказался исполнить обращенную к Нему просьбу? Почему не захотел помочь обиженному? Почему не восставал против множества общественных зол, угнетавших народ? Ведь все страдания людей были так близки Его любвеобильному сердцу! Не мог же Он относиться к ним равнодушно?

Ответ на эти вопросы надо искать в самом учении Иисуса Христа.

Несомненно, что Христос сострадал всем несчастным, обиженным, униженным и угнетенным; Он страдал за род людской, находившийся под властью тьмы и погрязший в неправде; Он хотел сделать всех счастливыми здесь, на земле, а чрез то и блаженными в Царстве Небесном. Но для достижения этой цели Он избрал единственно верный, и притом прямой путь: надо было преобразовать сердце человека; надо было научить людей, что не себялюбие, не мстительность, не угнетение ближних делают человека счастливым, а самоотверженная любовь, воздание добром за зло и готовность добровольно пострадать для блага других; надо было внушить всем, что люди, возрожденные любовью к Богу и ближним, сами создадут себе иные условия общественной жизни, такие условия, при наличности которых невозможны будут ни рабство, ни деспотизм и никакие иные виды насилия. Создавая Царство Божие на земле, в противоположность господствовавшему тогда царству зла, власти тьмы, Христос не мог действовать силой против силы, злом против зла, и в этом – величие и божественность Его учения! Пересоздать силой общественный строй какого-либо народа, оставив самый народ по-прежнему звероподобным, – это еще не значит уничтожить насилие и неправду. К тому же Христос пришел не судить и карать грешников, а спасать их от рабства греху, сделать их свободными.

Вот почему Христос устранял Себя от всякого вмешательства в государственные и общественные дела; по этой же причине Он отказался и от участия в разделе между братьями наследства.

Предостережение от любостяжания

Просивший о понуждении брата к разделу был, очевидно, так занят этим делом, что не слушал Иисуса, предостерегавшего в то время Своих учеников от фарисейского лицемерия; все мысли его были сосредоточены на ожидании наследства, и он так увлекся мечтами о богатстве, что прервал Иисуса; свое дело о наследстве он считал выше, важнее всех поучений Галилейского Учителя.

Притча о богаче

Пользуясь этим случаем, Иисус обратился ко всем окружавшим Его с предостережением: смотрите, берегитесь любостяжания, которым так заражен этот человек; ибо жизнь человека, продолжительность ее не зависит от изобилия его имения. А чтобы эта мысль была понятнее слушателям, Он рассказал притчу о богаче, который, по случаю хорошего урожая, собирался перестроить и значительно расширить свои житницы, собрать в них весь хлеб и все имущество свое, и в самодовольстве сказать душе своей: много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись (Лк 12:19). Богач этот так озабочен был сбором обильного урожая, что ни о чем больше не думал и утешался тем, что жизнь его обеспечена теперь на многие годы и что он может предаваться беззаботному веселью.

Собирание в житницы урожая как благ, ниспосланных Богом, не вызывает никакого осуждения; собрать надо было, но и поделиться с бедными избытком урожая тоже необходимо было, и если бы этот богач поступил так, то не навлек бы на себя наказания. Но он думал, что Бог послал этот урожай исключительно ему для продления его беспечной жизни; и как ошибся он! Мечтая прожить долгие годы в полном довольстве, он умер в ту же ночь. Безумный… кому же достанется то, что ты заготовил? (Лк 12:20).

Кому достанется? Этот вопрос не давал и не дает покоя многим богачам. Еще Соломон, задумываясь над этим вопросом, сказал: все – суета и томление духа! И возненавидел я весь труд мой, которым трудился под солнцем, потому что должен оставить его человеку, который будет после меня. И кто знает: мудрый ли будет он, или глупый? А он будет распоряжаться всем трудом моим, которым я трудился и которым показал себя мудрым под солнцем. И это – суета! (Еккл 2:17–19).

Сенека в письме о внезапной смерти одного богатого знакомого писал: «Как глупо строить планы в жизни! Мы не можем распоряжаться собою даже на завтра! Каково же безумие тех, которые тешат себя надеждами на отдаленное будущее: я куплю, я построю, я дам взаймы, я возьму обратно, я займу должность и затем буду наслаждаться довольством в годы старости и утомления!»

Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет.

Наставление быть всегда готовыми к ответу за прожитую жизнь

Раньше этого, в Нагорной проповеди Своей, Иисус предостерегал Апостолов от любостяжания и говорил: Не собирайте себе сокровищ на земле, но собирайте себе сокровища на небе (Мф 6:19–20) (см. выше, гл. 12). Собирать сокровища на небе – значит творить волю Божию, то есть: любить ближних, помогать им, облегчать их страдания, душу свою полагать за них. Кто так поступает, тот богатеет заслугами своими перед Богом, или иначе: в Бога богатеет. Тот предстанет на окончательный Суд с такими оправдывающими его сокровищами, которые откроют ему двери Царства Небесного. А с чем явится на этот Суд тот, кто собирал для себя только сокровища земные? Чем оправдает он свою жизнь? Нищим он предстанет пред Богом, и в позднем раскаянии сам назовет себя безумным!

Притча о рабах, ожидающих возвращения господина своего

Продолжая Свои наставления ученикам, Христос заповедал им так жить, в Бога богатея, чтобы всегда быть готовыми отойти из этого мира и предстать на Суд Божий. Рассказав им о рабах, ожидающих препоясанными (то есть готовыми к работе) и со светильниками в руках возвращения господина своего с брака и не знающих, когда именно он придет, Иисус сказал: Будьте же и вы готовы, ибо, в который час не думаете, приидет Сын Человеческий (Лк 12:40).

Епископ Феофан по поводу этих слов Христа говорит: «Надо быть готовым на всякий час: не знать, когда придет Господь или для последнего Суда, или для взятия тебя отсюда, что для тебя все равно. Смерть все решает; за нею итог жизни; и что стяжешь, тем и довольствуйся всю вечность. Доброе стяжал – блага участь твоя; злое – зла. И решиться все это может сию же минуту, вот в эту самую, в которую ты читаешь эти строки; и затем всему конец: наложится печать на твое бытие, которой никто уже снять не может. Есть о чем подумать!.. Но надивиться нельзя, как мало об этом думается. Что за тайна делается над нами! Все мы знаем, что вот-вот смерть, что избежать ее нельзя, а между тем совсем почти никто об ней не думает, а она придет внезапно и схватит. И то еще… когда даже схватывает смертельная болезнь, все не думается, что конец пришел» (Мысли на каждый день, с. 444).

Будьте же и вы готовы, ибо, в который час не думаете, приидет Сын Человеческий.

Выслушав это наставление и предостережение, Апостол Петр спросил Иисуса: Господи! к нам ли притчу сию говоришь, или и ко всем?

На этот вопрос Господь отвечал притчей, из которой они должны были понять, что только что оконченное наставление относилось не только к ним, но и ко всем.

Притча о благоразумном домоправителе, которому поручено раздавать хлеб слугам

Господин поручил своему домоправителю раздавать своевременно хлеб слугам. Если домоправитель верен и благоразумен, то будет поступать так, как ему приказано, притом поступать так всегда, в какое бы время ни возвратился господин его, и за это получит величайшую награду. Но если он, надеясь на продолжительное отсутствие господина своего, станет обижать слуг, не давать им того, что должно, а сам будет предаваться беззаботному веселью, то придет господин его в такой день и час, в какой он и не ждал его, и подвергнет его участи, какую заслуживают неверные и неблагоразумные рабы. Но не только такой беспечный домоправитель, а и рабы господина подвергнутся наказанию за неисполнение воли его, хотя не все одинаковому: кто знал волю господина своего и не был готов во всякое время встретить его, тот заслужит строжайшее наказание, а кто не знал воли господина и потому встретил его неподготовленным, тот будет наказан не так строго. И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут (Лк 12:48).

Выслушав эту притчу, Апостолы должны были понять, что Господин – это Христос, поручающий им, как домоправителям, раздавать рабам Его, то есть всем людям, блага Его учения; они посвящены в это учение, им много дано, и потому с них много и взыщется, если они вздумают отступиться от точного исполнения воли Его и соблазниться житейскими благами. Но так как, с пришествием Христа на землю, всем без исключения людям предоставлена возможность познать волю Божию, то познавшие ее и, однако же, не исполнившие подвергнутся строжайшему наказанию; тем же, которые почему-либо не могли познать ее, будет оказано снисхождение.

Не забывайте никогда, люди просвещенные, что с полученным образованием вы взяли ключ к разумению Христова учения, и что вам придется дать отчет: какое употребление вы сделали из него? Просветили ли себя и других светом истины Божией? Исполнили ли узнанную вами волю Божию? Помните всегда, что вам много дано, и потому с вас много и взыщется. Помня это, будьте строги, взыскательны к себе и относитесь снисходительно к тем, кому мало дано; знайте, что с них мало взыщется Самим Христом.

Продолжая беседу, Иисус сказал: «Огонь пришел Я низвести на землю, тот божественный огонь, который воспламенит в сердцах людей любовь к Богу и ближним; и как желал бы Я, чтобы он уже возгорелся!»

Но так как этому должна предшествовать крестная смерть Самого Христа, и этой смертью Он должен как бы креститься (не в покаяние или прощение грехов, в которых, будучи безгрешным, не нуждался, а в воскресение из мертвых), и так как огонь любви мог воспламениться не раньше этого крещения, то Он сказал: Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится! Как Я хочу, чтобы это скорее совершилось!

Рассказ о галилеянах, убитых Пилатом

К концу этой беседы подошли к Иисусу пришедшие из Иерусалима и рассказали Ему о Галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их (Лк 13:1). Евангелист Лука не сообщает никаких подробностей об этом происшествии, вероятно, потому, что подобные этому были нередки: евреи часто восставали против римского владычества, и всякое восстание беспощадно подавлялось вооруженной силой; возмущения бывали и в храме, в особенности во время больших праздников, когда вооруженные римские солдаты охраняли в нем порядок. Судя по сказанию Евангелиста Луки, можно полагать, что возмутившиеся галилеяне были, по приказанию правителя Иудеи, Пилата, убиты в храме в то самое время, когда приносили жертвы, вследствие чего кровь их смешалась с кровью жертвенных животных.

Евреи признавали, что всякое несчастье, какое постигает человека, ниспосылается ему Богом в наказание за грехи его или его родителей, причем особенное бедствие, обращающее на себя всеобщее внимание, посылается за особенно тяжкие грехи.

Наставление Иисуса по этому поводу

Христос же учил, что воздаяние за прожитую жизнь, а, следовательно, и наказание за грехи, последуют на окончательном Суде над родом человеческим: что же касается наказаний, которым иногда люди подвергаются в этой жизни, то они имеют значение или испытаний, если посылаются добродетельным людям, или предостережений, если им подвергаются люди порочные. Таким предостережением для евреев была смерть галилеян, убитых по приказанию Пилата. Поэтому Иисус сказал: думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали? (Лк 13:2). Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете[69] (Лк 13:4–5).

Евреи отвергли Мессию-Христа, то есть совершили величайший из всех грехов. Однако они могли еще искупить этот грех искренним раскаянием. К этому-то покаянию и призывает их Иисус, предостерегая, что если не покаются, то все погибнут так же, как погибли убитые в храме галилеяне и задавленные башней иерусалимляне.

Евреи не покаялись; напротив, распятием своего Мессии еще более согрешили и за то навлекли на себя страшную кару, которая, в свою очередь, служила грозным предостережением тем из них, которые, пострадав, остались живы. Кара эта – разрушение Иерусалима, совершившееся тридцать шесть лет спустя. По свидетельству Иосифа Флавия, в продолжение осады Иерусалима римскими войсками в самом городе и его окрестностях погибло более миллиона людей; город был сожжен и разрушен.

Предвидя эти бедствия, Иисус призывал евреев к покаянию и тут же, в притче, объяснил им, почему наказание это постигнет их не тотчас же, а спустя некоторое время.

Притча о смоковнице

Некто, имея в своем винограднике смоковницу, ждал от нее плодов; но, приходя за этим третий год и не находя плодов, приказал виноградарю срубить ее. Добрый виноградарь просил подождать еще год, надеясь особым попечением о ней вызвать плодоношение и соглашаясь срубить ее через год, если она и при таком уходе не даст плода.

Если слушатели Иисуса были внимательны и вдумчивы, то должны были понять, что владелец виноградника – Бог, Владыка всех народов, – ждет от Своей смоковницы, народа еврейского, плодов, то есть веры в посланного к ним Мессию, покаяния и добрых дел. Приходит к концу уже третий год общественного служения Сына Человеческого, а смоковница все еще не дает плода; срок этот весьма достаточный для того, чтобы узнать, способна ли смоковница к плодоношению, уверует ли народ еврейский в посланного ему Избавителя, покается ли и начнет ли жить по воле Божией, принося достойные плоды покаяния. Поэтому, не имея уже надежды на исправление закоснелых в своем упорстве евреев, Хозяин виноградника произносит суд над бесплодной смоковницей: «Сруби ее, – говорит Он Виноградарю, Иисусу Христу, – на что она и землю занимает? (Лк 13:7). Оставь без внимания этот жестокосердый народ! Отвергни его! Место его займут иные народы, которые уверуют в Тебя и будут творить волю Мою! Но добрый Виноградарь просит отсрочить исполнение этого приговора, думая, что, при чрезвычайных мерах с Его стороны, этот народ, быть может, и даст ожидаемые от него плоды; время срубить бесплодную смоковницу, отвергнуть избранный народ, еще не ушло: оставь ее и на этот год; если же не принесет плода, то в следующий год срубишь ее (Лк 13:8–9)».

Излюбленная Владельцем виноградника смоковница все-таки не дала плода; евреи не только не раскаялись, но распяли Христа, и за то над ними исполнился суд Божий: храм их, единственное место, где они, по закону своему, могли приносить жертвы Богу, разрушен; дерзкая попытка римского императора Юлиана Отступника восстановить его оказалась бесплодным покушением отменить последствия заслуженного евреями приговора; разрушен и город их, и сами они рассеяны по всей земле, и с тех пор скитаются, как отверженные, не имея отечества.

Исцеление скорченной женщины

Во время пребывания Своего в Галилее Иисус вошел в субботний день в синагогу и совершил там чудо: исцелил женщину, которая восемнадцать лет была скорчена и не могла выпрямиться. Присутствовавшие при этом фарисеи молчали, но начальник синагоги высказал негодование и, обращаясь к народу, сказал, чтобы приходили исцеляться в другие шесть дней недели, но не в субботу.

Обличение фарисеев в нарушении субботнего покоя

Много раз уже разъяснял Христос, что добрые дела позволительно делать и в субботу; объяснил Он Своим слушателям и теперь, что если они совершают в субботу много житейских дел, не терпящих отлагательства до другого дня, например, отвязывают вола своего или осла и ведут на водопой, то, конечно, должны оказывать помощь ближним, избавлять их от страданий во всякое время, хотя бы в субботу (об исцелениях в субботу см. выше). Относительно этой скорченной женщины Христос сказал, что сатана связал ее вот уже восемнадцать лет. Эти слова толкуются различно. Епископ Михаил полагает, что скорченная женщина не была бесноватой в строгом смысле этого слова, но болезнь ее происходила от действия духа нечистого. Того же мнения держался и блаженный Феофилакт. Другие же полагают, что женщина эта была связана узами греховной порочной жизни своей, от которой и произошла ее болезнь, а так как грехи приписываются действию сатаны, то и слова Иисуса надо понимать в этом смысле.

Когда Иисус окончил Свою речь, пристыженные противники Его молчали, а народ радовался, что видел такие славные дела.

После этого, ввиду приближавшегося праздника обновления, Иисус пошел в Иерусалим и, проходя по городам и селениям, учил стекавшийся к Нему народ.

Праздник обновления

Настал же тогда в Иерусалиме праздник обновления, и была зима (Ин 10:22).

Праздник обновления был установлен Иудой Маккавеем, примерно за 160 лет до Рождества Христова, в воспоминание возобновления, очищения и освящения храма, оскверненного Антиохом Епифаном при взятии им Иерусалима (1 Мак 6:59). Праздник этот начинался двадцать пятого числа месяца Хаслева (около половины декабря) и продолжался восемь дней.

Евангелист Иоанн говорит, что тогда была зима, и потому Иисус ходил, то есть учил, в притворе Соломоновом. В Палестине в декабре бывает вообще тепло; но в тот год, вероятно, было холодно, и на открытых дворах храма неудобно было поучать народ, а потому Иисус избрал для Своих бесед притвор Соломонов, то есть одну из крытых галерей, которыми храм был окружен со всех сторон.

Тут Иудеи, то есть фарисеи и прочие враги Иисуса, обступили Его, оттеснив таким образом Апостолов и других учеников Его, и спросили: долго ли Тебе держать нас в недоумении? если Ты Христос, скажи нам прямо.

Объяснение Иисуса о единосущии Его с Отцом

Два месяца назад на празднике кущей фарисеи спрашивали Иисуса: где Твой Отец? и: кто же Ты? (Ин 8:19, 25). И если Он не ответил им на эти вопросы прямо, то все-таки из всей Его беседы с ними они должны были вывести заключение, что если Он называет Себя Сыном Божиим, прежде Авраама бывшим, то, конечно, признает Себя Мессией-Христом. Фарисеи все это прекрасно поняли тогда же и даже хотели за это побить Иисуса камнями. Не могли они так скоро забыть это, и потому, если теперь спрашивали Иисуса – Христос ли Он? – то, конечно, не из желания уверовать в Него, как думают некоторые. Да и самый вопрос, предложенный в дерзко-вызывающем тоне, доказывает, что это были враги Иисуса. Если бы фарисеи намеревались уверовать в Него как Мессию, если бы они не решались открыто признать Его только потому, что Он сам ни разу еще не назвал Себя Христом, то не подлежит никакому сомнению, что Иисус Сам пошел бы навстречу такому желанию и не стал бы уклончиво отвечать им, не оставил бы их в мучительном недоумении. Но Он знал их замыслы и потому отвечал им: Я уже говорил вам, кто Я, но вы не поверили Мне; если вы не хотели верить Моим словам, то должны были бы поверить Моим делам, которые Я творю во имя Отца Моего, ибо они свидетельствуют о Мне; но вы и делам Моим не придаете веры, и это потому, что вы – не Моего стада овцы, как Я уже сказал вам. Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их; и они идут за Мною. И Я даю им жизнь вечную (Ин 10:27–28). Овец этих дал Мне Отец Мой; а Он больше, могущественнее всех, и потому никто не отнимет их у Него. Никто не отнимет их и у Меня, потому что Я и Отец – одно (Ин 10:30).

Покушение фарисеев побить Иисуса камнями

Услышав это, фарисеи схватили камни. Намерение фарисеев побить Иисуса камнями на празднике кущей не осуществилось по причинам, объясненным выше, но фарисеи могли объяснить эту неудачу тем, что у них не было под руками камней, и потому, по всей вероятности, запаслись теперь камнями, спрятав их, быть может, в карманы свои. Вероятность такого предположения подкрепляется еще и тем, что все это происходило в притворе Соломоновом, где не могли находиться склады камней, а если бы фарисеи, не имея в своих карманах камней, бросились бы за ними к имеющимся на дворе храма складам, то едва ли Иисус ожидал бы их возвращения? Скорее Он, как и прежде, оставил бы Своих озлобленных врагов, так как час Его еще не пришел.

Вооруженные камнями фарисеи уже замахнулись ими на Иисуса, и дикая расправа озлобленных врагов Христовых началась бы, если бы Иисус не воспротивился ей, сказав: много добрых дел показал Я вам от Отца Моего; за которое из них хотите побить Меня камнями?

Кротость и смирение победили зло: руки фарисеев опустились, камни выпали из них. Совесть на мгновение пробудилась в них, и им стыдно стало убивать Человека, действительно совершившего столько добрых дел; но, желая все-таки оправдать свои действия в глазах народа, они сказали: не за доброе дело хотим побить Тебя камнями, но за богохульство и за то, что Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом.

На обвинение в том, что Он, будучи Человеком, делает Себя Богом, Иисус отвечал ссылкой на Писание, в истинности которого фарисеи не сомневаются. В Писании приведены слова Бога – Я сказал: вы боги. Поэтому, если Бог назвал богами тех, к которым обратился с такими словами, то как же вы говорите, что Я богохульствую, называя Себя Сыном Божиим, – Я, Которого Отец освятил и послал в мир (Ин 10:36)?

Чтобы понять эту ссылку Иисуса Христа на Писание, надо прочесть весь псалом пророка Асафа. Вот что сказано в этом 81-м псалме: Бог стал в сонме богов; среди богов произнес суд: доколе будете вы судить неправедно и оказывать лицеприятие нечестивым? Давайте суд бедному и сироте; угнетенному и нищему оказывайте справедливость; избавляйте бедного и нищего; исторгайте его из руки нечестивых. Не знают, не разумеют, во тьме ходят; все основания земли колеблются. Я сказал: вы – боги, и сыны Всевышнего – все вы; но вы умрете, как человеки, и падете, как всякий из князей (Пс 81:1–7).

Смысл этого псалма не оставляет никакого сомнения в том, что в нем богами названы люди, призванные творить суд и защищать слабых от посягательств сильных; богами они названы потому, что должны быть органами Божественного правосудия и проводниками правды Божией. Именем Самого Бога говорится им, в каком случае они могут именоваться сынами Всевышнего, как бы богами: если будут по правде судить бедного и сироту, оказывать справедливость каждому угнетенному и нищему; если будут избавлять бедных и нищих от притеснений со стороны нечестивых, то будут достойными сынами Всевышнего и назовутся богами. Но, вместе с тем, те из органов божественной власти, которые ничего этого не разумеют и ходят во тьме, так что от их злодеяний колеблются все основания земли, все основы общежития, – все погибнут, несмотря на то, что названы богами.

Приведя выдержку из этого псалма, Христос сказал как бы так: «Вы, конечно, не решитесь обвинять псалмопевца в богохульстве; поэтому, если он назвал богами достойных носителей божественной власти, то как же можете обвинять в богохульстве Меня, назвавшего Себя Сыном Божиим и творящего дела, какие может творить только Бог?

Вы могли бы не верить Мне (продолжал Иисус), если бы Я не творил дел Отца Моего; но так как Я творю то, что свойственно только Богу, то из этих дел вы должны понять, что Я и Бог – одно, что Он во Мне и Я в Нем».

Удаление Его за Иордан

Услышав это, фарисеи опять хотели схватить Иисуса, но Он уклонился от рук их и пошел за Иордан. Как Христос уклонился, Евангелист не говорит; вероятно, так же, как и на празднике кущей, то есть прошел посреди них, и никто не осмелился дотронуться до Него.

И пошел Иисус за Иордан, туда, где прежде крестил Иоанн. По сказанию того же Евангелиста, Иоанн крестил сначала в Вифаваре при Иордане (Ин 1:28), а потом в Еноне, близ Салима (Ин 3:23). Где именно находились Енон и Салим, с точностью неизвестно, Вифавара же была в Перее, то есть в восточной части Палестины, расположенной по левую сторону Иордана и подчиненной четверовластнику Ироду Антипе. Сюда-то направил Свой путь Иисус.

Здесь проповедовал Иоанн Креститель, призывая всех к покаянию; здесь, несомненно, было много его учеников, которые теперь пришли к Иисусу, видели совершаемые Им чудеса, слышали Его учение и засвидетельствовали, что все, что сказал Иоанн о Нем, было истинно. Слыша такое свидетельство, многие там уверовали в Него.

В первые годы Своей проповеди Иисус запрещал уверовавшим в Него разглашать, что Он есть Христос. Он хотел, чтобы народ сам уверовал в Него, и для этого Он дал народу много знамений. Теперь же, когда служение Его приходило к концу, Он нашел своевременным открыто, всенародно объявить Себя Сыном Божиим, Единосущным Отцу, дабы евреи не могли оправдывать себя неведением. Когда Он сказал: Я и Отец – одно, то враги Его прекрасно поняли эти слова и тут же засвидетельствовали это, сказав: Ты, будучи Человек, делаешь Себя Богом. Отвечая озлобленным врагам Своим, Господь сказал: Тому ли, Которого Отец освятил и послал в мир, вы говорите: богохульствуешь, потому что Я сказал: Я Сын Божий? (Ин 10:36). Словом, на празднике обновления, когда фарисеи и книжники сами спросили Его, Он ли Христос, Он рассеял всякие недоумения, провозгласив Себя Сыном Божиим, равным Отцу.

И, несмотря на это, многие неверующие решаются утверждать, что Иисус ни разу не назвал Себя Сыном Божиим. К сожалению, эти противохристианские мысли идут и от графа Л. Н. Толстого, который своими прежними трудами заслужил всеобщую известность; сочинения его о Христе читаются нашей интеллигенцией, и сказанному в них верят, как словам новоявленного пророка. Но пусть же сами поклонники Толстого прочтут внимательно и без предвзятых мыслей все, что говорилось на празднике обновления! Тогда они поймут, что нельзя слепо верить даже и таким современным кумирам, как граф Л. Н. Толстой. А если они пожелают прочесть все Евангелие, то узнают, что в нем записано 39 случаев, когда Иисус обнаруживал Свое богосознание, то есть объявлял Себя Богочеловеком, Сыном Божиим.[70]

Иисус на обеде у фарисея

Во время пребывания Иисуса в Перее случилось Ему в субботу придти в дом одного из начальников фарисейских вкусить хлеба. Из дальнейшего повествования Евангелиста можно заключить, что Иисус был приглашен в числе многих к фарисею на обед. А так как это была суббота, то все зорко следили за Ним, не нарушит ли Он закона о субботнем покое. Случай такого нарушения не замедлил представиться: к Нему подошел страдающий водяной болезнью, прося исцеления.

Исцеление страдавшего водяной болезнью

Видя вокруг Себя книжников и фарисеев, Иисус спросил их: позволительно ли врачевать в субботу? (Лк 14:3). Ответа не последовало. Тогда Иисус, прикоснувшись к больному, исцелил его и отпустил (Лк 14:4), а законникам и фарисеям сказал: если у кого из вас осел или вол упадет в колодезь, не тотчас ли вытащит его и в субботу? (Лк 14:5).

Строгие блюстители закона сознавали, что каждый из них нарушает субботний покой для спасения или сохранения своего имущества, но открыто признаться в этом не решались.

Притча о званных

В это время прибывающие гости занимали места за обеденным столом, причем каждый из них старался занять место поближе к хозяину, так как на этих местах всегда сидели наиболее почетные и знатные гости. Заметив такое стремление поставить себя выше других, Иисус дал им наставление не садиться самовольно на первое место, не возвышать самого себя, а смиренно ждать такого приглашения от хозяина пира. С тем, кто считает себя выше всех, кто, вследствие такого самомнения, стремится везде быть первым, может случиться большая неприятность: придет кто-нибудь почетнее его, и хозяин пира попросит самозванца уступить ему место, а другие лучшие места будут уже заняты, и встанет тогда гордец со стыдом и сядет на последнее место; ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лк 14:11).

Как трудно, даже почти невозможно, грешному человеку быть беспристрастным судьей своей жизни! Себялюбие всегда найдет хотя бы и ложные оправдания дурных поступков, а гордость превознесет и преувеличит значение кажущихся хорошими; и возмечтает о себе человек, и, подобно фарисею, будет считать себя не таким, как прочие, а такие мечты ослепляют, не дают возможности замечать свои недостатки, не дают места самоосуждению и препятствуют самоисправлению. И такой самовозвышающийся человек, считающий себя не таким, как прочие, и потому всюду стремящийся занять первое место, будет пристыжен и унижен, когда на окончательном Суде над родом человеческим ему предложат занять свое, то есть последнее место. В предупреждение такого печального исхода Христос заповедает нам смирение и самоуничижение и обещает нам, что не возвышающие сами себя будут возвышены.

Заметив, что званные на этот пир – все родственники, друзья и богатые соседи хозяина, Иисус, обращаясь к нему, сказал: когда даешь обед или ужин, не зови таких гостей, которые и тебя могут также угостить и тем воздать тебе за твое гостеприимство, а зови нищих, увечных, хромых, слепых и вообще бедных, которые сами не могут отплатить тебе тем же, но за которых воздаст тебе Бог в будущей вечной жизни.

Говоря – не зови друзей (Лк 14:12) – Христос этим не воспрещает дружеские и родственные отношения к равным по состоянию, выражающиеся в гостеприимстве и угощении. Однако этими словами Он предупреждает, что за добрые дела по отношению к тем, которые не остаются за то в долгу, награда получается здесь, на земле, и потому рассчитывать за такие добрые дела на награду в будущей жизни нельзя; поступающий так собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет (Лк 12:21). Творящий добро тем, от которых не может получить воздаяния, взаймы дает Богу, Который, конечно, не остается у человека в долгу.

О необходимости усилий над собой для вступление в Царство Мессии

Услышав слова Иисуса о воскресении праведных, один из участников обеда, вероятно, тоже фарисей, сказал: блажен, кто вкусит хлеба в Царствии Божием! (Лк 14:15) Говоря так, он, очевидно, под Царством Божиим подразумевал Царство Мессии и притом в том именно значении, какое придавали ему фарисеи, а так как фарисеи считали, что это Царство приготовлено именно для них, то и назвавший блаженным того, кто вкусит хлеба в этом Царстве, таковым блаженным считал несомненно себя и себе подобных. Но Христос, обращаясь к нему, притчею объяснил ему, что фарисеи-то и подобные им мнимые праведники не будут участниками Царства Мессии.

Один человек устроил большой званый ужин, но когда послал раба своего сказать званным, что все уже готово, то все они, как бы сговорившись, стали отказываться, придумывая разные отговорки. Один отговаривался покупкой земли, другой – покупкой волов, а третий – женитьбой. Тогда хозяин дома послал раба своего привести из того же города нищих, увечных, хромых и слепых, и, когда они возлегли и остались еще свободные места, послал раба за город звать всех, кого встретит, чтобы не было за ужином пустого места.

Смысл этой притчи таков: под видом большого ужина представлено Царство Мессии как Царство Божие на земле и Царство Небесное в будущей вечной жизни. Устроитель этого ужина, Бог, приглашал, посредством ветхозаветного закона и пророков, весь народ еврейский вступить в уготованное для них Царство, а затем, когда Царство это приблизилось, вновь послал к приглашенным повторить приглашение и притом послал Самого Мессию. В притче Иисус назван рабом потому, что в некоторых пророчествах Мессия именовался рабом Господа, и еще потому, что он явился в образе человека, то есть раба Божия. Посланный Мессия объявил евреям: приблизилось Царство Небесное (Мф 3:2); идите, ибо уже все готово (Лк 14:17). Но те из евреев, к которым, главным образом, относился этот призыв, которые по развитию своему и знанию Писания могли скорее всего понять и принять это приглашение, то есть книжники, фарисеи и прочие руководители народа, как бы сговорившись, стали отказываться от приглашения и не пошли на званый ужин. Тогда Господь повелел Мессии звать мытарей и грешников того же города, то есть того же народа; и когда все еще осталось много свободных мест, послал за пределы города, то есть народа еврейского, звать всех язычников вступить в Царство Мессии. Оканчивая эту притчу, Господь сказал: никто из тех званых не вкусит моего ужина, ибо много их было званых, все были званы, но мало оказалось избранных (Лк 14:24).

Обед окончился, и гости вышли из дома фарисея. Вероятно, под впечатлением только что слышанной притчи некто спросил Иисуса: неужели мало спасающихся?

(Когда именно, где и кем предложен этот вопрос, – Евангелист не поясняет, но нам кажется, что уместнее всего поместить беседу по поводу этого вопроса вслед за притчей о званных).