Участь Эшеров Маккаммон Роберт

34

В двенадцати милях от Эшерленда в доме Дунстана настойчиво звонил телефон.

Чтобы ответить, из спальни вышла Рейвен, включив в коридоре свет. Было начало четвертого. Рейвен с одиннадцати часов читала, обнаружив, что спать невозможно. Она взяла трубку.

– Алло?

– Мисс Дунстан? – Это был тягучий голос шерифа Кемпа. – Прошу прощения, что бужу вас так рано. Я в фокстонской клинике и… ну, в общем, пару часов назад женщина по фамилии Тарп со своим парнем привезли сюда старика, который называет себя Королем Горы. Он довольно сильно травмирован.

– Что произошло?

– На него напал зверь. Тарпы ничего мне не говорили, но, кажется, они знают, что там произошло. Дежурная сестра позвонила мне, как только увидела, насколько старик плох.

– Зверь? Какой именно зверь?

– Тарпы не говорят. Док мне сказал, что они сделали для старика все возможное, но он вряд ли выкарабкается. Я звоню вот почему: что мальчик мне сказал, что хочет вас видеть. Он сказал, что ни с кем, кроме вас, говорить не будет.

– Хорошо. Дайте мне пятнадцать минут. – Она повесила трубку и торопливо натянула джинсы и темно-синий пуловер, надела теплые носки и изношенные, но надежные кроссовки. Она провела руками по своим волнистым волосам и влезла в коричневый твидовый жилет. У кровати лежали книги, которые она заказала вчера днем в фокстонской библиотеке. Когда она сказала библиотекарю, что ей нужно, он посмотрел на Рейвен так, будто у нее было две головы.

Спустившись с горы Бриатоп, она сидела в своем автомобиле на обочине дороги и дрожала. То, что делал Король Горы, находились за пределами ее разумения. Ее колено вылечило одно прикосновение посоха. «Фольксваген» переставила какая-то нечеловеческая сила.

Ей вспомнилось, что сказал ей шериф Кемп в своем офисе: «ТАМ ТАКЖЕ ЕСТЬ ИСТОРИИ ПРО ВЕДЬМ… ДОЛЖНО БЫТЬ, БРИАТОП РАНЬШЕ ПРОСТО КИШЕЛ ИМИ…»

Книга, которую она читала перед тем, как зазвонил телефон, называлась «Темные ангелы». Это была история колдовства и черной магии. Она лежала на столе, открытая на одной из фантасмагорических иллюстраций: уэльский дровосек семнадцатого века показывал на фигуру в черном, которая стояла на вершине горы, воздев к небу руки и созывая змееподобных демонов. У ее ног скорчилось что-то, имеющее очертания огромной собаки. Или пантеры, подумала Рейвен. В этой книге Рейвен прочла о силе Злого Глаза приказывать людям и животным, о магических заговоренных посохах, передающихся из поколения в поколение как «белыми», так и «черными» колдунами, и о домашних животных колдунов – зверях, созданных сатанинской силой защищать хозяина и помогать ему.

В других двух книгах Билла Крикмора – одна называлась «Без страха: потусторонний мир», а вторая «Непостижимое сознание» – говорилось соответственно о жизни после смерти и об экстраординарных способностях сознания. Рейвен также пролистала и четвертую книгу и обнаружила в ней подробности многих элементов колдовского искусства из книги Рикса Эшера «Сходка», которую она взяла с полки, где ее оставил отец. Она подумала, какова будет его реакция, если он узнает, как близко его фантазии подошли к истине.

Когда она вышла из своей спальни, в коридор выкатился Уилер. Она рассказала ему, кто и зачем звонил, и сказала, что вернется еще до рассвета.

Когда Рейвен ехала в Фокстон, по ветровому стелу барабанили крупные капли дождя. Перед фарами кружились опавшие листья, и она крепче сжала руль.

Ее продолжал беспокоить вопрос о руинах. Откуда там, на каменных стенах, выжженные силуэты людей? Вчера она спрашивала о руинах у отца, но он не знал, кто там жил и сколько им лет. Городок, который стоял на вершине Бриатопа, не был зарегистрирован ни в одном из исторических справочников фокстонской библиотеки. Звонок в эшвилльскую библиотеку также ничего не дал. Не было записей ни о людях, которые там жили, ни о том, откуда они пришли и, самое главное, что с ними произошло.

Фокстонская клиника, маленькое здание из красного кирпича, была расположена в квартале от кафе «Широкий лист». Ее штат составляли два врача и две сестры, которые как правило имели дело с гриппом и ушибами. Рейвен знала, что ночью дежурит одна сестра, а доктор приезжает по вызову.

Но этой ночью перед зданием клиники были припаркованы машина шерифа, пикап Тарпов и два других автомобиля. Рейвен поставила машину на свободное место и поспешила внутрь.

В приемной сидел шериф Кемп и листал номер журнала «Филд энд Стрим». На другом конце маленькой комнаты сидели Майра Тарп и ее сын. Когда шериф Кемп встал, чтобы поздороваться, Рейвен взглянула на Майру Тарп и увидела, что ее плечи поникли, а потухший взгляд устремлен в пол. Ньюлан рядом с ней, одетый во фланелевую рубашку и мешковатые штаны, явно не его, увидев Рейвен, быстро встал.

– У нас тут ЧП, – сказал Кемп. Его усталое лицо было небрито, а глаза покраснели от недосыпания. – Старик так разодран, что вы не поверите. Кто-то прыгнул на него сзади. У него сломаны ребра и ключица, разбит нос и челюсть. Судя по ранам на его шее, у зверя должны быть ужасные зубы.

– Нью, – спросила Рейвен, – кто на него напал?

Мальчик нерешительно перевел взгляд с Рейвен на шерифа, но затем сказал:

– Пантера. Это был Жадный Желудок, мисс Дунстан.

Кемп фыркнул.

– Такого зверя не существует! Это все сказки, выдуманные вами, жителями горы!

– Может, мы и Страшилу выдумали? – Голос Нью был ровным и спокойным, но сила, прозвучавшая в нем согнала с лица Кемпа его тонкую улыбку.

– Боже правый… – прошептала Майра Тарп, крепко сцепив руки на коленях.

– Ты видел его? – не отступала Рейвен.

– Когда пантера прыгнула на старика из-за спины, я стоял к нему так же близко, как сейчас к вам. Я… полагаю, что он был чересчур занят мною, чтобы увидеть, кто подкрадывается сзади. Король Горы был рядом с нашим домом. Если бы не он, я мог бы уйти в… – Его голос сорвался. Затем он взял сучковатый посох, который был прислонен к стене рядом со стулом. – Я ударил Жадный Желудок вот этим, – сказал он, – и он убежал.

– Палкой? – фыркнул шериф. – Ты хочешь сказать, что прогнал черную пантеру этой старой палкой?

– Это… не просто палка. – Нью провел рукой по дереву. – Я не вполне понимаю, что это, но она обожгла голову Жадного Желудка, а меня сбила с ног. – Нью обращался с посохом аккуратно и с большим уважением. Хотя он больше не ощущал в нем силы, он чувствовал себя так, будто держит заряженную винтовку.

Эта палка, подумала Рейвен, вылечила ее разбитое колено. Заговоренные и магические посохи. Колдуны на Бриатопе…

– Миссис Тарп, вы плохо выглядите, – сказал Кемп. – Дать вам воды?

Она покачала головой.

– Спасибо, со мной все в порядке.

Кемп прищурился, снова сосредоточив внимание на мальчике.

– Ты несешь несусветную чушь. Может, зверь и прыгнул на старика, но такого животного, как Жадный Желудок, не существует! Скажем, здоровая рысь…

– Разве рыси черные, шериф? – Нью сделал несколько шагов вперед. – Может ли рысь, встав на задние лапы, быть высотой в шесть футов? Есть ли у нее хвост, который шуршит, как змеиный? Вы видели Короля Горы. Неужели вы действительно верите, что рысь может такое сделать?

– С меня довольно! – внезапно взвизгнула Майра Тарп, вскакивая с кресла. Она гневно смотрела на Рейвен. – Это ты начала все это… из-за тебя все наши беды! Ты со своими проклятыми вопросами и пронырливостью! Если бы не ты, пантера оставила бы нас в покое! Черт тебя подери, женщина! Мне следовало бы пристрелить тебя в первый же раз, когда я тебя увидела!

– Вы в своем уме? – спросил Кемп. – Причем тут мисс Дунстан?

Рейвен встретила яростный взгляд Майры спокойно. – Вы с самого начала не хотели, чтобы Натана нашли, не так ли? Вы знали, что те люди его не найдут, и вы не хотели, чтобы они его нашли. Почему? Почему вы отказываетесь говорить о Страшиле? Почему вы не даете своему сыну рассказать мне, что он видел?

Лицо Майры изошло от гнева красными пятнами.

– Потому что, – сказала она с усилием, – если посторонние поднимутся на Бриатоп в поисках Страшилы, каждого в долине затронет смерть или разрушения! Моя мать знала это, как знала это и ее мать! Страшилу нужно оставить в покое! Если кто-нибудь попытается помешать ему делать то, что он хочет, он расколет землю и сбросит нас всех в ад!

Глаза Кемпа расширились.

– Ради всего святого, что за чушь вы несете?

– Землетрясение! – закричала Майра. – Он нашлет на нас землетрясение и всех уничтожит, как он сделал осенью 1893 года! О, тогда в леса поднялись чужаки с винтовками и ищейками и начали прочесывать каждый дюйм Бриатопа! Они не давали Страшиле делать то, что он хотел, и он расколол землю! Исчезали дома, камни расплющивали людей, сама гора тряслась так, будто вот-вот расколется пополам! Моя мать это знала, ее мать тоже, а еще они знали, что нельзя рассказывать чужакам о Страшиле или позволять им нам помогать! Страшила берет то, что захочет! Если ему отказать, всех нас ждет гибель!

– Вы имеете в виду, что… жители Бриатопа верят, будто землетрясение в 1893 году послал Страшила? – спросила Рейвен. Она читала о бедствии статьи в старых выпусках «Демократа». В ноябрьское солнечное утро начались толчки, и через несколько минут все окна в Фокстоне вдребезги разбились. Эпицентр находился в районе горы Бриатоп, где несколько отколовшихся кусков скалы разрушили много лесных домишек. Двадцать два человека погибли. После толчков даже в Эшвилле были разбитые окна.

– Мы не верим в это! – резко сказала Майра. – Мы это знаем! Закон пришел на Бриатоп со своими ищейками. Всю осень они обыскивали гору, а после захода солнца выставляли посты. Они не давали Страшиле делать то, что он хотел, и он нанес ответный удар. С того времени больше не было землетрясений, потому что мы не отказывали ему… и следили, чтобы чужаки тоже ему не мешали!

Рейвен помнила, что единственный год, когда число исчезновений уменьшилось, был 1893 год.

– Вы хотите сказать… что вы намеренно отдаете детей? Почему вы не покинули гору? Почему не ушли куда-нибудь еще?

– Куда? – горько усмехнулась Майра. – Наши семьи всегда жили на горе! Кроме Бриатопа, мы не знаем другого дома! Большинство наших не смогло бы жить в окружающем нас мире!

– Вы знаете, что гора Бриатоп принадлежит Эшерам?

– Знаем. Эшеры оставили нас в покое. Ренты мы не платим. Если ребенок уходит один в темноту или теряется слишком далеко от дома, значит… возможно, этот ребенок был предназначен для Страшилы.

– Как Натан? – холодно спросила Рейвен.

Майра злобно посмотрела на нее.

– Да, – ответила она. – В большинстве семей Бриатопа ртов больше, чем они могут прокормить. Страшила забирает трех-четырех, иногда пятерых за сезон. Мы это знаем, и мы закалили наши сердца. Это реальность жизни.

Ненадолго повисла напряженная тишина.

– Нью, – прошептала Майра и протянула сыну руку. Тот ее не принял. – Не смотри на меня так, – взмолилась она. – Я сделала все что могла! Если бы это был не Натан, это был бы чей-то еще ребенок. Страшиле нельзя отказывать, Нью! Разве ты этого не понимаешь? – По ее щекам покатились слезы. Взгляд Нью жег ее.

– Страшила… не существует, – неуверенно сказал шериф Кемп, глядя то на Майру, то на Нью. – Все знают… что это просто выдумка. Ничего такого не…

– Шериф? – В комнату ожидания вошла сестра. – Он пришел в сознание. Он хочет видеть молодого человека.

– Он будет жить? – спросил Нью.

– Состояние критическое. Доктор Робинсон не думает, что он переживет перевозку в Эшвилл, так что мы делаем для него все возможное. Больше я ничего не могу сказать.

– Что ж, тогда иди, – сказал Кемп Нью, опускаясь на стул. – Боже мой, я ничего в этой истории не могу понять!

– Нью? – когда Нью пошел за сестрой, Рейвен шагнула вперед. – Я бы тоже хотела его увидеть. Ладно?

Он кивнул. Майра тихо всхлипнула и тяжело опустилась в кресло. Сестра ввела их в одну из маленьких палат клиники, и к ним обернулся врач в белом халате. У него были острые черты лица и редкие седые волосы. В комнате стоял сильный запах антибиотиков. На кровати, лицом вниз, лежал Король Горы. Его спину закрывала простыня. Над стариком были подвешены две бутылки, одна – с кровью, другая – с какой-то желтой жидкостью. Рейвен решила, что это глюкоза. Голова Короля Горы лежала так, что его глаз был обращен к двери. Он был очень бледен, и на виске рельефно выступала сеть голубых жилок. Все его лицо было в синяках и ссадинах, а на длинную рану на лбу были наложены швы. Переносица была закрыта бинтами. Его глаз под бледной пленкой был темно-зеленым. Король Горы не моргал. Рейвен слышала его хриплое мучительное дыхание.

Выражение лица доктора Робинсона сказало Рейвен достаточно, чтобы понять, какие перспективы у старика выжить. Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Нью подошел к кровати, сжимая двумя руками трость для ходьбы. Но Король Горы не двигался, и только простыня поднималась и опускалась в такт его дыханию. Затем его рот скривился, и он заговорил хриплым сдавленным голосом:

– Пора. Подойди ближе, парень, так… чтобы я мог тебя видеть.

Нью стоял рядом с ним. – Я здесь.

– С тобой… кто-то еще. Кто это?

– Леди из газеты, из «Демократа».

– Леди с желтеньким автомобилем, – вспомнил Король Горы. – У нее было повреждено колено. Скажи ей… чтобы она подошла ближе. Я хочу, чтобы она тоже слышала.

Нью жестом подозвал Рейвен. Взгляд Короля Горы был направлен прямо вперед, и они оба в него не попадали.

– Пора, – повторил он. – Я должен… передать.

– Что передать? – спросил Нью.

– Историю. Пора поведать историю. – Из-под простыни высунулась тонкая, вся в ссадинах, рука и потянулась к Нью. – Возьмись за нее, – скомандовал он, и Нью подчинился. Старик так сильно стиснул его руку, что Нью испугался, как бы его пальцы не сломались. – У тебя есть… посох. Это хорошо. Храни его. Ох, у меня сломаны ребра…

У Нью перехватило дыхание. Волна сильной боли прошла по его собственным ребрам. Рука старика не позволила ему отойти.

– Ты… слушай меня, – проскрежетал он. – Вы оба. Я хочу… рассказать вам о развалинах… на вершине Бриатопа. Я расскажу об этом… как рассказывал мне отец… до того как упала комета. – На мгновение он замолчал, отрывисто дыша. – Жадный Желудок пытался добраться до меня… раньше, чем я успею это передать, – сказал он. – Те руины когда-то были целым городом, полным людей. Но это… не были обыкновенные люди. Они… пришли с запада… и построили собственный город на верхушке Бриатопа, где могли жить в секрете. – Веко Короля Горы опустилось и заморгало. Но сила, с которой он сжимал руку Нью, не ослабла.

– Шабаш ведьм, – прошептал он. – Это был… город колдунов и ведьм.

Рейвен посмотрела на Нью и увидела, что его глаза сузились. Она знала, что он, как и она, понимает – это правда. Она наклонилась ближе к старику.

– Что случилось с этим городом?

– Он был разрушен… огнем и гневом, – ответил Король Горы и с хрипом и болью вдохнул. – Это сделал… один из них. – Рейвен молча ждала продолжения. – Один из них, – тихо сказал старик. – Тот, кто сделал то… что для Дьявола… самый страшный грех.

– Что? – спросила Рейвен.

Серые губы Короля Горы скривились в улыбке.

– Он… влюбился. В девушку из другого города. В… христианку. Он хотел отречься от того, чем он был… и жениться на ней. Но остальные знали… знали, что должны его остановить. Он был одним из самых сильных… колдунов среди них. – Он был вынужден остановиться и собраться с силами, чтобы говорить дальше. – Ему нужно было пройти через огонь самого ада… чтобы решить, по какой дороге пойти. Потому что, если Дьявол однажды войдет в тебя… он как наркотик… он гнет и гнет тебя, заставляя все более нуждаться в нем. – Его веко снова моргнуло и закрылось. Но хватка старика не ослабевала, пальцы Нью были как в тисках. – Но… любовь к девушке оказалась сильней… потребности в зле,

– прошептал Король Горы. Его глаз открылся. – Он решился и спустился вниз… в город в долине. Сейчас… он называется Фокстон.

Когда старик заговорил и его рука сжала руку мальчика, в сознании Нью стали возникать сцены другой жизни – причудливые, расплывчатые образы людей в темных одеждах с белыми тугими воротничками, узкие и грязные городские улочки, по краям которых тянулись ограды из штакетника, лошади и фургоны, поднимающие мерцающие тучи пыли, мужчины в куртках из оленьей кожи и мягких шляпах, фермеры, пашущие вдали землю. Один человек в треугольной шляпе и длинном темном плаще слез с лошади перед маленьким белым домом и остановился – перед дверью был венок с черными лентами.

Держа в руках букет полевых цветов, который он принес из лесу, он был принят высоким пожилым человеком в темной одежде и с печальными глазами. Человек с печальными глазами рассказал, что произошло. Вчера утром она поднялась в мансарду, привязала там к балке веревку и повесилась. Ни с того ни с сего! Кто мог понять, почему такая милая девушка сделала это? Ее нашла мать, сказал пожилой человек, и теперь она прикована к постели.

Человек в треуголке медленно склонил голову. Цветы рассыпались по полу. Повисшие вдоль тела руки сжались в кулаки. Кто последний видел ее, тихо спросил он.

Последовал ответ: мать и я. В этом нет никакого смысла! Она пошла вечером спать и встала веселая, как жаворонок! Ах да… ее растревожил заезжий человек, продающий ножи и щетки, – он остановился выпить стакан воды. Она немного с ним поговорила и после того как он уехал, сказала, что хотела бы, чтобы такие бродяги вроде него обрели любовь и счастье семейной жизни. Но почему она убила себя? Почему?

Цветы на полу побурели. Они увяли, когда человек в треуголке повернулся и большими шагами вышел из дома.

– Ее убили… колдуны, – сказал Король Горы. – Он знал это. Они… послали одного из своих… чтобы тот посеял в ее сознании… семена самоубийства. Он вернулся обратно на гору и… вызвал из своей души всю силу смерти и разрушения…

Голову Нью заполнило раскаленное ослепительное пламя. Его жар и ярость испугала Нью, но, когда он попытался вырваться, Король Горы его не пустил. Он понял, что видит сцены прошлого из сознания Короля Горы. Нью ничего не оставалось, кроме как продолжать наблюдать, как исполинский огненный смерч бушует перед его глазами. Он видел, как каменные домики разлетаются на куски, тела людей швыряет на стены и обугленные трупы плавятся в огне. Стена взорвалась в голубом огне, и камни стремительно полетели прямо на него…

– Они сражались с ним насмерть. Но они… не были достаточно сильны, чтобы тягаться с ним. Большинство их погибло… некоторые убежали. Он понял истину… зло существует… чтобы разрушать любовь. Когда с колдунами было покончено… он построил себе хибарку на горе. Он возложил на себя обязанность наблюдать за этими руинами… чтобы искупить свои грехи. Этот человек, – сказал Король Горы, – был моим пра-пра-прадедушкой.

– Но… если он отрекся от того, чем он был раньше, как он смог сохранить волшебную силу?

Король Горы нахмурился.

– Он отрекся от зла… а не от того, что было в нем заложено. Дьявол не учил его волшебству… а просто его использовал. Волшебство – это железная цепь… которая связывает поколение с поколением. Не люди ищут Сатану, а Сатана ищет людей. – Он умолк, тяжело дыша. Когда он снова заговорил, его голос был тихим и почти нежным. – Парень, я хочу знать одно

– почему ты похож на меня?

– Я не похож, – быстро сказал Нью.

– Похож. В тебе есть какое-то сильное волшебство. Сатана ищет человека. Он зовет тебя – так же, как он звал твоего папу… также, как он звал меня все эти годы. Ему нужна сила, которая есть в тебе… он хочет извратить ее… хочет заполучить тебя. Скажи мне. У тебя в роду был кто-нибудь… из тех, кто бежал из того города?

– Нет. Я… – Внезапно он остановился. Его отец был похож на него. Кем был его отец? Бобби Тарп воспитывался в сиротском приюте неподалеку от Эшвилла, но предпочел жить на Бриатопе. Кто были его родители? – Мой… папа воспитывался в детском доме, – сказал он. – Я ничего не знаю о его семье. Моя мама…

– В детском доме? – Король Горы, казалось, задохнулся. – Сколько… лет… было твоему папе, когда он умер?

– Он не был уверен, что точно знает год, когда родился. Но он говорил, что ему пятьдесят два года.

Король Горы испустил тихий измученный вздох.

– Боже правый… он родился в 1931 году. Я… убил родного сына.

Его хватка ослабла, и Нью вырвал руку.

35

Храп Паддинг разбудил Рикса. Ее тело было распростерто на нем, от нее шел звериный запах. Когда он лег в постель, она лихорадочно набросилась на него, царапая спину и кусая плечи. Она привыкла к грубости, и Рикс безуспешно пытался ее успокоить. Ее толчки были такими сильными, что тазовые кости у него теперь ныли. После оргазма Паддинг вцепилась в него, то рыдая, то спрашивая была ли она лучше всех тех женщин, которые у него были.

Боже мой, подумал Рикс, когда чувство вины змеей вползло в него. Что во мне не так? Я только что занимался любовью с женой Буна! Ее мясистое тело тяжело лежало на нем. Он чувствовал себя грязным, замаранным и знал, что попросту использовал Паддинг как орудие мести. Но ведь она сама напросилась к нему в постель, не так ли? Она сама залезла ко мне под одеяло, говорил себе Рикс. Я не искал ее!

Он попытался вылезти из-под нее. Паддинг перестала храпеть, и она что-то невнятно пробормотала голосом маленькой девочки.

И тут Рикс скорее почувствовал, чем заметил быстрое незаметное движение по комнате. Он посмотрел в сторону шкафа и увидел чьи-то смутные очертания. Там кто-то стоял.

Бун, подумал он. Его сердце забилось. Он явственно представил себе как пьяный Бун идет к ним с канделябром, чтобы размозжить им обоим головы.

Но фигура секунд двадцать стояла без движения, а затем очень медленно начала перемещаться в сторону двери.

– Я вижу тебя, – сказал Рикс. – Не нужно красться.

Паддинг сменила позу.

– Э-э? Что такое?

Рикс потянулся к коробку спичек, лежащему на столике у кровати. Едва он шевельнулся, фигура прыгнула к двери и метнулась в темный коридор. Рикс оттолкнул Паддинг в сторону. Она выругалась, перевернулась и снова начала храпеть. Он зажег спичку и поднес ее к свече в канделябре, который принес из библиотеки. В янтарном свете он увидел, что несколько ящиков открыты. Дверь шкафа также была распахнута. Он встал с кровати, надел джинсы и вышел в коридор.

В пределах досягаемости мерцающего света ничего не двигалось. Гейтхауз был тих. Рикс медленно пошел в конец коридора и остановился у лестницы, которая вела в Тихую Комнату Уолена. Запах разложения, казалось, висел в воздухе плотными слоями. Под ложечкой у Рикса засосало, и он поспешил вернуться обратно. Перед дверью матери он остановился и прислушался: внутри было тихо. Следующей была комната Кэт. Он постоял снаружи, прислушиваясь ко всем слышимым шумам, а затем прикоснулся к дверной ручки.

Она была влажной.

Рикс посмотрел на свою ладонь. Его рука была скользкой от пота. Он медленно повернул ручку и приоткрыл дверь.

Свет проник внутрь и высветил кровать Кэт с розовым пологом. Она спала, отвернувшись от него, ее голова лежала на подушке.

Рикс закрыл дверь. Казалось, внезапно зловоние, исходившее от Уолена, болезненно усилилось. От отвращения он сморщил нос и посмотрел назад, в коридор.

И тут свет свечей упал на ходячий труп, чья серая, туго натянутая кожа потрескалась и источала желтую жидкость. Глаза были готовы выскочить из орбит, а нижняя челюсть отвисла, обнажив почерневшие десны.

Рикс вскрикнул от ужаса и едва не уронил канделябр.

Труп зашатался на тонюсеньких ногах, и из остатков его рта вырвался жуткий крик. Он вцепился в сгнившие обрубки своих ушей, и Рикс увидел у него в руках черную трость.

Это был отец.

При свете свечей Уолен Эшер представлял собой ужасную искаженную фигуру, одетую в саван из белого шелка. Когда его лицо при крике растянулось, а глаза блеснули влагой, кожа вдоль его бесформенного носа лопнула и на ночную рубашку закапала жидкость.

– Вчем дело? – закричала Маргарет, готовая показаться из своей комнаты.

– Назад! – скомандовал Рикс. – Не открывай дверь! – Его голос остановил ее. Уолен, обезумев, размахивал тростью, круша вазы со свежими цветами.

– О, Боже, Боже, – Кэт выглянула из дверей.

Уолен повернулся, зажимая руками уши, и, спотыкаясь, побрел в Тихую Комнату. Не сделав и трех шагов, он потерял равновесие и упал ничком. Его тело яростно извивалось.

Во мраке коридора появилась миссис Рейнольдс в маске и перчатках.

– Помогите мне! – приказала она Риксу, наклонясь над Уоленом. – Скорей!

Рикс понял, что она хочет, чтобы он помог ей поднять Уолена, и по его коже поползли мурашки.

– Скорее, черт подери! – рявкнула сиделка.

Он поставил канделябр на стол и заставил себя схватить отца за руку. Кожа была влажной и мягкой, как мокрый картон. Когда они подняли Уолена, из его руки на пол выпала трость.

– Помогите мне отнести его наверх, – сказала миссис Рейнольдс. Они понесли его обратно в Тихую Комнату и в темноте положили на кровать. Рикс сдерживал дыхание и стискивал зубы, чтобы не закричать. Старик свернулся калачиком и тихо застонал.

Выйдя из Тихой Комнаты, миссис Рейнольдс закрыла дверь и включила маленький фонарик, направив его на пепельно-серое лицо Рикса.

– С вами все в порядке? Я могу дать вам успокоительное, если вы…

– Что он делал за пределами комнаты? – сердито спросил Рикс. – Я думал, он не в состоянии подниматься!

– Шепотом! – прошипела она. – Пойдемте. – Она свела его вниз по ступенькам. Кэт и Маргарет вышли из своих комнат и стояли вместе. В другом конце коридора Паддинг во все горло изъявляла желание узнать, что происходит.

– Закрой рот, шлюха! – прикрикнула на нее Маргарет, и та замолчала.

– Я извиняюсь. – Глаза миссис Рейнольдс над маской были налиты кровью. – Я задремала. Мне приходится спать в любой момент, когда могу. Прошлой ночью я проснулась и обнаружила, что его нет в постели. На то, чтобы спуститься сюда у него, должно быть, ушли все силы. – Она кивнула в сторону свечей. – Он запаниковал из-за света. Крики тоже не улучшили положения. – Сиделка сняла маску и зажала ее в кулаке.

– А чего он ожидал? Боже милостивый, я не видел ничего подобного за всю мою жизнь… – Рикс едва справился в волной тошноты и головокружением и был вынужден прислониться к стене, чтобы восстановить дыхание. Сердце бешено колотилось.

– Вы должны наблюдать за ним каждую минуту! – строго сказала Маргарет. Ее лицо покрывал слой белого крема, а на голове была пластиковая шапочка, чтобы сохранить прическу. – Вы не должны были выпускать его из комнаты!

– Прошу извинить, – повторила миссис Рейнольдс, – но мне иногда нужно спать. Один человек не может следить за ним все время. Я же предлагала вам нанять кого-нибудь еще, чтобы…

– Вам платят за трех сиделок! – сказала ей Маргарет. – И когда вы брались за эту работу, вы понимали, что будете работать одна!

– Миссис Эшер, я должна отдохнуть. Если я посплю всего несколько часов, все будет в порядке. Не может ли кто-нибудь немного с ним посидеть?

– Конечно, нет! Вы – умелый профессионал!

– Эдвин, – сказал Рикс. В голове у него начало понемногу проясняться.

– Позвоните кто-нибудь Эдвину. Он сможет посидеть с папой.

– Это не его работа, – огрызнулась Маргарет.

– Позвони ему, черт подери! – заорал Рикс, и мать вздрогнула. – Или ты сама хочешь подняться к нему наверх и сидеть в темноте с… этой штукой?

Маргарет шагнула вперед, и ее глаза гневно блеснули. Прежде чем Рикс смог отразить удар, Маргарет подняла руку и отвесила ему сильную пощечину.

– Не смей говорить так о своем отце, – вскипела она. – Он все еще человек!

Рикс потер щеку.

– Едва ли, – ответил он. – Благодарите Бога, мама, что вы его не видели. Я снова вас спрашиваю – хотите ли вы подняться наверх и сидеть с ним?

Она собралась было резко ответить, но затем заколебалась, злобно глядя то на миссис Рейнольдс, то на Рикса. Широкими шагами она прошла в другой конец коридора и набрала номер Бодейнов.

– Спасибо, – сказала миссис Рейнольдс. – У меня и в мыслях не было, что ваш отец так силен, чтобы преодолеть столько ступенек.

– Куда, вы думаете, он шел? На прогулку? – Рикс посмотрел на черную трость, лежащую на полу, и нагнулся, чтобы ее поднять. Когда его рука сомкнулась на трости, словно бы сильная судорога прошла у него по спине. Он выпрямился, исследуя замысловатую серебряную резьбу на морде льва. Она напомнила ему серебряный круг, который вспыхивал в его кошмарах, но это было не совсем одно и тоже. Этот лев не ревел.

Это была прекрасная трость. Тут и там на черном дереве были зазубрины, в которых была видна блестящая черная древесина. Она была легче, чем он себе представлял, и так хорошо сбалансирована, что он, вероятно, мог бы удержать ее на кончике указательного пальца.

Его руку стало покалывать, и это ощущение поползло по ней вверх.

Десять миллиардов долларов, думал он, уставившись на трость. Боже мой, вот так состояние!

В его сознании, медленно проясняясь, формировался образ: он сам – постаревший, с седыми волосами и глубокими морщинами на лице, – сидит во главе длинного рабочего стола, в его руках трость, а подчиненные показывают ему графики и диаграммы; вот он в Пентагоне стучит кулаком по столу и с удовлетворением наблюдает, как пожилые мужчины в военной форме вытягиваются перед ним; вот он на великолепном приеме, окружен очаровательными женщинами и заискивающими мужчинами; вот он вышагивает как король по длинному бетонному коридору военного завода, а за стенами, как металлические сердца, стучат машины.

Кэт быстро протянула руку. Она вцепилась в трость, и видения Рикса распались и исчезли. Некоторое время они держали трость вместе. Глаза Кэт горели яростью, а на лбу появились капельки пота. Пораженный, Рикс ослабил хватку, и Кэт обеими руками вырвала у него трость. О чем я думаю, спросил он сам себя. Ему стало тошно от отвращения к себе. Неужели я действительно хотел «Эшер армаментс»? С лица Кэт сошло вызывающее выражение. Она снова была ему сестрой, а не чужой, как несколькими секундами ранее.

– Эдвин будет здесь с минуты на минуту, – заявила Маргарет, возвратившись от телефона. – Вы, конечно, понимаете, миссис Рейнольдс, что я расскажу об этом доктору Фрэнсису.

– Делайте, как вам будет угодно. Вы, как и я, знаете, что мистер Эшер настаивал, чтобы была только одна сестра. И я отрабатываю свое жалованье, миссис Эшер. Если вы так не считаете, я соберу чемодан и уеду сию же минуту.

Лицо Маргарет окаменело, но она ничего не ответила.

Миссис Рейнольдс взглянула на Кэт.

– Он захочет свою трость обратно. С тех пор, как я здесь, он ни секунды не пробыл без нее.

Кэт колебалась.

– Отдай, Кэтрин, – сказала Маргарет.

Кэт, как показалось Риксу, с огромной неохотой передала трость миссис Рейнольдс. Сестра повернулась и, не говоря ни слова, отправилась обратно в Тихую Комнату.

Рикс потер руку, которую все еще покалывало. Подняв голову, он снова поймал взгляд Кэт и понял, что это она была в его комнате. Он даже догадался зачем.

– Я пойду лягу, – сказала она. Ее голос был чуть выше обычного.

– Боже, вот так начало дня! Я пойду вниз и выпью чашечку кофе, чтобы успокоить нервы. Если хотите, можете присоединиться ко мне. – Никто не ответил. Маргарет взяла канделябр и пошла по коридору к лестнице, кинув гневный взгляд на Паддинг, которая стояла, завернувшись в простыню, в дверях спальни Рикса. Когда до Маргарет дошло, что это должно означать, она моментально остановилась как вкопанная. – Боже мой, – сказала она. – Одного моего сына вам недостаточно, не так ли?

Паддинг в ответ распахнула простыню.

– Дерьмо! – пробормотала Маргарет и заспешила к лестнице.

В темноте Рикс тихо сказал:

– У меня есть то, что ты ищешь, Кэт.

Она остановилась в дверях, окаймленная бледно-голубым предрассветным светом, просачивающимся через окна спальни.

– Я знала, что это должно было быть у тебя, – спокойно ответила она.

– Комнату Буна я уже обыскала. Где это?

– Под моей кроватью.

– Отдай это мне, Рикс. Мне это нужно.

– Давно? – спросил он.

– Какое это имеет значение?

– Имеет. Давно?

– Два года. – Эти слова словно молотком ударили по голове Рикса. – Принеси мне это.

– А что, если я не принесу? Что, если я спущу это в туалет, где ему и место?

– Не будь идиотом. Это легко достать вновь.

После того, как в Тихой Комнате Кэт его приступ прошел, Рикс снял с глаз повязку и положил ее обратно на полку за его головой. Его любопытство привлек лежащий там металлический ящик. Он вынес его в спальню и открыл. Внутри были два шприца, игла с обожженным концом, несколько толстых резиновых жгутов, ложка и маленький пакетик с белым порошком.

– Зачем? – спросил он. – Это все, что я хочу знать.

– Входи и закрой дверь, – сказала Кэт. В ее голосе звучала сильная настойчивость. Рикс зашел за ней в спальню и, как она просила, закрыл дверь. Кэт чиркнула спичкой и зажгла несколько свечей. Капельки пота, как крохотные бриллианты, блестели на ее красивом лице, но глаза были темными и глубоко запали, напоминая глазницы черепа.

– Зачем тебе героин? – прошептал Рикс. – Боже правый! Неужели ты пытаешься себя убить?

– Я не наркоманка. – Она задула спичку. – Зачем ты это стащил? Собираешься показать папе? Или уже показал?

– Нет. Не показал и не собирался.