Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник) Майер Стефани

— А… — он с минуту раздумывал, пережевывая очередной кусок. — Значит, ты ездил знакомиться с ее семьей, да?

— Э… да. То есть я и так уже знал доктора Каллен. Но теперь познакомился и с отцом.

— Энист Каллен — отличный человек… молчаливый, но очень… добрый — это, наверное, самое подходящее слово. В нем что-то есть.

— Да, я заметил.

— Но знакомство с родителями… Не значит ли это, что всё некоторым образом серьезно? Хочешь сказать, она твоя девушка?

— Ну да, — это оказалось легче, чем я ожидал. Я испытал странное чувство гордости, получив возможность так заявить об Эдит. Довольно-таки первобытно с моей стороны, но что есть, то есть. — Да, она моя девушка.

— Надо же.

— И не говори.

— Мне тоже полагается визит?

Я изогнул бровь:

— А ты будешь хорошо себя вести?

Он поднял руки:

— Кто, я? Разве тебе когда-нибудь было за меня стыдно?

— А разве я когда-нибудь уже приводил сюда девушку?

Он фыркнул и сменил тему:

— Во сколько ты должен за ней заехать?

— Хм… мы встречаемся прямо здесь. Видишь? Ты действительно получишь визит. Вообще-то, она придет уже довольно скоро.

— Куда ты ее поведешь?

— Ну, кажется, планируется, что мы поедем… играть в бейсбол с ее семьей.

Секунду-другую Чарли пялился на меня, а потом расхохотался. Я закатил глаза и ждал, пока он досмеется. Наконец он притворился, что вытирает выступившие на глазах слезы.

— Надеюсь, теперь тебе полегчало.

— Бейсбол, а? Должно быть, тебе действительно нравится эта девушка.

Вначале я хотел просто оставить его слова без внимания, но понял, что он все равно видит меня насквозь.

— Да, — сказал я. — Очень нравится.

Я услышал приближающийся незнакомый шум мотора и удивленно поднял голову.

— Это она? — спросил Чарли.

— Возможно…

Через несколько секунд раздался звонок, и Чарли вскочил. Я бегом обогнал его и оказался у двери первым.

— Наглеем? — чуть слышно пробормотал он.

Я не представлял, насколько сильный дождь на улице. Эдит стояла в ореоле света от горевшей на крыльце лампы и выглядела как модель в рекламе плащей.

Слышно было, как у Чарли от удивления перехватило дыхание. Мне стало интересно, видел ли он ее раньше так близко. Зрелище, прямо скажем, не для слабонервных.

Даже когда привыкнешь. Я просто смотрел на нее, ошарашенный.

Она засмеялась:

— Можно войти?

— Да! Конечно, — я отскочил назад, чтобы дать ей дорогу, и при этом врезался в Чарли.

После нескольких секунд неловкой возни я повесил плащ Эдит, а она уже сидела с Чарли в гостиной. Эдит устроилась в кресле, поэтому я сел рядом с отцом на диване.

— А как поживают твои родители, Эдит?

— Прекрасно, благодарю вас, шеф Свон.

— Можешь звать меня Чарли. Я не на работе.

— Спасибо, Чарли, — она выпустила на волю свои ямочки, и его взгляд стал бессмысленным.

Только через секунду-другую он пришел в себя:

— Так вы… хм… сегодня будете играть в бейсбол?

Похоже, никому из них даже в голову не пришло, что вода, льющаяся сейчас как из ведра с неба, должна как-то повлиять на эти планы. Такое может быть только в штате Вашингтон.

— Да. Надеюсь, Бо не против провести так много времени с моей семьей.

Чарли ответил раньше, чем я успел отреагировать:

— Я бы сказал, он больше против бейсбола.

Они оба рассмеялись. Я бросил на отца сердитый взгляд. И где же то хорошее поведение, которое было мне обещано?

— Нам еще не пора ехать? — намекнул я.

— Мы совсем не торопимся, — улыбаясь, ответила Эдит.

Я толкнул Чарли локтем. Улыбка Эдит стала шире.

— Ох, э… да, — сказал Чарли. — Вы, ребятки, поезжайте, у меня тут… куча дел…

Эдит плавным движением поднялась на ноги:

— Приятно было увидеть вас, Чарли.

— Да. Заходи в любое время, Эдит.

— Спасибо, вы очень добры.

Чарли смущенно пригладил волосы. Не думаю, что я когда-нибудь видел его настолько взволнованным.

— Вы очень поздно вернетесь?

Я посмотрел на Эдит.

— Нет, мы будем благоразумными.

— Но не жди нас, ложись спать, — добавил я.

Я подал Эдит плащ, а потом придержал для нее дверь. Когда она прошла мимо Чарли, он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. Я пожал плечами и приподнял брови. Мне тоже не понять, откуда привалила такая удача.

Выйдя вслед за Эдит на крыльцо, я тут же встал как вкопанный.

Прямо за моим пикапом был припаркован чудовищный «джип». С колёсами высотой мне по пояс. С металлическим ограждением над фарами и задними фонарями и с четырьмя большими прожекторами на защитной дуге. С ярко-красным блестящим кузовом типа «хардтоп».

Чарли тихо присвистнул.

— Не забудьте пристегнуться.

Я подошел к водительской дверце, чтобы открыть ее для Эдит. Она запрыгнула внутрь одним легким движением, но я был рад, что дело происходит с дальней от Чарли стороны «джипа», потому что это выглядело не совсем естественно. Обойдя машину, я неуклюже забрался на пассажирское сиденье. Двигатель уже работал, и я узнал удививший меня рокот. Он не был таким громким, как рев моего пикапа, но в нем звучала настоящая мощь.

По привычке — Эдит никогда не отъезжала, пока я не пристегнусь, — я потянулся к ремню безопасности.

— Что… э… что это всё такое? Как мне?..

— Внедорожное крепление, — объяснила она.

— Хм.

Я попытался отыскать правильные замки, но это получалось не так уж быстро. А потом там оказались ее руки, с чудовищной скоростью помелькали вокруг и снова исчезли. К счастью, дождь был настолько сильным, что мне было плохо видно стоявшего на крыльце Чарли, а это означало, что он тоже не может меня отчетливо рассмотреть.

— Э… спасибо.

— На здоровье.

Я предпочел не спрашивать, собирается ли она сама пристегиваться.

Эдит отъехала от дома.

— Какой… хм… большой у тебя «джип».

— Он принадлежит Элинор. Она разрешила мне взять его на время, чтобы нам не пришлось проделать весь путь бегом.

— А где вы держите эту штуковину?

— Мы перестроили одно из вспомогательных зданий, превратив его в гараж.

Внезапно до меня дошел смысл ее первого ответа:

— Подожди. Проделать весь путь бегом? Другими словами, часть пути все равно нужно будет бежать? — требовательно спросил я.

Эдит поджала губы, словно пыталась удержаться от улыбки:

— Тебе бежать не понадобится.

Я застонал:

— Меня вырвет перед всей твоей семьей.

— Не открывай глаза, и всё будет в порядке.

Я покачал головой, вздохнул, потом потянулся и взял Эдит за руку:

— Привет. Я скучал по тебе.

Она засмеялась — звонкой трелью, не совсем по-человечески:

— Я тоже. Разве это не странно?

— Что тут странного?

— Стоило бы ожидать, что за последнюю сотню лет я научилась быть более терпеливой. И вот вам, пожалуйста: оказывается, мне трудно выдержать без тебя даже часть дня.

— Рад, что я в этом не одинок.

Она подалась ко мне для торопливого поцелуя в щеку, потом быстро отстранилась и вздохнула:

— Во время дождя ты пахнешь еще лучше.

— В хорошем смысле или в плохом?

Эдит нахмурилась:

— В обоих, как всегда.

Не знаю, как она понимала, куда ехать в такой ливень — вокруг «джипа» образовался словно жидкий серый занавес, — но ей удалось каким-то образом отыскать поворот на проселочную дорогу, больше напоминавшую горную тропу. Довольно долго было невозможно разговаривать, поскольку я подпрыгивал на сиденье, словно отбойный молоток. А вот Эдит, похоже, получала удовольствие от этой поездки и всю дорогу широко улыбалась.

А потом мы приехали к концу тропы: деревья зеленой стеной окружили «джип» с трех сторон. Дождь уже всего лишь моросил, утихая с каждой секундой, на небе между облаками появились яркие просветы.

— Прости, Бо, отсюда нужно идти пешком.

— Знаешь что? Я просто подожду здесь.

— Куда подевалась вся твоя храбрость? Утром ты был необыкновенно бесстрашным.

— Я еще не забыл последнюю пробежку.

Неужели это действительно было только вчера?

Мелькнув расплывчатым силуэтом, Эдит тут же оказалась у моей дверцы и занялась креплениями.

— Я сам, а ты иди, — запротестовал я.

Она закончила расстегивать ремни раньше, чем я договорил первые два слова.

Я сидел в машине, глядя на Эдит.

— Ты не доверяешь мне? — спросила она обиженно — или притворно обиженно, как мне показалось.

— Не в этом дело. Доверие и укачивание никак между собой не связаны.

С минуту она смотрела на меня, а я чувствовал себя довольно глупо, сидя в джипе, но никак не мог отделаться от мыслей о предстоящей поездке — более тошнотворной, чем на любых «американских горках».

— Помнишь, что я говорила про победу духа?

— Да…

— Возможно, если ты сосредоточишься на чем-то другом…

— Например?

Вдруг она оказалась в машине рядом со мной, ее колено уперлось в сиденье рядом с моей ногой, а руки легли мне на плечи. Лицо было всего в паре дюймов от моего. Я испытал небольшой сердечный приступ.

— Продолжай дышать, — напомнила она мне.

— Как?

Эдит улыбнулась, затем снова стала серьезной:

— Когда мы побежим, и да, эта часть не обсуждается, я хочу, чтобы ты сосредоточился вот на этом.

Она медленно приблизилась, повернув голову, чтобы наши щеки соприкоснулись, а ее губы очутились у моего уха. Одна ладонь скользнула по моей груди вниз, на талию.

— Просто помни, как мы…

Эдит легонько оттянула мочку моего уха губами, после чего медленно провела ими вниз вдоль шеи.

— Дыши, Бо, — прошептала она.

Я шумно сделал глубокий вдох.

Она поцеловала меня в шею возле подбородка, потом в щеку, пройдясь поцелуями вдоль скулы:

— Все еще переживаешь?

— А?

Хохотнув, она взяла мое лицо в ладони и по очереди легонько коснулась губами сомкнутых век.

— Эдит, — выдохнул я.

Потом я ощутил ее губы на моих, совсем не такие нежные и осторожные, как раньше. Холодные и неподатливые, они были настойчивыми, и, несмотря на благоразумие, я не мог сохранить ясность ума, чтобы принять правильное решение. Я не давал рукам осознанной команды, но они легли на талию Эдит в попытке притянуть ее ко мне. Мои губы двигались вместе с ее, и я жадно глотал воздух, втягивая ее аромат с каждым вдохом.

— Черт возьми, Бо!

И тут она исчезла — с легкостью выскользнула из моих объятий, а когда я моргнул, возвращаясь к реальности, уже стояла в десяти шагах от машины.

— Прости, — задыхаясь, выдавил я.

Эдит настороженно смотрела на меня, так широко распахнув глаза, что вокруг золотистых радужек стали видны белки. Неловко вывалившись из машины, я шагнул в ее сторону.

— Совершенно уверена, ты станешь моей погибелью, Бо, — тихо сказала она.

Я застыл на месте:

— Что?

С глубоким вдохом Эдит вернулась ко мне.

— Давай уйдем отсюда, пока я не сделала чего-нибудь поистине глупого, — пробормотала она и, встав ко мне спиной, кинула через плечо взгляд, явно означавший: «Пошевеливайся».

Ну и как теперь было отказать? Вновь чувствуя себя гориллой, только на этот раз еще более нелепой, я забрался к Эдит на спину.

— Держи глаза закрытыми, — предупредила она, а потом сорвалась с места.

Заставив себя зажмуриться, я старался не думать о скорости, с которой ветер дул мне в лицо, прижимая кожу к черепу. Если не считать этого, то сложно было поверить, что мы несемся через лес, как и в прошлый раз. Движения Эдит были очень плавными — мне могло бы показаться, что она прогуливается по тротуару… с гориллой на спине. Даже дыхание не сбилось.

Только когда Эдит коснулась моего лица, я осознал, что мы остановились.

— Все закончилось, Бо.

Я открыл глаза: мы действительно стояли на месте. Торопясь слезть, я потерял равновесие. Она повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как я, безумно размахивая руками, приземляюсь на пятую точку.

Секунду-другую Эдит смотрела на меня, словно не знала точно, не слишком ли сильно злится на мое поведение, чтобы посчитать меня забавным, но потом, вероятно, решила, что не слишком.

И захохотала, запрокинув голову и схватившись за живот.

Под ее смех я медленно поднялся и как можно тщательнее отряхнул джинсы от грязи и травы.

— Знаешь, будет более гуманно с твоей стороны просто бросить меня сейчас, — угрюмо сказал я. — Со временем мне проще не станет.

Пытаясь взять себя в руки, она сделала пару глубоких вдохов.

Со вздохом я двинулся в направлении, которое больше остальных напоминало тропу.

Что-то схватило меня за свитер, и я с улыбкой обернулся. Эдит уцепилась за мою одежду так же, как когда мы с ней вышли из медпункта.

— Куда ты, Бо?

— А разве бейсбола не будет?

— Это в другой стороне.

— Ладно, — я развернулся на сто восемьдесят градусов.

Эдит взяла меня за руку, и мы медленно направились к лесной чаще.

— Прости за этот смех.

— Я бы тоже над собой засмеялся.

— Нет, я просто была немного… взбудоражена. И нуждалась в разрядке.

Несколько мгновений мы шли в тишине.

— Скажи хотя бы, что он сработал — этот эксперимент с победой духа.

— Ну… меня не затошнило.

— Хорошо, но?..

— Я думал не о произошедшем в машине. А о том, что случилось после.

Эдит ничего не сказала.

— Знаю, я уже извинялся, но… прости. Снова. Я научусь лучше справляться, я знаю…

— Бо, остановись, прошу. Из-за твоих извинений я чувствую себя еще более виноватой.

Я посмотрел на нее. Мы оба остановились.

— Почему ты должна чувствовать вину?

На этот раз в смехе Эдит послышались чуть ли не истерические интонации:

— И правда! Почему я должна чувствовать вину?

Ее потемневшие глаза встревожили меня. В них плескалась боль, и я не знал, как ее облегчить. Положил ладонь на щеку Эдит:

— Я тебя не понимаю.

Она закрыла глаза.

— Похоже, я не могу прекратить подвергать тебя опасности. Мне кажется, я себя контролирую, а затем едва удается избежать… я не знаю, как перестать быть такой, — не открывая глаз, она указала на себя. — Само мое существование — уже угроза для тебя. Иногда я себя действительно ненавижу. Мне надо быть сильнее, надо суметь…

— Хватит, — я закрыл ее рот рукой.

Распахнув веки, Эдит отняла мою ладонь ото рта, вернула ее на щеку.

— Я люблю тебя, — сказала она. — Жалкое оправдание моим действиям, но это правда.

Впервые она призналась мне в любви — открыто. Как она и говорила сегодня утром, услышать — это совсем другое.

— Я люблю тебя, — сказал я ей, переведя дыхание. — И не хочу, чтобы ты была кем-то другим, а не той, кто ты есть.

Эдит вздохнула:

— А теперь будь хорошим мальчиком, — и потянулась ко мне, встав на цыпочки.

Я сохранял неподвижность, а она нежно прикоснулась губами к моим губам.

С минуту мы смотрели друг на друга.

— Бейсбол? — спросила она.

— Бейсбол, — согласился я — и в голосе моем было гораздо больше уверенности, чем во мне самом.

Эдит взяла меня за руку и повела через высокие папоротники, потом вокруг гигантской тсуги. Какие-то несколько футов — и мы внезапно очутились прямо на краю огромной поляны, расположенной возле горного склона и вдвое превосходившей размерами любое бейсбольное поле.

Все остальные уже были там. Энист, Элинор и Роял сидели на камнях примерно в ста ярдах от нас. Еще дальше я увидел Джесамину и Арчи, которые стояли по меньшей мере в четверти мили друг от друга. Их движения были похожи на имитацию подачи — мяча я не видел. Карин, занималась чем-то вроде разметки баз, но, судя по слишком большим расстояниям между ними, это не могло быть правдой.

Когда мы оказались в поле зрения сидящих, они встали. Энист направился к нам, а Роял пошел прочь, туда, где Карин готовила поле к игре. Элинор, проводив Рояла долгим взглядом, последовала за Энистом.

Я тоже пристально смотрел в спину Рояла. Это заставляло меня нервничать.

— Что это мы слышали недавно, Эдит? — спросил Энист.

— По звукам напоминало подавившуюся до смерти гиену, — подхватила Элинор.

Я нерешительно улыбнулся Энисту:

— Это всё она.

— Бо насмешил, — объяснила Эдит.

Арчи прекратил свою тренировку и уже бежал к нам — его ноги словно вообще не касались земли. Моментально оказавшись рядом, он резко затормозил прямо перед нами.

— Пора! — объявил он.