Война с демонами. Мертвые демоны (сборник) Бретт Питер
– Уже дважды, – ответил тот.
Барон нахмурился и глянул на Арлена, но мельком. Натянуто улыбнулся.
– Пересчитай в третий, – велел он стражу.
Арлен кашлянул.
– Он прав. Недостающая петарда лежит под козлами. Я отпугивал ею разбойников.
Он попытался внушить себе, что забыл про эту шашку, но в глубине души знал, что не вынул ее сознательно, надеясь, что никто не заметит недостачи.
Все потрясенно посмотрели на него. Подняла глаза даже Стэси. Арлен быстро рассказал о стычке с разбойниками, хотя ни словом не обмолвился о Сандаре.
Тем не менее барон Тэлор выслушал его с разинутым ртом.
– Вы сблефовали и прорвались, размахивая петардой?
– О блефе речи не было, – улыбнулся Арлен.
Тэлор с лающим смешком покачал головой:
– Даже не знаю, отвага это или безумство! В жизни не слышал ничего подобного. Если это правда, ядра у вас как у скального демона.
– Говорят, что иначе вестником и не стать, – промурлыкала баронесса и наградила Арлена взглядом, от которого его пробрала дрожь. – Но как они проведали о грузе? Точную дату знали только мать Кера и я.
– И Сандар, – сказал Арлен. – Который якобы накануне сломал ногу.
– Это серьезное обвинение, вестник, – заметил Тэлор с неприкрытой угрозой. – Чем вы его подкрепите?
Арлен знал: его дальнейшие слова определят, жить Сандару или умереть. Он пожал плечами:
– Я никого не обвиняю. Лишь говорю, что на вашем месте обзавелся бы новым вестником.
– Откуда нам знать, что вы попросту не выколачиваете себе место? – осведомилась баронесса.
– Я всего-навсего подмастерье. Гильдия все равно не даст мне места.
– Фи! – пренебрежительно отмахнулась она. – Мы можем устроить все росчерком пера, и вы это знаете. Если говорите правду, мы перед вами в неоплатном долгу.
Арлен кивнул:
– Я высоко ценю вашу заботу, сударыня, но хочу повидать мир до того, как осяду на постоянной должности.
Баронесса поцокала языком:
– Вы, молодежь, всегда в бегах, но настанет день, когда вам покажется, что постоянная работа на знакомом маршруте не так уж плоха.
Покончив с завтраком, барон и баронесса встали. Арлен вскочил на ноги, то же сделала Стэси, по-прежнему смотревшая в пол.
– Прошу простить, но нас ждут дела, – извинился Тэлор. – Стэси проследит, чтобы вас разместили в гостинице, и скажет мальчикам собрать провизию на обратный путь. С дарами от графа Брайна, разумеется.
Шурша дорогими мехами, они ушли, и Стэси чуть присела в реверансе.
– Дочь Стэси, к вашим услугам, – пробормотала она.
– Звучит как смертный приговор, – сказал Арлен.
Баронская дочка наконец посмотрела ему в глаза:
– Прошу прощения, вестник, но за него сойдет и письмо, которые вы доставили от графа. – Ее голос был кроток, как у тех, кто уже выплакал все слезы.
– У меня еще ноги гудят от подъема. – Арлен указал на стол. – Не посидите со мной немного?
Стэси кивнула и позволила Арлену отодвинуть ей стул.
– Как вам угодно.
Усевшись напротив, Арлен перегнулся через стол и заговорил тише:
– Говорят, доверить тайну вестнику надежнее, чем рачителю. Ее не снимет с его уст ни человек, ни все демоны Недр – только тот, кому она предназначена.
– И это утверждает человек, который битый час кормил моих родителей сплетнями, – заметила Стэси.
Арлен улыбнулся:
– Как только слухи достигают главного зала гильдии вестников, они перестают быть тайнами, но с вами я поделюсь настоящей.
– Мм? – выгнула Стэси бровь.
– Дерек продолжает считать, что нет на свете женщины прекраснее, чем Стэси Тэлор, и молится, чтобы у вас не началось кровотечение, – сообщил Арлен. – Так и велел передать.
Стэси ахнула и схватилась за сердце. Бледные щеки ярко вспыхнули, и она виновато оглянулась, но никто не смотрел. Тогда она жадно уставилась ему в глаза.
– Ясно, не началось, – ответила она, рассеянно теребя тесемки лифа. – Но это ничего не меняет. Он мне не пара.
– Это ваши слова или отцовские? – спросил Арлен.
– Какая разница? – пожала плечами Стэси. – Отец хоть и убрал из имени букву «й», когда женился на благородной кузине графа Брайна после кончины моей матери, но продолжает ощущать себя торгашом среди аристократов, потому что вхож в высшие круги только благодаря своим брачным обетам. Он желает мне добра, а значит, я должна рожать детей достойному ноблю и посещать Школу Матерей.
Он подавил желание сплюнуть. Когда Арлену исполнилось одиннадцать, отец тоже хотел навязать ему договорной брак, и он отлично помнил свои тогдашние чувства.
– На моей родине никто не называет себя аристократом, – ответил он. – Пожалуй, оно и к лучшему.
– Честное слово, – печально согласилась Стэси.
– Как же твой отец выкрутится, коль скоро твое положение известно?
Стэси безрадостно рассмеялась:
– Скорее всего – никак, потому и снаряжает «караван», чтобы доставить меня ко двору графа Брайна, где я тайком рожу ребенка среди слуг, после чего графиня-мать Кера представит меня, как будто я только что прибыла в город, и устроит мне «правильный» брак. Дерек даже не узнает, что стал отцом.
– Тебе придется миновать полустанок, – напомнил Арлен.
– Не важно. С нами поедет смотритель-сменщик, и Дерек отправится домой еще до того, как проведает, что в экипаже заперта я.
Она огляделась, не смотрит ли кто, и сжала его руку. Он прочел в ее глазах страсть и жажду приключений.
– Но если Дерек узнает о предстоящем и заготовит припасы, он сможет пойти не в гору, а с горы. Даже если отец вышлет погоню, как только он скроется, у нас будет в запасе неделя. Более чем достаточно, чтобы найти друг друга, продать мои украшения и раствориться в городе.
Стэси взглянула на него горящими глазами:
– Если ты передашь ему это, вестник, ни слова не сказав никому и не занеся в журнал, я заплачу тебе чем угодно.
Арлен почувствовал себя старшим братом, опекуном. Он передаст ее послание даром, но нельзя отрицать, что кое-что ему все-таки нужно. То, что под силу устроить баронской дочери.
– Мне нужна петарда, – сказал он тихо.
– И все? – фыркнула Стэси. – Я упакую с провизией полдюжины.
Арлен задохнулся, потрясенный тем, как легко все вышло, но быстро расплылся в улыбке.
– Зачем тебе петарда? – спросила Стэси.
– Хочу убить скального демона, который меня преследует.
Стэси склонила голову, изучая его так, как бывает при желании выяснить, шутит собеседник или просто рехнулся. В конце концов чуть повела плечами и встретилась с ним взглядом.
– Только пообещай, что сначала доставишь письмо.
Арлен взял на отдых два лишних дня, пока золотники составляли ответные письма. Он все еще быстро уставал в разреженном горном воздухе, но тот с каждым днем беспокоил его меньше. Он проводил время с умом, наблюдая, как рудокопы прилаживают шашки. Всем хотелось отличиться перед новым вестником, и горняки охотно отвечали на вопросы.
Увидев, как внушительная скала в мгновение ока превратилась в гору щебня, Арлен понял, что разрушительная сила петард не преувеличена. Если что-нибудь и пробьет толстый панцирь Однорукого, то только они.
Наконец все уладилось, и на третий день он снова надел тяжелые доспехи и направился в конюшни. Седельные сумки уже наполнили припасами, среди которых Арлен нашел ящичек с шашками, переложенными соломой, и запечатанный конверт с именем Дерека, написанным летящим почерком.
Барон не обманул – спускаться и правда намного легче. Он быстро добрался до первой стоянки, поднажал и еще засветло достиг полустанка. Дерек вышел навстречу.
– У меня для тебя письмо, – сообщил Арлен, вручая конверт.
Глаза смотрителя вспыхнули, он поднес нераспечатанное послание к солнцу.
– Создатель, – взмолился он, – пусть она не кровит!
Он возбужденно вскрыл письмо, но по мере чтения его улыбка увяла, а лицо медленно побелело как снег, лежавший вокруг. Смотритель в ужасе взглянул на Арлена.
– Ночь, – выдавил он. – Недра, она свихнулась. Неужели думает, что я сбегу в Милн?
– Почему бы и нет? – спросил Арлен. – Ты же только что молился об этом Создателю.
– Конечно, потому что я рассчитывал сделаться зятем барона, а не остаться на неделю наедине с подземниками.
– И что с того? Стоянок полно, а ты отличный метчик.
– Знаешь, вестник, что самое неприятное в работе смотрителя? – спросил Дерек.
– Одиночество?
Дерек помотал головой:
– Ночевка по дороге домой. Спуститься-то по склону на пост можно и за день, но при подъеме обратно обязательно заночуешь у проклятого меченого столба. – Он содрогнулся. – Сидишь и смотришь, как рыщут подземники, а между вами нет ничего, кроме магии. Не понимаю, как вы это выносите. Я всегда возвращаюсь домой обмочившийся, в примерзших штанах. Да и один никогда не бываю! Когда меня сменяют, папаша и братья всегда выходят навстречу, и мы караулим по очереди, вчетвером.
– Народ же постоянно там ходит, – заметил Арлен.
– И ежегодно гибнет как минимум полдюжины. Иногда и больше.
– Только беспечные.
– Или невезучие, – сказал Дерек. – Никакая девушка того не стоит. Мне нравится Стэси, и щелка у нее что надо, но она не единственная в Брайнс-Голде.
Арлен нахмурился. Невозмутимое упрямство Дерека, выдающего отговорку за отговоркой, напомнило ему отца. Джеф Тюк тоже отвернулся от жены и ребенка, убоявшись провести ночь вне дома, и это стоило жизни матери Арлена.
– Ты и наполовину не мужчина, если вернешься в Брайнс-Голд без Стэси и ребенка, – сказал он и сплюнул.
Дерек зарычал и сжал кулаки:
– Тебе-то какое дело, вестник? Какая тебе разница, сбегу я с дочкой барона или нет?
– Такая, что эта девушка и младенец, которого она носит под сердцем, достойны лучшего, чем презренный трус, – ответил Арлен, и от удара Дерека из глаз у него посыпались искры.
Перекатившись, он обогнул Дерека и ударил его по почкам бронированным локтем. Дерек взвыл и согнулся пополам. Арлен уложил его на снег мощным ударом в лицо. Наружу вырвалась давно похороненная злость, и Арлен еле подавил желание продолжить избиение. Он вернулся в седло.
– Вряд ли я тут задержусь, – заявил он смотрителю, который приподнялся на локте и тряс головой. – Лучше переночевать наедине с подземниками, чем за мечеными стенами с человеком, который отрекается от родного дитяти.
Тропа перевалила через хребет и ушла круто вниз, оставив Брайнс-Голд и полустанок на дальней стороне горы. Синяк на скуле тупо пульсировал на морозе, и Арлен мрачнел все сильнее. Он разочаровался в человеке не в первый и не в последний раз, но дело, как всегда, в ином. В страхе. Перед подземниками. Перед ночью. Перед смертью.
«Страх – полезное чувство, – говорил отец. – Он сохраняет нам жизнь».
Но он ошибался, как и во многом другом. Джеф Тюк принял и так глубоко впитал свой страх, что счел его мудростью. Жизнь под предводительством страха могла продлить его годы, но ярмо оказалось тяжким, и Арлен сомневался, что отец вообще когда-нибудь по-настоящему жил.
«Я буду уважать подземников, но никогда не прекращу с ними бороться», – подумал Арлен.
За час до заката он остановился и разбил лагерь, выложил круги и стреножил Утреннего Ветра, предварительно укутав его одеялами. Взглянул на ящик с петардами и решил, что откладывать незачем. Чуть раньше он пересек теснину, идеально подходившую для его целей. Прихватив два копья, две шашки и щит, Арлен устремился назад и вскоре отыскал ее. Над нею нависал эскарп, очень похожий на тот, где Сандар подкарауливал их с Керком.
Он прошел чуть дальше, бросая в снег лакированные дощечки со световыми метками – по этой тропе скоро пожалует Однорукий. Затем вернулся к теснине, взобрался на эскарп и стал ждать сумерек, хищно следя за тропой.
Стемнело быстро, и вот закурился мерзкий, зловонный, оскверняющий лицо земли туман. Демонов было мало, но меньше чем в трех шагах от Арлена сгущался скальник – приземистая тварь с броней под цвет камня.
Арлен знал: демон не заметит его, пока не материализуется полностью, но не пустился бежать и не разложил круг. Вместо этого присел, дожидаясь, когда тот загустеет. Как только демон утратил прозрачность, он бросился на него, выставив щит с полным набором основных меток, что тянулись по кромке. Едва достиг подземника, магия вспыхнула, остановила выползня и столкнула его с уступа в пропасть.
Арлен улыбнулся, когда рев демона оборвался, сменившись далеким звуком удара. Сорвавшаяся ниже лавина с коротким рокотом погребла подземника. Арлен сомневался, что падение нанесло демону непоправимый ущерб, но все равно получил удовольствие от бешенства твари.
Ночь выдалась ясная, и полумрак отступил перед лунным и звездным светом. Снег тускло заблестел. Арлен услышал шум приближения Однорукого задолго до того, как увидел гигантского скального демона.
Он выждал, держа наготове спичку в той же руке, что и щит, а в другой – петарду. Копья воткнул в снег, тоже поблизости. Когда световые метки осветили тропу, Арлен чиркнул по спичечной головке ногтем, и та со щелчком зажглась. Он поднес к ней запал, который сразу с треском занялся. Не медля, Арлен размахнулся, метнул шашку и поднял щит, следя за тропой через кромку.
Однорукий остановился, озадаченно уставился на снаряд, но затем, с непостижимым для Арлена проворством, смахнул его здоровой рукой. Шашка скрылась из виду, после чего взорвалась так мощно, что дрогнул весь горный склон, а Арлен упал на колено, и у него зазвенело в ушах. Пошло гулять эхо. Однорукий на миг отвлекся, но в остальном не пострадал.
– Недра, – пробормотал Арлен, когда огромный демон вновь обратил на него внимание.
Хорошо, что есть запасные петарды.
Вынув вторую, Арлен нащупал спичку, и тут Однорукий ринулся в нападение. Арлен успел поджечь и бросить шашку, но Однорукий снова проявил расторопность: резко замер и на сей раз, поймав снаряд, подтянул его ближе, чтобы хорошенько рассмотреть.
Арлен нырнул за щит в тот миг, когда петарда взорвалась под носом у демона. Ночь разорвал рев, горячая ударная волна едва не сшибла Арлена с эскарпа. Он растянулся во весь рост и еле удержался, спасая свою драгоценную жизнь.
Через секунду расхохотался и глянул, рассчитывая увидеть, что демону снесло полчерепа, но Однорукий стоял целый и невредимый.
– Нет! – вскричал Арлен, когда противник с ревом возобновил атаку. – Нет! Нет! Нет!
Схватив копье, он отступил и с силой метнул. Копье ударило демона в грудь, раскололось и не причинило вреда.
– Как же тебя убить-то? – крикнул Арлен, но демон не отреагировал.
Понимая, что схватка проиграна, Арлен выругался, бросил щит и встал на него, очутившись в маленьком защитном кольце.
Но топот демона сотрясал землю, воздух дрожал от непрерывного грохота, и у него подогнулись колени. Арлен зашатался на выпуклом щите, понимая, что не продержится всю ночь.
Он быстро подобрал щит и взял в другую руку копье. Доспехи защитят его достаточно, чтобы отступить в круг Утреннего Ветра, но бежать придется долго – сквозь ночь и снег, да с семьюдесятью фунтами стали на плечах. Рев оглушил его, показалось, что пошатнулась вся гора.
Однорукий достиг уступа и прыгнул, нацелившись на край. Огромные когти здоровой руки впились в камень, и демон начал подтягиваться. Арлен тщетно колол ее, а рев становился все громче, и до вестника дошло, что Однорукий ревет не один. Подняв глаза, он не увидел ничего, кроме белизны, которая неслась на него, как водный поток.
Почти не раздумывая, Арлен спрыгнул с дальнего края эскарпа и наполовину съехал, наполовину скатился на тропу. Не обращая внимания на острую боль от падения, он быстро прижался к скале и вскинул щит.
Лавина, спровоцированная петардами, накрыла Однорукого и сбросила со скалы так же, как поступил с его меньшим сородичем Арлен. Демон упал за миг до того, как она погребла и его.
Снег оказался на удивление тяжелым и грозил сломать руку, но Арлену удалось соорудить карман, и, когда грохот стих, он быстро выбрался наружу, тогда как снежная масса продолжила спуск.
Он подошел к краю пропасти, но Однорукого было не видно и не слышно во тьме. Арлен опять рассмеялся и выбросил в воздух кулак. Пусть он не убил демона, но схватился с ним снова и выжил, чтобы об этом рассказать, а Однорукий нападет на его след лишь через несколько дней.
Сбоку послышалось глухое рычание, и улыбка стерлась с его лица. Похоже, лавина принесла сверху еще одного демона. Рука, сжимавшая копье, напряглась, и Арлен медленно повернулся, поднимая щит.
Свет звезд и луны, отраженный от снега, окрасил ночь в серый цвет. Сперва Арлен не увидел подземника, но когда тот приблизился, к его магии присосались метки на щите и доспехах и начали мягко светиться. В меточном свете что-то мелькнуло, и Арлен наконец различил демона с девственно-белой чешуей, сверкавшей, будто снежинки. Тварь сильно смахивала на огненного демона, была не больше среднего пса и передвигалась на четырех лапах, имея длинную жилистую шею и вытянутое рыло с рогами, которые загибались назад поверх острых ушей.
Повинуясь порыву, Арлен плюнул в демона и был потрясен, когда слух подтвердился. Ударившись о белую чешую, слюна застыла и с хрустом лопнула.
Глаза снежного демона сузились, а рыло раскололось в подобии улыбки. Издав жуткий горловой звук, он плюнул в ответ.
Арлен успел подставить щит. Поверхность покрылась инеем, рука онемела от холода.
Тогда демон прыгнул, и щит, ставший хрупким от ледяного плевка, раскололся. Арлен опрокинулся в снег, но изловчился выставить ногу и оттолкнуть демона. Тот отлетел за край пропасти, но удержался на когтях и заскреб задними лапами, выбираясь наверх. Еще секунда – и бросится снова.
Отшвырнув обломок щита, Арлен ринулся на врага с копьем. Он приготовился скинуть его к Однорукому, но подземник оправился быстрее, чем ожидалось. Присев и подобравшись, он метнулся навстречу.
Арлен перевел копье в горизонтальное положение, однако подземник перекусил толстое древко, как корешок сельдерея. Двумя обломками Арлен ударил его, как дубинками, по ушам и побежал, пока тот не очухался.
Одно дело – иметь преимущество и биться с демоном, когда он висит на когтях, и совершенно другое – вести встречный бой без снежных меток на доспехах и беззащитным перед ледяной слюной.
Метки продолжали слабо светиться и освещали путь, но в то же время стали маяками для снежного демона и других подземников, которые могли околачиваться поблизости. Арлен пробирался сквозь снег, бездумно наращивая скорость спуском по склону.
Но этого оказалось мало. Ноги Арлена проваливались, а демон скользил по снегу, как водомер по водной глади, и наконец ударил его в спину, вышибая дух и повергая ничком.
Арлен перекатился, стряхнув с себя демона, пока тот не нашел в доспехах зазор, но, как только перевернулся на спину, подземник снова набросился на него. Он подставил бронированное предплечье, и демон, впившись зубами в толстую стальную пластину, начал сжимать челюсти.
Металл заскрежетал и прогнулся, Арлен взвыл, хотя рука еще не отошла от ледяной слюны. Клешни демона заскребли, легко раздирая стальные кольца на сочленениях и рассекая пластины побольше, подобно кузнечным ножницам.
Ледяные когти, словно сосульки, впились в мясо, и Арлен огласил ночь воплем. Демон мотал головой, не разжимая зубов, и норовил выдернуть плечо из сустава. В лицо полетели кровавые брызги.
Но в этот миг Арлен, уже не сомневаясь в скором конце, заметил голое, гладкое, как свежий снег, брюхо демона и понял, что шанс есть. Свободной рукой подцепив сгусток собственной крови, он быстро и кое-как начертил на животе подземника тепловую метку.
Она моментально вспыхнула – мощнее и ярче, чем все, что он видел на полустанке. Тамошние метки заряжались лишь опосредованно, а эта – напрямую от темной магии подземника. Лицо Арлена обожгло.
Демон взвизгнул, разомкнул челюсти, и Арлен отшвырнул его прочь. Тварь шлепнулась на спину, и Арлен увидел, как кровяная метка чернит белую чешую, а после взрывается снопом огня, который пожирает демона, как солнечный свет. Сам он остался в снегу – окровавленный, истерзанный и задыхающийся, но очень даже живой, демон же бился и постепенно распадался в языках пламени.
Он поспешно заковылял к лагерю и с превеликим облегчением вздохнул, когда шагнул в спасительный круг. Ему понадобился клин, чтобы избавиться от отдельных фрагментов брони, но выбора не было: искореженный металл перекрыл кровоток в одних местах и врезался в кожу в других. Арлен разжег костер, заблаговременно и мудро подготовленный, и всю оставшуюся ночь ютился подле него, латая кожу и пытаясь восстановить чувствительность в руке.
Та медленно вернулась и принесла с собой чудовищную, как от ожога, боль. Но Арлен вопреки ей улыбался. Он убил не того демона, какого хотел, но все-таки убил и в этом превзошел всех, кого знал. Арлен приветствовал боль, ибо она означала жизнь, которую он заслужил.
Наутро Арлен повел Утреннего Ветра вниз по крутому склону, радуясь пешей ходьбе и струению в жилах крови. В разгар дня его окликнули:
– Вестник!
Арлен оглянулся и увидел бегущего следом Дерека. Он остановился, и смотритель вскоре поравнялся с ним, задыхаясь и раскрасневшись. Арлен поддержал его здоровой рукой и помог взобраться на Утреннего Ветра. Глаз у Дерека заплыл от недавнего удара.
– Далеко же ты забрался, – заметил Арлен, когда смотритель отдышался.
– Так взрывы и оползень слышала вся гора, – ответил Дерек. – Я встал на лыжи и пошел тебя искать.
– Зачем?
Дерек пожал плечами:
– Подумал, что если ты мертв, то перешлю твои останки матери, а если жив, то, может, нуждаешься в помощи. Я не в восторге от тебя, вестник, но этой малости заслуживает каждый.
– Тогда получается, что ты еще шесть часов назад добрался до места, где сошла лавина, увидел мои следы и понял, что я цел. Зачем пустился вдогонку?
Арлен уставился себе под ноги:
– Я понял: давеча ты справедливо назвал меня трусом. Наверно, потому и взбесился. А потом, когда увидел, что осталось от демона, которого ты прикончил, меня как по ядрам ударили. Не знаю, что на меня нашло. Я просто шел, пока хватало духу. Решил, что в караване меня сочтут мертвым, но все равно вывезут Стэси из Брайнс-Голда, пока ее не разнесло. Я пойду в Милн и дождусь ее.
Арлен улыбнулся и хлопнул его по плечу.
Когда Арлен вернулся в лавку, Коб распекал подмастерье. Волнуясь, мастер всегда бывал резок. Но – звякнул колокольчик, он поднял взгляд и обнаружил на пороге Арлена, а позади него – Дерека. Его негодование улетучилось, и подмастерье разумно воспользовался случаем и исчез в задней комнате.
– Вернулся, – буркнул Коб и пошел к верстаку, не задержавшись даже для рукопожатия.
Арлен кивнул:
– Это Дерек из Брайнс-Голда. Он набил руку и может пригодиться как метчик.
– Ты принят, – бросил Коб, берясь за резец.
Дернул острым подбородком в сторону Арлена, указывая на руку, которую тот держал на перевязи и без доспеха.
– Что случилось?
– Теперь ты лично знаком с человеком, который повстречался со снежным демоном, – сказал Арлен.
Коб покачал головой, расхохотался и склонился над верстаком.
– Надо мне было сообразить, что, если они там водятся, ты своего не упустишь, – пробормотал он.
Наследник вестника
Предисловие
Эта история, как и другие новеллы из цикла о демонах – «Великий базар» и «Брайнс-Голд», – выросла из основной серии: побочная ветвь, высаженная отдельно, пустила корни и расцвела сама по себе.
Первая глава, «Как бушует огонь», должна была открывать мой третий роман – «Дневная битва». Мне вскоре стало понятно, что полное изложение истории Терна займет намного больше места, чем я могу выделить в серии, которая уже прославилась неуклонно возрастающим числом героев. Главу я изъял, но всегда знал, что вернусь к ней в положенный срок.
Спустя какое-то время главу напечатали в благотворительной антологии Шона Спикмана «Unfettered» под названием «Mudboy». Хотя это только часть истории Терна, я благодарен издательству «Сабтеррениэн пресс» за возможность изложить ее целиком.
Встречайте Терна в четвертой книге цикла о демонах, которая выйдет в следующем году.
Питер В. Бретт
Июль 2014
www.petervbrett.com
Глава 1
Как бушует огонь
Терн проснулся от бряцанья.
Мать шуровала в кастрюле с кашей железным черпаком, и стук разносился по всему дому.
– Подъем, лежебоки! – крикнула она. – Первый рог уже четверть часа как протрубил, завтрак горячий! Кто не управится, останется голодным до полдника!
В голову Терна врезалась подушка.
– Отпирай ставни, Терновник, – буркнул Силач.
– Почему всегда я? – спросил Терн.
Вторая подушка шлепнулась о него с другой стороны.
– Потому что, если там демон, мы с Силачом смоемся, пока он будет тебя пожирать! – выпалил Крепыш. – Шевелись!
Близнецы вечно терроризировали его на пару… хотя какая разница? Им по двенадцать лет, и каждый возвышался над ним, что твой лесной демон.
На ходу протирая глаза, Терн доковылял до окна и отпер ставни. Небо стало красно-лиловым, и Терну хватило света, чтобы различить рыскавших по двору демонов. Мать называла их недрилами, но отец – алагай.
Пока близнецы потягивались в постели, давая глазам привыкнуть к свету, Терн выскочил из комнаты, чтобы первым поспеть за шторку уборной. Он почти успел, но в последнюю секунду его, как всегда, оттеснили сестры.
– Девочки первые, Терновник! – сказала Небо.
В свои тринадцать она была опаснее близнецов, но с хилым Терном запросто справилась бы и десятилетняя Солнышко.
Он решил перетерпеть завтрак и первым уселся за стол. Сегодня шестак. В этот день Релан ел бекон, и детям разрешали взять по ломтику. Бекон шипел на сковороде, и Терн, прислушиваясь, втянул его запах. Мать, напевая под нос, помешивала яйца. Заря была кубышкой с могучими руками, которыми могла и заключить в объятия, и приструнить всех пятерых детей сразу. Ее волосы покрывал зеленый платок.
Заря с улыбкой взглянула на Терна:
– В общей комнате еще прохладно, Терн. Будь паинькой, разведи огонь.
Терн кивнул, перешел в общую комнату их домика и опустился на колени перед очагом. Поднял руку, нашарил заслонку. Выдвинул ее и начал укладывать сырье. Из кухни доносилось пение матери:
- Чтобы очаг согревал нас с тобой,
- Заслонку – долой, заслонку – долой!
- Уложим листья, траву и щепки,
- Сверху придавим торфом крепко,
- Раздуем угли, чтоб пальцем не тронь,
- И сядем смотреть, как бушует огонь.
Терн вскоре покончил с делом, но к тому времени, как вернулся, братья и сестры уже поспели за стол и не оставили ему места, зато себе накладывали на тарелки яйца и жаренные с луком помидоры. На столе дымились лепешки, Заря нарезала тонкими ломтиками бекон. У Терна заурчало в животе. Он потянулся за лепешкой, но Солнышко шлепнула его по руке:
– Дождись своей очереди, Терновник!
– Смелее надо быть, – послышалось сзади, и Терн оглянулся на отца. – Когда я учился в шарадже, излишне робкие оставались голодными.
Его отец, Релан асу Релан ам’Дамадж ам’Каджи когда-то был воином-шарумом, но улизнул из Копья Пустыни, спрятавшись в повозке вестника. Теперь он стал сборщиком мусора, но щит и копье так и висели на стене. Все дети уродились в него – жилистые и смуглые.
– Они здоровее меня, – сказал Терн.
– Да, – кивнул Релан, – но сила и рост – еще не все, сын мой.
Он глянул на входную дверь:
– Солнце скоро взойдет. Пойдем посмотрим.
Терн замялся. Отец уделял основное внимание старшим братьям, и быть замеченным – здорово, но он не забыл о демонах во дворе. Материнский окрик заставил обоих обернуться.
– Не смей его выводить, Релан! Ему всего шесть! Вернись за стол, Терн.
Терн хотел подчиниться, но отец придержал за плечо: