Ночь поцелуев Джеймс Элоиза
Розали бережно открыла деревянный ящичек и достала завернутые в шелк туфли.
— А разве не так говорят обо всем, что действительно достойно обладания?
— Не обязательно, — возразила Кейт, вспомнив лимонные кексы, преданность Фредди и даже поцелуй принца.
Горничная опустилась на колени.
— Осторожно, мисс Кэтрин. Эти туфли не случайно называют хрустальными. Сделаны они, конечно, не из хрусталя, но все равно очень хрупкие.
Она надела на ножки госпожи туфельки необыкновенной красоты: они сияли, как полированный хрусталь, а на тонких каблучках блестели драгоценные камешки.
— Почти прозрачные! — изумилась Кейт. Из чего же они сделаны, если не из хрусталя?
— Говорят, из тафты, но как-то по-особому. Этот материал отсвечивает почти как стекло. Они действительно годятся только на один раз, потому что потом выглядят не такими свежими.
Кейт посмотрела в зеркало и с радостью подумала, что никто не узнает в ней ту Викторию, которой пришлось притворяться в последние дни, — густо напудренную, в нелепом парике. Темные тени под глазами исчезли, а яркая помада сделала губы пухлыми и откровенно чувственными.
Впервые она увидела в собственном лице следы отцовской красоты — той самой, которой так прославилась в свете Виктория. Конечно, о столь же аппетитных формах мечтать не приходилось, и все-таки она выглядела — или думала, что выглядит, — лучше сестры. Намного красивее и оригинальнее.
Если Гейбриел увидит ее такой и все равно решит жениться на Татьяне… что ж, значит, ничего не исправить. Во всяком случае, она сделала все, что могла.
Кейт повернулась к горничной.
— Ты выбрала восхитительное платье. Спасибо.
— А как чудесно сидит! — Розали восторженно всплеснула руками. — Так изящно облегает грудь, да еще и кружевные оборочки подчеркивают силуэт! А ваши ножки, мисс! Сразу заметно, какие они длинные. Уверяю: все дамы умрут от зависти.
Кейт снова посмотрела в зеркало и улыбнулась отражению: до сих пор от ее внешности еще никто не умирал.
— Хорошо, что платье не очень длинное, — видны лодыжки и туфли. Некоторые модницы специально укорачивают наряды — конечно, те, кому есть чем похвастаться.
В дверь постучали, и на пороге появилась Виктория в сопровождении Элджи. Она надела знаменитый вишневый парик, прекрасно сочетающийся с прелестным белым платьем, украшенным широкой каймой — тоже вишневой.
— Лорд и леди Роут ждут в галерее, — сообщила Виктория.
В эту минуту Розали отступила, и Виктория, увидев сестру во всей красе, на миг замерла, а потом восхищенно захлопала в ладоши.
— О! Ты выглядишь… выглядишь… Элджи, ты только посмотри!
Кейт шагнула навстречу, искренне наслаждаясь уверенностью, которая пришла вместе с осознанием собственной красоты.
Элджи отреагировал так же непосредственно и бурно, как Виктория: замер с открытым ртом. Хорошо еще, что высокий воротник не позволил челюсти окончательно отвалиться.
— Бесподобно! Совершенно по-французски!
Очевидно, в его устах это была высшая похвала.
Кейт в долгу не осталась.
— Вы оба тоже очень красивые.
— Я так затянулась, что не могу дышать, — призналась Виктория. — Но к счастью, это платье сшито по старому фасону. Множество складок не позволяют рассмотреть фигуру в деталях.
— Выглядишь очаровательно, — похвалила Кейт. — Ну что, пойдем?
Генриетта и Леоминстер стояли в дальнем конце портретной галереи. На Генри было великолепное платье из шелка сливового цвета, расшитое жемчужными арабесками.
— Что ж, — заключила леди Роут, как только сестры подошли ближе. — Рада, что вы молоды и не появились в свете в то время, когда блистала я.
— Вы бы украли всех джентльменов и оставили нас с разбитыми сердцами, — парировала Кейт, поцеловала крестную в щеку и добавила так, чтобы не слышали окружающие: — Еще раз благодарю.
— За что? — не поняла Генри.
— За то, что идете на бал вместе со мной.
— Тебе никто не нужен, — фыркнула Генри. — Как только принц тебя увидит, сразу рухнет в полном отчаянии. Как бы не пропустить момент: любую хорошую комедию.
У входа в зал стоял Бервик. При виде Кейт глаза невозмутимого дворецкого выразительно округлились. Он низко поклонился… и дружески подмигнул. А потом важно кивнул лакеям, и те плавно, синхронно распахнули тяжелые створки парадной двери.
Вик остановился на верхней ступеньке небольшой мраморной лестницы и торжественно объявил:
— Лорд и леди Роут. Мисс Виктория и мисс Кэтрин Долтри. Лорд Димсдейл.
В зале собралось не меньше трехсот гостей. Хрустальные люстры отражали блеск бриллиантов и рубинов, мерцание переливающихся шелков и мягкое сияние бархата.
Кейт шагнула вперед, остановилась ровно настолько, чтобы убедиться, что все взгляды сосредоточились на ней, и начала медленно — очень медленно — спускаться. Конечно, пришлось слегка приподнять подол платья, отчего взорам присутствующих открылись и туфельки, и стройные лодыжки.
Оказавшись на нижней ступеньке, она услышала собственное имя, повторенное сотнями голосов. Но что еще важнее, все мужчины словно по команде повернули головы в ее сторону.
Кейт одарила благосклонной улыбкой тех, кто оказался рядом, но ни разу не взглянула ни направо, ни налево, чтобы узнать, смотрит ли на нее принц.
Удовольствие оказалось тем более острым, что из года в год она с горечью наблюдала, как Виктория весело выпархивала из дома на ассамблеи, а потом и вовсе уехала в Лондон на свой первый светский сезон, а она так и оставалась в старом застиранном платье, в потрепанных перчатках и поношенных грубых башмаках.
Да, в эту минуту Кейт торжествовала победу.
Первый джентльмен подлетел, едва не потеряв по пути бальные туфли, и в отсутствие хозяина поспешил представиться самостоятельно.
— Как приятно с вами познакомиться, лорд Бантам, — любезно ответила Кейт.
На джентльмене оказалось сразу два жилета: верхний из узорчатого бархата, а нижний — из небесно-голубого атласа. Поклонился он так замысловато, что пряжки на туфлях сверкнули словно драгоценные камни.
Впрочем, минуту спустя выяснилось, что они на самом деле бриллиантовые.
За лордом Бантамом последовал мистер Иган, за ним — Тулуз, лорд Огилби, граф Ормскирк, лорд Хатауэй и мистер Нэпкин. Леди Роут тут же подплыла и остановилась рядом, заботливо оберегая крестницу: она то и дело хлопала джентльменов веером, напоминая, чтобы те не задерживались дольше положенного, а Ормскирка даже предупредила, чтобы тот не смел приглашать мисс Долтри на вальс.
Стоять в окружении восторженных поклонников и сознавать, что изумруды сияют так же ярко, как пряжки лорда Бантама, оказалось очень приятно.
Но мужчин привлекали вовсе не изумруды, и Кейт это понимала. На них действовало другое: скрытая улыбка во взгляде, губы цвета пиона, чувственность в каждом движении.
Она увидела Эффи и представилась:
— Кейт, сестра Виктории.
— Кейт? — удивленно переспросила мисс Старк, но тут же озорно улыбнулась и сделала дежурный реверанс. — Рада познакомиться. Я обожаю Викторию! — Она остановилась рядом и приняла участие в общей беседе.
— Я ужасно танцую, — честно призналась Кейт графу Ормскирку, которого Генриетта назначила первым партнером.
Интересно отметить, что Эффи подала руку лорду Хатауэю, а не кому-то из молодых поклонников, добивавшихся ее благосклонности.
Граф склонился словно завороженный и учтиво предложил:
— Если желаете, можем вместо этого танца посидеть на софе, в алькове.
Ормскирка отличали выразительные голубые глаза и твердый подбородок, а выглядел он так, как будто увереннее чувствовал себя верхом на коне, чем за письменным столом в кабинете. Трудно было представить его читающим журнал об ионийских древностях, чем бы ни оказались на самом деле эти мудреные штуки. Кейт осилила целых две статьи, но не поняла ровным счетом ничего.
Джентльмен явно был человеком дела, а не слов. Кейт подарила ему благосклонный взгляд, а взамен Ормскирк еще раз поцеловал ей руку.
— Нет, я хочу танцевать, — заявила Кейт с легкой улыбкой. — Но вы, милорд, должны сжалиться и постоянно подсказывайте, что делать. Я просто не в состоянии запомнить все эти поклоны и повороты.
— И я тоже, — признался Ормскирк. — Всегда иду не в ту сторону. Но первым будет полонез, а это совсем не трудно. Главное — медленно двигаться вперед, до тех пор пока все не остановятся. Невероятно скучно.
Граф не ошибся: полонез действительно оказался очень легким танцем. Кейт не сводила глаз с партнера — главным образом для того, чтобы ненароком не увидеть Гейбриела.
Даже мысль о принце вызывала острую боль, но ее улыбка не померкла ни на миг.
В лучах благосклонного внимания красавицы кавалер расцветал, как бутон на солнце. Когда полонез закончился, Ормскирк с видимой неохотой передал даму лорду Бантаму, но уже перед следующим туром, когда она собралась танцевать с Тулузом, вырос словно из-под земли и дернул того за рукав.
Удивительно, но франт тут же с поклоном извинился и исчез.
— Боже милостивый, сэр, вы похожи на придворного мага! — воскликнула Кейт. — Как вам удалось так быстро спугнуть бедного мистера Тулуза? А я-то мечтала рассмотреть вблизи его роскошный камзол!
— Тулуз выглядит как павлин, но на самом деле отличный парень, — просто ответил Ормскирк. — Мне очень хотелось снова вас пригласить, и потому я организовал лучший из всех возможных танцев.
Кейт заметила, как взгляд кавалера скользнул по ее губам и груди, и улыбнулась.
— Вальс! — торжественно объявил граф.
Ответ пришел сам собой.
— Что вы! Мачеха никогда не разрешала мне учиться вальсировать! Больше того, строго-настрого запретила танцевать вальс.
— Какая удача для нас обоих, что ее здесь нет, — ничуть не смутился Ормскирк. Блеск дерзких голубых глаз во многом компенсировал излишнюю высоту его лба. Достойный граф заметно лысел, хотя и чрезвычайно благородно. Не его вина, что в ярком свете люстр лоб блестел, как начищенный медный таз.
Кейт нахмурилась, пытаясь вспомнить, что вчера говорил насчет вальса Гейбриел. Впрочем, она и сама знала, что танец этот безнравственный. А что, если…
— О, а вот и моя крестная! — обрадовалась она. — Генри, дорогая!
— Ормскирк, снова вы? — осведомилась леди Роут. — Почему-то так и думала, что вы скоро вернетесь.
— Сейчас заиграют вальс, — настойчиво и многозначительно оповестил граф. — Я спросил мисс Долтри, не согласится ли она танцевать со мной.
— Что ж… — Леди Роут без стеснения осмотрела претендента с головы до ног и обратно. — Что ж, — она кивнула, показывая, что приняла решение, — не возражаю, но только в том случае, если вы не собьете с ног нас с Лео. Обожаю вальс, но некоторые пары носятся, как лошади, которых укусила бешеная муха.
Ормскирк широко улыбнулся.
— Надеюсь, я сумею удержаться в рамках предписанного маршрута. — Он повернулся к Кейт и галантно подал руку. — Мисс Долтри?
Танцевать с графом еще раз почему-то не хотелось… нет, глупости. Все дело в тесноте, духоте и приторном запахе духов.
— В центре зала будет значительно свободнее, чем здесь, — заметила Генриетта, обращаясь к мужу. — Большинство дебютанток останутся сидеть вдоль стен, дожидаясь, пока принц не пригласит их танцевать. А может быть, выстроятся в шеренгу, чтобы было удобнее метать в него томные взгляды.
Кейт выпрямилась. Нет, она не собиралась стоять у стены, в то время как его высочество будет кружить по залу в паре с невестой. Она улыбнулась своему настойчивому поклоннику, и тот зарделся словно юноша.
— Вся надежда только на вас, милорд. Предупреждаю, что этот танец для меня — загадка.
Граф Ормскирк многозначительно посмотрел ей в глаза.
— Мисс Долтри, почту за честь и привилегию вести вас в первом вальсе.
Глава 38
Гейбриел надел на бал камзол из плотного шелка, сшитый специально для представления при австрийском дворе. Он понимал, что должен делать, и был готов выполнить миссию.
Мужественно. По-королевски достойно.
Принц замер перед Татьяной в глубоком поклоне, которому его еще в детстве научили те, кто провел жизнь в Версале. Княжна появилась в изысканном белом платье, украшенном брюссельским кружевом и невесомым лебяжьим пухом.
В каждой ее улыбке, в каждом взгляде, в каждом повороте головы сквозил восторг.
Она была всецело уверена в собственном превосходстве.
Гейбриел танцевал с ней, танцевал с другими, танцевал даже с Софонисбой, и в итоге тетушка отругала его за то, что он по неосторожности согнул одно из перьев, украшавших ее головной убор. Перекинулся парой странных реплик с Тулузом, который посмотрел безумными глазами и ни с того ни с сего выпалил:
— Ее сияние способно факелы затмить.
— А разве это не из «Ромео и Джульетты»? — удивился Гейбриел и вспомнил прощание с Кейт.
Тулуз поклонился Татьяне; княжна в этот момент очаровательно улыбалась дяде Фердинанду.
— Шекспиру хватило бы и одного взгляда, чтобы сразу все понять, — загадочно произнес он и удалился.
Гейбриел пожал плечами и пригласил на танец леди Роут. Генри улыбнулась:
— Полагаю, вы уже видели мою крестницу.
— Пока еще не имел удовольствия, — ответил принц.
— В таком случае вы исключение. Вы единственный в зале, кто не успел приобщиться к чуду, — жизнерадостно заключила она. — Боже мой, принц! До чего же вы бледный! Лицо совсем как мраморное. Надеюсь, не заболели? Всем так весело!
— Рад слышать, — отозвался Гейбриел.
— Вы, должно быть, просто не поняли, ваше высочество. Как правило, настроение англичанина трудно определить до тех пор, пока он не напьется до потери сознания и не рухнет в углу. В этом зале, помимо вашей помолвки, назревают и другие.
Гейбриел улыбнулся, хотя сразу возненавидел светскую львицу за это замечание, за проницательный оценивающий взгляд, за напоминание о помолвке, за… за откровенный вызов.
Он кое-как дотянул до конца танца, поклонился, выпрямился… и увидел ее. Свою Кейт. Она сияла ярче факелов — великолепная, чувственная, сильная женщина. Настоящая принцесса. В роскошном платье, с великолепной прической.
Он замер, всматриваясь в смеющиеся глаза, в небольшой, но четко очерченный подбородок, в характерную линию щек. Лицо светилось добротой, а в изгибе губ сквозила манящая чувственность.
Ему захотелось прорваться сквозь толпу мужчин, окружавших красавицу, и с налета каждого, кто пожирал ее глазами, ударить кулаком в челюсть.
Но рядом стояла Татьяна, а Кейт была далеко, и при нем оставался его долг, долг, долг. Гейбриел отвернулся. В висках стучала кровь.
Послышались первые звуки вальса, и Татьяна улыбнулась.
— Вчера дядя разрешил мне вальсировать, но после вашего ухода я предпочла остаться в стороне.
Гейбриел поклонился. Княжна положила ладонь ему на плечо, и они заскользили по паркету.
Отважных пар оказалось не много. Большинство гостей или еще не выучили движения, или опасались чересчур откровенного танца и считали, что безопаснее сидеть в стороне и сплетничать о тех, кто осмелился выйти на всеобщее обозрение.
Татьяна кружилась как пушинка, безупречно ощущая каждый шаг, каждый поворот. Танцевать с ней было необычайно легко и приятно. Вскоре они оказались одни в дальнем конце огромного зала. Гейбриел посмотрел на свою даму и вопросительно поднял бровь.
— Да-да, давайте! — со смехом согласилась она.
Он позволил музыке подхватить обоих и увлечь — дальше и дальше, в бесконечное, наполненное ритмом пространство. Двигаясь безупречными кругами, Гейбриел ловил благоговейные взгляды окружающих и понимал, кого видят гости: сейчас он словно сказочный принц, а Татьяна — волшебная фея.
Наконец они пересекли сияющий паркет, и он снова посмотрел на партнершу.
— Пожалуй, больше так безумствовать не стоит.
— Это было чудесно! — с улыбкой отозвалась Татьяна. — Если бы я могла, то танцевала бы вальс всю ночь напролет.
Гейбриел улыбнулся и крепче обнял невесту. Их ноги случайно соприкоснулись, но близость не принесла даже тени желания. Отстраненно, как будто речь шла о ком-то другом, Гейбриел спросил себя, не случится ли то же самое в брачную ночь.
Так и до международного скандала недалеко… Что, если принц не оправдает возложенных надежд?
— О, смотрите! — привлекла его внимание Татьяна. — Боюсь, далеко не все здесь вальсируют также великолепно, как вы, ваше высочество.
Он проследил за взглядом. Конечно, речь шла о Кейт. Мисс Долтри танцевала с лордом Ормскирком, и сейчас пара как раз пересекала зал, но в отличие от изящной элегантности и непринужденной грации, как у них с княжной, неопытные танцоры двигались слишком быстро. Кейт запрокинула голову и звонко, заразительно смеялась. Длинные пышные волосы водопадом спускались на плечи и при каждом повороте взлетали в воздух.
Они с Татьяной держались друг за друга легко, не нарушая правил приличия.
Ормскирк, видимо, пытался подчинить неумелую партнершу собственной воле, и потому властно сжимал в объятиях. Гейбриел почувствовал, как в груди нарастает ярость.
Музыка смолкла, однако мисс Долтри и граф Ормскирк остановились не сразу, а совершили еще один круг в полной тишине, улыбаясь друг другу так, как будто уже успели заключить тайное соглашение.
Бервик распахнул перед Гейбриелом и Татьяной дверь. Настала пора выйти в сад и насладиться фейерверком — тем более интересным, что запускать его должны были с лодок, с середины озера.
Татьяна взяла его под руку, но он едва не стряхнул ее ладонь. Хорошо, что вовремя спохватился и сдержался и вместо этого торжественно повел княжну к широкой мраморной лестнице.
Ночь выдалась прохладной. Чтобы гости не замерзли, Бервик предусмотрительно разместил вдоль дорожки жаровни с пылающими дровами. Языки пламени соперничали с лунным светом и озаряли лица зрителей.
— Никогда еще не видела фейерверка! — по-детски непосредственно воскликнула Татьяна.
Гейбриел вспомнил годы, проведенные во дворцах европейских монархов, и свой первый фейерверк. Тогда ему только исполнилось десять.
— Рад, что присутствую при столь знаменательном событии, — улыбнулся он.
Должно быть, голос его прозвучал недостаточно искренне, потому что Татьяна настороженно взглянула на него и увлекла к группе джентльменов, где стоял князь Дмитрий.
— Дядя! — позвала она.
— Ах вот ты где, пышечка! — обрадовался князь. — Видел, видел твое выступление. Хорошо, что матери здесь нет.
Гейбриел учтиво поклонился:
— Княжна великолепно танцует.
— Что есть, то есть, — согласился князь.
Татьяна подошла к мраморному парапету и остановилась на самом краю, внимательно вглядываясь в лодки.
— Какой же сюрприз вы нам приготовили, ваше высочество?
— Лодки подплывут к центру озера и бросят якорь, — пояснил Гейбриел. В эту минуту слева показались Кейт и Ормскирк. — По сигналу Бервика они начнут запускать фейерверки — но не произвольно, а подчиняясь особому порядку, чтобы получился красочный букет.
— По крайней мере таков замысел, — добавил Дмитрий. — Эти фейерверки частенько ведут себя непредсказуемо, не так ли?
— Да, вы правы, — согласился Гейбриел. — Если позволите, я проверю, все ли подготовлено должным образом.
— Думаю, ваш дворецкий предусмотрел каждую мелочь, — отозвался князь.
Однако Гейбриел уже успел улизнуть. Он обошел собравшуюся на берегу нарядную толпу и за спинами гостей направился… к Кейт.
К счастью, она не стремилась попасть в первые ряды зрителей и остановилась у входа в лабиринт. Принц подошел сзади и, не проронив ни слова, положил руку ей на талию.
Кейт обернулась и подняла на него глаза, но темнота не позволила понять выражение его лица. Она не стряхнула ладонь, а что-то негромко сказала графу и сделала шаг назад.
Молниеносным движением Гейбриел увлек Кейт в лабиринт и поспешил скрыться за первым поворотом. Здесь царила первозданная тьма: не горели факелы, не пылали жаровни. Прохладный влажный воздух приятно освежал разгоряченные лица.
— Гейбриел, — негромко произнесла Кейт, и принц с радостью услышал в ее голосе смех. — Что ты делаешь?
— Пойдем, — позвал он и еще крепче сжал руку Кейт, увлекая в узкую аллею.
— Не могу, на мне хрустальные туфельки! — запротестовала Кейт. — В них нельзя ходить по траве!
Ни на миг не усомнившись, принц опустился на колени.
— Миледи.
Кейт приподняла ногу, и он бережно снял башмачок, потом проделал ту же процедуру со вторым и поставил оба на скамейку у входа в лабиринт.
— Чувствую себя как в детстве, когда танцевала на газоне в одних чулках, — с нескрываемым удовольствием заметила Кейт.
Левой рукой касаясь живой изгороди, а правой крепко сжимая ладонь любимой, Гейбриел на ощупь пошел к центру лабиринта. Все повороты он помнил наизусть.
Кейт послушно, хотя и не очень уверенно, шагала следом за ним. Один раз она споткнулась, но сумела устоять на ногах.
— Все, пришли. — Миновав последний поворот, они оказались в центре лабиринта. Небольшую площадку с фонтаном в середине заливал серебряный свет луны. Брызги мерцали и переливались, осыпая звездной пылью стриженые тисы и морских коньков по краям чаши.
— Волшебно! — прошептала Кейт и подошла к фонтану. — А что же заставляет воду бить струей?
— Секрет кроется в силе земного притяжения и в весе скопившейся внизу воды. А если повернуть вот этот рычаг, вода будет еле-еле капать.
— Хорошо бы сесть, но брызги скорее всего намочили мрамор, — вздохнула Кейт. — Боюсь испортить платье.
Она взглянула вопросительно, но ответа не получила. Гейбриел забыл все слова.
Он молча коснулся ладонью прохладной щеки Кейт, и, почувствовав гладкость нежной кожи, поймал пальцем уголок улыбки. А потом заменил ладонь губами.
— Гейбриел! — Кейт быстро отвернулась.
Сердце судорожно сжалось.
— Я должен.
— Нельзя.
— Кейт!
— О, Гейбриел! — шепнула она.
— Подари мне последнюю встречу, — страстно взмолился он. — Пожалуйста. Пожалуйста! Прошу!
— Я… — Она помолчала и снова попыталась отказаться. — Я боюсь. Ты разобьешь мне сердце.
— Мое уже разбито.
Отрицать правду не имело смысла. В глазах Кейт блеснули слезы.
Поцелуй сказал обо всем, на что не хватило слов. Они провалились в неведомую тьму, в нездешний, призрачный мир, где не было ни принца, ни прекрасной дамы.
Существовали только два тела — горячих, дерзких, безумно стремящихся друг к другу.
— Платье намокнет, — пробормотала Кейт спустя несколько долгих мгновений и вдруг озорно улыбнулась: — Ах, это так нехорошо!
Гейбриел дотянулся до рычага и с силой повернул. Плеск воды смолк. Он показал любимой, как обнять за голову смеющегося морского конька. Осторожно, бережно начал поднимать кружевные нижние юбки — слой за слоем, пока его восхищенному взору и жадным ладоням не предстали прелестные круглые ягодицы, скрытые лишь батистовыми панталончиками — такими тонкими, что просвечивала жемчужная кожа.
Гейбриел на миг замер, словно увиденное оказалось слишком совершенным для обладания, а потом устранил последнюю эфемерную преграду, склонился и прижался, естественным жестом положив ладони на грудь Кейт.
Она не произнесла ни слова, но стоило его пальцам коснуться сосков, тихо вскрикнула и прильнула к нему всем телом. В это мгновение зрение не значило ровным счетом ничего; прикосновения дарили самые яркие, самые красочные ощущения.
Упругая мягкость груди, плотный бутон соска, неровное дыхание, многообещающий изгиб бедер, скрывающий сладкую тайну.
Гейбриел повторил ласку, и Кейт снова вскрикнула, а когда пальцы проникли в узкую долину, судорожно вздохнула и выгнулась.
Вскоре мужчина и женщина слились воедино, как будто уже сотни раз любили друг друга здесь, у фонтана, как будто тела их были специально созданы для этого мига. Гейбриел вонзился в горячую глубину, и Кейт застонала, не в силах противостоять натиску страсти.
Земля уплывала из-под ног. Гейбриел стиснул зубы, чтобы не потерять самообладание. Хотелось навсегда запечатлеть в памяти каждое мгновение, запомнить прикосновение шелковой кожи, неповторимый аромат, всполохи неровного дыхания — сохранить навсегда, на всю жизнь.
Некоторое время тишину лабиринта нарушали только звуки любви: тихие вздохи, стоны, невнятное бормотание…
Но долго так продолжаться не могло. Гейбриел начал двигаться быстрее. Кейт напряглась, прижалась, и вот они вместе рассыпались и растаяли, потеряв ощущение времени и пространства.
Гейбриел надолго замер в позе зверя, согнувшегося над своей самкой — до тех пор пока Кейт не устала от причудливой позы и не попыталась осторожно выпрямиться.
В этот миг вдалеке послышалось нарастающее шипение; в темном небе раздался взрыв, а вслед за ним посыпались изумрудные брызги.
Кейт как раз приводила в порядок платье, но остановилась и посмотрела на любимого. Взгляды встретились, и Гейбриел почувствовал, как неуемно бьется сердце.
— Как хорошо, что фейерверк не начался пару минут назад, — прошептала она. — Это было бы абсурдно.
Еще один взрыв… рубиновые искры растаяли, сменились розовыми отсветами и погасли.
Гейбриел не смог заставить себя произнести хотя бы слово. Молча помог Кейт поправить волосы, радуясь возможности прикоснуться к густым прядям. Взяв возлюбленную за руку, он вывел ее из центра лабиринта.
За последним поворотом Кейт остановилась и подняла голову. Гейбриел не пошевелился, и ей пришлось самой найти губами его губы, чтобы подарить последний поцелуй — словно таинственное послание.
Возле выхода из лабиринта принц снова опустился на колени, как средневековый рыцарь перед прекрасной дамой.
Маленькая ножка доверчиво поднялась, и он надел туфельку. Вслед за первой на место вернулась и вторая. Пришлось встать — нельзя же вечно стоять на коленях в темноте.
— Кейт, — позвал Гейбриел и взял ее за руки.
Послышались звуки оркестра. Они медленно пошли вдоль озера, и вальс овеял тихую ночь легким ветерком. Гейбриел остановился, положил ладонь ей на талию.
— Ты сказал, что каждый, кто увидит нас во время вальса, сразу поймет, что мы любовники.
— Нет, — решительно опроверг он. — Поймут только то, что я в тебя безнадежно влюблен. Прошу, давай потанцуем.
Она положила руку ему на плечо и улыбнулась сквозь слезы. Он молча повел ее в медленном вальсе. Поначалу Кейт не слушалась, и поэтому пришлось крепче прижать ее к себе, чтобы собственным телом показывать каждый поворот.
Ученица оказалась талантливой, и вскоре они танцевали, подчиняясь единому безупречному ритму.
Вот прозвучали последние торжественные аккорды, и музыка смолкла. Гейбриел не отвел глаз от лица любимой, не оглянулся, чтобы посмотреть, присутствовала ли при выступлении публика. Какая разница?
Кейт присела в реверансе и протянула руку для поцелуя.
Читать бесплатно другие книги:
