Опасное наследство Фоллетт Кен
– Напротив, Солли. Черт тебя подери, Гринборн! Ты гораздо лучший друг, чем я заслуживаю.
Вернувшись в Банк Пиластеров, Хью увидел у себя на рабочем столе записку. Развернув ее, он прочитал:
10:30
Дорогой Пиластер!
Нам нужно встретиться немедленно. Ты найдешь меня в кофейне «Плейг» за углом. Буду тебя ждать. Твой старый приятель,
Антонио Сильва
Значит, Тони вернулся! Когда он потратил больше, чем мог себе позволить в карточной игре с Эдвардом и Мики, ему пришлось с позором покинуть страну примерно в то же время, что и Хью. Чем же он занимался после этого? Сгорая от любопытства, Хью немедля отправился в кофейню.
Там он сразу увидел постаревшего и осунувшегося Тонио, читавшего за столиком газету «Таймс». Шевелюра его была такого-же огненно-рыжего цвета, но в остальном от проказливого школьника или от беспечного юноши не осталось и следа. Несмотря на то что он был одного возраста с Хью – недавно им исполнилось двадцать шесть лет, – вокруг глаз у него уже появились морщинки.
– Я жил в Бостоне, где добился большого успеха, – ответил Хью на первый вопрос Тонио. – В январе приехал на родину, но тут у меня опять возникли кое-какие проблемы с моей беспокойной семейкой. А ты как?
– У меня на родине произошли большие перемены. Мое семейство теперь не настолько влиятельное, как прежде. Мы до сих пор контролируем Милпиту, провинциальный город, откуда мы родом, но столица поделена между президентом Гарсией и другими.
– Кем именно?
– Партией Миранды.
– Родственниками Мики?
– Да, и теми, кто к ним примыкает, а таких с каждым месяцем становится все больше. Они захватили шахты по добыче нитратов на севере страны и разбогатели. После этого они сосредоточили в своих руках всю торговлю с Европой, потому что у них связи с вашим банком.
Хью удивился.
– Я знал, что Эдвард занимается сделками с промышленниками из Кордовы, но не догадывался, что все они проходят через Мики. И все же, я думаю, это не так уж важно.
– Это очень важно, – возразил Тонио и вынул из-под полы пальто пачку бумаг. – Вот, выдели несколько минут, почитай. Это статья, которую я написал для «Таймс».
Хью взял рукопись и начал читать. В статье говорилось об условиях труда на принадлежащей семейству Миранда нитратной шахте. Поскольку строительство шахты финансировал Банк Пиластеров, Тонио считал его ответственным за положение рабочих. Поначалу отчет не слишком впечатлял Хью: долгий рабочий день, низкая заработная плата и детский труд были распространены во многих странах. Но далее описывались настоящие зверства – вооруженные хлыстами и пистолетами охранники вовсю применяли свое оружие для поддержания строгой дисциплины. Рабочих, в том числе женщин и детей, жестоким образом наказывали за малейшее нарушение и избивали, а если они пытались сбежать до установленного срока работ, их могли даже застрелить. Тонио сам был свидетелем одного из таких «наказаний».
Хью пришел в ужас.
– Но ведь это настоящее убийство! – воскликнул он.
– Вот именно.
– А ваш президент знает об этом?
– Знает. Но Миранда у него в любимчиках.
– А ваше семейство…
– Раньше мы пытались как-то бороться, но теперь заняты только тем, как бы не потерять власть в своей собственной провинции.
Хью был потрясен, что его семья и его банк финансировали все эти ужасы, но решил гневное возмущение оставить на потом, а пока что трезво оценить ситуацию. Статья была как раз из тех, что охотно печатали в «Таймс». О ней заговорят на всех углах, в редакцию потекут письма возмущенных читателей, в парламенте зазвучат гневные речи. Многие предприниматели, особенно из методистов, серьезно задумаются над тем, продолжать ли им иметь дела с Пиластерами. Для банка это очень плохо.
«А мне что с того? – подумал Хью. – Банк и со мной обошелся скверно, поэтому я его и покидаю». Но все же он не мог не вмешаться. Несмотря ни на что, он пока что остается сотрудником банка, он собирается получить жалованье в конце месяца, и до тех пор он должен защищать интересы Пиластеров. Нужно определенно что-то сделать.
Чего добивается Тонио? Если он показал Хью статью до ее публикации в газете, значит, он хочет заключить какую-то сделку.
