Как заработать миллиард, или Интеллектуальный капитал предпринимателя Грибов Андрей

Глава 26. Лохи и эта книга

• Гляжусь в тебя, как в зеркало,
• До головокружения,
• И вижу в нём любовь мою,
• И думаю о ней.
• Давай не видеть мелкого
• В зеркальном отражении,
• Любовь бывает долгою –
• А жизнь ещё длинней.

Юрий Антонов, песня «Зеркало»

Нет никаких сомнений, что лохи эту книгу тоже прочитают. Поскольку она самым бесцеремонным образом вторгается в их область запретного, довольно занимательно их реакцию предсказать. Тем самым продемонстрировать предсказательную силу науки лоховедения, а заодно эту реакцию упредить, что сделает ситуацию ещё интереснее. Итак.

Прежде всего, говорить о какой-то однозначной реакции не приходится. Тут всё будет зависеть от того, насколько надёжно и стабильно у лоха работает его машинка, от её запаса прочности. Если машинка крепка и надёжна как скала, она даже не шелохнётся. Такое запросто может быть. В таком случае лох на свой счёт даже и не почешется, а только довольно посмеётся, как книга ловко и точно описала лохов вокруг – всё то, о чём он и сам не сомневался, – но ещё разложила по полочкам с научной педантичностью.

Наиболее убогое и задавленное жизнью лошачьё, если их каким-то образом угораздит данную книгу прочитать, тоже порадуется, потому что, оказывается, несмотря на все внешние признаки, все эти надменные людишки вокруг – такие же лохи. И ещё всё аргументированно так изложено. Эмоциональная реакция такого лоха, если выразить её словами, будет следующая: «Они такие же лохи, как и я, а значит, я сам не лох!» Да-да, не удивляйтесь, логика лохов работает именно так. В общем, в случае самых жалких лошков данная книга ещё и поможет в работе их лоховским машинкам.

В остальных случаях лохи ощутят беспокойство, явственно уловив, что речь идёт про них. Далее возможны три варианта поведения, назовём их условно «маскировка», «агрессия» и «возражение».

В случае маскировки лох, как ему велит его машинка, будет пытаться самого же себя обмануть собственным же поведением. То есть он быстро смекнёт, что проявлять беспокойство при прочтении этой книги – признак лоховства, и будет изображать, что никакого беспокойства он вовсе не испытал. Чтобы самому же в это поверить. Для пущей убедительности ещё с прочитанным нарочито согласится: «клёво написано», или «всё правильно», или «очевидные вещи, я это и сам давно знал». А чтобы отогнать одолевающие сомнения, ещё и ухватит по ходу текста парочку обоснований, почему изложенное в книге к нему не относится. Делается это методом исключающего критерия. Встретив в книге какой-то частный пример проявления лоховства, такой лох радостно отметит: «Я так не делаю». «Не держу домашнее животное» или «Ни разу в жизни не брал кредит» – и всё, уже как будто книга не про него.

Возможен ещё гибридный случай с вариантом возражения, когда лох скажет что-нибудь примерно такое: «Автор рассказал много очень правильных вещей, но сознательно перемешал понятия, замешивая в лохи людей думающих». Тут лох не то что бы возражает автору, но его подправляет таким образом, чтобы конкретно себя из лохов выписать. То есть действует всё тем же методом исключающего критерия. Себя такой лох конечно же к этим самым «думающим» причисляет.

Лохи поглупее или у кого похуже самообладание сорвутся в вариант агрессии. Сводится он к тому, чтобы в том или ином виде попытаться обосновать или просто объявить безо всяких обоснований, что автор сам лох. И ключевое слово здесь, конечно, «сам».

По мнению лохов, точка зрения обесценивается, если принадлежит лоху. Автоматически становится неправильной, сколь бы правильной и неопровержимой ни выглядела. Как будто верность или ложность утверждений – это свойство не самих утверждений, а тех, кто их говорит. Соответственно, достаточно объявить того, чья точка зрения тебе не нравится, лохом, и она сразу потеряет всякую силу.

Теоретически, лохи могли бы точно так же придать в своём представлении нулевую силу утверждению, что дважды два равняется четырём, указав на то, что это мнение какого-то лоха, потому оно однозначно глупое. Лохи так не делают только потому, что законы арифметики ничем лично им и их мироощущению не угрожают. Если же такое вдруг случится, можно не сомневаться, что и законы арифметики лохи объявят лоховскими.

А поскольку данная книга лохов уязвляет, вот они и будут пытаться выставить её автора лохом самого. Например, некоторые лохи, которые, как они сами думают, поостроумнее, скажут, что автор в этой книге описал самого себя. Другие радостно отметят, что автор в восьмой и двадцатой главах говорит про то, что лохи делят людей на крутых и лохов, а сам на протяжении всей книги только этим и занимается. Обязательно найдутся занудные лохи, которые прикопаются к мелким фактологическим неточностям, чтобы через то объявить автора невеждой. Например, очень удобно таким лохам будет прицепиться к муравьям из самой первой главы. Мол, они самые многочисленные животные только из сухопутных многоклеточных, а разные виды океанского планктона, а тем более простейших одноклеточных гораздо более многочисленны. «Автор, учи матчасть!» – скажут такие лошки с самодовольно-высокомерной интонацией, испытывая при этом внутреннее облегчение – мол, фуф, одолели опасного негодяя, теперь всё-таки не лохи!

Можно привести много предсказуемых примеров лошиной реакции по варианту агрессия. Все они будут довольно шаблонны.

Такое ощущение, что подросток написал.

Автор думает, что он сам крутой, но настоящий крутой, прежде всего, не стал бы называть людей лохами!

Автор больной, ему вечно мерещится, будто вокруг него все самоутверждаются, хотя они безо всякого умысла просто ведут себя так, как им хочется, естественным образом.

Слишком многое притянуто за уши.

Текст истекает пафосом, но бестолковый и совершенно неоригинальный. Писал злой неудачник.

Шарлатанство и лженаука. Неудивительно, что ссылки сюда пиарят только лохи.

По типу действия к варианту агрессии следует отнести и легко предсказуемый вопрос, который лохи непременно зададут: «Интересно, а автор сам себя к какой категории причисляет?» Назначение данного вопроса не так очевидно, как может показаться на первый взгляд. Если данный вопрос обращён непосредственно к автору, его смысл в том, чтобы выяснить, верит ли автор в свою теорию сам. Если не верит – значит, автор сознательно врёт с какой-то своей целью. Видимо, чтобы над ними, лохами, самоутвердиться, поиздеваться, потроллить их. А раз врёт – значит, никакие они на самом деле не лохи, ура! А если верит, то к какой категории себя относит?! Если к лохам, то опять же ура, потому что книгу всерьёз можно не воспринимать – её же написал лох, а что может лох сказать стоящего?! Сам лох, а куда-то ещё полез что-то рассуждать про крутых! Раз сам не крутой – значит, ничего в этом не смыслишь. Вот сидел бы и помалкивал, а не лез считать других в лохи! Если же сам крутой, то будь любезен, предъяви доказательства. А это значит перечень обственности и количество денег, а мы посмотрим, достаточно ли крутой, чтобы затирать людям на такие серьёзные темы, как деление на лохов и крутых. А если достаточно и денег, и имущества, то докажи теперь, что не врёшь, что это не придумки твои. Разумеется, ничего автор лохам доказывать не будет – это было бы просто глупо. А лохи из последней фразы сделают вывод: «Так мы и знали, что брехун ты галимый и фуфло толкаешь!» Эта мысль будет очень успокоительна для лохов. На то они и лохи.

Маловероятно, но всё-таки возможно, что лохи, среагировавшие по варианту агрессия, придумают устроить флэшмоб «Я лох». То есть будут игриво высказываться, мол «в этой книге всё про меня». В таком случае им будет казаться, что они над враждебной писаниной коллективно насмеялись, что сразу спускает её статус в лошиный. Это всё та же галоша по имени Жучка, которая лохам, конечно, даст какое-то успокоение, но реально ничего для них не поменяет, потому что правда от этого не зависит и состоит в том, что они лохи.

Осталось рассмотреть третий вариант – возражение. Это когда лохи попробуют опровергнуть суть изложенного, что называется, по существу. А конкретно – самый корень, от которого далее строится всё повествование. Такие лохи скажут, что автор путается и заблуждается в понятиях или намеренно хочет всех оскорбить и обидеть и что вообще-то на самом деле лох – это совсем другое. Мол, автор описал обычных людей и назвал это лохами, чтобы посеять в них комплекс неполноценности. Только ведь именно это как раз и было объяснено в самой первой главе: что обычные люди – это и есть эвфемизм слову «лохи», а именно лохам данная книга посвящена. Это, надо сказать, очень характерное прибежище последней надежды – в случае чего сослаться на то, что, мол, обычный человек – не хуже других. Так-то оно так, вот только те, другие, лохи. А ты не хуже них – и поэтому, значит, не лох. Очевидная нестыковка. Понятно, что машинка помогает такое не замечать. Вот только помогает она, как мы помним, лохам.

Какой-нибудь психолог-социолог скажет, что вот-де описанное – это всё нормально и свойственно большинству людей, так что не волнуйтесь, дорогие лохи. Правильно! Ведь что есть норма?! Это показатели статистического большинства. А статистическое большинство – лохи. Так что никакого противоречия нет. Кстати говоря, сам горе-критик психолог-социолог, скорее всего, к лохам и относится, так что успокоить торопится в первую очередь себя.

Что касается сути возражения по существу – мол, изначальное определение лохов было взято неверное. Но вот всё, что описано в этой книге, – что это, если не лоховство?! Лоховство однозначное и бесспорное. А оно прямо выводилось из начального определения. Это доказывает, что последнее верно. И, зная это, теперь можно вернуться в начало книги и перечитать всё более вдумчиво, на новом витке осознания. Потому что здесь на этой мажорной ноте объявляется

КОНЕЦ

Приложение 3

Африка. Часть четыре. ЮАР. Йоханнесбург[271]

Будут вас кусать,

Бить и обижать, —

Не ходите, дети,

В Африку гулять.

К. И. Чуковский, «Айболит»

1. Начнем сразу с выводов.

Апартеид отменили напрасно. И это вне всяких сомнений!

2. Теперь тезисно.

Йоханнесбург сдан!

Город захвачен бабуинами, упырями и вурдалаками.

Белых людей нет вообще.

Видел только одного, и тот был бомж, а бомжи, как известно, интернационалисты покруче Коминтерна будут.

Белые сидят по домам или торчат на работах, на улицах стараются не появляться.

3. Теперь поподробнее.

Нам надо было в Йохане околачивать груши часов девять. Мы уговорили Михалыча, а тот уговорил какого-то смертника свозить нас покататься в центр города. Мы, еще то дурачье, храбрились друг перед другом – дескать, главное доехать до центра, а уж там-то мы, сука, покажем всем, кто такие россияне-державники.

…

Не показали.

Почему? Отвечу дипломатично, завуалированно, прямо.

Мы обосрались.

Спускаясь к Йоханнесбургу, с высоты плато город смотрится очень даже ничего себе.

Красивый, большой, современный. Много высотных зданий, множество английских парков. Попадаются на глаза красивые здания в викторианском стиле. Зеленые лужайки, голубое небо.

Когда же мы заехали вовнутрь, картина оказалась не столь радужной.

Город брошен.

Электричества нет.

Мусор не вывозится.

Канализация не работает.

Расчищены только дороги для транспорта и работают лишь светофоры.

Причем это был еще только центр, там, где какбэ можно проехать и где есть гарантии, что не грохнут.

Перед выездом в город водила, которого уговорил Михалыч, прочел нам вводную.

Он говорил, будучи немного на взводе, часто сглатывая и инстинктивно озираясь назад:

«Если, блеать, хотите жить, делайте, сука, точно, как я вам говорю.

В городе НЕ ОРАТЬ, внимания к себе НЕ ПРИВЛЕКАТЬ!

Фототехникой НЕ МАЯЧИТЬ!

Айфонами, сука, в окнах НЕ СВЕТИТЬ!

Черным в глаза НЕ СМОТРЕТЬ!

И главное… ОКНА НЕ ОТКРЫВАТЬ!

Потому как, блеать, внезапно может упасть столб и перегородить дорогу, и упыри нас возьмут штурмом.

И помните, что у меня дети»…

Мы ездили часа два по центру.

В автобусе стояла гробовая тишина.

Чтобы понять, что там произошло, необходим небольшой экскурс в историю.

В 1992 году, это год отмены апартеида, соответственно год отмены правил сегрегации, сняли ограничения на перемещения внутри страны. В тот год, одномоментно из саванны в город откочевало более двух миллионов бабуинов черных.

(Кстати говоря, в Африке нет негативного отношения к слову «черный».

Местные делятся на три категории, согласно оттенку кожи.

Белые – потомки колонизаторов-переселенцев.

Цветные – потомки завезенной из Индии, Индокитая и Индонезии рабочей силы.

Черные – пришлые из Центральной Африки племена зулу и банту.

Промежуточных вариантов я не наблюдал, из чего сделал вывод, что группы не скрещивались.

Из всех этих трех категорий на этой территории нет автохтонного населения. Белые колонисты прибыли на пустынные территории, заселенные малочисленными племенами готтентотов, которых в скорости и извели под корень болезни и черные племена.

Когда на территории страны эти группы стали пересекаться, белые задумали разделить страну на территории-сегрегации, с ограничениями на перемещения не по делу из одной части в другую. Кстати говоря, одним из первых борцов за равноправие в праве определения, где жить, был не кто иной, как Махатма Ганди. Он и открыл сезон борьбы с апартеидом, и относился он к группе цветных. По иронии судьбы, больше всего в момент отмены апартеида пострадали как раз цветные. Черные в первую очередь громили их кварталы, так как считали их холуями белых, коллаборационистами.)

Так вот, в один прекрасный момент, вероломно, без объявления войны, в город вступила пара миллионов черных колонистов, открыв эру африканской реконкисты. Они просто снялись с насиженного места и пошли туда, где вкуснее пахнет.

Михалыч в то время жил в Йохане и рассказал следующее.

В разгаре рабочего дня вдруг, откуда ни возьмись, наступил ахтунг. Распахнулись двери офисного центра, и в знание, малоорганизованно и стихийно, но весело и на позитиве, в их офисное здание просочилось несколько тысяч черных. Гости прибыли со своими пожитками и скарбом. Они попросили не обращать на них внимание и продолжать работу, а сами тем временем стали осваивать неэффективно используемые, с их точки зрения, площади. Они равномерно рассосались по офисам, заняв свободные кресла, диваны и стулья, заняли туалеты и коридоры, попутно снимая с окружающих на сувениры все, что на них было блестящего.

Здание наполнилось жизнью и радостной суетой. В коридорах забивали и потрошили птицу, в переговорных готовили еду, в туалетах принимали ванны.

На вежливый вопрос: «Как это понимать?» они просто ответили, что теперь они будут тут жить.

На уточняющий вопрос: «С *уя ли? Как так?» – они ответили, что так всем будет лучше.

…

Вызвали ментов.

Менты не приехали.

Менты сказали, что пока не могут, так как у них в участках такая же херня происходит.

Тогда все, кто мог, стали по-тихому бежать в пригороды и в сторону Кейптауна, попутно возводя рубежи обороны. Рвы, ряды колючей поволоки под напряжением, заборы. Последний район Йоханнесбурга, где встречается белый человек, это пригород Претория.

После массового бегства собственники зданий стали думать, что же делать.

Придумали.

Они решили, что если выключат упырям свет и воду с канализацией, то они сами покинут здания и вернутся в саванну.

Выключили.

Упыри этого даже не заметили.

Похоже, у них и так в саванне не было ни света, ни воды, ни канализации. Я спросил у Михалыча: а куда они тогда гадят?

Михалыч ответил, что они и сами долго бились над этим вопросом и, когда узнали ответ, были сильно фраппированы.

Оказалось, что упыри, осваиваясь в зданиях, долго не могли понять функциональность лифтовых шахт. Когда захватчики отковыряли двери, долго гадали, сплевывая вниз, зачем эта дыра.

А потом догадались и отдали должное интеллекту белого человека.

Как же белые все толково придумали, подумали Швондеры, и начали гадить и сбрасывать мусор в лифтовые шахты.

Со слов Михалыча, толпа упырей, захватив здание, засирает его по самую крышу лет за десять. Ну а затем, как и в добрые доисторические времена, откочевывает на новое пастбище, заселяя новый небоскреб.

Смеркалось.

Мы ездили по улицам Йоханнесбурга и, не отрываясь, плотно прильнув к окнам, пожирали глазами окружавшую действительность. Перед нами проплавали внешне фешенебельные дома, с кое-где уже выставленными окнами, с блуждающими туда-сюда вурдалаками, без малейших признаков освещения. Кое-где, в провалы окон, мы замечали мерцание костров в глубине здания.

Но для объективности надо добавить, что жизнь еще там теплится.

Опять же со слов Михалыча, в Йохане появилась новая неформальная услуга.

Некие крепкие ребята, предлагают собственникам захваченных упырями зданий услугу по реотжиму здания.

В какой-то момент к зданию подъезжает пара сотен крепких парней, вооруженных до зубов, и тихо и спокойно, стараясь не разбудить мирно сопящих упырей, начинают отжим здания, весьма жестко выдушивая всех вселенцев.

И пока те не пришли в себя и не пошли переспрашивать: «А что, собственно, это вообще было?», заваривают все входы и выходы, выкапывают рвы, натягивают проволоку и пускают по ней ток.

Затем, после того как знание приводят в чувство, его снова пускают в эксплуатацию.

Так и живут остатки белого и цветного населения в пригородах за забором из колючей проволоки под напряжением. Утром садятся на свои авто, не останавливаясь, выезжают за ограждения своих резерваций на работу. Пробираются по более или менее расчищенным дорогам, ныряют в охраняемые въезды-норы под отвоеванные здания на подземные парковки и дальше уже идут по своим рабочим местам.

Причем я еще заметил одну забавную штуку. Если рядом стоит два живых здания, чтобы попадать из одного здания в другое, они понастроили переходы на высоте 10–11-го этажа. То есть они даже могут друг к другу ходить в гости по такому переходу. Главное, не смотреть вниз, на улицы города, по которым снуют зомби.

Вдоволь покатавшись по городу, Михалыч привез нас на главную площадь, исторический центр событий, положивших начало борьбе с апартеидом. Привез и сказал выходить, дескать, там он продолжит вещать за историю.

Мы поначалу отказались выходить. Сказали, что очкуем мы, брат, выходить из автобуса, нам и в автобусе его прекрасно слышно. Михалыч сказал не ссать, дескать тут безопасно. Как бы площадь большая, обзор хороший, и если упыри пойдут, то мы их на дальних подступах заметим и свалим.

Вышли мы, значит, гуляем. Вышел с нами и Шиндин. Чтобы было не так сыкотно, Андрей взял с собой вувузелу.

Какой никакой, а фаллический символ.

В какой-то момент он заскучал, помаялся и стал, чтобы как-то развеяться, дудеть в мать ее вувузелу.

БЛЕАТЬ!

Мы едва успели эвакуироваться в автобус.

Зомби, привлеченные воплем вувузелы, так быстро стали выбираться из своих нор, что мы несколько вздрогнули от такой прыти. Последним, уже на ходу, запрыгивал Михалыч, бросая под ноги бежавшим в нашу сторону упырям мелкие купюры.

Кстати, помогло. Устроенная Михалычем свалка сильно сбавила скорость упырей, и мы успели слинять без потерь.

После всего увиденного мы задали ехидный вопрос Михалычу: а как он относится к отмене апартеида?

Михалыч на голубом глазу начал нам что-то втирать, что все не зря… ибо… и что он надеется, что… во имя мировых ценностей демократии… они же тоже люди, хоть с ходу этого и не видно… а иначе бы нас все тут всяко всяко…

Его речь прервал Шиндин, как бы подытожив речь Михалыча, да и наше путешествие – Михалыч! НЕ ПИ*ДИ!

P.S.

По глазам Михалыча мы догадались, что Шиндин попал в самую точку.

P.P.S.

На момент отмены апартеида в ЮАР существовала своя космическая программа. Страна обладала ядерными технологиями и оружием.

В ЮАР впервые в мире произвели пересадку сердца.

В настоящее время космическая и ядерная программы свернуты, ученые, как и половина белого населения, сбежали из страны.

На текущий момент президентом страны является товарищ Джейкоб Зума.

Джейкоб Зума.

Характер нордический.

Зулус.

Многоженец.

Неоднократно обвинялся в изнасилованиях.

В обществе особенно широко обсуждался факт изнасилования работницы аппарата. Пикантность истории в том, что сотрудница была ВИЧ-инфицирована, но это не смутило Зуму. Давая интервью журналистам, он заявил, что у него в кабинете есть раковина с водой и после акта он сразу же помыл свой хер, так что нация может не волноваться за его здоровье.

Ах да, чуть не забыл. Зума неоднократно официально заявлял, что он, в лице народа зулу, больше не намерен передавать власть в чьи-то другие руки.

P.P.P.S.

В связи с неожиданным для меня всплеском популярности этого рассказа хочу добавить уже от себя.

Если вы видите в нем некую аллегорию для себя, то не впадайте в крайность под названием «расизм». Мне вообще по барабану какого цвета кожи быдло. То, что произошло в 1992 году в ЮАР, у нас произошло в 1917 году. Одна лишь разница, что у нас бабуины были такого же цвета кожи, как и белые. Да и не все красные оказались приматами, и, напротив, многие белые оказались бабуинами. Да и вообще, все мы потомки тех бабуинов, кто-то в большей, а кто-то в меньшей степени. Кому уж как пофартило.

Так что не спускайте быдлу в жизни и боритесь с быдлом внутри себя, глядишь, нас пустят в шенген без визы инородцы-иноземцы перестанут вздрагивать от русской речи.

А вот это уже была аллегория.