Ложь короля Берри Стив

В Иннах начальство – это бенчеры и старшие члены коллегии (обычно судьи). Старший бенчер считается заодно и казначеем.

– Мидл-Темпла или Иннер-Темпла? – уточнила Кэтлин. – То есть Срединного или Внутреннего?

Храмовная церковь стояла на границе территорий двух Иннов, и в уходе за ней участвовали, соответственно, оба. Южные скамьи значились за Иннер-Темплом, северные – за Мидл-Темплом.

– Внутреннего. Казначей там человек очень солидный. Да к тому же пришел не один.

– Я, кстати, это и хочу прояснить. Кто был тот второй?

– Человек очень заслуженный. Уже в летах, с тростью. Сэр Томас Мэтьюз.

Книгу Малоун положил на прилавок. В дверь все продолжали проходить посетители, лунатически бродя между стеллажами.

– Они, я так понимаю, из тех, кто является после занавеса в театрах? – поинтересовался он.

– Единственная причина, по которой я так поздно закрываюсь по выходным. Это, как выяснилось, вполне окупается. К тому же я, по счастью, немного сова.

Ну а он кто? Сложно и сказать. Не спит ночь, бодрствует все утро… И весь дальнейший день. Наверное, просто из привычки заставлять ум работать по мере надобности. А надобность никогда не иссякает. Вот сейчас, например, тело все еще действует по часовому поясу Джорджии – то есть минус пять часов, – а стало быть, все в норме.

Мисс Мэри указала на книгу, которая сейчас лежала перед Малоуном:

– Это издание тысяча девятьсот десятого года. В свое время Брэм Стокер работал у сэра Генри Ирвинга, одного из величайших актеров Викторианской эпохи. Был при нем управляющим театра «Лицеум» – здесь, на Стрэнде. Он же числился у Ирвинга персональным ассистентом. В эти годы из-под пера Стокера выходит целый ряд замечательных произведений, включая «Дракулу». Генри Ирвинга Стокер боготворил. По мнению многих, главный персонаж в «Дракуле» списан именно с Ирвинга.

– Слышу об этом впервые.

– А между тем это так, – знающе кивнула мисс Мэри. – И вот в тысяча девятьсот третьем году, подыскивая по просьбе Ирвинга коттедж на лето, Стокер неожиданно набрел на любопытнейшую легенду. В Костуолдсе, близ Глостершира. А если совсем уж точно, то в деревеньке Бисли.

Красный велюровый томик она открыла на оглавлении.

– Стокера буквально завораживали истории о всевозможных мистификациях и притворщиках всех времен. Он утверждал, что самозванцы существовали на всем протяжении истории человечества и будут процветать до тех пор, пока общество позволяет им разыгрывать и дурачить себя. И делает это охотно, ибо такова человеческая натура. Так он вывел свой ставший знаменитым ряд персоналий. Кто-то в этом ряду заметен более, кто-то менее.

Малоун изучил оглавление – три с лишним десятка сюжетов, разбросанных по тремстам страницам. Вечный Жид. Ведьмы. Женщины в образе мужчин. Лжедофин. Доктор Ди.

– Помимо романов и рассказов, – увлеченно продолжала мисс Мэри, – он написал еще четыре небеллетристические книги. При этом не отвлекался и от своей работы распорядителя, а на Ирвинга работал вплоть до смерти этого великого актера в тысяча девятьсот пятом году. Сам Стокер умер в тысяча девятьсот двенадцатом. Получается, эта книга издана за два года до его кончины. И когда я читала тот ваш материал на электронном носителе, мне сразу же подумалось именно о ней.

Она указала на последний сюжет, со страницы 283.

«Мальчик Бисли».

Малоун аккуратно перевернул страницу и приступил к чтению. Но уже после первого абзаца поднял недоуменные глаза и сказал:

– Да нет, не может такого быть.

– Почему? Почему нет, мистер Малоун?

Попрощавшись со смотрителем, Кэтлин покинула территорию «Судебных иннов». Их завлекли сюда специально – ее и, возможно, Антрима. А затем ей дали указание ехать в Оксфорд.

«Я сам из Иннер-Темпл. Пятьдесят лет членства».

Так ей, помнится, сказал Мэтьюз.

А затем, в Оксфорде, высказался насчет «Общества Дедала»: «Человек, что напал на вас в часовне, – с этой группой мы прежде уже сталкивались. Чуть раньше в Храмовной церкви они повстречали Блейка Антрима».

А ведь это именно Мэтьюз через казначея Иннер-Темпл договаривался насчет «мероприятия» в церкви.

Не какое-то там «Общество Дедала».

Что же за всем этим стоит?

Подозрения у Кэтлин перерастали в прямое недоверие.

Тут зазвонил сотовый.

Мэтьюз, легок на помине.

– Вы уже вернулись в Лондон? – осведомился он.

– Как велели.

– Тогда следуйте в книжный магазин, угол Риджент-стрит и площади Пикадилли. «Мир старых книг». Там сейчас находится тот американский агент Коттон Малоун, а может, и тот молодой человек, которого мы разыскиваем: Иэн Данн. Флэшка тоже наверняка там.

– А как же Антрим?

– Расклад изменился. Судя по всему, для поиска Иэна Данна и флэшки мистер Антрим отрядил Малоуна. Поскольку у Антрима ее определенно нет, нужно, чтобы вы вышли с Малоуном на контакт и перехватили ее. В осуществлении этого задания делайте все, что сочтете нужным. Главное – чтобы в темпе.

Кэтлин поинтересовалась, в чем причина спешки.

– Мистер Малоун может нарваться на неприятности.

Следом за Антримом Гэри подошел к еще одному столу, на котором лежала книга под стеклянной крышкой (точь-в-точь как дома у мамы, которой она обычно накрывает пироги и пирожные).

Антрим поднял крышку:

– Эту штуковину мы бережем как зеницу ока: упаси бог.

– Мистер Антрим, а откуда…

– Зови меня просто Блейк.

– Родители всегда говорят мне обращаться к взрослым по-правильному.

– Так и делай. Если только сам взрослый не просит называть его по-другому.

– Ну ладно, – улыбнулся Гэри застенчиво.

– Вот и молодец.

Переходить на фамильярность было как-то неловко, но раз просят…

Он смотрел сверху вниз на какую-то книгу. Старую-престарую.

– Эта старинная хроника создана Робертом Сесилом, самым важным человеком в Англии с тысяча пятьсот девяносто восьмого по тысяча шестьсот двенадцатый годы. Он служил главным министром при Елизавете I и при Якове I. Ну давай, не бойся. Можешь открыть.

Тусклые – золото с зеленью – страницы с ветхими истрепанными краями, хрупкие, как высохшая картофельная кожица, а на них неровные ряды рукописных символов и букв.

– Семьдесят пять тысяч знаков на ста пяти страницах, – сообщил Антрим. – Все до единого зашифрованы. И не разгаданы с тысяча шестьсот двенадцатого года. Но мы сумели этот орешек раскусить.

– И что там говорится?

– Такое, что может изменить ход всей истории.

Антрим улыбнулся – гордо, как будто заслуга принадлежала лично ему.

– А трудно было… раскусывать?

– Помогли современные компьютеры, а также вон та плита на полу, которую ты только что видел. Символы на ней подходят к тем, что здесь, и служат ключом. Хорошо, что Сесил оставил его, чтобы можно было взломать код.

– Тогда, выходит, напрасная трата времени: зачем вообще было все зашифровывать?

Антрим рассмеялся.

– Мы тоже так думали. Пока не изучили личность Роберта Сесила. Твой отец об этом вскользь упоминал. То, о чем прочел на флэшке. Но зная Сесила, можно сказать: это все имело смысл. – Антрим указал на компьютеры. – Нам повезло, что вон те штуки способны взламывать шифры куда круче, чем у Сесила.

Гэри взглядом изучал страницы.

– Так этой книге четыреста лет?

– Каждой закорючке.

Гэри хотелось узнать что-то еще. Какое-то время он собирался с духом и наконец спросил:

– Я помню тот день в шопинг-молле, летом. Откуда вы знаете мою маму?

– Когда-то мы были друзьями. Я знал ее, когда она жила в Германии. Твой папа служил там на базе ВМФ.

О той службе отца Гэри знал немногое. Так, в общих чертах – что мотался по всему свету, что потом стал начальником военно-юридического управления. Дома в подвале стояла пластмассовая корзина со всякими там мундирами, фуражками, фотографиями… Гэри однажды в ней рылся. Может, порыться как-нибудь еще раз?

– Когда мы встретили вас в молле, это был первый раз после того, как вы с нею виделись?

Антрим кивнул.

– Первый за шестнадцать лет. Меня передислоцировали на другое место службы; они, оказывается, тоже переехали. А до того самого дня, что я вас встретил, мы с нею и не виделись.

Мальчик покосился на хронику, на всю эту тайнопись.

– А твоя мама когда-нибудь говорит о том времени в Германии? – спросил Антрим.

В уме Гэри уже прикинул. Шестнадцать лет – это перед тем, как он появился на свет. Его тянуло спросить кое-что еще. Может, Блейк Антрим знал того человека, с которым у его матери были… отношения?

– Она рассказывала только, что у них с папой тогда было трудное время. Оба встречались с другими – она с мужчинами, он с женщинами. Может, вы знаете, с кем могла встречаться моя мама?

Антрим посмотрел пристально в глаза.

– Мне кажется, знаю.

Королева Елизавета, последняя из дома Тюдоров, умерла незамужней. Со времени ее смерти в 1603 году по Англии в силу разных причин прокатилось несколько революций, каждая из которых неблаговидно сказалась на продлении династических линий. Сыну Якова I отрубили голову, а после бурной, но недолговечной поры Английской республики сын Карла II Яков II спешно уступил престол приглашенному на правление Вильгельму III Оранскому. После смерти не оставившего потомства Вильгельма на трон взошла дочь Якова II Анна и правила с десяток лет, а ее на престоле сменил Георг I, потомок Якова I по материнской линии. Его потомки восседают на троне Англии до сих пор.

В отношении ранних лет царствования королевы Елизаветы имеются любопытные свидетельства (и их немало) о том, что существовал некий секрет, который она якобы хранила с фанатичным, поистине религиозным рвением. На них ссылаются различные историки того времени, и они с разной долей достоверности периодически всплывают до сих пор. Так, в своем письме от 1549 года протектору Эдуарду Сеймуру (принцессе Элизабет было тогда пятнадцать) сэр Роберт Тэрвитт пишет:

«Я доподлинно уверен, что есть некая тайна между моей Леди, госпожой Эшли, и Казначеем [сэром Томасом Перри], в коей они до самой смерти не сознаются, а коли так, то никак ей раскрытою не быть, иначе как монаршьим соизволением или милостию Вашей».

Место, известное широкой публике как Бисли, – совсем не то, о чем мы ведем речь сейчас. Нынче это шумное развеселое толковище состязаний по стрельбе; оно находится в Суррее и являет собой назидательный контраст общеизвестному кладбищу. Теперешний Бисли носит в себе все черты новизны, какие только можно усматривать в месте, овеянном духом заповедной старины. Самой же интересной достопримечательностью всей округи является Оверкорт, некогда главный дом поместья Бисли. Он стоит вблизи тамошней церкви, и от церковного кладбища его отделяют всего лишь воротца. Документы о передаче правового титула на этот дом, принадлежащий ныне семейству Гордонов, свидетельствуют, что он считался частью приданого будущей королевы Елизаветы. Но он не привлек особого внимания, и поместье, частью которого он считался, сменило хозяев, так что теперь тот дом стоит как бы сам по себе, на отшибе. Но так уж сложилось, что в нем какое-то время проживала юная принцесса Элизабет – до сих пор сохранилась даже комната, которую она там занимала.

Еще одна деталь, которую определенно необходимо учитывать в отношении Бисли первой половины XVI века: до него было сравнительно легко добраться из Лондона. Проведенная по карте черта покажет, что на пути туда есть две точки отсчета – Оксфорд и Серенстер; и тот и другой окружены хорошими дорогами, подчеркивающими их важность как центров. По традиции маленькая Элизабет (ей тогда было всего десять) была послана туда со старшей по возрасту камеристкой, чтобы сменить зловоние чумного Лондона на сладостные бодрящие бризы Костуолдс-Хиллз, задувающие в Бистли. Царственному отцу девочки и многим приближенным были известны целительные свойства этих мест.

И вот в Оверкорт до ушей Кэйт Эшли, камеристки, дошел слух, что навестить свою дочь прибывает сам король. Но надо же было случиться, что перед самым его приездом (монарха со свитой ждали уже со дня на день) случилась трагедия. У ребенка, до этого вполне здорового, вдруг разыгрался губительный жар; Элизабет слегла, и не успели в Оверкорте не то что назначить лечение, а даже спохватиться, как девочка умерла. Леди Эшли пришла в ужас. Сказать об этом грозному, скорому на суд и расправу монарху – это же обречь всех как минимум на темницу. И тогда в отчаянии Кэйт Эшли, спрятав тело девочки, помчалась в деревню, дабы попробовать там найти какое-нибудь другое дитя, которое можно было бы выдать за некстати почившую принцессу – хотя бы до срока, когда скорбную весть о смерти ребенка можно будет направить его величеству уже вслед, после отбытия в столицу. Но жителей в округе было немного, и сколь-либо подходящей по виду девочки не нашлось. Не было решительно никого, кто мог бы сойти видом за принцессу, тело которой на это время спрятали.

Тем не менее необходимо было хоть из-под земли достать девочку возраста, примерно подходящего для намеченной цели. Вне себя от горя и растерянности (время-то шло), леди Эшли решилась на то, чтобы девочку подменить мальчиком, если таковой найдется. К счастью для бедной женщины, сама жизнь которой висела сейчас на волоске, начать это рискованное предприятие оказалось достаточно легко. Дело в том, что мальчик был, и притом такой, который для этого дела годился как никто другой. Во-первых, камеристка хорошо его знала. Во-вторых, он был миловидный, что тоже на руку. А еще смышленый, что давало возможность быстро подучить его чему надо. И вот его нарядили в платье умершей, которое оказалось точно впору (сложения дети оказались почти одинакового); так что когда к порогу прибыл первый глашатай короля, можно было уже перевести дух.

Все прошло благополучно. Генрих ничего не заподозрил: по времени все случилось так быстро, что дух роковой беды здесь пока не витал. Сама принцесса была взращена в таком страхе перед отцом, что он и не ожидал от нее радостных бросаний на свою монаршую шею. К тому же последний раз свою младшую дочь Генрих видел в трехлетнем возрасте. Одним словом, этот мимолетный визит не породил никаких беспочвенных подозрений: на это элементарно не было времени.

А затем обман, как водится, обернулся против самих обманщиков. Так как покойницу воскресить было нельзя, а властительный Генрих, не терпевший ослушаний, вдруг счел нужным использовать младшую дочь пешкой в своей грандиозной политической игре, в которую он ввязался не на шутку, то те, кто оказался причастен к секрету, теперь не могли, да и не смели себя разоблачить.

К счастью для тех, кто был вовлечен в этот розыгрыш, круг их был очень тесен. Так что если подлог имел место на самом деле, к его участникам, помимо самого самозванца, нужно было в первую очередь отнести:

(1) Кэйт Эшли, (2) Томаса Перри и (3) отца живого ребенка, заменившего мертвого. По некоторым обоснованным соображениям я пришел к выводу, что решающим сроком, когда туманную историю в Бисли стало необходимо воплотить в реальность, стал год, оканчивавшийся июлем 1546-го. Насколько известно, ни раньше, ни позже требующихся для осуществления этого замысла условий возникнуть не могло.

– Такой истории я не слышал еще никогда, – пораженно покачал головой Малоун.

– Это сказание не распространялось дальше деревни Бисли, пока сюда случайно не заехал Брэм Стокер. Может, это действительно не более чем легенда. Но уже веками после смерти Елизаветы I ежегодные майские праздники здесь не обходятся без переодевания мальчика в елизаветинское платье. Согласитесь, в каждой сказке есть доля истины.

Малоун даже не знал, что сказать.

– А вы представьте, что это была правда, – посоветовала мисс Мэри.

Коттон сейчас как раз этим и занимался: пытался осмыслить, насколько значимым был этот факт, если к его истокам сейчас, четыре века спустя, энергично подкапывалось ЦРУ, да еще в рамках специально организованной для этого операции.

– Если вдуматься, – заметила мисс Мэри, – то в контексте того, что известно о Елизавете I, история начинает обретать смысл.

Малоун уже припоминал все, что знал о последней монархине династии Тюдоров.

– Она дожила до старости, – поведала мисс Мэри, – но при этом оставалась девственницей. Несмотря на то что знала свой долг: произвести на свет наследника мужского пола. Знала, на что ради этого шел ее отец. В ее случае для этого годилась и дочь. Тем не менее она сознательно не заводила детей и много раз заявляла об этом намерении публично.

Особо памятным было красноречивое заявление, что королева не выйдет замуж, даже если ей будут сватать сына короля Испании или найдут какого-нибудь другого замечательного принца.

– Вообще-то на этом стоит остановиться подробнее.

Вместо ответа мисс Мэри полезла в карман и достала оттуда сложенную бумажку.

– Моя сестра – большой специалист по Елизаветинской эпохе. Она бы могла помочь вам гораздо больше. Я с нею недавно разговаривала, и она была этим просто заинтригована. Она не против, чтобы вы ей с утра позвонили.

Предложение Малоун принял.

– Живет она в Восточном Моулси.

Информацию надо будет донести до Антрима.

– А теперь я бы хотел увидеть Иэна, да и флэшку заодно.

– Он наверху. Сказал мне, что вы до конца дня, скорее всего, подойдете. Сейчас пройдете за стеллажи вон туда, – она указала рукой, – и направо.

В переднюю дверь то и дело заходили и выходили люди.

– А вот эту можно? – Малоун ухватился за томик. Ценник он обнаружил сзади, с внутренней стороны обложки. – Двести фунтов… Недешево.

– Самая цена для такой книги. Я видела и дороже.

– Вы «Американ экспресс» принимаете?

Мисс Мэри покачала головой:

– Это подарок. От одного торговца книгами другому. Книжка будет ждать вас за прилавком.

Малоун поблагодарил и направился по указанному маршруту.

В Копенгагене он размещался также в доме старой застройки. Внизу был магазин, первый и второй этажи отводились под книгохранилище, а на верхнем была квартира, которую Коттон последний год считал своим домом. Здесь было примерно так же, только дом трехэтажный.

Поднявшись наверх, Малоун застал Иэна в просторной квартире.

– Почему ты убежал? – первым делом спросил он.

Паренек стоял у окна, бочком выглядывая наружу:

– Гляньте-ка. Интересно.

Малоун подошел, посмотрел вниз.

Через улицу стояли двое.

– Их тут минуту назад высадила машина.

Вокруг то и дело проходили люди, и лишь этот дуэт стоял без движения.

– Вид у них того, подозрительный, – рассудил Иэн.

А ведь и вправду.

Те двое пересекли улицу, направляясь прямо в этот дом.

Антрим выжидал момента, чтобы подступиться. Безусловно, надо действовать медленно и осторожно, но все равно приходилось выжимать максимум из того короткого промежутка времени, который ему удалось урвать. Единственная надежда, что Гэри Малоун сам потребует продолжения. Благодаря наблюдению в Джорджии и телефонным прослушкам Антрим имел примерное представление о том, что происходило между матерью и сыном. Но, очевидно, в своих откровенных разговорах с глазу на глаз Гэри тянуло детально разобраться в низменном прошлом своей матери.

– С кем встречалась моя мать? – спросил его Гэри. – Она мне ничего толком не рассказывает.

– А почему это так важно? – уклонился Антрим в надежде, что мальчик поймет намек: для того чтобы получить, надо что-то дать.

– Это касается моего папы, – не сразу ответил Гэри. – А в общем-то и еще одного отца. Биологического. Или как там его еще назвать. У моей матери был роман, а потом родился я.

– А какое у тебя самого к этому отношение?

– Я не знаю, что думать. Но она долгое время скрывала и от меня, и от моего папы правду.

Этот момент Антрим предвкушал с того самого дня, когда впервые увидел в молле Гэри. Женщин у Блейка Антрима было множество. Но ни одна из них, насколько он был в курсе, от него не беременела. Для себя он в общем-то решил, что время отцовства у него миновало, но признание Пэм Малоун все перевернуло. И вот сейчас у него была возможность – та, которую эта женщина ни за что бы ему не предоставила. Одних ее горьких опровержений было достаточно, чтобы разжечь в нем алчный азарт. Да кто она, черт возьми, такая? Что о себе возомнила? Антрим едва сдержался от улыбки. Нет, операция прошла без срыва. Все сработало безотказно.

– Пойдем-ка со мной, – поманил он Гэри и повел мальчика обратно к кабинету. Владелец склада полагал, что сдал помещение в аренду производственникам, а Антрим входит у них в команду стартаперов[10]. Вопросов тот складовик пока не задавал, ни во что не вмешивался, благо арендная плата была уплачена за квартал вперед. C одной стороны к кабинету была пристроена бытовка, из которой дверь вела в склад. Антрим зашел внутрь, включил свет и взмахом подозвал Гэри поближе. К стенному зеркалу.

– Посмотри на свои глаза, – указал он кивком. – Какого они цвета?

– Серые. Всегда такими были.

– Да. У твоей мамы они, насколько помнится, голубые, у папы – зеленые. А теперь посмотри на меня.

Он видел, как Гэри сосредоточил взгляд на его зрачках.

– Серые, – вымолвил наконец мальчик.

Антрим молчал, давая возможность Гэри осмыслить ситуацию.

И это произошло.

– Вы – человек, с которым встречалась моя мама?

Антрим кивнул.

– Значит, вы тоже не знали? – спросил потрясенный Гэри.

Антрим покачал головой.

– Вплоть до того дня в шопинг-молле, когда я увидел вас. Через несколько дней я пошел к твоей маме на работу и потребовал от нее правды. Тогда она призналась.

– Она мне об этом никогда не говорила.

– Боюсь, она не хотела, чтобы кто-то из нас знал, как все было на самом деле.

– А как вы смогли найти меня и моего папу? – задал вопрос Гэри. – Что мы здесь, а не где-то еще?

Ответить начистоту Блейк Антрим не мог. Что он шпионил за Гэри и его матерью. Подслушивал. Что специально подстроил так, чтобы Малоун сопроводил Иэна Данна в Лондон. Поэтому он лишь просто пожал плечами:

– Одно из удачных стечений обстоятельств в жизни.

Не мог он, понятно, сказать и про то, что Норс с Девейном работают на него и что «захват», а следом и «освобождение» Гэри были подстроены специально – не только для того, чтобы отец мог наконец вступить в контакт с сыном, но и чтобы Гэри с Малоуном чувствовали себя немного обязанными. Загнать в ловушку Иэна Данна его людям, конечно, тоже полагалось. Но когда Данн исчез, Антрим пересмотрел свой план с учетом того, чтобы чем-то занять и отвлечь Малоуна.

– Твой настоящий отец – я, – признался он Гэри.

Мальчик не знал, что сказать. Ему не давало покоя, что где-то живет некто, причастный к его появлению на свет, и он жаждал узнать, кто этот человек, требуя от матери, чтобы она раскрыла ему правду.

И вот правда у него в руках.

Но так ли это все на самом деле?

Видимо, сомнения очень уж явно проглядывали на его лице, потому что Антрим положил ему на плечо руку и сказал:

– Проверить все достаточно просто. Мы можем сделать тест на ДНК.

– Да, может быть, – растерянно кивнул Гэри.

– Я так и знал: ты этого захочешь. Тут у меня в кабинете есть тампончики. Крутни один за щекой – и готово. Я знаю лабораторию в городе, где все могут сделать быстро и без шума.

– Но там ведь скажут то, что знаем мы оба?

Антрим кивнул.

– Твое лицо. Глаза. Телосложение. Всё это от меня. Да и мама твоя признала, что это правда. Просто я не хочу, чтобы ты в чем-то сомневался.

К такому обороту Гэри, откровенно говоря, был не готов. Внутри себя он уже смирился, что никогда не узнает личность своего биологического отца. А тут…

– Так что нам теперь делать? – спросил он у Антрима.

– Сойтись. Узнать друг друга ближе. Ни у тебя, ни у меня раньше такой возможности не было.

– Но как быть с моим папой?

– Можем сказать ему, когда он вернется.

Перспектива такого разговора отчего-то беспокоила. Гэри чувствовал себя неловко. Неуклюже. Двое взрослых мужчин. И оба его отцы. Только каждый по-своему.

Антрим снова уловил его беспокойство:

– Не волнуйся. Коттон, похоже, хороший парень. Может, для него это тоже будет облегчением…

Может. Хотя кто знает.

Антрим как мог старался успокоить мальчика, но говорить что-либо Коттону Малоуну в его планы не входило. До этого момента он еще точно не решил, что делать после того, как Гэри будет сказана правда.

Он хотел видеть реакцию мальчика.

И она оказалась в общем-то неплохой.

Сомнительно, что в жизни Гэри найдется место сразу для двух отцов. Это напрягает. Да и к чему оно? Ведь мальчик-то его. Крови Малоуна в жилах у Гэри ни капли.

Одного папы по жизни должно хватать за глаза.

Настоящего отца.

И Антрим принял для себя решение.

Операция «Ложь короля» на этом заканчивается.

С «Общества Дедала» он берет пять миллионов фунтов.

Но потребует и кое-чего еще.

Смерти Коттона Малоуна.

Малоун метнулся к двери, но наверху лестницы остановился. Как и у него в Копенгагене, пролеты здесь уходили вниз под правым углом, с единственной разницей, что вместо трех площадок здесь было две. Сзади уже впритирку стоял Иэн, но Малоун, обернувшись, шепнул ему:

– Оставайся здесь.

– Да я ничего, могу за себя постоять.

– Не сомневаюсь. Но сейчас опасность может грозить мисс Мэри, а я не могу прикрывать вас двоих одновременно.

– Помогите ей, – сразу все поняв, сказал паренек.

– Сиди здесь, – указал Малоун.

По обеим сторонам лестницы тянулись деревянные перильца, на ощупь достаточно прочные. Ухватившись обеими руками, Малоун одним движением перемахнул на площадку ниже; затем еще на одну. Отсюда до прохода в магазин оставался последний пролет ступеней. Их было пятнадцать, и какая-нибудь своим скрипом неминуемо выдаст его присутствие. Но не успел Малоун определиться с дальнейшими действиями, как внизу обозначилась тень.

А за нею человек.

Идущий по лестнице вверх.

Малоун вжался в нишу и следил за приближающимся человеком, замеченным на улице. Дождавшись, когда тот наполовину показался над площадкой, он пружиной метнулся из укрытия и, вновь используя для опоры перила, оттолкнулся от них и обеими подошвами башмаков двинул человека в лицо. Тот с грохотом скатился по дубовым ступенькам вниз, ухнув между стеллажей. Там он завозился, пытаясь встать на ноги, но удар в скулу свалил его обратно. Беглое ощупывание выявило наличие «ЗИГ-Зауэра». Автоматического, калибр 9 мм.

Возьмем, пригодится.

С оружием наготове Малоун крадучись двинулся между полок. От прилавка его отделял всего один стеллаж.

– Ну давай, – нетерпеливо окликнул голос впереди, – я тебя уже заждался.

Взгляд Малоуна метнулся на входную дверь: она была заперта. Через стекло было видно, как мимо по темному тротуару бесшумно снуют люди. Вот кто-то остановился, подергал снаружи ручку – закрыто – и ушел восвояси.

Бдительно выставив ствол, Малоун тронулся следом.

У последнего ряда полок он остановился и аккуратно, мельком, выглянул.

Там стоял второй, держа сзади мисс Мэри, приставив к правому ее виску ствол.

– Ну вот, – глядя на Малоуна, ухмыльнулся он. – А теперь – тихо и бережно.