Спасти человека. Лучшая фантастика 2016 (сборник) Дивов Олег

– Галина, говоришь?

– Да.

– Чем меня на хуторе угощали?

– Куриной лапшой.

– Кто сварил?

– Ильинична, хозяйка. И пироги с картошкой выставила.

– Правильно. Нас подслушать не могут? На какой мы частоте?

Галина без предупреждения отключилась.

– Дай-ка поменяем дислокацию, – сказал я Максиму. – Ты хоть приблизительно представляешь, где мы находимся?

– У тебя есть блокнот и ручка?

– Есть.

Блокнот был крошечный, ручка – огрызок, едва пальцами удержишь. Обезьяна не может обременять себя портфелем с канцтоварами.

Максим подобрался к дыре, через которую мы забрались в копешку, и задумался. Там, конечно, было светлее, и рисовать удобнее, но он смотрел не на блокнот, а прямо перед собой, на луг. Пальцы, сжимавшие ручку, задрожали, и эта дрожь при соприкосновении шарика с бумагой породила короткие, но четкие линии. С непостижимой быстротой, не глядя, Максим чертил крошечную карту.

– Мы тут, – сказал он. – Смотри…

Я посмотрел – и стало мне не по себе. На карте крошечными буковками были пропечатаны названия – Протасов, Бережинка, Сакрай…

– Мы можем выйти к реке. Если только нас там не ждут… – Я задумался. – Можем выйти к Сакраю… А можем вернуться в Протасов, где уж нас точно никто не ждет. Как это у тебя получилось?

– Что?

– Карта.

– Я ее увидел. Знаешь, бывает, что в голове – картинка…

– И ты перенес эту картинку со всеми буковками? Максим, ты раньше знал, что есть на свете поселок Сакрай?

Он не ответил. Он сидел, закрыв глаза.

Нет, подумал я, это не переселение душ, которым бредит Астрочка, это что-то другое.

Я внимательно изучил и запомнил картинку. Название «Сакрай» было мне знакомо, если ехать из Ключевска на юг, там слева будет поворот на Сакрай. Вспоминать про Ключевск я не хотел – но вот пришлось. Этот городок я знаю, как хорошая хозяйка – свою кладовку. Там я могу спрятаться с Максимом так, что ни одна собака не найдет. И разобраться, что это за чудо попало мне в руки.

Всего каких-то полсотни километров.

Я отодвинул Максима и выглянул из копешки. Небо было обычное, утреннее, без всяких кошмаров. А вот в рощице, которую мы проскочили, вполне могли сидеть симпатичные ребятки в камуфле и контролировать луг. А заодно и слушать эфир. При таком раскладе от рации больше вреда, чем пользы.

– Максим, – позвал я. – Ты заснул, что ли?

– Думаю.

– О чем?

– Откуда я эту местность знаю.

– Ты же сказал – картинка в голове.

– А как она туда попала?

– Наверно, ты ее в атласе автодорог видел.

Это была версия, которая вроде бы нас успокоила.

– Будем пробиваться в Ключевск, – сказал я. – На твоей карте его нет, но он где-то вот тут. Главное – убраться с луга живыми.

– Подождем. По-моему, сейчас тут появятся люди.

– Да – в камуфле. И со стволами.

– Нет – тут агрохолдинг поблизости, это его угодья, по крайней мере мне так кажется. Сено уже сухое, можно его убирать и везти в сараи, кто-то приедет за сеном. Луг небольшой, сено заготовили по старинке. Должен прийти трактор с прицепом.

– Ну, подождем.

Трактор пришел, и не один. Я окликнул деда-тракториста, показал ему пятьсот рублей. Он пустил нас на прицеп, а уж в сено мы закопались сами.

Я ни слова не сказал Максиму – будто увидеть за три километра неторопливо ползущий к нам трактор было делом обычным, особенно для горожанина, бизнесмена, как правило, имеющего о сельском хозяйстве смутное понятие.

От кормовой базы агрохолдинга «Луговой» до Сакрая было километра два. Дед-тракторист посадил нас на попутный грузовичок, а в Сакрае я – грешен, каюсь! – угнал мотоцикл. И, свернув с шоссе на большак, активизировал рацию. Теперь после короткого сеанса связи я мог умчаться, а мотоцикл бросить в двух шагах от гаишного поста.

На том конце был вроде бы Сергей Антонович. Я сообщил ему, что еду на охоту за дурными воспоминаниями, должен догадаться, что речь о Ключевске.

Он спросил, все ли необходимое со мной, не потерял ли я чего. Я доложил: нет, не потерял.

В конце концов мы с Максимом оказались на одном чердаке. Про чердак я знал, потому что там сидел в засаде Галь, царствие ему небесное.

Максим здорово замерз, но держался стойко. Но чердак – такое место, что много всякой рухляди можно отыскать. Я набрел на коробки с доисторическим тряпьем, и там была совершенно облысевшая каракулевая шуба.

– Ну, что мы теперь будем делать? – спросил он, кутаясь в шубу.

– Ждать сигнала и тогда выдвигаться. Да – и Богу молиться, чтобы нас первыми нашли наши, а не те, что гнались…

– Хотел бы я знать, кто эти наши и на кой я им сдался.

– Ох, похоже, не ты им сдался… – Я задумался, припоминая разговоры на хуторе. – А тот пацаненок, Артем, у кого ты экспроприировал организм…

– Ничего я не экспроприировал. Ты что, думаешь, моя душа болталась между небом и землей и смотрела, в кого бы вселиться?! – огрызнулся он.

– Но как-то же это случилось?

– Как-то… Поневоле в Бога уверуешь…

– По православию, переселения душ быть не должно.

– Но вот же переселилась!

– Это что-то другое.

– Такие случаи уже были, Андро. Мы пока ехали, я вспоминал. В Индии недавно было – в девочку вселилась душа женщины из какого-то другого штата. Ее тоже убили. Девочку нарочно туда возили – она узнала дом, родственников…

– Точно. Максим, а что потом было с той девочкой?

– Откуда я знаю? Потом… потом про нее не писали…

– Так. Нужен ноут.

У меня был с собой мобильник, и я мог выйти с него в интернет. Но это хорошо, чтобы почту проверять. Шариться неведомо где в поисках индийской девочки я не мог.

Подала голос рация.

– Как вы там? – спросил Арвид.

– Сидим, ждем, – буркнул я.

– Куда за вами приехать?

– Спроси у Белкина Глаза. Мне кажется, Галь ему рассказывал про одно дело и один чердак.

– Улица сверху просматривается?

Чердачное окошко было крошечным и врезанным как-то косо, но я исхитрился выглянуть.

– Прямо по курсу – магазин «Красотка». В витринах, кажется, бабы в исподнем.

– Понял. Конец связи.

– Так что Артем? – с тревогой спросил Максим.

– Он как-то тебя притянул. Ну, вундеркинд, дитя-индиго, уникальная способность, понимаешь?

– Не понимаю, но другого объяснения все равно нет. А что? Вроде логично. Только тогда что же получается? Получается, что его больше нет, мальчишки этого?

– Как это – нет?

Мальчишка, закутанный в старую лысую шубу, сидел передо мной – такой восточный ангелочек, черноглазенький, мечта армянской бабушки.

– Очень просто. Я – есть, а его, следовательно, нет… – Максим развел детскими пухлыми ручками.

Я хмыкнул – и в самом деле… Тельце это ребячье – вот и все, что осталось от малыша.

Малые детишки во мне умиления не вызывали, я их не воспринимал даже как человечков. Но вот сейчас что-то во мне щелкнуло.

Я вспомнил себя шестилетнего.

Живешь, живешь, и вдруг тебя нет…

Но обезьяне по должности не положено рассусоливаться. Ты еще захнычь, мартышка, – сказал я тебе. Ты лучше подумай, нет ли в этом для тебя какой-то пользы. Хотя бы финансовой. Одно дело – увезти обычного ребенка, которому грозит опасность. Другое – выкрасть этакого вундеркинда.

Я не жадный, я просто знаю, что каждый товар имеет свою цену. Работая обезьяной, я наловчился точно определять, чего стоит мой риск. Кстати, и Белкин Глаз тоже знает себе цену. Гусь – тот еще стесняется, тот еще не ощутил себя полноправным ямщиком в тройке. Но если мы все уцелеем – то, может, станем сработанной тройкой с хорошими гонорарами. Тут еще такая гадость – раз продешевишь, и потом все заказчики откуда-то это узнают.

Интересно, подумал я, каким был при жизни Максим. Наверно, высоким, крепким, быстрым, с острым взглядом и уверенной повадкой. Нарисовался портрет мужика, у которого на лбу написано: я надежный. И что-то вроде зависти образовалось: у меня-то на лбу такого нет, хоть фломастером нарисуй… Нет, я, в сущности, надежный, однако… ненадежный. Вот такое противоречие. Сидор бы сейчас мне подзатыльник дал – и правильно сделал. А не копайся в собственном дерьме.

Максим получил еще несколько дней жизни – неправильной, ненадежной, и все же… А может, он еще семьдесят лет жизни получил?!

Он снова пройдет все этапы развития тела и уж сумеет ими воспользоваться на полную катушку! Отомстит врагам, позаботится о своей Кате и детишках, построит нормальный бизнес. Какой-то незаслуженный подарок судьбы – сперва пристрелили, потом великолепная новая жизнь началась. Пожалуй, с Максимом нужно дружить…

И все же мне было жаль пацаненка.

– Андро, смотри внимательно, – потребовала рация голосом Арвида.

Я и так смотрел внимательно. А сейчас понял, что имелось в виду. Мимо витрины «Красотки» прогуливалась роскошная блондинка с большой детской коляской. И это была, если я окончательно не рехнулся, Галина. Надо ж, как парик и мини-юбка делают из сорокалетней тетки красавицу…

Остальное было делом техники.

Арвид дирижировал, Белкин Глаз прикрывал, Гусь ждал на задворках городского парка, в щели между задней стенкой чайного павильона и общественным туалетом.

Мы вздохнули с облегчением, когда без стрельбы и прочих скромных радостей выскочили из Ключевска и умчались на восток, к Денисовке. По дороге Гусь, консультируясь то с Сергеем Антоновичем, то с каким-то Лешей, путал след, выписывал всякие хитрые восьмерки и взял штурмом довольно высокий лесной холм, чтобы с него буквально слететь на озерный берег и выскочить на большак.

– Из тебя выйдет толк, – сказал ему Белкин Глаз.

Сергей Антонович и Арвид ждали нас в заброшенном придорожном кафе.

– Здравствуйте, Максим Георгиевич, – сказал он. – Рад с вами познакомиться. Заходите.

Это было не слишком тактично – мы так и не добыли для Максима обувку, а вокруг кафе, да и в нем тоже, образовалось страшное грязево. Я взял Максима на руки, внес и усадил за единственный уцелевший стол.

Галина умчалась вместе с Гусем – как она сказала, в Денисовку, чтобы купить Максиму все необходимое. В конце концов, люди, которые среди бела дня возят с собой босого мальчишку в пижаме, могут привлечь ненужное внимание. Белкин Глаз пошел вздремнуть – пока есть возможность. На втором этаже терема он нашел комнатушку с относительно чистым полом.

– Кто вы и зачем я вам понадобился? – прямо спросил Максим.

– Я ученый. В академиях не числюсь, но диплом психологического факультета имею, имею еще сертификаты разных международных курсов, могу показать. Вел семинары по эриксоновскому гипнозу.

– Мне это ничего не говорит. Почему вы меня выкрали?

– Как минимум – чтобы спасти вам жизнь, Максим Георгиевич.

– Ну, спасли. Благодарить не собираюсь, потому что сделали вы это из меркантильных соображений. Я как-то должен буду свое спасение отработать.

Говорил Максим довольно жестко. Звучало забавно – соплячонок учит уму-разуму взрослого мужчину с мефистофельскими залысинами.

– Это не проблема. Для вас приготовлены тесты. Случай, согласитесь, редкий. А когда мы завершим тестирование, то вместе подумаем, что можно сделать для вас.

– Это – все?

– Да, это – все.

Я – старая опытная обезьяна и кое-что в жизни понимаю. Сергей Антонович соврал. Я хотел рассказать ему, как у Максима вдруг проснулись ухватки каскадера, как он рисовал карту, но не стал. Мне вдруг показалось, что это может быть Максиму во вред.

– Сейчас вам привезут одежду, и мы поедем в лабораторию, – сказал Сергей Антонович. – Там для вас все приготовлено.

– У меня условие.

– Слушаю.

– Помочь моей жене и детям. Спрятать их. Я за это заплачу.

– Вы потом объясните нашей тройке, что нужно сделать. Когда вернется наш ямщик.

Я вышел из терема. Я кое-что слыхал про эриксоновский гипноз и не хотел слишком долго оставаться в обществе Сергея Антоновича. Вот так, в порядке баловства, введут тебя в транс – и будешь ты сам себе в зеркале усы рисовать. Я это видел – спасибо, обойдусь!

Вслед за мной вышел Арвид.

– Вот и замечательно, – сказал он. – Андро, вы великое дело сделали. Теперь у нас есть свой проводник. Я смотрю, вы чем-то недовольны. Все хорошо, Андро. Будете так же выполнять наши задания – через год квартиру в Москве купите.

– Я доволен, у меня просто рожа такая. Печальный шимпанзе. А проводник действительно отличный. Я его уже попробовал.

Арвид посмотрел на меня с подозрением.

– Что он для вас сделал?

– Карту местности. Буквально с потолка.

Я блефовал. Меня подтолкнуло слово «проводник» – Арвид, не подумавши, говорил со мной так, будто я понимал, что оно означает. Нельзя было не воспользоваться.

– Карту – это хорошо, – согласился Арвид. – Она была правильная?

– По ней мы вышли к Ключевску. – Я достал из нагрудного кармана и предъявил блокнотный листок.

– Отличная карта, – согласился Арвид. – Значит, вы понимаете, какой уникальный проводник нам достался?

– Еще бы не понять. Я немного в этом разбираюсь…

Я не соврал – при необходимости я вспомнил бы всю ту чушь, которую своими словами пересказывала Астра, и извлек из нее что-нибудь этакое, загадочное и многозначительное.

– Я вижу, – серьезно сказал Арвид. – И что, вы раньше слыхали, чтобы ребенок, перехватив канал инфополя, мог из этого канала выстраивать новые?

– Нет, – честно ответил я. – Про такое – не слыхал.

– Дети довольно часто перехватывают каналы свежих покойников. На неделю, на две. Потом каналы разрушаются. Сорок дней спустя и остаточных явлений не остается. Пока довезут ребенка до лаборатории – канала больше нет. Но это обычно один случайно пойманный канал. Не то что сам ребенок – взрослые тоже не понимают, что он имеет такую способность. Но она у него – эмбрион, если не будет развиваться – погибает. У нас был один малыш – мы пытались сохранить канал, но не сумели.

– А как?

– В трансе его держали, ну и… ничего хорошего… А этот мальчик, Артем, – уникальный ребенок. Сидит в канале, происходит полное замещение информационных потоков, и туда, и обратно, и при этом он гуляет по инфополю, как по своей квартире. Вы посмотрите, какая четкая карта. Такую же даже взрослый картограф, знающий местность, не начертит – сразу и без ошибок.

– А что же будет с Максимом? – спросил я.

– Посмотрим. Я не сомневаюсь, что ребенок, перехватив такой сильный канал, сможет выпускать отростки более активные, чем нужно для поисков карты… Тут запланирована серия очень интересных опытов. Если удастся найти еще детей, способных перехватывать каналы, и развить в них эти способности… Мы будем искать, Андро. Мы разработаем тесты, мы создадим условия…

– А потом?

Арвид посмотрел на меня, как на убогого, который несет ложку с кашей мимо рта в ухо.

– Это же информация, Андро! Информация!

Да, подумал я, единственное, что имеет реальную цену в наше время.

Инфополе – слово знакомое. Все, что было, и все, что будет, хранится в нем, но где оно пребывать изволит – непонятно. Мы – муравьи, ползущие по книжной странице, мы переползаем с буквы на букву. Какое слово на соседней строчке – и то не знаем, а уж какое впереди – и подавно. Вот так я представил себе инфополе – и, кажется, был не слишком далек от истины.

Выходит, мальчик – ценнее всех активов швейцарских банков, вместе взятых?

Когда неделями сидишь без работы и пользуешься милосердием давней приятельницы, финансовые горизонты как-то резко сужаются. Тысяча рублей уже кажется солидной суммой, пять тысяч – вообще замечательной, а миллионером ты ощутишь себя, если найдешь кошелек, в котором двадцать тысяч. Это я-то, обезьяна, услуги которой, если оценивать по минимуму, стоят не меньше двух тысяч зеленых за короткую вылазку в составе тройки!

Итак, я – благоразумная обезьяна, а мальчик – мое богатство. Впервые в жизни я по-настоящему разбогател.

Торговаться я не умею – придется научиться.

Но сперва я должен спрятать свое богатство.

Каждая обезьяна при необходимости заменит и робина, и ямщика. Курсы экстремального вождения я окончил, стрелял неплохо. Конечно, Белкина Глаза мне не обстрелять, этот – ас, и Гусь уже теперь водит машину лучше, чем я на выпускном экзамене. Но я – старая хитрая обезьяна. Когда-то был юной простодушной обезьяной. Но маски, говорят, прирастают, и теперь я умею врать и притворяться.

Так что вернулся я в терем, сперва обойдя его по периметру и подивившись деревянным резным выкрутасам, и обнаружил Сергея Антоновича с Максимом за беседой. Они обсуждали какие-то контракты Газпрома.

Всякая обезьяна умеет строить выразительные гримасы. Я, встав так, чтобы Сергей Антонович меня не видел, показал пальцем и лицом: дело неладно. Максим понял.

– А сортир тут имеется? – спросил он.

– Боюсь, что только за кустами. Андро, сходишь с Максимом Георгиевичем?

Того-то мне и требовалось.

– Максим, аврал, – сказал я. – Этот толстяк, Арвид, проболтался. Им нужен мальчишка, Артем, а ты им не нужен вовсе, понимаешь? Они довезут тебя до лаборатории и там перерубят канал.

– Какой канал?

Я объяснил.

– И вряд ли они что-то сделают для твоей Кати и для детей, – добавил я.

– Это точно. Андро, надо отсюда линять.

– Надо. Но не сию минуту. Пусть сперва привезут тебе одежку и хоть какие кроссовки. Тогда я смогу угнать машину Гуся.

– И мы поедем в Никитинское.

– Само собой. Но, может, сперва поищем убежище?

– Нет. В Никитинское.

– Да ведь там тебя и будут искать.

– Я должен вытащить оттуда Катю с маленькими. Она ведь не понимает… Она всей правды не знает!..

– Как скажешь. Пошли. Когда тебя оденут, будь готов в любую минуту.

– Буду.

Я вернул Максима в терем, а сам вышел – вроде бы прогуляться. Возможно, где-то стояла машина, которая привезла Сергея Антоновича и Арвида. Если удирать на «Тойоте» Гуся – то вторую машину следует вывести из строя.

Рация так и осталась у меня, в футляре, пристегнутом к эластичному поясу. Насколько я разбирался в рациях, эта была не очень дорогая, но со многими функциями, включая джи-пи-эс. Мне даже захотелось опробовать этот джи-пи-эс в деле. Но пока рация требовалась в качестве наживки на крючке.

Как забавно, подумал я, всякому принципу – своя цена. Мою верность тройке оценили в две тысячи баксов, но если бы я знал, какова цена мальчика, то запросил бы больше. Я не жадный, я даже не из тех, кто умеет хорошо зарабатывать, и вот наконец – шанс.

Мальчишка – не просто источник информации. Он – оружие. Орудие для добывания денег и оружие для расправы с врагом. Таких уникальных детишек на всей планете, может, двое-трое, и один из них – мой!

Так что имею право повысить ставку, да…

Именно так это и называется – повысить ставку. Не копаться в моральных аспектах, а совершить разумный поступок. Если этого не сделаю – стану посмешищем для всех троек. Наверняка кто-то скажет вслух: ну и простофиля же ты, Андро! Наверняка скажет.

Я слишком долго был простофилей, вот что…

Я слишком долго вел идиотские переговоры со своей совестью, подсознанием, душой, прошлым и тому подобными мутными материями! Может, хватит, а?

Рация – при мне, можно попробовать.

Меня научили пользоваться этой хитрой штукой по минимуму. Успокоили – ее можно доверить и бегемоту, у нее литая алюминиевая рама и поликарбонатная, кажись, передняя панель, прочные, как гранит, кнопки. С ней можно полчаса просидеть под водой – что для обезьяны немаловажно; обезьяна, не умеющая хорошо нырять, своего звания не заслуживает.

Я приладил антенну и вышел на связь с Гусем. Я просил его привезти для Максима продовольствия – пирожков, апельсинового сока, можно и гамбургер взять. Конечно, он предпочел бы шашлык и пиво, но организм-то детский, не вышло бы беды.

Я хотел, чтобы те, кто гонял нас по картофельному полю, засекли этот разговор – и они его засекли. Со мной связались, когда Гусь отключился.

Говорили вежливо. Сказали, что готовы войти в мое положение и финансово соответствовать. Зачем нужен мальчик – естественно, не доложили.

– Скоро решится, куда мы поедем, – сказал я. – Если меня устроит сумма, я скажу, где нас ждать. Но нужны гарантии.

– Вы можете с мобильного проверить свой банковский счет?

– Никогда этого не делал, но, наверно, смогу.

– Как только поступят деньги – вы остановите машину и высадите мальчика.

– Принято. Двадцать тысяч баксов.

– Двадцать?

– Меня бы устроили.

– Куда перекинуть?

– У меня счет в «Кредитбанке». Свяжитесь с ними.

– Может, дадите номер?

– Наизусть не помню. Но если вы затеваете дела с таким мальчиком, узнать номер для вас не проблема.

– Хорошо, узнаем. Конец связи.

Я тихо засмеялся. Вот именно так и нужно разговаривать с людьми – а не корчить из себя помирающую мартышку. Я – профи. Я со всеми могу говорить на равных.

Но теперь главное – чтобы Максим раньше времени не заподозрил, что стал товаром. А он не дурак. Он взрывной, но не дурак. И как бы это сокровище у меня в руках не взорвалось…

Времени было маловато, а я еще не нашел машину, на которой приехали Сергей Антонович и Арвид. Оставалось предположить, что их кто-то привез и заедет за ними. Но мне это предположение сильно не нравилось.

Когда Гусь с Галиной привезли одежку и Максим оделся, Сергей Антонович сказал:

– Ну, Максим Георгиевич, мы вас забираем, а тройка останется здесь, я пришлю за ней машину.

Вот это «останется здесь» и вызвало у меня в голове щелчок. Такой аккуратный «щелк»…

Я быстро вышел из терема, хотя Сергей Антонович довольно грубо приказал остаться. И я не просто вышел – а исчез. Это все обезьяны умеют.

Белкин Глаз – не дурак, он тоже кое-что сообразил. И по моему поведению, и вообще. «Останется здесь»! В каком, позвольте спросить, виде?

Я не знаю и никогда не узнаю, кто там выстрелил первым. Хотелось бы верить, что Белкин Глаз.

Очевидно, Максим перехватил канал от ближайшего будущего. Он выскочил одновременно с выстрелом.

– Андро! – крикнул он.

– Тут я! – Я спрыгнул со стенки терема, примерно с трехметровой высоты, и, взяв его за руку, побежал к «Тойоте». К счастью, Гусь не вынул ключ зажигания.

Уносились мы на такой скорости, что уже приближалась к третьей космической.

– Ну, Андро, я твой должник, – сказал Максим. – В Никитинскую!

– Если что, нас именно там будут искать.

– Плевать! Справимся!