Опасное наследство Фоллетт Кен
Тщательно уложив волосы и заполнив портсигар, Мики спустился в холл. К его удивлению, у входной двери его подкарауливала Рейчел, скрестив руки и насупившись. Он внутренне собрался и подготовился к очередной стычке.
– Куда это ты собрался в одиннадцать вечера? – начала Рейчел.
– К черту в гости, – ответил Мики. – Прочь с дороги!
Он взял с вешалки шляпу и трость.
– Уж не в бордель ли Нелли?
Мики удивился до такой степени, что не сразу нашелся что сказать.
– Вижу, что так и есть, – сказала Рейчел.
– И кто тебе об этом рассказал?
Рейчел помедлила, но ответила:
– Эмили Пиластер. Она все мне рассказала. Вы с Эдвардом регулярно туда ходите.
– Не стоит слушать бабские сплетни.
Лицо ее побледнело. Он понял, что она боится. Это было странно. Наверное, на этот раз его ждет не обычная перепалка.
– Пора тебе прекратить туда ходить.
– Я же не раз говорил тебе – не смей приказывать своему мужу.
– Это не приказ. Это ультиматум.
– Не глупи. Дай мне пройти.
– Если ты не пообещаешь, что ноги твоей там больше не будет, я уйду от тебя. Уйду из этого дома сегодня же ночью и никогда не вернусь.
«И она не обманывает, – подумал он. – Вот чего она боится. Даже надела башмаки для улицы».
– Никуда ты не уйдешь. Я запру тебя в твоей комнате.
– Попробуй, если получится. Я собрала все ключи и выбросила их. Ни одна комната в этом доме больше не запирается.
Что ж, умно. Похоже, их ссоры действительно переходят на новый уровень. Он ухмыльнулся и сказал:
– Снимай штаны.
– Сегодня это не сработает, Мики. Раньше я думала, что ты меня любишь. А теперь я поняла, что похоть для тебя – это средство управлять людьми. Вряд ли ты знаешь, что такое настоящая любовь.
Мики протянул руку и схватил ее за грудь. Она была плотной и теплой на ощупь, даже несмотря на несколько слоев одежды. Он ласкал эту грудь, не сводя глаз с лица Рейчел, но его выражение не менялось. Значит, сегодня она действительно не намерена поддаваться страсти. Сжав напоследок грудь покрепче, он отвел руку.
– И что на тебя нашло? – спросил он с искренним любопытством.
– В таких местах, как у Нелли, мужчины подхватывают разные дурные болезни.
– Девушки там очень чистоплотные…
– Мики, прошу тебя, не притворяйся дураком.
Она была права. Проститутки здоровыми не бывают. Можно сказать, ему до сих пор везло: за все годы посещения борделей он лишь один раз заразился легкой оспой.
– Ну ладно, – уступил Мики. – Я признаю, что мог подхватить болезнь.
– И заразить ею меня.
Он пожал плечами.
– Такова одна из опасностей, поджидающих жен. Я ведь могу заразить тебя и свинкой, если сам заражусь.
– Но сифилис может передаваться и по наследству.
– На что ты намекаешь?
– Он может передаться нашим детям, если они у нас будут. А я этого не хочу. Я не желаю, чтобы мой ребенок появился в этом мире с такой ужасной болезнью.
Она дышала тяжело и отрывисто, что говорило о крайнем волнении. Похоже, это не просто слова. Она давно уже размышляла об этом.
– Итак, я ухожу до тех пор, пока ты пообещаешь прекратить всякие связи с проститутками.
Спорить дальше не имело смысла.
– Посмотрим, как ты уйдешь с разбитым носом, – сказал он и поднял трость, чтобы ударить ее по лицу.
Она увернулась, словно знала, что он будет ее бить, и подбежала к двери. К удивлению Мики, дверь распахнулась словно сама по себе – наверное, она открыла ее заранее, – и Рейчел в мгновение ока оказалась снаружи.
Мики бросился за ней. У дверей его поджидал очередной сюрприз – экипаж, в который запрыгнула Рейчел. Мики снова поразился тому, как точно она все рассчитала. Он собирался прыгнуть вслед за ней, но путь ему преградил мужчина в цилиндре. Это был ее отец, адвокат мистер Бодвин.
– Я вижу, что вы не намерены раскаиваться в содеянном, – сказал он.
– Вы что, похищаете мою жену? – спросил Мики в ярости от того, что его обхитрили.
– Она уезжает по своей собственной воле. – Голос Бодвина слегка дрожал, но он твердо стоял на своем. – Она вернется только тогда, когда вы откажетесь от своих порочных привычек. И при условии прохождения медицинского осмотра, разумеется.
Мики захотелось ударить его, но он сдержался. Насилие не было его методом, и, кроме того, адвокат непременно обвинил бы его в нападении, и последующий скандал поставил бы под угрозу его дипломатическую карьеру. Рейчел того не стоила.
«Значит, ничья, – подумал он. – Ради чего мне драться?»
– Ну хорошо, пусть остается у вас, – сказал он вслух. – Мне все равно от нее никакой пользы.
Он развернулся и зашел в дом, громко хлопнув за собой дверью.
Цоканье копыт и шум колес за окном постепенно затихли. Мики вдруг поймал себя на мысли, что ему немного жаль, что Рейчел уехала. Да, он женился исключительно по расчету, чтобы убедить жениться Эдварда; в каком-то отношении без жены жить ему было бы значительно легче. Но ежедневные стычки давали ему определенный заряд бодрости, и он никогда раньше не встречал подобной женщины. Вместе с тем отдохнуть в одиночестве тоже было бы приятно.
Немного успокоившись, он надел шляпу и снова вышел. Стояла теплая летняя ночь, на ясном небе сверкали звезды. Летом, когда людям не нужно было жечь уголь, чтобы отапливать дома, лондонский воздух казался чище.
Пока Мики шел по Реджент-стрит, мысли его обратились к делам. С тех пор как около месяца назад он устроил нападение на Тонио Сильва, о разоблачительной статье ничего больше слышно не было. Скорее всего Тонио до сих пор приходит в себя и зализывает раны. Мики отправил отцу закодированную телеграмму с именами и адресами свидетелей жестокого обращения с рабочими на шахтах, и, вероятно, сейчас они уже мертвы. Теперь, к неописуемому удовольствию Эдварда, всем казалось, что Хью устроил панику на пустом месте.
Тем временем Эдвард уговорил Солли Гринборна совместно с Пиластерами выпустить облигации железной дороги Санта-Марии. Это было нелегко: Солли, как и большинство инвесторов, с предубеждением относился к южноамериканским предприятиям. Эдварду пришлось предложить высокие комиссионные ему и принять участие в совместной спекулятивной сделке, прежде чем Солли дал свое согласие. Немалую роль тут сыграл и тот факт, что они учились в одной школе; Мики подозревал, что если бы не мягкий характер Солли, уговорить его было бы куда труднее.
Теперь они заключали контракты с различными инвесторами. Дела продвигались медленно. Труднее всего было втолковать Папе, почему нельзя все решить за пару часов. Отец требовал денег немедленно.
Но, вспоминая, какие препятствия пришлось ему преодолеть, Мики приходил к выводу, что вправе гордиться собой. После отказа Эдварда задача казалась почти невыполнимой. Тем не менее с помощью Августы ему удалось уговорить Эдварда жениться и стать партнером банка. Потом он разобрался с препятствиями в лице Хью Пиластера и Тонио Сильва. Теперь оставалось только подождать, когда же его усилия начнут приносить плоды. Дома железную дорогу в провинции Санта-Марии, безусловно, будут называть «Дорогой Мики». Полмиллиона фунтов – огромная сумма, больше, чем военный бюджет иного государства. Одно это достижение перевешивает все, чего когда-либо добивался его брат Пауло.
Несколько минут спустя он зашел в заведение Нелли. Веселье было в разгаре: все столы заняты, в воздухе клубы табачного дыма, непристойные шутки и грубый смех женщин, едва ли не заглушающий небольшой оркестрик, играющий популярные мелодии. Все женщины носят маски, кто-то простые домино, но многие – более искусные, с дополнением в виде пышных причесок и причудливых головных уборов. Некоторые оставили открытыми только глаза и рот.
Мики проложил себе путь сквозь толпу, кивая знакомым и целуя встречных девушек. Эдвард сидел в комнате для игры в карты, но встал со стула, едва увидел Мики.
– Эйприл припасла нам девственницу, – сказал он, едва ворочая языком.
Час был поздний, и он уже напился.
Мики никогда особенно не ценил девственность, но было бы забавно посмотреть на испуганную незнакомку, для которой все это еще в новинку.
– Сколько ей лет?
– Семнадцать.
«То есть скорее двадцать три», – подумал Мики, зная, как Эйприл оценивает возраст своих девушек. И все же интересно, что она там приготовила.
– Ты видел ее?
– Да, но она в маске, конечно же.
– Разумеется.
Интересно, что ее привело сюда? Наверняка какая-нибудь провинциальная девчонка, сбежавшая из дома и оказавшаяся в Лондоне без гроша в кармане. А может быть, ее похитили с фермы или она работала горничной по шестнадцать часов в день за шесть шиллингов в неделю?
Его руки коснулась женщина в едва прикрывавшей глаза черной маске-домино. Мики сразу же узнал Эйприл.
– Настоящая девственница, – сказала она.
Уж она-то не упустит возможности вытянуть из Эдварда небольшое состояние за привилегию воспользоваться сомнительной девственностью девчонки.
– Ты сама щупала ее между ног? – недоверчиво спросил Мики.
Эйприл покачала головой.
– Это необязательно. Я и так понимаю, когда девушка говорит правду.
– Если я не почувствую, что там что-то порвалось, то не заплачу, – предупредил Мики, хотя оба знали, что платить будет Эдвард.
– Договорились.
– И что она там напридумывала про себя?
– Говорит, что сирота, воспитанная дядей. Он захотел поскорее сбыть с рук обузу и пообещал выдать ее замуж за одного старика. Когда же она воспротивилась этому браку, он выгнал ее на улицу. Я спасла ее от тяжелой работы.
– Ты настоящий ангел! – с сарказмом воскликнул Мики.
Он не поверил ни единому слову в этой истории. За маской выражения лица Эйприл было не разглядеть, но он был уверен, что она что-то скрывает.
– А теперь хотелось бы узнать правду, – сказал он, окинув ее более строгим взглядом.
– Я уже все сказала. Если не хочешь, то у меня на примете еще шесть мужчин, которые заплатят столько же, если не больше.
– Да-да, мы хотим ее, – нетерпеливо вмешался Эдвард. – Хватит спорить, Мики. Давай посмотрим на девчонку.
– Третья комната. Она ждет.
Мики с Эдвардом поднялись по лестнице, на ступенях которой сидели обнимавшиеся парочки, и прошли в комнату номер три.
Девушка стояла в углу. На ней было простое муслиновое платье и плащ с полностью закрывавшим лицо капюшоном с прорезями для глаз и рта. В душу Мики снова закрались подозрения. Вдруг им подсунули необычайную уродину? Это что, розыгрыш?
Между тем девушка дрожала, очевидно от страха, и Мики почувстствовал, как внутри его разгорается страсть. Чтобы запугать ее еще больше, он быстро пересек комнату, грубо расстегнул ворот ее платья и просунул руку к груди. Она поморщилась, в ее голубых глазах отразился ужас, но она осталась на месте. Груди у нее были маленькие и плотные.
Ее страх пробуждал в нем зверя. Обычно они с Эдвардом сначала некоторое время играли с женщиной, но сейчас он решил действовать напролом.
– Залезай на кровать и становись на колени, – приказал он.
Она подчинилась ему. Он взобрался на кровать сзади и поднял ее юбку. Из уст девушки вырвался слабый крик. Под юбкой у нее ничего не было.
Проникнуть в нее оказалось легче, чем он ожидал: должно быть, Эйприл дала ей крем для смазки. Почувствовав сопротивление девственной плевы, он ухватился за ее бедра и решительно потянул к себе. Пленка порвалась, девушка принялась всхлипывать, и это настолько возбудило Мики, что он почти тут же разрядился.
Встав с кровати, он освободил место для Эдварда. На его члене краснели пятна крови. Он ощущал некоторую досаду от того, что все прошло так быстро; ему вдруг захотелось вернуться домой и лечь в кровать с Рейчел. Потом он вспомнил, что она ушла от него, и ему стало еще хуже.
Эдвард тем временем перевернул девушку на спину. Она едва не скатилась с кровати, он ухватился за ее лодыжки и подтянул к себе. При этом капюшон частично слетел с ее лица.
– О бог ты мой! – выпалил Эдвард.
– Что там? – спросил Мики без особого интереса.
Эдвард стоял на коленях между бедер девушки, зажав свой член в руке и с изумлением взирая на ее полуоткрытое лицо. Мики догадался, что он ее узнал. Девушка попыталась натянуть капюшон ниже, но Эдвард перехватил ее руку и полностью откинул капюшон.
Их взорам предстали большие голубые глаза и детское личико жены Эдварда Эмили.
– Это действительно что-то новенькое! – воскликнул Мики и расхохотался.
Эдвард заревел от ярости.
– Ты, грязная корова! Ты меня опозорила!
– Нет, Эдвард, – бормотала она сквозь рыдания. – Ты не так понял, я хотела помочь тебе! Помочь нам!
– Теперь об этом все узнают! – крикнул Эдвард и ударил ее по лицу.
Эмили застонала и попыталась вырваться. Он ударил ее снова.
Мики смеялся как сумасшедший. На его взгляд, это был самый смешной случай во всей его жизни: мужчина приходит в публичный дом и встречается со своей женой!
В комнату ворвалась Эйприл.
– Оставь ее! – крикнула она и попыталась оттянуть Эдварда от Эмили.
Эдвард оттолкнул ее.
– Я наказываю свою жену, не мешай!
– Ты идиот. Она только хотела ребенка.
– А получит мой кулак!
Борьба на кровати продолжилась. Эдвард размахнулся, но в этот момент Эйприл ударила его по уху. От неожиданности и боли Эдвард испустил вопль, а Мики едва не упал на пол, заходясь в истерическом смехе.
Наконец Эйприл оттянула Эдварда от его жены.
Эмили встала с кровати, но, как ни странно, не попыталась тут же убежать. Вместо этого она заговорила с мужем:
– Давай попробуем еще. Пожалуйста, Эдвард. Я сделаю все, что ты захочешь! Все, что тебе угодно!
Эдвард снова налетел на нее с кулаками. Эйприл ухватила его за ноги, и Эдвард упал на колени.
– Беги, Эмили, пока он тебя не пришиб! – крикнула она.
Эмили выбежала из комнаты в слезах.
– Я разберусь с этой паршивой сучкой! – не унимался Эдвард, грозя пальцем Эйприл.
Мики упал на диван, держась за бока и покатываясь от хохота.
II
Одним из самых ожидаемых событий лондонского сезона был бал, который Мэйзи Гринборн устраивала в честь середины лета. Она всегда приглашала самый лучший оркестр, подавала самые изысканные деликатесы, украшала помещение самыми лучшими декорациями и не скупилась на шампанское. Но главной причиной, по которой все старались попасть на этот бал, был, конечно принц Уэльский.
На этот раз Мэйзи решила на своем балу представить свету новую Нору Пиластер.
Затея, конечно, была рискованной, потому что в случае неудачи пострадать могла репутация не только Норы, но и самой Мэйзи. Но если все пройдет хорошо, то никто больше не посмеет отзываться о Норе с пренебрежением.
Перед балом Мэйзи дала обед для небольшого круга знакомых из двадцати четырех человек. Принц приехать не смог, но на обеде присутствовали Хью с Норой, выглядевшей великолепно в небесно-голубом платье с атласными бантами. Открытое платье особенно выгодным образом подчеркивало бледную кожу ее плеч и пышные формы груди.
Другие гости удивились, увидев за столом Нору, но ничего не сказали, предположив, что Мэйзи знает, что делает. Мэйзи понимала ход мыслей принца и была уверена, что сможет предсказать его реакцию; но он временами набрасывался даже на самых лучших своих друзей, если подозревал, что его используют. Если у него возникнут подозрения в адрес Мэйзи, то она закончит, как Нора: от нее отвернутся все представители высшего лондонского общества. Подумав об этом, она в очередной раз поразилась своей решимости. Но ведь она рискует не ради самой Норы, а ради Хью.
Хью между тем заканчивал приводить в порядок свои дела в Банке Пиластеров. Солли с трудом дожидался, когда его друг приступит к работе в Банке Гринборнов, но партнеры Пиластеров настояли на том, чтобы тот отработал полных три месяца после подачи прошения об отставке. И это было неудивительно – им хотелось как можно дольше оттянуть тот момент, когда такой ценный сотрудник, как Хью, перейдет к их конкурентам.
После обеда, пока остальные дамы отошли воспользоваться уборной, Мэйзи перекинулась парой слов с Норой:
– Держись как можно ближе ко мне. Если выпадет удобный случай представить тебя принцу, я не стану искать тебя по всему дому. Ты должна быть наготове всегда.
– Буду цепляться за тебя, как шотландец за пятифунтовую банкноту, – сказала Нора с просторечным произношением кокни, а потом сменила его на пренебрежительный акцент высшего класса: – Не волнуйтесь, мадам! Я не посмею отходить от вас.
Гости начали прибывать в десять тридцать вечера. Обычно Мэйзи не приглашала Августу Пиластер, но в этом году сделала исключение, чтобы та стала свидетельницей триумфа Норы – если, конечно, это будет триумф. Она почти ожидала, что Августа откажется от посещения, но та прибыла одной из первых. Мэйзи также пригласила нью-йоркского наставника Хью, Сидни Мадлера – очаровательного мужчину лет шестидесяти с седой бородой. Он прибыл в вечернем костюме американского покроя с коротким пиджаком и черным галстуком-бабочкой.
Мэйзи с Солли встречали гостей около часа, после чего прибыл принц, которого они проводили в бальный зал и представили отцу Солли. Бен Гринборн чопорно поклонился, не сгибая спину, словно прусский гвардеец. Затем принц пригласил Мэйзи на танец.
– У меня для вас великолепные слухи, сэр, – обратилась она к нему во время вальса. – Надеюсь, вы отнесетесь к этому с благосклонностью.
Он прижал ее ближе к себе и сказал на ухо:
– Как интригующе, миссис Гринборн! Прошу вас, продолжайте.
– Это по поводу инцидента, который произошел на балу у герцогини Тенби.
Принц заметно напрягся.
– Ах да. Немного обескураживающий, надо признаться. Когда та девушка назвала де Токоли старым грязным мерзавцем, я на мгновение подумал, что речь идет обо мне!
Мэйзи весело засмеялась, как бы признавая всю абсурдность такого предположения, хотя прекрасно знала, что к такой мысли пришли бы многие.
– Но продолжайте, – сказал принц. – Что же еще мне следует знать о том случае? Вероятно, нечто укрывшееся от моего внимания?
– Да, так и есть. Выяснилось, что де Токоли заранее дали понять – без всяких на то оснований, – что эта молодая женщина, как бы выразиться, вполне доступна для предложений определенного рода.
– Доступна для предложений! – усмехнулся принц. – Нужно запомнить это выражение.
– А она, в свою очередь, выслушала рекомендации дать ему самый жесткий отпор, если он вздумает позволять себе вольности.
– Значит, кто-то заранее решил устроить сцену. Хитро. И кто же именно?
Мэйзи немного помедлила. До этого она никогда еще не пользовалась знакомством с принцем, чтобы кого-то очернить. Но Августа этого заслуживала.
– Вам знакома некая Августа Пиластер?
– Да, разумеется. Матрона, если можно так выразиться, другого семейства банкиров.
– Верно. Та девушка, Нора, вышла замуж за племянника Августы Хью. Августа его ненавидит и устроила все это назло ему.
– Вот змея! Но ей не следовало устраивать такие сцены в моем присутствии. Теперь мне даже захотелось как-то наказать ее.
Этого Мэйзи и дожидалась. Переведя дыхание, она набралась решимости и сказала:
– Я думаю, с вашей стороны было бы достаточно просто обратить внимание на Нору и показать, что вы ее прощаете.
– И не обращать внимания на Августу. Да, мне кажется, этого было бы достаточно.
Танец закончился.
– Представить вам Нору? Сегодня она здесь.
Принц пристально посмотрел на нее.
– Так вы все устроили заранее, проказница?
Этого-то она и боялась. Принц был неглуп, и он догадался, что она тоже строит свои планы у него за спиной. Лучше всего было во всем честно признаться. Она опустила глаза и постаралась покраснеть.
– От вашего орлиного взора ничего не скрыть. Глупо было с моей стороны полагать, что вас можно обвести вокруг пальца.
Сменив выражение лица, она одарила его чистосердечной улыбкой с легким выражением раскаяния.
– Что мне сделать, чтобы заслужить ваше прощение?
– Не искушайте меня, – на мгновение в его глазах загорелся сладострастный огонек. – Ну ладно, я вас прощаю и так.
Мэйзи вздохнула с облегчением. Что ж, пронесло; теперь дело за Норой – она должна очаровать его.
– Так где же наша шалунья? – спросил принц.
Нора находилась недалеко, как ей и приказывали. Мэйзи перехватила ее взгляд, и та тут же подошла к ним.
– Ваше высочество, разрешите представить вам миссис Хью Пиластер.
Нора присела и захлопала ресницами.
Принц оценивающе посмотрел на ее открытые плечи и пухлую розовую грудь.
– Очаровательно. Вполне очаровательно, – сказал он не без восторга.
Хью с удовольствием смотрел за тем, как Нора беззаботно беседует с принцем Уэльским. Еще вчера она считалась изгоем, живым доказательством того, что не сделать кожи из рогожи. Из-за нее банк потерял крупный контракт, а карьера Хью пошла под откос. Теперь же ей завидовала каждая женщина в зале: идеальное платье, очаровательные манеры и внимание наследника трона. И все это благодаря Мэйзи.
Августа, как и ее муж Джозеф, стояла рядом с Хью и не сводила глаз с Норы и принца. Она постаралась придать своему лицу безразличное выражение, но Хью понимал, что сейчас внутри ее все клокочет и переворачивается. Должно быть, она места себе не находит оттого, что Мэйзи, девушка из рабочего класса, которую она шесть лет назад выгнала из дома, теперь обладает гораздо большим влиянием, чем она.
Словно специально выгадав подходящий момент, к Джозефу подошел Сидни Мадлер и недоверчиво спросил:
– Это и есть та женщина, которая, по вашим словам, не годится в супруги банкиру?
Пока Джозеф собирался ответить, вмешалась Августа:
– Да, это она стоила банку крупного контракта, – заметила она обманчиво мягким тоном.
– Сказать по правде, мы сейчас работаем над этим контрактом, так что еще ничего не потеряно, – счел нужным пояснить Хью.
Августа повернулась к Джозефу.
– Неужели граф де Токоли не вмешался?
– Похоже, он довольно быстро пришел в себя и не стал раздувать из мухи слона, – ответил Джозеф.
– Какое благоприятное стечение обстоятельств! – Августа сделала вид, что удовлетворена ответом, но ее неискренность была заметна всем.
– Финансовые соображения очень часто перевешивают социальные предубеждения, – сказал Мадлер.
– Действительно, – согласился Джозеф. – Мне кажется, мы поспешили, отказав Хью в партнерстве.
– Джозеф, что ты хочешь этим сказать? – спросила Августа самым сладким своим голоском.
– Это всего лишь коммерческие дела, моя дорогая. Мужской разговор, который тебе вряд ли интересен, – и с этими словами Джозеф повернулся к Хью: – Признаюсь, нам очень не хочется, чтобы ты работал у Гринборнов.
Хью не нашелся что сказать. Он знал, что Сидни Мадлер поднял шум и что на его стороне выступил дядя Сэмюэл, но чтобы свою ошибку признал дядя Джозеф – это было неслыханно. Но зачем в противном случае ему вообще затрагивать эту тему? В глубине души Хью зародилась надежда.
– Вы знаете, почему я предложил Гринборнам свои услуги, дядюшка, – сказал он.
– Но они никогда не сделают тебя партнером, и ты тоже прекрасно это знаешь, – сказал Джозеф. – Для этого нужно родиться евреем.
– Да, я знаю.
– И разве тебе не было бы приятнее работать на семью?
Надежда в душе Хью погасла. Значит, Джозеф по-прежнему хочет видеть его в роли служащего.
– Нет, я бы предпочел не работать на семью, – сказал Хью с легким негодованием.
Его решительный тон явно произвел впечатление на Джозефа, и Хью продолжил:
– Честно говоря, я хочу работать у Гринборнов, потому что там меня не будут задевать семейные интриги, – тут он бросил гневный взгляд на Августу. – И там, я надеюсь, обо мне будут судить исключительно на основании моих способностей.
– Значит, ты предпочитаешь евреев своим родным? – повысила голос Августа.
– Помолчи, дорогая, – довольно грубо прервал ее Джозеф. – Ты знаешь, почему я так говорю, Хью. Мистер Мадлер считает, что мы его подвели, и он, как и наши партнеры, справедливо обеспокоен тем, что с твоим уходом большинство операций в Северной Америке будут нам недоступны.
Хью постарался успокоиться. Сейчас как раз подходящий момент, чтобы предложить серьезную сделку, но это нужно делать с холодной головой.
– Я бы мог вернуться, но не из-за денег, даже если бы вы удвоили мне жалованье, – произнес он, сжигая за собой все мосты. – Я согласен пересмотреть свое решение только при условии, что вы предложите мне стать партнером.
Джозеф вздохнул.
– Да, у тебя цепкая деловая хватка.
– Какая и должна быть у хорошего банкира, – вставил свое слово Мадлер.
– Ну что ж, – сказал Джозеф после непродолжительного раздумья. – Я предлагаю тебе стать партнером.
Хью почувствовал, как у него подкашиваются ноги. «И все-таки они пошли на попятную! – подумал он, мысленно ликуя. – Они сдались, а я победил!» Он не верил в то, что это происходит на самом деле.
Августа ничего не стала говорить, она поняла, что проиграла. Сейчас ее лицо походило на бесстрастную гипсовую маску.
Читать бесплатно другие книги:
