Взломанные небеса Робертсон Эл
– Придется подойти к делу творчески, – изрек паяц задумчиво и смолк, захваченный проблемой.
Джек старался держать голову повыше над водой, но все же, неловко двинувшись, окунул лицо, и горькая жижа просочилась в рот. В разум хлынул бессвязный поток воспоминаний. Форстер внезапно понял: это все – чужая память. Вскинув голову, он быстро сплюнул. Ощущение вторгающихся чужих жизней исчезло.
– Фист, это не вода! – ахнул он, пораженный догадкой. – Это же память! В озеро уходят те, кто оказывается никому не нужным.
– Да не глупи! – отозвался паяц насмешливо. – Оно как море вокруг этого места, низкокачественная симуляция. Дешевые сервера, ленивые программисты. Неприятно, конечно, но чего ты ждал? Это же Гробовые Драйвы.
– Ты уверен?
– Бог с тобой, дружок, ты просто не привык быть программой. Пойми, в таком месте очень легко поддаться воображению.
– В самом деле? – спросил Джек и нырнул.
На мгновение кукловод с куклой погрузились в обрывки тысяч чужих жизней, мелькавших перед глазами, словно яркие, прекрасные осколки гигантского разбитого витража. Цельной картины не складывалось нигде, но мелькали узнаваемые фрагменты: вот робкий поцелуй, вот касание капли дождя, обрывок музыки, вид Станции, когда она была гораздо меньше нынешней. Обрывки жизней летели хаотично, несвязно, невпопад, но в их потоке ощущалась странная гармония умирания. Время остановилось, ведь чужие жизни существовали вне его. А затем хозяин с паяцем выскочили из воды, отплевываясь, и мутный поток отхлынул.
– Разрази меня гром! – заорал паяц. – Джек, ты прав! Тут умирают фетчи!
– Пантеон всегда говорил, что наша память – очень ценный ресурс, его непозволительно терять. Оказывается, она гибнет здесь, разбитая и зашумленная донельзя. Наверное, со временем она попросту угасает.
– Мать же их, небесные засранцы! Кто б подумал, а?
Они достигли острова и полезли на блоки.
– Рюкзак в порядке? – спросил Джек.
– Файлы в целости и сохранности. У меня здорово получается доставлять багаж. Может, когда отсюда выберемся, сделаю это своей профессией.
По краям блоки распадались. Камень сделался мягким, легко крошился в местах, где его касалась вода, из-под ног отваливались куски.
– Это плавятся личности, совсем недавно попавшие сюда, – сказал Джек. – Они будто кубики сахара в чае. Поверить не могу! Всех инакомыслящих просто вытирают из памяти Станции. Фист, ты можешь открыть кубы?
– Я делаю программу, которая взломает их все сразу. Когда она отыщет Пендервилля, то притащит прямиком к нам.
– Когда будешь готов?
– Да хоть сейчас. Но лучше добраться до самого верха, чтобы оно пошло оттуда вниз.
Трудно было сказать, как долго они карабкались по груде. Чем выше, тем целее казались блоки. Наверху края их были острыми, а грани блестели, как полированные. Забравшись на самый верх, Джек уселся, тяжело дыша, совершенно обессиленный. Фист вскарабкался и примостился рядом.
– Все готово, – сообщил он.
– Давай.
Фист вытянул перед собой обращенную ладонью вниз руку. На мгновение очертания ее размылись. Джеку показалось, будто ее окутала белая пыль. Затем он понял, что паяц вызвал сотни крошечных копий себя. Фист шевельнул рукой, и полчища крохотных паяцев посыпались на верхний блок, закувыркались по его черным граням, превращаясь в дрожащие огоньки. Несколько малышей погрузилось в блок. Остальные скакали, ссыпались ниже, к другим черным вместилищам пленных воспоминаний.
– Долго? – спросил Джек.
– Будут колоться? Не знаю.
– Мне интересно, когда нас заметят сверху.
В облаках над городом сверкнули молнии, понеслись вниз страшным резким зигзагом. Разряды врезались в землю, вздыбив клубы пламени и дыма. Взорвалось, наверное, в дюжине мест.
– А-а, поняли, что кто-то выкапывает бабушкин труп, – глумливо поведал Фист. – Не нравится им, видишь ли. Ударная у них диагностика!
– Это не диагностика, это атака, – заметил встревоженный Джек.
Над городом мертвых поплыл вопль. Пламя исчезло. Разодранные ветром, колонны дыма быстро расползались, блекли, развеивались.
– Нет! – возразил паяц уверенно. – Стареешь, дружок. Они всего лишь явились с визитом.
– И вот что оставили на память. – Джек указал на темный комок, плывущий вдали над крышами.
Когда ком приблизился, стали видны непомерно раздутая голова и крошечное тельце под ней. Посреди лба существа красовалось бледное пятно.
– Вот же дерьмо! – изумился Фист. – Мать вашу, нет!
– Что такое?
– Это же эмбрион паяца! – выкрикнул Фист, чье изумление сменилось гневом. – Один из шести выживших. Так они и в самом деле существуют! Делаем ноги! БЫСТРО!!!
Джек уже мчался вниз по блокам, полупадая, полускользя. Фист скакал за ним с куба на куб, будто ярко раскрашенный козлик.
– Какой нам от них вред? – крикнул Джек на бегу, удивленный и напуганный реакцией Фиста.
– Они такие, каким был я перед тем, как слиться с тобой, – пустые оболочки, ищущие содержание. Эмбрионы питаются воспоминаниями. Они высосут личность из любого, к кому притронутся. А у нас личности ярче, чем у кого-либо здесь.
Вдали появились еще четыре комка, скользящие к черному озеру.
– Говнюк Королевство! – заорал паяц. – Мы с тобой контачили целый месяц, гребаные докторишки тормозили меня каждую минуту! Эти твари сольются с нами за считаные секунды. Перегрузка прикончит их, но сперва они сожрут нас.
– Как их остановить?
Они шлепнулись в воду прежде, чем паяц успел ответить. Джек поплыл, Фист крепко вцепился в него. Удержать голову над водой было трудно. Форстер нырнул – и чужая память захлестнула его. Он словно проталкивался сквозь тысячи жизней. Калейдоскопом вспыхивали хаотично вырванные фрагменты многовековой истории Станции. Никакой связи и стройности. Джек не боролся с ними, терпел, пока они сменятся сами по себе, и каждые несколько секунд выныривал, хватал глоток воздуха, заново ощущая себя собой, и нырял снова. Прошлое ревело в ушах. Джеку пришлось сосредоточиться, напоминать себе, кто он и где, и двигаться в нужном направлении. Интересно, как Фисту воды памяти? Каждые пару секунд паяц отчаянно кричал, трясясь всем телом.
Наконец ноги Джека коснулись дна. Он встал, и жижа стекла с лица, чужая память поблекла и растворилась. Джек сделал шаг и едва не поскользнулся. На илистом дне трудно удержать равновесие, в особенности когда навстречу летит, визжа, первый зародыш, возбужденно размахивая крохотными ручками. Младенческое тельце, полусформировавшееся, размытое, нечеткое. Шея жадно вытянута, бледное пятно на голове – круглая, разинутая пасть, усаженная фрактально сложным узором зубов.
– Не позволяй ему укусить тебя! – завизжал Фист. – Топи его!
Форстер схватил тварь. Оскаленный рот жадно потянулся к его рукам, но Джек уже пихал безглазое лицо в воду. Раздался всплеск – и зародыш погрузился. Джек представил, как воспоминания затапливают крохотную, едва оформившуюся личность. Эмбрион быстро прекратил барахтаться. Джек позволил ему всплыть. Тот уже расползался, темная плоть растворялась в черной воде.
– Это я, перед тем как родиться, – всхлипнул Фист.
– Как ты? Нормально?
Появился еще один эмбрион.
– Мать вашу, бежим!!! – заорал Фист.
Они понеслись к тесному проулку.
– Как же их остановить? – крикнул Джек, отчаянно вертя головой.
Стена лачуги растворилась, вылез третий эмбрион – и Фист взвыл. В комнате рухнула на пол дрожащая фигура, истекающая черной памятью.
– Они ломают фетчей! – закричал Фист, обуянный яростью и скорбью.
Паяц соскочил с Джека, ухватил кирпич и кинулся на зародыша. Размахнувшись, словно дубиной, он нанес удар и разнес в клочья маленькое тельце. Ошметки черноты замерцали, затем пропали. Последней исчезла уродливая голова с хищной пастью на лбу. А Фист все колотил и колотил, пока Джек не вырвал кирпич из деревянных рук.
И вдруг послышалась музыка – тихая, далекая, пробуждающая воспоминания.
– Ты слышишь? – вздрогнул Джек.
Удрученный, измученный Фист не ответил. Хозяин подхватил его и усадил на шею.
– Куда теперь?
Паяц молчал. Музыка показалась Джеку знакомой, и он бросился туда, откуда она звучала. Бежал верно – музыка делалась громче. Сидящий на спине Фист плакал. Он убил еще два эмбриона: расплющил один, заставив разлететься хаосом черных линий, и разбил другой о стену. Оба уничтоженных были покрыты черной кровью убитых фетчей.
– Фист, а почему они не причиняют вреда нам?
– Что? Ты на свои руки посмотри!
Джек глянул и увидел ссадины, сочащиеся черной жижей. Пальцы сделались почти прозрачными. И Фист тоже превращался в призрака.
– Файлы? – испуганно спросил Джек.
– Целехоньки. Они-то инертны. Не то что мы.
Форстер истекал памятью. Время вертелось волчком, и было уже не понять, зачем бежишь и куда. Лишь музыка была якорем, удерживающим его личность от распада. Имя «Андреа» пылало в его разуме, но он то и дело забывал, кому оно принадлежит. Джек боялся, что теряет свое «я».
Сзади опять донесся вой.
– Нет, только не еще один, – простонал паяц.
Эмбрион кинулся на Джека, тот пригнулся, и тварь пронеслась над ним, пробила стену, столкнулась с фетчем. Память того мгновенно рассыпалась пылью. Эмбрион насытился – и тут же умер. Джек мчался со всех ног и через мгновение выскочил из переулка на открытое пространство.
– БЕГИ!!! – заорал Фист.
Навстречу летел последний темный ком. А далеко впереди сиял сплетенный из света кокон. Музыка пульсировала скорбью, гневом, торжеством. Джек ощутил, как уплывают остатки сознания. Но мелодия будила память, шевелила рассудок. Кто-то закричал: «ПРЫГАЙ!!!» Голодный рот вцепился в ногу. Форстер уже едва дышал. Зубы пронзили кожу, и Джек ощутил, как в разум ломится холодное хищное естество.
Затем его объял свет, и на мгновение все вокруг исчезло.
Перед ним парила женщина на крыльях, сотканных из песни. Крылья сияли, словно ангельские, но их перья были покрыты шипами, как у демонов.
– Здравствуйте, Джек и Фист, – произнесла Андреа, и голос ее был полон нежности. – Вы в безопасности. Спасибо за подарок.
Крылья обняли Джека. Андреа поцеловала его. В разуме его взорвалась новая музыка, восстановив память – всю до последней мелочи. Потрясение отняло у него все силы – но он вернулся к себе.
– Это был Королевство, – сказал он.
– Я знаю.
А затем он провалился в небытие.
Глава 46
Проснувшись, Джек с облегчением и немалым удивлением обнаружил, что помнит и знает, кто он и где. Он лежал на холодной земле, грудь словно придавило. Джек открыл глаза – на нем сидел Фист. Охватив голову руками, паяц трясся мелкой дрожью. На его спине висел целый и невредимый рюкзак. Паяц с хозяином находились у окраины города мертвых.
А в небе над ними висела «снежинка».
Джек сел, осторожно прижав к себе паяца. Тот не сопротивлялся, обмяк, прильнул к груди.
«Снежинка» висела точно над центром города. Ее нижний луч касался груды блоков посередине сильно уменьшившегося озера. Джек видел, как фетчи плывут, чтобы добраться до груды блоков, карабкаются по ним, цепляются к чистой белизне «снежинки», медленно поднимаются к небу. Верхний луч протыкал облака и уходил в сеть. Мертвые возвращали себя в жизнь.
Джек смотрел разинув рот. Как же живые примут мертвых, не подстроенных под их вкусы? Тотальность прямо вмешивается в дела Станции? Это же объявление войны, разве нет?
Фист слегка дрыгнул ногой, напоминая о насущных бедах.
– Как ты? – осторожно поинтересовался Джек.
– Отвали! – буркнул Фист.
Голос его звучал жалобно и зло.
Осмотревшись, Форстер понял, что творится с паяцем. Вокруг ветер трепал умирающие обрывки программ, когда-то составлявших суть новорожденных паяцев.
– Они все мертвы. – Слова давались Фисту с трудом.
Из него уже перестала сочиться память. Наверное, Андреа стабилизировала и его. Интересно, где она? Вообще, они выиграли или проиграли? Ясно, что Фиста итог битвы не слишком обрадовал.
– Они ведь даже не родились, – горестно сказал паяц.
– У нас не было выбора, – прошептал Джек и прижал паяца крепче, утешая и успокаивая.
– Столько погублено зря, – выговорил Фист и умолк.
Кода он заговорил снова, его голос был ровным, твердым и налитым яростью.
– Я убью Королевство. У меня есть все, чтобы разнести его к чертям. И я это сделаю. Если придется пойти к чертям самому – я пойду. Но прикончу его.
В сознании Джека заскрипели, просыпаясь, боевые программы. Слава богу, что прямо сейчас Королевство вне досягаемости. Форстер попытался смягчить ярость паяца, но тот был неумолим. В конце концов хозяин сдался и спросил у своего подопечного об Андреа и Пендервилле. Но паяц не ответил, погрузившись в мысли. Джек подумал, что Пендервилль, может, уже вскарабкался на «снежинку» или Андреа взлетела на своих крыльях и отыскала его. Но Фист-то говорил, что поисковая программа заставит Пендервилля прийти сюда. Тут Джек с ужасом подумал, что Пендервилль мог уже попросту раствориться в озере памяти.
И тут перед ним соткался призрак-фетч – едва поддерживающий форму, человекоподобное пятно тумана на серой земле.
– Смотри, Фист, это может быть Пендервилль!
– Отвяжись! – буркнул паяц и отвернулся.
Джек оставил его упиваться горем и пошел к фетчу. Тот беззвучно перевоплощался, мерцал, сменяя множество версий себя. В матовом облаке посмертных воспоминаний проступали черты ребенка, подростка, взрослого, ясно и четко возникали на мгновение и тут же пропадали. Джек даже узнал лицо смерзшегося в вакууме трупа, увиденного в доках Сандала. Все менялось, кроме рта, навечно застывшего в немом вопле боли и ужаса. После смерти Пендервилля его существование превратилось в вечный страшный крик.
Джек опустился на колени. Несчастный призрак! Сможет ли он сообщить что-нибудь связное? Андреа бы помогла – но где искать ее? Движимый единственно жалостью, Джек протянул руку, коснулся того, что походило на плечо. Пальцы погрузились в серый туман. Беззвучный крик не прекратился. Джека обожгло холодом, и в душу вползли чужие тоска и страх. Форстер и представить не мог, что бывают настолько душераздирающие муки совести. Он отдернул руку – и боль тут же ушла.
– Нужно его стабилизировать, – спокойно посоветовал Сумрак.
Джек резко обернулся. Явление здесь опального бога само по себе поразительно. Но увидеть еще и Зарю под руку с ним…
– Какого черта вы двое делаете тут?!
– Положим, отсылка к чертям не слишком уместна, – благодушно заметил Сумрак. – Все-таки здесь не совсем ад, а всего лишь Гробовые Драйвы. Мы здесь благодаря Тотальности, как и Андреа. Тотальность открыла путь сюда, и мы пришли.
– Значит, вы не просто хотели отомстить за смерть Корасон, – догадался Джек. – Дело тут гораздо глубже. Вы – подруга Сумрака!
– А как ты думал, милый, с чего мне заботиться о несчастном убогом отступнике? – проворковала Заря. – Ты работал на моего любовника. Освобождал его.
– Я работал на себя и для себя, – буркнул Джек, пытаясь изобразить абсолютную уверенность в себе.
– Милый, ну конечно же! – поддакнула Заря и звонко расхохоталась.
– Дорогая, не дразни беднягу, ему и так досталось прилично, – одернул ее Сумрак.
– Но не столько, сколько Пендервиллю, – добавил Джек, глядя на изувеченный, безмолвно кричащий призрак рядом. – Ему нужно помочь.
– Поразительно, – прокомментировала Заря, присмотревшись. – Он весь – одна сплошная драма. Если бы мои ньюсмейкеры и продюсеры могли так фокусироваться!
– Вы омерзительны! – прошипел Джек богине.
– Был бы ты в сети, смотрел бы на меня с обожанием, как все прочие сетевые обитатели, – изрекла Заря и, обращаясь к Сумраку, спросила: – А где Андреа?
Джеку захотелось отшвырнуть их обоих подальше от себя, стереть их существование. В их присутствии не хотелось помогать Пендервиллю. Как же неприятно осознавать, что тобою движет не личный отчаянный альтруизм, а поводок в руках у богини!
– Андреа сейчас с Тотальностью, помогает стабилизировать фетчей перед тем, как они войдут в сеть, – ответил Сумрак и добавил, обращаясь к Фисту: – Кстати, твое перо – мощный инструмент. Андреа дает каждому фетчу кастомизированную копию.
– Спроси-ка у них, – может, Андреа отпустят на минуточку, – посоветовала Заря.
Сумрак закрыл глаза, открыл и сообщил: «Они согласны».
Она появилась спокойно и обыденно: вот ее нет, а вот она уже есть и движется им навстречу. Позади нее чувствовалось слабое дуновение – будто там только что сложились большие крылья. В облике Андреа не было никакой неопределенности, мятущейся переменчивости, свойственной жителям Гробовых Драйвов.
– Нам нужно, чтобы ты стабилизировала Пендервилля, – сообщила Заря.
– Привет, Джек, – сказала Андреа, не обращая внимания на богиню. – Кажется, я кое-кого сильно огорчила.
– Как так? – спросил Джек, невольно протягивая к ней руку.
Андреа сжала его ладонь. Он вздрогнул. Наконец-то тела их стали одинаковыми, они могут коснуться друг друга как равные. Джек начисто забыл о богах.
– Гарри явился разъяренный и все мне выложил. Он думал, что вдоволь поиздевается надо мной, а потом откатит и я все забуду. Я велела ему валить ко всем чертям и отправилась искать тебя. А он не смог меня остановить. Никак.
– Сработало перышко, – с удовольствием заметил Джек и улыбнулся.
– И стало чудесным началом новой жизни.
Андреа прильнула к нему, поцеловала. В объятиях друг друга они на мгновение забыли обо всем на свете. Но Андреа вдруг отстранилась:
– А где Фист?
– Тут я. – Паяц изумленно воззрился на нее.
«Джек, ты бы только видел ее моими глазами!» – выговорил он потрясенно.
Из голоса Фиста ушла вся злость.
«О чем ты?»
«Такая связность и согласованность. Гораздо больше, чем я дал ей!»
– Ты отлично знаешь структуру фетчей. – Андреа одарила паяца широкой улыбкой. – Но меня-то ты почти не знаешь. Мне пришлось переделать перо для себя. А потом я обнаружила, что мне нужно больше перьев.
Крылья замерцали за ее спиной, то появляясь, то исчезая снова.
– Извините, – смущенно пробормотал Фист. – У меня времени было не особо…
Джек подумал, что паяц никогда раньше не слышал такой ясной, недвусмысленной благодарности.
– Ты сделал чудесную работу, – заверила Андреа. – Я теперь полностью контролирую себя и могу путешествовать в любой конец Солнечной системы. Тотальность открыла связь с Гробовыми Драйвами, и я могу приходить и уходить, когда мне вздумается. Мы используем мою переработку твоего пера, чтобы стабилизировать всех остальных фетчей, чтобы они стали как я. Ты освободил нас всех.
– Зачем здесь Тотальность? – спросил Джек. – Они же заново начнут Войну программ!
– Они хотят, чтобы замороженные прежде фетчи вышли на улицы Станции, рассказывая всем правду о Королевстве. Ведь он учинил такое с ними. Они всегда ненавидели Гробовые Драйвы.
Андреа посмотрела на Пендервилля и вздохнула: «Бедняга».
– Можешь что-нибудь сделать для него? – спросил Сумрак. – Это бы нам очень помогло.
– О, я могу стабилизировать его. Но сделаю это, чтобы помочь ему, а не тебе.
Тело Пендервилля было сплошным сумасшедшим мельтешением. Андреа опустилась рядом с ним на колени, положила ладони на лоб. Удивительно: они не погрузились, как ладони Джека. Она наклонилась, приблизив рот к тому месту, где должно быть ухо, и зашептала. Завороженный Фист смотрел не отрываясь. Интересно, насколько глубокий и необычный процесс он наблюдал?
Мельтешение унялось, смены обличий сделались медленнее и замедлялись до темпа музыки – медленной, мощной, затягивающей. Рот фетча все еще был распахнут в непрерывном крике, но лицо все дольше оставалось неизменным. Наконец Пендервилль стал почти целиком собой: человеком под тридцать, одетым в вакуумный скафандр без шлема.
Андреа завела руку за спину – и в ее пальцах оказалось перо. Она осторожно положила его в рот Пендервиллю. По его телу пробежала судорога, он залился криком, будто новорожденный младенец, замахал руками. Ладони Андреа сжали его щеки, она пристально глядела в его глаза.
– Тише, тише, – прошептала она. – Все хорошо. Ты теперь мертв. Ничто не может повредить тебе.
Она что-то тихо шептала ему, успокаивая, пока крики и стоны не сменились всхлипываниями, а затем жалобным бормотанием. Наконец он лег, скорчившись, а Андреа посмотрела на Джека и сказала: «Он готов». Затем снова посмотрела на Пендервилля и тихо сказала:
– Вставай, время пришло.
Она помогла ему подняться. Из-за скафандра он двигался неуклюже. Пендервилль отер слезы тяжелой перчаткой, размазав по щекам серую пыль.
– Это Джек, – представила Андреа. – Тебе нужно поговорить с ним.
Обращаясь к Джеку, она добавила:
– Мне нужно идти. Я работаю с Тотальностью, стабилизирую фетчей.
Ее крылья раскрылись, и показалось, что они закрыли все небо. Волной накатила музыка – резкая, пронзительная, – и все лучшее, что было у Джека с Андреа, вспыхнуло в памяти.
– Любимый, мы скоро встретимся, – пообещала она. – И с тобой, Фист.
– Это если у нас получится, – возразил Джек.
– Да боже мой, Джек, хватит уже прибедняться! – рассмеялась Андреа. – Разве я не просила тебя не копать слишком глубоко? Сам виноват.
Она подмигнула лукаво – точь-в-точь та, живая Андреа.
– Все будет в порядке. Я уверена.
И Андреа исчезла.
Джек не сразу пришел в себя. А когда очнулся, посмотрел на Пендервилля.
– Здравствуйте, я Джек Форстер. Давно хотел встретиться с вами.
Он помолчал немного, подыскивая слова, и наконец добавил:
– Мне очень жаль, что Ямата убила вас.
– Не стоит жалеть меня, – уныло ответил Пендервилль. – Я сам этого хотел. Но это ничего не изменило.
– Что с вами случилось? И почему? – спросил Джек.
Лицо Пендервилля исказилось болью, он задрожал, съежился. Он умер молодым, но теперь его волосы стали седыми, морщины избороздили щеки и лоб. Скафандр мешком висел на нем.
– Я был рад тому, что меня убили, – тоскливо и тихо выговорил он. – И знал, что мой фетч посадят в клетку. Я надеялся, что, по крайней мере, мне не придется думать об этом. Но я ошибался. Жаль, что никто так и не узнал.
– Никто не узнал о чем?
Пендервилль закрыл лицо руками и застонал.
– Расскажи нам, – мягко попросил Сумрак.
– Ну да, признайся, – вставила свое Заря. – Таким лучше поделиться, уж я-то знаю.
Уставившись в землю, Пендервилль мучительно выплевывал слова. Трудно было разобрать их, пропитанные тяжелым стыдом и болью.
– Я думал, это пустяк, – говорил он, всхлипывая. – Ямата солгала мне. Она сказала, что астероид ударит по заброшенной лунной базе. Все будет выглядеть так, будто Тотальность решила побряцать оружием. А Королевство использует инцидент, чтобы протолкнуть закон против Тотальности. Я не знал, что они нацелились на летний лагерь.
Джек ошарашенно уставился на Сумрака с Зарей.
– Нет, не может быть! – выдохнул он.
– Это правда, – запинаясь, выдавил Пендервилль. – Я сделал астероид невидимым для всех на Станции. Его увидели бы только после столкновения и ужаснулись бы. Они бы подумали, что Тотальность смогла так легко обойти всю защиту. Это я убил всех тех детей. Я позволил Королевству обвинить Тотальность и начать Войну программ. Но я бы все рассказал, если бы Ямата не убила меня.
– Ты знал об этом? – спросил Джек Сумрака.
– Нет, конечно! Откуда мне было знать? – возмутился тот. – Ужасно! Бедные дети…
– Да брось, – буркнул Джек и обратился к Пендервиллю: – Значит, Ямата направила астероид на Луну по приказу Королевства?
– Да. Я встретился с ней, когда все уже было подготовлено. Мне было страшно. Я не знал, что будет, если меня поймают. Она заверила, мол, все будет в порядке. План придумал Королевство, он все знает и одобряет.
– Раз вы узнали такое, они в любом случае убили бы вас после.
– Мы все – орудия богов. Когда они приказывают, мы должны подчиняться. Узнав, что дело затеял Королевство, я уже не мог отказаться. Он мой покровитель, я обязан ему всем.
– Нет, – сказал твердо Джек.
Он ступил к Пендервиллю и положил руку ему на плечо. На этот раз она не погрузилась в туман.
– Вы все именно этим и занимаетесь, превращаете людей в паяцев, – бросил Джек Сумраку.
– Но мы желаем лучшего для вас. И всегда желали, – возразил бог.
– Джек, мы с Сумраком не имеем ни малейшего отношения к инциденту на Луне, – заверила Заря, ступив вперед. – Мы так же шокированы, как и ты. Теперь мы сотрудничаем с Тотальностью. Поэтому здесь «снежинка», поэтому мы не препятствуем мертвым подниматься к живым. Мы хотим, чтобы люди узнали. Нужно начать все заново.
– Вы всего лишь желаете свергнуть Королевство и восстановить в правах Сумрака. Политические игры, ничего более.
– Но меня подставили, изгнали. Я тоже жертва, – обиженно заметил Сумрак.
Джек презрительно фыркнул.
– И у нас еще много работы, – продолжил бог. – Королевство подталкивает к новой войне с Тотальностью. Он увидел, что я снова в игре, и напал. Идет атака на мою штаб-квартиру. Люди начинают замечать необычное, – он махнул рукой в сторону «снежинки», – и все узнают правду, после того как Андреа и Тотальность выпустят фетчей в сеть. Нужно сделать так, чтобы Королевство не обратил ситуацию в свою пользу.
– А как ему это удастся?
– Поверь, он может. Он очень могуществен и очень напуган. И потому крайне опасен. Надо сделать так, чтобы он никоим образом не смог увильнуть от ответственности. Заре нужно добиться того, чтобы люди услышали правду. Мне нужно активировать свои сервера, чтобы я смог защищаться. Тебе нужно сообщить все известное тебе, Тотальности и всему Пантеону. Выбор за тобой – стоять здесь и обсуждать моральные аспекты или действовать. Что выберешь?
– У меня и Фиста нет тел, куда можно вернуться, – сказал Джек. – Без тел мы очень уязвимы.
– Почему нет? Есть, не сомневайся, – заверил Сумрак. – Твое тело в моей штаб-квартире, под охраной Лестак. Гарри усовершенствовал тела. Теперь доступ легче, работают эффективнее, и масса места для вас обоих.
«Я же говорил тебе!» – торжествующе гаркнул Фист.
– Господи, но как? – изумился Джек.
– Девлин наполнил твой череп наногелем в медицинской лаборатории Яматы – так же, как она делала со своими клонами. Затем он влез в твою плоть и применил коды доступа Яматы, чтобы уйти из штаб-квартиры Королевства. Но Лестак перехватила его на пути в Дом, и он бежал, бросив твое тело. Однако к тому времени Королевство понял, что Яматы мертвы. Он собрал силы, атаковал, и Лестак пришлось отступить в мою штаб-квартиру, забрав тело с собой.
Читать бесплатно другие книги:
