Единственный, кто знает Бовен Патрик
Рука об руку они вышли на улицу и направились к Отель-Дье, обдуваемые свежим ветерком. Когда они пересекали мост, отец заметил, что вода в Сене почти всегда довольно мутная. Затем Марион указала на грандиозную сцену, сооружаемую возле собора Парижской Богоматери для концерта оперной певицы Джесси Норман. Отец одобрительно присвистнул. Они уже подошли к больничной ограде, и в этот момент появился Несс: в белом халате, явно усталый, идущий своей быстрой нервной походкой — словом, такой как всегда.
— Увидимся на работе, — не останавливаясь, сказал он Марион.
Последовало секундное замешательство. Затем Чесс, кажется, осознал ситуацию. Он повернулся, подошел и протянул руку со словами:
— Вы — отец Марион?
— Да.
— Здравствуйте. Я — Натан.
— Я знаю, кто вы.
Отец по-прежнему держал руки в карманах.
Натан опустил руку.
— Ну что, тогда до скорого, — сказал он Марион и тут же, развернувшись, отошел, не тратя времени на другие проявления вежливости.
Некоторое время Марион смотрела ему вслед, затем повернулась к отцу:
— Ты и в самом деле невыносим.
— Мне не нравится этот тип.
— Да ты его видел всего пару секунд!
— Иногда этого достаточно, чтобы понять, кто перед тобой. — Он коснулся губами ее щеки, потом добавил: — Не позволяй ему причинить тебе боль. Иначе ты от этого никогда не оправишься.
И в свою очередь развернулся и ушел.
Смеркалось. Марион стояла у окна в Малом блоке, расположенном на первом этаже службы скорой помощи.
В Нотр-Дам шла репетиция детского хора. Только что отзвучала «Аве Мария», и глаза Марион были полны слез.
Вы плотнее кутаетесь в свой белый медицинский халат, чувствуя проникающий снаружи холод. Здесь, под защитой мощных стен и гранитных арок векового здания, вы ощущаете себя лишь частицей какого-то огромного несокрушимого тела. Вам кажется, что вы расчувствовались из-за музыки или из-за романтических мечтаний, но спустя некоторое время понимаете, что дело совсем в другом.
Дверь распахнулась, и вошел Натан.
— Эти рождественские гимны вполне симпатичные, — сказал он весело. — Вчера произошел забавный случай: Азиз зашивал одного абсолютно пьяного парня. И вдруг на площади перед собором запел многоголосый хор. Пьяный вмиг очнулся прямо на операционном столе и проговорил: «Черт меня подери, что это?» Азиз невозмутимо на него посмотрел и ответил: «Вы умерли и попали в рай. Видите, кругом все в белом. А это поют ангелы». — Рассмеявшись, Натан прибавил: — Нет, ну ты только представь себе!.. Азиз — это что-то невероятное! Это же надо, наша администрация платит ему в два раза меньше, чем интерну, тогда как в своей стране он был хирургом, а здесь работает за четверых!.. Кроме того, у него есть чувство юмора.
— Ты так говоришь, как будто сам иностранец.
Натан заметил озабоченность в ее тоне и подошел к ней вплотную:
— Что случилось? Что-то не так?
— Не так…
Марион отстранила его и сделала несколько шагов по комнате.
— Мы уже довольно долго встречаемся. И я по-прежнему ничего о тебе не знаю.
— Но моя жизнь проходит у тебя на глазах! Я провожу ее здесь!
— Я не знаю ни кто ты, ни чего ты хочешь.
Он отвел глаза:
— Я — доктор Натан Чесс. Не более того. Я приехал из Чили. Да, я в самом деле кто-то вроде Азиза. Я окончил университет с отличием. Мне двадцать восемь лет. Мой отец… это мой отец. У него есть деньги. И вот теперь я здесь. С тобой. Это все.
— Этого недостаточно! — воскликнула Марион.
Натан явно был изумлен.
— Я всего лишь студентка, — продолжала она. — Ты, наверно, даже не заметил, но я больше не хожу на занятия. Только работаю у тебя. Вообще-то не предполагалось, что я буду это делать. У меня нет статуса интерна. Но мне нравится быть здесь, с тобой. А ты — что-то вроде призрака, постоянно ускользающего, непредсказуемого… То тиран и деспот — с другими людьми, то сама любезность — со мной… Но я прекрасно вижу, что единственное место, которое тебя притягивает, где ты по-настоящему счастлив, — этот проклятый операционный блок, в котором я вообще ни разу не была… Это твой мир, и ты не позволяешь мне туда войти. Я совершенно сбита с толку, ты понимаешь? Мой отец в тебя не верит. Конечно, можно сказать, что он старый брюзга, что он глупец, что он нарочно действует мне на нервы. Но дело в том, что он часто оказывается прав. И тогда я спрашиваю себя: а не глупа ли я сама? — Она сжала руки перед собой. — И все это при том, что мы даже… даже не…
Натан нервно расхаживал по комнате, размахивая руками.
— Все не так просто… Я не могу жениться на тебе официально. Если мы зайдем дальше, ты можешь решить, что я тебя просто использую. И я не могу ничего тебе обещать. Ну да, я хирург… один из лучших… и я хочу совершенствоваться в своей профессии. Если мы это сделаем, все очень сильно осложнится…
— Его левая рука отказывается ему служить, — перебила Марион со слезами в голосе.
Натан застыл на месте:
— Что?
— У отца… левая рука постепенно атрофируется. Это ревматизм. А отец — джазовый пианист. Если это будет продолжаться, он сможет только составлять партитуры для оркестра. Раньше я никогда об этом не думала. В любой семье есть свои проблемы. Но с тех пор, как я оказалась здесь, у меня такое ощущение, что мир превратился в ужасное место! Теперь я не замечаю в нем ничего, кроме вот таких вещей. Болезни, травмы, беспомощность… Да, я знаю, что рано или поздно все умирают, но раньше я не думала об этом постоянно!
Марион замолчала.
Вам двадцать лет. Вы думаете, что идете по спокойной, мирной долине, но вдруг понимаете, что на самом деле это та самая «долина смертной тени», о которой говорится в двадцать втором псалме, самом мрачном — его всегда читают на похоронах.
— Ты из-за этого продолжаешь оставаться здесь, вместо того чтобы попробовать стать журналисткой, как тебе всегда хотелось? — спросил Натан. — Ты надеешься, что когда-нибудь сможешь вылечить руку отца?
Марион не ответила.
— Пойдем, — сказал Натан, увлекая ее за собой.
Было уже восемь вечера. Операционный блок пустовал.
Тишина и тени. Запах дезинфицирующих средств в холодном воздухе.
Не говоря ни слова, Натан снял одежду с Марион. Она не сопротивлялась. Он действовал очень мягко и осторожно. Затем надел на нее врачебную рабочую одежду. Тщательно вымыл ей руки.
— Пойдем, — повторил он.
Он нажал клавишу выключателя, и операционный блок осветился. Вспыхнули синие и зеленые огни хирургических бестеневых светильников. Снаружи, за матовыми оконными стеклами, шел снег, заглушая уличный шум. Всюду переливались рождественские гирлянды.
Натан разложил на столе инструменты.
Затем подвел Марион к столу, встал у нее за спиной и взял ее руки в свои.
— Вот это — пинцет Кочера. Это — ножницы Майо. Расширители Фарабо. Пинцет Келли…
Одновременно он заставлял ее пальцы касаться называемых инструментов, позволяя ей ощутить все их изгибы, выступы и углубления.
— Это твои рабочие инструменты. Иначе говоря, продолжения твоих рук. С их помощью ты сможешь исцелять. Спасать жизни. Изменять мир. Контролировать хаос, который тебя окружает. Здесь ты ничего не должна ни своему отцу, ни кому-то другому. Здесь ты можешь обо всем забыть.
Позже они поднялись в комнату дежурных врачей, с видом на крыши Парижа. Натан принялся раздевать ее — долго и осторожно, как перед этим в операционном блоке.
И там, благодаря его бесконечному терпению и нежности, они наконец стали любовниками.
Глава 34
Сейчас
— Игра возобновляется, — написал Троянец.
— Куда я должна идти?
— На пирс Санта-Моники, к 18.30.
Альтман сделал знак шоферу трогаться с места.
— Вот засранец…
Потом произнес в «уоки-токи»:
— Отзовите стрелков. Троянца здесь нет. Уходим все.
Марион увидела отъезжающие с парковки автомобили и краем глаза заметила слабые блики над ближайшей крышей.
— Заставил нас сменить диспозицию, — пробормотал Альтман. — Не хочет, чтобы мы подготовились… Хитрец. Ну ладно…
Они выехали на междуштатное шоссе номер 10. Строения даунтауна потянулись слева, постепенно оставаясь позади.
Во время поездки Альтман инструктировал Марион:
— В каблуке вашей туфли — жучок Джи-пи-эс. Второй вшит в подкладку вашего костюма. Они крошечные. Батарейка позволяет им работать всего в течение часа, поэтому мы активируем их, только когда прибудем на место. Кроме того, ваш телефон прослушивается, и мы наблюдаем за вашей страницей в «Фейсбуке». У вас будут беспроводной наушник и микрофон. Какой бы способ ни избрал Троянец для связи с вами — мы будем в курсе.
— Почему он захотел, чтобы я приехала в Санта-Монику?
— Потому что там толпа народу. Сегодня воскресенье.
— Много туристов?
— И туристов, и студентов — у них каникулы.
— Думаете, он рискнет показаться?
— Возможно. Он действует нестандартно.
— А стандартно — это как?
— Например, потребовать выкуп. Или что-то другое. Но не этого он хочет. — Взглянув на нее, Альтман прибавил: — Ему хочется поиграть с вами.
Марион нервно облизнула губы.
Альтман проверил предохранитель своего пистолета, затем убрал оружие в кобуру:
— Не беспокойтесь. Мы привыкли к подобным ситуациям. У нас есть в резерве все необходимое. Нас сопровождают пять машин и десяток агентов в штатском. Позже еще присоединятся. Перес и я будем постоянно наблюдать за вами в бинокль. Что бы ни случилось, вы не потеряете связи с нами. Делайте все, что Троянец вам скажет, — остальное мы берем на себя.
Они выехали на Палиссад-Бич-роуд и остановились возле пирса. Парковка была забита. На пляже, справа от понтонного моста, шел какой-то праздник. Наблюдая за ним сквозь тонированное стекло, Альтман велел Марион надеть под костюм пуленепробиваемый жилет.
— Кевлар, — кивнул он на жилет.
— Это и в самом деле необходимо?
— Лучше обойтись без лишнего риска, — ответил он.
Затем просунул под ее блузку микрофон и закрепил его на жилете с помощью клейкой ленты. Батарейку он прикрепил на уровне ее талии, сзади, потом включил прибор и проверил звук. Другой агент проверил оба жучка Джи-пи-эс.
— Видите? — спросил Альтман, показывая ей дисплей небольшого приемного устройства. — Мы будем следить за вашими перемещениями по спутниковой связи. Ваше положение будет определено с точностью до одного метра. Но не заходите ни в какие здания без моего разрешения — если стены окажутся достаточно толстые, сигнал прервется.
— Вы не пойдете со мной?
— Нет. Эта машина — передвижной командный пункт. Отсюда я смогу отслеживать ситуацию в целом.
Альтман слегка погладил ее по руке.
— Не беспокойтесь, — повторил он. — Я уже знаю ваше мнение о мужчинах, которые вами манипулируют. Особенно если это типы вроде меня. Но мы не оставим вас без поддержки.
Марион кивнула:
— Хорошо.
Альтман снова заговорил в «уоки-токи», отдавая агентам в штатском приказы рассредоточиться. Марион увидела, как агент Перес и десяток мужчин выходят из автомобилей и смешиваются с толпой. Затем Альтман вынул из кармана платок и вытер лоб:
— Ну что? Вы готовы?
Марион снова кивнула и перевела дыхание — только что она заметила, что последние минуты почти не дышала.
— Ну что ж, идите. — Перегнувшись через нее, Альтман протянул руку и распахнул дверцу машины. — Удачи.
Глава 35
Марион шла по пирсу.
Солнце заливало его закатными лучами. Несмотря на поздний час, Марион почувствовала, как на лбу выступают капли пота.
Туристов были десятки: семьи с детьми, парочки, державшиеся за руки… Пахло картошкой фри и сахарной ватой. В больших цветочных ящиках росли пальмы, их листья шуршали на ветру.
Марион миновала карусель с деревянными лошадками. Полицейский пост. Полицейского в униформе и черных очках. Продавца мороженого с длинной бородой. Толстяка с плюшевым медведем в руках. Человека в цветастой рубашке, щелкающего фотоаппаратом.
Кто же из них Троянец?
— Все в порядке? — спросил голос Альтмана в наушнике.
— У меня голова идет кругом.
— Только без паники. Продолжайте идти. Дойдите до колеса обозрения. Он точно где-то в этом секторе. Сюда только один вход, и, когда мы обнаружим Троянца, мы его заблокируем. Ему не удастся сбежать.
— Хорошо, — выдохнула Марион.
Вы уже знаете это странное ощущение — каким-то непонятным образом вы оказались внутри фильма и не можете из него никуда деться? Вы вынуждены перемещаться по нему. Горло у вас сжимается, проклятый кевларовый жилет давит на ребра, не давая дышать. Вы задыхаетесь.
На несколько секунд Марион остановилась у перил и попыталась сосредоточиться только на ярко-голубой поверхности моря. Толпы людей вызывали у нее дурноту.
Или это просто страх?
Она сделала еще несколько шагов. Беззубый старик рядом со стендом мягких игрушек объявлял в микрофон выигрышные лотерейные номера. Ничем не примечательный человек, отделившись от толпы, прошел мимо Марион, сильно толкнув ее, и быстрыми шагами удалился.
— Кто вас толкнул? — тут же спросил Альтман.
— Не знаю… ничего страшного.
— Мы этим займемся.
Краем глаза она заметила, что толкнувшего ее человека остановили два агента в штатском, в двадцати метрах от нее; предъявив ему свои удостоверения, агенты повели его к полицейскому посту.
— Что-нибудь выяснилось? — спустя некоторое время спросила Марион.
— Проверяем документы. Одну секунду.
Пауза.
Потом Альтман снова заговорил:
— Он чист. Обычный человек, который куда-то спешил. Но мы все же за ним проследим.
Марион продолжала идти. Но тут к ней шагнул беззубый старик, распоряжавшийся лотереей игрушек.
— Держите! — воскликнул он. — Вы выиграли.
И протянул ей пакет с плюшевым медведем внутри. Затем, словно тут же забыв о ней, вернулся на свое место.
Марион смотрела на игрушку, ничего не понимая.
Плюшевый медведь, одетый в кожаную куртку наподобие «Перфекта».
Один его глаз проткнут булавкой, к которой прицеплена записка.
Ни слова.
Или Хлоя умрет.
Идите на пляж.
По сигналу наденьте маску.
Ее окатила ледяная волна ужаса.
В пакете оказался еще один предмет.
Маска из латекса.
Это было нечто вроде античного шлема, наполовину закрывающего лицо, черного и зловещего, с вертикальной металлической полосой посередине. Изнутри к нему крепилась черная вуаль, позволяющая скрыть лицо полностью.
Марион вспомнила курс истории. Если бы в руках у нее был не муляж, а настоящий шлем, он мог бы напугать любого из античных греческих солдат. Те, кто носил такие шлемы, похитили Елену, царицу Спарты, и развязали одну из самых кровопролитных древних войн.
Это был шлем троянского воина.
— Что происходит? — спросил голос Альтмана в наушнике.
Ни слова.
Или Хлоя умрет.
— Ни… ничего. — Она слегка приподняла пакет, чтобы фэбээровцы могли разглядеть его в свои бинокли. — Просто плюшевый медведь. Таких раздавали всем прохожим.
Она развернулась и спустилась по ступенькам на пляж.
— Что вы делаете?
— Иду на пляж.
— Но Троянец велел вам быть на пирсе.
— Но сам он не здесь, вы же понимаете? Ведь вы не видите его на пирсе? Поэтому я спускаюсь на пляж. Вы хотите задержать его — да или нет?
На пляже шел концерт. С летней сцены неслась во все стороны громкая музыка. На опорах, установленных по обе стороны сцены, вращались прожекторы, посылающие в пространство луни разного цвета.
Ну да, студенческие весенние каникулы…
Марион сняла туфли и оставила их на песке.
— Что вы делаете?! Вы потеряли один из двух жучков Джи-пи-эс!
— Я не могу идти на каблуках по песку! И перестаньте так вопить, иначе я выброшу и этот чертов наушник!
В нескольких метрах впереди молодые люди соревновались в «пивном конкурсе»: они торопливо заглатывали целые литры пива, которое при этом проливалось, стекая по шее и груди парней.
Марион продвигалась ближе к сцене. Толпа становилась все плотней. Пляжем завладела молодежь — бритоголовые юноши в бейсболках, с серьгами в ушах, девушки в купальниках, с татуировками в нижней части спины. Когда-то давно Марион была такой же, как они… В какой-то момент, когда солнце превратилось в огромный красный шар над океаном, музыка загрохотала еще сильнее, и в воздух взметнулись сотни ярких цветных растяжек с одной и той же надписью:
МИСТЕР ФЛЭШ ЗДЕСЬ!
Толпа пришла в возбуждение. На сцену поднялся диджей. Публика завопила, захлопала, засвистела, потрясая бутылками с пивом, флажками и растяжками в знак приветствия своего кумира.
— Мне это не нравится… совсем не нравится, — проговорил Альтман, наблюдая за толпой в бинокль. — Слишком много людей! И остальные наши агенты еще не прибыли в этот сектор…
Толпа становилась все плотнее. Марион попыталась отвоевать для себя хоть немного свободного пространства, но вскоре поняла, что долго не продержится. Ее охватила паника. Она нервно потрогала наушник.
— Вы уверены, что ситуация у вас под контролем?
Альтман не отвечал. Когда он в очередной раз обводил биноклем собравшуюся на пляже толпу, один человек привлек его внимание.
Точнее, два человека.
Один — высокий и худой, другой — с комплекцией борца сумо.
Альтман резко откинулся на спинку кресла:
— Черт возьми! И эти здесь!
— Что вы говорите? — закричала Марион в микрофон, одновременно прикрывая ладонью наушник.
— Наемники Большого Па. Они на другом конце пляжа.
Толпа снова завопила. Прожекторы бешено закрутились на верхушках мачт. Диджей — тот самый Мистер Флэш — возвышался над толпой, приветственным жестом вскинув руки вверх. Его лицо наполовину закрывали зеркальные очки, длинные волосы развевал ветер. Диджей был похож на Аттилу, вождя гуннов, взирающего на свои дикие орды. Только сейчас Марион заметила, что на лицо многих студентов нанесена боевая раскраска.
— Возвращайтесь сейчас же! — закричал Альтман.
— Что? — спросила Марион, тщетно пытаясь его расслышать.
Теперь она обратила внимание, что каждый из окружавших ее людей держит в руках пакет.
Мистер Флэш торжественно возложил руки на пульт. Первые такты недавнего хита диджея — «Motorcycle Воу» — пляж встретил восторженным ревом. Затем на толпу обрушился поток музыки, громыхающей миллионами децибел. Марион почувствовала, что земля дрожит у нее под ногами.
Толпа обезумела.
Мистер Флэш воздел руки к небу и торжественно, словно заклинание, произнес:
— ТРОЯНЦЫ!!!
И в тот же миг все как один…
…надели одинаковые маски…
…и теперь вокруг нее были десятки…
…сотни…
…тысячи античных воинов!
Глава 36
Удивлению и Марион, и ФБР не было предела.
Музыка грохотала. Толпа, собравшаяся на пляже, начала танцевать.
— Что происходит? — побледнев, проговорил Альтман. — Почему они все в масках?
— «Троянцы» — это официальное прозвище студентов Калифорнийского университета, — ответил голос агента Перес у него в наушнике. — Мы попали в самую гущу их традиционного праздника.
— Черт подери, почему никто не подумал об этом раньше?!
В этот момент Марион тоже надела маску.
В бинокль Альтман разглядел Микадо и Брауни, направляющихся к ней сквозь толпу студентов.
— Марш, где вы?
— Я… я здесь, — растерянно пробормотала Марион. — Я тоже в маске…
— Хорошо. Ни в коем случае ее не снимайте! — во весь голос закричал Альтман в микрофон. — Наемные убийцы Большого Па идут за вами следом! Пока вы в маске, они вас не найдут. Оставайтесь на месте! Мы будем рядом через тридцать секунд!
Он вышел из машины и побежал к пляжу, держа перед собой пистолет обеими руками.
— Это Альтман! Всем агентам: немедленно присоединиться к Марион Марш! Как можно быстрее! Шевелите задницами!
Марион попыталась устоять на месте, но все вокруг танцевали и прыгали, постоянно ее задевая. Музыка звучала все громче — этот адский рев нарастал как девятый вал. То и дело она ощущала, что кто-то бьет ее локтем — поначалу слабо, затем все сильней и сильней.
Она задыхалась под своей маской. Запахи пота и марихуаны были невыносимы. Латекс прилипал к коже. Марион с трудом могла вздохнуть.
Наконец она слегка приподняла маску — всего на секунду, но этого оказалось достаточно.
«Баскетболист» и «сумоист» находились всего в нескольких метрах от нее.
Они ее заметили.
— Сюда! — закричал Брауни.
Марион почувствовала, как сердце у нее остановилось.
— О боже, помоги мне…
Но Альтман уже подбегал с другой стороны.
Читать бесплатно другие книги:
