Дневник девушки, которая дождалась. Своего парня из армии Гарипова София

1 июня 1997. С чистого листа

Начинаю свой новый дневник, он с замочком и с ключиками. Его подарил мне Саша этой весной на день рождения. 1 июня – первое число, это как Новый Год, как новая жизнь, новая история, новая страница… Чувствую необходимость вкратце изложить для себя самой и переосмыслить события этого года, изложу все как есть, самую суть наших дружеских отношений, которые становятся с каждым днем более крепкими, надежными и… да, любовными, в хорошем смысле этого слова.

Раньше я влюблялась во всех подряд. А недавно приняла для себя решение любить одного-единственного. И ждать его. У меня появилась уверенность, что я смогу это сделать. И мысленно быть с ним, – как сейчас, когда он дома, и после, когда мы будем в разных городах. Через пару недель Алекс закончит училище, несколько месяцев поработает на заводе, а осенью пойдет в армию.

На мне и сейчас еще незримо лежит объятие моего парня, оно накладывает нежный отпечаток сентиментальности на всё, что собираюсь сейчас описать. И хотя мы дружим уже около года, мы достаточно сблизились за это время, и это первое наше более чем дружеское объятие в этом году. До этого мы три раза обнимались, например, когда в КВН неожиданно заняли второе место по городу. Но сегодня всё-таки нечто другое, иное чувство, восторг, и сердце от него прыгает в груди, как воробей на ветке.

Кто знает… Возможно, темой моего нового дневника будет уже не дружба, а любовь? Такое предчувствие. Хотя мы просто друзья. Но теперь уже много больше, чем друзья. Я поняла, что Саша – именно тот человек, которого ждала. И буду ждать. Он сам нашел меня – я не искала его. Поначалу влюбилась в него точно так же, как и раз двадцать до него, а, может, и сорок: я влюбчивая. Точнее, в первую нашу встречу в мае 1996-го я его и не заметила, почти не запомнила. Наконец-то определилась в своих чувствах. Больше ни в кого не влюбляюсь. Мне не надо больше искать кого-то. Остается лишь ждать! Я уже знаю, это всё предначертано – наша встреча, наша дружба, наша любовь.

В это воскресенье мы с Сашей, мамой, её подругой и сотрудницей Ниной Александровной намеревались пойти в поход пешком в ближайший к нашим Челнам город – в Елабугу. Около 36 км. Моя самая близкая подруга Каролина не поняла нашей затеи с долгой дорогой: ну, спрашивается, к чему рисковать такой и по непонятной причине идти пешком, когда это не так дорого, – она решила сама отправиться к Паше на автобусе, ждать нас уже у него. Пока мы и пятой части дороги не прошли, пошел сильный ливень как из ведра. Ливня мы не предвидели.

Дошли вместе с ними до последнего поста ДПС, что в черте города, после моста через плотину. Мои тряпичные кроссовки промокли, предательски хлюпали. Никогда раньше не видела Сашу настолько светлым и озаренным, он светился изнутри. Даже глаза у него стали не серыми, как всегда, а голубыми!

Нам с Сашей пришлось повернуть назад. Не идти же следующие 30 км в мокрой насквозь обуви! Он пошел и поехал проводить меня до дома. А мама и Нина Александровна решили-таки завершить начатую нами авантюру – дойти до Елабуги. Им показалось, дождь уже скоро должен был прекратиться.

Оказывается, в нашем городе одним из страшных нарушений границ для парня является нарушение границ жилого комплекса. Мы шли домой с остановки. Пара местных ребят с нашего комплекса встала у нас на пути, они начали с Сашей драку. Ребята дрались, как это говорится, буквально «в подворотне» – точнее, в арке пятиэтажного дома. Тут в арку въехала черная иномарка. Кажется, «Ауди». Водитель машины начал гудеть, даже решил выйти из машины, и оттуда раздался собачий лай.

