Ангел 006 Фёдоров Вадим

Шестой и пьяница

Посвящаю моей тёте Ларисе

Я опоздал на свидание на 10 минут. Первый раз в жизни. И всё потому, что сразу не уточнил, в каком из ресторанов с одинаковым названием состоится это самое свидание. Уже подъезжая к Пятницкой, понял это, перезвонил, развернул машину и помчался к Чистым прудам. Но всё равно опоздал.

Референт М сидела в углу заведения, в правом углу, и пила тархун. В красном бархатном платье. Волосы у неё были спрятаны в шапочку, наподобие купальной, из какой-то плотной материи. Шапочка шевелилась и периодически шипела. Стоявший рядом официант опасливо косился в её сторону.

— Извини, — сказал я, — перепутал всё. Старею. Или просто заработался.

— Вообще-то, это наше первое свидание, — сказала Референт М, — я и так всего на полчаса вырвалась. И этот дурацкий головной убор меня с ума сводит. Голова чешется. Так и хочется его снять.

— Не надо, — попросил я, — первое свидание должно быть ярким, но не настолько.

Я присел за столик напротив секретаря нашего Главного. Протянул руку, дотронулся до её ладони. Она была холодной, лишь между большим и указательным пальцами билась жилка, доказывая, что Референт М сидит передо мной, живая и близкая.

Она убрала ладонь. Потом, спохватившись, вернула её на место, слабо пожав мою руку.

— Что будете есть? — спросил официант.

— Мне свиные уши и безалкогольное пиво, — сказал я, — а даме, что она скажет.

— Дама больше ничего не будет, — отозвалась Референт М, кивком отпустив официанта и обратившись ко мне: — А ты опять не пьёшь?

— Я ж по чётным годам не пью, ты же знаешь, — ответил я.

— Знаю, знаю, — ответила Референт М, смешно наморщив носик. — Кстати, насчёт пьянства. Есть задание.

— Напиться? — пошутил я, понимая, что первое свидание у нас с треском провалилось.

— Нет, — ответила Референт М, — стандартное задание. Семья. Молодая. Ребёнок. Муж пьёт. Надо помочь.

— Мы не на работе, — напомнил я ей, — мы на первом, блин, свидании.

Референт М достала из-под стола кожаный портфель, вынула оттуда папку с бумагами и подала мне. Потом невозмутимо вцепилась зубами в соломинку и залпом втянула остатки тархуна.

— А что за название такое у ресторана странное — «Бобры и Утки»? — спросила как ни в чём не бывало.

— По легенде, какой-то переводчик переводил фильм и фразу «с добрым утром» продиктовал помощнику. Тот не расслышал. Ему показалось — «бобры и утки». Так при озвучке фильма актёр и сказал вместо «с добрым утром» «бобры и утки».

— А при чём тут ресторан? — удивилась Референт М. — Да ещё и два с одинаковым названием. Один на Пятницкой, второй тут, на Патриарших.

— А при чём тут задание, когда у нас личное время? — вопросом на вопрос ответил я. — И у тебя что-то из-под шапки течёт, по лбу.

Референт М достала зеркальце, взглянула в него. Указательным пальцем стёрла несколько капель прозрачной жидкости, просочившихся из-под её головного убора. Лизнула языком палец.

— Это яд, — сказала, — мне пора идти. Было очень приятно тебя увидеть, несмотря на твоё опоздание.

Она поднялась. Я помог надеть ей норковую шубку. Подал портфель. Проводил до двери. Хотел было поцеловать в щёчку, но не рискнул. Отделался лёгким рукопожатием.

Она вышла, на мгновенье впустив в ресторан холодный воздух. Не оглянувшись, ушла.

Я вернулся за столик. На нём уже стояла тарелка с маринованными свиными ушами и кружка пива.

— А у вашей спутницы что под шапкой? — робко спросил официант.

— Змеи, — просто ответил я.

— Я так и думал, — кивнул официант и отошёл.

А я пододвинул к себе папку. Раскрыл её.

Фроловы. Игорь, 29 лет. Анна, 25 лет. Сын Алексей, 5 лет. Живут в Питере, Поэтический бульвар. Двухкомнатная квартира. Брали в ипотеку несколько лет назад, выплатили досрочно. Первый взнос сделал тесть.

Место работы у обоих — Муринское кладбище. Анна бухгалтером неполный рабочий день. Игорь в мастерской по изготовлению гробов.

Адреса жительства и работы. Телефоны. Фотографии. Приятные лица. У Игоря открытое конопатое лицо. Анна — крашеная блондинка с носом-пуговкой.

Я задумчиво дохрустел свиными ушками. Допил безалкогольное пиво. Расплатился. А вечером уже ехал в Питер в жарко натопленном вагоне.

Утром вышел на Московском вокзале. На перроне было сыро и холодно. Поэтому я побыстрее нырнул в метро. На Невском перешёл на другую станцию и без проблем доехал до Проспекта просвещения.

Нужный мне дом нашёл не сразу. Одинаковые панельные дома печального вида были, как близнецы. Наконец, я его нашёл. Позвонил в домофон. Вошёл в подъезд. В подъезде и в лифте было ещё более тоскливо. Граффити, ободранная штукатурка, запах мочи.

На седьмом этаже вышел. Три двери, все бронированные. Позвонил в 42 квартиру.

— Кто там? — раздался из-за двери женский голос.

— Санэпидемстанция, — ответил я, — открывайте.

Дверь лязгнула замками и засовами и открылась. На пороге стояла небольшого роста женщина в симпатичном голубом халате.

— А мы не вызывали, — сказала она.

— А я знаю, что не вызывали, — ответил я и сунул ей под нос удостоверение. — Шестой ангел. По поводу вашего мужа и вообще. Вы же Фролова Анна Валерьевна?

— Семёновна я, — растерянно сказала женщина, пропуская меня в квартиру. — А почему Шестой?

— Фамилия такая, — ответил я, входя в прихожую, — от предков осталась. У меня прадед в Шестом драгунском полку служил. Когда ушёл с действительной, взял эту фамилию в память о службе.

— А при чём тут санэпидемстанция? — захлопала глазами Аня и покосилась на мой дорожный чемоданчик, который я всегда брал с собой.

— Тараканов будем у вас травить, — весело ответил я.

— У нас нет тараканов, — возразила Анна.

— Есть, и ещё какие, — сказал я ей. — Может, пройдём в комнату? Не на пороге же будем разговаривать.

— А я дома одна, — сказала Анна и испугалась. — А удостоверение у вас подлинное?

— Конечно, — ответил я. — Не бойтесь, я вас не обижу, не ограблю и не изнасилую. Можете позвонить моему начальству и удостовериться, что я действительно тот, за кого себя выдаю.

— Да я же вас уже впустила, — махнула рукой Аня, — сама не понимаю, почему. Давайте на кухню пройдём. Я там пельмени леплю.

Прошли на крохотную кухню. 6 квадратных метров. Обычная кухонная стенка из фанеры. Наполовину выбитая белая керамическая плитка. На полу старый потрескавшийся линолеум. Но чисто.

Я скинул куртку. Вымыл руки и присоединился к лепке пельменей. Аня раскатывала тесто, резала его стаканом на кругляши, а я доставал из кастрюли фарш и лепил пельмешки.

— А вы чего не новостройку в ипотеку взяли? — спросил я, разглядывая убогую кухню. — Зачем вам такой панельный ужас? Я ещё в лифте думал, что на меня крысы нападут.

— Цена была хорошая, — ответила Аня. — Тут пожилая семейная пара алкоголем отравилась, и родственники по дешёвке скинули квартиру. Вот мы её и взяли.

— Понятно, — кивнул я, — а что ремонт не сделали?

— Да всё некогда, — отвела глаза Аня, — времени нет. Но мы квартиру освятили. Так что всё в порядке.

Я хмыкнул.

— А ребёнок где?

— В садике, — отозвалась Аня, — я его в четыре забираю. А в шесть муж приезжает с работы.

— Муж часто пьяный домой приходит? — спросил я.

— Через день, — еле слышно ответила Аня, — а вы откуда знаете?

— А я всё знаю, — ответил я, — я же Ангел. Мужу скажешь, что я твой любимый двоюродный брат. Что приехал в Питер на месяц. Из Чехии. И что буду жить у вас.

