На пути к югу Маккаммон Роберт
– Нет! – Она говорила слишком громко, и он приложил ей палец ко рту.
– Я иду за тобой, Ламберт! – окликнул его Морто. – Бежать тебе некуда!
– Нет! – прошептала Арден. – Со мной все в порядке! Я могу идти!
– Послушай меня! – Он почти прислонил свое лицо к лицу девушки. – Я пойду вглубь болота, так далеко, как только сумею! А ты уже достаточно со мной натерпелась! – Он видел, как освещенные светом фигуры подбираются ближе. В следующую минуту свет должен их поймать.
– Я пойду с тобой, – сказала Арден. – Я слишком много прошла, чтобы поворачивать назад.
Наверное, она выжила из ума, подумал он. В ее глазах горел странный огонь веры, словно у тех, страждущих, которые в отчаянных поисках чудесного исцеления сбиваются в толпы перед телевизорами и слушают проповедника. Она дошла до точки; ей казалось, что она висит над пропастью, и все, что ей оставалось, – это держаться за него и не отпускать.
– Оставайся здесь, – сказал он ей. – Просто останься здесь, и тебя подберут. – Он встал и побрел на юг; вода дошла до середины бедер.
Арден увидела приближающийся круг зеленого света и в центре его – две фигуры. Они казались ей какими-то ужасными чудовищами. Она попыталась встать, поскользнулась и снова упала. Дэн быстро обернулся назад, потом продолжил путь. Наконец Арден удалось попрочнее встать на ноги; она принялась догонять Дэна, а зеленый отблеск на воде догонял ее.
– Он устал, – сказал Флинт Пелвису. – Слышишь, с каким трудом он идет? – Всплески раздавались справа, и Флинт повернул в ту сторону.
Пелвис неожиданно подскочил и завопил:
– Ай-яй-яй!
Флинт развернул свет в его сторону.
– Что там еще, черт возьми?
– Мимо меня что-то проплыло! – Пелвис едва не выронил Мамми от страха. – Наверное, это змея!
Взгляд Флинта скользнул по воде. Ему самому стало не по себе. В зеленом свете показалось что-то темное, длиной примерно в три фута, волнообразно двигавшееся по течению. Он наблюдал, пока змея не выскользнула из освещенной зоны.
– Пойдем дальше, – сказал он и себе, и Пелвису, и вновь пошел вперед. Всплески прекратились, но он знал, что Ламберт не мог уйти далеко.
Дэн еще раз оглянулся назад. Арден все еще пыталась догнать его, но она теряла равновесие, и движения ее были замедлены. Вода доходила ей почти до пояса. Дэн повернулся, чтобы продолжить путь, но тут его словно ударило; время было отброшено назад.
Он вспомнил ночное патрулирование и широкий грязный поток, прорезавший джунгли. Он вспомнил переправу и как почти все, кроме пехотинцев, охранявших тыл – среди которых был и он, – поднялись на скользкий берег в тот самый момент, когда над их головами засверкали первые яркие вспышки. Враги зашли сзади или просто вылезли из своих тайных змеиных нор.
– Пошли, пошли! – закричал кто-то, когда вторая вспышка сверкнула в воздухе. Загрохотали выстрелы. Дэн стоял по колено в грязи, и мимо него из джунглей со свистом неслись пули. Люди бежали и падали, пытаясь выбраться на берег. В одну секунду переправа превратилась в затяжное ночное сражение: странный сюрреалистический фотомонтаж теней, вырывающихся из яркого мерцающего света, смазанное движение, крики, когда пули настигали жертву. Он не мог двинуться; его ноги словно застыли. Вокруг него падали люди, кто-то пытался встать, кто-то погружался в грязь. Казалось, что любое движение здесь бессмысленно, потому что те, кто пытался пробиться к берегу, тут же, как подкошенные, падали вниз, и если бы он стоял тихо, очень-очень тихо, а огненные трассы проносились мимо с обеих сторон, то мог бы, вот так просто, заставить себя исчезнуть с лица этой дьявольской земли.
Кто-то ухватил его за рукав куртки и дернул вниз.
– Иди, – раздался подбадривающий голос; это не был крик, но он был сильнее крика.
Дэн взглянул на человека. У него было исхудалое лицо ветерана, человека, который видел смерть и ощущал ее запах, который убивал и чудом остался жив, находясь на волоске от гибели. У него была светлая борода и васильковые глаза, только теперь они казались очень старыми и безжизненными. Они стали такими много месяцев назад, с того самого дня, в той деревне.
– Идем, – вновь произнес Фэрроу. С того времени он замкнулся в себе, как каменный сфинкс, который молча страдал, который всегда по первому знаку добровольно брался за дело, на которое не отваживался никто из пехотинцев.
И вот теперь, в этот короткий промежуток времени, Дэн увидел как что-то блеснуло в этих глазах, которые он едва узнавал.
Должно быть, это была радость.
Фэрроу со всей силы потащил его к берегу и заставил двигаться. Дэн добрался до берега и начал взбираться по склону, хватаясь за лианы и тела умирающих людей. Он осмелился оглянуться через плечо и увидел зрелище, оставшееся у него в памяти на всю жизнь.
Фэрроу направился к другому берегу, во все стороны стреляя по джунглям из своей М-16. Дэн видел, как трассы вражеских пуль сомкнулись на нем. Фэрроу не останавливался и не сгибался. Одна пуля поразила его, затем вторая. Но Фэрроу продолжал двигаться и стрелять. Третья пуля ударила его в колено. Но он встал. Кто-то кричал ему, чтобы он возвращался, ради Бога возвращался назад. Фэрроу покачнулся, его винтовка зацепила листву, разгоняя темные фигуры. То ли его оружие захлебнулось, то ли кончились патроны, но стрельба прекратилась. Наступил момент тишины, разрываемой криками раненых. Вьетнамцы перестали стрелять. Дэн увидел, как Фэрроу выдернул магазин и вставил другой. Он сделал еще несколько шагов и его М-16 вновь брызнула огнем, а затем четыре или пять очередей раздалось со стороны джунглей, одновременно ударив в него, и он был отброшен назад и распластался в грязной воде, которая сомкнулась над ним, словно коричневый саван. Все это заняло лишь доли секунды, но Дэну понадобилось бы несколько лет, чтобы все это пересказать. Даже и сейчас у него перехватило дыхание, когда он вспомнил эту картину.
Он смотрел, как Арден продиралась к нему, столь же решительная в своем намерении, как тогда Фэрроу. “Или такая же сумасшедшая”, – подумал Дэн. У него не было сомнений, что Фэрроу помешался после того случай в деревне и искал – намеренно или нет – повода для самоубийства. Сколь тяжела была для Фэрроу смерть тех детей, сказать трудно, но, должно быть эта ужасная ноша в конце концов и заставила его хладнокровно пойти на вражеские винтовки. Если бы Фэрроу этого не сделал, Дэн и еще трое из его друзей были бы растерзаны на куски. Дэну сохранили жизнь, но для чего? Чтобы его заразил этот оранж, а затем, позже, он спустил курок и убил невинного человека? Чтобы сейчас он стоял в этом болоте, поджидая девушку с родимым пятном на лице, старающуюся изо всех сил добраться до него? Жизнь не имела для него никакого смысла; это был лабиринт, созданный вслепую самой не праведной рукой на свете, и он, и Арден, и охотники за наградой, все человекоподобные вслепую блуждали по своим коридорам, постоянно натыкаясь на стены.
Она почти добралась до него. Зеленый свет неотступно следовал за ней.
– Брось, Ламберт! – закричал Морто. – Это бесполезно!
Может быть, и бесполезно. Но девушка верила, что в этом была польза, настолько, насколько можно верить убийце. Настолько, чтобы пробивать себе дорогу в неизвестность. Достаточно для того, чтобы заставить Дэна поверить, что имей он хотя бы половину ее убежденности, он наверняка отыскал бы путь к свободе через эти дикие заросли.
Он пошел ей навстречу и ухватил за левую руку. Она взглянула на него с выражением удивления и облегченья. А потом Дэн потащил ее за собой, соревнуясь в скорости с приближающимся светом.
Глава 18
Самое опасное место
Хотя Флинт еще не мог увидеть ни Ламберта, ни девушку, он знал, что они должны быть не далее чем в пятнадцати-двадцати ярдах от границы света. Он двигался так быстро, как только мог, но идти по каналу было нелегко. Вода доходила ему до пояса, и была опасность, что она поднимется еще выше, до груди, и Клинт окажется под водой. Флинт весь покрылся испариной в этом жарком вязком воздухе. В следующий момент он услышал тяжелое дыхание Пелвиса, словно звуки трубы старого церковного органа.
– Мистер Морто! – отдуваясь, произнес тот. – Я… собираюсь… я собираюсь минутку передохнуть. Восстановить дыхание.
– Не останавливайся! – приказал ему Флинт, и тот повиновался.
Но сопенье стало тяжелее.
– Пожалуйста… мистер Морто… я должен остановиться.
– Делай, что хочешь! Я не буду задерживаться! Пелвис остался сзади, грудь его тяжело вздымалась Ручьи пота стекали по его налитому кровью лицу, сердце бешено стучало. Флинт оглянулся и вновь продолжил путь. Пелвис старался не отставать, но, сделав полдюжины шагов, был вынужден вновь остановиться, Мамми чувствовала его отчаяние и неистово лизала его в подбородок.
– Мистер Морто! – позвал Пелвис, но Флинт уходил от него все дальше, унося с собой свет. Ужас перед мраком и скользившими в нем тварями заставил Пелвиса снова двинуться вперед; кровь стучала у него в висках. Он никак не мог восстановить дыхание; ему казалось, что сам воздух насыщен водой. Он выдернул одну ногу из грязи, переставил ее и попытался проделать то же самое со второй, когда ему показалось, что горло его сдавило, в глазах потемнело, и он упал в воду.
Флинт услышал всплеск и обернулся. Он увидел собаку, плывущую с задранной вверх головой.
Пелвис исчез.
Сердце Флинта сжалось.
– Более! – сказал он и, тяжело ступая, пошел назад. Собака пыталась подобраться к нему, глаза ее были широко раскрыты от ужаса. Слева от Флинта на поверхность вырывались пузыри, созданные взмахами руки Эйсли, потом появилось его массивное тело, напоминавшее дряблого кита. Флинт потянулся было за рукой, но она ускользнула от него. – Вставай, вставай! – кричал он. Темная, покрытая стекающими потоками воды масса поднялась из воды, и Флинт понял, что это волосы Пелвиса. Он ухватился за них и потянул, но неожиданно обнаружил, что сжимает только одну копну волос, без всякой головы под ними.
Парик. Вот что это было. Дешевый, насквозь мокрый парик.
И затем что-то белое и беззащитное, с редкими прядями распластанных черных волос прорвало поверхность, и Флинт выронил парик и подсунул свою руку под подбородок Пелвиса Эйсли весил отнюдь не мало. Он выплюнул воду и издал стон, больше похожий на рев товарного поезда.
– Встань на ноги! – крикнул ему Флинт. – Давая, давай, поднимайся!
Все еще отплевываясь, лысый Пелвис все-таки сумел встать.
– Мамми! – закричал он. – Где она? Она была недалеко, лаяла, сражаясь с течением. Пелвис, спотыкаясь, пошел к ней и сгреб в охапку, но сам едва снова не упал и был вынужден прислониться к флинту.
– Я постараюсь, – сказал он между приступами кашля. – Только немного отдохну. Всего несколько минут. Боже мой, я подумал… подумал, что мое сердце выскочит наружу. – Он поднял руку к голове, а когда его пальцы не нащупали ничего, кроме тестообразной кожи, он взглянул на Флинта, и его лицо от унижения исказилось, как будто он страдал сердечной недостаточностью. – Мои волосы! Где мои волосы? – Он вновь начал молотить вокруг руками, пытаясь нашарить парик.
– Он пропал, забудь о нем! – Флинт отметил, что лысая голова Пелвиса на макушке была заостренной, как пуля. С боков и с затылка была видна поросль коротких крысиных волос. Флинт заметил парик, уплывавший по течению, как ком испанского мха, сделал несколько шагов по жидкой грязи и выдернул его. – Вот, – сказал он, протягивая парик хозяину. Пелвис схватил парик и, удерживая Мамми на согнутой руке, начал его выжимать. Флинт был готов рассмеяться, если бы не думал о том, как далеко вперед мог уйти Ламберт. – С тобой все в порядке?
Пелвис фыркнул и плюнул. Он весь дрожал. Он вытер нос тыльной стороной ладони, после чего тщательно, благоговейно разместил парик на голове. Парик сидел криво, некоторые его прежде волнистые части теперь выпрямились, но Флинт заметил, как облегчение проникло в душу Пелвиса, словно успокоительное лекарство; искаженное лицо разгладилось.
– Можешь ты идти или нет? – спросил его Флинт.
– Дайте мне еще минуту. Сердце все еще сильно бьется. Видите ли, основное мое достоинство – это очарование. Вот почему я всегда должен поддерживать свой сценический облик. Как парик, хорошо сидит?
– Немного сбился вправо. Пелвис принял необходимые меры.
– Как-то в прошлом году я был на шоу в Литл-Роке. Меня уложили в больницу, думали, что я охрип. – Он сделал еще несколько вдохов. – Это со мной уже не в первый раз. Все кружится перед глазами, и я ничего не могу сделать. Дайте мне минуту, и я приду в себя. Вы можете дышать? Я едва могу вдыхать этот воздух.
– У тебя избыточный вес – вот в чем беда. Тебе нужно избавиться от всего дерьма, которое ты наел. – Флинт начал идти по каналу, сокращая расстояние, которое Ламберт мог увеличить за прошедшие минуты. Для Ламберта путь должен был быть столь же тяжелым, но они с девушкой наверняка ушли дальше, пока охотники стояли. Когда Флинт вновь взглянул в сторону Пелвиса, то подумал, что парик имеет сходство с большой мокрой подушкой, приделанной к человеческой голове. – Я даю тебе три минуты, а потом уйду. Ты можешь либо ждать здесь, либо вернуться к машине.
Пелвис не хотел оставаться без света, который нес Флинт.
– Я смогу идти, если вы пойдете немного медленнее.
– Я говорил тебе, что это нелегкий труд, разве не так? А теперь не падай и не пытайся утопить меня, понял?
– Так точно, сэр. – С уродливого парика по его лицу стекала вода.
– Ты не подходишь для этой работы, Эйсли. Точно так же, как я не подхожу на то… чтобы… одеваться как Элвис Пресли и пытаться олицетворять его.
– Не олицетворять, – поправил его Пелвис. – Я имитирую, а не олицетворяю его.
– Это не важно. Ты должен бросить жрать всякую дрянь.
– Это же самое говорили мне врачи. Я пытался, но только Бог знает, как отказаться от печенья из арахиса, если не можешь заснуть до трех часов утра.
– Да, конечно. Но для начала ты должен перестать покупать эту дрянь! Разве ты не слышал о самодисциплине?
– Да, сэр. У некоторых она есть.
– Ну, вот это самое тебе и нужно. И в изрядном количестве. – Он взглянул на часы, сгорая от нетерпения следовать за Ламбертом. Но лицо Пелвиса все еще пылало от прилива крови и, может быть, ему требовалась еще минута-другая. Если у него случится сердечный приступ, будет нелегко вытащить из болота такую тушу. Он наблюдал, как Мамми лижет его подбородок, виляя обрубком хвоста. И его кольнула внезапная боль зависти. – И чего ты таскаешь везде эту собаку? Это ведь только создает неудобства.
– О, я не оставлю Мамми, сэр, нет! – Пелвис помолчал, поглаживая ее мокрую спину, прежде чем продолжил тихим голосом. – У меня была другая собака, очень похожая на Мамми. Лет шесть назад. Я оставил ее у ветеринара, на уик-энд. А когда вернулся… все сгорело на том месте, один пепел, ничего не осталось. Молния, как говорили потом. Все началось поздно ночью, некому было ее спасти. У них должны были быть огнетушители, но их не оказалось. – Еще с минуту он молчал, рука его двигалась взад и вперед. – Долгое время после этого… у меня были ночные кошмары. Я даже видел, как Присс – так ее звали – горит в своей клетке, пытается выбраться, но никто ей так и не помог. И может быть, она даже думала, что сделала что-то плохое, и поэтому я не пришел ей на помощь. Мне кажется, что тяжело умирать, зная, что тебя даже некому поругать. – Он поднял глаза и встретился со взглядом Флинта, глаза его утонули в зеленом свечении. – Вот почему я не оставлю Мамми, сэр.
Флинт вновь переключил свое внимание на часы.
– Так ты готов идти?
– Надеюсь, что да.
Флинт вновь тронулся в путь, на этот раз более медленным шагом. Пелвис сделал еще один глубокий вдох и со свистом выдохнул, после чего зашагал следом за Флинтом.
А впереди Дэн по-прежнему сжимал руку Арден, пока они брели по изгибам канала. Он оглянулся назад; они удалились от света, и он решил, что охотники за добычей по какой-то причине остановились. Теперь его глаза привыкли к темноте. Сквозь вершины деревьев он различал небо, полное искрящихся звезд. Вода становилась все глубже, со дна вырывались пузыри газов. Пот заливал лицо Дэна, дыхание его было хриплым, и он слышал, что легкие Арден тоже с трудом работают от этой влажной жары. Слева от них что-то плеснуло в воде; звук был очень громкий, и Дэн молил Бога, что это просто крупная рыба, а не хвост крокодила, направлявшегося к ним с открытой пастью. Он был готов к любым неожиданностям, но неизвестная тварь оставила их в покое.
Обернувшись назад, он заметил, что отблески зеленого света приближаются. Значит, охотники снова двинулись за ними. Арден тоже посмотрела назад, но затем сосредоточила все внимание на воде перед ними. Ее зрение прояснилось, но там, где она ударилась головой о панель, была болезненная ссадина. Девушка слабела с каждым шагом; она чувствовала, что силы ее на исходе и что скоро ей придется остановиться, чтобы перевести дух. Ей незачем было бежать, охота велась за Дэном, но если его поймают, она лишится человека, на которого возлагала единственную надежду. Временами она слышала голос разума, пытавшийся объяснить ей, что бесполезно идти дальше по этому болоту, что разыскиваемый полицией убийца, держа ее за руку, уводит прочь от цивилизации, и что, вероятно, у нее сотрясение, и ей нужен врач, что она не может правильно думать, и что сейчас она попала в самое опасное место, какое только встречала в своей жизни. Она слышала все это, но отказывалась слушать. В ее правой руке был зажат розовый мешочек” в котором было то, что стало ее талисманом на многие годы, и она сосредоточила свое внимание на голосе Юпитера, который говорил ей, что этот человек послан ей Богом и он отведет ее к Спасительнице. Она должна в это верить. Должна, или рухнет вся ее надежда, а этого она боялась больше смерти.
– Я вижу свет, – неожиданно сказал Дэн.
Она тоже смогла его различить. Слабое свечение, с правой стороны. Не электрическое. Скорее всего, свет от керосиновой лампы или свечи. Они продолжали идти; вода поднялась Дэну до пояса, а Арден еще выше.
Из темноты проступили тени. На противоположной стороне канала стояли две или три: дощатых хибары, возвышавшиеся над водой наподобие деревянных платформ. Свет шел из окна” закрытого” чем-то вроде вощеной бумаги. Другие хибары или пустовали, или их обитатели слали. Дэн не имел никакого желания встречаться с людьми, которые были готовы жить в таких жутких условиях. Он думал” что они могут убить непрошеного гостя. Но он заметил и кое-что еще: рядом с некоторыми из этих лачуг” в том числе и рядом с той, в которой горел свет, покачивались небольшие лодки – рыболовные ялики, привязанные к сваям.
Надо взять лодку, решил Дэн. Он приложил палец к губам, предупреждая ее, чтобы она молчала, и девушка кивнула. Затем он провел ее мимо освещенной хибары к другому жилищу. Лодка здесь была привязана цепью с висячим замком, но внутри нее лежало единственное весло со сломанной ручкой. Дэн прихватил весло и направился к третьей лачуге. Лодка была заполнена водой почти на шесть дюймов. Весла отсутствовали, но утлое суденышко было прикручено к свае только липкой лентой. Привередничать не приходилось. Дэн потратил еще минуту, отвязывая скользкий узел, а потом осторожно перевалился через борт лодки, но все-таки ненароком задел его ногой. Он подождал, затаив дыханье, но из лачуги никто не вышел. Затем он помог забраться Арден. Она села на лавку на носу лодки, в то время как Дэн устроился на корме и оттолкнулся от платформы. Они выплыли на средину канала, где течение было заметно сильнее, и когда оказались на безопасном расстоянии от лачуги, Дэн опустил весло в воду и сделал первый гребок.
– Грязные воры! – раздался женский вопль, от которого Дэн вздрогнул. У Арден по рукам побежали мурашки.
Дэн обернулся. У первой хибары, там, где горел свет, стояла какая-то фигура.
– Давайте, плывите! – кричала женщина. – Бог еще накажет вас, вот увидите! Я еще попляшу на ваших гробах, пожиратели мух! – Она начала изрыгать проклятья, которых Дэн не слышал с тех пор, как был в учебном лагере, и от некоторых из них у бывалого сержанта-строевика просто волосы встали бы дыбом. В этот момент раздался другой голос. – Заткнись, Рона! – Он принадлежал мужчине, который был явно пьян. – Заткни свою пасть, я сплю!
– Я не помочусь на твою рожу, даже если она будет полыхать в огне! – завопила Рона на весь канал.
– Ай-й-й-й, заткнись, пока я не пришел и не выдернул твою голову через задницу! – Дверь захлопнулась.
Дэн начал грести быстрее. Женщина продолжала посылать проклятия, голос ее то повышался, то понижался, как прилив и отлив. Наконец она удалилась в свою нору и захлопнула дверь с такой силой, что Дэн удивился, как не развалилось все это сооружение. Он заметил, как свет переместился от окна. Ну, по крайней мере, теперь у них была лодка, хотя им и приходилось сидеть наполовину в воде. Когда он еще раз обернулся назад, он больше не увидел зеленого зарева. Может быть, охотники отказались от своей затеи и повернули назад. Если так, тем лучше. Все, что он сейчас мог делать, это держать лодку на середине канала и надеяться, что в конечном счете течение приведет их к заливу. Там он сможет оставить девушку в безопасном месте и снова отправится в дорогу.
Ему не нравилось отвечать за нее, беспокоиться из-за ее ушибов и не нравилось то, как сильно она сжимала его руку. Он был по натуре одиноким волком, но раз уж так сложилось, то нужно как можно быстрее отделаться от Арден. К тому же она сумасшедшая. Ее навязчивая идея найти Спасительницу напоминала ему о том, что он однажды видел в новостях: сотни людей шли через всю страну на кукурузное поле в Оклахоме, где жена одного фермера якобы видела настоящую Деву Марию. Он припомнил, как отчаянно хотели эти люди поверить в мудрость высшей силы и как они верили, что Дева, Мария вновь появится в том же самом месте с посланием для человечества. Только она там так и не появилась, но самым удивительным было то, что никто из тех сотен людей не раскаивался, что пришел туда, никто не чувствовал ни горечи, ни отчаяния. Они просто считали, что ей еще не Пришло время явиться вновь, но были уверены, что когда-нибудь и где-нибудь она появится. Дэн не мог понять этого вида слепой веры. Интересно, кто-нибудь из этих людей вдыхал хоть –раз запах горящей плоти или видел пламя, пожирающее маленькие черепа, и смог бы, пройдя в его сапогах, стоя под грязным серебристым дождем и видя картины, иссушавшие его мозг, проявить столько веры в возвращение Марии, Христа или Святого Духа?
Дэн сделал еще несколько гребков и пустил лодку по течению. Арден смотрела на юг; теплый ветерок слегка обдувал ее лицо. Вода, ударявшая о нос лодки, производила тихие шлепающие звуки, и горьковато-сладкое болото оживало в гуле, трелях и треске насекомых, в случайном резком крике ночной птицы, басовитом кваканье жаб и в других, более слабых звуках, которые было не так просто определить. Единственный свет исходил теперь только от звезд, которые сияли сквозь прорывы в плотном шатре из веток, переплетающихся над головой.
Дэну захотелось оглянуться назад, но он решил этого не делать. Он знал, где находится: как раз там, куда стремился попасть. Миг смерти Эймори Бленчерда остался незаживающей раной в его памяти, но вкрадчивая темнота болот дарила покой. Теперь он далеко от полиции, далеко от тюремных стен. Если бы еще удалось, найти еду, чистую воду и крышу над головой… даже провисшую крышу такой вот хибары… то он мог, бы жить здесь и умереть под этими звездами. Болото велико, оно не откажется спрятать человека, который хочет исчезнуть. Тлеющий уголек надежды вновь разгорелся в нем. Может быть, это была всего лишь иллюзия, но ее можно было взращивать, с ней можно было не расставаться точно так же, как Арден не расставалась с мыслью о Спасительнице. Однако прежде всего нужно было отделаться от девушки, а уж потом он решит, куда направиться самому.
Лодка медленно плыла вперед, к морю.
Пелвис одной рукой держал Мамми, а другой цеплялся за мокрый пиджак Флинта. Зеленая осветительная шашка догорела несколько минут назад, и над ними сомкнулась ночь. Пелвис беспрерывно упрашивал – умолял, было бы более точное выражение – Флинта повернуть назад, когда они услышали женский голос, грозящий и сыплющий проклятьями где-то впереди них. Как только они подошли к воде, которая была уже почти по грудь, левая рука Флинта скользнула под рубашку и поддерживала там голову Клинта; глаза преследователей привыкли к темноте, и вскоре они смогли различить очертания хибар и свет, колебавшийся внутри одной из них, ближайшей справа. Флинт увидел лодку, привязанную к платформе, на которой стояла лачуга, и как только они подошли ближе, он понял, что на лодке подвесной мотор. –Ему пришло в голову, что Ламберт мог спрятаться в одной из этих темных лачуг, поджидая, когда они пройдут мимо. Он повел Пелвиса к мерцающему свету, который они видели сквозь окно, заклеенное вощеной бумагой, и у самого края платформы Флинт сказал:
– Стой здесь, – а сам забрался вверх по рассыпающимся доскам. Он остановился, чтобы вытащить пистолет, затем затолкал руку Клинта под рубашку и застегнул промокший пиджак. Держа пистолет за спиной, он постучал в тонкую дверь лачуги. Он слышал, что внутри кто-то ходит, но на стук никто не отвечал. – Эй, там! – окликнул он. – Вы откроете или нет? – Он отступил от двери, собравшись постучать во второй раз.
Задвижка отодвинулась. Дверь распахнулась, и из нее высунулось дуло охотничьего ружья, которое плотно прижалось ко лбу Флинта.
– Сейчас я открою тебя, сукин сын! – прорычала женщина, державшая ружье, при этом ее палец взвел курок.
Флинт не двигался; в голове у него пронеслось, что с такого расстояния ружье размажет его мозги по деревьям на той стороне канала. В сумрачном свете, льющемся из щели. Флинт разглядел, что женщина была около шести футов роста и сложена крепко, как грузовик. На ней был грязный рабочий комбинезон, серая пропотевшая футболка, а на голове разбитый темно-зеленый футбольный шлем. За защитной решеткой шлема виднелось малопривлекательное лицо с горящими глазами и кожей, годившейся разве что на седло.
– Успокойтесь, – только и сумел сказать Флинт. – Успокойтесь, все что я хочу сделать, так это спросить…
– Я знаю, чего ты хочешь, мерзавец! – взвизгнула она. – Ты не затащишь меня назад, в эту грязную дыру! Тебе не удастся засадить меня в эту резиновую комнату и натыкать мне полную голову булавок и иголок!
Безумная, как трехногая саранча, – подумал он. Сердце его колотилось, во рту пересохло. Он уставился на палец женщины с грязным ногтем, лежавший на спусковом крючке прямо перед его лицом.
– Послушайте, – прохрипел он, – я пришел не за тем, чтобы куда-то уводить вас. Я просто хочу…
– У сатаны всегда был серебряный язык! – пробубнила она. – А сейчас я просто отправлю тебя в преисподнюю, откуда ты явился!
Флинт заметил, что палец на спусковом крючке шевельнулся. Он затаил дыхание.
– Мэ-а-мэм? – Раздался звук шлепающих по бревнам грязных башмаков. – Могу я поговорить с вами одну минуту, мэ-а-мэм?
Безумные глаза женщины заморгали.
– Кто это? – прошипела она. – Кто это сказал?
– Я, мэ-а-мэм. – Пелвис вошел в круг света, на руках он покачивал Мамми. – Не могу ли я перекинуться с вами парой слов, а?
Флинт заметил, что теперь женщина пристально смотрела мимо него на Эйсли. Палец ее по-прежнему лежал на крючке, ствол отпечатал кольцо у Флинта на лбу. Он был так испуган, что не мог двинуться даже на дюйм.
Пелвис выдал самую обворожительную улыбку, на которую был только способен.
– Никто не собирается обижать вас, мэ-а-мэм. Честное слово.
Флинт услышал, как женщина глубоко и неровно вздохнула. Ее глаза расширились, а вытянутый в узкую линию рот дрогнул.
– Вы можете опустить ружье, если хотите, – сказал Пелвис. – Может быть так будет лучше, а то еще пораните кого-нибудь.
– О-о, – прошептала женщина. – О, Боже мой! – Флинт увидел заблестевшие на ее глазах слезы. – ..А ведь говорили… мне… говорили… ты умер.
– Да? – Пелвис нахмурился.
– Они сказали ей, что ты умер! – заговорил Флинт, поняв, что имела в виду эта сумасшедшая женщина. – Так скажи ей, что это не так, Элвис!
– Заткни свою пасть, ты, сатанинская задница! – разразилась в его сторону женщина. – Я говорю не с тобой! – Ее палец на крючке вновь шевельнулся.
– Я хотел бы, чтобы вы хотя бы поставили это ружье на предохранитель, мэ-а-мэм, – сказал Пелвис. – Ведь получится полная мешанина, если оно вдруг выстрелит.
Она уставилась на него, облизывая языком губы.
– Они сказали мне, что ты умер! – Ее голос теперь был мягче, и в нем звучало что-то, напоминавшее оскорбленную гордость. – Я была в Батон-Руж, когда жила там с Билли и с этой его сукой, женой. Они сказали, что ты умер, что ты наглотался наркотиков и умер прямо в туалете, и не было никого, кто бы тебе помог, но я молилась за тебя, я плакала, я зажгла в своей комнате свечи, а эта сука сказала, что я собираюсь сжечь дом, но Билли, Билли был хорошим братом, и он сказал, что я права, и что я никому не причиню вреда.
– О-о, – Пелвис уловил смысл ее слов. – О… мэ-а-эм, на самом деле я не…
– Да нет же, на самом деле ты есть! – воскликнул Флинт. – Помоги мне, Элвис!
– Ты, грязный сукин сын! – закричала женщина прямо ему в лицо. – Называй его мистер Пресли.
Флинт заскрипел зубами, пот застыл жирными светящимися бусинками на его лице.
– Мистер Пресли, скажите пожалуйста этой леди, что я ваш друг, и что, причиняя неудобства мне, она тем самым причиняет их и вам. Вы ведь объясните ей, верно?
– Ну… это будет ложь, не так ли? Я хочу сказать, что вы громко и отчетливо говорили, что считаете меня почти на уровне муравья, не так ли?
– То было раньше. А это сейчас. Я думаю, что вы прекраснейший человек, которого я когда либо встречал. Так вы скажете ей?
Пелвис почесал подбородок Мамми и склонил голову набок. Прошло несколько секунд, в течение которых капля пота скатилась по носу Флинта и повисла на кончике. Затем Пелвис сказал:
– Да, мэм, мистер Морто мой друг.
Женщина отвела ствол ружья от лба Флинта. Он с хрипом вздохнул и, спотыкаясь, отошел на два шага назад.
– Другое дело, – сказала она, ставя ружье на предохранитель. – Другое дело, если он твой друг. Меня зовут Рона, ты помнишь меня?
– Гм… – Пелвис быстро взглянул на Флинта, затем опять на сумасшедшую. – Я… надеюсь, что я…
– Я видела тебя в Билокси. – Голос ее дрожал от восторга. – Это было в… – Она замолчала. – Я не могу вспомнить, когда это было, моя голова временами дает сбои. Я сидела в третьем ряду. Я даже написала тебе записку. Ты помнишь меня?
– Гм… – Он увидел, что Флинт кивнул ему. – Да, мэм, думаю, что да.
– И я послала свое имя в журнал, ты знаешь этот журнал, “Тайгер-Бит”, там был конкурс на встречу с тобой? Так вот, я послала свое имя, а мой отец сказал, что я была круглой дурой, но я все равно сделала это и еще ходила в церковь и молилась, чтобы победить. Моя мать отправилась на небеса, вот что я написала в той записке. – Она взглянула на свою грязную спецовку. – О, должно быть, я выгляжу как пугало!
– Нет, мэм, – спокойно сказал Пелвис. – Рона, я имею в виду. Вы выглядите прекрасно.
– А вы действительно потолстели, – сказала ему Рона. – В армии они вам отрезали яйца, да? А затем запретили петь хорошие песни. Ведь это они и изгадили весь мир. Они запустили спутники, чтобы читать чужие мысли. Нет, им больше до меня не добраться! – Она ударила по своему шлему. – Лучше защитить себя сейчас, пока есть возможность! – Она опустила руку и изумленно смотрела то туда, то сюда, переводя взгляд с Флинта на Пелвиса. – Так значит, я не сплю? – спросила она.
– Рона? – сказал Флинт. – Ты не возражаешь, если я буду называть тебя Рона? – Она лишь тупо уставилась на него. – Мы здесь ищем кое-кого. Мужчину и женщину. Ты не видела, здесь никто не проходил?
Рона вновь переключила свое внимание на Пелвиса.
– Как это им удалось сочинить о тебе столько лжи? Ну, что ты принимаешь наркотики и все такое? Как это они сказали, что ты умер?
– Я… думаю, что я просто устал, – сказал Пелвис. Флинт заметил, что теперь он стоял чуть-чуть выше, и втянул, насколько возможно, свой живот, и заставил свой голос походить как можно больше на голос Элвиса, с той самой, характерной для рока, мемфисской ухмылкой. – Я хотел на некоторое время где-нибудь скрыться.
– Угу, вот и я тоже. – Она кивнула. – Я не собиралась жечь тот дом, но ведь свет – это всегда так приятно. Ты знаешь, как приятен может быть свет, когда все время стоит темень? А затем они сунули меня в этот белый автомобиль, тот белый автомобиль с веревками, и отвезли меня в то место, и тыкали иглы и булавки в мою голову. Но они позволили мне уйти, и мне тоже захотелось спрятаться. Ты не хочешь немного супа из водорослей? У меня есть немного, там, внутри дома. Я варила его вчера.
– Рона? – продолжал настаивать Флинт. – Мужчина и женщина. Ты не видела их?
– Я видела, видела этих мерзких жуликов, они украли его лодку. – Она жестом указала на другую сторону канала. – Там жил Джон Ле-Дак, но теперь он умер. Наступил на кладку щитомордника, как сказал пограничник. А эти мерзавцы украли его лодку. Я кричала на них, но они даже не обернулись.
– Угу. Куда можно попасть по этому каналу?
– В болото, – сказала она, как будто он был самый большой дурак на земле. – В болото и еще раз в болото. – До самого Сан-Нести.
– Сан-Нести? А что это такое?
– Там работают с нефтяным оборудованием. – Взгляд Роны вновь был прикован к Пелвису. – Так я сплю или нет? Моя мама приходит и навещает меня время от времени, но тогда я знаю, что сплю и просыпаюсь. А сейчас – неужели это все наяву?
– А как далеко отсюда до Сан-Нести? – спросил Флинт.
– Четыре или пять миль.
– А есть туда дорога?
– Дороги нет. Только канал, который тянется до самого залива.
– Нам нужна лодка, – сказал он. – Сколько вы хотите за вашу лодку?
– Что?
– Сколько денег? – Теперь он получил возможность сунуть пистолет в карман и вытащить оттуда мокрые банкноты, которые забрал из бумажника девушки. – Пятьдесят долларов будет достаточно за лодку и за мотор?
– В моторе нет бензина, – сказала она ему. – Этот пограничник, который проезжает здесь, заходит навестить меня и привозит бензин. Его зовут Джек, он приятный молодой человек. Только он почему-то не пришел на этой неделе.
– А как насчет весел? У тебя есть весла?
– Да, весло у меня есть. – Она прищурила глаза, глядя на Флинта. – Мне не нравится твой вид. И мне наплевать, что ты его друг, а он всего лишь сон. В тебе есть что-то плохое.
– Шестьдесят долларов, – сказал Флинт, – Вот они, здесь, наличными.
Рона лишь хрипло рассмеялась.
– Ты сумасшедший дьявол. Подожди немного, они воткнут иглы в твою голову.
– Даже скорее, чем вы думаете, леди. – Он бросил злой взгляд в сторону Пелвиса. – Мистер Пресли, как насчет того, чтобы открыть свои золотые уста и немного помочь мне?
Пелвис все еще обдумывал те два слова, что произнесла эта женщина: кладка щитомордника.
– Нам действительно нужна твоя лодка, Рона, – сказал он наконец с подлинной убежденностью. – Для нас будет большой удачей, если ты нам ее продать. Ты можешь даже оставить мотор, мы возьмем только лодку и весло.
Некоторое время Рона молчала, но Флинт видел, что нижняя губа ее шевелится, как будто она обдумывала предложение.
– Черт возьми, – наконец сказала она, – вы, двое, все равно ведь наверняка ненастоящие, верно? – Она пожала плечами. – Можете купить лодку. Мне все равно.
– Хорошо. Вот. – Флинт протянул ей шестьдесят долларов, и женщина взяла деньги, а затем понюхала мокрые банкноты. – Но нам нужно весло, – сказал он ей, и она вновь рассмеялась, как будто все происходящее было чудесной иллюзией, и прошла в хибару, интерьер которой, как смог заметить Флинт, состоял из оклеенных страницами газет стен и железной печи. Флинт сказал Пелвису, чтобы тот помог ему снять с кормы лодки мотор, и они положили его на платформу. Вернулась Рона, уже без ружья, и принесла весло.
– Благодарю вас, мэ-а-эм, – сказал Пелвис. – Мы вам искренне признательны.
– У меня к вам есть вопрос, – сказала она, как только они начали садиться в лодку. – Кто послал вас сюда? Был ли то Сатана, насылающий безумие, или Бог, который дарит радость?
Пелвис уставился в ее лицо. За защитной решеткой футбольного шлема ее глубоко запавшие глаза горели явным безумием, но, быть может, и детским воспоминанием девочки-подростка, которая в своем лучшем платье сидела в третьем ряду в зале городка Билокси. Он с трудом снял с пальца одно из чересчур броских фальшивых колец и сунул в ладонь Роне.
– Дорогая, – сказал он, – это уж решайте сами. Сев на корме. Флинт отвязал веревку, которая крепила лодку к платформе, и оттолкнулся веслом. Пелвис занял место на носу, а Мамми, теплая и мокрая, устроилась у него на груди. Флинт начал грести, направляя лодку к середине канала, потом развернул носом к югу. Он почувствовал, как течение подхватило ее, и уже через минуту они двигались со скоростью быстрого шага. Когда Пелвис обернулся назад и посмотрел на женщину, стоявшую перед своей дряхлой хибарой. Флинт едко заметил:
– Приобрел себе еще одну поклонницу, а, мистер Пресли?
Пелвис смотрел прямо в темноту. Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул, отвечая с каким-то хрипом в голосе:
– Ты можешь сложить губы бантиком и поцеловать меня в зад.
Глава 19
Славное уютное местечко
В темноте, разбавленной лишь светом звезд, Дэн и Арден проплывали мимо других, более узких протоков, которые в разные стороны отходили от главного. Они больше не встретили ни огней, ни хибар, и стало ясно, что вследствие отклонения от курса они оставили Ла-Пирр позади.
Когда на них напали комары, им пришлось молча терпеть укусы. Что-то сильно ударило о лодку и отплыло в сторону, и когда его сердце вернулось на место, Дэн понял, что это был влюбленный крокодил, искавший подругу. Он греб по три или четыре минуты, а затем отдыхал, и они вместе с Арден вычерпывали руками воду из лодки. Дэн не говорил об этом Арден, но по его оценке лодка была готова вот-вот развалиться.
У Арден почти прошла голова. Зрение пришло в норму, но в костях все еще чувствовалась ломота, а пальцы ощупывали запекшуюся корку крови в волосах, и шишка была столь болезненной, что малейшее прикосновение к ней вызывало слабость и тошноту. Сумочка и чемодан Арден пропали; деньги, вещи, документы – все было утрачено. За исключением жизни и розового мешочка в правой руке. Все в порядке, подумала она. Может быть, все так и должно было случиться. Она сбрасывала свою старую кожу в преддверии прикосновения Спасительницы. Она отбрасывала прошлое и готовилась к рождению новой Арден Холлидей. Она еще точно не знала, как именно ей удастся найти Спасительницу на этой дикой земле, но она должна верить, что теперь до нее совсем близко. Когда она увидела свет в окне лачуги, она на минуту подумала, что, может быть, они и нашли ее, но она не думала… или не хотела думать… что Спасительница может жить в таком жутком месте. Арден раньше не думала о том, каким должно быть жилище Спасительницы, но сейчас ей представлялся некий зеленый особняк, укрывшийся среди кипарисов, где сквозь высоко раскидистые ветви лился, словно жидкое золото, солнечный свет. Или плавучий дом, стоящий на якоре в чистой тихой заводи. Но только не такая грязная лачуга. Нет, это не подходило к ее образу Спасительницы.
Она напряженно вглядывалась в темноту, думая… или горячо надеясь… что вдруг впереди появится свет другого фонаря и кучка убогих лачуг, и кто-нибудь поможет ей отыскать правильный путь. Она обернулась и взглянула на Дэна, который снова опустил в воду весло. Человек, посланный Богом, – сказал про него Юпитер. Она никогда бы не уехала с ним из мотеля, если бы не верила так Юпитеру. Негр обладал каким-то мистическим даром; он чувствовал лошадей, он знал их характер и тайные имена. И если он говорил, что кобыла, которая выглядит покорной и смирной, сейчас тебя лягнет, то мудрее всего было отойти подальше. Он знал и много других тайн; если в разгар засухи он чуял дождь, то все спешили выставлять бочки и ведра. Он умел читать небо, ветер и человеческие души; за годы, проведенные на ранчо, Арден поняла, что в Юпитере Креншоу есть что-то сверхъестественное, хотя что именно – она не могла понять. Но она ему верила, и он был единственной ее надеждой – ив том, что касалось Спасительницы, и в том, что касалось этого Ламберта. Юпитер всегда видел то, чего не могли увидеть другие.
Она должна ему верить, потому что пути назад все равно нет.
Они плыли, и лодка бежала вдоль канала, уносимая неторопливым течением. На берегу попадались признаки того, что они не первые проходят этим путем: полуразрушенные лачуги, мостки над водой на сгнивших столбах, разбитая лодка, торчащая между стволов двух обросших мхом толстых деревьев. Дэн чувствовал, что усталость его одолевает; он едва не засыпал между взмахами весла. Арден тоже то и дело терла глаза и с трудом боролась с соблазном попить воды, по которой скользила их лодка.
Дэн изредка позволял себе вздремнуть пару минут, а потом в нем срабатывал внутренний сигнал тревоги, он открывал глаза и выравнивал лодку, уберегая ее от столкновения с топляками. Глубина здесь была, наверное, футов восемь-десять; лодка по-прежнему постепенно наполнялась водой, но Дэн вычерпывал воду руками, и Арден ему помогала.
Наконец ветви над головой поредели, а еще минут через двадцать – они плыли уже больше часа – этот , канал соединился с другим, более широким каналом, который длинной дугой поворачивал на юго-запад. Какая-то рыба выпрыгнула из воды, пронеслась над черной поверхностью и снова скрылась. Дэн посмотрел на воду в лодке и решил, что бесполезно думать о том, кто может обитать в этих глубинах и что заставило эту рыбу отрастить крылья. Он сделал еще несколько ударов веслом и немного передохнул: мышцы спины уже начинала сводить судорога.
– Давай я погребу? – предложила Арден.
– Не надо, я пока в норме. – Дэн положил весло на колени – пусть течение поработает за него. Он смахнул со лба пару москитов и едва не потерял бейсболку. – А как ты? Немного пришла в себя?
– Да.
– Хорошо. – Вода негромко плескалась о борт лодки. – Я не отказался бы сейчас от упаковки холодного пива. И не стал бы отшвыривать пиццу, поданную в постель.
– А я бы хотела кувшинчик ледяного чая с лаймовым соком, – сказала Арден, подумав с минуту. – И еще чашку клубничного мороженого.
Дэн кивнул и оглядел стены густой листвы, которые обрамляли канал. Да, решил он, здесь можно затеряться, и никто никогда тебя не найдет.
– Этот канал рано или поздно выведет нас к Заливу, – сказал он вслух. Стрелки его часов показывали десять сорок четыре. – Если мы миновали болото, то теперь нам, быть может, удастся найти стоянку рыбаков или что-нибудь в этом роде. Если бы мы отыскали дорогу, то можно было бы остановить машину и отправить тебя.
– Отправить меня? А ты?
– Не думай обо мне. Ты слишком сильно ударилась головой, тебе нужно к врачу.
– Зачем мне врач? Ты же знаешь, кого я ищу.»
– Не нужно опять начинать этот разговор! – раздраженно сказал Дэн. – Слышишь? Где бы ни был этот Ла-Пирр, мы давно прошли мимо. Я отправлю тебя отсюда, а там делай что хочешь. Я бы на твоем месте вернулся в Форт-Уэрт и радовался, что остался жив.
– И как же я туда вернусь? Я потеряла сумочку и все свои деньги. Даже если бы я нашла автобусную станцию, я не смогла бы купить билет.
– У меня есть немного денег, – сказал Дэн. – Достаточно, чтобы доехать до Хумы, если будет такая возможность.
– Да, и много я обрету, если вернусь? – возразила Арден. – Ни работы, ни денег – ничего. Меня опять вышвырнут на улицу. Может, мне лучше сразу отправиться в ночлежку?
– Ты устроишься на работу и вновь встанешь на ноги.
– Угу. Хотелось бы – но разве ты сам не знаешь, как все это бывает?
– Да, – медленно протянул Дэн. – Наверное, знаю. Она хмыкнула и улыбнулась сама себе слабой горькой улыбкой.
– Сижу и хнычу, как дура.
– Сейчас у всех трудные времена. За исключением тех богатеев, кто спихнул нас в это дерьмо. – Где-то вдалеке крикнула одинокая ночная птица, и этот звук тронул сердце Дэна. – Я никогда не хотел быть богатым, – сказал он. – По-моему, это лишь создает лишние трудности. Но я всегда хотел жить нормально. Вовремя оплачивать счета и получать удовольствие от работы. Вот что было для меня важно. После того как я вернулся из Вьетнама, у меня было несколько тяжелых периодов, но все обошлось. А потом… не знаю… – Он не стал рассказывать дальше. – Ну, у тебя своя дорога – тебе нет нужды сворачивать на мою.