Поцелуй наследника Барнс Софи
– Уверены? – спросил Дэниел, с удовольствием отмечая, как в глазах Гроувера промелькнул страх. Он поднял повыше маленький овальный предмет, чтобы Гроувер смог рассмотреть его как следует. Миниатюрный портрет Ребекки. – Она сказала, что миниатюра была при мне, когда я умер, а потом пропала. Но она не говорила, в каком месте Лондона меня застрелили. Однако вам-то это было известно, потому что именно вы в меня стреляли. Вы знали, где искать миниатюру. Вещицу, принадлежавшую женщине, которой вы одержимы… Мы были уверены, что вы захотите забрать миниатюру себе, чтобы владеть ею так же, как и ее хозяйкой.
Взгляд Гроувера загорелся холодной яростью.
– Я еще увижу тебя в могиле, Невилл!
Двигаясь поразительно проворно для человека своего возраста, Гроувер протянул руку и длинными сухими пальцами обхватил миниатюру. Вырвав ее у Дэниела, рассмеялся смехом безумца.
– Ты не уйдешь отсюда живым, ничтожество! – воскликнул он, пятясь и выхватывая из кармана пистолет. – На этот раз – нет!
– Ошибаетесь, ваша светлость, – раздался чей-то голос, и из-за угла вышел широкоплечий мужчина, остановившийся за спиной у Гроувера. Это был магистратский судья, которого сопровождали констебль и двое нарочных. – Предлагаю вам бросить оружие. Иначе у констебля не будет выбора – вы заставите его стрелять.
– У вас две возможности, ваша светлость, – раздался другой голос, на сей раз – из-за спины Дэниела. Это был герцог Лендсборо, перекрывший второй выход из переулка вместе с лордом Уолвингтоном. – Так что выбирайте – либо вас будут судить, либо вы покинете страну и никогда сюда не вернетесь. Я слышал, что в Америке в это время года просто прекрасно! Но если выбираете суд, прошу помнить: одним из тех, кто будет решать вашу участь, стану я.
Глаза Гроувера вспыхнули яростью, и Дэниел невольно отступил на шаг, разгадав намерения герцога. Но нет, он не собирался бежать! Он смело примет выстрел – даже если это будет означать его смерть. Проклятье! Разумеется, Дэниел не исключал подобного исхода, но сейчас, глядя, как Гроувер с перекошенным от ярости ртом поднимал пистолет, он подумал о том, что их с Ребеккой план был не так хорош, как казалось сначала.
Дэниел уже приготовился к тому, что ослепительная вспышка боли снова разорвет ему грудь. Тут раздался выстрел, за которым через долю секунды последовал еще один. Хм… Если его застрелили, то как-то слишком уж безболезненно… В ушах у него звенело, и Дэниел, в растерянности заморгав, посмотрел на Гроувера, злобная усмешка которого превратилась в жуткую гримасу. Герцог выронил пистолет, и тот загремел на камнях мостовой. Внезапно вцепившись в рукав Дэниела, Гроувер закричал:
– Проклятый ублюдок!
Тут герцога окружили констебль и его помощники, намеревавшиеся увести его. Гроувер сопротивлялся, но вскоре сдался; боль в руке, простреленной констеблем, очевидно, причиняла немалые страдания.
– Вашей сестре, Лендсборо, посчастливилось, что я вообще снизошел до нее! – закричал вдруг Гроувер. – Между прочим, она весьма пылкая девица…
Лендсборо выступил вперед; его глаза потемнели от гнева.
– Какое бы наказание ты ни понес, я всегда буду думать, что этого мало. За свои грязные делишки ты заслуживаешь виселицы!
– Меня бы, наверное, уже давно повесили. Но вы же сами предпочли избежать скандала, не так ли? Впрочем, я был уверен: вы согласились бы на что угодно – лишь бы никто не узнал, что на самом деле произошло в тот день в вашем доме.
– Замолчите, Гроувер! – приказал магистратский судья. – Или я уступлю соблазну и оставлю вас здесь на несколько минут в компании Лендсборо и Невилла.
Дэниел посмотрел на Лендсборо. Он восхищался его самообладанием. Разумеется, он не знал, что именно случилось с сестрой герцога, но, судя по всему, Гроувер обошелся с ней куда хуже, чем с Ребеккой.
Стиснув зубы, Дэниел перевел взгляд на Гроувера, которого уводили констебль с помощниками.
– Благодарю вас, – сказал он судье. – Надеюсь, вы позаботитесь о нем так, чтобы он перестал нам докучать.
– Будьте уверены, – ответил судья. Пожелав всем доброго вечера, он ушел вслед за полицейскими.
– Я ваш вечный должник, – сказал Дэниел, повернувшись к герцогу Лендсборо.
– А я – ваш, – ответил герцог. – Наконец-то я могу спокойно вздохнуть. Ведь теперь я знаю, что он не уйдет безнаказанным. Вы хороший человек, Невилл. Светское общество заклеймило вас напрасно. И я горжусь тем, что могу назвать вас своим другом.
– Вы оказываете мне большую честь, ваша светлость. Может быть, вы с супругой не откажетесь отобедать завтра в Эйвери-Хаусе?
– Только в том случае, если вы станете называть меня просто Лендсборо, а не «ваша светлость».
Дэниел весело улыбнулся.
– Думаю, это вполне возможно.
– Дэниел, ты все сделал как надо, – сказал Уолвингтон, хлопая племянника по спине. – Недели не пройдет, как пойдут слухи, что ты – настоящий герой. Потому что разоблачил хладнокровного убийцу, задумавшего очередное преступление. Предоставь это мне. Уж я об этом позабочусь!
– Спасибо, дядя, – кивнул Дэниел, радуясь не столько за себя, сколько за Ребекку. Ему очень хотелось, чтобы ее принимали в обществе. И было ясно: с помощью людей, находившихся сейчас с ним рядом, это случится гораздо быстрее, чем они с Ребеккой полагали еще неделю назад.
– Не за что меня благодарить, – ответил маркиз. – Ты заслуживаешь всеобщего уважения. Смотри, чего ты добился! Стал совсем другим человеком, притом – за столь короткое время. Это просто замечательно!
– Насколько я помню, вы не оставили мне выбора.
Маркиз усмехнулся.
– Да уж… Думаю, не оставил. Но должен признать, я не рассчитывал на такой замечательный результат. Однако ты доказал, что достоин титула Уолвингтонов. Никогда в жизни не радовался так собственной ошибке.
Эти дядюшкины слова были как бальзам для сердца Дэниела.
– Мы с Ребеккой хотим напечатать книгу, – сказал он, когда они уже шли к карете Уолвингтона. – Лорд Уинстон, брат Кингсборо, владеет издательством. Я собираюсь с ним поговорить. Может быть, из этой затеи что-нибудь выйдет.
Взглянув на племянника, маркиз улыбнулся.
– Думаю, это отличная мысль! Жена очень добра к тебе, Дэниел. Эта женщина совершила чудо – сделала из тебя респектабельного джентльмена. Скажу так: она настоящая волшебница. Мы очень рады, что она вошла в нашу семью.
– Полностью согласен, – ответил Дэниел, думая о женщине, ждавшей его дома. И ему отчаянно захотелось увидеть ее как можно быстрее. – Кстати, она одаренная художница.
– В самом деле?
Дэниел кивнул.
– И прекрасная актриса. Знает наизусть несколько пьес Шекспира. Правда петь не умеет, зато остроумия и доброты у нее с лихвой. Поэтому рядом с ней никогда не бывает ни скучно, ни грустно.
Боже милостивый! Начав возносить хвалы Ребекке, он, кажется, уже не в силах был остановиться. Дэниелу вдруг захотелось поведать, какую храбрость проявила Ребекка на улице неподалеку от клуба Райли и как заботилась о нем, когда он был ранен. Но сдержался, заметив, что дядя вот-вот рассмеется.
– Провалиться мне на этом месте, – воскликнул Уолвингтон, – если ты в нее не влюбился – по уши и со всеми потрохами!
– Конечно, влюбился, – ответил Дэниел. – Разве можно ее не любить?
Тут дядя перестал улыбаться и взглянул на племянника уже с совершенно серьезным выражением.
– Тогда я вдвойне рад за тебя, Дэниел. Не терпится рассказать об этом твоей тете. Она тоже очень обрадуется. – Улыбка вернулась на лицо дядюшки, и он кивком указал на карету. – А теперь… Не отправиться ли нам поскорее в Эйвери-Хаус, чтобы составить компанию твоей жене? Наверняка она с ума сходит от тревоги за тебя. И конечно же, ей ужасно хочется узнать, как обернулось дело.
В этом Дэниел не сомневался. Расположившись на мягком сиденье кареты Уолвингтонов, он то и дело поглядывал в окно – ему казалось, что карета движется слишком медленно.
Глава 28
– Вы могли бы погибнуть! – воскликнула Ребекка, едва муж закончил свой рассказ.
Вернувшись домой, Дэниел чуть ли не падал от усталости, и Ребекка заставила его сразу же отправиться в постель. Он подчинился без разговоров, а Лора и Молли принесли им с женой поесть. После ужина Дэниел ответил на все вопросы. Ей сделалось дурно, когда она поняла, насколько велика была опасность, грозившая ее мужу. На глаза навернулись слезы, когда Ребекка представила, как бездыханное тело супруга лежит на мостовой. Какое счастье, что Гроувер не успел прицелиться поточнее.
– Это был глупый план. Он мог бы привести вас к смерти!
– Но не привел же… – заметил Дэниел. – Да, конечно, признаю, риск был огромный. Я не предполагал, что он попытается меня застрелить в присутствии свидетелей. Но я ошибался. – Он покачал головой. – Вы бы видели его глаза, Бекки! Нечеловеческий, безумный взгляд!
Ребекка кивнула.
– Слава богу, все закончилось, и теперь мы можем жить спокойно. – С беспокойно бьющимся сердцем она продолжала: – Но сначала я должна рассказать, как прошла моя встреча с Гроувером.
И Ребекка во всех подробностях поведала мужу о встрече, состоявшейся в этот день. Рассказывая, она то и дело морщилась, вспоминая крайне неприятные ощущения, которые пришлось пережить.
– Было ужасно мерзко, – сказала она, заканчивая свое повествование, и в ее глазах заблестели слезы. До этого момента ей каким-то чудом удавалось сохранять спокойствие, но сейчас она снова переживала ужас, охвативший ее при общении с этим негодяем.
Дэниел стиснул зубы. Его глаза потемнели от ярости.
– Мне невыносимо думать, что вам пришлось терпеть его общество хотя бы минуту. К счастью, теперь он больше не представляет опасности.
Тут Ребекка убрала с постели поднос и легла рядом с мужем, положив голову ему на плечо. «Какое облегчение… – думала она. – Все-таки Дэниел не стал ругать меня за то, что принимала Гроувера наедине, хотя он и настаивал, чтобы я этого ни в коем случае не делала».
– За прошедшие несколько недель нам пришлось столько всего пережить… – пробормотала она.
Дэниел пожал ее руку, затем, поцеловав в макушку, сказал:
– Да, нам изрядно досталось. Но благодаря этому мы стали сильнее…
– Вас желает видеть лорд Уинстон! – возвестил Хопкинз два дня спустя; супруги в этот момент сидели в гостиной.
Дэниел уже мог довольно свободно передвигаться и был очень этому рад. Как же это приятно – самостоятельно, без чьей-либо помощи подниматься и спускаться по лестнице. Он встал, приветствуя Уинстона.
– Надеюсь, вы простите меня за то, что не приехал повидать вас на рабочем месте, – сказал он, протягивая гостю руку. – Но боюсь, мне все еще затруднительно разъезжать по Лондону.
Уинстон пожал ему руку и, нахмурившись, сказал:
– Если верить тому, что писали газеты, Гроувер стрелял в вас…
– Верно, – ответил Дэниел. – Было чертовски больно.
– Могу представить… – Уинстон покачал головой. – Надеюсь, теперь-то все в порядке. – Он взглянул на стоявшую возле мужа Ребекку и поклонился. – Мои поздравления по случаю недавнего бракосочетания, леди Ребекка! Сейчас вы выглядите намного лучше, чем в прошлый раз, когда я вас видел.
Ребекка казалась озадаченной, и Дэниел пояснил:
– Лорд Уинстон был на балу, когда в вас стреляли. И он предложил помощь.
– Благодарю вас, лорд Уинстон. Приятно с вами познакомиться, – сказала Ребекка, приветливо улыбаясь гостю.
Тот улыбнулся в ответ.
– И мне также, леди Ребекка.
– Не угодно ли присесть? – сказал Дэниел, указывая на кресло.
– Сейчас горничная принесет чай, – добавила Ребекка. – Или вы предпочтете бокал шерри? Или, может быть, бренди?
– Чай будет кстати. Благодарю. – Лорд Уинстон опустился в кресло. Взглянув на супругов, он заявил: – Должен заметить, что, по моему мнению, вполне закономерно, что вы теперь вместе. Вы прекрасно подходите друг другу.
Ребекка опустила ресницы. Как неожиданно! Она пыталась найти подходящий ответ, но Дэниел, опередив ее, сказал:
– Не мог же я допустить, чтобы она вышла за герцога Гроувера.
Лорд Уинстон внезапно помрачнел.
– Нет. Разумеется, для нее это означало бы смерть. Он из тех, кто убивает в женщине радость жизни.
– Благодарю за поддержку, лорд Уинстон, – сказала Ребекка. – Отрадно сознавать, что вы на нашей стороне.
Лорд Уинстон улыбнулся уголком рта.
– Могу сообщить, что моя супруга совершенно со мной согласна. Никто не сомневается: было бы весьма прискорбно видеть вас женой Гроувера. – Уинстон вздохнул. – К сожалению, иногда светское общество бывает крайне нетерпимым по отношению к тем, кто поступает вопреки сложившимся правилам. И… будем честны, вы ужасно скомпрометировали герцога – в этом нет никаких сомнений.
– Верно, мы сбежали, – сказал Дэниел с усмешкой.
– Да, вы сбежали! – подхватил лорд Уинстон. – Но полагаю, можно сказать и так: вы спасли женщину от участи, более печальной, нежели брак с легкомысленным прожигателем жизни.
– Совершенно верно! – воскликнула Ребекка. Как же она обрадовалась, когда на следующий день после ареста Гроувера в «Мейфэр кроникл» появилась статья, в которой доброе имя Дэниела было наконец восстановлено! – Ведь мои родственники фактически выставили меня на торги. Негодяи!..
Лорд Уинстон кивнул.
– Вы правы. Должен признаться, мне никогда не нравились Грифтоны – уж простите меня за такие слова.
Ребекка усмехнулась.
– Не стоит извиняться, милорд. Они действительно негодяи.
– Тем не менее, – продолжал лорд Уинстон, – я не думал, что они способны на такую жестокость. Даже не верится!.. Ради собственной корысти заставлять вас выйти за такого человека, как Гроувер!..
В дверь тихо постучали, и вошла Молли с чайным подносом. Опустив поднос на стол, служанка поставила перед каждым чашку с блюдцем. Присев в реверансе, девушка вышла с жизнерадостной улыбкой.
Ребекка принялась разливать чай, а Дэниел, покосившись на нее, проговорил:
– Уверяю вас, ей пришлось несладко. Когда она жила в заточении. Зато у нее была возможность развить свои таланты. Думаю, вас ждет большой сюрприз.
Ребекка ужасно занервничала – примерно так же, как в тот раз, когда Дэниел попросил показать рисунки. До этого она никому их не показывала – даже Лоре, хотя та, возможно, заглядывала в альбом украдкой. Но если и так – Лора не подавала виду. Конечно, в альбомах рисовали многие светские дамы, изображавшие, как правило, пейзажи или натюрморты, а вовсе не потусторонние существа, созданные собственным воображением (Ребекка позже призналась, что рисовала не только фей, но и гоблинов, а также великанов). Однако продемонстрировать свои работы посторонним… О, ведь это означало, что она как бы выставит себя на суд. Поэтому Ребекка ужасно волновалась – тихонько сидела, сложив руки на коленях, пока Дэниел показывал гостю их предполагаемую книгу. Сделав глоток чая, она стала наблюдать, как лорд Уинстон переворачивал страницы, – пыталась разгадать мысли по выражению его лица. Но Уинстон был непроницаем – ни улыбки, ни хмурой гримасы. Только пристальное внимание, вероятно – чисто профессиональный интерес. Наконец он внимательно посмотрел на Ребекку, однако ничего не говорил.
О господи! Ему не понравилось. Ее рисунки были просто мазней – как она и говорила Дэниелу. Ребекка невольно вздохнула. Вот почему она так не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее драгоценные картинки! Это невыносимо, когда их изучает придирчивый взгляд знатока. И зачем Дэниел вовлек ее в эту глупую авантюру?..
– Не совсем то, что вы ожидали, не правда ли? – Ребекка протянула руку, чтобы выхватить рисунки у лорда Уинстона и спрятать куда-нибудь подальше, где их больше никто не увидит.
– Ни в малейшей степени, – ответил лорд Уинстон, убирая рисунки подальше от нее.
«Он смотрит так, будто я повредилась рассудком, – думала Ребекка. – Что ж, ничего удивительного. Ведь женщина, рисующая подобные глупости…»
– Они бесподобны, миледи, – продолжал Уинстон.
Что? Ребекка замерла, потом повернулась к мужу, улыбавшемуся с видом триумфатора. Она перевела взгляд на лорда Уинстона и пробормотала:
– Прошу прощения, милорд, вы…
– Надеюсь, вы не сочтете мои слова обидными, миледи, однако для женщины, которая дурачила весь свет, два года притворяясь умалишенной… Поверьте, вы удивительно низкого мнения о собственных талантах.
– О чем вы?.. – пробормотала Ребекка.
Лорд Уинстон усмехнулся.
– Мне казалось, я выразился достаточно ясно. Уверяю вас, я никогда не видел таких прекрасных рисунков. И я опубликовал бы их с превеликим удовольствием.
Ребекка не знала, что на это ответить. То есть сказать хотелось так много, что она просто не могла выпалить все разом.
Тут Дэниел обнял ее и стал говорить, что очень гордится ею. А потом спросил, поняла ли она наконец, насколько талантлива.
– А рассказ – весьма забавный, – сказал лорд Уинстон минуту спустя. – Я попрошу одного из моих редакторов посмотреть его.
– Да, конечно, – кивнул Дэниел. – Эту историю мы сочинили наспех – как пояснения к рисункам. А вот они – настоящее сокровище, не правда ли?
– Более того… – Лорд Уинстон поднес чашку к губам и сделал большой глоток. – Они неповторимы. Других таких нет. – Должно быть, он заметил волнение Ребекки, потому что быстро добавил: – Примите мою искреннюю похвалу и восхищение! Вы не должны сомневаться в себе – напротив, вам следует гордиться своей работой. Уверен, что ваш супруг со мной согласен. Похоже, ваш талант произвел на него огромное впечатление – как и на меня.
– Благодарю вас, милорд, – ответила Ребекка, смутившись. Потом вдруг улыбнулась и добавила: – Ах, я вам так благодарна!..
Лорд Уинстон усмехнулся.
– Не за что. Так вот, у меня при себе контракт, и я думаю, что вам следует на него взглянуть, прежде чем двигаться дальше. – Он открыл портфель, который принес с собой, вытащил несколько листков бумаги и разложил их на столе между Ребеккой и Дэниелом. – В дополнение к оговоренным здесь гонорарам я бы хотел – в связи с тем, что вы мне только что показали, – предложить вам аванс в размере одной сотни фунтов.
Ребекка была изумлена – мечта так быстро стала явью! Значит, ее рисунки действительно настолько хороши… Иначе за них не заплатили бы такую сумму.
– Это очень щедрое предложение, лорд Уинстон. И если Дэниел согласен, то мне следовало бы…
Уинстон остановил ее, вскинув руку.
– Я понимаю ваше воодушевление, но пусть этот договор пока остается здесь, потому что мне будет неловко, если вы подпишете документ, который не изучили во всех подробностях. Не спешите, леди Ребекка, прочтите его внимательно вместе с мужем. Если условия вас устраивают все до единого, то вы знаете, где меня найти.
Гость встал из-за стола и поклонился хозяевам. Ребекка с Дэниелом тоже встали, чтобы его проводить.
– Еще раз повторю: мне было исключительно приятно с вами повидаться, – сказал Уинстон с улыбкой.
Дверь за ним закрылась, и Ребекка повернулась к Дэниелу.
– Благодарю за все, что вы для меня сделали!
– Дорогая, я сделал бы все возможное ради вашего счастья и благополучия, – ответил Дэниел, целуя жену в висок. – Когда думаю, какой была моя жизнь до того, как появились вы… Была пустой и лишенной всякого смысла. Я благодарю свою счастливую звезду за то, что повстречал вас на балу у Кингсборо.
– И я тоже, – прошептала Ребекка, приподнимаясь на цыпочки, чтобы обнять мужа и запечатлеть на его губах долгий поцелуй, свидетельствовавший о ее любви и восхищении этим чудесным мужчиной, который сражался со своими демонами и вышел победителем. – И всю жизнь буду благодарить свою счастливую звезду за то, что вы тогда залезли ко мне в окно, мой герой.
Эпилог
«Дом Ночи», Портмен-сквер, год спустя
– Скоро приедут гости, – сказала Ребекка. Она стояла перед высоким, от самого пола, зеркалом, поправляя платье, – нелегкая задача, поскольку Дэниел в этот момент целовал ее шею и плечи.
– Пять минут, больше не надо, – прошептал он, обнимая жену за талию и вдыхая исходивший от нее аромат жасмина. Дэниел не уставал упиваться этим запахом.
Ребекка рассмеялась, ее звонкий смех заполнил комнату.
– Вы неисправимы!
– Но я ведь известный ценитель женской красоты, если помните.
– Надеюсь, ценитель, вставший на путь исправления, – ответила Ребекка, и муж увидел, как засияли в зеркале ее глаза.
– Почти исправившийся. – Он снова ее поцеловал.
– Почти?..
– В некоторых случаях мой опыт соблазнителя очень кстати. В таких, как, например, сейчас. – Дэниел развернул Ребекку лицом к себе и прижался губами к ее губам. Его страстный поцелуй манил ее греховным обещанием того, что случится, когда гости покинут их дом.
Эйвери-Хаус они продали восемь месяцев назад и перебрались в другой дом, где Дэниела не мучили воспоминания о родителях. И он предложил назвать его «Домом Ночи» – в честь Ребекки и той ночи, когда они впервые встретились. Вселившись, они поспешили наполнить свое жилище воспоминаниями, на сей раз – только приятными, и вскоре Дэниел уже не мог входить в какую-либо из комнат без мыслей о сладостных утехах с Ребеккой.
– Вы достойны того, чтобы уделить вам гораздо больше, чем пять минут. – Дэниел подал жене руку и лукаво улыбнулся. – Поэтому я постараюсь быть терпеливым и дождусь своего часа!
Щеки Ребекки залились очаровательным румянцем, а губы после поцелуя казались еще более чувственными. Глядя на нее сейчас, Дэниел не знал, как сумеет пережить следующие несколько часов; прошел год – целый год! – а он до сих пор не мог ею насытиться. Более того, у него и мысли не возникало о других женщинах. Ребекка была единственной женщиной его жизни – другом, женой и любовницей. И она была само совершенство – во всех отношениях.
– Мои поздравления по поводу второго издания, – сказал лорд Уинстон, переступая порог гостиной.
– Благодарю, милорд, – ответила Ребекка. – Мы очень удивились, узнав, что наша книга стала такой популярной. – Ребекка обратилась к женщине, стоявшей рядом с Уинстоном: – Как я рада, что вы сегодня вечером смогли к нам присоединиться, Сара! Наконец-то мы с вами от души поболтаем.
– А я хотела сообщить вам обоим, что наши мальчики в восторге от вашей книги, – сказала гостья. – Однако они просили передать вам просьбу: пусть следующая книга будет о пиратах!
Ребекка рассмеялась.
– Превосходная мысль! Возможно, мы напустим туда еще и морских чудовищ.
– У вас удивительная фантазия, дорогая. – Дэниел с восхищением взглянул на жену.
– А что касается нового издания, – продолжал лорд Уинстон, – то я не сомневаюсь: оно будет раскуплено так же быстро, как и первое. Моя мать, например, уже сделала заказ, чтобы преподнести книгу брату и его жене, когда через месяц на свет появится их малыш.
– Осмелюсь заметить: я восхищен обложкой, – послышался чей-то голос.
Повернув голову, Дэниел улыбнулся лорду Лендсборо. В руке герцог держал один из сигнальных экземпляров – хозяева выставили их на обозрение гостям.
– За это следует благодарить лорда Уинстона, – ответил Дэниел. – Именно он предложил поместить на обложку один из самых ярких рисунков моей жены.
– Цепляет глаз, должен признаться, – сказал Лендсборо, приветствуя Уинстона и кланяясь Саре. Герцог и его супруга, ставшие добрыми друзьями Ребекки и Дэниела, часто приезжали к обеду, как и Одри, сестра Дэниела, приезжавшая со своим мужем графом Чилтоном, – тот подарил Дэниелу красивую записную книжку в день, когда его вложения впервые принесли доход.
– А мне очень хотелось бы в недалеком будущем прочесть вашу книгу своему внучатому племяннику или племяннице, – сказала леди Уолвингтон, появившаяся в сопровождении супруга. Тетя Дэниела, недавно узнавшая о беременности Ребекки, постоянно справлялась о ее здоровье и даже спрашивала у мадам Ренад, хорошо ли питается будущая мать.
– Нашему ребенку очень повезло, что в его жизни будете вы, тетушка. – Дэниел подошел к тете и поцеловал ее в щеку. Он очень любил дядю и тетю; теперь-то Дэниел понимал, как много они для него сделали.
– Разрешите заметить, что сегодня вы прямо-таки светитесь, – сказал лорд Уолвингтон, поцеловав руку невестки. Старик не меньше жены суетился вокруг Ребекки, заботясь о ее благополучии. Он то и дело спрашивал, не замерзла ли она и не желает ли присесть. – Не хотите ли чего-нибудь попить? Лимонаду, может быть?
Дэниел с трудом удерживался от улыбки, наблюдая, какой заботой и любовью окружили его родственники Ребекку, так счастливо вошедшую в их семью. И она их полюбила – никогда не упускала возможности выпить с ними чаю или прогуляться в парке.
– Спасибо, – ответила Ребекка. – Очень любезно с вашей стороны, но я пила лимонад совсем недавно.
– Тогда, может быть, съедите что-нибудь? – не унимался лорд Уолвингтон. – Я видел очень соблазнительную корзинку с фруктами на столе для закусок. Буду счастлив предложить вам ломтик-другой.
Наклонившись к жене, Дэниел прошептал:
– Вам лучше уступить, если хотите его порадовать.
Рассмеявшись, Ребекка кивнула Уолвингтону.
– Да, милорд, с удовольствием.
– Оглянуться не успеете, как я вернусь, – сказал маркиз и помчался исполнять поручение.
– Уинстон говорил, что вы собираетесь удалиться в семейное поместье возле Винчестера, когда придет время рожать, – сказала Сара.
– Да, Уолвингтоны любезно предложили пожить в их доме, – ответила Ребекка, улыбнувшись леди Уолвингтон.
– Дорогая, теперь это и ваш дом также, – объявила маркиза. – Кроме того… разве в Лондоне погуляешь как следует? А ведь когда ждешь ребенка, то нужен свежий воздух. В Пондсли его хватает.
– Не говоря уж о том, что будет очень приятно сбежать от всего и всех, чтобы почаще бывать вместе – только вы да я, пока не родится малыш, – сказал Дэниел, нежно обнимая Ребекку за талию. – Жду не дождусь, когда можно будет брать дядину коляску для прогулок и поездок на пикники. Там есть еще и озеро, обсаженное по берегам ивами, и там можно чудесно кататься на лодке. – Он вдруг вспомнил, как проводил в поместье время с родителями, но вместо горечи или гнева почувствовал только радость – какое счастье, что с ним будет его Ребекка! Они вместе создадут собственный мир, и со временем старые воспоминания уйдут, уступив место новым. Приблизив губы к уху жены, Дэниел прошептал: – Вы самое лучшее приключение из тех, что выпали мне в жизни, и я люблю вас всем сердцем.
Повернув голову, Ребекка ответила ему сияющим взглядом, а потом улыбнулась. И от ее чарующей улыбки у Дэниела, как всегда, перехватило дыхание.
– А я люблю вас, Дэниел, и буду любить вечно.
Какое ему дело до того, что их окружали гости и что не принято целовать собственную жену на людях? В конце концов, есть свои преимущества в том, что тебя считают распутником – пусть даже исправившимся. И Дэниел не преминул воспользоваться этим своим преимуществом. Коснувшись губами губ Ребекки, он стал целовать ее со всей страстью и с благодарностью за то, что она сделала его счастливым. Гости же один за другим тихо выходили, оставляя их вдвоем.