Пророчество орла Скэрроу Саймон
Телохранитель медленно и осторожно полез наверх. Вителлий проводил его взглядом и, повернувшись к остальным, объявил:
— Я следующий. Потом — Аякс. За ним — Миниций. Если мальчик вздумает шалить, центурион, заткни его.
— Есть, командир.
Вителлий кивнул второму телохранителю.
— Ты замыкающий, Сил.
Медленно, с опаской, они начали подъем по утесу. Аякс, лазивший по этой стене не раз, чувствовал себя куда увереннее и намного опередил бы Миниция, если бы тот, ухватив парня за лодыжку, не напомнил ему об угрозе Вителлия. Дважды малый, поднимавшийся первым, терял путь, и остальным приходилось ждать, пока он спустится к ним и Аякс шепотом передаст наставление, как лезть дальше. Но в конечном счете все они, один за другим, выбрались на усыпанную камнями площадку; как понял Вителлий, здесь когда-то стоял, видимо, обрушившийся в море дом. Вокруг поднимались бледные стены других домов с закрытыми, чтобы не впускать холодный ночной ветер, ставнями. Некоторое время все молча сидели на земле, переводя дух. Потом Вителлий прошептал:
— Всем разуться. Сапоги повесить за шнурки на шею. — Когда приказ был выполнен, он подтолкнул локтем пленника. — Веди. И помни, центурион у тебя за спиной и не сводит с тебя глаз. Только дернись, и он убьет тебя быстрее, чем ты об этом узнаешь. Понял?
— Да, — тихо ответил Аякс, поднявшись на ноги. — Туда.
Он повел их через каменные обломки, пока они не уткнулись в разрушенную стену, позади которой находилась узкая улочка. Выждав момент и убедившись, что все спокойно, все пятеро тихонько перебрались через осыпающуюся кладку и быстро переметнулись в тень здания напротив.
— Далеко? — спросил Вителлий.
— По этой улице до перекрестка, потом вверх по склону, до ворот.
— Иди первым.
На миг Вителлию показалось, что по лицу Аякса промелькнула улыбка, но это, конечно, была всего лишь тень. Молодой человек двинулся вперед, четверо римлян — за ним. Молча, бесшумно, шлепая босыми ногами по камням, в то время как болтавшиеся сапоги стучали на ходу по их груди, они следовали по узкой улочке. Впереди, обозначая конец улицы, забрезжил тусклый свет: там открывалось более широкое пространство. Аякс ускорил было шаг, но Миниций резко задержал его, выдвинулся вперед и осторожно выглянул из-за угла.
Перекресток представлял собой маленькую площадь, на дальнем конце которой горел разложенный на мостовой костер. Вокруг были видны очертания спавших, завернувшись в свои одеяла, людей. Но один не спал: он сидел спиной к перекрестку, глядя на огонь. Не сводя с него взгляда, Миниций помахал рукой остальным и, схватив Аякса за запястье, устремился вперед вдоль линии выходивших на площадь обветшалых домов. Поспешно преодолев площадь, они нырнули в тень находившегося за ней короткого проулка, выводившего к большущим воротам, давно прогнившие створки которых болтались по обе стороны от высокой арки. За ними находился маленький дворик, а позади темнела старая, приземистая караульная башня. Наверху, сквозь ставни, светилось окошко, а со смотровой площадки доносились тихие голоса.
Остановившись под аркой, Миниций заставил Аякса пригнуться и подождал, пока подтянутся остальные.
— Это и есть то место? — тихо спросил Вителлий.
Аякс кивнул.
— Где часовые? Должны же здесь быть часовые.
— Должно быть, все на стенах, — тихо пробормотал Миниций. — На тот случай, если Веспасиан решится на ночной штурм.
— А кто там, наверху?
— Расчет катапульты, — пояснил Аякс. — Она установлена на башне.
Вителлий поднял взгляд к темному парапету, потом осторожно выглянул во двор и повернулся к юноше.
— Ладно. А как мы попадем внутрь?
— Следуйте за мной. — Аякс выпрямился и, в то время как центурион удерживал его за одну руку, другой указал вперед: — Туда.
— Ладно. — Вителлий подтолкнул Миниция в спину. — Вперед.
Они пересекли двор и заскользили вдоль стены башни, пока не добрались до обитой гвоздями двери. Рука Миниция, пошарив по шершавым доскам, нащупала тяжелую железную щеколду; он уже был готов поднять ее, когда всего в нескольких шагах от них раздался неожиданный всхрап: на земле зашевелилась темная тень, и храп огласил воздух. Все пятеро остолбенели, а когда оправились от потрясения, Вителлий подтянул к себе Требия и, указав на спящего, шепнул:
— Позаботься о нем.
Кинжал с тихим шелестом покинул ножны. Телохранитель склонился над храпящим часовым, накрыл его рот ладонью, вогнал клинок под подбородок, так что тот вошел в мозг, и резко повернул его. Тело часового конвульсивно дернулось и застыло в полной неподвижности. Требий осторожно убрал ладонь со рта, вырвал из раны клинок и вытер его об тунику убитого. Вложив кинжал в ножны, он снова наклонился, подхватил тело под мышки и, оттащив его за угол, вернулся к остальным.
— Внутрь! — приказал Вителлий. Миниций поднял щеколду и осторожно надавил на дверь. Тихий скрип не отозвался эхом, и они поняли, что за дверью находится лишь небольшое, замкнутое пространство. Центурион просунул туда босую ногу, потопав из стороны в сторону, нащупал ею что-то твердое, потом наклонился и потрогал это место руками. Там находилась ступенька, за ней другая.
— Лестница, слева от двери, — прошептал он. — Куда сейчас, парень?
— Наверх. Отцовские покои в коридоре налево. А лестница ведет дальше, к платформе с катапультой.
Миниций двинулся вперед на четвереньках, осторожно преодолевая по ступеньке за раз, пока его пальцы не нащупали площадку. Оглядевшись, он увидел полоску света, выбивавшуюся из-под находившейся в нескольких локтях двери. Дальше коридор уходил во тьму. Центурион подполз к двери, припал головой к каменному полу и всмотрелся в узкую щель. Он увидел ножки различных предметов мебели, брошенный плащ, несколько сундуков. Признаков человека не наблюдалось. Миниций напряг слух, но слышны были лишь приглушенные голоса, доносившиеся сверху.
— Думаю, мы одни, — шепнул он, повернувшись к лестничной клетке, и остальные, почти не производя шума, подтянулись к нему.
— Теперь держись позади и приглядывай за Аяксом, — распорядился Вителлий. — Вперед пойдет мой телохранитель. Так, открывай дверь.
Тихонько звякнула щеколда, из открытой двери на пол пролился свет, а спустя миг они уже заглянули в личные покои Телемаха.
Телохранители проскользнули туда первыми, Вителлий и остальные — за ними. Трибун тихо затворил за собой дверь.
Все четверо римлян после долгого напряжения позволили себе наконец вздохнуть с некоторым облегчением. Они находились в просторной, почти квадратной комнате с закрытыми ставнями окнами на всех наружных стенах. Догоравший в очаге огонь наполнял комнату оранжевым светом. В одном углу стояла кушетка, покрытая тонким узорчатым ковром, в другом конце комнаты большущий рабочий стол, а за ним великолепное, похожее на трон кресло. По обе стороны от стола стояли маленькие сундучки. Вителлий взглянул на них с вожделением, потом перевел взгляд на телохранителей.
— Все правильно, ребята, как он и говорил. Ну-ка, посмотрим, что здесь к чему.
Требий с Силом подошли к столу, и Вителлий приподнял одну из крышек. Внутри тускло блеснуло золото. Он опустил руку, набрал пригоршню монет и показал остальным. Телохранители и Миниций не смогли сдержать ухмылок; Вителлий улыбнулся, видя их реакцию.
— Можете поживиться, только без шума. А теперь, — он повернулся к Аяксу, — показывай, где то, что мне нужно.
Пират помедлил, обводя взглядом сундуки и короба, а потом указал:
— Там, под столом.
Вителлий взглянул в указанном направлении. Увидев богато изукрашенную черную шкатулку, он наклонился, выдвинул ее и с бьющимся сердцем поставил на стол. Ему трудно было поверить, что перед ним находятся те самые Дельфийские свитки. Он пробежал руками по крышке и откинул крючок. Там имелась еще и замочная скважина, но ящичек был не заперт. Глубоко вздохнув, Вителлий поднял крышку и в колышущемся свете очага увидел три толстых свитка в кожаных футлярах. Они лежали там, бок о бок.
— Свитки? — изумился Миниций. — Ты за этим пришел? За свитками?
Вителлий взглянул на него с тонкой улыбкой.
— Да. Это всего лишь свитки.
— Но я думал… здесь что-то особенное.
— Они особенные, центурион. Это одни из самых важных документов, когда-либо написанных.
Миниций покачал головой.
— Тебе виднее, командир. Бери их себе, а для меня сгодится и золото.
— Бери его… — Вителлий вновь повернулся, протянул руку к свиткам и почтительно их коснулся. Потом быстро поднял взгляд. — Берите что хотите из этих сундуков, и уходим к лодке.
— Эй, а что со мной? — вскликнул Аякс. — Ты обещал, римлянин.
Вителлий взглянул на него: пока сын пиратского вожака был ему нужен в качестве страховки, на случай встречи с людьми Телемаха, но когда все закончится, будет стоить не больше, чем любой из них.
— Спустимся к лодке, и я тебя отпущу. Сможешь вернуться к своему отцу.
— Но ты обещал спасти нас, если цитадель падет.
— Конечно, я же дал слово.
Аякс взглянул на трибуна с подозрением, но потом кивнул, видимо, удовлетворенный. Он прошел к отцовскому столу, обошел его, сел в кресло и, опустив подбородок на сцепленные пальцы, стал смотреть, как Миниций и телохранители шарят по сундукам.
Вителлий, забрав шкатулку, двинулся к очагу, поставил свою добычу на пол, сел рядом, добавил в уголья пару поленьев, расшевелил их, чтобы занялись, а когда огонь разгорелся ярче, открыл крышку, достал один из свитков и присмотрелся к кожаному футляру. На нем виднелся какой-то текст, и Вителлий, чтобы прочесть его, поднес ближе к огню. Как и ожидалось, текст оказался греческим, а когда трибун мысленно перевел, на него накатило почти непереносимое возбуждение. Пальцы дрожали так, что ему не сразу удалось достать свиток из футляра. Пророчество представляло собой красные строки, начертанные на тончайшем, великолепнейшем пергаменте, какой он когда-либо видел. Тот был мягок, почти как кожа младенца. Борясь с дрожью в руках, Вителлий развернул свиток и всмотрелся в письмена, год за годом предрекавшие судьбу Рима. Его глаза пробежали по строкам, вещавшим о разгроме в лесах Германии, о возвышении безумца, который объявит себя богом, о том, как власть после него унаследует безмозглый калека… Его глаза лихорадочно пробегали строки, возбуждение нарастало, пока наконец Вителлий не нашел то, что искал.
Он медленно прочел стих, потом перечитал его снова, снова и снова, чувствуя, как в венах вскипает жгучий жар честолюбия.
- «Когда последний Клавдий сам покинет бренный мир,
- Лишь тот, кто носит лука знак, за ним приемлет Рим…»
— Что там такое, командир? — спросил один из телохранителей.
— Ничего, — не оборачиваясь, тихо ответил Вителлий. — Ничего.
Охранник ненадолго задержал взгляд на своем начальнике и снова обернулся к сундукам, расставленным по полу вокруг стола. Какой бы ни открывали римляне, тот был полон золота, серебра или драгоценных камней. Богатств здесь хватило бы, чтобы купить любой из лучших домов Рима и обставить его со всей роскошью, какая только доступна человеческому воображению. Когда же приглушенные охи и ахи восторженных спутников привлекли наконец внимание Вителлия, он не смог сдержать презрительной усмешки. Все золото мира ничего не стоило в сравнении с пергаментом, лежавшим у него на коленях.
Ощущая себя одним из излюбленных сынов Фортуны, Вителлий поспешно свернул свиток. Остальные пророчества он с удовольствием, смакуя, прочтет потом, когда будет в безопасности.
Трибун вернул пергамент на его место в шкатулке, закрыл крышку и, крепко зажав свое сокровище под мышкой, поднялся на ноги.
— Ну все, уходим.
Миниций с телохранителями поспешно распихали последние монеты и самоцветы по кошелям и вещмешкам, а когда центурион повернулся, чтобы забрать пленника из-за отцовского стола, за окном внезапно раздались крики.
Глава сорок первая
На миг все четверо римлян остолбенели, в то время как крики звучали все громче. Миниций опомнился первым: он поспешил к окну, осторожно поднял задвижку и, приоткрыв раздолбанный ставень, осторожно выглянул наружу.
Внизу, во дворе топились люди, некоторые с факелами. Из-под арки, громыхая колесами, выкатила узкая повозка. Пираты раздались, дав ей проделать круг по двору, и та остановилась, снова развернувшись к воротам. Один из людей с факелами прокричал приказ, и пираты поспешили к арочному проему сбоку от ворот, распахнули двери и устремились внутрь. Скоро они стали выходить обратно, неся охапками луки, стрелы и метательные копья. Как сообразил Миниций, здесь находился пиратский арсенал. Они складывали оружие на повозку и спешили обратно.
— Что там такое? — шепотом спросил Вителлий.
— Грузят подводу, — ответил Миниций. — Похоже, достают все, что только можно швырять в наших бойцов, которые пойдут на приступ.
— Проклятье! — Вителлий в раздражении сжал кулак. — И ведь ничего не поделаешь. Что же нам теперь, ждать, пока они не очистят двор? А может, тут есть другой выход?.. Смотри за ним!
Развернувшись, Миниций увидел, что Аякс движется к двери. Требий, услышав возглас Вителлия, выхватил меч и прыгнул ему наперерез. Аякс замешкался, прикидывая, сможет ли прорваться, и хотя его замешательство длилось всего мгновение, Миницию хватило этого, чтобы подскочить сзади и подсечкой сбить молодого пирата с ног.
— Чтобы больше такого не было, приятель, — прорычал центурион. — Не заставляй меня подрезать тебе поджилки, если можно обойтись без этого.
Аякс, морщась, перешел в сидячее положение, привалившись к одному из денежных сундуков. Вителлий подошел к нему.
— Есть отсюда другой выход?
Аякс покачал головой.
— Только через арку. С других сторон сплошная скала.
— А если слезть по ней?
— Не получится. Она отвесная, обрыв, да и только. Это было бы безумием, тем более в темноте.
— Ждать, пока посветлеет, тоже не выход, — указал Миниций. — С первыми лучами рассвета префект явится за нашим пленником. И тогда все мы окажемся по самые уши в дерьме.
— Спасибо за точное определение нашего положения, — ледяным тоном откликнулся Вителлий. Телохранители озадаченно переглянулись, и от него это не укрылось. — Эй, я вас нанял не в гляделки играть. Следите лучше за ним, а я пока подумаю.
Вернувшись к окну, Вителлий осторожно выглянул в узкую щель. Внизу, во дворе, пираты продолжали грузить оружие на повозку. Работа спорилась, и можно было рассчитывать, что скоро она закончится и двор снова опустеет. В этом случае у Вителлия и его людей останется еще достаточно времени, чтобы выбраться из цитадели и вернуться на трирему до рассвета. Он стоял неподвижно и молча наблюдал за происходящим, крепко прижимая к себе шкатулку со свитками. Остальные расселись поблизости от Аякса, и один из телохранителей от нечего делать принялся отбивать костяшками ритм, вызвав этим раздражение Миниция.
— Прекрати это! — буркнул центурион.
— Почему?
Миниций в ярости на него уставился.
— Да потому, рядовой, что тебе, на хрен, центурион приказывает прекратить.
— Я не рядовой! — Ноздри Требия раздулись от гнева. — А ты не центурион. По крайней мере, точно не будешь им, когда все закончится.
Вителлий мгновенно развернулся.
— А ну, тихо! Не хватало еще, чтобы из-за вашей перебранки нас всех прикончили!
Миниций кивнул в сторону телохранителя:
— Что он имел в виду под этим «когда все закончится»?
— Да так, сболтнул пустое, по глупости.
— А вот мне так не показалось. — Поднявшись на ноги, Миниций отступил на шаг и положил руку на рукоять меча. Но прежде чем он успел сказать что-то еще, со двора донесся крик, щелчок кнута, и колеса подводы загромыхали по булыжнику.
— Они уезжают!
Вителлий выглянул в окно и убедился в том, что задок повозки уже скрылся в тени под аркой, однако находившиеся во дворе люди не отправились следом: они стояли, прислонившись к стенам, и чего-то ждали. Несколько человек присели на корточки под воткнутым в настенный держатель факелом и, чтобы убить время, принялись играть в кости.
— Какого хрена они ждут? — пробормотал Вителлий. — Валите отсюда, ублюдки…
Но те и не думали валить. Ждали неизвестно чего, и с каждой минутой этого затянувшегося ожидания прятавшимся в башне римлянам все больше становилось не по себе.
— Надо что-то делать, командир! — прошипел наконец Миниций, стукнув кулаком по ладони. — Если мы застрянем тут, можно считать себя покойниками.
— Да, похоже на то, — согласился Вителлий. — Но они-то чего здесь торчат?
И тут, словно в ответ на его вопрос, снова послышалось громыхание колес по камням. Во двор вкатила давешняя повозка, и пираты поспешили к ней. Теперь она была нагружена не оружием, а наспех перевязанными ранеными, которых их более крепкие товарищи снесли отлеживаться в подвал. Как только подвода освободилась, люди во дворе снова принялись вытаскивать из-под башни и грузить на нее оружие.
Вителлий поднял взгляд, и тут сердце его упало. Чернильно-черные силуэты гор по ту сторону залива отчетливо проступали на фоне начинавшего светлеть неба.
— О, нет!..
Миниций резко развернулся к нему.
— В чем дело, командир?
— Мы затянули со временем. Скоро рассвет!
— Надо что-то делать, командир! Немедленно!
— А что ты предлагаешь, центурион?
Последовала заминка, потом Миниций тихо промолвил:
— Спуск по скале. Придется рискнуть.
— Но ты слышал Аякса. Это невозможно!
— Надо попробовать. Пошли одного из твоих людей на ту сторону, пусть взглянет.
— Нет никакого смысла. Аякс сказал…
— Аяксу, командир, и соврать недолго. С чего мы должны принимать на веру все, что он скажет? Так или иначе, пошли человека проверить.
Вителлий раздраженно нахмурился, выглянул наружу и убедился, что небо стало еще светлее. Времени оставалось в обрез. Он поставил шкатулку на стол и повернулся к остальным.
— Ладно. Я сам пойду взгляну, что да как.
Уже у выхода трибун задержался и бросил через плечо:
— Требий, идем со мной, а то вдруг я на кого-то наткнусь.
— Есть, командир.
Вителлий обратился к Миницию:
— Следи за пленником и не подходи к окну. Мы ненадолго. Как вернемся, постучим дважды, чтобы ты нас узнал.
Когда дверь за ними закрылась, Миниций выждал, пока стихнут удаляющиеся шаги, повернулся к другому телохранителю и с улыбкой сказал:
— Мне любопытно, что там в свитках. А тебе?
Сил пожал плечами:
— Наверное.
Миниций почесал подбородок и продолжил:
— Ну, не может же быть, чтобы все дело было в простой писанине. Тут должно быть что-то еще: может, дело в шкатулке или в ней что-то другое спрятано, а? — Он склонился над шкатулкой, нахмурился и ткнул пальцем в знак на крышке. — Что это такое?
Телохранитель подошел и взглянул на указанное центурионом место.
— Не знаю. Царапина или скол какой-то.
— Ты присмотрись получше…
Он отступил, давая Силу побольше места, и тот склонился над шкатулкой, напрягая зрение. Центурион сжал рукоять меча.
— Чего тут смотреть, нет ничего…
Миниций выхватил меч и с резким замахом обрушил его на шею телохранителя. Удар рассек мышцы и шейные позвонки. Миниций отдернул меч, готовый к новому удару. Из перерубленной шеи ударила струя крови, глаза Сила удивленно расширились. Он осел на пол, в растекающуюся под ним лужу крови, дернулся и затих.
«Парень был прав», — в отчаянии думал Вителлий, когда они с Требием забрались обратно в башню и осторожно следовали к покоям Телемаха. Они побывали на краю утеса, у подножия башни, слышали, как шумит и плещется внизу, среди скал, море, и, хотя было еще почти совсем темно, убедились, что бежать этим путем невозможно. Им удалось найти только одно место, где склон, пусть и крутой, казался более-менее пригодным для спуска, и Вителлий велел Требию его опробовать. Но тому удалось спуститься лишь на дюжину локтей: дальше шла отвесная, гладкая стена, и ему пришлось карабкаться обратно.
Таким образом, они были заперты в цитадели до тех пор, пока пираты оставались во дворе, а по мере того как светлело небо, их шансы вернуться прежде, чем будет обнаружено отсутствие Аякса, становились все более призрачными. Конечно, вступая в эту игру, Вителлий отдавал себе отчет в том, насколько она при столь высоких ставках рискованна и смертельно опасна, однако сейчас, почувствовав себя в западне, жалел, что ему вообще довелось узнать об этих проклятых свитках.
Тихонько подобравшись к двери, трибун поднял кулак и, как было оговорено, дважды постучал костяшками о грубые доски, потом приоткрыл дверь и вступил в тускло освещенное помещение. Аякс снова сидел за столом и, когда трибун в сопровождении Требия вступил в комнату, встретил их сардонической улыбкой. Вителлий, в его нынешнем, напряженном и отчаянном состоянии, при виде ухмылки на физиономии юнца не смог сдержать гнева:
— Чего это ты развеселился? Где…
Послышался глухой удар. Требий охнул, и Вителлий, мгновенно обернувшись, увидел на лице своего телохранителя изумленное выражение. Оба они, трибун и его наймит, смотрели на острие меча, выступившее на палец из груди Требия. Затем тело телохранителя дернулось от полученного сзади толчка, и острие исчезло, оставив разрез в тунике; спустя миг материя пропиталась темной кровью. Еще одно содрогание, и Требий рухнул на колени. Подняв взгляд, Вителлий увидел выступившего из тени за дверью с окровавленным мечом в руке центуриона Миниция. Требий, которого повело назад и в сторону, посмотрел на него изумленным взглядом; потом его глаза закатились, и он упал.
Вителлий замешкался лишь на миг, но когда его рука дернулась к висевшему на поясе мечу, Миниций ступил вперед и приставил острие своего клинка к горлу трибуна.
— Не надо! Не трогай оружие!
Аякс поднялся из-за стола, и, увидев у него меч, Вителлий понял, что сопротивление в таких обстоятельствах бесполезно. Он выпустил рукоять меча, опустил руку и уставился на Миниция.
— Что означает это предательство?
Миниций улыбнулся.
— Давай, давай. Уж если кому и пристало говорить о предательстве, так это такому безупречно честному малому, как ты.
— О чем ты вообще толкуешь? Что?..
— Остынь, трибун. — Не сводя глаз с Вителлия, Миниций обратился к Аяксу: — Малец, сбегай-ка за людьми. И пусть сюда придет твой отец.
Пират кивнул, выскочил из комнаты, и они услышали торопливый топот его ног на лестнице.
— Чего тебе наобещал Аякс? — осведомился Вителлий, буравя центуриона прищуренным, оценивающим взглядом. — Денег посулил? Возможность убраться отсюда? Не стоило тебе на это покупаться.
— Я и не покупался. — Миниций издал смешок. — Денег я в любом случае уже получил более чем достаточно от его отца…
— Отца? — Вителлий нахмурился, и тут его словно громом поразила догадка. — Так это ты?! Ты тот самый изменник, который сообщал пиратам о каждом перемещении флота!
— Я самый.
— Но почему?
— Ты же сам мне все наилучшим образом растолковал. Скоро отставка: я об этом уже несколько лет думал с ужасом. Оно конечно, моих накоплений и содержания вполне хватило бы, чтобы спокойно дожить свои дни, но ведь роскошь куда желаннее покоя. Короче говоря, я связался с Телемахом и весь последний год снабжал его сведениями. Получил вполне достаточно, чтобы жить в свое удовольствие. А тут вдруг ты свалился мне на голову и предоставил возможность заработать кое-что сверх того… Думаю, Телемах щедро отблагодарит того, кто вернул ему сына. Да еще и доставил высокопоставленного заложника, что дает возможность поторговаться.
— Ублюдок!
Миниций рассмеялся и покачал головой.
— Трибун, тебе ли так возмущаться? Сам-то ты, спрашивается, что здесь делаешь? Не больно-то это похоже на ревностное исполнение своих обязанностей на службе у императора. И эти свитки, что бы там в них ни было… Ты ведь не ради императора за ними охотился, верно?
Губы Вителлия скривились в усмешке.
— Не ради нынешнего императора, верно. Итак, Миниций, какова твоя цена?
— За что?
— За то, чтобы я убрался отсюда.
— Нам отсюда не уйти. Слишком поздно. Скоро рассвет, и у нас нет никакой возможности вернуться назад вовремя. Мы застряли здесь, и поскольку нас явно вскоре обнаружили бы пираты, я решил, что наша договоренность расторгнута.
Снизу со двора донесся голос отдававшего приказы Аякса, и Вителлий, нервно облизав губы, шагнул ближе к центуриону.
— Послушай, мы могли бы договориться.
Миниций отступил и предостерегающе поднял меч.
— Не приближайся!
— Послушай меня! Я могу сделать тебя богатым, гораздо богаче, чем ты можешь вообразить…
Послышался тяжелый топот сапог: оба римлянина повернулись к двери, и Миниций покачал головой.
— Прости, трибун, — никаких переговоров. Просто твое время истекло.
Дверь распахнулась, и в комнату с мечами наготове влетели несколько пиратов с Аяксом во главе. Подскочив к Вителлию, тот ударил его. Трибун, отлетев в угол, упал на койку. Юноша приказал двоим пиратам не сводить с него глаз и повернулся к Миницию.
— Я послал за отцом. Он скоро будет. А пока — брось меч!
— Что?
— Брось меч и встань у стола. Руки за голову, чтобы были видны.
— Но я на вашей стороне! Я же тебе сказал!
— Там видно будет. А сейчас брось меч!
Миниций покачал головой, и Аякс, указав на него пальцем, угрожающе процедил:
— Брось меч, пока тобой не занялись мои люди!
Миниций горестно скривился, бросил меч к ногам Аякса и отошел к столу, где и встал, держа руки за головой.
— Ну, доволен? Не думаю, что Телемах обрадуется, увидев, как ты со мной обращаешься.
— С отцом я как-нибудь сам разберусь, — со злобой в голосе ответил Аякс. — И если ты лжешь, позабочусь о том, чтобы ты умер мучительной смертью.
Из угла, где упавший Вителлий перешел в сидячее положение, раздался смех.
— Да, центурион, похоже, ты так же глубоко в дерьме, как и я.
— Не думаю, трибун. Вот увидишь. Скоро сюда придет Телемах…
— Заткнитесь! — рявкнул Аякс. — Оба!
Потянулось молчаливое ожидание. Пираты не сводили с обоих римлян глаз. Небо за окном светлело; издалека доносились звуки по-прежнему продолжавшегося обстрела, во дворе эхом отдавались голоса людей, которые загружали повозку. К тому времени, когда с лестницы донеслись шаги, небо на востоке уже порозовело. Шаги быстро приблизились, и в комнату вошел Телемах. Взгляд его скользнул по Вителлию, потом упал на Миниция. На лице отразилось удивление.
— Центурион, что ты здесь делаешь?
— Не было другого выхода. Твой малец угодил в плен, и трибун, вон тот, решил использовать его для проникновения в цитадель. Мне предоставили выбор: помочь ему или быть убитым. Так я отправился сюда. Ну а уж здесь при первой возможности освободил твоего сына, для чего пришлось уложить вот этих. — Он кивнул на тела Требия и Сила.
Телемах посмотрел на центуриона с сомнением и перевел взгляд на Аякса. Тот кивнул.
— Понятно… Боюсь, ты выбрал не лучшее время, чтобы завершить наше взаимовыгодное сотрудничество.
— Завершить? Что ты имеешь в виду? — встревоженно спросил Миниций.
— Видишь ли, вряд ли тебе удастся благополучно вернуться к своим, не вызвав подозрений. И ты, наверное, сам заметил, что ваш флот собирается штурмовать цитадель. Как, по-твоему, отреагируют твои соотечественники, обнаружив тебя здесь, среди врагов? Мне от тебя теперь тоже толку никакого, в шпионы ты больше не годишься. Но не бойся, центурион, я тебе зла не причиню: можешь сразиться бок о бок с моими людьми и, может быть, частично восстановить свое достоинство, которое ты порушил, предав своих.
— В этом нет надобности!
Миниций шагнул вперед, но один из пиратов угрожающе преградил ему путь, и центурион поднял руки, показывая, что никому не угрожает.
— Послушай, там, внизу, у подножия утеса спрятана лодка. Она достаточно велика, чтобы выдержать тебя с сыном и еще двух-трех человек или кое-какие ценности. — Он оглянулся на сундуки с сокровищами, стоявшие близ стола, поблескивая своим содержимым, и продолжил: — Лодки не видно ни с моря, ни с вершины утеса. Мы можем спуститься, дождаться темноты, а потом, с кое-какими средствами, убраться из гавани. У тебя будет возможность начать все сначала где-нибудь в другом месте.
В голосе Миниция звучало отчаяние, и Телемах посмотрел на него с жалостью и отвращением.
— До этого пока не дошло. Я задам вашей корабельной пехоте, как только она сюда сунется, хорошую трепку; ну, а ваша лодка пусть остается на крайний случай. Я воспользуюсь ею, когда придет время, — и да, конечно, прихвачу кое-что из имущества. — Телемах повернулся к трибуну. — Ты за этим сюда явился? За моим богатством?
— Он явился за свитками, — вмешался Миниций и указал на сундучок на столе. — Вот за теми. Больше ему ничего нужно не было.
— Еще бы! — негромко отозвался Телемах и внимательнее присмотрелся к трибуну. — Ну и на кого ты работаешь? С посланцем «Освободителей» я уже встречался. Ты действуешь от имени императора? Или сам по себе?
Вителлий подобрался.
— Я служу императору и являюсь его самым доверенным агентом. Если со мной что-то случится, император объявит на тебя охоту и затравит, как бешеного пса.
— Надо думать, — протянул Телемах, — он не поскупится на выкуп.
Читать бесплатно другие книги:
