Крылья Пратчетт Терри
Но, может быть, Корабль и в самом деле так и не прилетит.
«В таком случае, — мелькнуло у Масклина в голове, — я совершу самую большую глупость, которую совершал какой-либо ном за всю историю нашего народа».
Он вышел на круглую, усыпанную гравием площадку. Здесь стоял небольшой грузовичок, на борту которого было намалевано имя флоридской богини НАСА. Тут же двое людей возились с какими-то деталями, подвешенными на треножнике.
Они не заметили Масклина. Он подошел ближе с бьющимся сердцем.
Опустил наземь Талисман.
Сложил ладони перед ртом в виде рупора.
И крикнул как можно яснее и отчетливее:
— Эй! Вы! Люди!
— Что он делал? — удивился Ангало.
Пион снова повторил свою пантомиму.
— Говорил с людьми? — спросил Ангало. — Уехал на машине с колесами?
— То-то мне показалось, будто я слышал шум двигателя грузовика, — сказал Гердер.
Ангало ударил кулаком по ладони.
— Он хотел найти электричество для Талисмана. Очень тревожился.
— Но ведь до ближайших домов многие мили, — заметил Гердер.
— Но Масклин поехал на грузовике, — возразил Ангало.
— Я так и знал, что дело этим кончится, — застонал Гердер. — Показаться на глаза людям! Да в Универсальном Магазине мы сроду такого не делали! Как же теперь быть?
«Пока дела идут не так уж плохо», — прикинул в уме Масклин.
Сначала люди, увидев его, просто растерялись. Даже попятились. Затем один из них бросился в кабину грузовика и стал что-то говорить в трубку с проводом. «Вероятно, телефон», — не без основания решил Масклин.
Видя, что Масклин стоит на месте, один из людей притащил коробку из грузовика и начал подкрадываться к Масклину с такой осторожностью, будто он был бомбой. Когда ном махнул рукой, он даже неуклюже отпрыгнул.
Другой человек что-то сказал, и тот бережно положил коробку на гравий в нескольких футах от Масклина.
Затем оба человека выжидательно уставились на него.
Продолжая улыбаться, чтобы успокоить их, он залез в коробку. И еще раз махнул рукой.
Один из людей подобрал коробку и поднял ее в воздух так, словно в ней находилось что-то очень редкое и хрупкое. Человек залез в кабину грузовика и с преувеличенной бережностью положил коробку себе на колени. Из радиоприемника послышались низкие человеческие голоса. Пути назад уже не было. Масклин позволил себе наконец расслабиться. Возможно, это еще один шаг по мостовой жизни.
Люди все еще продолжали таращиться на него, как будто не верили своим глазам.
Грузовик тронулся. Немного погодя он свернул на бетонное шоссе, где его уже ожидал другой грузовик. Оттуда вылез человек, заговорил с водителем грузовичка, на котором везли Масклина, протяжно, как это свойственно людям, рассмеялся, перевел глаза на Масклина и вдруг смеяться перестал.
Он подбежал к своему грузовику и тоже стал что-то говорить в телефон.
«Так я и знал, — сказал себе Масклин. — Они не представляют себе, что делать с настоящим номом. Поразительно. А впрочем, не все ли равно, лишь бы они отвезли меня туда, где есть электричество».
Инженер Доркас однажды пытался втолковать Масклину, что такое электричество, но без особого успеха, потому что сам не очень отчетливо себе это представлял. По его словам, есть два рода электричества: прямое и извилистое. Прямое попроще и хранится в батареях и аккумуляторах. Извилистое бежит по проводке на стенах и еще кое-где. Вот это-то электричество Талисман и может улавливать, если находится поблизости. Доркас говорил об извилистом электричестве таким же возвышенным тоном, каким Гердер говорил об Арнольде Лимитеде. Масклин пробовал изучать электричество, когда жил в Универсальном Магазине. Если электричество в холодильнике замораживает, то в электрической печи оно, наоборот, нагревает. Откуда же оно знает, как ему поступить в том или ином случае?
«Доркас частенько распространялся на эту тему, — вспомнил Масклин. — Хотя он и сейчас, наверное, всласть распространяется об электричестве».
Он чувствовал странную бодрость и легкость в голове. Какой-то внутренний голос предупреждал его: «Если ты всерьез задумаешься над своим положением, ты можешь запаниковать. Держи нос выше и улыбайся».
Грузовик, урча, катил по дороге, за ним следовал другой. С боковой дороги подкатил третий грузовик и тоже пристроился вслед за ними. На нем было множество людей, и почему-то все они смотрели на небеса.
Не останавливаясь у ближайшего дома, они проехали к большому зданию, около которого стояло много автомобилей. Рядом уже ожидали люди.
Один из них открыл дверцу грузовика с чрезмерной даже для человека медлительностью.
Человек, который нес Масклина, вышел из кабины.
Масклин посмотрел вверх на дюжины глазеющих на него лиц. Он отчетливо видел все ноздри, все глазные яблоки. У всех было встревоженное выражение. Во всяком случае, у всех глазных яблок.
И тревогу вызывал он.
«Держи нос выше и улыбайся».
Продолжая глядеть на них, готовый расхохотаться от с трудом сдерживаемого страха, он сказал:
— Чем могу вам служить, джентльмены?
Глава 9
НАУКА, умение проникать в суть вещей и заставлять их работать на себя. Наука объясняет, что именно все время происходит вокруг нас. Это роднит ее с религией, однако наука выше, чем религия, потому что она более убедительно объясняет свои заблуждения. Наука гораздо обширнее, чем вы предполагаете.
Из «Научной энциклопедии для пытливого молодого нома»Ангало де Галантерейя
Гердер, Ангало и Пион сидели в тени куста. Отчаяние сгущалось над ними, будто черная туча.
— Без Талисмана мы даже не сумеем вернуться домой, — сказал Гердер.
— Стало быть, мы должны выручить Масклина, — произнес Ангало.
— Но на это уйдет столько времени, может быть, целая вечность.
— Ну что ж, раз без них мы не можем добраться домой, торопиться некуда.
Ангало нашел камешек подходящей формы и, оторвав несколько полосок от своей одежды, привязал его к веточке. Никогда в жизни он не видел топора, но был почему-то уверен, что с помощью изготовленного им орудия можно сделать много полезного.
— Да перестань ты возиться с этой штукой, — сказал Гердер. — У тебя что, есть какой-нибудь гениальный план? Мы вдвоем — против всей Флориды?
— Совсем не обязательно вдвоем. Ты можешь не ходить со мной.
— Успокойся, мистер Спаситель. Одного идиота с нас за глаза достаточно.
— Я что-то не слышу от тебя предложений получше. — И Ангало несколько раз рассек воздух своим самодельным топориком.
— Нет у меня никаких предложений.
На поверхности Талисмана вспыхнула первая красная точка.
Чуть погодя открылся квадратный лючок, и Талисман с чуть слышным жужжанием выдвинул маленькую линзу на стерженьке. Линза медленно повернулась, после чего Талисман заговорил.
— Где мы находимся? — спросил он и, подняв линзу, обозрел через нее склонившееся над ним лицо. — И почему? — добавил он.
— Не могу ответить точно, — сказал Масклин. — Знаю только, что мы в одной из комнат большого здания. Люди не причинили мне никакого вреда. Один из них даже попытался заговорить со мной.
— Я вижу, мы находимся в стеклянном ящике, — сказал Талисман.
— Они поставили для меня маленькую кроватку, — сказал Масклин. — И даже стульчик… но, послушай, что с Кораблем?
— Он должен быть уже в пути, — спокойно произнес Талисман.
— Должен быть? А точно ты не знаешь?
— Могут быть всякие неожиданности. Но если все пойдет хорошо, Корабль скоро прибудет.
— А если все пойдет плохо, я вынужден буду остаться здесь на всю жизнь, — с горечью сказал Масклин. — Ты же знаешь, я попал сюда из-за тебя.
— Да, знаю. Благодарю тебя.
Масклин слегка успокоился.
— Они относятся ко мне вполне по-доброму, — сказал он. И, подумав, добавил: — Так, во всяком случае, мне кажется. Трудно сказать наверняка.
Он бросил взгляд через прозрачную стенку. За последние несколько минут в комнате перебывало много людей, приходивших, чтобы взглянуть на него. Он так и не понял, почетный он гость, или пленник, или и то и другое разом.
— Мне показалось, что это единственный выход, — неловко оправдывался он.
— Я улавливаю сообщения, — сказал Талисман.
— Твое любимое занятие.
— Большинство из них о тебе. Сюда собираются приехать всевозможные эксперты. Только чтобы взглянуть на тебя.
— Что за эксперты? Эксперты по номам? — удивился Масклин.
— Эксперты по установлению контактов с пришельцами с других планет. Люди еще не видели ни одного такого пришельца, но у них уже есть эксперты по контактам с ними.
— Хорошо бы все это помогло, — трезво сказал Масклин. — Люди уже знают о существовании номов.
— Но они не представляют себе, кто такие номы. Думают, что вы только что прибыли из другого мира.
— Что ж, это верно.
— Но прибыли не сюда. На планету. Прибыли со звезд.
— Но ведь мы тут уже тысячи лет. Мы здесь живем.
— Люди склонны скорее верить в маленьких небесных человечков, чем в маленьких земных человечков. Им больше нравится думать о зеленых человечках, чем об эльфах.
Масклин наморщил лоб.
— Ничего не понял, — сказал он.
— Пусть тебя это не беспокоит. Не имеет значения. — И Талисман осмотрел своей линзой всю комнату. — Все устроено очень хорошо. По-научному, — заявил он.
Затем он сфокусировал свою линзу на широком пластмассовом подносе возле Масклина.
— Что это?
— Фрукты, орехи, мясо и всякая всячина, — сказал Масклин. — Я думаю, их интересует, чему я отдам предпочтение. Они довольно сообразительны, Талисман. Я показал на рот, и они сразу же смекнули, что я голоден.
— Да? — сказал Талисман. — Кто у вас тут главный? Отведи меня к нему.
— Извини, не понял.
— Сейчас объясню. Я же сказал тебе, что перехватываю сообщения.
— Это ты все время говоришь.
— Есть такой анекдот, то есть шутливый рассказ, который ходит среди людей. На эту планету приземляется Корабль из другого мира, из него выходят странные существа и обращаются поочередно к бензоколонке, мусорной урне, уличному автомату и другим подобным механизмам. «Отведите нас к тому, кто у вас главный», — говорят они, так как не представляют себе, как выглядят люди. Смешно, не правда ли?
— Пожалуй, — задумчиво ответил Масклин. — Это и были те самые зеленые человечки, которых ты упоминал?
— Да… Погоди минутку. Погоди минутку.
— В чем дело? — заинтересовался Масклин.
— Я слышу Корабль.
Масклин напряг слух.
— Ничего не слышу, — признался он.
— Это не шум. Радиосигналы.
— Где же он? Где он, Талисман? Ты всегда говорил, что Корабль в небесах, но где же он?
Оставшиеся три древесные лягушки вжались в мох, чтобы спастись от полуденной жары.
Низко в небесах на востоке сверкало что-то белое.
Вот если бы у древесных лягушек были старинные легенды… Пусть бы они считали солнце и луну приятными цветами: желтый цветок — дневной и белый цветок — ночной. Было бы здорово, если бы и о них у лягушек существовали легенды, в которых говорилось бы, что после смерти праведной лягушки ее душа превратится в небесный цветок.
Беда, однако, в том, что разговор вели лягушки. Солнце называется у них «—. —. мипмип. — . —.», луна называется у них «—. —. мипмип. — . —.». Да и все остальное называется у них «—. —. мипмип. — . —.», а когда весь твой словарный запас исчерпывается одним словом, трудно сочинять легенды о чем бы то ни было.
Шедшая впереди лягушка смутно сознавала, что с луной творится что-то необычное.
Она разгоралась все ярче.
— Мы оставили свой Корабль на Луне? — удивился Масклин. — Но почему?
— Так решили ваши предки, — объяснил Талисман. — Видимо, для того, чтобы он был у них под присмотром.
Лицо Масклина медленно озарилось светом — как облако на восходе.
— Знаешь, — взволнованно сказал он, — еще в те времена, когда я жил в норе, я часто любовался по ночам луной. Наверное, в глубине души я догадывался, что там, наверху…
— Вероятно, это было просто примитивное суеверие.
— Извини, — поник Масклин.
— А теперь, пожалуйста, помолчи. Корабль не знает, что ему делать, и ждет распоряжений. Впервые за пятнадцать тысяч лет он наконец-то проснулся.
— Я тоже по утрам чувствую себя не в своей тарелке, — признался Масклин.
