Сын лекаря Курилкин Матвей

Я кивнул и пополз. Стоило отползти немного от места битвы, где все было вытоптано, как трава скрыла нас. Не знаю, как это выглядело со стороны, но я очень надеялся, что издалека, благодаря эльфийской одежде, нас заметить трудно. Однако ползти было очень тяжело. Лихорадочное возбуждение прошло, и мне все сильнее хотелось спать. Я только старался не терять из виду пятки моего спутника, а сам сосредоточился на том, чтобы подтягивать попеременно ноги и руки.

– Может, стоит дойти до леса пешком? – взмолился я, окончательно выбившись из сил.

– Может быть, – прошипел Беар. – А может, кто и поглядывает на поляну. Рисковать не будем. Так что ты ползи, Эрик, не отставай. Я тебе, конечно, благодарен за то, что ты меня спас, но на руках за собой не потащу. Имей в виду, одному мне схорониться, наверно, попроще будет, уж больно ты зеленый. Не отставай, в общем.

И я продолжал ползти. Края леса мы достигли только к закату, но я этого не заметил. Состояние мое было совершенно сомнамбулическое, и остановился я только после того, как скатился вслед за Беаром в какой-то небольшой овраг, по дну которого протекал ручей. Холод меня немного взбодрил, я опустил лицо в воду и напился. Рядом отфыркивался Беар.

– Не расслабляйся, парень, – прошептал он. – Сейчас встаем и очень тихо идем вниз по течению.

Мне уже было совершенно неинтересно, зачем нам идти вниз по течению, поэтому я послушно взгромоздился на ноги и побрел за своим неутомимым спутником. Впрочем, его походка тоже не отличалась прямотой, шатало его почти так же, как меня. Только к середине ночи мы добрались до места, которое устроило Беара. Это был завал, образовавшийся на пути ручья из упавшего дерева. Мы забрались под ветви, набросали на себя всякого мусора, принесенного водой и удержанного ветвями, и мгновенно выключились, не обращая внимания на сырость. К тому же эльфийская одежда, как оказалось, не пропускала влагу, и в ней было достаточно тепло и комфортно.

Глава 5

Не знаю, сколько мы спали. Когда я проснулся, солнце светило вовсю, но было то утро того дня, когда мы остановились, или следующего – я так никогда и не узнал. Чувствовал я себя сносно, если учесть, что за последние сутки ко мне в желудок ничего не попадало, и то, что спать мне пришлось не в постели, и даже не на ровной земле, а среди переплетения веток. Кое-как выбравшись из завала, я умылся и огляделся. Беара нигде не было. Хотел покричать, но не решился. Мало ли, кто услышит? Я уже начал прикидывать, как буду выбираться в одиночку, когда заметил движение на склоне оврага. Это был мой спутник, и заметить его было очень нелегко, благодаря эльфийской одежде. Нет, она, конечно, не подстраивалась под окружение, не меняла цвета, но и в глаза совершенно не бросалась.

– А я думал, ты без меня решил выбираться, – поприветствовал я его.

– Была такая идея, – вздохнул помойный. – Только я подумал, что пользы от тебя все-таки больше, чем проблем. Вахты с тобой поделить можно на отдыхе, да и шустрый ты вроде в драке, если что, подсобишь. А то, что неуклюжий малость, так то потому, что еще зеленый. Все такими были. Да и лекарь, если поранят, то может, поможешь.

– Много я помогу, без инструментов и лекарств. Только перевязать и смогу.

– А это тоже польза ощутимая. Ну и потом… Ты скажи, чего ты со своей тысячей не побежал, можешь объяснить?

– Сам не знаю. Я подумал, что это же мои пациенты были, раненые. Я ведь не настоящий лекарь, только ученик, но все равно, получается, я за них ответственность на себя принял. Как-то… Не смог просто, и все. Хотя страшно было ужасно и жить очень хотелось.

– Вот. Это, конечно, у тебя от молодости, был бы поумнее, пошел бы со всеми, потому что один хрен ты никого из раненых не спас, только, считай, свою голову потерял. То, что мы выберемся из этой передряги, ты знать не мог, да и не выбрались мы еще, шансов у нас пока маловато. Но все равно поступок подкупает своим благородством. Ладно, если мы уже определились, почему я не ушел один, то вот тебе тут, уж чего нашел, перекуси, да будем решать, куда нам дальше податься.

Я с благодарностью принял горсть орехов и несколько кислых ягод.

– Беар, а ты сам-то кто? – не удержался я от вопроса.

– А то ты не догадался. Вор я. И, кстати, хороший вор, если б не предали меня, никогда б не попался. Живы будем, расскажу, какие веселые делишки я проворачивал.

После того как я засыпал в рот нехитрое Беарово угощение, он задумчиво прокашлялся и протянул:

– Думается мне, возвращаться туда, откуда пришли, нам, как и прежде смысла нет. Оно, конечно, соблазнительно очень, сразу-то в свои земли, да только не верю я, что мы туда дойдем. Вот чую и все, не пройдем мы там. Вот что я предлагаю, Эрик. А не направиться ли нам к Пеларе?

Я вытаращил глаза и уставился на товарища по несчастью:

– Беар, да ты головой не тронулся ли? Может, нам сразу во владения эльфов отправиться, к их лесному королю? Или кто там у них главный?

– Не знаю, кто главный, но вроде короля нет у них. И мы к нему не пойдем, – в обратном порядке ответил на мои вопросы Беар. – И с головой у меня все в порядке, во всяком случае, не больше не в порядке, чем обычно. Просто, думаю, не ожидают эльфы, что кто-то будет шариться так глубоко в их владениях. Легче проскочить будет. А до реки доберемся и подумаем. Хорошо бы, конечно, лодку. Пелара из леса выходит как раз в южные земли. А уж оттуда как-нибудь по своей-то земле и до Элтеграба доберемся.

– А ты правда собрался в Элтеграб возвращаться? – удивился я. Мне как-то не приходило в голову, что Беару захочется вернуться на военную службу. Конечно, в помойные его снова не забреют, тысячник Орен обещал выжившим помойным прощение, только никто ведь его не отпустит. Переведут в какую-нибудь тысячу. Что делать удачливому вору в солдатах?

– Парень, ты совсем дурак? Как я буду с этим украшением на свободе разгуливать? – с этими словами Беар повернулся ко мне спиной и убрал волосы с шеи. Там у него красовалась татуировка – куча мусора и над ней несколько мух.

Мне все равно было непонятно:

– И что такого? Волосы у тебя и так длинные, не стричься, да и все.

– Ох, святая простота! Эту красоту положено обновлять раз в месяц. Если вовремя не обновить – загнусь в три дня. А обновить, сам понимаешь, только мастера заплечные могут. Могут и насовсем убрать, на что я теперь сильно надеюсь. И потом, должок у меня к остроухим. Родился-то я в Пагаузе…

И мы продолжили путь к Пеларе. Дойти до Пелары по дороге от Пагауза в прежние времена можно было за три дня. Это если останавливаться на ночевки, идти обычным, походным шагом. У нас этот путь занял полторы недели. Мы шли только днем, и шли очень медленно, задолго до наступления ночи подыскивая места для привала. От идеи двигаться вдоль русла ручья, на который мы набрели в первый день, пришлось отказаться, уж очень он петлял. К тому же овраг скоро сгладился, сам ручей расширился, а по берегам все чаще стали попадаться густые заросли кустарника, которые приходилось обходить. Я предложил было двигаться ночами, но мое предложение было высмеяно.

– Первородные в темноте хорошо видят. Так же хорошо, как и днем. А мы с тобой в темноте видим хуже. И слух у остроухих острый, а ночью в лесу звуки далеко разносятся. На какую ветку сослепу наступим, так за полверсты услышат.

Мы шли днем. Шли медленно и очень старались не шуметь. Через пару дней я заметил, что походка моя изменилась, и соблюдать тишину стало проще. Разумеется, проверить навыки скрытного перемещения по лесу нам не удалось – и в этом нам здорово повезло. Не так много было, похоже, в этом лесу эльфов, и ни на кого из них мы не наткнулись во время путешествия.

Когда мы вышли к Пеларе, нас уже изрядно пошатывало от голода. Слава богам, в лесу можно найти пропитание, по крайней мере, ближе к концу лета, но диета из ягод и орехов не слишком способствовала хорошему самочувствию, а об охоте и речи не шло. Даже если нам каким-то чудом удалось бы поймать какую-нибудь птицу, не обратив на себя внимания врагов, нам пришлось бы ее есть сырую – ни о каком костре не могло быть и речи, понятное дело. Хотя последние несколько дней я бы не отказался уже и от сырого мяса.

Берег был пуст, нас почему-то не ждала флотилия бесхозных лодок, и перед нами встал вопрос – что же делать дальше? Попробовать связать плот? Идти вдоль берега пешком, вниз по течению? До сих пор мы не обсуждали этот вопрос, понадеявшись на то, что решение появится на месте. Инструментов, кроме мечей и эльфийских уруми, у нас с собой не было, построить плот было не из чего. Идти пешком? Если бы мы не были ограничены временем, можно было бы попробовать. Вот только тогда о надежде добраться до Элтеграба за две недели можно было забыть. А для Беара это означало попрощаться с жизнью – через две недели придет срок обновлять татуировку помойных. Да и сомнительно, что я и сам продержусь эти две недели на столь скудном рационе. Ходьба по лесу отнимает много сил.

– Ну вот что, парень, думаю, у нас нет особого выбора. Пойдем вдоль берега, – вздохнул Беар. – Может, встретится какое-нибудь поваленное дерево, они вроде тут попадаться должны, в лесу-то были. Тогда дождемся ночи, столкнем его в воду и будем держаться за него. Вода сейчас теплая, авось не помрем от холода. Если я правильно представляю себе, где мы находимся, то течением нас до границы леса донесет за пару суток. Вполне может получиться.

И мы пошли. Неизвестно, был ли у нас шанс, если бы мы исполнили все, как затеяли. Нам повезло, потому что на закате Беар увидел лодку. К лодке прилагались трое эльфов, которые как раз выбирались из нее на берег. Мы замерли и медленно-медленно опустились на землю. Кажется, нас не заметили. Эльфы принялись выгружать из лодки какие-то свертки, и потом двое из них нагрузили эти свертки на себя и ушли с ними в лес, а один остался возле лодки, на берегу.

– Попробовать, что ли, эту лодку прихватить? – неуверенно предложил Беар. – Как думаешь, у нас есть шанс?

– Если те двое ушли надолго, а этот не поднимет тревогу, то может и получиться, – невероятно обострившимся за последние дни обонянием я почувствовал, что из лодки доносится запах еды! Голод отключил чувство самосохранения, ради того, чтобы поесть, я готов был рискнуть.

– Вот что, давай я сейчас попробую сползти в реку, надеюсь, он меня не заметит. И под водой подберусь к нему поближе. А ты досчитаешь до пятисот и выйдешь остроухому навстречу. Капюшон только накинь. Сразу человека он в тебе не опознает, да и не ждут они здесь врагов. На тебя отвлечется, а я в это время подойду сзади. Как тебе план?

План был, откровенно говоря, дурацкий до невозможности. Никогда мне еще не приходилось ни разрабатывать, ни участвовать в выполнении военных операций, но уж тут даже я видел, что шито все белыми нитками. А ну как не вовремя вернутся те двое, что унесли мешки? Да и фигурой я на эльфа не слишком-то смахивал, они все высокие, широкоплечие. И если разница в росте еще не так заметна, то широкими плечами я никогда похвастаться не мог. Походка у меня опять-таки совсем не похожа, двигаются эльфы не так, как люди. Скорее, похоже на росомаху, или может, медведя. Вроде взглянешь – неуклюже идет, раскачивается. А присмотришься и видно, что и травинка не шелохнется. В общем, я такое повторить точно бы не смог. Шансов у нас с Беаром было не слишком много, но очень хотелось есть. Поэтому я дождался, когда голова Беара скроется под водой, и начал отсчет. И очень, очень медленно и осторожно пополз к едва заметной тропинке, даже не тропинке, а просвету между деревьями, в котором скрылись два эльфа. Досчитав до четырехсот пятидесяти, я так же медленно поднялся и вышел на тропинку. Я накинул на голову капюшон, сгорбился и скукожился, чтобы скрыть разницу в телосложении, и побрел к лодке, слегка пошатываясь. Я решил изображать раненого.

Удивительно, но мне удалось обмануть первородного. Я так вошел в роль, что шел, не глядя вперед, смотрел исключительно себе под ноги, изображая разумного, у которого глубокая рана в брюшной полости, и он сжимает ее края, опасаясь потерять что-нибудь, чего терять бы не следовало. И потому, когда услышал встревоженный голос, даже вздрогнул от неожиданности. Голос был мелодичен, но я ни слова не понимал – эльфы говорят на своем языке, и среди людей мало кто его знает. Я занервничал. Беар уже должен был напасть, но его все не было. Что мне делать, когда обман раскроется? Первородный еще раз повторил свой вопрос. Я поднял глаза и увидел, как он спрыгнул в воду, оказавшись по колено в воде, и шагнул мне навстречу. Но тут, наконец, из-под лодки выметнулся Беар, накинул что-то на шею эльфу, пнул его под колено и они вместе упали на воду, только Беар оказался на спине первородного. Он изо всех сил тянул за концы жгута, накинутого на шею жертвы, а эльф яростно вырывался, то поднимая на секунду голову из-под воды, то вновь погружаясь.

– Что смотришь? – натужно пропыхтел вор. – Помоги!

Я достал меч и подскочил к борющимся.

– Кровь ему не вздумай пустить! – возмутился мой напарник.

Я дождался, когда голова эльфа вновь покажется над водой, и изо всех сил ударил его рукоятью в висок. Это помогло. Эльф еще пару раз дернулся и затих.

– То ли я такой неуклюжий, то ли эльфы такие живучие, – озадаченно пробормотал Беар между двумя судорожными вздохами. Он здорово запыхался и никак не мог отдышаться. – Да и силенки уже не те, после такой-то прогулки.

– Ты просто неправильно душил, – объяснил я. – Надо было не вниз тянуть, а вверх, а то ты ему сонную артерию не пережал. Ну и да, похоже, они без воздуха дольше могут обходиться.

– Ну, извини, я все-таки не профессиональный душегуб, а вор, таких тонкостей не знаю. В следующий раз ты будешь душить, а я добивать, – прагматично предложил Беар.

В голове у меня загудело, я отвернулся, и меня вывернуло желчью. И дело было вовсе не в мертвеце, уж их-то мне с одиннадцати лет пришлось повидать немало и в разной степени сохранности. И резать их приходилось, и внутренности их сортировать. Меня выбило из колеи это зрелище, сама ситуация, когда живое, разумное существо бьется, пытаясь глотнуть хоть каплю воздуха, и в этот момент я хладнокровно бью его в висок.

Очнулся я уже лежа на берегу, от того, что Беар бил меня по щекам.

– Не время расслабляться, парень, – шипел он. – Нам отчаливать надо, да этого бы спрятать неплохо. – Он кивнул на тело.

– Давай его пока в лодку, – предложил я. – Отплывем подальше отсюда и утопим.

– И то дело, – согласился Беар. – И еще, хорошо бы одежку с него тоже снять, пригодится.

Мы вдвоем с некоторым трудом подняли убитого в лодку, отвязали веревку от колышка, вбитого в берег, и отплыли.

– Все это на самом деле бессмысленно, – прокомментировал Беар, как только вывел лодку на середину реки. – Могли бы там его раздеть и оставить. Первородные не идиоты, они следы посмотрят. И обязательно поймут, что там произошло. Теперь нас будут искать.

Это было очень похоже на правду.

– Придется нам вверх по течению плыть. Выбросим его там, как будто мы вскочили в лодку, убили его и поплыли на север. А труп потом выкинули.

– Хм, соображаешь, парень. На севере, кстати, до человеческих земель ближе гораздо, только туда идти надо на веслах. А нас сейчас с тобой ветром шатает. Но, с другой стороны, они-то об этом не знают! Значит, отплываем туда, потом тихонько оставляем его на берегу. А дальше идем вдоль противоположного берега вниз. Хитрость, конечно, не бог весть, но ничего лучше мы все равно не придумаем.

Мы около часа изо всех невеликих сил работали веслами, пристали к нашему берегу, вывалили на него тело эльфа (уже раздетое, Беар позаботился о том, чтобы обобрать врага). Уже из последних сил отвели лодку к противоположному, эльфийскому берегу и занялись, наконец, проверкой содержимого посудины. Слава богам, там обнаружилась пища! На дне, в небольшой сумке лежала печеная птица и какие-то овощи, мы съели их целиком, сырыми. А во фляге оказалось вино! Даже не верилось. Удивительно, но от вина нас не разморило, наоборот, в голове немного прояснилось, и движения перестали даваться с таким трудом.

– За это вино знающие люди отсыпали бы столько, что можно полгода не работать, – с грустью констатировал Беар, вытряхнув в рот последние капли. – Вот что, давай-ка попробуем теперь уйти вниз по течению, пока сил хватит. Думается, те двое надолго ушли, пропажу, может, до утра не заметят.

И мы с новыми силами налегли на весла. На душе стало легче после еды и вина, и даже картины убийства эльфа больше не возникали перед глазами. Мы шли вдоль высокого берега, стараясь не шуметь и не плескать веслами. Когда до рассвета оставалось около двух часов, стали искать место для остановки. Берег эльфов был высок и обрывист, и мы опасались, что если смотреть с противоположного, нас будет видно слишком хорошо. Поэтому пришлось искать стоянку на том берегу, с которого мы пришли. Заметив густые заросли кустов, мы загнали лодку туда, и я, наконец, провалился в сон. Беар разбудил меня в два пополудни. Оказывается, все это время он бодрствовал.

– Нельзя нам сейчас расслабляться, парень, кто-то один должен обязательно смотреть и слушать. Может, и успеем смыться, если нас найдут, а беспечность – верная смерть, – ответил вор на мой вопросительный взгляд. Так что теперь твоя очередь, смотри и слушай. Чтобы не заснуть, попробуй придумать, как сделать щит. Нам бы не помешал большой пехотный щит, просто на всякий случай.

Я заметил, что пока я спал, бывший помойный без дела не сидел. С бортов лодки свисали ветки и водоросли, а весла были обмотаны тряпками – видимо, Беар истратил на них свое исподнее. Может быть, в темноте эта маскировка поможет нам остаться незамеченными. Теперь была моя очередь поработать. С замирающим сердцем я соскользнул с лодки и подобрался к уже и так ободранным моим товарищем кустам, росшим на мелководье. Мне не очень понравилось, что Беар оставил такие очевидные следы, и что мне теперь придется нарезать еще несколько десятков прутьев – я решил делать некое подобие щита из связанных между собой в несколько слоев веток. При этом я не забывал таращить глаза то на один берег, то на другой. Но, к счастью, никого, кроме проплывавшей по своим делам выдры, так и не увидел. Когда мне показалось, что веток у меня достаточно, я скрупулёзно обмазал места срезов илом, чтобы не было видно белеющую древесину. Не думаю, что это обманет хорошего следопыта, но хоть само в глаза не бросится. Связывать «щит» я закончил уже перед самым закатом. Творение получилось неказистое, и, скорее, придавало видимость защиты, чем действительно ее обеспечивало, но Беар, кажется, остался доволен.

Глава 6

Мы вполне благополучно плыли следующую ночь, неплохо выспались за день.

Удача наша закончилась на третий день путешествия по реке. По нашим расчетам, до того момента, как лес по правую руку от нас закончится, и эльфов можно будет не опасаться, оставалась всего одна ночь пути. Расчеты были, конечно, очень приблизительные – никто из нас, понятно, этих мест не знал, но по всему выходило, что так. Накануне ночью мы прошли мимо развалин Сепелара, и надежда, что следующая ночь станет последней, которую мы посвятим движению по реке, была достаточно сильна. Тем более что остатки запасов, хранившихся в мешке эльфа, мы прикончили еще в прошлую ночь, и нам опять хотелось есть. Хорошо хоть недостатка в воде не было.

Я проснулся от того, что Беар осторожно потрогал меня за ногу. Я раскрыл глаза и вопросительно посмотрел на товарища. Заметив мой взгляд, он прижал палец к губам и показал на уши. Я прислушался и похолодел. Чуть выше по течению слышались голоса и плеск весел. Очень, очень осторожно Беар раздвинул ветви, в которых была спрятана наша посудина. К нам приближались две лодки. Они пока еще были достаточно далеко, но двигались, безусловно, вдоль реки. Лодки шли неторопливо, обе вдоль нашего берега – эльфы внимательно осматривали прибрежные кусты. Искали именно нас.

– Заметят, – прошептал я Беару на ухо. – Уходить надо. Только как, берегом или на веслах?

– По реке догонят. Мы не сможем грести сутки, а у них есть возможность меняться. Лесом – хоть какой-то шанс. Тем более, здесь он уже неширок, пройти можно всего за день.

Мы очень тихо выскользнули из лодки и побрели к берегу, надеясь, что нас не услышат. Зря. Полностью исключить плеск воды было невозможно, и когда мы уже выбрались на берег, листву прошили несколько стрел. Эльфы стреляли на слух. Беар тихо вскрикнул. Я оглянулся и заметил, что из его правой руки торчит древко стрелы.

– Бежим! – рявкнул вор, и мы рванули в лес. У нас была небольшая фора. Чтобы высадиться на берег, эльфам нужно было несколько минут.

Первые полчаса мы бежали, совершенно не заботясь о сокрытии следов, выкладываясь полностью, в надежде увеличить отрыв от преследователей. Как же я был благодарен инструкторам, которые заставляли нас бегать по нескольку часов в день! Я не обращал внимания на ветки, хлещущие по лицу, каким-то чудом я ни разу не споткнулся о корни и стволы упавших деревьев. Беар, несмотря на рану, не отставал, я все время слышал его тяжелое дыхание за спиной. Скоро мы набрели на небольшой ручей и восприняли это как знак – нужно было начинать путать следы. Мы пробежали некоторое время по руслу, пока впереди не показался ствол совсем недавно упавшего поперек ручья дерева. Я влез на него и помог своему напарнику. Беар был бледен, по лицу его стекали крупные капли пота. По стволу мы сошли на берег, и напарник уже собрался бежать дальше.

– Подожди, нужно тебя перевязать.

Беар покачал головой.

– Они близко, и уловка с деревом их надолго не обманет. Нужно бежать дальше, – прохрипел бывший помойный.

– Ты теряешь кровь. Максимум через полчаса свалишься. И ты оставляешь следы. – На землю там, где стоял Беар, упало несколько капель крови.

Я потратил минуту на то, чтобы обломить древко стрелы и плотно замотать оставшееся оторванной от исподнего полосой. Не слишком похоже на стерильную повязку, но сейчас я не мог предложить ничего лучше.

– Пойдем назад в ручей, пусть думают, что мы выбрались здесь, – предложил Беар, когда я закончил.

И мы снова бежали. Через пару часов я понял, что мой товарищ бежать больше не может. Мы дошли до небольшого переката и по камням выбрались на берег.

– Как ты считаешь, нам далеко до опушки? И как далеко первородные?

Беар пожал плечами.

– До опушки еще минимум несколько часов. Я бы предложил тебе бежать дальше без меня, но, думаю, ты не согласишься. Эрик, мы, может, и оторвались немного от преследователей, но рано или поздно мы нарвемся на какой-нибудь патруль. Я предлагаю теперь идти аккуратно и тихо, и залечь где-нибудь. Подождем, пока они успокоятся немного, я отдохну, и мы пойдем дальше. Эти костюмчики трудно заметить, – он помахал полой эльфийского плаща, – и это работает в обе стороны.

Мы прошли еще пару миль, и тут я заметил дуб, в ветвях которого, как мне показалось, можно удобно спрятаться. Когда я указал на него Беару, он усмехнулся:

– Неплохая идея, парень. Только с моей рукой я туда не залезу. Давай попробуем по-другому. Я лягу возле него и нагребу на себя побольше всякой травы и листьев. А ты подстрахуешь меня сверху, если вдруг что.

Этот план показался мне довольно здравым, и я согласился. Только предварительно я все-таки вытащил обломок стрелы из руки вора и заново перевязал рану.

Я забрался в густые ветви деревьев, накинул на голову капюшон и постарался стать как можно незаметнее. Беар обосновался у подножия дуба, в небольшом углублении, набросав на себя веток и листьев. Если бы я не знал, где именно он находится, то мог бы пройти в двух шагах и не заметить. Потянулись часы ожидания. Я уже начал успокаиваться и решил, что наш след потеряли, когда случайно заметил две фигуры, медленно перетекавших в сторону нашего дерева. Эльфы не торопились, внимательно изучая следы, и заметить их тоже было нелегко. Стоило кому-нибудь из них замереть на пару мгновений, как различить их на фоне листвы и травы становилось почти невозможно. Долгих несколько минут они пробирались к дереву, и все это время я молился всем богам, чтобы Беар не вздумал пошевелиться. Он хорошо спрятался, но у него совсем не было возможности наблюдать за округой, так что он наверняка не видел приближающуюся опасность. А вот эльфы, кажется, каким-то образом обнаружили его укрытие и целенаправленно продвигались к нему. За пару шагов до Беара один из них молча указал второму на скрывающую бывшего помойного кучу листьев. Слава богам, меня они не заметили. Первородные одновременно начали доставать свое оружие, и в этот момент я спрыгнул. Как славно, что они потеряли осторожность, и как славно, что они стояли так близко друг к другу! Я свалился прямо на плечи одному из них, и мы повалились на землю. На ногах мне удержаться не удалось, но я сразу же вскочил, еще до того, как второй преследователь пришел в себя, и ударил его в бок своим мечом, который так и держал в руке все то время, пока сидел на дереве. Кучу лесного мусора, в которую временно превратился Беар раскидало в стороны, и он всадил меч в так и не пришедшего в себя первородного, который первым пострадал от встречи со мной.

– Хорошо сработали, парень. Повезло, что они разделились. Забираем их уруми и валим дальше, – прошептал вор.

Мы обобрали покойников и сложили их в ту ямку, которая послужила укрытием Беару. Он закидал их теми же листьями, которые собирал для себя, так что теперь мертвецы хотя бы не бросались в глаза.

– Мы с тобой вдвоем прикончили уже пятерых первородных, – констатировал он, – Прям герои какие-то, никогда бы не поверил, что такое возможно!

Мы продолжили путь, аккуратно пробираясь по лесу. Шли еще несколько часов и остановились только после заката. На этот раз я не стал забираться ни на какое дерево. Уверен, если нас догонят те, кто нашел наши предыдущие жертвы, на такую уловку они больше не попадутся. Поэтому мы просто залезли под корни упавшего дерева, вырыв яму поглубже, и позволили себе по очереди поспать.

Утром выяснилось, что мы уже практически на опушке. Впереди сквозь стволы проглядывало ясное небо, до края леса оставался всего один рывок. Мы подавили в себе желание побежать на свет – наоборот, решили продвигаться ползком. Кто знает, нет ли у первородных постов на границе леса? Они всегда очень быстро узнают, когда человеческая армия заходит в лес, логично предположить, что на границе полно наблюдателей. Да и узнав о двух беглецах, эти посты могли усилить.

Как же мучительно было пробираться ползком, видя впереди такую желанную свободу! Мы преодолевали за час не более двадцати шагов, подолгу замирая на одном месте и внимательно вглядываясь вперед, надеясь первыми обнаружить первородного. Мне, правда, в такое не слишком верилось, зато я исключительно легко убедил себя, что никакой опасности нет, и на этом участке, таком далеком от поселений людей, никто не станет держать стражу. Хотелось плюнуть на осторожность, вскочить и одним рывком выбраться из-под осточертевших деревьев. До опушки оставалось всего около ста шагов, десять секунд бега!

От опасных мыслей меня избавил Беар. Когда мы в очередной раз остановились, он тихонько похлопал меня по плечу и, дождавшись, когда я на него взгляну, показал глазами куда-то правее. Я уставился в указанном направлении и через некоторое время заметил странное утолщение на стволе одного из деревьев.

– Как ты его заметил? – одними губами спросил я.

– Он пошевелился. Что делать?

Еще целый час мы наблюдали за стрелком и разглядывали все деревья, находящиеся в поле зрения. За это время я успел подобрать несколько довольно увесистых камней, хотя понимал, что это глупо и бесполезно. Причинить серьезный вред стрелку, запустив в него булыжником… Глупее не придумаешь. Других первородных в поле зрения мы так и не нашли, но и мыслей, как справиться с этим единственным, не было. Стоит нам подползти еще немного поближе, и он нас неминуемо заметит. Попробовать пробежать мимо? Он успеет выпустить по нам десяток стрел, пока мы бежим. Попробовать обойти его кругом? Бессмысленно, еще одного стража мы можем и не заметить.

– Вот что, – начал вор. – Давай-ка мы разойдемся в разные стороны от него. Я обращу на себя его внимание, он отвлечется, и у тебя будет время подобраться поближе.

– А тебя стрелы больше не берут?

– А я спрячусь за тем деревом. Он должен будет спуститься, чтобы до меня добраться, и ты его подловишь.

– А если он просто позовет кого-нибудь на помощь? – поинтересовался я.

– Тогда, надеюсь, ты сможешь проскочить. Но я думаю, не станет. Они же охотники. Какой охотник захочет делиться добычей? Другого варианта все равно нет.

Можно было еще поспорить, но ведь и действительно – других вариантов у нас не было. Все наши приключения за последнее время были следствием рискованных допущений. Безопасных решений нам почему-то в голову не приходило.

И снова медленное, мучительное передвижение ползком. Я был даже слишком осторожен. Когда первые стрелы воткнулись в ствол дерева, за которым прятался Беар, я был еще слишком далеко от стрелка. Пока первородный выискивал способ прикончить моего напарника, я позволил себе чуть прибавить скорости и хоть немного это исправить. Стрельба прекратилась. Вот, сейчас стрелок спустится, чтобы обойти ствол, за которым прячется помойный, и у меня будет несколько секунд для того, чтобы подойти к нему со спины.

Чуда не произошло. Стрелок не стал спускаться. Вместо этого он опустил лук, достал что-то из кармана, поднес к губам, и я услышал переливчатую и довольно громкую птичью трель. Я вспомнил, что не раз слышал такие, когда мы, еще в составе тысячи входили в лес. Да и потом, даже ночью. Только внимания не обращал. Значит, через минуту нам станет очень весело, шансов больше ни у кого не будет.

Видимо, от отчаяния я снова стал совершать безумные поступки. Вскочил на ноги и, крикнув Беару, чтобы бежал, я вытащил из кармана булыжник и изо всех сил запустил его в сторону эльфа. Действительно, «в сторону». Многие мальчишки в детстве кидались камнями в птиц или кошек, мне же всегда было жалко бедных зверушек, я даже крысу не мог убить. И вот теперь расплачивался за свое миролюбие – камень даже не напугал первородного. Правда, с первой его стрелой мне удивительным образом удалось разминуться. Я поспешно достал второй булыжник. Удивительно, но на этот раз я попал. Да еще как попал! Камень летел прямо в грудь стрелку. Никакого серьезного вреда он ему причинить точно не мог, но эльф инстинктивно отмахнулся рукой, той самой, которой держал лук. Кажется, он сам от себя такого не ожидал, потому что в момент столкновения его кулака и камня легонько вскрикнул и выронил свое оружие! Здесь уже я сам чуть не сплоховал, совсем не ожидал такой чудовищной удачи. Не иначе кто-то из добрых богов в тот момент взглянул на меня. Я бросился вперед, схватил упавший лук, прежде чем эльф успел за ним спуститься. Он, кажется, был привязан для страховки к стволу, потому не мог мгновенно соскочить на землю.

Конечно, за время, которое прошло с тех пор, как Беар интересовался, не умею ли я стрелять из лука, ничего не изменилось. Да даже если бы и умел, стрелы-то эльф не выронил. Я просто решил, что эльф, с одними стрелами тоже много не навоюет. Немного впереди и справа мелькала спина Беара. Мы выбежали из леса, но даже и не подумали остановиться – наоборот, немного прибавили скорости. Если первородные не стесняются нападать на города и поселения людей, находящиеся в дне пути от леса, то с чего бы им отказаться от погони за нами? Еще несколько часов мы бежали, и я все ждал, когда же мне в спину прилетит стрела? Пару раз я даже видел, как они свистят мимо меня. Товарищи того стрелка подоспели ему на помощь довольно быстро, но все-таки некоторая фора у нас была – по крайней мере несколько сотен метров, с более близкого расстояния эльфы не промахиваются. Впереди была только степь, на несколько дней вокруг не было ни одного человеческого селения. Я попытался поравняться с Беаром, но мне это не удавалось, несмотря на все усилия и на то, что тот был ранен. Через час я рискнул на секунду оглянуться – преследователей не было видно, но я не сомневался, что останавливаться нельзя. Первородные могут преследовать нас еще несколько дней, думаю, мы их очень разозлили.

Еще через пару часов мне показалось, что можно было бы остановиться на короткий отдых, но Беар впереди и не думал оглядываться. Окликнуть его не хватало дыхания, я уже дышал как загнанная лошадь, на крик просто не было сил, потому я просто продолжал бежать. Время перевалило за полдень, а помойный, кажется, и не думал останавливаться. Наш бег заметно замедлился, если бы я сам мог бежать с той же скоростью, что и утром, то уже давно догнал бы товарища. Мыслей почти не было, только иногда в голове возникал вопрос: да чего же он боится, что так бежит? В чем, в чем, а в беге мы, кажется, и так их превосходим! Мы еще довольно долго бежали, но потом Беар остановился, зачем-то достал меч и повернулся ко мне лицом. Посмотрев на меня, он опустился на колено и завалился на бок. Я доковылял до него и выдавил:

– Ты чего раньше не остановился? – Лицо его было пунцовое, я испугался, что он сейчас отдаст концы. Он пытался что-то мне сказать, но не мог вдохнуть достаточно воздуха. Я свалился рядом, на спину, и уставился на небо, по которому проплывали редкие облака. Через некоторое время от Беара послышалось какое-то бульканье и свист. Я приподнял голову: Беар смеялся. «Спятил!» – догадался я.

– Я-то думал, ты там остался, в лесу! – с трудом выговорил мой товарищ сквозь смех. – Думал, они сначала тебя прикончили, а теперь за мной гонятся!

– То есть ты, – я начал понимать, – все это время от меня убегал? – Вот теперь я тоже смеялся. И остановиться не мог – просто истерика какая-то.

– А чего ты закричал-то? – спросил Беар, когда мы успокоились. Все правильно, он же за деревом стоял и ничего не видел.

– Он спускаться не собирался. В какую-то свистульку посвистел, видно, подмогу вызвал. Я и крикнул, чтоб ты бежал. Выбил у него случайно лук камнем, – я продемонстрировал свой трофей, – и тоже побежал.

– Все-таки тебе невероятно везет. И на меня твоя удача распространилась. Любят тебя боги, парень.

Мы еще немного полежали и снова отправились. Теперь мы изменили направление, пора было возвращаться в Элтеграб.

Глава 7

Через три дня мы подходили к городу. Мы бежали почти не останавливаясь, иногда устраивая короткие привалы, часа на три, во время которых валились на землю и засыпали. Такая скорость объяснялась просто – эльфы действительно не прекратили преследования. В первую ночь мы немного расслабились, и это едва не стоило нам жизни. Слава богам, ближе к вечеру ветер нагнал густые тучи, и прошел сильный ливень. Должно быть, это задержало преследователей, и нас догнали только поздней ночью, когда небо уже расчистилось, и луна уже хорошо освещала окружающее пустое пространство. Должно быть, первородным гораздо труднее ориентироваться в степи, потому что мы заметили силуэты преследователей, выделяющиеся на фоне залитого серебристым светом неба раньше, чем они получили возможность нас расстрелять. Сыграло свою роль то, что мы, несмотря на холод, огня не разжигали. Беар разбудил меня, и мы снова побежали, с трудом преодолевая ломоту в мышцах. Все-таки мы бы никогда не смогли добраться до города, если бы на следующий день случайно не наткнулись на разоренную деревню. Деревня была совсем маленькая, скорее, хутор, и все ее жители были убиты, судя по состоянию тел, более двух месяцев назад. Зрелище было ужасное, но усталость и истощение не оставили мне возможности почувствовать какие-то эмоции. Крестьяне не ожидали нападения, и даже не сопротивлялись, некоторые из них умерли во время своих повседневных дел. Первородные никогда не занимаются мародерством, и мы прошли по домам, собирая все, что не испортилось за прошедшее время. Провизии набралось не так уж мало, и в основном это было немолотое зерно, которое приходилось долго разжевывать, но оно позволило нам продержаться до города.

Жалкое же зрелище представляли мы собой, подходя к городу! Худые, изможденные, волосы свалявшиеся и грязные, по лицам расплываются разводы грязи вперемешку с потом, а Беар еще и оброс длинной неаккуратной щетиной. И в качестве контраста – эльфийская одежда и сапоги, на которых никак не отразились неприятности последних недель. После короткой ночевки Беар так и не смог подняться самостоятельно, рана на руке у него воспалилась, и начался сильный жар. К тому же татуировка помойного начала распространять яд по его организму, и слабость и ломота мышц от заражения крови еще сильнее усилились от действия яда. Он еле передвигал ногами, повиснув у меня на плече. На горизонте уже показалась городская стена, когда нас встретил конный патруль. Тот факт, что по нам не стали стрелять издалека, несмотря на эльфийскую одежду, уже говорит о том, насколько нелепо мы выглядели. На эльфов мы не походили даже с большого расстояния.

Всадники остановились и старший рыкнул:

– Кто такие?

Я немного испугался – солдаты держали руки на арбалетах, и вид у них был очень нервный. Отвечать пришлось мне, потому что Беар уже говорить не мог.

– Сотник-лекарь Варден из Лирантской тысячи и рядовой-помойный… эээ, – я понял, что так и не узнал фамилию Беара, – зовут Беар, фамилию не знаю.

Всадники переглянулись, командир спешился.

– Откуда эльфийские вещи и оружие?

– Трофеи. А можно Беара побыстрее к лекарю? А то у него уже срок обновления татуировки почти прошел. И заражение крови. А я все расскажу.

Вместо ответа командир разъезда распорядился спешиться двоим подчиненным. Беара привязали к лошади.

– Господин сотник, я тоже верхом не могу. Я не умею, – признался я.

Солдаты расхохотались.

– Не волнуйся, боец, мы поедем медленно, – хмыкнул командир. Мне помогли взобраться на лошадь, и мы направились к городу. Всю дорогу я клевал носом – стоило немного расслабиться, как многодневное недосыпание дало о себе знать. Пришел в себя, только когда мы остановились.

– Вот что, парень, – сочувственно сказал сотник, – Лирантская тысяча сейчас далеко, на формировании. Из лесу ваших вышло меньше трехсот человек. Помойных – ну, похоже, только твой Беар, если выживет. Поэтому что с тобой делать, я не знаю, но пока я докладываю, давай-ка мы тебя в караулку отведем, там подремлешь.

Ох, какое же это наслаждение, спать, чувствуя себя в безопасности. Мне еще хватило сил стащить с себя сапоги, и я повалился на чей-то тюфяк прямо в одежде. Проснулся почти не отдохнувшим, но ужасно голодным. За окном было темно, и я решил, что проспал весь день. С трудом поднявшись на ноги, я попытался сообразить, что же я должен делать. Я шагнул в сторону двери и споткнулся о соседний тюфяк. Кто-то выругался, потом охнул и спешно зажег лампу.

– Парни, – гаркнул солдат, – он проснулся!

Вокруг сразу же зашевелились, и меня обступили просыпающеся солдаты.

– Слушай, сотник, мы уж думали, ты и не проснешься вовсе! Рассказывай, как вы выбрались! Сейчас все равно к коменданту уже поздно.

Я потряс головой.

– Какому коменданту? Что вообще происходит?

– Да к тому, которого ты днем так славно послал! – со смешком хмыкнул кто-то. – Не помнишь?

В голове забрезжило воспоминание. Кажется, меня действительно пытались разбудить, а я, ознакомив будившего с той частью своего словарного запаса, которая появилась у меня только с поступлением в армию, снова завалился спать.

– Это что, мне не приснилось? – жалобно спросил я. – И это я коменданта так?

– Ага! – радостно подтвердил тот же голос. – А в конце ты его вонючкой обозвал. Я думал, у меня глаза лопнут, так мне заржать хотелось. Такая честь, сам комендант пришел, чтобы выслушать твой доклад, а ты его бабушку шлюхой обозвал. Да не боись, парень, наш комендант обижаться не станет. Он с пониманием мужик. Ты давай рассказывай, как вы из лесу-то выбрались? Мы уже знаем, что Пагауз разрушен, Лирантцы, кто выжил, рассказали.

– Ребята, а у вас тут поесть ничего нет? Мы последние три дня зерно жевали. А до того ягоды и орехи. Только когда лодку у эльфов украли, там нормальную еду нашли.

Тут же на столе появилось солонина, хлеб, овощи, и даже холодная каша с мясом нашлась. Это был настоящий пир! Я рассказывал о наших похождениях до утра, а утром за мной пришел важный адъютант, и мне пришлось снова повторять свой рассказ. Следующие несколько дней мне еще не раз приходилось это делать, а потом очнулся Беар, и стало немного полегче. Все интересующиеся переключились на него, в его устах наше бегство приобрело какой-то героический оттенок, мне даже неловко стало. Ведь на самом деле нам всю дорогу было страшно, голодно, хотелось спать, и все, что мы делали, мы делали для того, чтобы выжить, а вовсе не «задать перцу остроухим гадам», как это представлялось.

Тем не менее все солдаты стремились нам угодить, и вообще, смотрели с плохо скрываемым восхищением.

– Что ты хочешь, Эрик, – ответил Беар на мой удивленный вопрос. – Люди устали бояться. С тех пор, как началась эта война, мы не выиграли ни одного сражения. А тут – чуть не две недели слонялись по лесу, кишащему эльфами, и не только выжили, но вернулись с трофеями. Людям хочется воспринимать это как победу. Крошечную, но победу. Подожди, нас еще и наградят, попомни мои слова. Только как бы нам потом это не аукнулось, – печально вздохнул мой товарищ. – Мне бы вполне хватило того, что украшение у меня на шее больше не станет меня убивать, если я забуду вовремя его обновить.

Действительно, еще до того, как Беар пришел в себя, его татуировку изменили. Куча мусора поросла цветами, а мухи превратились в бабочек. У подножия получившегося холмика красовались три отрубленных эльфийских головы. Когда Беар, исхитрившись, с помощью зеркала и бадьи с водой увидел, что теперь изображено у него на шее, он долго не мог успокоиться.

– Бабочки, разорви мне задницу! Цветочки! Да лучше бы там так помойка и осталась! – возмущался он. Однако он быстро успокоился. Главное, что внесенные в рисунок дополнения навсегда нейтрализовали действие яда, и теперь Беар был относительно свободным человеком. Правда, он по-прежнему оставался рядовым королевской армии, только, как и я, не знал, кому он должен подчиняться. Моя тысяча была далеко, от помойных остался один Беар, и что с нами делать, никто не знал. Хотя комендант тогда, после моего доклада, был как-то очень задумчив, мне показалось, что у него возникли какие-то идеи на наш счет.

Подозрения мои подтвердились через две недели, когда я уже устал от ожидания и вынужденного безделья. В город Эльтеграб прибыл его величество, король Грим. Естественно, не ради нас, а для того, чтобы поднять боевой дух славной королевской армии, ну и заодно посмотреть, насколько крепка оборона нашего королевства.

К этому событию готовились очень серьезно. За три дня до прибытия солдаты массово начали вычищать форму, наводить порядок в казарме. Нам по такому случаю тоже выдали новую форму, мне – сотника, Беару рядового. В общем, настроение у всех было почти праздничное.

Мне, как и большинству из моих товарищей, еще ни разу не приходилось видеть короля, и я ощутимо волновался, тем более что нам с Беаром предстояло поучаствовать в церемонии награждения – в качестве награждаемых, конечно. Последние несколько дней мы жили в казарме, только не в общем помещении, а в тысячницкой – небольшой, но уютной комнате с двумя кроватями, столом и даже умывальником. В ночь перед визитом я бегал из угла в угол, стараясь сделать сотню дел одновременно – навести дополнительный лоск на одежду, подравнять волосы, сбрить жалкую поросль со щек и подбородка, и потом все снова, пока Беар, вконец потерявший терпение, силой не усадил меня на койку.

– Все, парень, успокойся. Все уже так идеально, что что-то менять – только портить. И вообще, я не понимаю, чего ты так нервничаешь?

– Ну как же, – я даже растерялся, – король…

– Ну, король. И что? – вор изобразил на своем лице искреннее непонимание.

Я не нашелся, что ответить.

– Вот что, Эрик. Король – он ведь от нас с тобой не слишком отличается. С теми же первородными у нас гораздо больше различий, а ты вроде бы не был в таком возбуждении, когда мы с ними встречались. Не думай ты обо всех этих бреднях про благородство, знатность и голубую кровь. Видел я, какая кровь у этих благородных, – Беар мрачно усмехнулся, – можешь мне поверить, такая же красная, как у нас с тобой. Не подумай, что я хулу возвожу на величество наше, как по мне, так вполне хороший правитель, особенно для мирного времени. С войной у него пока что-то не слишком получается, но что там говорить, никто к ней готов не был, и его величество в том числе. И как раз в этом и дело – он так же ошибается, как и каждый из нас. Ответственность на нем великая, это есть, но и дается ему за труды многое. И не вздумай завтра перед ним слюни распускать от восторга, ни ему это не надо, ни тебе. Вообще, не понимаю, почему я, вор и помойный, должен тебе это объяснять? Судя по твоей породистой физиономии, среди твоих предков вполне могли затесаться парочка каких-нибудь лордов, а уж они-то ни перед королем, ни перед кем спину не гнули! Давай, приди в себя, успокойся и выспись. А то синяки под глазами завтра будут.

Я не очень понял, что хотел донести до меня мой товарищ, но взял себя в руки.

И утром, на церемонии, я вел себя вполне прилично. На вопросы отвечал спокойно и награду принял со сдержанным поклоном – таковой я подглядел у отца, когда однажды к нам в дом пришел какой-то богато одетый господин. Со времени моего появления в теле Эрика тогда прошло совсем немного времени, и я не запомнил, о чем они говорили, но непохоже, чтобы речь шла о лечении болезней.

Тем более что его величество действительно выглядел не так грандиозно, как мне представлялось, – обычный человек, в строгой одежде, высокий, худой, и с очень усталым, внимательным взглядом.

Церемония награждения, кстати, была очень странная.

– Моя душа наполняется гордостью от того, что в моем королевстве есть такие люди, как вы – те, кто ставят ответственность выше своей жизни, сотник Варден, – сказал король. – По прибытии в Элтеграб я ознакомился с подробностями вашего путешествия и высоко оценил стойкость и находчивость. Не каждому из солдат нашей армии удалось убить хотя бы одного эльфа, но выше всего я ценю то, что вы отказались покинуть своих пациентов в той безнадежной ситуации, в которую вы попали у развалин Пагауза. – Король сделал паузу и повернулся к Беару:

– Господин Беар, вы служили в Помойной тысяче. Положение в королевстве таково, что мы вынуждены отправлять на верную смерть многих – и тех, кому не посчастливилось попасть в Помойную тысячу, прежде всего. Мне известно, что большая часть ваших соратников своими неправедными делами хоть и заслужили наказания, но не смертной казни, и тем не менее моим генералам, а значит, и мне, приходится выбирать, кого из своих подданных отправлять на смерть. За это я отвечу перед богами, и прошу прощения у погибших и у вас. Кроме вас, никого из вашей тысячи не осталось в живых, и эти смерти легли на мою совесть. Вы же, господин Беар, смогли выжить там, где никто другой не смог, и не только выполнили приказ тысячника, но уничтожили нескольких эльфов.

Король снова перевел дух:

– Солдаты, я объясняю вам причины, которые заставили меня принять решение, какая награда будет достойна ваших деяний. Господинн Варден, опуститесь на колено.

Я выполнил приказ и почувствовал, как на плечо опустилось лезвие меча:

– Встаньте, лан Варден.

Та же процедура повторилась и с Беаром, разве что король добавил, что все предыдущие прегрешения Беара ему прощены.

Я повернулся, чтобы отойти, все еще оглушенный свалившимся на меня титулом, но оказалось, король еще не закончил:

– Благородные ланы, вы, безусловно, заслужили отдых и покой, но я, к своему прискорбию, вынужден просить от вас прямо противоположного. У меня все меньше подданных, и каждый из них на счету, особенно столь храбрые и опытные, как вы. Мы не вели раньше войн с первородными, и теперь всем становится понятно, что обычные тысячи не могут выполнить свою задачу по защите королевства, просто потому, что структура этих славных воинских формирований не подходит для борьбы с таким противником. Личная храбрость и высокая выучка солдат не могут этого изменить. Ваше путешествие вдвоем через лес показало, что гораздо больший шанс выжить и выполнить задачу имеют небольшие, мобильные группы бойцов, обладающие навыком скрытного передвижения. И я прошу вас стать первыми из нового вида воинских формирований. Формирований скаутов. Я прошу вас набрать два десятка из людей, из ныне действующих тысяч, и обучить их тому, чему невольно обучились вы сами. Вы будете охотиться в лесу. Постоянно беспокоить первородных, чтобы им уже не было так спокойно там, чтобы им не было так легко нападать на наши города. И если вы достигнете успеха, ваши два десятка превратятся сначала в сотню, а потом и в тысячу.

Беар осмелился прервать его величество и задать вопрос:

– А если нет? Если эльфы вырежут наши отряды, и мы окажемся бесполезны?

– Тогда мы придумаем еще что-нибудь. Мы должны. По пути в славный Элтеграб меня нагнали гонцы: от Синтарской тысячи после столкновения с первородными осталась едва ли половина. Мы должны что-то противопоставить первородным, иначе они уничтожат сначала нас, а потом возьмутся за наших соседей.

Его величество предоставил нам неделю отдыха, перед тем как вплотную заняться созданием костяка новой тысячи. Нам было выдано достаточно денег, чтобы можно было провести эту неделю ни в чем себе не отказывая. Я и не отказывал. В первый же день, когда нам было разрешено покидать расположение тысячи, Беар отвел меня в трактир «Незабудка». Откуда взялось такое название, он не знал, а спросить у хозяйки я постеснялся. Это был не самый дорогой трактир в городе, хотя благодаря королевской щедрости мы могли бы себе позволить и самое лучшее заведение.

– Нет, парень. В те, которые на главной площади, я тебе идти не советую. Жратва там, конечно, дорогая, вот только оценить ее ты не сможешь, уж поверь. Плюхнут тебе на какую-нибудь здоровенную тарелку, да еще из настоящего фарфора, какое-нибудь жалкое куриное крылышко, вымоченное в каком-нибудь дорогущем вине, и скажут, что это твой ужин. А денег сдерут как за десяток куриц и за бочку этого дорогущего вина. В итоге ни сытости, ни денег, одно расстройство. А «Незабудка» – это как раз для тех, кто хочет вкусно пожрать. Слушай Беара, Беар пожил, Беар знает.

И действительно, я ни разу не пожалел, что послушался своего многомудрого товарища. Нам на двоих подали деревянное блюдо, на котором в художественном беспорядке лежали куски тонко нарезанного, пожаренного с большим количеством специй бекона, множество маленьких, но очень сочных котлет, несколько куриных ножек и копченые свиные ребрышки. В промежутках были постелены тонкие пластинки сухого козьего сыра, тоже очень острого и соленого. Рядом поставили множество маленьких тарелочек с солеными грибами и овощами. И два огромных ломтя свежего, еще горячего хлеба. Все это, после привычной и сытной, но слегка надоевшей солдатской каши, а уж тем более после стольких дней голодания казалось какой-то божественной пищей. А если еще учесть, что запивали мы ее великолепным темным элем, густым и тягучим, то даже представить себе сложно, какое огромное удовольствие я испытал.

Я потом еще не раз посещал это дивное место и неизменно выходил оттуда осоловевшим от съеденного. Тем более что хозяйка «Незабудки», тетушка Тильда, очень полная, но очень быстрая и удивительно сильная, откуда-то узнав о наших с Беаром похождениях, прониклась ко мне прямо-таки материнскими чувствами, и всегда бесплатно заворачивала с собой еще каких-нибудь вкусностей, приговаривая что-то про то, что «совсем ведь юный мальчик, а худенький какой, куда это годится, они там совсем солдатиков не кормят в этой их армии, вот ужо я коменданту-то выскажу!»

Однако других занятий в городе, не слишком богатом на развлечения, я для себя не нашел. Перед Беаром таких сложностей не стояло – он нашел еще один кабак много хуже, чем «Незабудка», и выходил из него только для того, чтобы добраться до заведения матушки Миранды, которое было известно даже за пределами города. В первый день, после «Незабудки», я отправился вместе со своим товарищем, но где мне было с ним соревноваться! Мой опыт в непрерывном потреблении дешевого вина был до неприличия скуден, а узнав, куда направился Беар дальше, я и вообще от него отстал. Доступных женщин я почему-то ужасно стеснялся. Никаких других развлечений я для себя не нашел – в Элтеграбе сейчас не было ни ярмарки, ни бродячих артистов. Побродив по рынку, ужасающе скудному в это тяжелое время, я не нашел для себя ничего, что бы мне приглянулось, и, потратив на прогулку еще один день из своего недельного отпуска, вернулся в казармы. С некоторой тоской я вспомнил, с каким удовольствием раньше я проводил время за чтением, и, пожалуй, было бы здорово найти какую-нибудь интересную книгу и отвлечься от предстоящих забот, но в Элтеграбе не только не было публичной библиотеки, но даже букинистическая лавка закрылась несколько месяцев назад. Жизнь в городе, который вот-вот подвергнется набегу, не способствует такому мирному времяпрепровождению, как чтение.

Глава 8

На третий день отпуска я поймал себя на том, что внимательно слежу за тренировками городской стражи, пытаясь решить, кому бы из солдат предложить место в сотне охотников. Дело осложнялось тем, что я представления не имел, какие навыки нам потребуются от людей. И торжественные слова его величества о том, что мы должны научить подчиненных тому, чему научились сами, находясь на территории эльфов, – не более чем пустой звук. Ничему особенному мы не научились, кроме понимания, что нужно уметь расставлять ловушки, передвигаться скрытно, и неплохо бы хорошо стрелять из лука. И если со скрытным передвижением у меня более-менее наладилось, и то при условии, что я буду одет в чудесную эльфийскую одежду, то все остальное не имело никакого смысла.

Между тем ко мне, да и к Беару тоже уже не раз подходили некоторые солдаты, надеясь, что мы выберем их. Несмотря на большой риск, многие хотели испортить настроение первородным. Да и жалованье рядового скаута, превышавшее жалованье обычного рядового в несколько раз, было довольно соблазнительно для кандидатов в наш отряд.

Еще немного подумав, я решил, что смотреть на тренировки не имеет смысла, и отправился к коменданту, с просьбой указать мне на тех людей, которые, прежде чем стать солдатами, занимались охотой. Я решил, что бывшие охотники лучше всего подойдут для наших «охотничьих» десятков. Об этом я и сообщил господину коменданту.

– Хм. Его величество велел вам всемерно содействовать, так что препятствовать переводу людей не буду. Можешь завтра подойти, список людей будет готов, мой адъютант каждого покажет. А уж как вы договоритесь – это ваше дело, согласен?

Я решил, что в таком важном вопросе действовать без участия Беара будет не совсем правильно, и потратил остаток дня, на то, чтобы его найти. Вернее, найти-то удалось довольно просто, он так и сидел в кабаке, а вот вытащить его из-за карточного стола оказалось гораздо сложнее – вокруг стола сидели трое трезвых солдат и абсолютно пьяный Беар.

– Мы уже третий день пытаемся понять, как он жульничает! – пожаловался мне один из небольшой толпы, окружившей стол, – Ни одной партии не проиграл! Денег ему кучу проиграли, и видишь, игроки даже не пьют, чтобы следить хорошенько. Да и мы смотрим – а все равно выигрывает, хоть тресни!

В общем, парни уже пошли на принцип – плевать на деньги, лишь бы понять, как он так делает. Но Беар упорно отказывался раскрыть секрет. В общем, никто не хотел отпускать моего соратника, и если бы он сам не пожелал покинуть игральный стол, великодушно оставив свой сегодняшний выигрыш, ничего бы у меня не получилось.

– Я тоже об этом думал, – слегка заплетаясь языком, сказал Беар, услышав мои соображения по поводу наших будущих коллег. – Охотники – хорошо, только надо бы еще по темнице местной пройтись, может, мой брат вор какой попадется. Не шантрапа какая, а мастер только. И насчет снаряжения пошуршать бы. Но это мы завтра, а сегодня надо выспаться. Надоело отдыхать.

С этим мы и вернулись в свою комнату. Утром по виду Беара никак нельзя было предположить, что последние три дня он беспробудно пил. Встал он раньше меня, и когда я проснулся, бывший вор уже радовал окружающих лучезарной улыбкой и мокрыми после мытья волосами. Начать вербовку бойцов решили все-таки с городской тюрьмы. Как выразился мой товарищ, «пока кого-нибудь перспективного не вздернули». Если честно, мне идея набирать солдат из бывших преступников не казалась очень уж разумной – то, что Беар оказался таким замечательным человеком, вовсе не означало, что все его бывшие коллеги по ремеслу окажутся такими же, как и он. Однако Беар заявил, что кому попало он и предлагать не станет. Только если попадется действительно хороший профессионал.

– А как ты это определишь? – я удивился.

– Да чего уж сложного? – удивился Беар. – Узнаю, какие дела проворачивал, и все. – Он немного помолчал и добавил: – Хотя сомнительно, что кто-то дельный попадется. Нечего сейчас профессионалам здесь делать. Большие деньги из города ушли, подальше от войны, а армии, наоборот, много. Но попробовать стоит – нам бы хоть одного, для обучения. У меня-то специальность не шибко подходящая – я все больше… – Беар на секунду замолчал, а потом продолжил: – Да что там, просто хочу помочь какому-нибудь собрату по несчастью. Мы хоть и воры, а тоже люди. Мне тогда выбор предложили – в помойные или на плаху, так ведь за счастье посчитал.

И мы отправились в городскую тюрьму. До сих пор мне в таких местах бывать не приходилось, впечатление было удручающее. Снаружи здание почти ничем не выделялось из прочих, обычный дом, одноэтажный, вот только стоял он за высоким каменным забором, из которого сверху торчали острые железные штыри. А немногочисленные окна забраны решетками.

После того, как мы показали бумаги, выданные нам его величеством, нас без особых сложностей проводили к узкой винтовой лестнице, ведущей куда-то вниз. Я почему-то представлял себе, что нас ожидает мрачный, едва освещенный подвал, заросший грязью и мхом. Однако реальность оказалась другой – в коридоре было чисто, и был он ярко освещен масляными лампами. Вот только чрезвычайно узок, а по бокам, в шахматном порядке, располагались двери-решетки, за которыми виднелись все так же ярко освещенные крошечные камеры. Их длины едва хватало на то, чтобы можно было лечь, вытянув ноги, а ширина была такова, что даже руки раскинуть было нельзя. В дальнем углу в каждой была дыра в полу, в которую струйкой со стены текла вода.

– Свет тут никогда не гаснет, – зачем-то пояснил мне Беар.

Первые камеры были пусты, в других на топчанах лежали люди – были они заросшими и почти нагими, только в набедренных повязках.

– Это душегубы все, – пояснил нам сопровождающий. – Им до формирования новых помойных пути отсюда нет. Да и вам от них толку никакого, только и могут, что толпой с дубинами. Этот – насильник и к тому же мужеложец, – указал он на крупного мужчину с очень тупым лицом.

Насильник, в отличие от прочих, не лежал, уставившись в потолок. Стоял, просунув пальцы сквозь частую решетку, а когда мы оказались напротив него, уставился на меня и пустил слюну. Я поспешно прошел дальше.

– Ему, похоже, вообще дорога в дом скорбных разумом, – продолжил сопровождающий. – Ждем, когда оттуда лекарь до нас доберется.

– Здесь у нас карманники, им прямая дорога в помойные. – Стражник уставился на Беара вопросительно.

– Вот и славно, – кивнул Беар. – Пусть туда и заберут, у нас специфика другая. А серьезных воров у вас нет?

Стражник как-то замялся.

– Есть один, его еще в прошлую партию должны были забрать, но представляете, забыли в суматохе.

Беар удивленно посмотрел на стражника.

– Пойдемте, сами с ним и поговорите, – предложил солдат вместо объяснения.

Мы прошли еще несколько десятков шагов и оказались возле очередной камеры. В первый момент мне показалось, что она пуста.

– Вот так мы и в прошлый раз, – вздохнул тюремщик. – Суматоха, все бегают, да еще списки куда-то потерялись. Прошлись по камерам, а здесь вроде и пусто. Не заметили.

Я пригляделся повнимательнее и, наконец, различил узника. Он сидел в самой середине камеры, скрестив ноги и закрыв глаза. Не знаю, какие подручные средства он нашел в небогатой на таковые тюремной камере, но с фоном он сливался просто здорово. Неудивительно, что впопыхах, да еще не имея потерянных где-то списков, стражники его не заметили.

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

«…Интересно положить под лупу любую человеческую жизнь и рассмотреть ее по атомам и молекулам. Затем...
Дом был слишком велик для нее одной, но Клавдия жила в нем, потому что его построил ее сын… Сын, пог...
В этой книге я постарался относительно сжато рассказать о том, как надо заниматься жестяно-малярными...
Педагог — уважаемая профессия. Эта история про мечтателей, которые подались в учителя не из-за денег...
Представляем новую грандиозную космооперу Сергея Тармашева, автора величественной саги «Древний», ле...
По мнению профессора Элленберга, математика – это наука о том, как не ошибаться, и она очень сильно ...