Война с демонами. Мертвые демоны (сборник) Бретт Питер
Длинная пасть разомкнулась, обнажив сотни желтых, похожих на гравировальные иглы зубов, но Элисса выдержала взгляд подземника, и Раген раздулся от гордости. Он знал закаленных метчиков, не способных встретиться с демонами глазами.
Но когда демон прыгнул, мгновенно покрыв расстояние между ними и чиркнув перед Элиссой когтями, та взвизгнула, и у Рагена зашлось сердце, как у новичка, который впервые очутился в открытой ночи.
Меточная сеть остановила удар с грохотом и вспышкой, которая разошлась паутиной молний.
Элисса увидела, как сеть отозвалась энергетическим выбросом, сбив демона с ног. Шмыгнув носом, она ушла в палатку. Взбешенный неудачей подземник бросался на сеть снова и снова, но тщетно.
Так продолжалось какое-то время. Первый демон привлек других, и вскоре вокруг уже шастала дюжина выползней, поочередно испытывая метки.
Один Создатель знает, как удалось Элиссе заснуть. Раген помнил время, когда и сам был способен на это, но разбалованная отставкой память наградила его кошмарами, и теперь он лежал без сна, вздрагивая при каждом ударе.
Перед рассветом, когда демоны поутихли, он задремал, но быстро проснулся от шума охраны, которая снимала лагерь. Он сел в седло, морщась от боли во всем теле.
Довольно скоро они достигли Лощины и провели две ночи в гостиницах, прежде чем снова выступить в путь. Они спросили об Арлене – местных было хлебом не корми, только дай поболтать про Избавителя, – но ничего нового не узнали. Многие верили, что он вернется, но никто не видел его те несколько недель, которые миновали с поединка.
После бессонных ночей в пути Рагена подмывало задержаться на день-другой – возможно, нанести визит графу Тамосу, но в его памяти звучали слова рачителя:
«Терн влачит одинокое существование в открытой ночи».
Они прибавили ходу.
Невдалеке от развилки на Топь появился вестник. Он смотрел дико, и конь его был в мыле.
При виде отряда вестник резко остановился и от души приложился к бурдюку с водой. Раген не знал его. Он слишком давно отошел от дел.
– Во имя докмейстеров, мне нужен новый скакун, – заявил незнакомец. – А вы – поворачивайте назад.
Его тон встревожил всех, но Раген сохранил хладнокровие.
– Что стряслось?
– Красийцы, – ответил тот. – Они взяли Доктаун. Сюда валит пропасть беженцев, и я без понятия, преследуют ли их пустынные крысы.
– Создатель, – выдохнул Раген. – Далеко отсюда?
Вестник пожал плечами:
– Два дня пути. Может быть, три. Если шарумы пойдут этой дорогой, поверь мне, ты пожалеешь, что оказался здесь, когда они нагрянут.
Раген кивнул и обратился к Дереку:
– Выдели человеку новую лошадь. Остальные пусть разворачиваются и возвращаются в Лощину. Встретимся там.
– А ты куда? – вскинулась Элисса.
– Ты знаешь, – ответил Раген. – Кто-то же должен предупредить болотников.
– Я не пущу тебя одного.
– Это не обсуждается, Элисса, – отрезал он. – Я запрещаю тебе ехать со мной.
– Попробуй удержи. – Элисса отвела вожжи, чтобы он не схватил.
Она была опытной наездницей, и Раген не навязал бы ей свою волю.
– У нас нет времени на игрища, – сказал он.
– Так перестань упрямиться, и поехали, – отозвалась Элисса.
Раген выругался, но обратился к охране:
– Робберт, Натан, отдайте вестнику своих лошадей, пусть чередует. Ждите нас в Топи. Остальные – за нами.
Раген пришпорил лошадь, и они галопом понеслись к поселку.
Был седьмак, они достигли Праведного дома к окончанию службы. Верующие текли из молельни во двор, чтобы выпить, закусить и насладиться теплым осенним днем.
– Разыщи гласного и сообщи новости, – велел Раген Дереку, когда они подъехали к коновязи. – В мое последнее посещение Топи это была женщина по имени Марта, но прошло десять лет. Возьми людей и обеспечь порядок, пусть гласный подумает, как лучше поступить. Население нужно эвакуировать, но паника не поможет делу.
– Я? – удивился Дерек. – Разве не ты…
– Я больше не вестник и не член гильдии, Дерек, – сказал Раген. – Мне здесь не место и придется заняться другими делами, коль скоро я хочу найти Терна до того, как поселок падет.
Дерек поджал губы, но кивнул и привязал коня. Махнув своим людям, чтобы шли за ним, он устремился в толпу на поиски гласного.
Раген увидел рачителя Вереска, который стоял в дверях молельни, опираясь на костыль и обмениваясь улыбками с возбужденной паствой. С последней их встречи пузо рачителя удвоилось в размерах, но выглядел он вполне здоровым. Темных волос было больше, чем седых; глаза полнились жизнью.
Глаза эти округлились при виде Рагена, и Вереск, прервав беседу с убеленной сединами четой, приветствовал его:
– Раген! – Он распростер руки. – Хвала Создателю, ты пришел!
– Как я мог не прийти? – ответил Раген после медвежьего объятия.
Повернувшись вполоборота, он указал на Элиссу:
– Это моя жена, Мать Элисса.
Он ничего не сказал о наступающих красийцах. Рачитель скоро сам о них услышит, а Раген собирался к тому моменту пуститься на поиски Терна.
Вереск склонился, сколько позволил костыль:
– Ваш приезд – большая честь для нашей деревушки, сударыня.
– Бросьте, – сказала Элисса. – Это честь для меня.
– Наши крытые дерном дома и грязные улочки не так хороши, как легендарные мощеные улицы Милна, – отозвался Вереск, – но народ здесь славный.
– Будь оно так, нам не пришлось бы ехать в такую даль, – возразил Раген. – Что это за славный народ, если он позволяет шляться в открытой ночи мальчишке, которому нет и шестнадцати?
– Невежественный, запуганный, – ответил Вереск. – Я их не защищаю, но с тех пор, как красийцы захватили Форт Райзон, болотники стали недоверчивы к чужакам.
– Не помню, когда они были лучше-то, – заметил Раген. – А дальше станет только хуже.
– Мм? – не понял рачитель.
– Забудь. Ты уверен, что это был Терн?
– Создатель свидетель, – сказал Вереск и вышел из тени дверного проема на солнце, помогая себе костылем. – Он годами крал Даяние, что возлагают в седьмак.
– Годами? – Раген рассвирепел, к горлу подступил ком. – Годами?! А пишешь мне только сейчас?
– Спокойно, вестник, – поднял руку Вереск. – Я не собирался строчить в Милн о том, что у меня пропадают Даяния. Ты запросто мог приехать и обнаружить, что виноваты белки.
Элисса накрыла ладонью руку Рагена, и он осознал, что стиснул кулак. Расслабился, сделал глубокий вдох.
– Простите моего мужа, – сказала Элисса. – Последние недели он думает только о Терне, и ему не терпится начать поиски. Продолжайте, пожалуйста.
– Да не за что прощать. – Вереск начертил в воздухе перед Рагеном метку. – Это слова любви к Терну, и Создатель взвесит их как таковые, когда будет судить твое сердце.
Раген заставил себя набраться терпения. Он не отличался религиозностью.
– Все эти годы я пытался изловить вора, – продолжил Вереск. – Развесил колокольчики на двери и окна, ночевал в алтаре – делал все, что только мог выдумать. Но рано или поздно отворачивался, и Даяние тут же исчезало.
Вереск торжествующе воздел палец:
– Но потом меня осенило! Я спрятал колокольчик под крышкой. Сам затаился в прихожей и, услыхав звон, – рачитель громко хлопнул в ладоши, – выскочил! Застиг его на месте преступления. Он был грязен, подрос, но это, без сомнения, Терн Дамадж.
– Но как такое возможно? – спросил Раген. – Чтобы шестилетний малыш выжил в открытой ночи и провел в ней десять лет?
Вереск развел руками:
– Я молился о чуде. Наверно, Создатель одно и припас для бедняги.
– Я тоже его видела.
Все трое повернулись на голос. Сказавшей это было лет шестнадцать, и в Милне она считалась бы девочкой, но на селе уже выросла в женщину.
– О чем ты, чадо? – осведомился Вереск. – Кого ты видела?
– Терна Дамаджа, – пояснила девочка.
– Эй, Тами! – позвали ее.
Раген перевел взгляд на ее родню и понял, почему девочка показалась ему знакомой. У Мейсена Тюка так и осталась дырка на месте зуба, что выбил Раген.
– Я видела иногда, как он за мной наблюдает, – сказала Тами. – Через двор, из зарослей свиного корня.
Мейсен надвинулся, как грозовая туча:
– Эй, девка! Забери тебя Недра, как ты смеешь перебивать рачителя, когда у него разговор?
– Минуточку, Мейсен, – остановил его Вереск. – Тами рассказывала нам, что видела Терна Дамаджа.
– Ночь! – воскликнул Мейсен, и Тами поникла под его яростным взглядом. – Хватит уже пороть чушь об этом Черныше!
– Ты и сам его видел, – осмелилась возразить Тами.
Мейсен покачал головой:
– Я видел какого-то мальца, который подглядывал за тобой, когда ты доила корову, но он сбежал до того, как я его рассмотрел. Это мог быть любой пацан из нашего вонючего села! А никакой не призрак, и это ясно, как солнце.
Он с извиняющимся видом обратился к рачителю:
– Девчонка рассказала о призраке всем дружкам, и вот извольте, половина местной детворы травит у очага байки про Черныша, которого якобы видели.
– А как быть с другим разом? – напомнила Тами.
Мейсен закатил глаза:
– Тут она и последнего ума лишилась.
Тами уставилась себе под ноги:
– Я видела его ночью в окно, он умыкнул стакан молока из-под Майского Колокольчика.
– Тогда он наполовину демон, если разгуливает в открытой ночи, – заявил Мейсен. – Ты видела либо призрака, либо вообще никого.
Вереск кашлянул:
– Ладно, добро. Благодарю тебя, Тами. Хорошего дня тебе, Мейсен.
Огорченный пренебрежением, Мейсен буркнул что-то невнятное, взял Тами за плечо и собрался уйти, но Раген задержал их.
– Всего один вопрос, – попросил он. – Этот мальчик, в какой он был стороне? Куда ты смотрела?
– На восток, – ответила Тами. – На дорогу, которая ведет к свалке.
Раген кивнул и достал золотое солнце. Для милнской знати монеты были довольно обычным делом, но в таком захолустье, как Топь, одна половина жителей никогда не видела золота, а другой не давали к нему прикоснуться. Возможно, это поможет бежать от наступающего войска.
– За содействие, – пояснил Раген, вручая монету Тами.
Она и Мейсен побрели прочь, таращась на деньги и совершенно огорошенные.
Глава 6
Недрилы
– Теперь понятно, почему его не растерзали, – сказала Элисса, когда они приблизились к свалке, и помахала рукой, разгоняя смрад. – Демоны не выносят вони.
Пока болотники еще не разошлись со двора Праведного дома, Раген с Элиссой расспросили местных ребятишек о Черныше, выдавая по серебряной звезде за каждую новую историю. Большинство представляли собой невозможную чушь, но две-три показались правдоподобными, и после углубленного дознания Раген уверился: дети видели… что-то. Нечто, исправно являвшееся со стороны поселковой свалки.
– Эта вонь даже не половина дела, – ответил Раген, прихлопнув на шее комара. – Болотный воздух воняет сам по себе. А здесь – произведение искусства. Болотная вонь в сочетании с гниющими потрохами и…
– С содержимым детского подгузника после поноса всю ночь напролет, – подхватила Элисса.
Рагена замутило, но он подавил рвотный позыв:
– Тем больше причин найти Терна и убраться как можно дальше от этого места. Если он вообще находится здесь и все это не маревниковая байка.
– Ты не веришь? – спросила Элисса.
– Вереск славится тем, что хлещет эль собственного приготовления, – ответил Раген. – Это видно по лопнувшим сосудам на лице. А был ни много ни мало седьмак. Не зря же говорят – похмелье, как у рачителя в первак с утра.
– Девочка поклялась, что видела его, – возразила Элисса.
– Да, – кивнул Раген. – Но дети, лишившись друзей, частенько видят их на пустом месте.
– Ночь, со мной та же история, – призналась Элисса. – Могу поклясться, что на прошлой неделе увидела в Энджирсе Коба.
Они двинулись вокруг свалки, преодолевая нагромождения мусора и отбросов.
Местность сплошь заросла. В основном сорняками, но и полезных растений нашлось удивительно много. На первый взгляд они появились хаотично, но, обнаружив их в третий раз, Раген подумал, что это не случайно. Он спешился и принялся изучать насаждения.
Элисса тоже присела на корточки, чтобы проследить побеги до самой сырой земли.
– За ними ухаживали.
Раген выпрямился.
– Да, но это не значит, что здесь потрудился Терн. Возможно, это мусорщики или их родня. Почва хорошая, если смириться с запахом.
Они вернулись в седла и еще раз объехали участок.
Вскоре очутились на скальной возвышенности, где старые колеи, оставленные колесами фургонов, вели на край, откуда сбрасывали гнилые отбросы. Остальную местность заполонил более твердый мусор, которого за многие поколения скопились горы, пускай и невысокие. Все это граничило с болотом, оно растянулось на мили и скрывалось в густом, зловещем тумане.
– Мы так и не решили, как поступим, если найдем его, – заметила Элисса.
– А что, есть вопросы? Заберем в Милн, – улыбнулся Раген. – Чай, не впервые приведу бродягу.
– А если он не вспомнит тебя и не захочет ехать?
Раген пожал плечами:
– Тогда потащим силком для его же блага. Он же не может прожить всю жизнь на болоте, как зверь.
Из зарослей донесся шорох, и оба встрепенулись, глянув на звук. Свиной корень. Стебли еще покачивались, хотя ветра не было.
– Терн! – громко позвал Раген. – Это ты, малыш?
Ответа не последовало. Побеги замерли. Но тень сомнения осталась, и Раген направил лошадь в заросли – взглянуть поближе.
Он уже подумал, что ему померещилось, когда все пришло в движение и нечто вырвалось из укрытия – темная тень пронеслась так близко от кобылы, что та пронзительно заржала и встала на дыбы, побивая копытами воздух. К тому времени, как Раген ее укротил, возмутитель спокойствия, кем бы и чем он ни был, исчез.
– Ты видела? – вопросил Раген, выводя лошадь из кустарника.
Не дожидаясь ответа, он направил ее на гору твердого мусора и привстал в стременах, чтобы расширить обзор.
Элисса мигом очутилась рядом.
– Только мельком, но оно было слишком большим для кролика и слишком маленьким для ночного волка. Бросилось через дорогу вон в те заросли, – показала она.
Раген видел примятые стебли, и его наметанный глаз различал след так же легко, как находил вехи на заросшей дороге вестников. Неустановленный беглец помчался из одного убежища в другое, устремившись в болото. Там, где скрылось это нечто, еще колыхался туман.
Раген скользнул из седла, забрал ночную сумку, щит и копье.
– Стреножь лошадей и разложи круги. Я вернусь до наступления темноты.
Элисса указала на сумку:
– Если до темноты, зачем тебе оружие и переносной круг?
– Здравый смысл, – ответил Раген.
Она скрестила руки.
Он вздохнул:
– Я оставлю зарубки. Обнеси лошадей кругом и догоняй. У нас в запасе всего несколько часов светового дня.
Раген прихлопнул очередного комара и еле удержался от бранного возгласа – он выдал бы их с головой. След находился с трудом, но преследуемый спешил и оставлял в грязи не вызывающие сомнений отпечатки. Башмаки у него разные, но вполне подходящие для шестнадцатилетнего подростка.
Еще не факт, но Рагену хотелось верить.
– Признаться, я думала, сидя дома в тепле, что вестником быть шикарно. – Элисса убила комара, который присосался к тылу кисти. – Даже завидовала порой, когда ты разглагольствовал о панорамах и городах.
– Это в жонглерских песнях все шикарно, – сказал Раген. – Они никогда не поют о комарах.
– И о хождении по грязи, пока не промокнут башмаки, – согласилась Элисса. – Мне кажется, что я обута в колоды льда.
– Возвращайся к лошадям и обсохни, – предложил Раген. – Я скоро присоединюсь.
– Идем со мной. Утром поищем еще, нам совершенно незачем тянуть до темноты. Если это Терн, ему есть где спрятаться на ночь, иначе бы он так долго не протянул.
Здоровенный комар сел Рагену на нос. Тот машинально хлопнул, и получилась приличная затрещина. Элисса прикрыла рот, пряча смешок. Когда боль прошла, Раген протяжно выдохнул.
– Ладно, может, ты и права. Идем обратно, хотя я не уверен, что торфяные демоны хуже проклятых комаров.
Элисса огляделась, и ее веселость угасла.
– А ты уверен, что знаешь, куда нам идти в таком тумане?
Раген усмехнулся и показал:
– Я тучен и сед, но первое, чему учится вестник, – отыскивать север, даже будучи вдрызг пьяным и нарезая круги.
– Очаровательно, – отозвалась Элисса.
Раген направился к лагерю, но вдруг споткнулся и провалился в топкую карстовую воронку. Он повалился ничком, лодыжка взорвалась болью.
– Демоново дерьмо, будь оно проклято и провались в Недра! – выкрикнул Раген.
Элисса моментально очутилась рядом:
– Не двигайся.
Она погрузила руки в грязь, чтобы высвободить ногу, но сапог прочно засел в трясине. Раген взвыл, когда она выдернула ступню из обувки и вытащила его на сравнительно сухой пятачок.
Сделав глубокий вдох, он на пробу пошевелил ступней. Тупая, пульсирующая боль вспыхнула вновь, но нога работала как положено.
– Вроде не сломал. Поищи чем перевязать, и до лагеря как-нибудь дохромаю.
Он произнес это с большей уверенностью, чем испытывал, но Элисса приняла его слова за чистую монету, сняла шейный платок для верховой езды и туго перетянула лодыжку, пока не распухла. Затем выкопала из грязи сапог, и Раген закусил палочку, натягивая его. Элисса забрала ночную сумку и щит, оставила ему копье лишь для опоры.
Раген проковылял какое-то время, но они углубились в болото дальше, чем он думал, а боль усиливалась с каждым шагом. Наконец она стала невыносимой.
– Мне нужно передохнуть. – Раген тяжело опустился на гнилой пень.
Элисса, дав ему похорохориться, теперь принялась действовать быстро.
– Ты весь в поту. Надо бросить доспехи.
Раген замотал головой:
– Это отцовские…
– Я знаю. – Элисса погладила его по затылку, где волосы слиплись от пота. – Только он не хотел бы, чтобы мы из-за них погибли.
Раген скрипнул зубами, но разрешил ей помочь с креплениями.
– Утром пришлем за ними людей, – сказала Элисса.
– Они заржавеют к утру, – ответил Раген, сбросив в грязь тяжелую кольчугу. – И я не буду просить людей рисковать и высматривать их, когда на подходе войско.
Сделав глубокий вдох, Раген оперся на копье и попытался встать. Пожалуй, это будет легче без лишних сорока фунтов на плечах. Он начал надеяться, что они доберутся до лагеря еще засветло.
Но лодыжку разрывало от боли при каждом шаге, и становилось все хуже по мере того, как она распухала в тесном кожаном сапоге. Его придется срезать.
«Сначала доспехи, следом – любимые сапоги», – подумал Раген. Он сделал еще один шаг, и лодыжка отказала напрочь, повергнув его на землю.
Сапоги вдруг представились наименьшей бедой. Он взглянул на Элиссу, гадая, не здесь ли настигнет их смерть – в забытом Создателем болоте, куда забрели ради мальчика, которого, возможно, вовсе не существует.
Он ожидал увидеть в ее глазах страх, но Элисса только выдохнула, огляделась и приметила в бескрайних топях обширную торфяную плешь. Удовлетворенно кивнув, она подступила к Рагену и подставила шею, чтобы он обхватил ее одной рукой.
– Что ты делаешь? – спросил Раген.
– Далеко тебе не уйти, а нести я тебя не могу, – ответила Элисса. – Доведу вон до того пятачка и разложу круг.
– Ты можешь… – начал он.
– Раген, я долго терпела, но – Создатель свидетель – если ты намекнешь, что мне следует бросить в болоте раненого мужа и спасаться одной, то предпочтешь встречу с демонами моему гневу.
Раген был слишком измучен для спора. Ему понадобились все силы, чтобы доковылять до пятачка. Под конец он уже навалился на нее всем весом, но Элисса стерпела это без звука, уложила его в центре и вынула из сумки спасительный круг. Тот был узок, места осталось мало, но его хватит, чтобы отогнать демонов.
Почва оказалась неровной и сырой, далекой от идеала, но Элисса двигалась уверенно, раскладывая круг. Раген кое-как сел и начал готовить костер.
Ночь будет долгой.
Раген всмотрелся во мрак. Свет, что просачивался сквозь туман, поблек, тени сгустились и удлинились. Если солнце еще и не скрылось за горизонтом, то не замедлит скрыться.
– Сделала все, что могла, – отчиталась, вернувшись к нему, Элисса.
Переносной круг имел десять футов в диаметре, но торфяной островок был меньше и с одного края резко обрывался.
Пока Элисса занималась кругом, Раген нарезал брусками торф, чтобы подложить под меченые пластины, которые должны находиться на одном уровне. Два встали в ручье, как опоры моста. Еще один – на ненадежной перемычке, что протянулась над карстовой воронкой. Другие, вкопанные в ровную почву, окружила мутная вода.
Несовершенства были пустячными по отдельности, но несколько мелких структурных сдвигов могли сыграть с переносным кругом дурную шутку. Метки продолжат действовать, защищая Рагена и Элиссу в непосредственной близости от них, но жизнь обоих зависела от магической паутины, образованной сцеплением меток, энергетические потоки которой формировали защитный купол.
– Мастерская работа, – похвалил Раген. – Если вернемся в Милн – получишь медаль от гильдии метчиков.
Элисса усмехнулась:
– Я слышала, что цеховой мастер раздает их всем метчикам, с которыми спит.
– Только тем, которые спасают ему жизнь.
Раген медленно поднялся на ноги. После отдыха стало чуть лучше – как и от принятой щепотки порошка железного корня. Боль приутихла, а отек уменьшился. Бежать не получится, но их жизнь может зависеть от быстрых действий в тот миг, когда первый демон опробует метки.
В сети найдутся бреши, однако отыскать их помешают слишком многие факторы. Но как только подземник атакует круг, метки высосут из него толику магии и сеть полыхнет энергетической вспышкой.
Это займет всего миг, подобно молнии, что раскалывает пасмурное небо, но они – и демоны – успеют заметить дыры.
Если те окажутся маленькими или легко устранимыми, то Раген с Элиссой увидят рассвет. Если нет – Раген прибегнет к меченому копью и будет отгонять демонов, пока Элисса не поправит пластины.
– Теперь уже в любую минуту, – произнес он.
Элисса кивнула, и Раген вновь подивился стальному блеску в ее глазах. Он думал, с нее хватит одного вида демона, и то чересчур, но она, как заправский вестник, сохраняла спокойствие.
Раген представил их совместные странствия взамен многомесячных разлук. Иные вестники так и жили, но Элисса была благородных кровей, и это казалось немыслимым.