Восстание Весперов Корман Гордон

— «ЭМИ», — прочитал Дэн и посмотрел на Эми. — О нет! Ты опять?!

Эми смахнула с лица слезинку.

— «Эми… просьба… сделай так» — значит, вот, что она хотела сказать, — промолвила Эми.

— Ты следующий Мадригал-хранитель перстня, — сказал Фиске.

— Ага, — согласился Дэн, — осталось только найти его.

— «Четыре стороны света», — повторил Фиске. — Но причем…

Но он не договорил. Внезапно в комнате замигала сигнализация и завыла сирена.

В комнату громко постучали, и тут же вошел охранник.

— Прошу прощения, — с немецким акцентом сказал он. — На банк совершено вооруженное нападение! Вы должны немедленно покинуть помещение.

Ограбление или… Весперы?

«Ни тот ни другой сценарий ничего хорошего не предвещают», — подумал Дэн.

— Быстрее! — закричал охранник, глядя, как Фиске заталкивает в нагрудный карман письмо и закрывает сейф.

Они побежали к лифту. Но охранник преградил им дорогу.

— Нет, спускайтесь на другом лифте, он отвезет вас прямо на парковку! — и затарахтел в приемник на немецком.

Сердце выскакивало из груди Дэна. Он вспомнил, когда бежал так в последний раз. Только теперь за ними гонятся не Весперы, а какие-то другие люди. Вооруженные. Правда, он еще не решил, как реагировать, — будет весело или дела у них совсем тухляк.

Но, во всяком случае, уже не скучно.

А это хорошо и даже замечательно.

Охранник шел быстрым, уверенным шагом. Он махнул перед кнопкой карточкой, не сводя зорких глаз с дверей, проверил оружие и еще что-то, похожее на газовый баллончик. Дэн надеялся, что это его не самый первый день на службе. Лифт пришел. Охранник нажал кнопку, и тут Дэн заметил у него на запястье татуировку.

Где-то он уже видел такую. Только никак не мог вспомнить, где.

«Я знаю, я знаю, я знаю…»

Какой-то китайский иероглиф? А может быть, японский? Или корейский? Или египетский?

Нет, не то, не то. Он мучительно вспоминал.

— А куда мы едем? — вдруг закричал он. — Они же нас ждут как раз внизу, на парковке! Это безумие! Что мы делаем?!

Эми бросила на него страдальческий взгляд.

— Вы один не прикроете нас, их же много! — закричал он, вцепившись охраннику в руку.

— Все схвачено, парень, не шуми! — ответил охранник.

«Все схвачено?» Так говорят швейцарские охранники?

На его запястье мелькнул рисунок, сделанный фиолетовыми чернилами. Игрушечный трицераптор.

Дингер. Точно, его зовут Дингер! Это эмблема бейсбольной команды «Колорадо Рокиз».

Откуда у немецко-говорящего швейцарца такая татуировка?

Дэн в отчаянии смотрел на мелькающие кнопки лифта. А вдруг этот чувак просто учился в Штатах? Но как-то не похоже.

Дэн кинул быстрый взгляд на Эми.

«Опасность», — беззвучно сказал он.

Она вытаращила на него глаза. Лифт быстро спускался вниз, а у Дэна росло предчувствие, что внизу их ждет не самая ласковая встреча.

Ну, ладно, если этот охранник — на самом деле, охранник, то он простит.

Дэн глазами показал на красную аварийную кнопку. Эми кивнула. Он выхватил у Фиске бумажный пакет и «нечаянно» выронил из него путеводитель. Охранник посмотрел на пол. Эми быстро нажала кнопку «Стоп». Лифт вздрогнул, и все растерянно посмотрели на дверь. Этого он и ждал. Дэн тут же натянул пакет охраннику на голову. Охранник вскрикнул, но у Дэна как раз оставалась доля секунды, чтобы ударить его под коленки. Охранник потерял равновесие и, выругавшись, упал на колени, пытаясь одной рукой стянуть пакет, а другой поймать Дэна за шею.

Дэн вырывался и в это же время видел, как Эми бьет охранника кулаками по голове. Только что могли ее слабые кулачки сделать с этим верзилой!

Фиске согнулся пополам. А с ним-то что? Но тут он выпрямился и стукнул охранника по шее сложенной в рулон газетой. Охранник ничком упал на пол.

— Ничего себе! Круто! — пробормотал Дэн. — Вы агент ЦРУ, дядюшка?

— Чему только ни научишься, если ты Кэхилл, — ответил Фиске, усаживаясь на спину охраннику. — А теперь объясни мне, что все это значит?

— Я уверен, что он от Веспера.

Дэн в двух словах рассказал ему про татуировку и выражение «Все схвачено». Глядя на человека, который лежал у его ног без сознания, Дэн понял, что все это звучит чудовищно глупо и нелепо.

— Эми нажми на какой-нибудь этаж, — сказал он. — Лучше на самый высокий. Нам надо поскорее уходить отсюда.

Эми нажала на верхний этаж. Лифт пополз вверх, а Фиске вытащил у охранника оружие.

— Потрясающе! — Дэн не сводил с дядюшки восхищенных глаз.

Как только двери лифта открылись, Фиске открыл баллончик с газом, сунул его под пакет и выпустил струю в лицо охраннику.

— Немного поплачет, когда проснется.

Эми напоследок всей ладонью нажала на кнопки.

— И попутешествует! Надеюсь, ты ничего не перепутал? — сказала она Дэну.

— Он ничего не перепутал, — сказал Фиске. — Все сходится. Охранник сделал ошибку, когда говорил на немецком. Он сказал по рации «du» вместо «Sie». У Дэна просто более быстрая реакция.

Дэн расплылся в гордой улыбке, и они с Фиске ударились кулаками.

Лифт открылся. Серый пол. Тишина. Вереница кабинетов вдоль длинного коридора. За открытыми дверями никакой паники. И никакой тревоги.

— Что происходит? Разве они не знают, что случилось в банке? — спросила Эми.

— Наверное, неправильно сработала сигнализация, — сказал Дэн.

— Здесь находится дирекция банка, — сказал Фиске, читая дверные таблички. — Вот, это кабинет вице-президента.

— А вот и сам президент, — сказал Дэн. — Чего уж скромничать, пойдем сразу к начальству!

Они открыли дверь и вошли в приемную.

Два секретаря за двумя абсолютно одинаковыми столами. Одинаково светловолосые и коротко стриженые. Одинаковые серые костюмы. Между столами — вход в кабинет Президента банка. На двери огромные стальные ручки. На стенах огромные серебристо-серые картины. Единственное цветное пятно — вид на темно-синее Цюрихское озеро за окном.

— Чем могу быть любезен? — невозмутимо спросил их секретарь слева.

Странно.

— Я Фиске Кэхилл. У меня здесь счет. Мы были наверху, там у нас банковская ячейка. К нам подошел охранник и сказал, что в банке вооруженные грабители…

— Которые хотят проникнуть на наш этаж, — перебил его Дэн.

— И когда мы поняли, что этот человек один из них, нам пришлось его обезвредить.

Секретарь слева и секретарь справа смотрели на них, открыв рты.

— Мы не получали сигнала тревоги, — сказал один и нервно поправил на носу очки в серебряной оправе.

Фиске вытащил из кармана оружие и с громким стуком положил его на стол. Лица у секретарей вытянулись.

— По-моему, это оружие банка, — сказал Фиске.

Тот, что с серебряной оправой, нервно облизнул пересохшие губы.

— Думаю, вам следует обратиться к господину Дюберу.

— Хороший ответ, — сказал Фиске.

Дверь перед ними открылась, и к ним вышел высокий седовласый господин. Все в нем сверкало благородным металлом. Серебристые волосы, серебряная оправа, стальной взгляд, серые глаза.

— В чем дело, Бруно? — строго спросил он.

Очкастый развел руками, словно говоря, что он не уполномочен нести ответственности за трех ненормальных американцев.

— У них тут просто какой-то американский боевик, — с презрительной усмешкой сказал он.

— Это не боевик! — негодующе закричал Дэн.

Господин Дюбер свел на переносице брови.

— Не могли бы вы начать сначала? — сказал он.

Они потратили еще несколько минут на Дюбера, заново пересказывая ему историю. Тот незамедлительно вызвал по телефону охрану. Выслушав, что ему сказали с другой стороны линии, Дюбер помрачнел.

— В банке не зарегистрировано ни одного нападения, — сказал он.

Фиске, Эми и Дэн растерянно переглянулись.

— Но мы слышали сирену!

— У нас нет сирены, — ответил Дюбер. — У нас беззвучная сигнализация.

— Значит, он принес ее с собой, — предположила Эми, — и включил на нашем этаже.

— А красная лампочка? — спросил Дэн. — Получается, он принес ее заранее и потом включил пультом?

— Здесь что-то не так, — сказал Фиске. — Вы должны в этом разобраться.

— Совершенно верно, мистер Кэхилл. Пройдемте со мной, — согласился господин Дюбер.

Он вывел их в коридор. Потом в другой коридор, но на этот раз без серых ковров и серых картин. Взмахнул карточкой и пропустил их в первую дверь слева.

Перед мониторами сидели сотрудники службы безопасности банка и внимательно следили за экранами; они даже не повернулись в их сторону.

Господин Дюбер что-то объяснил человеку в черном, показывая на них рукою. Черный повернулся и смерил всех троих тяжелым каменным взглядом, пошептался с человеком перед экраном, подсел к монитору и уставился в него.

Фиске, Дэн и Эми не выдержали и встали рядом. Перед ними на зернистом экране тускло мерцала серая камера лифта.

— Вы видите время? — сказал Дюбер. — Вы сказали, что ехали в служебном лифте на подземную парковку. В этот лифт уже час никто не входил.

— Но это невозможно, — прошептала Эми.

— А как же охранник? — спросил Фиске.

— Его смена закончилась десять минут назад, — сказал человек в черном. — Он уже покинул помещение.

— Это господин Мозер, начальник службы охраны, — пояснил Дюбер.

— Охранник перехитрил нас, — сказал Дэн. — И вас. Вы что, не видите? Он заменил камеры!

— Мы проверим, — ответил ему Мозер.

— Содержимое вашего сейфа на месте, правильно? — сказал Дюбер. — Ничего не пропало. Мы уже все проверили. Конечно, в сейфе нет камер наблюдения. Для вашей же безопасности.

— Это еще ни о чем не говорит, — сказал Фиске. — Пропажи не обнаружено, но вторжение было. Вы должны вызвать полицию.

— Но ничего не пропало! — Мозер сжал губы. — Мы сами с этим разберемся.

— А охранник? — еще раз спросил Фиске.

— Я уверяю вас, все наши сотрудники проходят двойную проверку…

— Можно посмотреть запись камеры наблюдения в коридоре, где находятся сейфовые ячейки?

Охранник нажал на кнопку клавиатуры. Внизу экрана таймер отсчитывал назад время. А вот и тот охранник.

Стоит. Стоит. Стоит.

— Это Бахманн, — сказал Мозер. — Новичок. Безупречная характеристика.

— Да, не считая того, что он бандит, — сказал Дэн. — Посмотрите на таймер. Мы выходили оттуда меньше десяти минут назад, а коридор пустой! Это фальшак!

— Я не знаю слова «фальшак», — отрезал Мозер, глядя на них, как на Семейку Крейзипэнтс.

— Рекомендую провести двойную идентификацию каждого сотрудника банка, — посоветовал Дэн. — Чуваку Бахманну в одиночку с этим делом не справиться.

Вежливая маска слетела с лица начальника службы безопасности.

— Я не привык получать советы от маленьких мальчиков, — сказал он.

Дэн решил, что пора ему врезать. Но Фиске предупредительно положил руку ему на плечо.

— Чувак, — сказал он Дэну. — Нам пора в путь.

Они вышли из банка через боковую дверь и сразу сели в такси. Фиске попросил шофера покатать их вокруг озера.

— Они уже следят за нами, — мрачно сказала Эми.

— Сомневаюсь, — ответил Фиске, глядя в заднее окно.

— Мы устроим им ловушку, — сказал Дэн.

— Как? — спросила Эми.

Дэн вытащил из кармана куртки бумажник.

— Вот, прихватил с собой, на всякий случай, — сказал он. — Так что, зовите меня просто Дэн Карманный Воришка.

— Он был обезврежен, — тоном прокурора сказала Эми.

— Согласен, но все же я виртуоз!

В бумажнике оказалось несколько швейцарских франков и удостоверение на имя Максвелла Бахманна.

Дэн с досадой бросил пропуск на сиденье.

— Дешевая подделка. Это не выведет нас на след.

— Вовсе необязательно, — сказал Фиске, поднимая с сиденья пропуск.

Он положил его на колени и сделал несколько снимков на мобильный телефон.

— Отправлю их Эразмусу. У него в голове целая картотека Весперов.

— Не забудь — пусть пробьет татуировку, — напомнил Дэн.

Дэн смотрел на фотографию на пропуске. Лицо обыкновенного студента. Ничего общего с преступником.

У Фиске зажужжал телефон. Все трое прилипли к экрану.

«КАСПЕР ВАЙОМИНГ. ОЧЕНЬ ОПАСЕН. НЕ ПРИБЛИЖАЙТЕСЬ».

— Каспер, штат Вайоминг? — переспросил Дэн. — Но это далеко!

— Это не город, — сказал Фиске. — Это его имя, Дэн.

— Очень опасен, — повторила Эми. — Что ж, надеюсь, что он не знает, где нас искать. И куда мы едем.

— А мы куда-то едем? — спросил Дэн.

— Ах, да, — спохватился Фиске. — Я расшифровал письмо Грейс. Просто его смысл настолько очевиден, что я не сразу это сообразил.

— Так, куда мы едем? — спросила Эми.

— Цермат, Швейцария, — торжественно объявил Фиске. — Так что Альпы вы все-таки увидите!

Поезд плавно пересекал живописные окрестности Швейцарии, Эми с Дэном устроились на удобных сиденьях и приготовились слушать Фиске. Он поправил на носу очки и разгладил на коленях письмо.

— Четыре стороны света… — начал он. — Я чуть не сошел с ума. Четыре стороны света — это Маттерхорн.

— Как аттракцион в Диснейленде?! — спросил Дэн.

— Совершенно верно, — согласился Фиске. — И он назван в честь горы, которая находится в Швейцарии. Эта гора имеет необычную форму — она похожа на четырехгранную пирамиду, стороны которой обращены на север, юг…

— …запад и восток, — нетерпеливо закончила Эми. — Четыре стороны света. Но я все равно не понимаю, как ты догадался, что речь идет о горе?

— «Матте» на немецком языке означает луг, а «хорн» — горный пик. Это Грейс дает мне еще один ключ, на случай, если я не пойму, что такое «четыре стороны света». У наших родителей было шале в Цермате, — продолжал Фиске. — Грейс часто бывала там в юности вместе с Беатрис. Потом умер отец. Но шале не стали продавать. А позже, когда я бросил колледж… кстати, вы никогда не должны так поступать, — и Фиске посмотрел на них поверх очков.

Дэн закатил глаза, а потом многозначительно взглянул на Эми.

— Хорошо, дядя Фиске, а можно ближе к делу?

— Так вот. Когда я бросил колледж, Грейс пригласила меня в путешествие по Европе, и мы заехали сюда, в это шале. Она не была здесь с самой юности. Думаю, просто боялась, что нахлынут воспоминания о прежней жизни. Эта поездка оказалась последним нашим совместным путешествием… Я боялся и не знал, что она про меня думает. Боялся, что она будет звать меня тряпкой. Потому что я никогда не был одним из них. Я сторонился Кэхиллов, не участвовал в их играх, я презирал их за предательства, мелочность, зависть… Все Кэхиллы говорили, что я слабак. За то, что я избегал их.

Эми с Дэном слушали его, боясь пошевелиться. Фиске никогда не рассказывал им о своей жизни. Однажды он упомянул, что бросил колледж и потом несколько лет «бродяжничал» по свету. Но больше ни слова. А они не спрашивали.

— Я знал, что Грейс нужна моя помощь. Я знал, что она нуждается в моей поддержке. Но она… она совершила благороднейший поступок. Вы знаете… она отпустила меня. Навсегда. Она сказала, чтобы я уходил… уходил и никогда не возвращался. Она сказала, чтобы я исчез.

— Ничего себе, — сказал Дэн, — а я… я тоже все время говорю Эми, чтобы она исчезла. — Но у меня это не работает.

— Она хотела, чтобы я исчез в буквальном смысле этого слова. Чтобы Кэхиллы нигде не смогли меня найти. Она говорила, что через некоторое время они забудут обо мне, потому что я для них бесполезен. И кстати, она оказалась права. Так оно и вышло. Но в тот день она дала мне свое благословение. И номер в швейцарском банке, — улыбнулся он. — Грейс всегда была практичной. И я исчез. Я жил некоторое время в Таиланде, в Новой Зеландии, на Бали… потом обосновался в Португалии. Но мы не теряли друг друга и встречались время от времени. И когда она позвала меня домой, я взял билет на ближайший рейс. Я знал, что болезнь ее смертельна. Хотя она и не говорила. Но я чувствовал это без слов.

Какое-то время все молчали. Эми покачивалась на сиденье в такт поезду, смотрела на зеленеющие луга за окнами и быстро-быстро моргала. Этот узел — между братом и сестрой — его не разрубить ничем. И не имеет значения, что Фиске ушел со сцены. Грейс все равно заботилась о нем.

— Я был воспитан Грейс. И был ее ребенком. И то, что она отпустила меня, было самым великодушным поступком на свете.

Дэн опустил глаза.

— А что картошка? — спросил он.

— Здесь уже сложнее. Мы любили жарить картошку на огне. Правда, это случалось не в каждый день рожденья. А в этом шале вообще никогда.

— А может, не в картошке дело? — сказала Эми. — Может, это камин?

— Да, в шале есть большой камин. И перстень может быть спрятан там. Потому что однажды, незадолго до своей смерти, она сказала, что если я захочу, то могу делать с нашим имуществом все, что пожелаю, — с особняком, домом в Нантакете, с картинами, книгами, но шале должно остаться неприкосновенным. Ни продавать его, ни перестраивать, ни даже ремонтировать его нельзя. Она договорилась с кем-то из местных, что за ним будут присматривать — и только. От меня оно должно перейти по наследству к Эми. Тогда я не понимал, в чем дело. Я думал, может быть ты, Эми, чемпион по слалому или что-то в этом роде.

— Ага, если только по падениям с детской горки, — горько усмехнулась Эми. Она, конечно, каталась на лыжах в Массачусетсе, но была далеко не чемпионом. — Значит, перстень там.

Вот, за что она любила 39 ключей — в них были загадки. А бег на длинную дистанцию по лезвию бритвы — всего лишь досадная необходимость.

Некоторое время все молчали и, убаюканные мерным стуком колес, незаметно заснули. У них выдался тяжелый день, а перед ним — бессонная ночь. Эми спала, но сквозь сон чувствовала, как Фиске бережно накрывает ее своим пальто.

Чуть не проспав нужную станцию, они все-таки успели на пересадку и в последний момент вбежали в альпийский экспресс с красными вагончиками и большими панорамными окнами. Поезд заскользил по заснеженным долинам, через перевалы и горные деревушки с деревянными шале. Издалека они казались игрушечными и были похожи на картинки из книжки про певцов фон Трапп. Эми показалось, что вот-вот — и над долиной зазвучит песенка «My Favorite Things».[10]

Маттерхорн выросла на горизонте еще за несколько миль до Цермата. Гора действительно напоминала остроконечную пирамиду и сверкала белизной на фоне безоблачного голубого неба.

— Потрясающе! — прошептала Эми.

— Эта гора больше четырнадцати тысячи футов в высоту, — сказал Фиске.

— Точнее четырнадцать тысяч шестьсот девяносто два фута,[11] — уточнила Эми.

— Это не самая высокая гора в мире, но раньше одна была одной из первых по сложности. На ее склонах погиб не один десяток альпинистов. Например, в пятидесятых годах с нее так и не вернулись два студента из Кембриджа. Но научно-технический прогресс не стоит на месте, поэтому восхождение на нее стало проще и доступнее. Даже этих студентов случайно нашли тридцать лет спустя.

— Жесть, — передернулся Дэн.

— Да, вершина Маттерхорн жестока и беспощадна, — продолжал Фиске. — А вы знаете, что на ней находится самая высокая канатная дорога в Европе и самая высокая станция. Но мы с вами на этот раз туда не попадем. Наше шале стоит ближе к подножию. И как только мы найдем э-э-э… то, что ищем, придется сразу двигаться дальше. Я не думаю, что Каспер Вайоминг действует в одиночку.

Поезд бодро вздохнул и въехал на станцию. Фиске, Дэн и Эми выстроились в очередь с другими пассажирами, которые собирали свой спортивный инвентарь и багаж.

— В Цермате нет автомобилей, — сказал Фиске. — Но зато есть электротакси, фуникулеры и трамвай. Я связался по электронной почте с фрау Вайзер, она ответила, что дом будет готов к нашему приезду.

Казалось, в Цермате обитают только лыжники, они ходят по улицам прямо в лыжных ботинках, с лыжами наперевес. Они, да еще туристы всех мастей — от заурядных зевак до заядлых шопоголиков. Главную улицу Цермата Банхофштрассе сплошь заняли магазины самых знаменитых дизайнеров — одежда, часы, украшения. Между ними ютились крохотные кондитерские с ароматной выпечкой и пирожными, аппетитно выставленными в витринах.

— К шале мы подъедем на фуникулере, — решил Фиске. — А там уже и до дома рукой подать.

От места, где они высадились, сразу начиналась лыжня.

— Смотрите, мы можем идти вдоль лыжни, а если подняться на фуникулере еще немного вверх, уже недалеко и до вершины.

К шале пришлось пробираться по сугробам, и Эми с Дэном были счастливы, что не забыли натянуть зимние ботинки еще в Америке. Но идти им пришлось недолго. Дом стоял на заснеженной поляне среди вековых, присыпанных снегом, елей. Сбросив с ботинок снег и постучав ими о деревянные ступеньки, они вошли внутрь.

Дом дышал тишиной и прохладой.

— Не успел прогреться к нашему приезду. Здесь слишком долго никто не жил, — сказал Фиске.

Камин занимал почти всю стену. Вся мебель была старая и очень уютная. Вид из окна просто завораживал: внизу в долине пестрели дома и крыши Цермата, вокруг — горы, горы, горы.

— Спасибо, фрау Вайзер! — восторженно закричал Дэн, вбежав на кухню. — Она оставила нам шоколадки!

Фиске с Эми грелись у камина. Вскоре, уплетая шоколад, к ним присоединился и Дэн. Они смотрели на почерневшие кирпичи так, словно хотели выведать их тайну.

— Дни рождения, — прошептала Эми. — День рождения Грейс, твой день рождения. — Она села на корточки. — Если жарить в камине картошку, то будешь стоять как раз здесь. Смотрите! — вскрикнула она. — Здесь на кирпиче царапина. Она похожа на букву «М»!

— Мадригалы! — прошептал Фиске.

— Значит, дни рождения, — начал Дэн.

— Точно! — воскликнула Эми. — Грейс говорит: «Вверх, вниз». Значит, надо взять числа ваших дней рождений и по ним отсчитывать кирпичи. Грейс родилась двадцать четвертого декабря, то есть месяц двенадцатый, день двадцать четвертый. Отсчитаем двенадцать кирпичей вверх, а потом двадцать четыре вниз. Год, я думаю, не надо, иначе мы вылезем в трубу, правильно? — и она отсчитала двенадцать кирпичей вверх.

— Так, а теперь пойдем вниз, и потом к твоему дню рождения, дядюшка, девятого августа, и оттуда восемь кирпичей наверх, и потом девять вниз…

Готово.

— Плотно сидит, — сказала она, постучав по камню. — У нас есть какие-нибудь инструменты?

Дэн взял со стола ключ, сел рядом на корточки и поковырял в шве.

— Не получается. Нужно что-то острое, чтобы зацепить получше, — сказал он.

— Здесь что-то не так, — покачал головой Фиске. — Если мы все правильно рассчитали, то кирпич должен сам выйти из стены.

— Если мы только ничего не перепутали, — сказал Дэн.

— Подождите, — сказала Эми. — В письме Грейс говорит про ваши дни рождения где-то в Европе, правильно? Где именно?

— Она там говорит «Наши дни рождения в Европе», — вспомнил Дэн.

— Ага. А в Европе дни рождения пишутся в другом порядке, — сказала Эми. — Сначала идет день, а потом месяц. А в Штатах мы, наоборот, сначала пишем месяц, а потом день. Значит…

— Значит, сначала надо отсчитать день, а потом месяц, — закончил за нее Фиске.

На этот раз Эми отсчитала от буквы «М» двадцать четыре кирпича вверх и двенадцать вниз, потом девять вверх и восемь вниз.

Она толкнула кирпич.

— Он двигается!