На полпути к себе Иванова Вероника

Несколько вдохов эльфийка смотрела на меня удивлённо расширенными глазами, потом не выдержала и расхохоталась:

— Двое… Духи Вечного Леса… А ведь и правда…

— Вообще-то я не шутил. — Хмурюсь.

— Да-а-а-а… — простонала женщина. — Но шутка удалась!

— Рад, что повеселил… тебя. Кстати, раз уж ты назвала меня своим resayi… Как мне-то тебя величать, дитя моё? — Я поставил локти на стол и опустил подбородок на сплетённые пальцы.

Эльфийка зашлась в новом приступе хохота. Того и гляди, весь дом сбежится: ещё решат, что женщине плохо…

— И?

— Саа… Саа-Кайа. — Она справилась со смехом и, сделав странно неловкую паузу, добавила: — Хами’н. Хами’н Саа-Кайа.

— «Дуновение Тёмного Ветра»? — Я мысленно примерил имя его владелице. — Красиво.

— Справедливо, — процедила эльфийка сквозь зубы.

— Тебе не нравится? — спрашиваю растерянно и удивлённо.

— Я бы обошлась без… — Она осеклась.

— Без «Тёмного», да? — догадался я. — Ну и напрасно!

— Ты не понимаешь… Имя приходит вслед за делами.[62] Я бы хотела всё исправить, но… Эту страницу из книги Судьбы не вырвать.

— И не надо! — заверяю. Наверное, излишне бодро. — Можно припомнить на эту тему множество высокоумных рассуждений, только… Ты любишь стихи?

— Стихи? Конечно! — Она слегка оживилась.

Разумеется! Какой же листоухий не любит стихи? Правда, это утверждение верно только в отношении ХОРОШИХ стихов, а те, которые просятся на язык… А, будь что будет!

Я сдул свежую пыль с одного из листов своей памяти и прочитал — без особого выражения, стараясь передать смысл, а не чувство:

Кайа слушала очень внимательно. Я должен был быть польщён, но вместо этого ужасно смутился. Наверное, потому что первый раз встретил искренне благодарного слушателя.

— Красиво, — оценила женщина и, когда я уже собирался облегчённо перевести дух, добавила: — И очень точно. Ничего лишнего, чуть суховато, но… Замечательно. Однако не припомню похожих строк ни у кого из… Где ты это раскопал?

— Нигде, — буркнул я, но небрежный тон эльфийку не обманул. Бирюза взгляда дрогнула.

— Не хочешь ли ты сказать… — начала Кайа и тут же удивлённо смолкла.

— Всё, что хотел, уже сказал! — обречённо выдохнул я. — Забудь!

— Это… ты написал? — Эльфийка наконец выразила своё подозрение словами.

— И что? — вскидываюсь.

— Почему ты так странно воспринимаешь похвалу? — удивилась Кайа. — Злишься, ворчишь, смущаешься… Как будто… Как будто тебя никто и никогда не хвалил!

Я промолчал, но молчание в данном случае было красноречивее всяких слов.

Ты права, Кё. Никто и никогда. Потому как не за что было хвалить: поводов для насмешек и укоров я подавал куда больше… А уж стихи… Вообще никому не показывал. Впрочем, подозреваю, что весь Дом тайком изучал мои каракули. Хорошо, хоть мнение держали при себе… Детские пробы пера были ужасны, потому что не содержали в себе ничего выстраданного и пережитого — это я понимал и сам. Собственно говоря, поэтому и забросил рифмоплётство. Чтобы месяц назад вновь взяться за перо. И меня удивила лёгкость, с какой на бумагу легли ровные строки. Наверное, потому что теперь мне было что сказать…

— Хорошие стихи. Очень хорошие, — серьёзно сказала эльфийка. — А вот мне не удаётся срифмовать и пару строк… Зато, — она весело подмигнула, — я умею понимать гармонию чужого творения! Это, знаешь ли, не каждому дано… А… ещё можешь что-нибудь прочесть?

— Ну уж нет! — горячо возразил я. — Хватит на сегодня! Мне ещё нужно выспаться и подумать о предстоящем поединке.

Как только разговор вернулся к vyenna’h-ry, Кайа нахмурилась:

— Я вижу, что ты уверен в себе, но опасаюсь исхода боя. Кэл может…

— Убить меня? — Позволяю себе улыбнуться. — О нет, он не станет меня убивать!

— И почему же я не стану тебя убивать? — В дверном проёме возникла белоснежная фигура.

— Всегда вам завидовал: уши большие, слышно далеко… — до крайности ехидным голосом протянул я. — И так трудно удержаться от…

— Я не подслушивал, — надменно обронил эльф, подходя к столу. — Я просто зашёл за стаканом воды, а вы… так громко разговаривали, что ваша беседа не могла остаться тайной.

Кэл был так забавен в своём высокомерном величии, что я с огромным трудом подавил ухмылку. А вместе с ней — десяток шуток, подходящих к случаю.

Разжившись водой, листоухий вновь обратился ко мне:

— Так почему же я не стану тебя убивать?

Есть! Попался! Заглотил крючок так глубоко, что и не вытащить.

Я встал и изобразил самую наивную изо всех отрепетированных за долгую жизнь улыбок:

— Если я умру, ты до конца своих дней будешь бродить в поисках ответов!

— На какие же вопросы? — Он пытался не давать волю любопытству, но тонкие ноздри возбуждённо дрогнули: ищейка взяла след.

— Например, где и при каких обстоятельствах мы встречались.

Наверное, не следовало этого говорить… Наверное. Если бы я хотел играть честно. Однако чего греха таить: в схватке с эльфом у меня почти не было шансов. Один-два, не более. Если противник слишком силён, необходимо — что? Правильно, ослабить оного противника! А что лучше разжижает решимость, чем сомнение? Достаточно бросить всего одно семечко в благодатную почву — и плоды удивят вас самих.

Если до этого момента Кэл не считал важным изучение моего внешнего облика, то сейчас просто впился взглядом. И в тёмно-лиловых глазах начало проступать…

— Ты?! Трактир «На пятидесятой миле»… Это был ты! — От неожиданного открытия эльф забыл о приличиях, предписывающих в отношении иноплеменников холодно-презрительный тон.

— «На пятидесятой миле»? — небрежно переспрашиваю. — Прости, я никогда и не знал, как называется та дыра…

— Я чувствовал: что-то не так, что-то неправильно… — продолжал удивляться Кэл.

— Но был больше занят Игрой, нежели оценкой ситуации, — припечатал я.

— Да кто ты такой, чтобы… — Он был близок к тому, чтобы задохнуться от возмущения.

Тот, кому удалось обвести эльфа вокруг… лорги! — Я ухмыльнулся во весь рот.

Кайа слушала наши препирательства с некоторым не то чтобы удивлением, скорее с растерянным недоумением.

— Зачем ты устроил этот маскарад? — Эльф оказался так близко, что я не видел почти ничего, кроме яростного лилового огня его глаз. Яростного из-за проигранной партии. И кому? Какому-то презренному… О, как же разозлился мой противник! Впрочем, этого я и добивался. Закрепим успех?

— Устраивал не я, но… я не был против. Признаться, не ожидал, что ты купишься на…

— Куплюсь?! — с силой выдохнул он. — Что тебе было нужно?

— Весело провести время, водя тебя за нос… А вот зачем ты приобрёл несколько листочков «рубиновой росы»?

Мой выпад был безупречен: Кэл напрягся, а Кайа… Кайа выскочила из-за стола и менее чем через вдох уже стояла между нами.

— Ты покупал «росу»? — Я бы на месте эльфа, заслужив такой взгляд, пошёл бы и повесился на ближайшем дереве. Чтобы не мучиться.

— Это не имеет отношения…

— А мне кажется, что имеет! — отрезала Кайа. — И ты всё-всё расскажешь… После поединка.

— Может быть, — сузил глаза эльф.

— Безо всяких «может быть»! — тоном, не терпящим возражений, заявила эльфийка. — Воду нашёл? Ещё что-то нужно? Нет? Тогда будь любезен избавить нас от своего общества!

Кэл проглотил оскорбление и, гордо вздёрнув подбородок, удалился. Я укоризненно покачал головой:

— Ты так жёстко с ним разговаривала… Словно…

— Я учила его обращаться с оружием, — нехотя призналась эльфийка.

— Так вот почему ты говорила, что «всегда была сильнее»… Что же, ученик попался не слишком способный и не смог превзойти учителя?

Миг она вслушивалась в эхо моих слов. Потом уверенно заявила:

— Сейчас ты точно шутишь!

— Шучу, — сдался я.

— Он умеет фехтовать. А ты?

— Меня учили, — отвечаю предельно уклончиво.

— Этого недостаточно! Хочешь, чтобы тебя проткнули первым же выпадом?

— Не хочу. Давай подождём до завтра? — Я двинулся к двери.

— Что изменится с рассветом? — недоверчиво спросила Кайа.

— Может быть, всё. Может быть, ничего, — улыбнулся я.

Эльфийка помолчала, внимательно глядя на меня. Нет, не на меня. Внутрь меня. Что она увидела? Не знаю. Но увиденное заставило её сказать:

— Прости.

— За что? — опешил ваш покорный слуга.

— Ты, наверное, решил тогда: я смеюсь над тобой? Решил… — Она вздохнула, заметив моё замешательство. — А я… Я смеялась от счастья. Просто от счастья. Хотя не спорю: ты выглядел так забавно, смутившись… Кстати, почему?

— Что — почему?

— Обнажённое тело не вызвало у тебя сильных чувств, а признание заслуг заставило покраснеть. Почему? Ты равнодушен к женской красоте?

Я молчал, не зная, что сказать, и царапал ногтем дверной наличник.

И Кайа сжалилась:

— Хорошо. Забираю свой вопрос назад… А Кэл… Если уж ты один раз смог его переиграть, то — кто знает?

— Доброй ночи! — пожелал я, ступая на лестницу.

— Доброй ночи! — ответила она, кутаясь в пушистый платок.

Я вздрогнул как от удара и открыл глаза. Спать не было больше никакой возможности.

За окном темень. Ну разумеется, ночь ещё не закончилась! Сколько же времени мне удалось провести в объятиях сна? Два часа? Три? Пять? Фрэлл его знает… Самое удивительное, я выспался и чувствовал себя даже не бодро, а как-то… возбуждённо. Конечно, поединок и всё такое… Нет, вру. Причины моей странной оживлённости кроются гораздо глубже…

Слишком много мыслей в голове. Слишком. Сталкиваются одна с другой, набивают шишки и — нет чтоб извиниться! — обзывают друг друга такими грязными словами, что трудно удержать смех. Мысленный, но такой реальный…

Прежде всего после слов эльфийки я успокоился. Немного. Значит, она относится ко мне вполне лояльно и дружелюбно… Отрадный факт. Тем легче будет отражать эти чувства на саму Кё. Зеркало, помните? И потом, я стал папочкой! Пусть дочка слегка великовозрастная, но, судя по всему, достойная. А весной я стану папочкой во второй раз… Уф-ф-ф, голова приятно кружится. Не ожидал от себя такой прыти… Впрочем, изнанка у моей смешливости очень даже серьёзная.

Кровь, исполняющая желания? Отнюдь, Кё: всё происходит совсем иначе. Но я, пожалуй, не буду разрушать твою веру в чудо. Кровь… По скупому рассказу можно предположить, что душа ребёнка была закрыта в одной из Складок Пространства. Уж каким образом Мийе удалось раздвинуть, а потом задвинуть Полог, гадать не буду. Есть великое множество способов и подходов, одно перечисление которых займёт всё время до рассвета… Наверняка сестричка Кэла рассчитывала оборвать тоненькую нить, связывающую душу с начинающим сплетаться Кружевом, но не смогла. Зато дверь закрылась плотно, непреодолимо… Для всех, кроме меня. И капельки крови, слизанные эльфийкой, разнесли эту самую дверь в щепочки… Однако риск был слишком велик: я никогда бы не решился по доброй воле сорить своей кровью направо и налево. Особенно без тщательной подготовки. Шадд не в счёт: в том случае ваш покорный слуга всё продумал… Повезло и мне и Кайе. Кровь выбрала самый сильный очаг магии в её теле и уничтожила чары Мийи. Но страшно подумать, что могло бы произойти, окажись капельки чуть больше, а заклинания — чуть слабее… И дело даже не в возможности cy’rohn: есть вещи и посерьёзнее…

Теперь понятно, почему эльфийка выбрала именно ЭТО клеймо! Подсознательно она всегда думала только о своём нерожденном и неумершем ребёнке…

Значит, она обучала Кэла фехтованию? Забавно… Мастер клинка? Кто бы мог подумать… Впрочем, почему бы и нет? Женщины умеют сражаться, просто… Не считают эту забаву самой интересной из существующих. Та же Магрит легко справлялась с Майроном в семи схватках из десяти, но, к моему глубокому сожалению, редко устраивала показательные бои — а ведь гораздо интереснее наблюдать за фехтовальным поединком, чем самому.

Выпад. Укол. Шаг назад. Выпад. Укол. Шаг назад. Выпад…

Думаете, урок фехтования — это интересно? Отнюдь! Жуткая скука череды повторений одного и того же движения — что в этом может быть занимательного? Учитель даже не отсчитывает ритм вслух — отвернулся к окну. Только длинные уши недовольно вздрагивают, когда моё дыхание сбивается. Зачем эльфу смотреть, если он всё прекрасно слышит?

Да, моим образованием в сфере холодного, и не только, оружия занимается эльф. Старый. Опытный. Суровый. Бесстрастный. Я даже не знаю его имени и ограничиваюсь вежливым d’hess… Вообще, когда мы впервые увидели друг друга, из его резко очерченных губ вылетело: «И вы желаете, чтобы я ЭТО учил?» Помню, я сначала не понял, о чём идёт речь, но по шушуканью и смешкам слуг догадался. И немного обиделся. Чем я хуже других? Потом выяснилось, что эльф большей частью имел в виду мой слишком «зрелый» для начала обучения возраст. Вкупе со всем прочим, разумеется. Но мне от этого легче не стало. Особенно когда занятия всё же начались…

Он приходил примерно раз в неделю, иногда реже. Показывал упражнение — сначала без оружия, через пару лет — с применением оного, а я… Я должен был научиться повторять предписанные движения. Впрочем, нет, не повторять…

— Нет никакого смысла в том, чтобы заучивать чужие движения, юноша. — Он медленно, скрестив руки на груди, прогуливался по залу, а длинная, не доходящая всего ладонь до пола медно-рыжая коса плавно колыхалась в такт. Ох, как мне хочется за неё дёрнуть! С самой первой минуты, как увидел странную причёску этого высокого жилистого мужчины.

Но увы, моим желаниям не суждено сбыться хотя бы по следующей причине: я вообще не могу подобраться к нему на необходимое расстояние. Во время занятий. А в остальное время… Я его просто не встречаю.

— Никакого смысла, — повторил учитель. — Чужие движения содержат в себе чужие ошибки, а старательно учить то, что заведомо может быть неправильно и опасно… Впрочем, многие так и поступают. Приёмы, которые я вам показываю, юноша, лишь иллюстрация того, как МОЖНО действовать. Запомните, и запомните крепко: важны только цель и правильная оценка собственных возможностей, а способ всегда можно подобрать… Положим, если вам понравилось яблоко, висящее слишком высоко, но вы понимаете, что сил залезть на дерево не хватает, вы можете воспользоваться подручными средствами и попытаться сбить плод на землю. Это уже два способа достижения цели. А ведь ещё можно попросить, поручить, приказать, заставить… И далее, далее, далее… Я не в состоянии сделать из вас отменного бойца, но, надеюсь, моих усилий вам будет достаточно, для того чтобы привести теорию в соответствие с практикой…

Пошёл третий круг по залу. Вынужденная пауза — я же не мог одновременно колоть стену и внимать мудрым наставлениям! — расслабила меня и настроила на мечтательный лад. А всё эта фрэллова коса! Нет, ну как притягательно выглядит!

— Любопытно, почему вы никак не можете научиться попадать в одно и то же место? — Эльф с искренним разочарованием посмотрел на истыканные шпагой деревянные панели. М-да… И куда я только не колол… Стало немного стыдно. А он продолжал: — Мне представляется очень простой ответ: вы не хотите сосредоточиться на своих действиях. Именно не хотите. И даже не пытайтесь возражать, юноша: руки у вас достаточно крепкие, чтобы работать с этим клинком… Но вы ухитряетесь нанести укол… даже не знаю куда. Уже не говоря об односторонних лезвиях…

Я уткнулся взглядом в пол. Да, с рубкой дела у меня обстояли особенно неважно. Деревянная кукла, предназначенная для отработки ударов, была похожа на измочаленное пугало, когда в идеале я давно должен был перерубить её в отмеченных местах… Ну не получается у меня каждый раз действовать одинаково, и всё тут! Я стараюсь, но без толку. Он думает, что я над ним издеваюсь… Если бы он знал, как страстно мне хочется хоть однажды успешно парировать его атаку! Глупая и невыполнимая мечта. Наверное, вредная. Его высот мне никогда не достичь, а он до моего уровня снисходить не будет… Замкнутый круг.

— Я бы не уделял столько внимания вашей точности, юноша, если бы в защите сей недостаток не играл очень серьёзной роли… Поскольку удары наносятся на трёх «горизонтах», то и парируются они примерно из тех же положений, а вы не можете два раза поставить шпагу в одну позицию… Надеюсь, вы помните, каких ранений следует особенно опасаться? Не помните, по глазам вижу… А вам следует затвердить мои слова… В первую очередь нельзя допускать уколы в ноги, потому что, как только скорость и уверенность перемещений изменятся, вы не сможете справиться с простейшими атаками… Так же важно беречь лицо, юноша, поскольку эти ранения, во-первых, болезненны, а во-вторых, из-за обильного кровотечения может существенно уменьшиться периметр восприятия. Что касается кистей рук, то тут, сами понимаете…

Всё я помнил. Но твёрдая уверенность в том, что мне лично для впадения в панику хватит и одного укола, мешала применять усвоенные знания.

— Отдохнули? — осведомился учитель. — Тогда продолжайте упражнение. И постарайтесь попасть… Не в одну точку — я не требую от вас невозможного, — но хотя бы не дальше чем на два пальца от метки…

Я усмехнулся, вспомнив свои неуклюжие попытки стать воином. Учитель был совершенно прав: не следует повторять чужие ошибки. Каждое движение нужно подгонять под себя. Есть только две точки: исходная позиция — там, где находитесь вы, и цель — то место, в которое необходимо нанести удар. Но расстояние между этими точками отнюдь не обязано быть кратчайшим и представлять собой прямую линию! Хотя бы потому, что на вашем пути обязательно появится клинок противника, и вот тут главное — двигаться к цели, подстраиваясь под конкретные обстоятельства. Цель терять из виду — смерти подобно. Атакуете? Завершайте атаку, чего бы это ни стоило! Защищаетесь? Парируйте, отводите чужой клинок из любого, даже самого неудобного положения! Главное — завершение. Кстати, если в учебных поединках никогда не доводить атаку до укола, оказавшись в реальном бою, вы тоже не сможете это сделать. В силу привычки.

Скажете, слишком просто? А в фехтовании нет ничего сложного. Всего два понятия: защита — ответ. Вычурные названия вязи путаных приёмов придумывают те, кто хочет казаться умнее, чем есть на самом деле. Выпад — укол — отход. Тщательный контроль клинка противника. И всё, господа! Но как любую простую вещь, эту истину нужно понять, принять и прожить, дабы уметь ею пользоваться…

Ох, как мне нужен поединок! Пусть эльф исколет меня с ног до головы — нужен! Ваш покорный слуга должен справиться со своими мыслями, должен если не победить, то хотя бы помериться силами… К тому же я отлично себя чувствую, а перенасыщенный событиями прошедший день заставил встряхнуться и осмотреться по сторонам.

Нет, не могу лежать! Сон всё равно не придёт, а спина затекает… Хорошо, что вечером я не потушил свечу — можно без боязни навернуться на лестнице спуститься на кухню, затопить плиту и… Скажем, чего-нибудь выпить и перекусить!

Пока вода в ковшике закипала, я порылся в докторских запасах и выбрал один из травяных сборов. Кажется, то, что надо: бодрящий горьковатый аромат. Сейчас заварим…

Ай-вэй, какой запах! Я блаженно вдохнул густой пар, поднимающийся над кружкой, и пододвинул миску с печеньем поближе — так, чтобы не надо было тянуться. Хорошо: тишина, темно и покойно, можно наслаждаться минутами неспешного одиночества… Вот только это самое одиночество капризничает и не желает сидеть рядом…

Он стоял в дверях и смотрел на меня.

— Не спится? — спрашиваю, засовывая в рот печенюшку.

— Тебе, как видно, тоже, — холодно заметил Кэл.

— Есть немного. — Я мирно улыбнулся. — Хочешь свежего отвара? Только-только настоялся…

— Не откажусь, — кивнул эльф. — Я… хочу пить.

Листоухий выглядел немного усталым. Ах да, ему же надо было провести очищение! То бишь освободиться от малейших следов волшбы, чтобы соблюсти условия поединка. Надо сказать, это довольно муторно — насильственно изгонять наведённую магию из собственного тела. Мне в этом смысле повезло: не нужно трепыхаться. Всё равно ничего нет…

Я нацедил эльфу порцию отвара. Кэл припал к кружке и целую минуту посвятил утолению жажды, потом перевёл взгляд на меня:

— Почему ты ввязался в наш спор?

— Кё сама тебе расскажет. Если сочтёт нужным.

— Кё?! — Он расширил глаза. — Что вас связывает, если ты ТАК её называешь?

— Не моя тайна, — отрезал ваш покорный слуга. — Лучше поговорим о более насущных делах, идёт?

— О каких? — Кэл чуть нахмурился.

— Ты очень любил Мийу?

Лиловый взгляд потемнел до черноты.

— Это имеет значение?

— Мне… хотелось бы знать. — Я постарался произнести эти слова как можно дружелюбнее, но не слишком надеялся на ответ.

Эльф некоторое время смотрел в кружку, словно гадая на плавающих по поверхности отвара лепестках.

— Мы близняшки.

— О!

Его ответ многое прояснил. Собственно, больше я ничего и не хотел спрашивать.

Близнецы…[63] Представляю, насколько сильна была между ними эмоциональная связь! Все переживания сестры оставляли шрамы и на сердце брата… Наверное, это очень тяжело: чувствовать чужую боль как свою собственную и не знать, не уметь, не иметь сил её прогнать. Наверное, тяжело. По счастью, я от такой участи избавлен. Со старшими родственниками тёплых отношений не получилось… Да что там тёплых! Хотя бы — уважительных… Однако…

Я внимательно всмотрелся в сидящего напротив листоухого.

Очень серьёзный. Напряжённый. Но напряжение идёт откуда-то из глубины и не имеет отношения ни ко мне, ни к… Кайе. Эльф борется с самим собой. Всё верно! Кэл не похож на дурачка, а следовательно, осознаёт, что причин для недовольства у Мийи не было. Справедливых причин, я имею в виду. Любовь — такая штука… Не ты её выбираешь, а она выбирает тебя. Спросите, откуда я это знаю? Ха! Меня-то никто ни разу не выбрал…

Теперь понятно, почему от листоухого веяло Смертью! И до сих пор веет. Сколько же он пробудет в плену у Вечной Странницы? Вряд ли даже боги дадут ответ… Владычица Серых Пределов не любит расставаться с ТАКИМИ подарками… Любящая оказалась сестричка, ничего не скажешь!

Если они были близнецами, часть души сестры всё ещё живёт в его груди, и я боюсь, что худшая часть… Потому он так рвётся в бой! Ему нужно справиться со своими чувствами. Как и мне…

Я широко улыбнулся:

— По-другому не пробовал?

— Что? — Он недоумённо поднял глаза.

— Победить себя.

— Что ты имеешь… — начал он и осёкся. — Как ты догадался?!

Пожимаю плечами:

— Потому что попал в ту же яму. Только она малость помельче, чем твоя.

— Ты хочешь сказать, что нарочно выдернул стрелу?

— Вроде того, — согласился я.

Тёмно-лиловый взгляд отразил некоторое замешательство.

— И ты…

— Я тоже не собираюсь тебя убивать.

— Но тогда…

— Зачем драться? Ты это хочешь спросить? Потому что нужно. И мне и тебе. Возможно, мы сможем оказать друг другу услугу… Скрестив клинки. Кстати, какие?

— Рикты.[64]

Я мгновение подумал, потом согласно кивнул:

— Годится. Правила?

— Обычные, — пожал плечами Кэл.

— Например? — настоял на уточнении ваш покорный слуга.

— Не допускаются удары в лицо, по ногам…

— Значит, используем только «рассветный горизонт»?

— Хочешь изменить условия? — Эльф слегка удивился.

— Нет, не стоит… Меня всё устраивает.

— Хорошо, — кивнул он и замолчал, постукивая длинными пальцами по кружке.

Знаю, о чём ты думаешь, lohassy: каков должен быть исход поединка, чтобы я ответил на твои вопросы. Хм, вот уж не думал, что моя попытка уравнять шансы поставит тебя в заведомо невыгодное положение… Нехорошо как-то получилось. Ты мечешься между двух огней, один из которых — чёрное пламя гнева, зажжённое сестрой. Кстати, её следовало бы осудить за одно это: негоже рассыпать свою боль по полям чужих сердец. Она могла справиться с собой и оградить брата от переживаний — на такую волшбу способен любой листоухий, независимо от степени одарённости… Могла, но не захотела. Возможно, забыла. Возможно, не посчитала необходимым. Объяснений сего неблаговидного поступка уйма, но выбрать верное — непосильная задача. Да и зачем выбирать?

А второй огонь… Он ничуть не слабее, а в чём-то даже опаснее, чем первый. Любопытство. Это странное чувство заставляет забыть об осторожности и тащит за собой, тащит… Пока не будет полностью удовлетворено или не приведёт к гибели. Однако хочу заметить: есть чудное средство от любопытства — всесторонний анализ известных данных. Поверьте, стоит вам разложить все факты, слухи и наблюдения по полочкам, как любопытство недовольно наморщит свой длинный нос и поспешит спрятаться в глубокой норе. Потому что вы поймёте, что знаете… Нет, не всё, но достаточно для того, чтобы более-менее правдоподобно предположить причины произошедшего. Да, жить становится немного скучнее, но зато гораздо безопаснее! Я вынужденно давил в себе любопытство, пока не научился подчинять сего своевольного зверя, и теперь до конца осознал общеизвестную истину: чем больше знаешь, тем хуже спишь. Правда, существует опасность напридумывать то, чего нет, но и с ней можно успешно бороться…

— Пожалуй, я поступил некрасиво, — вздохнул ваш покорный слуга, сцеживая остатки травяного отвара в свою кружку и кружку Кэла. Последний не протестовал, лишь недоумённо нахмурился в ответ на мои слова:

— В чём именно?

— Незачем ждать поединка, чтобы ответить на твои вопросы.

— Ты хочешь…

— Спрашивай, — разрешающе улыбнулся я.

— Но…

— Мои преждевременные признания позволят тебе действовать свободнее? Конечно! Этого я и хочу. Ты же рассказал то, что интересовало меня.

— Я сказал лишь, что мы с Мийей…

— Этого достаточно.

— И больше ничего не нужно? — Лиловые глаза просчитали ситуацию и презрительно сузились: — А, ты уже успел расспросить Кайю, и она наверняка рассказала о моих слабых местах!

Я хмыкнул:

— Слабое место у тебя одно — излишняя подозрительность. Видишь угрозу там, где её никогда и не было. Между прочим, это очень опасно: придуманные вещи могут возникнуть в реальности и оказаться ужаснее, чем виделись…

— Будешь утверждать, что ничего не узнал? — Эльф продолжал сомневаться, и я прекрасно его понимал: с любой точки зрения мой добровольный отход с завоёванных позиций выглядел странно и наводил на неприятные размышления. Если я собираюсь уступить здесь, не значит ли это, что у меня в запасе есть кое-что более эффективное? Правильная позиция. Разумная. Полезная. Но если не давать шанс другому, рано или поздно ты забудешь, каково это — доверять… А потом перестанешь верить…

— И не пытался узнавать. — Я сделал глоток. — Во-первых, Кё сама не стала ничего говорить, а во-вторых… Чужой опыт может оказаться вредной и опасной штукой, хотя и заманчив. Я не Мастер клинка — чем мне помогут её наблюдения? Лучше буду ковыряться сам…

Кэл недоверчиво качнул головой:

— Ты странно себя ведёшь.

— Неужели? — чуть наигранно удивился я, подталкивая эльфа к новым вопросам. А что такого? За окном пока темно, почему бы не провести время за познавательной беседой?

— Сначала заставил сомневаться, а потом решил избавить от сомнений… Не вижу логики.

— Логика! — Шумно фыркаю. — У каждого она своя. А есть вещи, которые… Например, простейшая пара «причина — следствие». Пока не разобрался в причинах, следствия кажутся нелепыми, верно? Ты видишь «что», но не знаешь «почему», и это пугает. Могу успокоить: я и сам временами не понимаю своих поступков. Но желание их совершать от этого не пропадает! Значит, ты искал продавца «росы», который удружил твоей сестре, я прав?

Листоухий поджал губу, но не ответил. Впрочем, ответ был ясен и так.

— Надеюсь, Сахима не ты убил? — вкрадчиво осведомился я.

— Какого Сахима? — непонимающе нахмурился Кэл.

— Молодого купца из Южного Шема.

— Я никого не убивал! — было мне объявлено с гордым презрением. Нашёл время оскорбляться…

— Отрадно слышать! Тем более что он вряд ли причастен к безумию твоей сестры.

— Что ты можешь об этом знать? — Дыхание эльфа на миг прервалось, словно мои слова кулаком врезались ему под рёбра.

— Одно я знаю точно: Сахим начал промышлять поставками «росы» только с начала весны. Он не мог продать Мийе запрещённый товар.

Кэл помолчал, потом вздохнул. С сожалением.

— Да, я тоже об этом думал… Почему и встретился с ним только однажды.

— А старый иль-Руади заслужил трёх встреч, — усмехаюсь. — Его ты подозревал?

— Почему спрашиваешь?

— Личная заинтересованность. — Я улыбнулся ещё шире.

— В чём? — прищурился эльф.

— В благополучии сего достойного человека.

— Откуда ты можешь знать…

— Что человек достойный? Я некоторое время работал на его семью. Кстати, бок о бок с Сахимом. Он, конечно, был вспыльчив, хитёр и нетерпелив, но согласись: этих преступлений маловато для смертного приговора!