– И какова же твоя цель? – спросил он прямо. – Ты хочешь, чтобы мы прекратили финансировать эти шахты?
Тони отрицательно покачал головой.
– Уйдут Пиластеры – придут другие банкиры, не такие щепетильные. Нет, нужно действовать более осмотрительно.
– Похоже, у тебя что-то на уме.
– Семейство Миранда планирует построить железную дорогу.
– Да, я знаю. Дорогу от столицы до провинции Санта-Мария.
– Эта дорога сделает Папу Миранду самым богатым и влиятельным человеком в стране, за исключением разве что президента. А Папа Миранда – самый бессердечный злодей, какого только видел свет. Я хочу, чтобы строительство этой железной дороги остановили.
– И потому хочешь опубликовать эту статью.
– Несколько статей. И еще я организую ряд встреч, произнесу речи, поговорю с членами парламента и постараюсь добиться аудиенции у министра иностранных дел. Все, что нужно, чтобы финансирование дороги прекратилось раз и навсегда.
«А у него может получиться», – подумал Хью. Инвесторы не пожелают вкладывать свои средства в предприятие, по поводу которого в обществе поднимется большой шум. Его поразила происшедшая с Тонио перемена – вместо безответственного юнца, увлекавшегося азартными играми, перед ним сидел трезвомыслящий человек, затеявший кампанию против жестокого обращения с рабочими.
– А почему ты обратился ко мне?
– Мы можем ускорить процесс. Если банк откажется выпускать облигации для железной дороги, я не стану публиковать статью. Так вы избежите лишней шумихи, а я получу то, что хочу, – Тонио неловко улыбнулся. – Надеюсь, ты не считаешь, что я вас шантажирую. Да, немного грубовато, но не так, как хлестать детей плетью на шахте.
Хью кивнул.
– Да, не так жестоко. Я даже восхищаюсь твоей целеустремленностью. Правда, шумиха вокруг банка напрямую на меня уже не повлияет. Я собираюсь уйти из него.
– Неужели? – воскликнул Тонио. – Но почему?
– Долго рассказывать. Расскажу как-нибудь потом. А пока что я могу только рассказать партнерам о предложении, которое ты мне сделал. Пусть сами решают, как им поступать. Я уверен, что сейчас их мое мнение не заинтересует.
Он все еще держал в руках рукопись Тонио.
– Можно, я оставлю себе?
– Да, у меня есть копия.
На листах бумаги был напечатан адрес отеля «Рюсс» на Бервик-стрит в Сохо. Хью никогда не слышал о нем – это было далеко не самое респектабельное заведение Лондона.
– Я дам тебе знать о том, что сказали партнеры.
– Спасибо, – ответил Тонио и сменил тему: – Жаль, что наш разговор касался только дел. Надо как-нибудь посидеть, вспомнить былое.
– Ты еще должен познакомиться с моей женой.
– Да, было бы здорово.
– Ну ладно, будем на связи.
Хью вышел из кофейни и вернулся в банк. Взглянув на большие часы в зале, он удивился тому, что еще не было и часа дня – а столько уже всего произошло за утро! Решительным шагом он направился в кабинет партнеров, где застал Сэмюэла, Джозефа и Эдварда. Он передал статью Сэмюэлу, который прочитал ее и передал Эдварду.
Эдвард пролистал бумаги, покраснел и, не закончив чтения, вскочил с места и, направив указательный палец на Хью, закричал:
– Это все ты со своим школьным дружком! Вы все придумали, чтобы подорвать все наши операции в Южной Америке! Ты завидуешь мне, потому что тебя не назначили партнером!
Хью понимал, чем вызвана такая истерика. Торговля с Южной Америкой была единственным вкладом Эдварда в общее дело. Во всем остальном он был совершенно бесполезен для банка.
– Как ты был Тупицей Недом в школе, так им и остался, – вздохнул Хью. – Сейчас речь идет о том, признает ли банк свою вину в том, что помог упрочить богатство и влияние Папы Миранды – человека, который приказывает хлестать плетью женщин и убивать детей.
– Я в это не верю! – не унимался Эдвард. – Семейство Сильва всегда было врагом семейства Миранда. Это всего лишь грязный шантаж.
– Уверен, то же самое скажет и твой приятель Мики. Но как дело обстоит на самом деле?
Джозеф подозрительно взглянул на Хью.
– Всего лишь несколько часов назад ты пытался отговорить меня от этой затеи, а теперь приходишь и показываешь какие-то каракули. Любопытно… Уж не выдумал ли ты все это, чтобы досадить Эдварду и опорочить его как партнера?
Хью встал.
– Если вы сомневаетесь в моей честности, то мне лучше уйти.
Сэмюэл шагнул вперед и удержал его:
– Сядь, Хью. Не наше дело – выяснять, правда написанное или нет. Пусть этим занимаются судьи. Факт тот, что инвесторы сочтут предприятие «Железная дорога Санта-Марии» весьма сомнительным, и потому мы должны изменить свое решение.
– Я не собираюсь потворствовать шантажистам, – гневно сказал Джозеф. – Пусть этот латиноамериканский хлыщ печатает что хочет и катится ко всем чертям.
– Можно поступить по-другому, – примирительным тоном сказал Сэмюэл. – Можно подождать и посмотреть, как эта статья скажется на уже выпущенных акциях южноамериканских компаний; их немного, но достаточно, чтобы судить об общей обстановке. Если они упадут в цене, то мы прекратим финансирование «Железной дороги Санта-Мария». Если нет, то можно оставить все как есть.
– Я не против того, чтобы поступить так, как скажет рынок, – сказал Джозеф уже более спокойным тоном.
– Но есть еще один вариант, – продолжил Сэмюэл. – Можно выпустить облигации совместно с другим банком. Таким образом публичная огласка коснется нескольких предприятий, и каждое из них в глазах общественного мнения пострадает меньше.
«А в этом есть смысл», – подумал Хью. Правда, он ожидал совсем другого решения, то есть полного прекращения финансирования дороги. Впрочем, предложенный Сэмюэлом вариант уменьшал риск, а ведь банковская деятельность в том и заключается, чтобы уменьшать финансовые риски. В любом случае Сэмюэл разбирается в банках куда лучше Джозефа.
– Значит, так, – энергично заявил Джозеф со свойственной ему категоричностью. – Ты, Эдвард, постараешься найти нам партнеров.
– И к кому мне обратиться? – удивленно спросил Эдвард.
Хью понял, что Эдварду совершенно не хочется заниматься скучными, на его взгляд, делами и что он не имеет о них никакого представления.
– Хороший вопрос, – ответил Сэмюэл. – Если подумать, не так уж много банков хотят заниматься Южной Америкой. Можно, например, обратиться к Гринборнам, они, пожалуй, единственные из тех, кто готов пойти на такой риск. Ты ведь знаком с Соломоном Гринборном?
– Да, знаком. Хорошо, я поговорю с ним.
Хью подумал, что стоит предупредить Солли и сказать, чтобы он отклонил предложение Эдварда, но тут же отказался от этой мысли. Его наняли как специалиста по Северной Америке, а если он будет давать советы из совершенно другой области, то его, чего доброго, сочтут слишком самонадеянным. Он попытался в последний раз убедить Джозефа полностью отказаться от сделки.
– Но почему мы так упорно держимся за эту железную дорогу? – спросил он. – Предприятие это не настолько уж и выгодное. Риск там и без того велик, даже без возможной огласки всех подробностей. Зачем нам это нужно?
– Решение приняли партнеры, и не тебе их обсуждать, – надменно возразил Эдвард.
– Ты прав, – сдался Хью. – Я не партнер, а скоро не буду и служащим.
Джозеф вопросительно поднял бровь.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я ухожу из банка.
– Ты не имеешь права! – едва не поперхнулся Джозеф.
– Я всего лишь служащий, и вы относитесь ко мне как к рядовому сотруднику. Поэтому, я имею полное право найти себе другую работу.
– И где же ты ее будешь искать.
– Сказать по правде, я уже ее нашел. У Гринборнов.
Глаза Джозефа округлились и едва не выскочили из глазниц.
– Но ты тем самым лишаешь нас изрядной доли рынка!
– Нужно было раньше думать, когда вы отказали мне в партнерстве.
– И сколько тебе пообещали?
Хью встал, чтобы наконец-то выйти.
– Это не вам спрашивать, – отрезал он.
– Как ты смеешь говорить с моим отцом таким тоном?! – пронзительно воскликнул Эдвард.
К удивлению Хью, клокотавшая в Джозефе ярость вдруг спала, и он, казалось, успокоился.
– Помолчи, Эдвард, – произнес он ровным голосом. – Хороший банкир всегда готов пойти на небольшие уловки и интриги. Порой мне хочется, чтобы ты больше походил на Хью. Пусть он и белая ворона в нашем семействе, но, по крайней мере, у него есть определенная хватка.
Повернувшись к Хью, Джозеф сказал:
– Ну что ж, иди. Надеюсь, ты еще пожалеешь о своем решении, хотя и не особенно рассчитываю на это.
– Если таким образом вы и ваше семейство желаете мне удачи, то благодарю вас. И вам приятного дня.
IV
– Как поживает Рейчел? – спросила Августа Мики, разливая чай.
– Превосходно. Должна приехать чуть позже.
Мики до сих пор не понимал своей жены. На момент свадьбы она была девственницей, но вела себя как шлюха – всегда была готова отдаться ему в любое время, при любых обстоятельствах и в любом месте. В один из первых дней совместной жизни он захотел воплотить в жизнь свою фантазию и приказал ей лечь на постель, чтобы привязать ее к изголовью. К его разочарованию, она нисколько не стала сопротивляться, а даже охотно подчинилась ему. С тех пор он так и не смог вызвать в ней хотя бы малейший протест. Однажды он овладел ею в гостиной, где их в любой момент могли застать слуги, но ей, похоже, это понравилось больше обычного.
В других же отношениях она всегда настаивала на своем, спорила с ним о политике и религии, командовала слугами, высказывала свое мнение о финансах. Когда ему надоедало спорить, он старался не обращать на нее внимания, потом оскорблял, но ничего не помогало. Рейчел вбила себе в голову мысль, что имеет право высказывать свое мнение, как и любой мужчина.
– Надеюсь, она помогает вам в работе, – сказала Августа.
Мики кивнул.
– Да, она хорошо принимает важных гостей. Всегда внимательна и любезна с ними.
– На мой взгляд, она неплохо показала себя на званом ужине с послом Портильо.
Портильо был послом Португалии, на ужин в честь которого Мики пригласил Августу с Джозефом.
– Сейчас она носится с дурацкой идеей открыть родильный дом для незамужних женщин, – сказал Мики, не скрывая своего раздражения.
Августа покачала головой в знак неодобрения.
– Это крайне неразумно для женщины ее положения в обществе. Кроме того, один или два таких дома уже существуют.
– Она утверждает, что ими заведуют религиозные организации, представители которых постоянно твердят роженицам, насколько они порочны. Она же хочет помогать им без всяких проповедей.
– Еще хуже! – воскликнула Августа. – Подумать только, как об этом напишут в газетах!
– Вот именно. Я твердо выразил свое несогласие. Я всегда стараюсь показать, что последнее слово остается за мной.
– Повезло ей с мужем, – сказала Августа, понимающе улыбаясь.
Мики понял, что она с ним флиртует, но ему не хотелось сейчас играть в их обычную игру. В каком-то смысле он успел даже привязаться к Рейчел. Не то чтобы он любил ее, но она поглощала всю его мужскую энергию, так что на флирт с другими у него уже не оставалось сил. Чтобы не разочаровывать Августу, он взял ее за руку.
– Вы мне льстите, – сказал он без особого чувства.
– Очень может быть. Но, как я вижу, вы чем-то обеспокоены.
– Вы весьма наблюдательны, миссис Пиластер. От вас ничего не утаишь, – он отпустил ее руку и взял чашку с чаем. – Да, меня немного беспокоит вопрос с железной дорогой Санта-Марии.
– Я думала, вопрос этот улажен.
– Да, партнеры вынесли свое решение, но уж как-то медленно все движется.
– В мире финансов не все так просто.
– Я понимаю. Только вот моя семья отказывается это понимать. Отец шлет мне телеграммы дважды в неделю. Проклинаю тот день, когда телеграф добрался до Санта-Марии.
Тут в гостиную буквально ворвался Эдвард.
– Антонио Сильва вернулся! – воскликнул он, не поздоровавшись и не закрыв за собой дверь.
Августа побледнела.
– Откуда ты знаешь?
– С ним встречался Хью.
– Вот это новость!
К удивлению Мики, рука ее задрожала, и она с трудом поставила свою чашку на стол.
– И Дэвид Миддлтон все не унимается, – сказал Мики, вспомнив беседу Хью с Миддлтоном на балу у графини Тенби.
Он попытался придать своему лицу озабоченное выражение, но в действительности он был даже немного рад. Ему нравилось время от времени напоминать Августе и Эдварду, чем они ему обязаны и какую тайну они все разделяют.
– Это еще не все! – не унимался Эдвард. – Он хочет помешать выпуску облигаций железной дороги Санта-Марии.
Мики нахмурился. Родственники Тонио пытались ставить им палки в колеса в Кордове, но благодаря вмешательству президента Гарсии их удалось усмирить. Какого дьявола Тонио понадобилось в Лондоне?
Тот же вопрос пришел в голову и Августе.
– Что ему здесь нужно? Разве он может на что-то повлиять?
Эдвард протянул матери стопку бумаг.
– Прочитай вот это.
– Что это? – спросил Мики.
– Статья о ваших шахтах, которую Тонио собирается опубликовать в «Таймс».
Августа быстро пролистала страницы.
– Он пишет, что условия работы на шахтах крайне суровы, – с презрением сказала она. – Как будто кто-то надеялся, что это будет похоже на светское чаепитие.
– Он также утверждает, что за непослушание там избивают женщин хлыстами и стреляют в детей.
– И какое это имеет отношение к облигациям?
– Железная дорога нужна, чтобы доставлять в столицу нитраты с шахт. Инвесторам не понравится, что они участвуют в таком сомнительном предприятии. Многие из них и без того настроены против финансирования южноамериканских компаний. Такие новости могут их отпугнуть совсем.
«Вот уж действительно плохие новости», – подумал Мики.
– Что сказал на это твой отец? – спросил он Эдварда.
– Он хочет привлечь к совместному выпуску облигаций другой банк, но мы также ждем, как на эту публикацию отреагирует рынок. Если южноамериканские акции упадут в цене, то нам придется оставить эту затею.
Черт бы подрал этого Тонио! Да, в хитрости ему не откажешь, а вот Папа Миранда – полный болван. Ожидает, когда цивилизованный мир даст ему денег на шахты, которые превратил в лагеря для рабов. Но что теперь делать? Мики нахмурился, лихорадочно перебирая все варианты. Тонио нужно заткнуть рот, но его невозможно переубедить и нельзя подкупить. По спине Мики пробежал холодок, когда он понял, что придется прибегнуть к более решительным и рискованным методам.
– Можно мне почитать? – спросил он, стараясь сохранять спокойный вид.
Августа передала ему бумаги. Ему сразу же бросился в глаза адрес отеля, напечатанный в верхней части листов.
– Ну что ж, не вижу здесь особой проблемы, – сказал он как можно более беззаботным тоном.
– Но ты даже не прочитал статью! – запротестовал Эдвард.
– И не нужно. Я запомнил адрес.
– И что теперь?
– Теперь, мы знаем, где его искать. Остальное предоставьте мне.
Глава третья. Май
I
Солли нравилось смотреть, как Мэйзи переодевается.
Каждый вечер она, облачившись в халат, вызывала горничных, чтобы те закололи ее волосы и украсили прическу перьями или бисером; затем отпускала горничных и ждала своего мужа.
Сегодня вечером они готовились выйти в свет, как обычно по вечерам. В сезон они оставались дома, только когда сами принимали гостей. С Пасхи и до конца июля они никогда не ужинали наедине.
Солли пришел к ней в половине шестого в домашних брюках и в жилете. В руках у него был большой бокал шампанского. В волосах Мэйзи красовались желтые цветы из шелка. Сбросив халат, она встала перед зеркалом во весь рост и, сделав ради Солли пируэт, принялась одеваться.
Сначала она надела льняную сорочку, вышитую вдоль выреза цветами и с лентами на плечах, которые должны были крепиться к платью. Затем она натянула на ноги белые шерстяные чулки и закрепила их выше колен эластичными подвязками. Шагнув вперед, она вошла в лежащие на полу короткие, но просторные батистовые кальсоны, подняла их до пояса и завязала украшенными тесьмой шнурами. После этого надела на ноги желтые шелковые тапочки.
Солли взял корсет со стойки, помог Мэйзи облачиться в него и затянул шнурки на спине. Большинство дам прибегали к услугам одной или двух горничных, потому что с такими сложными корсетом и платьем женщины одни не справлялись. Но Солли, не желая пропускать такое приятное для него зрелище, научился сам выполнять услуги помощниц.
Кринолины и турнюры вышли из моды, но Мэйзи надела шелковую нижнюю юбку с оборчатым шлейфом, который должен был поддерживать шлейф платья. Сзади она закрепила юбку бантом, и Солли помог его завязать.
Теперь она была готова надеть платье из шелковой тафты в желто-белую полоску. Лиф был собран неплотно, чтобы подчеркнуть пышную грудь, собран в складки и завязан на плече в узел. Горничная, гладившая платье целый день, собрала складки примерно так же у талии, колена и у кромки.
Мэйзи села на пол, а Солли поднял платье над ней так, что получилось, что она сидит как бы в палатке. Потом она осторожно встала, продев руки в рукава и голову в вырез. Вместе они расправили складки так, чтобы они лежали правильно.
Из шкатулки на столе Мэйзи взяла колье и сережки с бриллиантами и изумрудами, которые Солли подарил ей на первую годовщину свадьбы. Пока она надевала их перед зеркалом, Солли сказал:
– Теперь мы будем чаще видеться с нашим старым другом Хью Пиластером.
Мэйзи едва не выронила из рук сережки и с трудом сдержалась, чтобы не ахнуть. Наивная доверчивость мужа иногда ее утомляла. Любой другой на его месте, заметив, какими взглядами они обмениваются с Хью, давно бы что-то заподозрил и мрачнел бы всякий раз, упоминая имя другого мужчины, но Солли был слишком простодушен. Он не имел ни малейшего представления о том, какому соблазну только что подверг свою жену.
– И отчего же? – спросила она беспристрастным тоном.
– Он переходит на работу в наш банк.
Это была неплохая новость, если учесть, что Солли вполне мог бы пригласить Хью пожить у них некоторое время.
– А почему он ушел от Пиластеров? Дела у него там вроде бы шли на лад.
– Они отказали ему в партнерстве.
– О нет! – вырвалось у нее.
Она слишком хорошо знала Хью, чтобы понять, насколько сильно ранил его отказ. После банкротства и самоубийства отца его самым заветным желанием было встать во главе крупного банка и руководить им по справедливости.
– Какие все же мелочные люди, эти Пиластеры.
– Предлогом стал тот случай с его женой.
– Не удивлена, – кивнула Мэйзи.
Она хорошо помнила, как Нора оконфузилась на балу у герцогини Тенби, и подозревала, что за всем стояла тетка Хью, Августа.
– Ты, наверное, жалеешь Нору.
– Хм-м… – протянула Мэйзи.
Незадолго до свадьбы Хью Мэйзи выпал случай побеседовать с Норой, и Нора ей сразу же не понравилась. Тогда Мэйзи даже рассердила Хью, сказав, что Нора – всего лишь авантюристка, заманившая его в свои сети, и что жениться на ней не стоит.
– Как бы то ни было, я пообещал Хью, что ты ей поможешь.
– Что? – Мэйзи настолько удивилась, что даже отвернулась от зеркала. – Я? Помогу ей?
– Да, поможешь восстановиться в глазах общества. Ты же сама знаешь, каково это, когда все смотрят на тебя сверху вниз. И ты успешно преодолела все предрассудки.
– И что с того? Теперь я должна учить светским манерам всякую вертихвостку, пожелавшую выскочить замуж за богача? – выпалила Мэйзи.
– Извини. Наверное, я поступил неправильно, не спросив твоего разрешения, – сокрушенно сказал Солли. – Просто я по-думал, что тебе будет приятно оказать услугу Хью. Ведь он тебе всегда так нравился.
Мэйзи подошла к шкафу, чтобы взять перчатки.
– Впредь попрошу тебя советоваться со мной, прежде чем предлагать мои услуги.
Она открыла шкаф. На задней стенке дверцы в деревянной рамке висел старый цирковой плакат, на котором была изображена она в облегающем трико и стоящая на белом коне. Ниже крупными буквами было выведено: «Легендарная Мэйзи». При виде этого плаката она позабыла о своем гневе, и ей стало стыдно. Она подошла к Солли и обвила руками его шею.
– Это ты извини меня, Солли. Я такая неблагодарная!
– Ну ладно, будет тебе, – приговаривал он, гладя ее по обнаженным плечам.
– Ты был так добр ко мне и к моим родным! Конечно же, я помогу, если тебе так хочется.
– Не хочу тебя принуждать…
– Нет-нет, ты нисколько меня не принуждаешь. Я знаю, что значит быть отверженной, и охотно поделюсь с Норой своим опытом.
Она погладила его по щеке и заметила, как его добродушное детское лицо испещрили морщинки.
– Не волнуйся. Просто на меня что-то нашло, сама не пойму что… Одевайся, я уже готова.
Читать бесплатно другие книги:
