Забытая комната Чайлд Линкольн

17

Памела Флад стояла над чертежным столом в своем офисе, опершись локтями на расползающуюся горку планов и схем. Все ее мысли были заняты западным фасадом проектируемого здания. Хотя, как и все современные архитекторы, окончательную работу Памела представляла в виде трехмерной компьютерной модели – ее выбором была программа AutoCAD Architecture, – на первом этапе она предпочитала работать с бумагой, естественным образом воплощая идеи посредством карандаша. Данный проект был для нее особенным – полная, с фундамента до крыши, перестройка старого консервного завода на Темз-стрит в жилой комплекс. Она всегда хотела заниматься коммерческой работой, и этот заказ мог привести…

Сосредоточившись на эскизе под звуки Birth of the Cool[12], Памела не сразу услышала, что в дверь звонят. Выпрямившись, она покинула кабинет, прошла по коридору, пересекла гостиную беспорядочно раскинувшегося старого дома, спустилась в прихожую и открыла дверь. Перед нею стоял мужчина со светло-каштановыми волосами и серыми глазами, лет, наверное, сорока. Лицо приятное, умное. Хорошо очерченные скулы. Легкая ямочка на подбородке. Гладкая кожа. И что-то знакомое…

– Мисс Флад? – Мужчина протянул ей визитную карточку. – Меня зовут Джереми Логан. Вы не могли бы уделить мне несколько минут?

Памела посмотрела на карточку. ДОКТОР ДЖЕРЕМИ ЛОГАН. ОТДЕЛЕНИЕ ИСТОРИИ. ЙЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ. На профессора истории гость был совсем не похож. Слишком загорелый, при этом спортивного сложения, а вместо привычного для профессоров ворсистого твида – пошитый на заказ костюм. Потенциальный клиент?

Памела вдруг поняла, что он так и стоит до сих пор на ступеньках.

– Ох, извините… Пожалуйста, проходите.

Она пригласила его в гостиную.

– Симпатичный дом, – заметил он, когда они сели. – Его, наверное, проектировал ваш прадед?

– Вообще-то, так и есть.

– В Ньюпорте так много колониальной и итальянской архитектуры, что викторианские очертания радуют глаз свежестью.

– Изучаете архитектуру, доктор Логан?

– Отвечу цитатой из одного старого фильма: «Я ни о чем не знаю много, но я знаю понемножку практически обо всем»[13]. – Он улыбнулся.

– Но об истории-то вы наверняка должны много чего знать.

– Проблема с историей, мисс Флад, в том, что она идет своим чередом, хотим мы того или нет. По крайней мере, изучающий творчество Шекспира может заниматься своей работой в полной уверенности, что новые пьесы наверняка не появятся.

Памела рассмеялась. Впрочем, пусть даже гость и приятный собеседник, но ей надо было работать. Первые планы следовало представить через две недели.

– Чем могу помочь вам, мистер Логан?

Он закинул ногу за ногу.

– Вообще-то я пришел насчет вашего прадеда. Его ведь звали Морис Флад? Как и вы, он был архитектором…

– Верно.

– Помимо прочего, он проектировал особняк Делаво в середине восемьсот восьмидесятых. Впоследствии особняк стал известен как «Темные фронтоны».

Где-то далеко звякнул тревожный колокольчик. Памела промолчала.

– Теперь там размещается «Люкс».

– Вы живете в «Люксе», доктор Логан? – осторожно спросила она.

– Временно.

– Так что же вам нужно?

Мужчина откашлялся.

– Поскольку архитектором особняка был ваш прадед и поскольку в этом доме – который, позволю себе предположить, принадлежит теперь вам – он жил и работал, я хотел бы узнать, сохранились ли оригинальные планы той постройки.

Так вот оно что. Она посмотрела на него с внезапно проснувшейся подозрительностью.

– А почему вы интересуетесь планами?

– Я хочу изучить их.

– Почему?

– Боюсь, что не могу вдаваться в детали, но уверяю вас…

Памела поднялась так резко, что гость остановился на полуслове.

– Извините, но планы недоступны.

– А их можно как-то получить? Я с удовольствием бы подождал…

– Нет, это невозможно. А теперь… буду признательна, если вы уйдете.

Доктор Логан с любопытством посмотрел на нее и медленно поднялся.

– Мисс Флад, я знаю, что вы имели отношение…

– Я очень занята, доктор Логан. Уходите. Пожалуйста.

Он задержал на ней взгляд. Потом кивнул и, не сказав больше ни слова, вышел через прихожую и дальше за дверь.

18

Было начало пятого. Логан шел по длинному коридору четвертого этажа особняка. На полпути он повернул к двум застекленным дверям, за которыми обнаружилась роскошно обставленная гостиная. На застеленном льняной скатертью столике уже стоял изящный чайный сервис: фарфоровые чашечки, поднос с печеньем, большой чайник из нержавеющей стали. Чай был, разумеется, «дарджилинг», а гостиная, разумеется, пустовала, поскольку все обитатели «Люкса» занимались научными исследованиями или по крайней мере притворялись, что занимаются таковыми. Тем не менее стол был накрыт, как и во все другие дни, из года в год; традиция слишком укоренилась, чтобы что-то менять.

Логан достал из кармана пиджака пару сложенных пополам листов – полученный от Олафсона список – и бегло его просмотрел. На данный момент в «Люксе» проживали восемьдесят два ученых, семьдесят ассистентов, сорок четыре штатных сотрудника и еще тридцать человек обслуживающего персонала – повара, охранники, уборщики, разнорабочие и прочие, – всего примерно двести сорок человек. В списке Олафсона значилось пятеро.

Логан перечитал короткую, в один параграф, справку на доктора Теренса Маккарти, значившегося в списке под номером три, убрал листки в карман и огляделся. Противоположную дверям стену закрывали богато расшитые занавеси. Пройдя вдоль них к дальнему углу гостиной, он обнаружил маленькую неприметную дверь. За дверью лежал узкий полутемный проход, и за ним энигматолог наткнулся на вторую дверь, которую тоже открыл.

Здесь его ждал сюрприз: крыша с террасой, заканчивавшейся балюстрадой из потемневшего от возраста мрамора. Отсюда открывался великолепный вид на зеленые лужайки, сады и за ними – вечно ревущее море, снова и снова бросающееся на скалистый берег. Особняк отступал, вытянув к побережью два длинных крыла, восточное и западное.

Тут и там на выложенной блеклым кирпичом террасе стояли круглые стеклянные столики и кованые стулья. Один из них был занят: мужчина в коричневом костюме, с темными волосами и пронзительными голубыми глазами настороженно смотрел на Логана.

Отдав дань великолепию открывшегося вида, энигматолог подошел к столику и опустился рядом с человеком в костюме.

– Доктор Маккарти? – спросил он.

– Просто Теренс.

– Даже не знал, что здесь есть такое местечко.

– О нем никто не знает. Поэтому я его и предложил. – Доктор Маккарти на секунду нахмурился. – Мне известно, кто вы, доктор Логан. Как вы, наверное, понимаете, я к этой встрече не стремился, но Грегори настаивал – пришлось согласиться. Он сказал, что это ради «Люкса». Когда вопрос ставят таким образом, что можно сказать… – Он пожал плечами.

– Позвольте вас успокоить. Я расследую обстоятельства смерти Уилларда Стрейчи. Прежде чем это произошло, несколько человек, резидентов «Люкса», сообщили о некоторых, скажем так, аномальных случаях. Я не назову вам их имен и не скажу, что с ними произошло, как и не расскажу им о вас. Все, что вы сообщите, останется между нами. Не будет ни публикаций, ни пересказов. Если вы знаете, чем я занимаюсь, то понимаете, сколь важны в моей работе осторожность и осмотрительность.

Слушая Логана, доктор Маккарти внимательно смотрел на него, и выражение настороженности на его лице постепенно смягчалось.

– Хорошо, – сказал он, когда энигматолог закончил. – Задавайте ваши вопросы.

– Прежде всего мне хотелось бы знать, чем вы занимаетесь в «Люксе».

– Я – лингвист.

– Говорят, интересная профессия.

Маккарти промолчал, и Логану пришлось снова проявлять инициативу.

– Пожалуйста, расскажите о ней немного подробнее.

– Какое отношение имеет моя работа к нашему разговору?

– Кто знает. Полезной может оказаться любая информация.

Маккарти поерзал на стуле.

– Вы обещали, что это останется между нами.

– Всё до последнего слова.

– Мне приходилось слышать всякие ужасы об уборщицах, которых подкупают для того, чтобы они собирали мусор в офисах и лабораториях. Не в «Люксе», как вы понимаете, но в других исследовательских центрах и институтах. Конкуренция сейчас очень сильная – исследователей слишком много, а идей мало.

– Понимаю.

Маккарти вздохнул.

– В основном мои исследования касаются малоизученных языков и диалектов, а также их возможного использования для передачи зашифрованной информации. То есть для применения в цифровой криптографии.

Логан кивнул.

– Если еще конкретнее, то я сравниваю относительно хорошо известные языки, такие как навахо или филиппинский диалект маранао, с малоизученными, вроде акурио и тускарора, на каждом из которых говорит десяток-другой людей. Я пытаюсь определить, возможно ли эффективное включение грамматики, синтаксических свойств и прочих факторов таких языков в шифровальную систему, которая не основывается на простых числах, замещении или других цифровых схемах, принятых в современной криптографии.

– Интересно. Удивительно, что «Люкс» не возражает.

– Почему?

– На мой взгляд, результатами такого исследования, если оно будет успешным, могут воспользоваться военные. Система кодирования – это потенциальное оружие.

Маккарти усмехнулся.

– Не будьте наивным, доктор Логан, потенциальным оружием может быть что угодно. Все дело в том, что, если у меня получится, алгоритмы сформируют базу проприетарных микрочипов, запатентованных сообща «Люксом» и мною, для использования в таких вещах, как роутеры и сотовые телефоны. Забудьте о военных, забудьте обычную войну. Сеть – вот подлинная опасность. Всем известно, какая она дырявая. В Сети могут украсть вашу личность, очистить банковский счет, воспользоваться вашей кредиткой – и это только то, что касается частного лица. Энергетические компании, маршрутизаторы на магистралях Интернета, управление воздушным движением, не говоря уже о секретных правительственных протоколах – ничто из этого не защищено так, как должно быть. Для меня это огромная проблема. Как и для совета директоров «Люкса».

Логан снова кивнул. Работа и впрямь представлялась интересной. Запатентованных сообща «Люксом» и мною. Интересной и потенциально весьма прибыльной…

Маккарти махнул рукой.

– Но довольно обо мне. Перейдем к делу.

– Хорошо. Расскажите о… э… происшествии своими словами.

Маккарти молчал. Молчал так долго, что Логан засомневался – уж не передумал ли лингвист, не пошел ли на попятный. Потом он выпрямился и вытянул руку.

– Видите тот камень, там, за японским садом?

Логан повернулся и посмотрел в указанном направлении. Из густой изумрудно-зеленой травы выступал огромный черный камень со сглаженным верхом. Его окружали несколько других, поменьше. Сейчас, ближе к вечеру, на них лежала тень Западного крыла.

– В теплые дни я, бывало, сижу там после ланча и размышляю. Тихое, спокойное место… Смотрю на море, думаю о том, что успел сделать за утро, чего не смог, собираюсь с мыслями, готовлюсь продолжить работу во второй половине дня.

Логан кивнул. Ни диктофон, ни даже записную книжечку в потертом кожаном переплете он доставать не стал.

– Работа очень важна для меня, доктор Логан. Днем я только ею и занят. Я не из тех, кто нежится, предается фантазиям… Но однажды поймал себя на том, что смотрю в море. Просто смотрю. Не знаю, долго ли это продолжалось. За неимением лучшего слова скажу так: я как будто «вырубился». Но потом очнулся. На следующий день случилось то же самое. Только я уже понимал, что происходит. Я просто не мог отвести взгляд от океана. Все вокруг как будто померкло и замерло. И это состояние продолжалось не менее десяти минут.

– Когда именно это случилось?

– Недель, пожалуй, шесть назад. Во вторник. Я списал все на недосыпание, усталость – занимался тогда довольно сложной аналитической работой. Так или иначе, к камню несколько дней не ходил. Потом, в конце недели, снова туда отправился. – Маккарти снова замолчал, но на камни уже не смотрел. – Была пятница. Мне не хватало этого места. И… – Он сглотнул. – Все повторилось. Только стало хуже. Намного хуже. Я не просто хотел смотреть на океан. Я хотел идти к нему. Спуститься, войти в море и идти, идти… Я поднялся. Чувство было ужасное. Я понимал, что делаю, но не мог остановиться. Что-то влекло меня… – На лбу у доктора Маккарти выступили бусинки пота, и он вытер их тыльной стороной ладони. – А потом еще голос… голос в голове… не мой голос.

– Что он говорил?

– Он говорил: «Да. Да. Иди. Иди».

Маккарти судорожно перевел дыхание.

– Я сделал шаг к морю. Потом еще один. А потом – не знаю как – мне удалось с этим справиться. Не совсем, но все же. Я повернулся и ударил рукой о камень. Несколько раз. – Он поднял руку с перебинтованными костяшками пальцев. – Боль помогла. А еще я кричал. Кричал, заглушая тот голос в голове, выгоняя его оттуда.

Он опять замолчал и на этот раз уже несколько минут не произносил ни слова.

– А потом все прошло. Вот так, запросто. Взяло и прошло. Умолк шепчущий голос. Ушла сила, тянувшая к морю. Как будто некая железная воля, завладевшая моим разумом и телом, внезапно отпустила меня. Никогда за всю свою жизнь я не испытывал ничего подобного. Это было ужасно. Ужасно. Я перевел дух. Обернулся. И увидел в японском саду двоих. Они так на меня смотрели…

Логан кивнул. Так вот откуда все пошло. Вот как о случившемся стало известно. Кто-то стал свидетелем того, как Маккарти колотит рукой по камню и кричит во всю мочь. В голове вдруг шевельнулась неприятная мысль. Руководству «Люкса» доложили о пяти так называемых инцидентах. Энигматолог успел встретиться с тремя их участниками, включая Маккарти. Только один из них обратился потом к штатному врачу «Люкса»; об остальных рассказали свидетели. А сколько же было тех, кто, возможно, пережил нечто странное, необъяснимое, но никому не сообщил, и его никто при этом не видел…

– И это всё? – спросил Логан.

– Всё.

– Рецидивов не было? Ни голосов, ни непонятных влечений, ни ощущения, что вы делаете что-то против своей воли?

– Нет. Ничего. Но и туда я больше не ходил. – Маккарти кивнул в сторону камней. – И никогда не пойду.

– Для послеобеденной медитации на территории «Люкса» есть и другие приятные места…

– И то правда. – Маккарти повернулся к Логану и посмотрел на него в упор. – Есть кое-что еще, о чем вы должны знать. У меня, помимо прочего, есть также медицинская степень. Более того, до получения докторской степени по лингвистике я полдесятка лет занимался практической медициной, а в свое время окончил медицинскую школу Джонса Хопкинса с лучшими в классе оценками. Я проходил резидентуру в одной из самых загруженных больниц на Восточном побережье, работал хирургом. Жестокий опыт, мягко говоря. Из пятнадцати стажеров, начинавших вместе со мной, шестеро ушли в первый же год. Еще четверо сменили место работы. Один коллега покончил с собой. Другой уснул за рулем от усталости и погиб, свалившись с моста. Выдержали только трое. И знаете что? За все четыре года резидентуры пульс у меня выскакивал за шестьдесят только на беговой дорожке в спортзале. Я, доктор Логан, тот еще сукин сын, меня сломать непросто. Я не поддаюсь стрессу. У меня отличная концентрация. И меня нелегко запугать. Не забудьте приложить эту информацию к той истории, которую я вам здесь рассказал.

– Обязательно.

– Мы закончили?

– Закончили. – Логан огляделся. – Не против, если я немного посижу здесь, полюбуюсь видом?

– Если только молча.

– Чтобы не портить впечатление? – Логан откинулся на спинку стула. – Конечно. У меня и в мыслях такого не было.

19

Бар «Синий омар» понравился Логану с первого же взгляда – приятная полутьма, запах пива, простота и скромность. В отличие от многих модных, претенциозных ресторанов меню – написанное мелом на черной доске над стойкой – состояло всего лишь из четырех блюд: фиш-энд-чипс, чизбургеры, роллы с омарами и суп-пюре из моллюсков. Располагалось заведение на втором этаже Ньюпортского рыболовецкого кооператива. Часы показывали шесть, и через выходящие на запад окна можно было увидеть рыбацкие лодки, подваливающие к причалу с дневным уловом.

Женщину, для встречи с которой Логан и пришел в ресторан, он увидел сразу, как только глаза адаптировались к полутьме. Изящная брюнетка лет тридцати с небольшим, с длинными темными волосами и миловидным, «сердечком», личиком, сидела за грубым деревянным столом у окна. Увидев его, она поднялась и улыбнулась немного смущенно или – так подумал Логан – расстроенно.

Памела Флад. Часом раньше она позвонила ему на сотовый, номер которого был указан в визитной карточке, оставленной Логаном, извинилась за проявленное утром негостеприимство и спросила, может ли загладить вину, угостив его выпивкой.

Они пожали друг другу руки и сели. К столу подошла официантка с обветренным лицом и такими жилистыми руками, словно она десяток лет отслужила матросом.

– Что будем?

Логан взглянул на стакан мисс Флад.

– Еще один «Сэм Адамс», пожалуйста.

– Принято, – отозвалась официантка и исчезла в полутьме.

– Спасибо, что пришли, – все еще держа улыбку, сказала Памела Флад.

– Спасибо за приглашение, мисс Флад.

– Пожалуйста, зовите меня Пэм. И я хотела бы извиниться за то, что практически выставила вас из дому сегодня утром.

– Всё в порядке. Меня, случалось, выставляли даже из мест получше.

Оба рассмеялись.

Принесли пиво. Логан поднял стакан.

– Значит, архитектура у вас – семейный бизнес.

– Архитекторами были мои дед и прадед. Отец – адвокатом.

– Что вы говорите! Пария в семье.

– Что-то вроде этого. – Памела снова рассмеялась. – В два года я уже строила домики из «Лего». Детство прошло в окружении чертежей и планов, на участках и стройплощадках. Заниматься чем-то еще – такое и в голову не приходило. – Она отпила пива. – Послушайте. Утром, после того как вы уже ушли, я поняла, что вела себя как полная идиотка. А потом вспомнила, где именно видела ваше лицо – на обложке журнала «Пипл», – и мне стало еще хуже. Вот и подумала, что могла бы по крайней мере угостить вас выпивкой, объяснить, почему так себя вела, и узнать, зачем вы ко мне приходили.

Логан сделал глоток.

– Я весь обратился в слух.

– Дело в том… – Она замялась. – Ну, в общем, вы не первый интересуетесь этими планами.

– Вот как? – Логан слегка подался вперед. – Расскажите.

– Это было месяцев шесть назад. Позвонили в дверь, я ответила. На крыльце стоял мужчина. Я сразу поняла – не клиент.

– Как поняли?

– Вы бы тоже научились разбираться, если б сделали столько проектов, как я… Ну да неважно. Он начал спрашивать об оригинальных планах особняка. Сказал, что хорошо заплатит за то, чтобы просто посмотреть на них. Было в нем что-то, что вызвало у меня подозрения. Я ответила, что планы недоступны. Но он не уходил. Стоял у двери и все спрашивал, спрашивал. Где планы, как их можно достать, кому надо заплатить… В какой-то момент я даже подумала, что он, чего доброго, ворвется в дом и все перевернет. В конце концов просто захлопнула перед ним дверь.

– Он сказал, кого представляет?

– Сунул мне визитку. Там была какая-то фирма, о которой я никогда не слышала, – «Айронфист» или что-то в этом роде. По-моему, я сразу ее выбросила.

– Как он выглядел? – спросил Логан.

Мисс Флад на секунду задумалась.

– Что-то определенное сказать трудно. Это было в конце зимы. Помню, темные очки… шляпа… воротник пальто поднят… Примерно вашего роста, но поплотнее. – Она поднесла к губам стакан, сделала глоток. – Однако больше, чем внешность, меня напугало его поведение. Он разве что не перешел к открытым угрозам. Я даже хотела позвонить в полицию, но никаких конкретных улик у меня не было. А потом, недели через две, появилось странное чувство, будто за мною следят. Ничего определенного, только чувство.

– Поэтому вы и меня выгнали взашей? Что ж, обижаться не могу.

– Но потом-то несколько месяцев было тихо. Он больше не приходил. И у меня не было никаких причин так себя вести.

Оконное стекло задрожало от зычного гудка идущего к берегу баркаса.

– А теперь скажите, чем так интересны вам планы «Темных фронтонов»? – спросила мисс Флад. – Насколько мне известно, в «Люксе» есть копии. Мы пользовались ими, когда начали перепроектировать Западное крыло.

Логан повертел стакан, выгадывая секунды, чтобы собраться с мыслями.

– Это как-то связано со смертью Уилла Стрейчи?

Ученый вопросительно посмотрел на нее.

– Вы, конечно, знаете, что я работала с ним по Западному крылу.

– Знаю.

– Вот где настоящая трагедия. Такой приятный человек…

– Как вам с ним работалось?

– Отлично. Если не считать, что со временем он стал слишком большим энтузиастом. Обо всем спрашивал, интересовался назначением каждой архитектурной детали…

– Каким он показался вам в последние недели?

– Не могу сказать. Я не видела его почти три месяца.

– Это обычное дело? В том смысле, что вы ведь вместе перепрофилировали крыло…

Пэм пожала плечами.

– После того как главные конструкционные работы были закончены, доктор Стрейчи привлек генерального подрядчика, который должен был осуществлять ежедневный контроль за ходом строительства. И вообще, как это связано со смертью бедняги Уилларда?

– Как говорится, без комментариев. Скажу лишь, что планы интересуют меня постольку-поскольку. – Логан помолчал. Можно было бы, конечно, что-нибудь придумать, но, хотя он едва успел познакомиться с Памелой Флад, чутье уже подсказывало, что правда, пусть и неполная, могла дать лучшие результаты. – Дело это тонкое. «Люкс» – организация весьма закрытая.

– Что-что, а держать язык за зубами я умею. Знали бы вы, сколько тайников люди порой устраивают в собственном доме…

– Именно этим я здесь и занимаюсь – разгадываю тайну. Видите ли, внутри особняка мы наткнулись на весьма необычную архитектурную деталь.

– Деталь? – Теперь уже она недоуменно уставилась на него.

– Да. И эта деталь годами оставалась скрытой. Ни на одном чертеже из тех, что имеются в «Люксе», ее нет. Вот я и подумал, что ваш прадед – если у него сохранился более подробный план – мог бы пролить свет на некоторые вещи.

– Деталь… – повторила Памела. – Какая таинственность. – Она допила пиво. – Вот что я вам скажу. У меня действительно сохранились кое-какие документы, в том числе и оригинальные, со всеми спецификациями, планы «Темных фронтонов». Приходите ко мне в офис, скажем… послезавтра, и мы посмотрим их вместе. Устраивает?

Логан залпом осушил стакан.

– Вы только назовите время.

20

– Да, я видел его, – сказал Роджер Карбон. – Это никакой не секрет.

– Когда именно? – спросил Логан. Мужчины сидели за столом в просторной лаборатории, которую доктор Карбон делил с коллегой.

– Минут за десять до его смерти. В коридоре на первом этаже, недалеко от центральной лестницы. Его вели куда-то, насколько я понял.

– В гостевую библиотеку, – задумчиво кивнул Логан. Он уже поговорил с охранниками, сопровождавшими Стрейчи, но ничего нового не узнал. – Уиллард что-нибудь сказал?

– Ему не до того было – бушевал, как сумасшедший.

Реплика, что и говорить, отдавала дурновкусием, но Логан на наживку не клюнул. Он дошел до конца списка служащих «Люкса» и стипендиатов, с которыми планировал поговорить о Стрейчи, и, заранее предполагая, что разговор будет не из приятных, оставил Карбона напоследок.

– Значит, ты последний, кто видел его в живых.

– Получается так.

– Послушай, Роджер. Ты ведь психолог. У тебя есть какие-то объяснения того, что могло случиться с доктором Стрейчи?

– Я занимаюсь эволюционной психологией и диагнозы не ставлю.

– И что, даже не рискнешь предположить, в чем главная, глубинная причина?

Карбон театрально вздохнул.

– Хорошо. Уиллард, выражаясь профессиональным языком, рехнулся.

Логан нахмурился.

– Весьма профессиональное суждение.

– Знаешь, такое случается. И чаще, наверное, с блестящими учеными, чем с остальными. Даже с теми блестящими учеными, которые, скажем так, свой пик уже прошли.

– Кстати, Перри Мейнард сказал, что это ты предложил назначить доктора Стрейчи ответственным за перестройку Западного крыла.

Вместо ответа Карбон лишь погладил бороду.

– Тебе, похоже, доставляет удовольствие вмешиваться в дела других резидентов «Люкса», – заметил Логан.