Рандеву с «Варягом». Петербургский рубеж. Мир царя Михаила (сборник) Михайловский Александр

   Но самое интересное бывает вечером, когда после ужина у солдат и матросов наступает свободное время. Тогда отец Иоанн приходит в один из матросских кубриков. Нет, проповедью это назвать нельзя, скорее беседой по душам. Народу тогда туда набивается до упора, поговорить с отцом Иоанном приходят и корабельные офицеры. Вчера, например, зашел сам командир "Сметливого".

   Об Иоанне Кронштадтском у наших потомков осталась удивительно светлая и добрая память. Он тоже отзывается о своих собеседниках из будущего очень тепло. После первой такой вечерней беседы он сказал мне, - Нет в них зла. Души чистые, но обожженные и закаленные в пламени адском. Козлищ нет, одни агнцы.

   Тогда я спросил его, - Отче, эти ужасные воины, по-вашему, агнцы? Или я что-то не понимаю в этой жизни?

   Отец Иоанн вздохнул, - Есть притча, в которой говорится о волках в овечьей шкуре. Здесь же наоборот, агнцы вынуждены стать волками, иначе в их страшном мире не прожить. Но в душе они остались теми же агнцами, не за чужим идут - свое защищают. Слабых не пожирают, но привечают. Силу черпают не в злобе, но в добре. Теперь понятно, почему агнцы?! Не зря Господь избрал их для этого труда, ой не зря. Осталось в них Слово Божье о том, что поступать надо по совести...

   Я кивнул, признавая правоту отца Иоанна, а он добавил, завершая свою мысль, - Воистину, сын мой, если мы ничего не изменим в нашем грешном мире, то аду на земле быть.

   А я вдруг подумал, что не только этих юношей избрал Господь для свершения великих дел, но и всех нас. Меня, Ники, Михаила, Ольгу, отца Иоанна, адмирала Алексеева. Каждый, кто помогает отвести Россию от края пропасти, будет благ. Иные же, вроде господина Витте, и некоторых моих собратьев - великих князей, будут прокляты на веки вечные, ибо только их жажда власти и алчность немереная ввергла в тот раз Россию в пучину бед и страданий.

   А вчера, с превеликим удивлением, я среди слушателей отца Иоанна узрел Михаила. Нельзя сказать, чтобы Мишкин был атеистом, в Бога он верил. Но, поскольку был изрядным шалопаем и повесой, вера эта была какой-то поверхностной. А сейчас вдруг простые слова начали проникать ему в душу. Я остановился за комингсом, чтобы послушать разговор. Беседа шла о Библии, точнее, о Ветхом Завете, и в частности, о Книге Бытия. И тут я впервые понял, что значит всеобщее образование. Простые солдаты и матросы из будущего оказались, как бы не лучше образованы, чем мы с Михаилом. Хорошо, что я оставил Карла Ивановича с Наместником на "Ангаре". Я человек широких взглядов и, надеюсь, способен правильно оценить увиденное и услышанное, а вот для Карла Ивановича все происходящее здесь было бы крушением основ.

   Больше всего меня поразил вопрос, одного матроса, - А разве умаляет величие Господне тот факт, что сотворенная им Вселенная не помещается в тесном ящике, и не плавает на трех китах, а настолько огромна, что у человека просто не хватает воображения осознать ее истинные размеры? Разве то, что процесс творения не завершился в шесть дней, а длится уже миллиарды лет, с учетом громадья сотворенного, как-то унижает Творца и делает его менее значительным? Разве все это как-то влияет на ценность вечных истин, и таких воистину священных слов, как отец, мать, брат, сестра, друг, товарищ?.. Разве не сказал Христос своим ученикам, - Господь дал иудеям закон, так как они непослушны, а вам братья и сестры он дарует свою любовь.

   И знаете, отец Иоанн не нашел что ответить, да и наверное не нужно отвечать на такие слова. Может быть когда-нибудь, если вместо ада на земле нам удастся построить рай, ну, не совсем рай, но то, где будет не стыдно жить, и все будут к друг другу, как братья и сестры.

   Пока же до этого далеко. Мы лишь в начале пути, и многое еще надо сделать, многому научиться. Но, Господи, позволь мне до конца жизни пронести в себе это высокое чувство сопричастности этому миру. Сейчас все зависит от нас. Завтра, около полудня, мы встретимся с эскадрой контр-адмирала Ларионова, и в моей жизни наступит новый, очередной, этап.

   28(15) февраля 1904 года, Санкт-Петербург. Утро. Дворец Великого князя Александра Михайловича. Набережная реки Мойки, 106.

   Капитан Тамбовцев Александр Васильевич.

   Утро выдалось доброе, солнечное. Во дворе лежали пушистые сугробы, деревья были засыпаны снегом, величественная арка "Новой Голландии", расположенная напротив дворца Великого князя Александра Михайловича серебрилась инеем. И лишь фигуры часовых, время от времени обходящие периметр дворца, напоминали, что мы находимся "на осадном положении". Об этом, кстати, говорили и камеры видеонаблюдения, которые зафиксировали какие-то подозрительные фигуры, бродившие по набережной Мойки. Впрочем, это могли быть и агенты полиции, которые следили снаружи за нашей безопасностью.

   После завтрака к нам опять нагрянули гости. В этот раз приехали два самых влиятельных силовика империи. Первый - генерал Евгений Никифорович Ширинкин, в представлении не нуждался. А вот второй - Вячеслав Константинович фон Плеве, с нами еще не был знаком. Точнее, знаком, но заочно. С действительным тайным советником - чином 2-го класса Табели о рангах, министром внутренних дел и шефом жандармов я встретился впервые. Я знал, что на него уже готовит покушение "Боевая организация" эсэров. И 15 июля 1904 года у Варшавского вокзала террорист Егор Сазонов брошенной бомбой вдребезги разнесет карету фон Плеве. Сам министр будет разорван взрывом на куски. Кстати, покушение планировалось изначально на 18-е марта, но по разным причинам несколько попыток убить фон Плеве оказались неудачными.

   Я с жалостью посмотрел на 58-летнего (мой ровесник - мелькнуло у меня в голове) статного сановника, с благородными залысинами и седыми усами. Заметив мой взгляд, фон Плеве насторожился, и что-то шепнул на ухо генералу Ширинкину.

   - Уважаемый Вячеслав Константинович, - сказал Ширинкин, - здесь находятся люди, которым доверяет сам Государь. Вспомните - зачем мы здесь. Кстати, Александр Васильевич, - обратился ко мне Евгений Никифорович, - у меня для вас записка.

   Ширинкин протянул мне конвертик с вензелем Николая II. В нем лежал лист бумаги, на котором рукою императора было написано следующее:

   "Господа! Я помню о нашей вчерашней встрече. Податели этой записки генерал Ширинкин Евгений Никифорович и Министр внутренних дел фон Плеве Вячеслав Константинович, пользуются у меня полным доверием, и я бы хотел, чтобы вы поделились с ними информацией, которая поможет им успешней бороться с врагами нашей державы.

   Николай II, император Всероссийский".

   Все ясно. Сейчас начнется "обмен опытом". Впрочем, опыта у наших гостей и так предостаточно. Вот только они не знают многого, что знаем только мы.

   - Евгений Никифорович, - сказал я, - готов оказать любую посильную помощь, и буду бесконечно рад, если мы будем для вас полезными. С чего мы начнем?

   - Господин Тамбовцев, - первым заговорил фон Плеве, - прежде всего нас интересуют террористы, которое в последнее время оживились и, по нашим данным, готовят ряд убийств высших сановников государства.

   - Именно так, господин фон Плеве, - ответил я, - и номер один в их списке именно вы. Первое покушение на вас должно произойти не далее, как через три недели.

   Услышав мои слова, Вячеслав Константинович побледнел. Но, надо отдать ему должное, он быстро собрался, и сразу взял быка за рога.

   - Господин Тамбовцев, - какой партии будут террористы, и кто ими руководит? - спросил он. - И, почему мои подчиненные остаются в неведении о готовящемся теракте?

   - Уважаемый Вячеслав Константинович, - сказал я, - начну по порядку. Покушение на вас готовит БО - "Боевая организация" партии Социалистов-революционеров. Лично руководит БО некто Евно Фишелевич Азеф. Помимо руководителя БО он является платным агентом Департамента полиции. По картотеке Департамента он проходит под псевдонимом "Раскин". После того, как в 1903 году вышел в отставку курировавший его жандармский полковник Зубатов, Азеф решил перейти к открытому террору, и начать с вас, господин министр. Смертный приговор вам вынесли за то, что вы, якобы, инспирировали еврейский погром в Кишиневе в 1903 году. На самом деле, заказчиком вашего убийства в наше время считается господин Витте, с которым вы, Вячеслав Константинович, находитесь в весьма неприязненных отношениях.

   - Вот, значит как, - задумчиво произнес фон Плеве, - глава террористов и агент полиции в одном лице. Продолжайте, Александр Васильевич, я вас внимательно слушаю...

   - Следующими в списке "приговоренных" БО идут: Московский генерал-губернатор Великий князь Сергей Александрович, нынешний Тамбовский губернатор и будущий Санкт-Петербургский градоначальник генерал Владимир Федорович фон дер Лауниц, нынешний прокурор Петербургского военно-окружного суда и будущий Главный военный прокурор Российской империи Владимир Петрович Павлов. Все они будут убиты эсеровскими террористами, руководимыми агентом Департамента полиции "Раскиным". Кстати, за его "работу" ему выплачивают немалое жалование - 1500 рублей, столько сколько платят министру.

   - То, что вы говорите - ужасно! - воскликнул потрясенный фон Плеве. - Как же такое могло произойти!

   - Да, это ужасно, - сказал я, - но самое ужасное заключается в том, что руку этого убийцы направляли высокопоставленные чины из Департамента полиции, руководимого Алексеем Александровичем Лопухиным. Своими реформами господин Лопухин фактически развалил структуру Департамента, из-за его "опоры на молодежь" ушли в отставку многие опытные сотрудники. К тому же Лопухин, - и вы это прекрасно знаете, Вячеслав Константинович, - всегда был завзятым либералом. А либерализм можно проявлять где-нибудь в закрытом клубе, но только не таком учреждении, как Департамент полиции.

   - Вы правы, Александр Васильевич, - с горечью сказал фон Плеве, - не раз я одергивал господина Лопухина, услышав от него очередные либеральные рассуждения, но, как мы видим, на него мои замечания не действовали.

   - Как позднее заявит один из политических деятелей России: "Что это - глупость или измена?". Я, лично, склоняюсь к последнему. - сказал я. - Примечательный факт, накануне убийства Великого князя Сергея Александровича, Лопухину было прямо указано усилить охрану дяди царя, но он проигнорировал это указание. Кончилось все тем, что после отставки господин Лопухин начал сотрудничать с теми же эсерами, и разоблачил несколько агентов Департамента полиции (в том числе и Азефа-"Раскина"). За что был в 1909 году осужден на пять лет каторги.

   - Да, Александр Васильевич! - воскликнул фон Плеве, - вы меня просто ошарашили! Кто бы мог подумать - глава Департамента полиции якшается с террористами... Я полагаю, что вы нам поможете окончательно избавиться от предателей в нашем министерстве?

   - Вячеслав Константинович, - продолжил я, - неладное творится и в Отдельном корпусе жандармов. И в Охранном отделении Департамента полиции, тоже не все благополучно. Словом, структуры, в чью обязанность входит охрана государственной безопасности Российской империи, явно проигрывает в схватке с террористами всех мастей. Сейчас террор только начинается. Но когда он наберет обороты... - Я достал приготовленную справку и зачитал ее своим гостям. За три неполных года террора было убито: 33 губернатора, генерал-губернатора и вице-губернатора; 16 градоначальников, начальников охранных отделений, полицмейстеров, прокуроров, помощников прокуроров, начальников сыскных отделений; 24 начальника тюрем, тюремных управлений, околоточных и тюремных надзирателей; 26 приставов, исправников и их помощников; 7 генералов и адмиралов; 15 полковников; 68 присяжных поверенных; 26 агентов охранного отделения. А сколько простого люда было убито - один Господь знает...

   - Господа, - я внимательно посмотрел на моих собеседников, - перед Россией во весь рост встал классический вопрос служб госбезопасности: "Кто сторожит сторожей?". Система государственной безопасности России нуждается, во-первых, в серьезной чистке, в ходе которой из нее должны быть изгнаны все подозрительные и недобросовестные элементы, во-вторых, в реорганизации, чтобы она заработала эффективно и смогла бы противостоять натиску врагов государства. Мы же, в свою очередь, готовы оказать вам помощь в этой работе. И информацией, и нашим опытом работы. Ведь и в нашем времени нам приходилось сталкиваться с подобными же проблемами.

   Теперь должен заметить еще одну вещь. Поскольку и в корпус жандармов и в структуры МВД проникли люди использующие террористов в своих политических целях, то мы даже не можем арестовать тех преступников, чье местонахождение нам известно. Не можем мы и начать сбор сведений об изменниках, ибо тогда все будет известно всем. Я бы осмелился предложить вам создать новую структуру, которая могла бы заняться вопросом борьбы с террором, и очисткой органов власти от предателей всех мастей. У каждого из вас, наверняка, есть на примете честные и преданные Государю сотрудники, а рядовые кадры можно привлечь из провинции. Также туда можно было бы снова призвать на службу и тех честных сотрудников, от которых избавился в свое господин Лопухин. Кстати, это хороший способ скрыть наши истинные намерения - не переводить сотрудников на новую службу, а сперва уволить их, а потом снова взять на работу. Наши противники будут только рады, что уходят люди, которые им мешают.

   В качестве консультанта в этих вопросах могу предложить вам майора Госбезопасности Мехмета Османова. Для успеха дела необходимо, чтобы об этой службе, кроме тех, кто в ней будет работать, и здесь присутствующих, знал только один Государь. Ему, господа, вы и будете лично отчитываться о проделанной работе.

   - Занятно, - протянул генерал Ширинкин, - новая и абсолютно тайная служба, о которой знает только Государь. У меня у самого есть несколько сотрудников, с которыми, несмотря на великую душевную боль, я смогу расстаться. - Он посмотрел на Плеве, - А как вы, Вячеслав Константинович?

   - Я тоже так думаю, - фон Плеве пожевал губами, - Александр Васильевич, а как вы предлагаете назвать эту новую службу?

   - Могу предложить вам название одной из самых известных спецслужб мира в ХХ веке. Это Главное Управление Государственной Безопасности, сокращенно ГУГБ.

   - Хорошо, - кивнул фон Плеве, - Главное Управление - это я, понимаю, при МВД?

   - Или при Службе охраны Государя, - отпарировал генерал Ширинкин. - Не будем ссориться - Александр Васильевич прав, изначально эта служба должна оставаться тайной для всех. - Что еще?

   - Нам необходимо, Евгений Никифорович, помещение, точнее, здание, в котором можно было бы поместить контору с невинной вывеской, к примеру "Школа повышения квалификации полицейских чинов". Такая школа будет существовать официально, но кроме нее в здании должно быть место для содержания пары сотен заключенных, помещения для допросов и размещения криминалистических лабораторий. Учтите, что все происходящее должно происходить в полной тайне от посторонних.

   - Александр Васильевич, есть такое место, совсем рядом. "Новая Голландия" как раз подходит под все ваши требования. Недельки через две мы очистим остров от его нынешних насельников, и можно приступать к работе. Вот только куда девать Опытовый бассейн, в котором господин Крылов занимается проблемами отечественного кораблестроения? Впрочем, мы что-нибудь придумаем. Людей мы тоже к тому времени собрать успеем, а вот до тех пор, что вы предполагается делать?

   - Вячеслав Константинович, - обратился я к фон Плеве, - а вам бы я посоветовал усилить вашу личную охрану, и почаще менять маршруты ваших передвижений. Никто не должен догадываться, каким путем вы поедите, или, даже в какой карете. Если вы хотите, я могу откомандировать к вам на время нашего специалиста в этом вопросе, Николая Арсеньевича Бесоева. - Фон Плеве, внимательно слушавший меня, кивнул.

   - Вам же Евгений Никифорович, мой крик души - усильте охрану Государя, насколько это возможно. В связи с победоносным началом войны с Японией и разрывом франко-русского союза у некоторых европейских держав появилось сильнейшее желание увидеть Государя мертвым. Банкирские кланы каждый день теряют миллионы фунтов и франков, военный союз России с Германией способен поставить крест на британских амбициях. Да и внутри государства, среди сильных мира сего появилось немало обиженных, и жаждущих смены монарха. Все эти силы сейчас не видят иного выхода, кроме как в смерти русского царя. А если учесть что они и так находятся между собой в сговоре... - я сделал паузу, - то я думаю, что Евно Азеф уже получил новый заказ. Положение очень опасное, и усиливать охрану Государя необходимо независимо от всех иных дел.

   После моих последних слов наступила гробовая тишина. А я, тем временем продолжил, - В принципе, возможно, что мы и так уже безнадежно опаздываем, и в любой момент может произойти непоправимое. Слишком долго мы ехали через всю Россию, а ситуация тем временем стремительно осложнялась. Насильственная смерть царя может стать сигналом к дворцовому перевороту, и тогда...

   Видимо, мои собеседники тоже озаботились всем, мною сказанным, потому что, попрощавшись со мной, они быстро покинули дворец.

   После ухода генералов я еще раз обошел посты, проверил работу нашей видеоаппаратуры, установленной на мансарде, выслушал рапорты. Потом вышел в парк, и с удовольствием прогулялся по его территории. "Тигры" стояли в каретных сараях, превращенных в импровизированные боксы, а "Уралы" и бэтэры, укрытые брезентом, после ночного снегопада стали похожи на снежные горки.

   Напротив дворца Великого князя Александра Михайловича краснела глыба "Новой Голландии". Комплекс, построенный в конце XVIII века по проекту архитектора Саввы Чевакинского, раскинулся на двух островах в дельте Невы, и занимал площадь около восьми гектаров. Сейчас его территория использовалась Морским ведомством. На западной стрелке острова располагалась здание морской тюрьмы круглой формы, за которую острословы прозвали эту каталажку "бутылкой". Отсюда, между прочим, и пошло известное всем выражение: "Загнать в бутылку".

   Тюрьма имела около двух с половиной тысяч "посадочных мест". Я прикинул, что после передачи нам территории "Новой Голландии", обитателей "бутылки" надо отправить в другие остроги, а освободившееся помещение использовать для нужд новой спецслужбы. В общем, превратить во что-то вроде Лубянки. Надо будет обсудить это при новой встрече с фон Плеве. Я заметил, что Вячеслав Константинович уловил суть предлагаемой нами реформы, и загорелся идеей побыстрее превратить ее в жизнь.

   За оградой дворцового сада мелькали редкие прохожие. Я был уверен, что кое-кто из них является "евстраткиными детками" - филерами Службы наружного наблюдения Департамента полиции. Возглавлял ее Евстратий Павлович Медников - личность легендарная. По свидетельству современников медниковские филеры отличались высоким профессионализмом и по способности к конспирации не уступали профессиональным революционерам. Надо будет поближе познакомиться с этим человеком.

   Нагулявшись, я возвратился во дворец. Там меня уже ждала служанка Великой княгини Ксении Александровны с приглашением нас с госпожой Антоновой на утренний чай. Как все женщины, ее Императорское Высочество была любопытна, и, задавая мне вроде бы невинные вопросы, попыталась выведать - о чем мы разговаривали с нашими утренними гостями.

   Мы с Ниной Викторовной договорились говорить с Ксенией совершенно откровенно, ну, за исключением некоторых специальных вопросов, рассчитывая, что все, сказанное нами будет вскоре известно ее матушке, вдовствующей императрице Марии Федоровне. Умнейшая женщина, обладающая значительным влиянием в кругах высшей аристократии, если она поучаствует в нашем комплоте, это только добавит ему силы и влияния.

   - Ваше Императорское Высочество, - начал я, - побывавшие здесь сегодня утром господа фон Плеве и Ширинкин пришли спросить нашего совета об улучшении работы их служб, дабы более тщательнее охранять особу Государя и его семью. Существует опасность, что террористы попытаются совершить на них покушение.

   - Насколько серьезны ваши сведения? - спросила у меня побледневшая Ксения, - Ведь то, что вы говорите - это ужасно. Злодеи покушаются на жизнь брата! Неужели, он может погибнуть, как мой дедушка!?

   - Ваше Императорское Высочество, - попытался успокоить я запаниковавшую Ксению, - мы сделаем все, чтобы этого не произошло. Но вы знаете, как трудно убедить вашего царственного брата, чтобы он был осторожен и слушался своих охранников. Я знаю только одного человека, который может хотя бы попытаться убедить Государя прислушаться к нашим советам. Это ваша матушка.

   Ксения задумчиво теребила кружева на своих манжетах. Потом она взглянула на меня глазами полными слез, и сказала, - я поговорю об этом с МамА. Ники слушает ее, хотя и не всегда. - Потом она, поняв, что сказала лишнее, покраснела.