— У нас негде, — запротестовала Аня, — мы в большой комнате живём, а Лёша в маленькой.

— Покажи, — велел я.

Аня вытерла руки о фартук. Провела меня в большую комнату. Блёклые обои с синими васильками. Такая же блёклая мебель. Телевизор, правда, новый, с большой диагональю. Раскладной диван. Стол с компьютером. Два шкафа. Выход на захламленный балкон.

Маленькая комната была свежее и светлее. Небольшая кровать у окна, стол и стул. Около двери такой же небольшой икеевский диван. Шкаф из той же Икеи.

— Вот я на диванчике и лягу, — задумчиво решил я, прикидывая, влезу я на него или нет.

— Тут Лёшенька спит, — запротестовала Аня, — а вы посторонний человек. Может, вы педофил или ещё чего хуже.

Я повернулся к Ане, приблизил своё лицо к её лицу. Взялся руками за её затылок и уставился ей в глаза на долгих пять минут. Она затихла, не в силах отвести взгляд.

— Ты мне полностью доверяешь, — сказал я твёрдо, — я ваш Ангел. Я не причиню вреда ни тебе, ни твоим близким.

Аня глубоко вздохнула и отшатнулась от меня.

— Пошли лепить пельмени, — велел я ей.

Вернулись на кухню. Через час фарш и тесто закончились. Зато на балконе ровными рядками выстроились пузатые пельмешки.

Аня выделила мне две полки в шкафу сына, где я и разместил вещи. Переоделся в спортивный костюм и занялся своими делами в маленькой детской комнатке. Проверил почту. Ещё раз проштудировал личные дела подопечных. Сделал запрос на отца Ани.

Аня сходила за сыном в детский сад, который находился рядом, в соседнем дворе.

Алексей оказался забавным мальчишкой с голубыми глазами. Мы познакомились с ним. Он мне рассказал про детский сад. Я его научил парочке карточных фокусов. Время пролетело незаметно.

Игорь пришёл в девятом часу вечера. Я как раз объяснял Лёше значения карт и какая из них главнее.

В коридоре раздался звук открываемой двери. Пауза. А потом ругань и причитания Ани. Алексей сразу съёжился и забился в угол.

Я вышел в коридор. Игорь сидел на маленьком стульчике и пытался снять ботинки. Рядом стояла Анна и вполголоса ругалась.

— Вот, полюбуйтесь, — обратилась она ко мне, — опять пьяный домой припёрся. Алкаш проклятый.

— Аня, — вполголоса сказал я, — вас ребёнок слышит.

— И пусть слышит… — начала было Анна, но осеклась.

Я смотрел на неё не мигая, и взгляд мой был, мягко говоря, страшен. Аня попятилась.

Я подошёл, взял её за руку. Отвёл в большую комнату. Она пошла за мной молча и покорно. Села на диван.

— Сиди тут и молчи, — сказал я.

Вернулся в коридор. Игорь уже разулся, снял куртку. Я протянул руку.

— Шестой, — представился я, — двоюродный брат вашей супруги.

— Игорь, — ответил он, — супруг моей супруги.

Несло он него перегаром очень здорово. И шатало его тоже здорово. Но коридор был узким, а кухня в двух шагах. Туда я и отвёл пьяного хозяина дома. Наложил ему в тарелку пельменей, полил их сметаной, дал вилку и вернулся к Ане. Она всё так же сидела на диване, хлюпая носом и сморкаясь в бумажную салфетку.

— Что он? — спросила плаксиво.

— Кушает, — ответил я, — аппетитно так кушает. Только ему лучше бы сейчас супчика. У тебя из еды только пельмени, что ли?

— Ага, — кивнула головой Аня, — я их хорошо умею. Мы с папой только их и готовили, когда жили вместе.

— А салаты, котлеты, макароны и прочие блюда ты не умеешь готовить? — удивился я.

— Умею, — смутилась Аня, — но пельмени удобнее всего. Закинул в кастрюлю и готово. И возиться не надо.

— А то, что мы с тобой полдня их лепили, это не возиться? — ещё больше удивился я.

— Ну не магазинные же покупать? — возмутилась Аня. — Вы лучше скажите, когда вы с Игорем поговорите? Он уже второй год почти каждый день пьяный приползает. Сил моих нет.

— Завтра поговорю, — спокойно сказал я, — сейчас с ним бесполезно разговаривать. Диалога не получится. А кричать на него тем более бесполезно. Особенно при ребёнке.

— Ребёнок в комнате, — попробовала защититься Анна.

— Ребёнок всё слышит, — прошипел я, — а ты дура набитая. Вместо того чтобы решать проблему, ты истерики устраиваешь. Себя заводишь. Ребёнка травмируешь.

— Так он же пьяный, домой, к своему ребёнку, — сделала последнюю попытку защититься Аня.

— Из-за того, что ты на него орёшь, — прервал я её, — он пить не бросит. Наоборот, ещё больше начнёт. Чтобы тебя не слушать. Поэтому с сегодняшнего дня никаких истерик. Вопросы есть? Вопросов нет.

Аня кивнула и задумалась. А я вернулся на кухню, по пути заглянув в детскую. Лёша сидел на полу и складывал паззл.

— Как дела? — спросил я. — Спать собираешься?

— Собираюсь, — ответил мальчик. — А вы мне сказку расскажете?

— Обязательно, — ответил я, — минут через десять вернусь. Только родителей твоих уложу и им сказки расскажу — и сразу к тебе.

Алексей рассмеялся.

Его отец сидел на кухне и спал. Я растолкал Игоря, проводил в большую комнату и сдал на руке Анне. Вернулся к Алексею.

Тот уже лежал в кровати. Я разделся, юркнул под одеяло на диван и принялся рассказывать единственную сказку, которую знал. Про принцессу и русалок.

Утром я проснулся от того, что Аня собирала Лёшу в детский садик. Натянул тренировочные штаны и юркнул в ванную, где почистил зубы и сполоснул лицо. Хлопнула входная дверь.

Я заглянул в кухню. За столом сидел Игорь и завтракал. На тарелке у него была яичница и тосты.

— Доброе утро, — сказал я ему, — голова не болит?

— Привет, — хмуро отозвался Игорь, — болит немного.

— Не похмеляешься? — спросил я его.

— Не, я сегодня в цех, у нас там с этим строго, — ответил Игорь. — Вчера просто после обеда халтура была. Могилы копали. А в такой мороз без согрева никак нельзя.

— И часто у тебя халтура? — спросил я.

— Бывает, — ответил Игорь. — А ты чего спрашиваешь? На работу хочешь устроиться? Так это к тестю. Он у нас такие вопросы решает.

— Не, — ответил я, ставя на плиту ковшик с водой и кидая туда яйца, — у меня своя работа есть. Ещё похуже вашей.

— Что может быть хуже? — усмехнулся Игорь.

— Вы хороните людей, а я их чувства воскресить пытаюсь, — серьёзно ответил я, — живые мертвецы похлеще мёртвых будут.

— Психолог, что ли? — спросил Игорь.

— Типа того, — ответил я, — специалист по семейным отношениям.

— У нас всё нормально, — предостерегающе сказал Игорь.

— Ага, я это и вижу, — усмехнулся я, — так нормально, что ты чуть ли не каждый день от счастья водкой заливаешься.

— Ты вообще кто такой? — возмутился Игорь. — Ты кто?

— Я вчера представлялся, — ответил я. — То, что ты не запомнил, твои проблемы. У жены спроси. Она расскажет, кто я и что.

— Мы только вечером увидимся, — ответил Игорь, — она из садика сразу на работу поедет.

— А ты чего сидишь? — удивился я.

— А мне сегодня к десяти, успею ещё, — буркнул Игорь.

— Я смотрю, тебе работа не очень нравится, — помолчав немного, возобновил я допрос.

— Не нравится, — кивнул головой Игорь, — но платят хорошо.

— А раньше где работал? — продолжил спрашивать я.

— Токарем, в Мостоотряде, — лицо Игоря просияло от воспоминаний. — Мосты мы строили через Неву. Меня до сих пор зовут обратно. Я на хорошем счету там был. И друзья у меня там остались.

— Хорошо, а что ты ушёл оттуда? — удивился я.

— Так тесть хорошую работу нашёл, — ответил Игорь. — Мы же в ипотеку влезли. Токарем бы я не потянул.