На Луне не слышно никаких звуков, но это, собственно, не имеет значения, потому что там некому их слышать. От звуков там не было бы никакой пользы.
Но там есть свет.
Над древними равнинами Луны, поблескивая в солнечных лучах, поднимались облака тончайшей лунной пыли.
А там, под ними, что-то упорно стремилось выбраться на поверхность.
— Мы оставили наш Корабль в большой и глубокой дыре? — спросил Масклин.
По всем граням маленького кубика, волна за волной, заструились световые точки.
— Только не говори, что именно поэтому ты всегда жил в норе, — сказал Талисман. — Не все номы живут в норах.
— Верно, — сказал Масклин. — Мне уже пора перестать думать о…
Внезапно он замолчал, глядя сквозь стеклянную стенку на человека, который знаками пытался привлечь его внимание к черной доске.
— Мы должны остановить Корабль! — воскликнул Масклин. — Прямо сейчас. Мы все сделали не так! Ведь мы не можем улететь одни, Талисман. Он принадлежит не нам одним!
Три нома, притаившись недалеко от космодрома, наблюдали за небом. Когда солнце склонилось к горизонту, луна засверкала, словно елочная игрушка.
— Это сияние, должно быть, исходит от Корабля, — сказал Ангало. — Наверное, от него. — Он одарил всех лучезарной улыбкой. — Стало быть, это Корабль. Он уже в пути.
— Вот уж не думал, что из этого что-нибудь получится… — начал Гердер.
Ангало шлепнул Пиона по спине и показал ввысь.
— Видишь, приятель? Это Корабль. Наш Корабль.
Гердер потер подбородок и, задумчиво кивнув, сказал Пиону:
— Да. Это верно. Наш Корабль.
— Масклин говорит, что там целый необъятный мир, — мечтательно произнес Ангало. — Много пространства. Чего-чего, а пространства в космосе пруд пруди. Масклин говорит, что Корабль движется быстрее света. Ну, тут он, должно быть, ошибся, потому что тогда было бы ничего не видно. Во всяком случае, зажженный в комнате свет вытесняет всякий другой. И все-таки Корабль ужасно быстроходный…
Гердер снова посмотрел ввысь. Какое-то тайное ожидание встрепенулось в глубине его души и стало невежливо проталкиваться наружу, наполняя его странным, невыразимым чувством.
— Наш Корабль, — повторил он. — Тот, что привез сюда номов…
— Да, конечно, — сказал Ангало, почти не слушая его.
— И он отвезет нас всех обратно, — продолжал Гердер.
— То же самое говорил Масклин и…
— Всех номов, — перебил Гердер. Его голос чем-то напоминал тяжелый сплющенный кусок свинца.
— Конечно, отвезет. Почему бы и нет? Я думаю, что запросто выучусь управлять им, мы отправимся в каменоломню и заберем всех наших. Разумеется, мы прихватим с собой и Пиона.
— А как насчет всего его племени? — спросил Гердер.
— Пусть летят вместе с нами, — великодушно предложил Ангало. — Там, вероятно, хватит места даже для их гусей.
— А как насчет других?
— Других? — Ангало выпучил глаза. — Каких других?
— Шраб сказала, что тут много номов. Они повсюду.
Ангало уставился на него с изумленным видом.
— А, так ты о них? Не знаю, что тебе сказать. Но нам необходим этот Корабль. Ты знаешь, как трудно нам приходилось с тех пор, как мы покинули Универсальный Магазин.
— Но что, если и им потребуется Корабль? А его уже не будет.
Тот же самый вопрос задал и Масклин.
— 01001101101011101010110010110101110 010, — сказал Талисман.
— Что ты говоришь?
В ответе Талисмана прозвучало раздражение.
— Если я не сумею полностью сосредоточиться на своих расчетах, Корабля, возможно, вообще не будет ни для кого, — заявил он. — Я отдаю пятнадцать тысяч распоряжений в секунду.
Масклин промолчал.
— Это очень, очень много, — пояснил Талисман.
— Корабль должен по праву принадлежать всем обитающим на Земле номам, — сказал Масклин.
010011001010010010…
— Да заткнись же ты и скажи, когда прибудет Корабль.
— 0101011001… Чего ты от меня хочешь?.. 01001100…
— Что?
— Если я, как ты говоришь, «заткнусь», я не смогу тебе сказать, когда прибудет Корабль. Что-нибудь одно.
— Пожалуйста, скажи, когда прибудет Корабль, — терпеливо настаивал Масклин. — А потом можешь заткнуться.
— Через четыре минуты.
— Четыре минуты?!
— Было четыре минуты, — продолжал Талисман. — Но теперь уже три минуты тридцать восемь секунд. А сейчас будет три минуты тридцать семь секунд…
— Но я не могу торчать здесь, если Корабль вот-вот прилетит, — сказал Масклин, временно забыв о своем долге перед всеми обитающими на Земле номами. — Как нам выбраться из-под этой крышки?
— Ты хочешь, чтобы я заткнулся или сперва вызволил тебя отсюда, а потом уже заткнулся? — спросил Талисман.
— Ну, пожалуйста.
— Люди видели, как ты движешься? — спросил Талисман.
— Что ты хочешь сказать?
— Знают ли они, как быстро ты бегаешь?
— Вероятно, нет, — ответил Масклин.
— Тогда приготовься бежать. Но сперва заткни уши.
Масклин не стал спорить и повиновался. Конечно, Талисман иногда может быть очень невежливым, просто доводить до бешенства, но пренебрегать его советами не стоит.
Световые точки Талисмана на миг сложились в звездообразный узор.
И вдруг он завыл. Вой уходил куда-то вверх. Масклин не слышал его, но чувствовал даже с заткнутыми ушами; этот вой, словно кипяток, бурлил в его голове.
Он открыл рот, собираясь что-то крикнуть Талисману, но в этот миг стекла рассыпались. Только что они были целехонькие, и вот от них остались мелкие осколки. Есть такая игра — головоломка, где из кусков составляют какую-нибудь фигуру. Представьте себе, что эти куски решили улечься, как им вздумается.
Так произошло и со стеклом. Крышка соскользнула, едва не задев Масклина.
— Теперь подбери меня и беги, — велел Талисман еще прежде, чем осколки усеяли весь стол.
Люди, стоявшие в комнате, со всей свойственной им медлительностью стали оборачиваться, чтобы посмотреть, что случилось.
Масклин подхватил Талисман и бросился бежать по полированной столешнице.
— Надо спуститься отсюда, — сказал он. — Но как?
Он в отчаянии завертел головой. На другом конце стола стоял какой-то прибор с маленькими шкалами и лампочками. Масклин видел, как его включал один из людей.
— Провода, — сказал он, — должны быть провода.
Он легко увернулся от гигантской руки, пытавшейся его схватить, и подбежал к краю стола.
— Мне придется тебя сбросить, Талисман! — крикнул он. — Я не смогу спуститься с тобой.
— Ничего страшного.
Сбрасывая маленький кубик, Масклин увидел спускающиеся к полу провода. Он спрыгнул, ухватился за один из них, отчаянно покачнулся и, чуть не упав, соскользнул вниз.
Люди со всех сторон надвигались на него. Подобрав Талисман, Масклин прижал его к груди и бросился к дверям. Перед ним стояла нога — коричневый полуботинок, темно-синий носок. Зиг. Еще две ноги — черные полуботинки, черные носки. И они собирались перешагнуть через первую ногу. Заг.
Человеческие руки хватали пустоту. Масклин стремглав прошмыгнул между ног, которые легко могли бы его растоптать.
Впереди было открытое пространство.
Где-то заголосила сирена, ее унылый вой наполнил сердце Масклина страхом и отчаянием.
— Беги к двери, — подсказал Талисман.
— Но ведь в нее могут входить люди, — прошипел Масклин.
— Вот и хорошо, потому что нам-то нужно выйти.
Масклин подбежал к двери, и тут она приоткрылась. Приоткрылась чуть-чуть, всего на несколько дюймов. В щелке виднелись человеческие ноги.
Времени на раздумья не было. Масклин перепрыгнул через ботинок и побежал дальше.
— А теперь куда? Куда теперь?
— Наружу.
— В какую сторону бежать?
— В любую.
— Спасибо.
По всему коридору распахивались двери. Из них выбегали люди. Главное сейчас заключалось не в том, чтобы избежать поимки — мало кто из людей может не то что поймать, хотя бы заметить стремительно бегущего нома, — а в том, чтобы не угодить кому-нибудь под ноги.