   Я сделал вид, что не заметил ее смущения, и завел разговор на вполне нейтральные темы. Ксения интересовалась судьбой ее родных и знакомых. Я старался отвечать на ее вопросы лаконично и неопределенно. В общем, я был своего рода пифией, которая вещала жутко, таинственно и непонятно.

   Вскоре появилась наша уважаемая Нина Викторовна. Не знаю, почему, но Ксения немного побаивалась Антонову. Может, она чувствовала в полковнике командную жилку, и чисто женским взглядом за внешностью прекрасной дамы она разглядела строгого начальника.

   Но в этот день Нина Викторовна была в хорошем настроении. Она легко и непринужденно вошла в наш разговор, рассмешила загрустившую Ксению, рассказав несколько забавных случаев из своей, богатой приключениями жизни. Антонова была хорошим психологом, и легко умела управлять настроение людей, с которыми вступала в контакт. Работа у нее такая...

   Ксения рассказала нам о железнодорожной катастрофе в Борках в 1888 году, когда царский поезд на полном ходу сошел под откос. Удар был такой силы, что проломило вагонную стенку и в пролом выбросило на откос земляной насыпи малолетнюю великую княжну Ольгу. А маленького Великого князя Михаила из-под вагонных обломков доставал сам император Александр III c помощью солдат. Во всем поезде уцелело только пять вагонов. Всего же при крушении поезда погиб 21 человек и 37 были ранены.

   Мы с Ниной Викторовной сочувственно повздыхали, и "утешили" Ксению тем, что и в нашем XXI веке случаются подобные трагедии. Ну, а потом, наступило время обеда, хозяйка дома отправилась к своему большому семейству, а мы с Антоновой стали прикидывать, что нам делать в самое ближайшее время. Как воздух нам нужна была связь с Дальним Востоком. Мы отправляли зашифрованные телеграммы во Владивосток и Порт-Артур, но этого было мало. Мы решили с Ниной Викторовной, что нужно развернуть стационарную радиостанцию, а точнее, полноценный радиоузел, чтобы поддерживать канал связи с эскадрой Ларионова. По моему мнению, лучшего места, чем "Новая Голландия" не найти. Во-первых, рукой подать до дворца Великого князя Александра Михайловича, во вторых, место изолированное, и попасть на остров для посторонних будет затруднительно. Ну и, в-третьих, первая мощная радиостанция в Петербурге была развернута именно в "Новой Голландии". Произошло это событие накануне 1-й мировой войны. Я решил, не откладывая дела в дальний ящик, и заняться решением проблемы связи.

   Переговорил я и с управляющим дворцом, Дмитрием Семеновичем, у которого поинтересовался насчет прислуги. Он сказал, что, хотя кое-кто и ворчит от того, что с приездом гостей и введением некоторых строгостей и ограничений, жизнь у них стала не такая вольготная, в целом, народ все понял правильно. Новых контактов с людьми вне дворца не появилось, подозрительного в поведении кого-либо из прислуги не замечено. Я не стал говорить нашему милейшему Дмитрию Семеновичу, что в некоторых помещениях мы установили "жучки", и прослушиваем разговоры слуг Великого князя. Ничего криминального в их разговорах мы не обнаружили, кроме факта кражи истопником двух бутылок вина из великокняжеского винного погреба.

   А потом снова появилась Ксения, и торжествующе заявила мне, что она связалась по телефону с Аничковым дворцом, и попросила свою мать навестить ее. Мария Федоровна, уловив в голосе дочери тревогу, быстро согласилась, и сегодня, вечером обещала быть на Мойке. Я немедленно поставил в известность о предстоящем визите Нину Викторовну.

   Разговор с вдовствующей императрицей мог быть для нас сложным. Дело в том, что, со слов Ксении, она отрицательно отнеслась к смене внешнеполитического курса своего коронованного сына. К Франции Мария Федоровна издавна относилась с симпатией. А вот к Германии - наоборот. Она не могла простить Пруссии унижение ее родной Дании. Кроме того, она покровительствовала Витте, которого Николай II отправил в отставку. Так что беседу с Марией Федоровной надо вести тонко, найти чувствительную струнку в ее душе, чтобы она приняла нашу сторону. В противном случае, вместо союзника мы можем получить недоброжелателя, к тому же обладающего немалыми возможностями, чтобы сильно осложнить нам пребывание в Санкт-Петербурге.

   Мы приняли единственно правильное в данном случае решение - давить на ее материнские чувства, рассказав о печальной судьбе ее детей, которые в нашей истории погибли из-за сделанных ими ошибок. Мы с Ниной Викторовной стали подбирать материалы и документы, которые могли бы нам пригодиться во время беседы. Естественно, был приготовлен и ноутбук - наш главный козырь.

   Все, завтра утром закончится наше затянувшееся путешествие по Желтому морю. Эскадра хоть и плетется со скоростью черепахи, но каждое плавание когда-нибудь кончается.

   Сегодня вечером, после ужина, мы с Ольгой и Михаилом вышли на палубу подышать свежим воздухом, где столкнулись с командиром "Сметливого" Алексеев Викторовичем Гостевым. Погода стояла просто замечательная, как сказала Ольга: "С предчувствием весны". Было не особо холодно, скорее свежо, и ветер не резал лицо, а скорее ласкал его своими прохладными пальцами. Высокие перистые облака четко вырисовывались на фоне багрового заката, и вздымающиеся к ним угольно-черные столбы дымов, следующей за нами эскадры, напоминали стволы огромных деревьев. Насколько грозной кажутся нам пять броненосцев и броненосный крейсер в едином строю, и насколько, наверное, убога эта картина для наших потомков. Было видно, что каждый шаг давался Михаилу с трудом. Он уже шепнул мне на ухо, что у него болит все тело. Но он понимает, что если так муштровать всю армию, от главнокомандующего, до последнего кадета, то с Россией просто никто не решится воевать. А сейчас он немного отдохнет, подержится за леер, и подышит свежим воздухом.

   Кстати я заметил, что в последнее время Михаил ест чуть ли не вдвое против обычного и, несмотря на пост жареное и вареное мясо. Отец Иоанн на мой вопрос ответил, что разрешил его от поста, как воина находящегося в походе, и выбравшего тяжкое служение, изнуряющее тело, но возвышающее дух. Ну, а поскольку мы с Ольгой не в походе, а на прогулке, то извольте терпеть дамы и господа. Кстати, не только мы заметили прелести сегодняшней погоды. На корме отец Иоанн собрал вокруг себя морских пехотинцев и моряков со "Сметливого" на очередную вечернюю беседу. Были там не только рядовые бойцы и матросы, но и офицеры с мичманами. Туда-то и направился наш Михаил "подышать воздухом". А вслед за ним, бочком, бочком, и Ольга с Ариной. Понятно, поручик Никитин тоже там, его трудно не узнать. Но Арина, неужели и у нее тоже завелся "предмет сердца"? Не знаю, все молодцы здесь, как на подбор, все красавцы удалые, все силачи, которые голыми руками ломают доски и крушат кирпичи. Все образованы, минимум, в объеме реального училища, а то и поболее, и хорошо воспитаны. Все отмечены Господом и отважны. Что еще бедной девушке надо для счастья? Принцев мало, и на всех их не хватает.

   - Как там без меня Ксения и дети? - подумал я, - Не успел муж и отец приехать из Франции, как снова улетел аж на другой конец света. Интересно, как там госпожа Антонова и компания, доехали ли они благополучно до Петербурга? Я начал загибать пальцы, подсчитывая. Вроде должны были приехать еще вчера. Теперь все свои телеграммы я получу уже в Фузане, или на эскадре адмирала Ларионова. Наберемся терпения и подождем до завтрашнего утра.

   Пока Михаил и Ольга с Ариной слушают беседу отца Иоанна о высоком и душевном, я решил подойти к офицерам "Сметливого", которые собрались с подветренного борта ближе к носу. Видны дымки папирос, доносятся обрывки разговоров.

   - Добрый вечер, господа офицеры, - поздоровался я, - Разрешите присоединиться?

   - Добрый вечер, ваше Императорское Высочество, - за всех, и безо всякого подобострастия ответил мне старший офицер, капитан 3-го ранга Ивлев Игорь Леонидович, - Присоединяйтесь, будем рады.

   - Спасибо, - я взялся руками за леер рядом со старшим офицером, - Господа офицеры, только, пожалуйста, без титулов, вне строя я просто Александр Михайлович.

   - Хорошо, - кивнул господин Ивлев, - Будем иметь в виду. Позвольте, так сказать, официально-неофициально представить вам наших офицеров? - я кивнул, и старший офицер продолжил, - Командир боевой части N 1 (штурманской) капитан третьего ранга Сергейцев Тимофей Петрович. Скажу вам господин контр-адмирал, как военный моряк военному моряку, что напрасно вы так пренебрегаете штурманами. У нас командир штурманской части - третье лицо на корабле после командира и старшего офицера, ибо вне прямой видимости берега без него корабль обречен стать "Летучим Голландцем". Или, как в "Пятнадцатилетнем капитане" у господина Жюль Верна - плывем по компасу строго на восток, а уж Южная Америка от нас не увернется. Как все мы помним, пусть с посторонней помощью, но мимо Южной Америки они все же промахнулись...

   Я кивнул, признавая его правоту. Действительно, позор, когда сплошь и радом штурманским делом у нас занимаются аж полковники по адмиралтейству. А это значит, что под Шпицем их не признают за полноценных моряков, и относятся к штурманам, как к бесплатному приложению к компасу.

   Действительно, если ходить по Балтике и Черному морю вдоль берега, как выражается господин Гостев, - "аки пьяный вдоль стеночки" - то заблудиться трудно, и штурман не особо нужен, были бы карты с указанием мелей и каменных банок. Но коль флот выходит в океан, тут Игорь Леонидович прав, в руках штурмана и корабль и жизнь его команды. Недаром в британском и американском флотах, издавна бороздящих моря и океаны, командиром корабля может стать только офицер, имеющий штурманскую подготовку, и выслуживший на этой должности определенный ценз. Да, заимствуем в Европе всякую дрянь, вроде табака и парламентов, а про умные вещи как-то забываем.

   Тем временем, господин Ивлев представил мне командира ракетно-артиллерийской боевой части, капитан-лейтенанта Андрея Алексеевича Карпова. О снайперской стрельбе скорострельных трехдюймовок "Сметливого" я наслушался еще в первый свой вечер на яхте Наместника. Конечно, и прицелы у него не чета нашим, и пушки получше орудий системы Канэ, но все равно, удивительно.

   - Ничего удивительного, - смеется скуластый и невысокий старарт, - Просто снаряды должны быть по весу одинаковые, и навеска зарядов тоже. Какая может быть точность стрельбы, если допуски по весу на десять процентов туда-сюда гуляют. Эдак, и в стенку с трех метров не попадешь, а не только в корабль. Прицелы, прицелами, но еще чутье иметь надо и тренировку, чего прекрасно понимали японцы. В течении полутора лет, готовясь к войне, они занимались на флоте только эскадренным маневрированием и артиллерийскими стрельбами. Ну, и результат до самого нашего вмешательства был налицо. Комендоры "Варяга" показали преотменную храбрость и мужество, и преотвратительную меткость. Господам Витте и Коковцеву микадо по ордену "Восходящего солнца" или "Священного сокровища" дать должен был, за "вооруженный резерв", который победил русский флот. Но, пожалел, однако, не дал.

   И опять он прав. Этот "вооруженный резерв" был сущим нашим наказанием, из-за такой экономии потом выходят большие растраты. Например, сейчас, за ради ремонта двух новейших броненосцев и одного никому не нужного крейсера. Интересные собеседники, господа офицеры из будущего, ну-ка спрошу у Андрея Алексеевича про будущее развитие корабельной артиллерии?

   - Обычное развитие, - вздохнул он, - у главного калибра линкоров как на дрожжах будет расти, прошу прощение за тавтологию, калибр и длинна ствола. Причем, все это буйство развернется буквально вот-вот, в следующее десятилетие. Совершенно обычными будут орудия калибром в четырнадцать, пятнадцать и шестнадцать дюймов. Параллельно с калибром орудий, будут совершенствоваться системы наводки и управления огнем. Возрастет и бронирование. Хорошим тоном будет считаться, если броня сможет защитить корабль от собственных снарядов.

   Но потом появятся управляемые и самонаводящиеся ракеты, и пушки-монстры окажутся никому не нужными. Ракета и летит далеко, и бьет точно. Кроме того, уже родились злейшие враги линкора - субмарина и самолет. И гибли в сражениях нашего будущего линкоры не от огня себе подобных, а от торпед и бомб. Цена, такой бронированной игрушки непрерывно росла, а ценность, наоборот, падала...

   Потому-то мы с товарищами и любуемся вашими броненосцами. Грозные и блистательные, они еще способны породить следующее поколение огромных и ужасных монстров, но внуков, фигурально говоря, у них уже не будет - тупик.

   - Кроме того, уважаемый Александр Михайлович, - вступил в разговор офицер, представленный мне, как Василий Александрович Березин, главмех "Сметливого", - это последнее поколении боевых кораблей с паровой машиной тройного расширения. Мистер Парсонс в Англии уже довел до ума свою трехступенчатую паровую турбину, и вывел некоторые закономерности, позволяющие рационализировать мощность силовой установки. Паровая турбина, потом дизель, потом газовая турбина, как на нашем корабле, окончательно изменят облик флота. Могу сказать только одно - в гражданском судоходстве на Атлантике применение паровой турбины всего через несколько лет даст резкий рывок средней скорости на маршруте с двадцати, до тридцати двух узлов. Паротурбоходы в двадцать-тридцать тысяч тонн водоизмещением станут королями дальних пассажирских маршрутов.

   Я аж присвистнул от удивления - тридцать узлов, это ведь скорость, за которую борются, и все равно не могут достигнуть мелкие и шустрые, как блохи, малютки-миноносцы. А тут стремительно несущийся по волнам целый город, перевозящий несколько тысяч пассажиров. - Удивительно!

   С другой стороны, у России нет потребности поддерживать дальние пассажирские маршруты, и такие корабли для нашего Доброфлота были бы немыслимой роскошью. Разве что в военное время такие лайнеры могли быть переделаны в вспомогательные крейсеры... Нет, цена их слишком велика, и риск потери резко возрастает из-за их размера. Нет, нам бы что-нибудь не такое большое и быстрое, зато экономичное и прагматичное, чтобы в мирное время перевозить грузы, а в военное, перехватывать вражеские коммуникации и возить войска.

   Немного подумав, господин Березин сказал, - Тогда вам нужен дизель. Но у него есть два, точнее два с половиной, минуса. Во-первых, дизелю необходимо жидкое топливо. Годятся соляр, сырая нефть, или мазут. Но беда в том, что во всем мире еще не существует заправочных станций - аналогов угольных станций - для таких кораблей. Они массово появятся позже, когда на жидкое топливо начнут переводить корабли с паротурбинными установками. Минус этот, как видите устраним, но на это потребуется время. Могу сказать одно - в наше время грузовой флот был почти на сто процентов оборудован дизельными двигателями. Между прочим, корабли водоизмещением по двести-пятьсот тысяч регистровых тонн, супертанкеры и суперконтенеровозы...

   Не, господа, они окончательно хотят свести меня с ума! Пятьсот тысяч тонн - это как?! Это какая же махина должна быть, с какой осадкой? Понятно, что такая громадина ни в один Суэцкий канал не влезет, да и не через каждый пролив протиснется. Нет, такое для нас. Это перебор. Хотя, судя по всему, грузовой флот был самых разных размеров... О чем я и спросил своего собеседника.

   - Да, - ответил Василий Александрович, - в наше время дизельные двигатели ставили на корабли всех классов, от аналогов ваших миноносцев водоизмещением в пятьсот тонн, до кораблей, как я уже говорил, в тысячу раз крупнее. Но тут должен напомнить вам о втором минусе дизеля - это сильная вибрация. На артиллерийском корабле с дизельной силовой установкой вы сможете напрочь позабыть про точную стрельбу на больших оборотах. Все дело в этой чертовой вибрации. Снаряды полетят куда угодно, только не в цель. Для уменьшения этой проблемы вам придется придумывать амортизирующие платформы для установки двигателей. А это стоит денег, и кроме того, отнимает у машинного отделения немалый рабочий объем и вес. Но и это еще не все. Дизель, патентом на который сейчас владеет фирма Нобеля, совсем не похож на то, что мы называем этим словом. Скорее ему соответствует патент на двигатель русского инженера Тринклера... С некоторыми пикантными дополнениями. Немцы пожадничали, и не стали выкупать патент Тринклера. Просто они наняли изобретателя к себе на службу. Самое главное, что дизель при равной мощности примерно вдвое легче, чем паровая машина, и в восемь раз экономичней.

   Представьте себе, сколько в России судоходных рек, озер, и прибрежных водоемов. Сколько грузов и пассажиров перевозится у нас по воде. Какой общий выигрыш может быть, если прожорливые паровые двигатели заменить экономичными дизельными. На железной дороге локомотив с дизельным двигателем - тепловоз, вполне может вытеснить нынешние паровозы...

   Я представил. Голова закружилась сначала от затрат, а потом и от возможной прибыли. Это же Клондайк! О дизелях я слышал и раньше, только говорили, что это капризные, часто ломающиеся и ненадежные двигатели. Если же пришельцы из будущего владеют секретом надежной конструкции, то в доле с ними можно браться за дело. Перекупим этого Тринклера, приобретем его патент, наймем кучу адвокатов, и докажем, что наша конструкция никакого отношения не имеет к их изделию. Помнится, капитан Тамбовцев говорил, что в их самоходных повозках стоят тоже дизели. Возьму в долю гостей из будущего, все-таки образцы работающих дизелей у них. Кто осмелится копать под нас, если в пайщиках будет сам зять императора Всероссийского? Ну, а потом мы развернемся так, что чертям будет тошно, куда там лесным концессиям на этой проклятой Ялу. Великий князь Александр Михайлович не вор какой-то. В отличие от иных, свои миллионы я зарабатываю с помощью ума и деловой хватки.

   Вежливо попрощавшись со своими собеседниками, я ушел к себе в каюту осененный великой идеей, которая вполне соответствовала с моей нынешней должностью начальника торговых портов и мореплавания. Надо было многое обдумать. Я полагаю, что завтра адмирал Ларионов не откажет мне в любезности отправить со своего корабля несколько приватных телеграмм нужным людям в Европе.

   Вдовствующая императрица прибыла во дворец своего зятя скромно, без особых церемоний. Лишь наш наблюдатель сообщил, что к воротам сада подъехал крытый возок, из которого в сопровождении мужчины и женщины - должно быть слуг - вышла скромно одетая дама лет сорока-пятидесяти. На самом деле Марии Федоровне было уже 58 лет (опять моя ровесница!), но выглядела она моложе своих лет. Несмотря на небольшой рост, она выглядела величественно, и в то же время женственно. В ней была какая-то пикантность, которую так ценили и ценят в женщинах мужчины.

   - Добрый вечер, господа, - сказала она своим мелодичным, несколько низковатым голосом, входя в столовую. - Я рада видеть людей, которые не жалея себя, заботятся о безопасности моих детей и внуков. Я готова выслушать вас, и буду очень счастлива чем-нибудь вам помочь...

   Мы с Ниной Викторовной переглянулись. Как мы и договорились, первая беседу со вдовствующей императрицей начала Антонова. Чисто психологически, женщинам легче понять друг друга. Тем более, что Нина Викторовна принадлежала к той породе людей, внешний вид которых с первого взгляда внушает доверие.

   - Ваше Императорское Величество, - сказала Антонова, - вы правы, мы действительно хотим помочь сохранить жизнь вашим самым близким людям. Дело в том, что мы прибыли издалека... - Нина Викторовна вопросительно посмотрела на Ксению, и та, уловив ее взгляд, едва заметно покачала головой.

   Я понял, что рассказав о нас, Ксения не сообщила своей матери о самом главном - о том, что мы пришли в этом мир из будущего. Я вздохнул - придется снова начинать попаданческий ликбез для хроноаборигенов.

   - Ваше Императорское Величество, - сказал я, - уважаемая Нина Викторовна хотела сказать, что мы прибыли не с другого конца земного шара, а из другого века. Мы из вашего будущего. В год одна тысяча девятьсот четвертый мы перенеслись из года две тысячи двенадцатого...

   - Не может быть! - воскликнула изумленная Мария Федоровна, - господа, вы в своем ли уме?!

   - МамА, это действительно так, - вступила в разговор Ксения, - эти господа говорят чистую правду. И ты скоро в этом убедишься.

   Мария Федоровна с удивлением посмотрела на дочь, потом на нас. Видимо, она еще не поверила в то, что мы, действительно те, за кого себя выдаем. Пора убедить вдовствующую императрицу в нашем иновременном происхождении.

   Нина Викторовна подошла к лежащему на столе ноутбуку, и включила его. Появившаяся на экране заставка с крейсером "Москва" вызвала у Марии Федоровны возглас изумления. Она с опаской посмотрела на нас и побледнела. Я предусмотрительно пододвинул ей стул, на который она села, не сводя глаз с экрана.

   Мы снова показали ей фильм, который произвел такое сильное впечатление на Николая II. Эффект и в этот раз был примерно такой же, только с учетом женской эмоциональности, слез было на порядок больше. К концу фильма предусмотрительная Нина Викторовна приготовила стакан с водой, в который она накапала настойку валерианы, а Ксения - носовой платок.

   Надо сказать, что вдовствующая императрица довольно быстро привела себя в порядок. Успокоившись, она посмотрела на нас опухшими от слез глазами, и спросила, - Господа, неужели никак нельзя предотвратить весь этот ужас, сделать так чтобы трон моего мужа не пал и Ники, Алиса и их девочки остались живы?

   - Мы для того и прибыли сюда, чтобы это свернуть Россию с ее гибельного пути, - сказала Нина Викторовна. - Мы поможем вам чем сможем, но мы здесь чужие люди, и поэтому, в свою очередь, без вашей помощи нам не удастся предотвратить надвигающуюся катастрофу. Только общими усилиями, и никак иначе!

   Мария Федоровна поднялась со стула, и подошла к нам. Ее прекрасные глаза были полны решимости сражаться за жизнь детей и внуков. Я вспомнил, что в высшем свете у вдовствующей императрицы было прозвище "Гневная". Теперь я понял, почему ей дали это прозвище.

   - Господа, клянусь вам, если вы сможете сделать хоть что-то, что сохранит мир и спокойствие в государстве, что спасет от гибели моих подданных и мою семью, то я готова помогать вам любыми способами. Можете во всем рассчитывать на мое содействие!

   - И на мое! - пискнула оказавшаяся рядом с матерью Ксения. Мария Федоровна одобрительно и с нежностью посмотрела на дочь. Я понял всю мудрость Нины Викторовны, которая посоветовала мне сделать ставку не на мужскую половину семейства Романовых, а на представительниц его прекрасной половины. Ведь именно женщины с их материнским инстинктом готовы биться не щадя самих себя за жизнь своих детей.

   - Ваше Императорское Величество, - сказал я, - мы очень рады, что вы готовы всеми возможными способами помочь нам. Прежде всего, нам хотелось бы, чтобы вы донесли до Государя всю серьезность и опасность происходящего. Мы знаем, что если он и послушает чьего совета, то только вашего. Своими последними решениями он нажил себе смертельных врагов, которые предпримут все усилия для того, чтобы Россия перестала вести самостоятельную политику, и действовать без оглядки французских шейлоков, которые с помощью господина Витте загоняли нашу страну в кредитную кабалу. Да и британцы, натравившие на Россию японцев, сделают все, чтобы не дать нам победить в этой войне. Для покушения на жизнь Государя они используют все доступные им средства, если надо, заплатят убийцам любые деньги. Ведь в противном случае будет подорвано их могущество, а в денежном выражении они понесут огромные убытки. Угроза этого для них страшнее смерти. Ради своих корыстных целей они пойдут на все.

   Марию Федоровну передернуло, - Я понимаю вас, господа, - тихо сказала она. - И я обещаю, что приложу все усилия для того, чтобы мой сын предпринял необходимые меры безопасности, дабы не свершилось непоправимое.

   Поверьте мне, многие сановники моего покойного мужа будут рады выполнить любую мою просьбу. Все, что будет не по силам лично мне, я сделаю с их помощью.

   Господа, я присутствовала при последних минутах жизни моего свекра, императора Александра II, убитого террористами 1 марта 1881 года. Поэтому я понимаю, какую опасность представляют эти безумцы, которые с помощью бомб пытаются изменить судьбу огромной страны. И я не хочу, чтобы мой сын принял такую же мученическую смерть, как и его дед.

   После этих слов Мария Федоровна стала собираться домой. Я вызвался проводить ее до возка, ожидавшего вдовствующую императрицу у ворот дворца. Именно здесь, в садике, я и рассказал ей о том, что не знали ни Ксения, ни Николай. А именно о том, что наследник престола, который должен вскоре родиться у ее сына, будет неизлечимо болен.

   - Господин Тамбовцев, - воскликнула Мария Федоровна, - неужели это правда?! Сегодня вы во второй раз ранили меня прямо в сердце! Я слышала о так называемой "болезни кесарей". От нее умер в 1884 году младший сын королевы Виктории Леопольд, герцог Олбани. В Каннах во время прогулки он поскользнулся, и повредил колено. На следующий день его не стало.

   - Ваше Императорское Величество, - сказал я, - эту болезнь в семью вашего сына принесла его супруга, Алиса Гессенская. А она получила ее, в свою очередь, от своей бабки королевы Виктории. Дело в том, что гемофилия - это болезнь мужчин. Но носители этой болезни - женщины. Даже в наше время она неизлечима. Человек, больной гемофилией может умереть от самой незначительной раны, и жизнь его - сплошное мучение для него самого, и его близких.

   - Вот, значит, как... - задумчиво сказала Мария Федоровна, - теперь я понимаю, почему мое сердце было против этого брака. Из этого следует...

   - Из этого следует, Ваше Императорское Величество, что ваш младший сын Михаил будет все время на положении, своего рода, "дежурного наследника престола". Сейчас он находится в действующей армии и, как в свое время ваш покойный супруг, император Александр III, лично принимает участие в боевых действиях. Мои друзья и коллеги наблюдают за тем, чтобы смог научиться действовать самостоятельно и закалить свой характер, и в то же время, чтобы с ним не случилось ничего непоправимого. Я думаю, что при встрече вы не узнаете своего младшего сына.

   - Большое вам спасибо, Александр Васильевич, - сказала мне вдовствующая императрица. - Я буду рада видеть вас в любое время у себя в Аничковом дворце.

   Сказав это, Мария Федоровна грациозно запрыгнула в теплый возок, подав мне на прощание руку для поцелуя.

   Никакой эскадры мы конечно не встретили. Это я вам говорю, потому что все корабли были в крейсерстве, и у точки рандеву возле западной оконечности острова Чеджу нас встретили только флагманы соединенных крейсерских эскадр, крейсера "Москва" и "Аскольд". Бабахнули салютные пушки, по мачтам поползли вверх флаги расцвечивания. В ответ на "Петропавловске" тоже прогремела пушка, и корабли эскадры украсились флагами.

   Даже трудно сказать, какой из кораблей красивее - "Аскольд" или "Москва". Для моего взгляда пока непривычны решетчатые мачты с антеннами, и наклонные трубы ракетных аппаратов, вместо обычных орудий. На "Аскольде" же дымящая первая труба сразу портит все впечатление. Дым жирными мазками пачкает жемчужно-белое небо, подсвеченное восходящим солнцем.

   Мои размышления были прерваны деликатным покашливанием, - Ваше Императорское Высочество, - обращение ко мне капитана 1-го ранга Алексея Викторовича Гостева было подчеркнуто официальным, - контр-адмирал Ларионов просит вас и ваших сопровождающих прибыть на крейсер "Москва". Катер уже спускают на воду.

   - Да, - подумал я, - вот и еще один этап нашего путешествия позади. По железной дороге от Петербурга до Байкала - это было одно путешествие, от Байкала до Порт-Артура - совсем другое, по морю от Порт-Артура сюда - третье. Теперь же начинается четвертый этап нашего похода. Надеюсь - последний. Будет еще и пятый этап - наше возвращение в Питер. Именно сейчас для нас начинается та работа, ради которой мы восемнадцать суток добирались сюда из столицы.

   Пока я думал, матросы "Сметливого" спустили в катер мои чемоданы. Ни багажа Ольги, ни вещей Михаила не видно. Странно? С Михаилом, как раз все понятно. Он, как лицо сопровождающее, надеется подтвердить свой статус курсанта (вот еще одно новое слово), и сопровождать меня на "Сметливом", продолжая свои адские тренировки. Движется он уже почти нормально, не прихрамывая, правда, продолжая жаловаться на боль во всем теле. Но, знаете, мне кажется, что это своеобразная игра, рассчитанная больше на любимую сестру, чем на всех прочих. Завтраки, обеды и ужины продолжают им поглощаться со страшной быстротой. Вот он идет под ручку с Ольгой. Это мне кажется, или его грудь обтянута шинелью, так что стесняет дыхание? Не знаю, не знаю...

   А вот Ольга, вполне заметно нервничает. Видно, каких усилий ей стоит наигранно-спокойное выражение лица. Ей так и хочется обернуться, поискать в группе провожающих кого-то взглядом, но - положение обязывает. Спина прямая, улыбка любезная, легкие кивки в ответ на приветствия. Весь наш путь через Желтое море она кружилась над своей жертвой, как пчелка над цветком. И никакого намека на то, что ее усилия приняты всерьез. Тишина.

   Правда, я как бы случайно перекинулся парой слов с поручиком Никитиным. Не имея в виду Ольгу, а так, вообще. Ее разговор даже и не касался. Он мне показался вполне ответственным молодым человеком, с чувством собственного достоинства. После нескольких легких намеков, я понял, что он очень уважает Ольгу, и в чем-то даже жалеет ее. Но дальше этого его чувства не заходят. Такие люди как он, не могут быть приложением к кому-то, они всегда сами по себе. И жениться он предпочтет на ровне, и в этом смысле, Арина - это совсем другое дело. Тем более, что даже чисто внешне она для Сергея привлекательнее Ольги. Если дело дойдет до прямого скандала между девушками, то наша Ольга получит еще один шрам на сердце.

   Надо бы поискать ей более подходящую партию, пусть даже снова среди пришельцев из будущего. Хотел было назвать их гостями, но понял, что они пришли к нам навсегда, и теперь это не только наш мир, но и их тоже. А потому и драться за него они будут по-настоящему. А насколько велики их силы мне даже трудно представить, Во всяком случае, с Японской империей они справились довольно легко. Никто даже не может представить, каков будет размах их действий, при конфликте, к примеру с Британской империей. А вот это и есть один из важнейших вопросов. Ники своими неосторожными резкими действиями довел ситуацию до такого градуса кипения, что сейчас возможны даже совместные англо-французские действия против нас. И вообще, впервые за сто лет, прошедших со времен Наполеоновских войн, Англия выглядит растерянной. Рухнули все ее долгосрочные планы и в Европе и в Азии. А постоянно усиливающийся Туркестанский корпус реально угрожает Индии. Надо ждать с их стороны какой-то пакости, но вот, только пока непонятно, какой.

   На палубе крейсера из будущего выстроен почетный караул. Сверкают начищенные бляхи, белые перчатки, на фоне черных мундиров просто ослепительны. Короткие карабины, которые как я уже знал, назывались автоматами Калашникова, были непривычно для нас взяты на грудь.

   Контр-адмирал Ларионов встречал нас у парадного трапа. Если это его парадный мундир, тогда по сравнению с нашими адмиралами ИХ адмиралы могут служить образцом скромности и аскетизма. Наместник прибыл на "Москву" чуть раньше нас, и теперь посмеиваясь, негромко переговаривался с Ларионовым. Ах да, они же знакомы! Уничтожать эскадру адмирала Того контр-адмирал Ларионов явился лично, тогда то он и свел свое знакомство с Наместником.

   Еще на "Ангаре" я наслышался пропитанных щенячьим восторгом рассказов младших офицеров о том деле. Представляю, что расскажут своему начальству отпущенные восвояси выжившие британские советники... И кроме того, из услышанного на "Сметливом" можно было сделать вывод о том, что Наместник оказывает пришельцам некоторые услуги, и имеет за это долю в добыче с японского имущества, которое было захвачено в Корее, и с того, что добыто при крейсерстве.

   А пришельцы, наводя на цель крейсера Тихоокеанской эскадры с помощью своих радаров, имеют долю уже с добытого ими. Потому-то так плотна и непроницаема блокада - джонка не проскочит, а грузы, отправленные в Японию, оказываются в Фузане или на морском дне. Но, т-с-с...

   Невидимый нам оркестр заиграл музыку, а такой же невидимый хор затянул "Боже царя храни". Подтянулись все, даже Наместник. Но Ларионов и его люди при звуках гимна российской империи были вежливы, но не более того. Их эта музыка и эти слова не задевали. Интересно, каков же их гимн?

   Стихли последние ноты имперского гимна, и наступила тишина. Все подтянулись. Вот над палубой поплыли первые ноты неизвестной музыки. "Союз нерушимый народов свободных, сплотила навеки Великая Русь"... Я краем глаза успел заметить, как по щеке адмирала Ларионова скатилась слеза. И у меня тоже перехватило дух и от слов и от музыки. Умеют же потомки взять человека за самое сокровенное. Надо у них этому поучиться.

   Отзвучали последние ноты гимна, прозвучала команда "Вольно". Нам будто приоткрылась на мгновение дверь, за которой мы узрели нечто сокровенное. Я пожалел, что с нами не было отца Иоанна. Может быть он и сумел бы разгадать эту загадку.

   После торжественного приема, мы не спеша проследовали в адмиральский салон, где уже все было готово для долгого и серьезного разговора. Там нас ждал еще один офицер, на этот раз в пехотном мундире. Контр-адмирал представил нам его, как полковника главного разведывательного управления Генерального штаба Бережного Вячеслава Николаевича. Это с его подчиненными мы встречались на Байкале.

   Здесь полковник Бережной является главнокомандующим всеми наземными силами пришельцев. При малочисленности личного состава они сильны своей боевой техникой и вооружением. Дивизия же Кондратенко, предназначенная для десантной операции, как раз наоборот - велика числом, а вот по части техники и огневой мощи слабовата. Единственным средством артиллерийской поддержки для ее солдат являются сорок восемь трехдюймовых русских пушек образца 1902 года, "в девичестве", французское трехдюймовые орудия Шнайдера. Это мой братец постарался, сосватал нашей армии такую уродину. Единственный снаряд, который имеется в ее боекомплекте, это шрапнель, тоже, кстати, французская выдумка. Фугасной гранаты не предусмотрено вообще. А если бы она и была, то ее мощи недостаточно даже для разрушения простейших полевых укреплений. Куда лучше в этом смысле выглядят наши 3,5 и 4-х дюймовые орудия образца 1877 года. Но у них уже явно недостаточная дальнобойность и скорострельность. Сейчас они уже сходят со сцены.

   Но пока разговор не об этом. Вернусь в Петербург - выскажу братцу все, что я думаю о нем и его французских друзьях. Правда, под ним и без того земля должна уже дымиться. С Францией мы теперь фактически больше не союзники.

   - Господа, сегодня у нас на повестке дня два вопроса, - начал адмирал Ларионов, когда все мы расселись вокруг стола, - Первый из них - это десантная операция. С ведома Евгения Ивановича, мы создали в морском штабе в Порт-Артуре утечку информации, согласно которой, целью нашей десантной операции является остров Кюсю. Как вы знаете, Япония полностью отрезана от внешнего мира, и нам было интересно, каким образом англичане дадут знать японцам о том, что их ждет.

   А оказалось все довольно просто. Несколько дней назад в зоне внешней блокады вроде бы "заблудился" британский броненосец "Центурион". Подойдя к побережью Японии примерно на 200 миль, он начал телеграфировать своей очень мощной станцией Маркони. Не знаю, что там услышали японцы, но на остров Кюсю уже стягиваются войска, и на всех пригодных для высадки местах строятся полевые укрепления. Таким образом, Кюсю превратился в еще один мешок, подобный Цусиме, куда влезла очередная японская армия. Теперь, самое главное, - контр-адмирал обвел взглядом всех нас, - настало время сообщить цель десантной операции. Это крупнейший остров архипелага Рюкю Окинава.

   Наместник Алексеев задумчиво пригладил свою бороду, - А почему именно Окинава, позвольте вас спросить? - недовольно проворчал он, - Я-то думал...

   - ...О Токио? - подхватил его мысль контр-адмирал Ларионов, - Нет, Евгений Иванович, в Токио нам пока соваться рановато. Сил не хватает, да и опыта. Там у микадо гвардейские дивизии, лучшие из лучших. Нет, с Токио нам лучше не спешить. Вы же заказали в Дании по своим каналам пулеметы Мадсена с патронами? - Заказали! Вот получим их, натренируем людей, откусим еще что-нибудь, вроде Окинавы, например, Курилы - для разминки, а потом можно будет и с гвардейцами императора Мацухито силами померяться.

   Но я думаю, что до этого дело не дойдет. Японцы - люди здравомыслящие, пардону запросят раньше. У Окинавы же есть еще один плюс. Это, собственно, и не совсем Япония. Империя захватила независимое королевство Рюкю только в 1879 году, то есть четверть века назад, и даже этнически окинавцы не считают себя японцами. У нас есть все шансы прийти на остров, как освободителям, и реставрировать древнюю династию. Это я говорю к тому, что освободителю требуется значительно меньше сил, чем оккупанту для удержания своего контроля над территорией.

   Теперь о стратегическом положении Окинавы. Такая замечательная база позволит нам расширить крейсерские операции далеко на юг и юго-восток, на Филиппинское и Южно-Китайское моря.

   - С положением все понятно, - Наместник сменил гнев на милость, - База для крейсерства, конечно, не сравнить с Порт-Артуром, или даже с Фузаном. Если бы там еще, как вы говорите, и после войны удастся бы зацепиться, то Англия с Францией желчью от злобы подавятся! - Когда начнем?

   Контр-адмирал кивнул, - План такой: к полудню сюда подойдут угольщики, все, что нам удалось отловить за последние десять дней, плюс, кое что мы получили по бартеру в Циндао...

   - Простите, - проворчал Наместник, - получили по чему? Не понял я этого вашего словечка - "бартер"?!

   - Бартер - это прямой обмен товарами без участия денег. - пояснил контр-адмирал, - Мы немцам арестованный по решению призового суда пароход с карболовой кислотой, сырьем для производства шимозы, а они нам - два парохода с кардифом, и еще кое-какую мелочь... Шимоза немцам и вовсе не сдалась, они умные - тротилом пользуются, а вот дезинфицирующими средствами их колония обеспечена на десяток лет вперед, что, учитывая нездоровый тропический климат, крайне важно.

   - Понятно, - кивнул Наместник, - хваткий вы, Виктор Сергеевич, завидую.

   - Послужили бы вы в наши времена... В лейтенантские-то мои годы нам на флоте еще и не так крутиться приходилось, чтоб с голоду не помереть. Выжили, и даже силенок набрали... Но, давайте продолжим... - контр-адмирал Ларионов расстелил на столе большую карту, мы все склонились над ней, - Когда подойдут угольщики, начнем добункеровку, боевые корабли кардифом, пароходы с десантом - обычным углем. Как это водится на российском флоте, бункеровка у нас затянется ровно на сутки. Потом отпускаем угольщики - пусть катятся на все четыре стороны, и начинаем движение на восток в сторону острова Кюсю.

   Не доходя до островов Гото, мы встретимся с группой из четырех десантных кораблей: эсминца "Адмирал Ушаков", сторожевика "Ярослав Мудрый" и авианесущим крейсером. С другой стороны, туда подойдут "Рюрик", "Россия" и "Громобой", патрулирующие восточное побережье Японии. Расходимся из этой точки так... Канонерские лодки и "Ярослав Мудрый" пойдут захлопывать мышеловку под Кюсю. Корветы вместе с "рюриками" пойдут на север вдоль тихоокеанского побережья Японии, заодно еще раз обнуляя тамошнее судоходство. А мы, то есть ваши броненосцы, крейсер "Москва", авианосец, "Адмирал Ушаков", пароходы с дивизией Кондратенко, наши десантные корабли... Мы поворачиваем на юг, и с максимально возможной скоростью движемся в сторону Окинавы. Какая там у вас эскадренная скорость получится, Евгений Иванович?

   - Четырнадцать с половиной узлов, Виктор Сергеевич, - немного недовольно ответил Наместник, - даже не пароходы с войсками подводят, а "Севастополь", машины изношены говорят.

   Адмирал Ларионов пожал плечами, - Снимайте Чернышева к чертовой матери. - Я бы на вашем месте снял. "Севастополь" не единственный корабль этой серии в эскадре. Вот, "Петропавловск", к примеру, сколько дает?

   - Почти шестнадцать, - кивнул Наместник, - так на кого же его менять? Да и новый командир без капитального ремонта сразу не приведет броненосец в порядок...

   - Поставьте Рейценштейна, - посоветовал Ларионов, - Евгений Иванович, если где нужно навести орднунг после безделия и расхлябанности, то туда нужно посылать немца. Отряду крейсеров сейчас командир нужен, как собаке - пятая нога. Во время войны они сами собой управляют, ибо ходят не эскадрой, а как волки-одиночки. Вы же Николая Карловича вместе со своим штабом привезли? Вот и назначайте - броненосец после бронепалубного крейсера - тоже ступень в карьере... - контр-адмирал вздохнул, - Но, в общем это вам решать...

   Наместник огладил бороду и кивнул, - Виктор Сергеевич, я подумаю над вашими словами... - он оглянулся, - С походом на Окинаву нам все понятно. А о каком втором деле вы собирались говорить?

   Контр-адмирал Ларионов в раздумье провел рукой по подбородку, будто проверяя, хорошо ли он сегодня утром побрился, - Понимаете, Евгений Иванович, несколько дней назад из Берлина через Циндао мы получили предупреждение от адмирала Тирпица. Да-да, немцы жаждут нашей дружбы и потому делают авансы. Германская военно-морская разведка получила достоверные сведения о том, что англичане готовят попытку силового захвата одного из наших кораблей. Способ, каким они собрались осуществить это авантюрное предприятие, указан не был, просто немецкому агенту удалось получить самые общие сведения... Место подготовки операции - Гонконг. Корабль-ловушка - трехмачтовая винтовая шхуна "Марроканка". Государство флага - Франция. Как нам удалось узнать уже самостоятельно, над шхуной дополнительно поднят флаг Красного креста. Мне пока ничего не приходит в голову, но это дело пахнет какой-то мерзкой провокацией. Позавчера "Марроканка" вышла из Гонконга, и взяла курс на север. Ее сопровождает наш старый знакомец, британский крейсер "Тэлбот".

   Мы планировали использовать для проведения операции СКР "Сметливый", как сочетающий довольно безобидный вид и хорошее вооружение. - адмирал Ларионов посмотрел на Михаила, - Ваше Императорское Высочество, я знаю о вашем желании пройти подготовку морского пехотинца. Но в связи с возникшими обстоятельствами, не могли бы вы продолжить тренировки и обучение на каком-то другом корабле?

   - Господин контр-адмирал, - вздохнул Михаил, - так дело не пойдет. У каких людей я начал учиться вашему боевому ремеслу у тех и продолжу. А то ведь, как получается - корабль в бой, а Михаил Романов - в кусты? Я сам себя после этого уважать не буду, - плотно сжав губы, он посмотрел на Наместника, - Евгений Иванович, засвидетельствуйте перед моим братом, что это было мое, и только мое желание. - Потом он перевел свой взгляд на меня, - И ты, Сандро, сделай то же самое... - Михаил было сел, но потом снова встал. - Где-то в моих вещах лежит брейд-вымпел наследника престола. Алексей Викторович Гостев просил не поднимать его над кораблем, поскольку не хотел афишировать наше присутствие. Но в данном случае, будет полезно поступить как раз наоборот. Я думаю так, что их предприятие все равно не удастся - я уже успел убедиться в силе и мужестве ваших людей и мощи вооружения. Но британцы об этом не ведают ни сном ни духом. Именно поэтому они и спланировали захват корабля.

   Если они решатся напасть на корабль на котором находится наследник российского престола, то, как говорят мои новые друзья: "У них сорвало башню, и отъехала крыша", что означает крайнюю степень безумия на государственном уровне.

   Тогда вы сможете дать знать Ники, что мы на грани войны, или, возможно уже за этой гранью. Вот теперь, действительно все!

   Пока Михаил говорил, стояла гробовая тишина. Потом контр-адмирал Ларионов и полковник Бережной молча кивнули, а побледневшая Ольга чмокнула его в щеку. По-моему, Мишкин даже засмущался, но, что сделано, то сделано.

   На выходе из адмиральского салона меня взял под опеку вахтенный лейтенант, и показал мне, мой, как он выразился, "президентский номер". Да, в те времена крейсер "Москва" - флагманский корабль Черноморского флота, и на борту кто только не побывал. А еще меня обрадовали новостью, что уже после полудня ко мне сможет снова присоединиться мой адъютант Карл Иванович Лендстрем. Теперь моя следующая задача - как-нибудь невзначай, переговорить с контр-адмиралом Ларионовым тет-а тет.

   А утром после завтрака к нам заявилась пропащая душа - жандармский ротмистр Познанский. Пришел он не просто так, и не потому, что соскучился. Михаил Игнатьевич принес нам весточку от своего самого большого начальника - от министра внутренних дел Вячеслава Константиновича фон Плеве. В свое время, еще время нашего путешествия с приключениями, мы ориентировали Познанского на розыск беглого ссыльно-поселенца Иосифа Джугашвили. Это именно он, обогнав нас на неделю-полторы, через Иркутск отправился в Батуми, где и объявился в начале февраля. Мы подсказали господам жандармам, где его искать, и те сработали на этот раз на отлично - задержали Сосо, о чем и сообщили в Санкт-Петербург.

   Теперь его надо этапировать с берегов теплого Черного моря в зимнюю Северную Пальмиру. Обычным порядком нам это делать не хотелось. Было жаль времени, да и в типичной кавказской неразберихе его опять могли потерять. Ведь было же в прошлом году такое, что по одним спискам он числился уже отправленным в сибирскую ссылку, а на самом деле Коба сидел в Кутаисской тюрьме, где о нем совсем забыли. Дело кончилось тем, что его взяли, да и объявили в розыск, как побегушника. Потом, правда, разобрались, и отправили в ссылку в Иркутскую губернию, откуда он почти сразу же удрал.

   Мы посовещались с Познанским и Ниной Викторовной, и решили, что лучше будет, если за Сталиным поедет спецгруппа. Начальником группы назначим майора Османова, его помощником -- старшего лейтенанта Бесоева, ну, и двух-трех наших бойцов в придачу в качестве силового сопровождения. И вообще это менее всего должно походить на обычное этапирование. Наш клиент имеет хорошую кавказскую память и никогда не забудет ни добро, ни зло. Не хотел бы я быть тем человеком, на кого Коба затаил бы обиду... А поэтому тщательнее все надо делать, тщательнее. От Отдельного корпуса жандармов с нашими орлами в Батум отправится господин ротмистр. Тем более, что он и сам был, по его словам, не прочь поближе познакомиться с будущим "красным монархом".

   Нина Викторовна по телефону созвонилась с фон Плеве, и получила от него добро на эту операцию. Познанский отправился на Фонтанку в МВД, откуда привез грозный документ, подписанный Вячеславом Константиновичем, где нашей спецгруппе давались самые широкие полномочия - "задание чрезвычайной важности", плюс, обязывали все местные власти, "содействовать", "всячески помогать", и "не препятствовать". А если учесть, что губернаторы в России находились в подчинении МВД, то майор Османов с этой бумагой мог строить кого угодно.

   Познанский взял на себя обязанность организовать спецвагон для путешествия на юг (он все же, как-никак, был железнодорожным жандармом), ну, а я с Ниной Викторовной тщательнейшим образом проинструктировал Мехмеда Ибрагимовича и Николая Арсеньевича.

   Ведь мы посылали их не ради того, чтобы они с ветерком прокатились до Батума. Эта поездка нужна была для того, чтобы, сопровождая Сосо, Бесоев и Османов попытались установить с ним контакт, вызвать интерес, и показать, что с ним едут не обычные жандармы, для которых арестованный просто политический преступник, а люди необычные, знающие столько, сколько ни один сотрудник охранки знать не может в принципе.

   И еще. Будущий товарищ Сталин должен почувствовать доброжелательность, исходящую от наших людей. Особенно от Бесоева. Ведь он осетин, а Джугашвили - фамилия, по происхождению осетинская. Во всяком случае, в наше время представители рода Джугоевых заявляли это вполне определенно. Да и по менталитету своему, Османов и Бесоев были людьми восточными. Конечно, они давно уже обрусели, но внутри них все-же осталось кое-что от их южных предков.

   Сборы были недолгими. К установленному сроку к воротам дворца Великого Князя Александра Михайловича подъехало трое саней, в сопровождении пятерых конных жандармов. Наши путешественники попрощались с нами и, усевшись в сани, тронулись на встречу с товарищем Сталиным.

   "Он сказал - поехали, он махнул рукой..." Он - это наш Дед - Васильич, Тамбовцев который. А поехали мы в сторону моего родного дома - Кавказа. Конечно, Батум - не Малгобек, но все же находится чуток ближе, чем Питер. Правда, я уже и забыл, когда последний раз дома был.

   Наш жандарм раздобыл нам классный вагон - как в прямом, так и в переносном смысле. Такие вагоны изготовляли в Америке на заводах братьев Пульман. Их эксплуатировали на всех важнейших пассажирских маршрутах. Ехать в таких вагонах было одно удовольствие. Тем более, что сейчас у нас не было настоящей работы. Спи, сколько влезет, ешь от пуза, и по возможности не теряй бдительности. Ну, и естественно, разговаривай. А разговаривать нам было о чем.

   Михаил Игнатьевич рассказал нам о том, чем он занимался без нас. Да, ему не позавидуешь! Для начала ротмистра заставили писать наиподробнейший отчет о нашем путешествии. Причем, сразу в двух экземплярах - один для Плеве, другой - для генерала Ширинкина. И если министра интересовали больше чисто формальная сторона дела, то начальника Дворцовой полиции оказался более дотошным. Он хотел узнать побольше о наших межличностных взаимоотношениях, о наших привычках, вкусах, причем, каждого в отдельности. Ширинкин пытался создать наши психологические портреты. Умен, генерал, ох умен!

   Заинтересовал меня и еще один момент из рассказа Познанского. Он сообщил о планах возвращения из опалы Сергея Викторовича Зубатова. Причем, эту мысль высказал не Плеве, а Ширинкин. Того самого Зубатова, который опрометчиво вступил альянс с Витте, и начал интриговать против Плеве, был уличен в этом, с позором отправлен в отставку и выслан под надзор полиции во Владимир.

   Плеве, естественно, ничего о Зубатове и слушать не хотел, а вот Ширинкин посчитал, что негоже разбрасываться в наше сложное время такими блестящими профессионалами, как Зубатов. К тому же Ширинкина потряс рассказ Тамбовцева о том, как 3 марта 1917 года, во время обеда Зубатову сообщили об отречении Николая II и его брата Михаила. Зубатов молча выслушал это сообщение, вышел в соседнюю комнату и застрелился. Я спиной почувствовал, что нам в самое ближайшее время предстоит встретиться в Сергеем Викторович. И не только встретиться, но и вместе с ним работать.

   Мы же рассказали - естественно, в пределах дозволенного - о визитах во дворец на Мойку фон Плеве, Ширинкина, и царя. О визите Марии Федоровны мы говорить не стали, потому что, как я понял, у Тамбовцева и Антоновой в отношении вдовствующей императрицы были какие-то свои расчеты.

   Так, за разговорами, мы проехали Тверь, Москву. На стоянках Познанский выскакивал из вагона, и закупал разные вкусняшки у местных жителей, торговавших прямо на перроне. Ну, и передавал листочки с донесениями, которые он тайком от нас писал. Один из наших бойцов застукал милейшего Михаила Игнатьевича за этим занятием. Но мы не были в обиде на ротмистра за это. Работа у него такая.

   Рассказали мы ему и о ситуации, в которой оказался фигурант, за которым мы ехали в Батум. Дело в том, что товарищи по партии беглеца встретили отнюдь не с духовым оркестром. Кто-то из них, должно быть, желая подгадить неуемному и несговорчивому Сосо, распустил о нем нехороший слух. Дескать, в ссылке он стал работать на охранку, и посему надо держаться от него подальше. Сталин почувствовал себя, словно в вакууме. Даже старые его приятели старались не замечать его, и при встрече переходили на другую сторону улицы. В наше время кое-кто из перестроечных "историков" вытащил на свет божий сплетню насчет Сталина - "агента охранки".

   С моей точки зрения, имело место любимое занятие интеллигенции, играющей в политику, называемое "найди провокатора". Эту забаву обожают и в наше время либерасты и прочие "болотные хомячки". Но возможно дело не только в этом. Как потом уже выяснили историки, всю кашу заварил некто Рамишвили, новый руководитель батумских эсдеков и личный враг Сталина. Дело дошло до того, что сей "князь", не желавший делиться властью с Сосо, приказал ему крова не давать, а кто это все же сделает - пригрозил исключением из партийной организации. Грузинские эсдеки позднее показали себя во всей красе.

   Ну, а пока товарищ Коба находится в камере Батумской тюрьмы в полной расстроенности чувств, проклиная царских жандармов, и своих товарищей по партии, которые верят каким-то дурацким сплетням, а не ему, совершившему героический побег "из глубины сибирских руд".

   Познанский от души посмеялся над нашим рассказом, пояснив, что чаще всего такие вот сплетни в среду революционеров запускали сами сотрудники охранки. Расчет был простой - внести разлад и подозрения в среду противников самодержавия, и направить их энергию на поиски "платных агентов охранки". Вполне вероятно, что нечто подобное произошло и со Сталиным. Он, возмущенный высказанным ему недоверием, потерял осторожность, и легко был выслежен и арестован охранкой. А мы ему рассказали, что и среди сотрудников охранки хватало типов готовых за сумму малую отпускать виновных и хватать непричастных. И что зачастую непонятно, где охранка, а где революционеры. Веселье Михаила Игнатьевича сразу куда-то пропало. Счет стал: один - один. Едем дальше.

   Интереснейшее зрелище - наша Ольга бунтует, не желая уходить со "Сметливого". В ход пошло и классическое топанье ножкой, и ослиное женское упрямство. Ее Императорское Высочество ничего не желает слушать. Почему Михаилу можно отправляться в это плаванье, а ей нет? Подозреваю, что дело не обошлось без Арины, которая умело, тонкой струйкой, подливает масла в огонь. В конце концов, даже контр-адмирал Ларионов устал от созерцания этой сцены. Как силой выселить с боевого корабля дочь императора Александра III, не нанеся ей при этом смертельного оскорбления? Слушать же разумные доводы наша капризная дама не желала совершенно.

    Вспомнив восточную пословицу: "Кто спорит с женщиной - тот укорачивает свой век", и махнув рукой - пусть делает что хочет, адмирал сказал мне в частном разговоре, что он разгромил японцев и, возможно, разгромит англичан, но справиться с женщиной, которая что-то вбила себе в голову, даже ему не по силам. Не зря же издавна считалось, что женщина на корабле это к несчастью.

    Теперь навстречу британской провокации отправляются сразу два члена Дома Романовых, любимые брат и сестра Императора. И если с ними что-нибудь случится, то никто не сможет удержать Ники от объявления войны Британии. Тем более, что война с Японией фактически завершена - ее осталось только добить и заключить с ней выгодный для нас мир.

   Вопрос, который продолжает меня непрерывно мучить - каким способом англичане собираются захватывать боевой корабль в открытом море. Каким образом, и под каким предлогом, они собрались проникнуть на борт, поскольку версия абордажа в стиле пиратских историй Дрейка и Моргана - это абсолютное безумие.

    Германская военно-морская разведка, или не сумела получить такие подробности предстоящей провокации, или адмирал Тирпитц не счел необходимым нам их сообщать. Надеюсь, что капитану 2-го ранга Гостеву и поручику Никитину удастся переиграть англичан вчистую. В конце концов, авторы этой провокации не знают, что их замысел раскрыт, и на всем, что они придумали стоит штамп - "не верь глазам своим". А нам остается только молиться, и сжимать кулаки на удачу, чтобы не случилось самого худшего. Что касается Михаила, то я знаю - он полезет в самый огонь, и будет рисковать своей буйной головушкой.

   На эту тему я решил срочно переговорить с контр-адмиралом Ларионовым. Мишкину жизнь нужно сохранить в целостности и сохранности любой ценой.

   Вахтенный офицер помог найти мне контр-адмирала. Они с полковником Бережным и отцом Иоанном беседовали о смысле жизни. Отец Иоанн выглядел, как кот, который только что откушал миску сметаны. Как ни странно, предметом беседы было решение Великого Князя Михаила рискнуть своей головой. И Бережной, и Ларионов, говорили то же, что нам уже сказал капитан Тамбовцев на Байкале.

    Если Россия хочет сохраниться как империя, да еще приумножить свое могущество, то ее служивому сословию - дворянству, необходимо отказаться от завоеванных ими в борьбе с царизмом "вольностей дворянских". Не хочешь, или не можешь служить - расставайся с сословными привилегиями, и превращайся в обычного обывателя со всеми его атрибутами - налогами и повинностями. Родовой аристократии это касается вдвойне, а членов Дома Романовых, втройне. Ушли в прошлое те времена, когда князья Юсуповы, Голицины, Шереметьевы, Ромодановские и прочие, водили в бой полки и армии, возглавляли приказы и коллегии, строили города, и побеждали в битвах. Нынче же все измельчало. Господа аристократы презрели обязанности, и предались безделью и сибаритству.

    А многие, хуже того, нахватавшись отбросов с либеральных западных помоек, со старанием крыловской свиньи под дубом, изо всех сил подтачивают корни российской государственности. Это же касается и Дома Романовых. В нашей большой семье даже случилась такое немыслимое позорище, как пойманный за руку вор, укравший драгоценности из оклада фамильной иконы.

    Но и это еще не самое страшное. Многие из нас служат России так, что лучше бы они этого не делали вообще. В их числе и мой брат Сергей, который на посту начальника ГАУ сосватал нам премерзкие образцы французской артиллерийской мысли. Но хуже всего оказался мой вечный недоброжелатель и старший кузен Великий князь Алексей Александрович, до недавнего времени бывший Генерал-адмиралом, и регулярно запускавший руку во флотскую казну. Даже сейчас он не отставлен от дел, а всего лишь находится в бессрочном отпуске для поправки здоровья. Даже страшно подумать, что будет, если Ники взбредет в голову вернуть его обратно на этот пост. Мне ли не знать, что чинуши под Шпицем, присмиревшие при Макарове, опять начнут чудить и заниматься казнокрадством...

    Все эти мысли молнией пронеслись в моей голове. Все эти идеи с отменой дворянских вольностей были бы весьма полезными, если бы наш Ники возжелал бы их осуществить. Увы, бурно реагирующий на сиюминутные факторы, Император Всероссийский неспособен к ведению долговременной и последовательной политики. В этом я убеждался на протяжении всего его царствования. Идеальный второй, Николай Александрович Романов оказался никаким первым. Еще раз хочется сказать - увы. И тут мне пришла в голову мысль, от которой мне стало не по себе.

   - Господа, - спросил я, - уж не планируете ли вы физическое устранение Государя? На предлагаемые вами меры пошел бы скорее воскресший Петр Алексеевич, а не нынешний Хозяин земли Русской. Или вы рассчитываете, что бурно отреагировав на вешние факторы, Император и дальше продолжит действовать в том же духе? - Не продолжит.

    Полковник Бережной посмотрел на меня как на ребенка, - Уважаемый Александр Михайлович, ну скажите мне, зачем нам устраивать в России цареубийство, и тем самым толкнуть страну к Смуте и Гражданской войне, которую мы хотим избежать всеми средствами? Мы пришли спасать Россию, а не уничтожать ее.

   Контр-адмирал Ларионов добавил, - Ваше Императорское Высочество, должен заявить вам официально. По имеющимся у нас данным, в связи с резкими изменениями в европейской политике, британское правительство взяло курс на подготовку убийства императоров России и Германии. Данные об этом получены по каналам нашей миссии в Санкт-Петербурге, а также от наших немецких партнеров. Несмотря на то, что русско-британские и германо-британские отношения дошли уже до точки кипения, отмечено резкое снижение активности по дипломатическим каналам.

    В тоже время не наблюдается переброски флота в Метрополию, а так же усиления его боевой подготовки. То есть, Британия не собирается решать этот конфликт ни грубой силой, ни дипломатическими методами. Форин Оффис как будто надеется, что в ближайшее время в Берлине и Петербурге сядут на трон новые монархи, которые отдадут им все, что нужно Британии. Конкретные методы осуществления покушений нам пока не ясны, но то, что они готовятся - это точно. Если предупредив немцев, мы можем быть спокойны за жизнь Вильгельма. Мягкотелостью он никогда не страдал, а немецкая полиция славится своими опытными сыщиками. Так что немецкие заговорщики окажутся не в Потсдаме, а в Моабите.

    Насчет вашего старого друга детства мы не можем сказать тоже самое. Несмотря на многочисленные просьбы наших посланцев усилить меры безопасности, император Николай II относится к этим просьбам, мягко говоря, легкомысленно. При наличии в стране разветвленной и имеющий опыт в совершении убийств высших сановников Империи террористической организации, а также активной фронды среди жандармов, высших чиновников, аристократов и крупных буржуа, мы рискуем заполучить вполне успешный теракт против монарха. Причем, учтите, все эти категории противников нынешней власти способны координировать свои действия, как между собой, так и с иностранными интересантами. Наш специалист в области безопасности майор Османов пишет, что у него волосы встают дыбом от той степени наэлектризованности, что чувствуется в Петербурге.

    В этих условиях роль Великого Князя Михаила Александровича бесценна. Теперь он не только способен принять корону, чего не было еще тогда, когда вы выезжали в свой вояж. Теперь он многому научился и сильно повзрослел, стал каким-то упертым, что ли. Старший лейтенант Никитин сообщил мне о том, с каким остервенением его новый ученик вгрызается в нашу военную науку. Предполагалось, что это надоест ему уже на вторые сутки, но пока Цесаревич недовольства не проявляет, и продолжает свои занятия. Я думаю, что он не худший из возможных монархов, какие когда-либо были у России.

   - И зная все это, - взорвался я, - вы все равно отправляете его на "Сметливом" навстречу явной угрозе его жизни и здоровью?!