Остров Буян Шведов Сергей

— Ты всё-таки пришел сюда, царевич Вадимир, сын Аталава.

— Скажем так, меня сюда послали. Хотелось бы знать — с какой целью?

— Но ты ведь обрел то, что искал.

— А что я искал?

— Магическую силу, — отозвался мой старый знакомец.

— Именно ради обладания магической силой и был затеян вами весь этот балаган?

— Он был затеян не мною. Я пытался предотвратить безумную попытку, но не успел. Мне очень жаль, Вадимир, что ты обманул меня при нашей первой встрече. Многое могло бы обернуться по-другому. Ты обрел силу, но это злая сила, и куда она тебя приведет, мне неведомо. Жрец Ширгайо убит своими врагами и уже никому не сможет помочь.

— Так я разговариваю с тенью отца Гамлета?

— Не шути, Вадимир. В твоем положении не до шуток. Я действительно всего лишь призрак, но, возможно, такая же судьба ждет и тебя.

— А кто убил жреца Ширгайо?

— Это сделал Варлав. Отомсти ему за меня, если сможешь.

— А что стало с Жанной?

— Она уже дома. Так же, как и все твои спутники. Ты пошел совсем не тем путем, который я для тебя начертал. И это страшный путь, Вадимир. Помни, что тебя растили для добра, а всё совершенное тобой зло ляжет тяжким грузом на души тех, кто тебя породил. Прощай, Вадимир, сын Аталава, я сказал тебе всё, что хотел и мог сказать.

— А как мне выбраться из этой чертовой башни?

— В этом я тебе помогу, но больше не жди от меня поддержки.

Я собрался было сделать шаг навстречу жрецу Ширгайо, но какая-то неведомая сила вдруг отшвырнула меня в сторону и закружила волчком. От неожиданности я вскрикнул, но этот крик был заглушён ветром, по-разбойничьи засвистевшим у меня в ушах. Я вновь куда-то падал или куда-то летел, не очень понимая, где находится конечная точка моего маршрута…

Приземлился я очень удачно. Видимо, полеты наяву для меня уже вошли в привычку, поскольку я не почувствовал ни головокружения, ни тошноты от подобного экзотического способа передвижения. Я мгновенно сообразил, что нахожусь вне стен Вавилонской башни, и испытал громадное облегчение.

Осмотревшись, я убедился, что сижу в кресле. Скажу сразу, меня это обстоятельство не слишком обрадовало, ибо кресло находилось в личных апартаментах Пьера де Френа, хозяина того самого замка, где я встретился с ведьмой Жанной. Сам барон стоял у окна и смотрел на звездное небо. В его облике практически ничего не изменилось, даже костюм был тот же самый, а вот с замком произошли разительные перемены. Он словно бы помолодел, по меньшей мере лет на сто.

— Это опять вы? — глухо спросил Пьер де Френ, не оборачиваясь.

— Я понимаю, господин барон, что мое поведение можно счесть бесцеремонным, но в данном случае я абсолютно ни при чем. Меня сюда забросили судьба и обстоятельства. Жанна вернулась?

— Да. Она вернулась, став более сильной ведьмой, чем была. Вы же видите, как преобразился этот замок?

— Вас это не радует, барон де Френ?

— Нет, не радует. Меня не радует, что замок Френ восстал во всём своем великолепии, по той простой причине, что я от рождения зовусь Петром Сергеевичем Смирновым. Простая такая русская фамилия.

Липовый барон резко развернулся и пристально глянул мне в глаза. Лицо его исказилось от ненависти. И в эту минуту я его узнал. Это действительно был муж Веры, которого я, в той, прежней жизни видел только однажды. Видел мельком, но очень хорошо запомнил эти горящие яростью серые глаза.

— Вы виновник всех моих бед, Чарнота!

— А вот это вы напрасно, господин барон. Когда берешь в жены ведьму, надо быть готовым ко всему.

Глаза барона неожиданно погасли, лицо обмякло в одно мгновение, превратившись в бледную маску.

— Я брал в жены ангела, — глухо произнес он.

Конечно, людям свойственно ошибаться, особенно часто мужчины заблуждаются в отношении женщин, но надо признать, что барон Смирнов промахнулся как-то уж очень нелепо. Как хотите, но я категорически отказываюсь верить, что Верка даже в самые юные годы могла всерьез претендовать на ангельский статус.

— А как вы оказались в этом замке, да еще и в незавидном статусе барона-призрака?

— Книга, — глухо отозвался Пьер де Френ. — Это я познакомил Веру с оккультными науками, раньше она имела о них смутное представление. Я думал, что это ее займет и отвлечет от карт. Она слишком увлеклась игрою. Но, к сожалению, я просчитался — одна страсть стала продолжением другой.

— Она искала философский камень?

— Бросьте ерничать, Чарнота, вы отлично знаете, что она искала и ищет. Сначала я утешал себя тем, что мне снится сон. Сон глупый, местами даже неприличный. Ведь всё, что происходит здесь… Согласитесь, в это трудно поверить. Трудно поверить, что демон, который приходит к вашей жене по ночам, вовсе не плод разгоряченного воображения, а субъект, имеющий кровь и плоть. Сначала я увидел вас здесь, в этих проклятых развалинах, а потом вы появились и там, в той жизни, которую я считал реальной. Вот тогда я понял, что столкнулся с чем-то необычным. Я стал собирать о вас сведения, Чарнота, и убедился очень скоро, что вы действительно не человек. Да, да, не возражайте, это так. Я едва с ума не сошел от такого открытия. Мне сорок лет, я окончил советскую школу и атеизм впитал в пеленок. И вдруг я обнаруживаю дьявола не где-нибудь, а в постели собственной жены. Есть от чего свихнуться, как вы думаете?

— Мне трудно судить, Петр Сергеевич, поскольку я и есть тот дьявол, которого вы обнаружили, но на вашем месте я бы обратился к психиатру.

— Спасибо за совет, любезнейший, но я обратился к другу своего отца. Он занимает пост в одном серьезном ведомстве. Первой его реакцией был испуг. Он, разумеется, испугался за меня. И посоветовал мне приблизительно то же, что и вы. Тогда я сказал ему, что обязательно последую его совету, но только в том случае, если он, перепроверив мои сведения, сочтет их бредом больного воображения.

— Друга вашего отца, если не ошибаюсь, зовут Станиславом Андреевичем?

— Значит, Сокольский до вас всё-таки добрался?

— Мы подружились. Насколько вообще могут подружиться очень подозрительный субъект и генерал спецслужб. Скажите, это вы наняли киллеров, чтобы устранить свою жену?

— Я не нанимал киллеров. Я стрелял сам.

— Зачем?

— Мне казалось, что тем самым я спасу ее душу и все грехи наши возьму на себя. Не улыбайтесь, я был на грани безумия.

Я не улыбался. Даже в душе, в чем меня заподозрил мой собеседник. Я ему сочувствовал. Но, видимо, это следовало сделать раньше, еще до того, как события стали принимать трагический оборот.

— Вы знали о ее предстоящей встрече с демоном?

— Да. Я знал, куда и зачем вы отправляетесь. В любом случае я терял Веру, и терял навсегда. Смерть казалась мне единственным выходом из тупика. Вы знаете, что барон Пьер де Френ сжег свою жену, а пепел ее развеял по ветру?

— А что было потом?

— Он погиб на охоте. Как пишет очевидец, зверь, поднятый им из берлоги, вовсе не был медведем.

— Суеверные люди, — вздохнул я. — Но вы же знали, что Вера меня не любит, что я ей столь же безразличен, как и вы. Кстати, это меня она бросила, когда выходила замуж за вас, человека обеспеченного и весьма крепко стоящего на ногах.

— Вы и есть тот самый демобилизованный сержант? Так вы мне мстили?

— И в мыслях не держал ничего подобного. С Веркой нас связывала не любовь, а страсть. Страсть к игре… Я оплачивал ее долги.

— Нет, Чарнота! Она вас любит. Точнее, она любит демона, который в вас сидит.

Смирнов сказал это с такой уверенностью, что заставил меня поморщиться. Дались им эти демоны! Я ничего сатанинского в себе не чувствовал и, если бы не события последних дней, в которые меня втянули против моей воли, скорее всего зажил бы тихой, размеренной жизнью, женившись на Людке. Или на Наташке. Я бы женился на обеих сразу, но, к сожалению, многоженство в Российской Федерации преследуется по закону.

— Вы давно виделись с Сокольским? — спросил я барона.

— Накануне самоубийства. Впрочем, мы не успели поговорить.

— А вы что, действительно покончили жизнь самоубийством?

— Я застрелил жену. Потом вернулся домой, сел в кресло и застрелился. Вы беседуете с покойником, господин Чарнота. А место, где мы сейчас с вами находимся, скорее всего, и есть ад.

Я был удивлен, и это еще мягко сказано. У меня не было причин сомневаться в искренности Петра Сергеевича, тем более что я уже слышал о смерти Веры из уст человека, которому можно было доверять. Вера Григорьевна Смирнова действительно была убита, и ее тело доставили в морг. Но труп из морга исчез. Зато в замке Френ появилась ведьма Жанна, которая встретилась здесь с демоном Вадимиром, то есть с вашим покорным слугой. И уже вместе мы отправились в наш общий мир, где ведьма Жанна чувствовала себя вполне здоровой и бодрой. Нечаянная смерть на ней никак не отразилась.

— Скажите, Петр Сергеевич, вы не пробовали вернуться обратно, в тот мир?

— Нет, я же покойник.

— А вы попробуйте. Вы же у нас специалист по магии и оккультизму. Вашей супруге это удалось.

— Вы лжете, Чарнота!

— Она не просто вернулась в Россию, она посетила то самое казино, где вы ее убили. На вашем месте я бы крепко подумал и над своим настоящим, и над своим будущим.

— У меня нет будущего.

— Не уверен, но в любом случае это, конечно, ваши проблемы, а не мои. Я оставил в вашем замке девушку, надеюсь, с ней ничего не случилось?

— Девушка жива и здорова.

— Спасибо за беседу, Петр Сергеевич. Не буду вас больше обременять своим присутствием.

Ох уж эти мне ревнивые мужья! Какие всё-таки африканские страсти кипят в нашем на первый взгляд вроде бы абсолютно мирном отечестве. Но в любом случае я был благодарен барону Смирнову за ценную информацию о генерале Сокольском. До сих пор у меня не было твердой уверенности в том, что Станислав Андреевич именно тот человек, за которого себя выдает. Оказывается, кроме хлопот о государственной пользе у него в этом деле был и личный интерес.

Я шел к Наташке, а оказался в объятиях ведьмы Жанны. С мужчинами иногда случаются подобные казусы. Но я и Жанне был рад. В том смысле, что мне приятно было видеть ее целой и невредимой. Ее нынешним апартаментам позавидовала бы и королева. Впрочем, по слухам, королевы в Средние века жили небогато, а по части комфорта там и вовсе были большие проблемы. Но Верка-то была дамой вполне цивилизованной, имеющей представление, как надо обустраивать жизнь. И, получив неизвестно из чьих рук колдовскую силу, она тут же направила ее на украшение своего гнезда. Я с интересом разглядывал позолоченную мебель и шикарные драпировки. А ложе ведьмы и вовсе было произведением искусства. Не говоря уже о ее наряде. Это было нечто. Материи, ушедшей на сооружение столь фантастической модели, хватило бы на портянки целой дивизии. И, несмотря на такое обилие шелка, хозяйка выглядела обнаженной. Этот фокус я разгадывать не стал, мне и без того хватало проблем. Тем не менее на комплименты я не поскупился и был встречен баронессой де Френ весьма любезно. Мне указали на кресло величественным жестом. Я приглашение принял, хотя и посетовал на то, как всё-таки перемена обстановки отражается на людях. Давно ли эта самая ведьма Жанна отплясывала среди уродов на балу в чем мать родила, а ныне у нее такой вид, словно она всю свою жизнь царствовала если не над всем миром, то, во всяком случае, над значительной его частью.

— Я рад, дорогая, что тебе удалось благополучно выбраться из этой чертовой башни.

— Имея такого защитника, дорогой, я не испугалась бы даже в аду. Ты был великолепен. Зрелище было кровавым, но поучительным. В частности, на спесивых царей и императоров оно произвело неизгладимое впечатление.

— Ты в этом уверена?

— Мы обменялись мнениями, прежде чем расстаться. — Жанна бросила на меня какой-то странный, не то испуганный, не то восхищенный взгляд. — Цезарь сказал, что люди, пославшие тебя в Вавилонскую башню, просчитались. Ведь ты должен был погибнуть в схватке с египетским богом. В крайнем случае тебя должны были прикончить призванные им на подмогу дэвы.

— Так ты считаешь, что мы всё-таки достигли цели и получили то, не знаю что.

— Мы получили магическую силу, которой обладали убитые тобой бог и его подручные дэвы. Этого недостаточно, чтобы управлять мирозданием, но вполне хватит, чтобы стать властителем дум на земле.

По-моему, эта женщина бредила, что, впрочем, неудивительно после всего увиденного и пережитого в Вавилонской башне. Что же касается меня, то никаких особых перемен я в себе не ощущал, и уж тем более не претендовал на господство над миром. С другой стороны, глупо было отрицать, что всё произошедшее с нами в Вавилонской башне не являлось галлюцинацией и не имело какой-то тайный, недоступный пока что моему пониманию смысл.

— Эти четверо, я имею в виду Цезаря, Пирра, Наполеона и Гитлера, они тоже получили часть магической силы?

— Безусловно. Другое дело, как они ею распорядятся.

— Они вернулись в тот мир, откуда пришли?

— Понятия не имею. Меня сначала отбросило в сторону, а потом засосало в воронку. Очнулась я уже здесь.

— И сразу же принялась вить гнездышко?

— Надо же где-то жить.

— Для Веры Смирновой ты устроилась совсем неплохо, но новый статус обязывает.

Жанна никак не отреагировала на мои слова, подтвердив тем самым, что российское происхождение не является для нее тайной, и мое предположение, что Жанна и Вера — это одна и та же женщина, абсолютно правильно. Я был уверен, что старая моя знакомая, обретя могущество, на достигнутом не остановится. Уж слишком азартный она человек, чтобы наслаждаться тихой семейной жизнью в средневековом замке. Азарт вновь погонит ее к игральному столу, вот только ставки в ее игре будут куда выше прежних.

Наташку я обнаружил в той самой комнате с очагом, с которой и началось наше знакомство с замком.

Мудрая львица сидела у огня, поглощенная разглядыванием книг, принесенных мною сюда для растопки. Она вскинула на меня глаза, чуть заметно пожала плечами, но вслух ничего не сказала. Я был разочарован таким холодным приемом. Можно же, в конце концов, поздравить старого знакомого с благополучным возвращением из дальнего похода и выразить восхищение его подвигами.

— Я не считаю твое возвращение благополучным.

— Но я ведь выполнил указание жрецов храма Йопитера — сходил туда, не знаю куда, и взял то, не знаю что.

— Лучше бы ты этого не делал, — поморщилась Наташка.

— Тебе следовало сказать мне об этом раньше. Кстати, ты в курсе, что верховного жреца Ширгайо убил твой приемный папа Варлав?

— Кто тебе это сказал?

— Сам Ширгайо. Мы с ним беседовали в Вавилонской башне.

Кажется, мои слова серьезно встревожили Наташку. Она заметно побледнела и бросила на меня острый пронизывающий взгляд:

— Никогда не говори об этом вслух.

— Почему?

— Ты наживешь в лице Варлава страшного врага.

— А что мне какой-то там Варлав, если я демон, способный убить египетского бога.

— Боги бессмертны, они умирают и воскресают вновь и вновь. Но их временный уход сопровождается гигантским выбросом энергии, которым может воспользоваться простой смертный. Ты ничего не понял, Вадимир. Варлав — ведун очень высокого посвящения. С уходом из жизни Ширгайо ему нет равных в искусстве магии. А из тебя они сделали демона по рецептам атлантов, которые жаждали властвовать над миром.

— И потерпели поражение.

— Да. Но, уходя, они заложили под зарождающийся новый мир мину, и эта мина неизбежно сработает, вернув власть в руки атлантов.

— Они что же, воскреснут? — не понял я.

— Они уже воскресают. В нас. Ты один из атлантов, которому выпало в соответствии с эти планом переустраивать мир. Ты будешь делать то, что предначертано тебе жрецами много-много лет тому назад.

— Подожди, — остановил я ее словоизвержение, не в силах переварить полученные сведения. — А боги? Они ведь могущественнее атлантов. Я видел одного такого верзилу с птичьей головой.

— Богов тоже создали атланты, — вздохнула Наташка. — Они властвовали над миром, но управляли ими жрецы.

— Ты же сама сказала, что боги бессмертны! Что они умирают и воскресают вновь?! А атланты смертны — и это тоже твои слова! Так как же смертные могут управлять бессмертными?!

— Атланты, между прочим, тоже воскресли — в тебе, во мне, в Варлаве. А их боги и демоны просто сгустки энергии. И эту энергию они поместили здесь, на острове Буяне. Но эта энергия должна обрести своих носителей. А носителями могут быть только люди.

— Почему ты не рассказала мне этого раньше?

— Во-первых, я и сама знала далеко не всё и многое поняла, перечитывая эти книги, а во-вторых, твой бунт ничего бы не изменил. Тебя бы устранили, а по предначертанной для тебя дороге пошел бы другой атлант.

Какие, однако, ошарашивающие вещи можно услышать иной раз от своих знакомых. Нельзя сказать, что я был в восторге от несовершенств окружающего меня мира, но всё же это был мой мир, в котором я родился и прожил почти три десятка лет. А тут вдруг приходят странные существа и говорят — слезай, приехали. Мы атланты, мы лучше знаем, как должно быть. Мне такой расклад показался несправедливым. В конце концов, эти люди уже умерли. Они свое отжили. По какому праву они пытаются вмешаться в нашу жизнь?! Мертвые хватают за ноги живых — это же полный абсурд! И пусть мне отводилась в этом бедламе лестная роль демона, большой охоты служить тому, не знаю кому, и делать для них то, не знаю что, у меня не было.

Конечно, глупо предъявлять по этому поводу претензии Наташке, которая оказалась такой же жертвой чужого коварного плана, как и я. К тому же я не исключал, что она ошибается в оценке ситуации. В конце концов, что взять с малообразованной девицы, с грехом пополам закончившей два курса института, щедро при этом простимулировав сомневающихся в ее знаниях педагогов. Иное дело ее приемный папочка Варлав. Он-то с первого взгляда произвел на меня весьма негативное впечатление. Этот человек вполне, мог использовать полученные от древней цивилизации знания в своих интересах.

— Это по приказу Варлава ты свела Верку с теми двумя картежниками?

— Да. Ты был рожден для высокой миссии. И тогда я была уверена, что Варлав действует рука об руку с верховным жрецом Ширгайо.

— А сейчас ты в этом усомнилась?

— Да. Но это не имеет особого значения.

— Ладно, собирайся, мудрая львица. Самая пора нам возвращаться в храм Йопитера с отчетом о проделанной работе.

Мой гнедой жеребец, видимо, застоялся в конюшне замка Френ, во всяком случае, вырвавшись на оперативный простор, он повел себя откровенно по-хамски, перейдя с умеренной рыси на самый что ни на есть настоящий галоп. Не будь я атлантом, демоном и исчадием ада, он непременно выбросил бы меня из седла, одолженного в замке Руж. С большим трудом, да и то с помощью Наташки, мне удалось охладить пыл разгулявшегося животного и ввести его в рамки благопристойности. После этого наше путешествие протекало уже без приключений. Признаюсь честно, я очень рассчитывал на обратном пути заскочить в замок Руж. Предлог у меня был самый благовидный (надо было вернуть рыцарю седло), но Наташка в ответ на мое предложение только скептически хмыкнула. Кажется, она меня заподозрила в чем-то нехорошем. И, надо самокритично признать, не без оснований. Когда твоя интимная жизнь вращается вокруг ведьм, мудрых львиц и прочих жриц богинь и богов, придуманных атлантами, то поневоле начинаешь вздыхать о создании чистом и непорочном. И мысль о том, что прекрасная Маргарита так и осталась девственницей, не могла не будоражить моего воображения. К сожалению, до замка Руж мы так и не добрались, хотя вроде бы ехали той же дорогой и даже пообедали на знакомом постоялом дворе. Подтвердив свою дурную славу нечистого места, остров Буян укрыл от моего взора вожделенный замок, а прекрасная Маргарита утонула, по всей видимости, во временных и пространственных парадоксах.

Зато храм Йопитера стоял на своем привычном месте несокрушимой глыбой, пугая робкие сердца. Что же касается меня, то я остался к его несомненным красотам равнодушным. После того как я побывал в Вавилонской башне, любые, даже самые грандиозные сооружения не производили на меня никакого впечатления.

Ворота храма перед нами распахнули незамедлительно. Мудрую львицу здесь очень хорошо знали, а меня, вероятно, ждали. Я был препровожден в уже знакомый зал, где меня встретили всё те же трое жрецов в белом и блистающий золотыми одеждами Варлав. При виде его хитромудрого лица у меня зачесались руки, но я придержал свой не к месту прорезавшийся боевой пыл. Прежде чем махать кулаками, следовало выяснить планы этих господ, а далее действовать сообразно сложившимся обстоятельствам.

— Итак, царевич Вадимир, с удовлетворением констатирую, что вы справились с возложенной на вас миссией.

— Вы совершенно правы, досточтимый Варлав, я действительно сходил туда, не знаю куда, и принес то, не знаю что. Кстати, почему вы ничего не сказали мне о Вавилонской башне?

— А вы были в Вавилонской башне? — не сдержал удивления Варлав.

Судя по тому, как переглянулись сидевшие в креслах жрецы в белом, для них мое сообщение тоже явилось сюрпризом. Кажется, Наташка ошибалась насчет этих господ — они были не такими уж всевидящими и всезнающими. Похоже, далеко не все из тайн древнего племени атлантов оказались им по зубам. И очень может быть, что они взвалили на себя непосильную ношу. Во всяком случае, у меня были все основания не доверять этим людям. И уж тем более я не собирался слепо выполнять их приказания.

— Да, я там был. Но кроме меня там оказались еще пятеро.

— Быть того не может! — не удержался от восклицания один из жрецов. — Кто эти люди?

— Во-первых, это ведьма по имени Жанна.

— О ней мы знаем, — важно кивнул головой Варлав, недовольно стрельнув глазами в сторону несдержанного жреца. — Как звали остальных?

— Их звали Пирр, Цезарь, Наполеон и Гитлер. По некоторым данным, в башне находился еще один человек по имени Дарий. Но я его не видел.

— Как они попали в башню?

— С помощью рулетки. Их привела в Вавилонскую башню тройная цифра «шесть».

Кажется, для жрецов явилось сюрпризом, что какие-то люди вмешались в их игру и подкорректировали ее в свою пользу. Я мог бы назвать имя одного из этих людей доверчивым старцам, но решил не спешить с откровениями. В конце концов, я не знал цели жрецов не только в отношении нашего мира, но и в отношении меня самого. Причин доверять им у меня не было. Ведь они использовали меня вслепую, пытаясь достичь своей цели с помощью шантажа. Порядочные люди так не поступают.

— Быть может, вам будет интересно, высокочтимые старцы, что кроме вас меня шантажировали еще двое субъектов. Их требования были те же самые: пойти туда, не знаю куда, принести то, не знаю что.

— И вы приняли их условия? — нахмурился жрец, сидевший в центре.

— А что мне еще оставалось? Речь шла о жизни женщины.

— Вы проявили редкостное благородство, Вадимир, сын Аталава, — криво усмехнулся Варлав. — И редкостную самоотверженность. Почтенный Завид восхищен вами.

Завидом звали того самого хмурого жреца, который выразил недовольство моим сотрудничеством с подозрительными личностями. Он, видимо, был помоложе двух остальных и реагировал на мои слова более эмоционально.

— Хотелось бы знать, почтенные старцы, какие цели вы преследуете в нашем мире и не скажется ли ваша деятельность на его благополучии?

Вопрос свой я задал предельно корректно, но, кажется, не угодил жрецам своей любознательностью. Завид смотрел на меня неодобрительно, а двое других чуть заметно пожали плечами.

— На нас возложена высокая миссия, царевич Вадимир, и мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы выполнить свою часть работы, рассчитанной на века.

— А что вы ждете от меня?

— Более ничего, — ответил Завид. — Вы выполнили то, что было предназначено вам судьбой. Мы бы выразили вам свою благодарность, царевич Вадимир, если бы не одно печальное обстоятельство — вы убили верховного жреца Ширгайо.

— Я не убивал Ширгайо. Мне незачем было его убивать. Для меня он был не более чем забавный старичок, свихнувшийся на магии. На вашем месте я бы поискал убийцу здесь, в храме, среди людей, близких к верховному жрецу.

— Вы слишком молоды, царевич Вадимир, чтобы давать советы всевидящим, — укоризненно покачал головой Варлав, и эти его слова были с пониманием встречены жрецами.

— Люди, смотрящие в даль, очень часто не видят того, что происходит у них под носом, — усмехнулся я. — Но воля ваша, господа, я умываю руки. Вы не сказали мне ничего о своих целях, но если моему миру будет грозить опасность, я вынужден буду вмешаться.

— Это ваше право, царевич Вадимир, — спокойно отозвался Завид. — Более того, это ваша обязанность. Прощайте.

Жрецы поднялись со своих кресел и торжественно покинули зал. Мне не оставалось ничего другого, как слегка поклониться им вслед и чуть заметно пожать плечами.

— Симпатичные старички, — сказал я Варлаву, — но слишком уж они не от мира сего. Может, вы, любезнейший, просветите меня по поводу их истинных целей?

— Видите ли, дорогой мой, — взял меня под руку ведун, — проект рассчитан на тысячелетия, и даже жрецы с трудом представляют, каким будет конечный результат. Все роли расписаны, каждый должен свершить то, что ему предназначено, и удовлетвориться тем, что уже получил. Любая попытка проникнуть в замысел Создателей, я имею в виду наших предков атлантов, карается очень жестоко.

— Кем карается? — не понял я.

— Не знаю, — развел руками Варлав. — Но смею вас уверить, царевич Вадимир, вы не первый встали на путь сомнения, и, увы, судьба ваших предшественников была незавидной.

— Это угроза?

— Нет! Как вы могли подумать! Это предостережение симпатизирующего вам человека.

— Вы знаете, досточтимый Варлав, я вам тоже симпатизирую. А потому не могу поверить, что такой умный и деятельный человек, как вы, согласился просто отыграть непонятно кем и невесть для чего написанную роль. Для того чтобы идти, надо видеть цель.

— Я ее вижу, уважаемый Вадимир. Наша цель благородна — сделать мир более совершенным. Но для этого надо иногда корректировать прошлое, иногда — настоящее, чтобы в будущем получить нужный результат.

— Но ведь, корректируя прошлое, можно ошибиться невзначай и, чего доброго, угробить будущее.

— У нас есть знания, царевич Вадимир. Знания, полученные от атлантов. И у нас есть остров Буян, где время течет весьма причудливой вязью, — вы, вероятно, успели это заметить? У нас есть возможность подчищать свои ошибки.

— Остров Буян — это изобретение атлантов?

— Да. Он существует несколько тысячелетий. Храм Йопитера тоже создали атланты, именно здесь хранятся накопленные ими знания.

— Но ведь и вы, Варлав, и жрецы, насколько я понимаю, родились уже в нашем времени?

— Мы впитали в себя знания атлантов вместе с воздухом храма. Не спрашивайте меня, как это происходит, я этого не знаю. Я попал сюда ребенком. Жрецы тоже. Разумеется, мы всё знаем о мире, нас породившем, но еще теснее мы связаны с этим храмом. У всех у нас в прошлом был аналог среди Создателей. Мы все лишь повторение прошлого.

— Иными словами, верховный жрец Ширгайо не умер, рано или поздно он будет заменен своей генетической копией, которая совместима не только с Ширгайо, но и с одним из тех, кто основал этот храм?

— Именно так. Я не знаю, когда случится эта замена — через десять, двадцать или сто лет, но она непременно случится.

— Как погиб мой отец?

— Ваш отец выполнил свою миссию. Но атланты смертны, как вы знаете. По моим сведениям, его отравили.

— Он действительно был Аттилой?

— Скажем так, он был его аналогом на генетическом уровне. Он прошел тот же путь, что его предшественник, лишь слегка его скорректировав. Но эта коррекция позволила нам продолжить проект.

— А тот, первый Аттила, тоже был атлантом?

— Вероятно. Хотя точных данных у меня нет. Видите ли, Вадимир, далеко не одни атланты влияли на судьбы мира. Варвары тоже оставили свой след в истории. И этот след постоянно приходится исправлять не только в прошлом, но и в настоящем. Вы ведь изучали историю Земли в школе, и наверняка обратили внимание, что в прошлом происходили события, вызывавшие изумление у потомков и ставившие в неловкое положение ученых, которые никак не могли объяснить, почему победоносная война вдруг оборачивалась страшным поражением. Или почему поражение, а то и разгром вдруг оборачивались победой. Они до сих пор ломают по этому поводу копья, придумывая рациональное объяснение тому, что в рамках привычной для них логики объяснить нельзя.

— В таком случае вам не кажется, что в храме появились люди, которые хотят использовать знания атлантов в своих целях? Для этого они и создали дубликаты Цезаря, Пирра, Наполеона и Гитлера.

— Всех атлантов в подлунном мире мы знаем наперечет, царевич Вадимир. Люди, которых вы назвали, таковыми не являются. Они, безусловно, получили заряд магической энергии, но вовсе не стали царями и императорами.

— Тогда зачем их направили в Вавилонскую башню?

— Видимо, затем, чтобы использовать полученный ими дар в сегодняшней действительности. Вы напрасно сомневаетесь в могуществе жрецов, Вадимир. Они без труда вернут заблудших на праведную дорогу. Или уничтожат, если те вздумают упорствовать. Хотите выпить?

— Нет, спасибо. Мне нужно вернуться домой, чтобы спасти женщину, попавшую по моей вине в затруднительное положение. Вы не в курсе, какой путь из этого мира в наш самый короткий?

— Нет ничего проще, мой дорогой друг, вам нужно только мысленно представить свою квартиру, и через секунду вы окажетесь там.

— Ну что ж, прощайте, почтенный Варлав. Не сочтите мои слова за обиду, но я буду рад, если наши пути больше никогда не пересекутся.

— Я буду огорчен этим обстоятельством, — притворно вздохнул Варлав, — но для вас так действительно лучше. Мой вам совет: забудьте обо всём, что с вами здесь происходило, и постарайтесь не злоупотреблять своим даром. Неизвестно, куда это вас заведет.

— Вы намекаете на преисподнюю?

— Намекаю, — не стал отрицать Варлав. — Мы ведь до сих пор не знаем, из какого источника атланты черпали свою силу. А то, что эта сила велика, вы, надеюсь, успели убедиться.

Надо полагать, Варлав говорил мне правду. Не всю, конечно, но всё-таки. Тем более что его рассуждения вполне совпадали с теми сведениями, которые я получил от мудрой львицы. Лгал он в другом. Человек, убивший верховного жреца Ширгайо, должен был обладать недюжинными способностями, и вряд ли седобородым старцам будет легко с ним справиться. Пока что он оказался им не по зубам. Меня не слишком волновало, что произойдет с нашим миром через тысячи лет. Если атлантам удастся сделать наш мир более совершенным, то я буду этому только рад. Куда больше меня интересовали происки тех негодяев, которые едва не погубили Людмилу и пытались любыми путями добыть магическую силу для каких-то явно темных дел. И это им пытался помешать покойный жрец Ширгайо. Видимо, поэтому он был убит. И убит, по его же собственным словам, не кем иным, как Варлавом. Старик, наверное, слишком поздно понял, что пригрел змею на груди. Зато Варлав, почувствовав исходящую от верховного жреца опасность, устранил его, свалив вину на меня. Я только одного не мог понять, почему Варлав допустил, чтобы я всё-таки проник в Вавилонскую башню? Либо он считает меня за лоха, который не способен распорядиться полученной магической силой, либо в его планах что-то не срослось. Получилась какая-то накладка, и события стали развиваться совсем не по тому руслу, которое он наметил. Однако в любом случае он попытается меня устранить, хотя бы из предосторожности. Чтобы я своими неловкими действиями не помешал реализации его великих планов.

Я не воспользовался советом ведуна и не стал возвращаться в свою квартиру, где меня, возможно, ждали крупные неприятности, а представил себе особняк, в котором квартировал мой хороший знакомый, генерал спецслужб Станислав Андреевич Сокольский. Мое перемещение произошло почти мгновенно, я и глазом моргнуть не успел. Зато явление демона народу произвело фурор среди сидевших за столом и вкушающих вино и пищу джентльменов. Я, надо признать, очень удачно приземлился в кресло, стоящее во главе стола и, похоже, предназначенное для какой-то высокой особы. У Миши отпала челюсть, Василий, хоть и слыл до сих пор атеистом, на всякий случай перекрестился. И только Станислав Андреевич сохранил спокойствие и даже был настолько любезен, что представил меня важному гостю, место которого я неожиданно занял:

— Прошу любить и жаловать, Борис Семенович. Это мой агент на острове Буяне, Вадим Всеволодович Чарнота. Он же царевич Вадимир, сын Аталава, он же демон.

Человек, которого Сокольский назвал Борисом Семеновичем, лишь ловил ртом воздух и растерянно разводил руками. На полноватом его лице растерянность мешалась с ужасом. Что, впрочем, и неудивительно. Человек только привстал с места, чтобы дотянуться до графинчика с вином, как тут же в его кресле материализовался некий субъект, которого никто не ждал и уж тем более не приглашал. Я, кажется, ошибся насчет статуса этого средних лет мужчины с обрюзгшей фигурой, он не был гостем, наоборот, скорее всего, он и был хозяином примечательного во всех отношениях особнячка, в котором обосновался Сокольский.

— Прошу прощения, господин, э…

— Мащенко, — подсказал мне Миша.

— Прошу прощения, господин Мащенко, что помешал вашему ужину, но поверьте, что сделано это было непреднамеренно. Простое стечение обстоятельств.

— Нет, нет, сидите бога ради, — замахал на меня руками Борис Семенович и тем пресек мою попытку вернуть ему кресло. — Я сяду здесь, рядом с Мишей.

Господин Мащенко действительно поспешно присел на стул рядом с габаритным помощником Станислава Андреевича, видимо посчитав его наиболее надежным заступником из всей компетентной троицы. Страх и растерянность потихоньку сходили с его лица, и на их месте всё более уверенно утверждалось любопытство.

— Итак? — задал свой любимый вопрос Станислав Андреевич.

— Я сходил туда, не знаю куда, и взял там то, не знаю что.

Мащенко глупо хихикнул, ему, видимо, показалось, что я пошутил, но поскольку компетентные товарищи сохраняли серьезность, он мгновенно понял, что оплошал, и растерянно захлопал глазами. Пока я рассказывал присутствующим о своих приключениях в Вавилонской башне, Борис Семенович растерянно качал головой и бросал недоуменные взгляды на внимательно меня слушавшего Станислава Андреевича. Теперь он, похоже, уже не сомневался, что к нему в дом заявился сумасшедший, но никак не мог взять в толк, зачем я понадобился генералу.

— А вы выяснили, кому принадлежат казино «Тройка», «Семерка», «Туз»?

Сокольский ответил не сразу, видимо переваривая полученную от меня информацию. А информация была того рода, что никак не умещается в склонных к рациональному восприятию мира головах.

— Казино принадлежат Сидорову Николаю Карповичу, но лицо это, скорее всего, подставное, а вот до истинных хозяев мы пока не добрались. Миша, свяжись-ка с нашими и попроси их собрать всю имеющуюся информацию на Борщова, Крафта, Закревского и Хохлова.

Миша немедленно отправился выполнять приказ шефа, а я выпил вина, по любезному приглашению Мащенко, и приступил к ужину, поскольку сильно проголодался, блуждая по Темным мирам.

— А что слышно о Вере Смирновой?

— Пропало не только тело Веры, куда-то исчез и ее муж, — вздохнул Сокольский.

— Да он помешался, уверяю вас, Станислав Андреевич, — почему-то заволновался Мащенко. — Я Петра знаю еще со школьной скамьи, и он всегда был со странностями. А тут еще такое сокровище ему досталось. Я Верку имею в виду, пусть земля ей будет пухом. Я Петьке всегда говорил: либо ты с ней разведешься, либо она тебя доведет до психушки. Мало того что гуляет, так еще и в карты режется, стерва. Извините, Станислав Андреевич, наболело. Всё-таки Петька мне не чужой. А тут он еще и в оккультизм ударился. Ведьмы какие-то, понимаешь, демоны. Извините, господин Чарнота, я не вас имел в виду.

— Боюсь, господин Мащенко, что как раз меня. Я виделся с Верой и Петром Сергеевичем Смирновыми сегодня утром.

— То есть как это? — ошарашенно глянул на меня хозяин особняка.

— Дело в том, что Смирнов застрелил жену, а потом застрелился сам.

— Господь с вами, господин Чарнота, — развел руками Мащенко, — вы же противоречите сами себе.

Конечно, возмущение предпринимателя было справедливым, ибо, если исходить из нормальной житейской логики, я нес полную чушь. Но Станислав Андреевич Сокольский обвинять меня в маразме не спешил, он, видимо, давно сообразил, что столкнулся с явлением, выбивающимся за рамки обыденного. Вряд ли он верил в мои рассказы на все сто процентов, но и отмахиваться от содержащейся в них информации считал нецелесообразным.

— Да, Борис Семенович, — вздохнул Сокольский. — В квартире Смирновых действительно обнаружен пистолет и пятна крови. К сожалению, нам не удалось установить, чья это кровь. Мы не можем также утверждать, что нашли оружие, из которого была убита Вера Смирнова, ибо вскрытие ее тела не производилось. А где вы встречались с супругами Смирновыми, Вадим Всеволодович?