Поиск источника: настойчивость на пути художника Кэмерон Джулия

Работа

День серебристо-серый. С запада опять надвигается дождь. Я все утро из самых разных источников получаю известия о погоде на Среднем Западе. Моя подруга Соня вышла на курс с новой книгой, и работа идет полным ходом – две главы за два дня. У сестры Либби болит рука, но она все равно пишет – работает над портретом маслом в новой технике, которая ей пока не очень дается. Обе сообщают, что погода у них прекрасная – особенно погода в душе. Ничто не делает художника счастливее, чем день, проведенный за работой.

«Я наконец пишу – это такое облегчение, – говорит Соня. – Этим утром я полтора часа прождала в приемной у врача, но, вместо того чтобы скучать и злиться, просто стала писать. Я написала почти 20 страниц от руки, почти целую новую главу, причем вышло, кажется, неплохо. А когда дописала, врач как раз освободился, и все у меня оказалось хорошо. У меня отличный день. Думаю вот посидеть на веранде и написать еще немного».

«Когда мне привезли стекло для стола с форелями, – рассказывает Либби, – стало совсем похоже на пруд. И тогда я сказала себе, что надо уже перестать бояться новой техники маслом. А то я все ждала, когда мне вдруг с ней станет легко и просто, – говорит она, смущенно посмеиваясь. – Я решила, что не буду больше ждать, пока станет просто, и сделаю это. И в ту же минуту мне и впрямь стало легче. Терпеть не могу так говорить, но мне и правда нравится, что у меня сегодня получилось. Кажется, я нащупала правильное решение, и мне теперь так хорошо!»

Хорошее искусство проистекает из необходимости.

Нил Кэссиди

Мне бы тоже хотелось, чтобы было хорошо, но увы. Прошлой ночью уснуть опять не удалось, и сегодня я сажусь за работу уже уставшей. Работать на свежую голову мне нравится больше, но я привыкла писать несмотря ни на что, поэтому сажусь за стол и берусь за дело. Перебираю образы из своей кладовой, выбирая те из них, что пойдут в дело, и напоминаю себе, что надо бы устроить очередное творческое свидание и поднабраться новых идей. Позвонив своей подруге, певице Дейзи, я гордо сообщаю, что с «Магелланом» все идет по плану и что за пианино я провожу все больше времени – сегодня занималась целых полчаса. Я все еще играю по сборникам для начинающих, но уже учусь читать ноты басового ключа и ужасно этим довольна. Утренние страницы у меня выходят какие-то смутные, бессвязные, но, несмотря на это, мои скромные успехи находят в них свое отражение.

Мало что радует художника больше, нежели развитие. Чувство, что ты движешься вперед в своей области, – источник искреннего и глубокого счастья и одновременно самоуважения. Когда мы занимаемся прокрастинацией – ждем, чтобы «стало легко и просто», – то перестаем себе нравиться. Ничто на свете не может заменить чувства, которое испытывает человек, когда делает свое дело и в конце рабочего дня может сказать: «Я сделал то, что хотел».

Значительная часть жизни художника сводится к одному: взять и сделать. Что толку анализировать чувство сопротивления, искать глубинные причины, мешающие взяться за работу? Куда лучше лицом к лицу встретиться с собственным нежеланием работать, позвонить другу и сказать: «Мне нужно работать, а не хочется, но я все равно поработаю 15 минут». Такое скромное обещание – каких-то 15–20 минут – обычно проходит незамеченным для внутреннего цензора. Это же так мало, говорим мы цензору, он нам верит и не пытается помешать. Если бы мы сказали: «А сейчас я засяду за работу на часок-другой», – цензор задал бы нам жару. Но мы говорим: «Я только попробую, буквально несколько минут», – и он поддается на обман и отпускает нас за стол или к мольберту. Наш внутренний цензор страдает сильнейшей верой в собственную значимость. Когда мы тихо и смиренно ставим себе небольшие реальные цели, он не знает, как этому противостоять.

Искусство – суровая госпожа; с ней не пококетничаешь, ее не отвергнешь; она требует полной самоотдачи и платит за нее великими победами.

Шарлотта Кушмен

Чтобы стать хорошим художником, я должна захотеть стать художником плохим. Когда работа над книгой стопорится, должна написать хоть что-то: плохое, хорошее, никакое – неважно. В тот миг, когда я решаю, что готова писать плохо и не стремиться к лучшему, начинаю писать свободно. С этим же чудовищем встретилась и Либби у мольберта, когда решила овладеть новой техникой. Стоило ей решить, что согласна рисовать плохо, как она обрела свободу и начала рисовать очень хорошо. Ключом к победе, как это часто бывает, оказалось смирение.

Мы, художники, должны помнить, что наша работа сводится к «игре идеями». Когда относимся к делу слишком серьезно и стремимся к совершенству, работа начинает сопротивляться. А стоит найти возможность немного поиграть – и рабочий процесс тотчас обретает живость и пластичность.

«Я думаю, что внутренний художник любит пошалить, – объяснила моя подруга, известная писательница. – Та часть души, что занимается творчеством, все время морочит нам голову, не желая покоряться. Когда мы берем внутреннего художника на короткий поводок, он вырывается, словно дикое животное. Но если ослабить привязь, нередко идет на сотрудничество».

Иными словами, внутреннего художника можно перехитрить.

Вспоминаю о нашем уговоре с Дейзи. Мы договорились, что каждый день будем сколько-то времени проводить за пианино и писать новую музыку. Я звоню подруге и говорю: «Дейзи, я сажусь за пианино», – и иду за пианино. Я работаю над «Магелланом», заполняю небольшие пробелы в повествовании. Сажусь за инструмент и прислушиваюсь, чтобы услышать музыку. Чаще всего уже через несколько минут я слышу первые ноты, пробивающиеся сквозь мое сопротивление. Я не гнушаюсь и самым малым, записываю все, что слышу. Нередко маленькие фрагменты оказываются частью чего-то более крупного. Все-таки «Магеллан» – это история о великом походе, в ней хватит места и для большого, и для малого.

Отзанимавшись положенное время, снова звоню Дейзи. Обычно она отвечает. «Дейзи, я только что закончила с музыкой», – говорю я. Спустя некоторое время зазвонит мой телефон. «Это Дейзи. Я написала два такта». Чаще всего мы оставляем друг другу сообщения на автоответчике, и говорить особой нужды нет, но радость от завершенной работы от этого не становится меньше. Дейзи превращает стихи в музыку. Она пишет так, чтобы музыка служила опорой ее стремительно взлетающему голосу. Мне очень нравится быть частью ее замысла, а она говорит, что ей ужасно интересно становиться частью «Магеллана».

Мы, художники, делаем что-то из ничего. Мы изобретаем, используя для этого ткань своего воображения. Когда я об этом задумываюсь, чувствую особую магию. Когда я себе это позволяю, даже немного влюбляюсь в своего художника.

Чтобы изменить мир, нужно изменить образы. Сегодня художник исполняет очень важную задачу. Он уже не маленькая фигура на краю поля зрения, не развлечение для горстки богачей. Художник нужен миру.

Дэвид Хокни

С запада надвигается дождь. Маленький терьер Шарлотта начинает дрожать, предчувствуя гром и молнию. Тигровая Лилия принюхивается и издает зловещий рык. Я собираюсь использовать грозу в качестве выразительной декорации и проиграть те сцены, где Магеллана застал шторм на море. А гроза станет моим соавтором.

Волшебная лоза

Очень часто наши победы складываются из таких мельчайших крупиц, что мы их даже не замечаем. Думая в первую очередь о том, что нам «следует» делать и чего до сих пор не делали, мы зачастую не обращаем внимания на нынешние достижения. А ведь дни, когда мы не сделали правильно совсем ничего, выпадают не так уж часто.

Возьмите ручку. Пронумеруйте строки с первой по пятую. Закончите фразу: «У меня уже лучше получается…» пять раз подряд. Перемены к лучшему могут быть очень скромными. И все же для нас они могут значить очень много.

Снова возьмите ручку. Ответьте на вопросы. Вы пишете утренние страницы? Ходите на творческие свидания? Выбираетесь на прогулки? Находите время побыть с собой? Вам удается улучшить отношения с друзьями? Стало ли вам удобнее пользоваться творческими инструментами? Прилагаете ли сознательные усилия, чтобы быть оптимистом? Осознаёте ли, что у вас множество вариантов, из которых можно выбирать? Вы можете сказать, что реже играете в жертву? Научитесь отдавать себе должное там, где вы его заслужили – а нередко и заслужили в квадрате.

Награда за искусство – не слава или успех, а опьянение.

Сирил Коннолли

Настойчивость

Наконец-то стало тепло, ясно и солнечно. В парке опять полным-полно колясок. У пруда накручивают круги бегуны и на бегу кивками приветствуют друг друга. Многие бегают каждый день в одно и то же время и знают друг друга в лицо. У многих на поводке собаки. Тигровая Лилия и Шарлотта смотрят на бегущих собак с интересом, но без зависти. Они предпочитают тот расслабленный темп, который задаем мы с Эммой, гуляя по обычному маршруту. Мимо скачут белки. Собаки не могут этого так оставить и рвутся с поводков. Но белки уже взобрались на дерево и сидят там, немного не добравшись до нижних ветвей, поэтому ухватить зверушек не удается. Собаки яростно скачут под деревом. Мы идем дальше.

Нам, художникам, нужно взращивать в себе настойчивость. Постоянная беготня за каждой белкой, то есть за вдохновением, в конце концов оставляет нас опустошенными. Куда лучше разрабатывать идею не спеша, расслабленно. Вокруг часто говорят о творческих «прорывах», и под влиянием этих разговоров многие из нас ждут буквально шквала творческой активности. Но шквалы случаются редко. Мы далеко не всегда можем рассчитывать на внезапное озарение или интуицию, зато медленная целенаправленная деятельность неизменно приносит свои плоды. Наше творческое начало сродни не молнии, а солнечному свету. Даже в самые темные времена.

Моя черная полоса вроде заканчивается. Страхов еще хватит на целый список, но я все чаще сплю по ночам. Эмоции зашкаливают, но утренние страницы пишутся уже вполне связно. Я еще не стала оптимистом, но дни мои по большей части освещены ровным светом. Простые девизы трезвой жизни вновь сделали свое дело. Делая по шагу за раз и поедая слона по кусочкам, я выбралась из ямы. Я уже вижу свет в конце туннеля. Я выздоравливаю. Становлюсь спокойнее. Каждую ночь я сплю, каждый день – пишу, и пропасть отступает все дальше. Я благодарна за это. Стараюсь видеть только свет. «Главное – настойчивость», – слышу я свыше. Каждый день, прислушиваясь к указаниям, я слышу одно и то же. «Будь настойчива. Придерживайся своих решений». И я послушно пишу, гуляю и прислушиваюсь к другим советам.

Мы работаем во тьме – делая что можем, – и отдаем то, что имеем. Наше сомнение – наша страсть, а страсть – наша задача. Все прочее – безумие искусства.

Генри Джеймс

Я послушно стараюсь писать три страницы в день. Прислушиваюсь к себе и пишу о том, что услышала. Я не сочиняю, а скорее, пишу под диктовку. Мне очень важно слышать этот голос. Записывать легко. Вот когда я пытаюсь писать, то чувствую, что замахиваюсь на что-то глобальное, что может быть мне не по силам. Так я и пишу свои три страницы в день. Больше слушаю, чем пишу. Я прихожу на свидание со своей Музой в условный час и остаюсь, пока не выполню условленную норму.

На моих курсах творческого письма я советую студентам писать утренние страницы – три страницы от руки, отличное средство для разогрева. Утренние страницы заставляют цензора сдуться и учат его держаться от нас подальше. Когда три страницы написаны, можно браться за творческое письмо. Цензор будет молчать. Заговорит Муза. Мы встретим ее и запишем то, что она нам скажет.

Я верю, что в определенных границах мы свободны, и все же есть некая невидимая рука или ангел-советчик, что каким-то образом тянет нас вперед, как винт тянет лодку.

Рабиндранат Тагор

Как правило, я советую студентам писать по три страницы текста в день. Это не слишком обременительный объем. Деликатная настойчивость – вот ключ к успеху. Не надо безумной погони за ускользающей добычей. Пусть будет обычная подъемная повседневная работа.

«Джулия, у вас все как-то чересчур спокойно получается», – пожаловался как-то один мой ученик. Он был поэтом, долгое время испытывал массу эмоциональных проблем в связи со своей работой и внутренне сопротивлялся мысли о том, что труд писателя должен быть последовательным и, может быть, даже простым делом. Но он пошел против своего внутреннего голоса, начал писать утренние страницы и быстро на них подсел. После этого уже нетрудно было писать «по-настоящему». Вообразите его удивление, когда он обнаружил, что хорошие идеи приходят к нему каждый день легко и просто. А как же драма?

«Теперь я пишу каждый день и должен сказать, что не вижу, чтобы стихотворения, которые дались мне “легко”, и те, что я писал по-старому, на волне вдохновения, чем-то различались. Честно говоря, я даже думаю, что нынешние мои стихи весьма хороши. Как приятно перестать “играть” поэта и просто быть поэтом».

Когда мы решаем творить на постоянной основе, то некоторые засевшие в сознании мифы о творческих людях оказываются развенчаны. Во-первых, регулярная работа улучшает настроение. Мы меньше страдаем и даже иногда бываем веселы и оптимистично настроены. Уходят беспокойство, раздражительность, недовольство, мы внезапно оказываемся лицом к миру.

«Джулия, вы лишили меня вспышек раздражения и смирили мой нрав, – жалуется один писатель, недавно начавший практиковать утренние страницы. – Прежде, когда я не писал, то здорово себя накручивал. А сейчас пишу минимум три страницы в день, и, оказывается, этого достаточно, чтобы спустить пар. Обычно пишу по утрам, а за “настоящую” работу сажусь после обеда. В промежутках я больше не вишу на телефоне и не скандалю. Кое-кто из друзей думает, что у меня наступило духовное пробуждение».

Регулярная работа способствует духовной концентрации. Создание предметов искусства – духовная практика, и ежедневное прикосновение к этой области жизни неизбежно затрагивает нашу личность. Неважно, на каком языке мы это выражаем. Искусство помогает соприкоснуться с превосходящей нас силой. Постоянный контакт с этой силой порождает в нас оптимизм и радость. Чувствуя рядом некую благожелательную Силу, которая всегда готова помочь нам и нашему созданию, мы ощущаем, что не одиноки. Высшие Силы на нашей стороне. Мы не одни.

Над вечерним городом летит легкий ветерок. Бегуны у пруда поднимают головы и ловят его дуновение. В высокой траве играют светлячки. Вечерний свет становится золотым: небоскребы облиты жидким золотом заката. Мы второй раз за день ведем собак в парк. Тигровая Лилия полностью оправдывает свою сокращенную кличку – Тигр. Когда к нам бросается щенок джек-рассел-терьера, Тигровая Лилия подбирается и готовится к прыжку. «Нельзя», – говорю я ей и дергаю за поводок. Она неохотно пропускает щенка, но все же ворчит и крутится на месте.

Нет ничего сильнее настойчивости. Настойчивость и решительность всемогущи.

Калвин Кулидж

От группы бегунов отделяется и бежит к нам живущая по соседству женщина. Лицо у нее раскраснелось, она улыбается. «Отлично побегала, как никогда!» – говорит она. Я улыбаюсь понимающе. Она весело машет нам рукой и бежит дальше. Она бегает каждый день. Я каждый день пишу. Мы обе спортсменки, каждая – на свой лад. Обе верим в деликатную настойчивость.

У меня было одно – то, чего, вероятно, были лишены другие, – способность держаться своего. Главное ведь именно эта способность, а вовсе не талант. Нужно просто твердо держаться своего.

Дорис Лессинг

Волшебная лоза

Вы работаете с этой книгой уже довольно долго и успели поэкспериментировать с самыми разными инструментами, как знакомыми, так и новыми для вас. Надеюсь, ощутили, как выросли ваши творческие силы. Признаком такого роста могут служить радостное возбуждение или беспокойство, оптимистическое настроение или раздражительность. Вы высвободили значительный объем творческой энергии, и теперь ее нужно с пользой пустить в дело. Самое время выбрать инструменты, которые помогут целенаправленно работать с этой энергией.

Возьмите ручку. Напишите обещание работать с теми инструментами, которые вы планируете использовать в дальнейшем. «Обещаю и дальше писать утренние страницы». Или: «Клянусь продолжать гулять». Не стоит ограничиваться тяжелой артиллерией – могут быть полезны и приемы поскромнее, из домашнего арсенала. Если они действительно помогают, пообещайте пользоваться и ими тоже. «Я и впредь буду проводить время в тихом священном месте». «Я постоянно буду штопать одежду». «Я буду звонить друзьям, просить помолиться за меня и поддержать». «Я буду и дальше звонить друзьям и внимательно слушать, как они рассказывают о своих снах и надеждах».

Дописав список инструментов, которые вы решили использовать для дальнейшей работы, позвоните кому-нибудь из друзей-«волшебных зеркал». Заручитесь его поддержкой в отношении своих планов. Быть может, вам захочется продолжить исследование собственной творческой натуры – так не пригласить ли с собой в путь друга?

Поищите – и, скорее всего, неподалеку от вас найдется группа «Путь художника». Поройтесь в сети, и там окажется масса сообществ, члены которых вместе работают над курсами «Путь художника», «Золотая жила», «Долгие прогулки» и «Право писать»[26]. Для работы над любым из них достаточно писать эссе и выполнять задания, с которыми вы только что познакомились. Кроме того, не исключено, что вы и сами станете придумывать для себя новые творческие задания.

Когда я веду свой курс, студенты нередко говорят: «Я воспользовался вашими инструментами, и получилось…» И показывают романы, детские книжки, открытки, видеодиски, украшения и CD. Я очень рада, что инструменты из моего творческого набора так часто оказывались полезны другим. Надеюсь, что и вы, в свою очередь, станете делиться ими с окружающими. Путь творца – это путь для всего племени, и каждый может внести в него свой вклад.

Классика – это книга, которая никогда не закончит говорить все, что может сказать.

Итало Кальвино

Просто сделай это

Сегодня опять серо и пасмурно. Бегуны, кто порешительнее, трусят вокруг пруда, распугивая голубей. Ветер ерошит кроны деревьев, и на землю падает дождь из серебристых капель. Всю ночь и рано утром шел дождь. Но бегунов ему не остановить – они лишь надели ярко-желтые плащи. Они готовы бегать в любую погоду, а в такие дни, как сегодня, у некоторых получаются самые лучшие пробежки. Главное – стойкость. Они не станут дожидаться, пока выглянет солнышко.

Мы, творцы, тоже должны уметь работать в любую погоду. О да, мы любим дни, когда воздух хрустально-прозрачен, когда работа манит, а день разворачивает перед нами необъятность пространства и времени. Но куда чаще приходится бороться с внутренним сопротивлением. Мы тащимся едва-едва, вполсилы. Порой лучшие наши труды рождаются в наихудших условиях. Мы едва находим 20 минут, чтобы писать, говорим себе, что хотя бы попытаемся, – и тут на бумагу изливается поток проворной мысли. Мы становимся к мольберту, пообещав себе сделать ну хотя бы несколько мазков, а потом бежать дальше, но тут оказывается, что мы в несколько мазков довершили самую сложную часть портрета. Довершили – и только тогда поняли, что произошло.

Быть творцом – это значит во многом следовать слогану Nike: Just do it – «Просто сделай это». Просто возьмитесь за дело – и это уже даст результат. Да, конечно, соблазнительно полагать, будто однажды мы проснемся в самом подходящем настроении и проработаем целый день, как «настоящие» художники. Но на самом деле настоящее искусство чаще создается скрытно. Мы собираемся, настраиваемся и хватаем первый подходящий момент, и лишь позже, из уютного завтра, видим, какого уровня достигли в этот миг. Мы действуем как автоматы, и в том проявляется наше смирение. А искусство проходит сквозь нас.

Быть художником – значить проявлять настойчивость и последовательность. Изо дня в день мы тянем творческую лямку, и в этом нет ничего ни пышного, ни великолепного. Пишем книгу по странице – то есть по странице каждый раз, когда приходит пора садиться за пишущую машинку. Пишем по такту симфонии. «Просто сделай это» – принцип, который работает во всех областях искусства, и высоких, и низких. Сейчас моя подруга певица учится писать музыку. Включаю запись на автоответчике, где она отметилась утром: «Я написала свои два такта». Два такта – это немного, но к концу месяца этих кусочков будет уже достаточно, чтобы сложить из них вокальный цикл – великолепную музыку, которой не существовало до тех пор, покуда моя подруга не набралась смирения «попробовать».

Смирение таит в себе искусство. Попытки творить тоже несут в себе искусство. Я каждый день сажусь за пианино и работаю над сагой о Магеллане. Вчера это была сцена шторма в открытом море. Грохотали волны. Скрипели борта. Палуба ускользала из-под ног, и трудно было на ней устоять. Я старалась передать все это, ноту за нотой. Я слышала музыку у себя в голове. И не знала, удастся ли перенести ее на страницу. Задача казалась неподъемной, но я попробовала, и у меня получилось. Когда пришла Эмма, мой соавтор, в музыке она услышала тот самый шторм, который я так старалась передать. «Обязательно нужно еще вот так», – сказала она и добавила несколько бравурных аккордов. Магеллан шагнул на палубу.

Лучшие и прекраснейшие вещи в мире нельзя увидеть, к ним нельзя даже прикоснуться. Их надо чувствовать сердцем.

Хелен Келлер

Как художник я каждый день пишу утренние страницы. Закончив, сижу в тишине и прошу совета свыше. И совет снова и снова оказывается один и тот же: «Держись выбранного курса». И я снова и снова возвращаюсь за стол и пытаюсь записать то, что слышу. У меня не бывает внезапных прорывов, я не кричу: «Есть, получилось!» Моя работа течет страница за страницей и продвигается вперед маленькими шажками. Я слушаю, узнаю и пишу.

«Как дела?» – спрашивает подруга Натали Голдберг, знаменитая преподавательница писательского мастерства. Я отвечаю, что не сдаюсь, иду вперед, живу одним днем, работаю над каждой страницей. «Главное – не отвлекаться, – говорит Натали. – Главное – работать и работать, как бы тяжело и страшно тебе ни было».

Бесконечное начертало свое имя на небесах сиянием звезд, на земле – хрупкостью цветка.

Жан Поль

Бегуны у пруда опустили головы и размеренно двигают коленями и локтями. Некоторые бегут через силу. Кое-кто оправляется после травм. Далеко не все бегут легко и свободно, но все равно бегут. Среди них много стройных, подтянутых – это результат бега. Стройность – побочное следствие их несгибаемости, так же как искусство – побочный эффект несгибаемости художника. Когда мы что-то делаем, мы шлифуем свои навыки. Созданное нередко бывает совершенно, но совершенство это возникает случайно. Мы заботимся о количестве, а вопрос качества предоставляем Великому Творцу. В нашем смиренном труде часто рождается великое искусство. Очень часто те плоды, что позже окажутся лучшими из всех, достаются наитяжелейшим трудом.

Моя подруга, известная писательница, пишет каждый день. Она очень любит писать, но работа не всегда дается ей легко. И все же она пишет, уподобляясь бегунам в парке, – в любую погоду.

«Я просто работаю» – вот та позиция, которая полезнее всего нам, художникам. Мы редко в этом признаемся, и все же художественная карьера – это долгие часы неизбежных трудов, часы, когда мы должны быть на посту, и точка. В этом смысле художники очень похожи на спортсменов. Мы должны научиться работать, несмотря на настроение. Работать, несмотря на неподходящие условия. Работать день за днем, потому что мы так решили. Как бегуны ежедневно бегают вокруг пруда, так и я каждый день сажусь за пишущую машинку. Желание работать – это роскошь. Моя работа – просто писать изо дня в день.

Я «просто пишу» вот уже почти 40 лет. Это превратилось в привычку, и за эту привычку я цепляюсь, как за спасательный круг в борьбе с депрессией и алкоголизмом. Каждый день заново усаживаю себя за работу. Я пишу пусть не всегда хорошо, но всегда искренне. В черные дни даже утренние страницы выходят у меня натужными, прерывистыми, печальными. Но я все равно пишу и верю, что, если не буду пить и буду писать, все будет хорошо. Так оно и выходит.

Из этого и складывается моя жизнь, жизнь писателя, продуктивная жизнь в постоянной работе, невзирая на срывы, внезапные ухудшения, за которыми маячит госпитализация. Срывы бывают «настоящие», а бывают смазанные, прямо как мой нынешний: я пребываю в полном смятении, но все же ухитряюсь избежать больницы.

«Будь на посту», – твержу я себе и оказываюсь на своем посту, как бы меня ни штормило. Порой, когда перечитываю старые утренние страницы, мне становится страшно – как близко я подошла к пропасти, скольких сил стоило от нее отшатнуться. И все же я отошла от края и удержалась, уцепилась за утренние страницы, творческие свидания и ежедневные прогулки; удержалась и вернулась к пишущей машинке и пианино. Работая каждый день, сумела выстроить устойчивую жизнь. Я поняла, как сильна и хрупка одновременно. И мои друзья узнали меня такой же.

Так я и живу. Мы с друзьями каждый день заново помогаем друг другу сделать еще шаг вперед. Мы не можем творить все вместе, но можем поддержать друг друга в работе. Мы работаем в одиночестве, но все происходящее с нами проживаем вместе. А «все» – это и есть наша творческая жизнь, жизнь художника.

Создание тысячи лесов – в одном желуде.

Ральф Эмерсон

Волшебная лоза

На среднем пальце правой руки я ношу серебряное кольцо. Я купила его много лет назад в Нью-Мексико, чтобы оно стало символом моей приверженности творческой жизни. «Будь верна себе» – вот что говорит мое кольцо. Оно ненавязчиво, но постоянно напоминает, чтобы я всегда жила в соответствии с собственными ценностями.

Искусство – это язык символов. Подарите себе символ, который будет обращен к вашей творческой личности. Выбирайте такой, чтобы он подошел лично вам, – кольцо, кулон, браслет. Или вообще не украшение. Например, в Китае символом творческого начала считается дракон. Можете купить себе рубашку, платье или пресс-папье с драконом. А можете сделать своим символом желудь, гладкий речной камушек или ракушку. Символов творческого начала столько же, сколько разновидностей этого начала. Выберите такой символ, на который ваше сердце откликается громче всего.

Проверка

Посмотри на солнце. Посмотри на луну и звезды. Посмотри, как прекрасна зеленая земля. А потом задумайся.

Хильдегарда Бингенская

1. Сколько раз за эту неделю вы писали утренние страницы? Если пропустили день, то почему? Что вы ощущаете благодаря этому упражнению? Быть может, ясность? Многообразие эмоций? Большую отрешенность, целеустремленность, спокойствие? Было ли что-нибудь такое, что вас удивило? Не всплывали ли повторяющиеся темы, которые так и просят, чтобы вы с ними разобрались?

2. Были ли вы в эту неделю на творческом свидании? Почувствовали себя лучше и благополучнее? Что делали, что при этом ощущали? Помните, что поход на творческое свидание может даваться нелегко; возможно, придется уговаривать себя сходить.

3. Выбирались ли вы на еженедельную прогулку? Как себя почувствовали? Какие всплыли эмоции, инсайты? Возможно, удалось погулять больше одного раза? Как подействовала прогулка на оптимизм и на видение будущего?

4. Произошло ли за эту неделю что-либо еще, что вы считаете важным для самопознания? Опишите в подробностях.