То ли оттого, водитель остановил перед аркой машину и уже почти вышел, то ли потому что у Саши пошла кровь из носа – ребята отпрянули. И мы, пользуясь случаем, тоже побежали домой… то есть ко мне домой. Пока мы были у меня дома, стирали от крови и сушили рубашку. Чтобы его мама не знала, что он дерется. Впрочем, Полина Петровна и так уже достаточно знает об этом… Вряд ли поверила, что он в январе в Елабуге на рыбалке носом об лед упал. А в феврале руку на гололеде сломал, этакий мастер неудачных падений. Нет, 23 февраля он даже в больницу попал – там уже нельзя было бы не понять, чего происходит. И в мой день рождения в марте опять не повезло их встретить: его снова не пустили ребята с нашего комплекса, хотя и скоро отпустили. Как минимум, только из того, что я знаю, вчера уже была четвертая драка за год. И это всё лишь менее чем за полгода. Саша и так уже делал в конце марта операцию на нос по выпрямлению перегородки – в январе этого года они и дрались с Пашей. К которому мы и направлялись в Елабугу. Так что плохо, что он снова получил в нос. Похоже, он дрался у нас в комплексе с этими же ребятами.

Поприсутствовав в арке на месте, я поняла, насколько глупый и наивный совет: «Всё можно решить словами!». И правда, не всё и не всегда можно решить словами. Саша и так уже много раз выкручивался.

Сашино признание в любви

25 января Саша, как он думал, сказал мне: «Кажется, я <в тебя> влюбился»… Я же решила, что он сказал про Гузель, даже не сомневалась! Потому что он не сказал в кого. Ну а до этого мы говорили именно про Гузель. Саша не сказал «влюбился в тебя». Думал, что сказал; или что я и так пойму, что в меня. Надо было по-нормальному это сказать! Чтобы мне не надо было догадываться. Просто, прямо, четко. И вообще не мешать этот разговор с восхищением другими девушками, то есть с моим восхищением. Впрочем, к чему его учить тому, как надо-то? Скорее всего, он же впервые признался. У него-то не так много опыта в сфере любовных признаний, как у некоторых наших друзей. Как у Паши.

В этом январе он влюбился, сказал мне об этом, – и как! После обсуждения темы, кто на Новый Год был лучшей Снегурочкой, когда я открыто признала, что Гузель сыграла потрясающе и великолепно, и мне до нее далеко… и тут он заявил, что влюбился. Я в тот момент испугалась: похоже – всё, нашей дружбе скоро придет конец. Как я отреагировала на его «кажется, я влюбился»? Сказала «Р-р-р! Влюбился!». Чтобы это звучало, как шутка, не смела выразить свое недовольство прямо. Я сама же ему осенью призналась, якобы два года влюблена в одного человека. (В своего одноклассника, впрочем, на тот момент была влюблена разом во многих). Почему бы и ему мне ответно не признаться? Мы же друзья! Было нестерпимо досадно – потерять друга… тем более, когда и сама уже в начале января поняла, что влюбилась. Правда, как всегда, не сказала об этом…

Саша подразумевал, что я сама пойму в кого. Похоже, он считал, что раз он сообщение о пересмотре своего отношения к нашей дружбе, оно-то мне и не понравилось. «Вот, должно быть, отчего, – вероятно, полагал он, – Лейсан резко изменилась, отстранилась, охладела: из-за того, что он влюбился – а она уже сказала, что любит «одного человека».

Прогулка под сиянием кометы Хейла-Боппа

Только 31 марта Саша узнал, что все эти два с небольшим месяца я ревновала его к девушке с нашего театрального клуба – к красавице Гузель. Я не знала о том, что он меня любит, хотя он уже признался! Саша очень удивился этому. Мы гуляли с родителями под светом кометы Хейла-Боппа, далеко впереди них. Сначала спорили с ним о направлении хвоста кометы, а потом о том, что он в Гузель влюбился. Он уверенно утверждал: «Я точно не мог тебе сказать, что я в неё влюбился! Потому что я знаю, что в неё никогда не влюблялся». После он не заходил ко мне с 11 февраля по 11 марта – это дни, когда он забрал книгу «Радость жизни» и вернул её. 14 марта мы заняли второе место на КВН. В тот же день услышала, что в январе он дрался с Пашей из-за Гузель. За время его отсутствия поверила, что он встретил свою любовь. Поэтому ко мне ходить не будет. И не ходил. И я сама к нему не ездила по этой же причине.

А выяснилось, он мне признавался, он меня любит! Правда, на тот момент я любила не только «одного человека»: помимо одноклассника, включая Сашу, у меня было полно и других влюбленностей.

Булат

У Асии, моей подруги с предыдущей школы, есть двоюродный брат Булат. Спокойный и сдержанный парень, тайно ото всех носит очки. Он живет в деревне, но учится в Челнах на другом конце Нового города. Сейчас у него выпускные экзамены в 11-ом классе. До 8 класса они учились с Сашей, Пашей и Ромой. Булат – Сашин лучший друг, он же нас и познакомил. Мы с Булатом время от времени встречаемся, когда он к родителям Асии приезжает в гости. Булата я уже давно знаю, лет шесть, у них с Асией один цвет волос, Асия настаивает, что цвет волос у них не рыжий, а «медный орех». Сама Асия уже перекрасила свой «медный орех» этой весной в черный цвет. Булат чудесно играет на гитаре, всем говорит, что пока только учится. Он в прошлом году июльской ночью мне у костра песни пел. Даже на дне рождения прошлым летом в деревне у них с Асией побывала. На своих лошадях он катал меня в деревне. Булат давно был весьма симпатичен, чего уж скрывать? То есть это-то и есть то, о чем умалчиваю. Но это только дружба. Он замечательный, но люблю я Сашу.

Павел

Паша мне уже в начале января успел признаться в любви. Радиоведущий по вторникам, диджей… «джедай», как я его обозвала по ошибке, или же, по его мнению, облагородила. Он сейчас заканчивает учебу в медучилище на медбрата. Мой духовный брат, где наше духовное родство – вроде как реальная связь или параллельная реальность, а вроде и надуманная сказка-легенда. Моя «духовная» переписка с «Татуином», виртуально находящимся в Елабуге, в которой я первые три месяца продолжала называть по ошибке Павла «джедаем», обратилась продолжительной ролевой игрой по мотивом фантастической истории о брате и сестре Люке и Лее. При том, что сами фильмы о «Звездных Войнах» мне впервые удалось посмотреть лишь в начале этого года. Ничего серьезного – так, письма, милый и добрый юмор; Паша помог нашему клубу с «минусовками» для мартовскому КВН… У Паши светлые длинные (относительно других молодых людей) волосы – почти до плеч. А самое его очарование – это его бесподобный голос и манера говорить. Почерк у Паши красивый и аккуратный – жаль, он на врача планирует учиться, должно быть, со временем это пройдет! Для этого человека нет ничего невозможного, этот голубоглазый всегда запросто знакомится с любыми девушками, легко находит с нами общий язык. И еще, пожалуй, если оценивать его физически, только по красоте, по внешности – то он пусть и не самый рослый, зато самый славный, милый, самый симпатичный парень из всей этой четверки (хотя они все по-своему симпатичны!). И он определенно знает об этом. Но все равно Саша мне более близок по духу.

Антон

Антон – парень из параллельного класса. В дни крещенских морозов мы с родителями ходили к их знакомым художникам в гости. Они, оказывается-то, родители моего бывшего одноклассника Антона, я в третьем классе была старостой того класса, где он учился. С третьего по шестой класс все девчонки были в этого Антона тайно влюблены, а с седьмого класса мы с Антоном вдвоем (спортсмен и отличница) перешли из нашей школы в русскую школу-гимназию в соседнем комплексе – он в математический класс, а я в гуманитарный.

У Антона есть старший брат Андрей. Тесен мир – так вот, Андрей и Рома друзья. У них общая дружеская компания, своеобразная, так скажем – плоский и грубоватый юмор, периодически мат. Однажды побывала у них однажды, они стащили открытую бутылку вина, отлили половину и перелили туда вишневого компота; азартные игры на поцелуи… там у них и две девушки были.

Мы участвовали в эстафете в прошлом году, и Антон на первом этапе был самым-самым первым из шестидесяти школ. Я же тогда в него чуть не влюбилась! Но нет-нет, не влюбилась.

Рома

Рома высокий и крепкий парень, ростом в метр девяносто, телосложением как большой шкаф. Мы все одновременно познакомились с ним, Пашей и Сашей в мае прошлого года. В июле в палаточном городке снова виделись с ним, пока они с Маратом Нурбулатовичем не уехали на сплав. У Антона случайно в гостях в тот единственный-то раз с Ромой и пересеклись. Рома был добр ко мне, выручив меня игрой в домино вместо довольно пошлой карточной игры, а затем я им всем погадала на тех же игровых картах. Да, я всё еще нецелованная, и, согласно народной традиции, коли посижу на картах, на них снова гадать можно.

История с укусом на Пасху

Так получилось, что Булат в конце апреля после Пасхи у Ромы в гостях и начал разговор о том, что хотел с Сашей ко мне в гости как-нибудь сходить. Накануне, на дне рождения Асии, я ответила ему согласием, – только, мол, у Саши спроси, и приходи с ним. Казалось, вряд ли Саша был против… Спроси тот не прилюдно, в присутствии всей компании: и Паши, и Ромы. В конце концов, Булат же нас в прошлом году в мае всех-всех и познакомил.

В конце апреля на Пасху в шутку укусила Сашу. Через день он пришел ко мне, сознался в странном поступке. На первый взгляд, даже безобидном. Он показал мой укус своим друзьям. Якобы сделал это не специально. Без злого умысла. Лишь потом сам понял, что именно наделал.

Павел Сашу всегда донимает своим примером. Повторюсь, Паша очень симпатичный, он диджей, у него шикарный голос. И пусть он ниже всех из четверки друзей, но самый популярный у девушек парень: умеет и знакомиться, и расставаться, и правильно себя поставить. А Саша с самого начала поставил себя как «просто друг», и из этого «непорочного круга» теперь ни за что не вылезти – таково мнение Павла. Мол, это несерьезные отношения. А Саша так, не подумав, – бац! – и показал: согласен, и правда, очень несерьезные отношения, Лейсанка-то кусается, смотри!..

Павел дразнил Алекса, что тот навеки ко мне в друзья записался, а тут и Булат со своим вопросом. Саша «подтвердил», что да, отношения «несерьезные», но вышло будто это в обратном-переносном смысле: взял и таким изощренным образом разом всем отказал. Уверенно и прямо заявил о том, что я его девушка!

Это было неправильно, дерзостно и неучтиво с одной стороны – со стороны морали; да и не было у него такого права. Но очень правильно со всех других сторон. Он еще сам не знает того, насколько он правильно сделал! Я тот перечислила шестерых человек, и это не полный список… Знал бы он меня, как сама себя знаю, насколько влюбчива я была в своих влюбленностях, он бы и сам по достоинству оценил всю правильность своего неправильного поступка! Хорошо, что он всё определил для себя и своих друзей. Все равно я его люблю.

Эх, если бы кто-то из нас с Сашей твердо не определился бы со своими позициями, вот так и остались бы друзьями до сих пор!.. Хорошо, что он принял решение за меня. После этого Сашиного поступка я поняла, что люблю его, пусть он и неправ.

Надеюсь, что смогу быть более чуткой, внимательной, любящей… и более предусмотрительной! Буду более терпеливой. Чистых мыслей и светлых идей тебе, Лейсан, которая заполнит эти счастливые страницы… Пока еще у нас есть время на счастье…

2 июня 1997. Любовь как дружба и дружба как любовь

В этом году Саше в июле исполнится восемнадцать, а мы так ничего и не решили, мы не задавались вопросами отношений, и я по-прежнему считаю его другом. После того неудачного объяснения в любви в январе да последующего выяснения в марте, что оно ошибочно, мы не возвращались к этой теме. Я узнала, что он в меня влюблен, и вроде на этом вся любовная эпопея у нас и окончилось. Получается так: некоторые о нас возможно что-то «знают», подозревают и думают, а на деле мы… еще и ни разу не целовались. Обнимались всего несколько раз до вчерашнего дня – перед осенним балом, после удачной игры в КВН да «просто так», разом с ним и Каролиной.

И вот вчера мы обнялись снова. Вдвоем. Это было совсем иначе – так нежно и так трогательно, и я поняла, что дружба-то уже закончилась. Потому что он мой милый, он меня любит.

– Я подожду тебя. Буду ждать столько, сколько нужно, – сказал вчера Саша.

Пью чай утром, замираю, задумываюсь, и переношусь мысленно к разным ситуациям, внутренне занимаюсь оценкой и сравнением. Смотрю в точку. Убеждаюсь, что я люблю Сашу. Мама спрашивает, мол, Лейсан, что с тобой? А я думала о вчерашнем «подожду тебя», сказанном Сашей. Я такая мелкая, меня еще ждать и ждать… А он подождет, он так сказал.

И я верю ему, он верит мне. Это и есть доверие. Пожалуй, нигде так не работает доверие, как в процессе ожидания! Ожидание на несколько лет – это индикатор, есть ли доверие. А может и напротив, доверие – пожалуй, катализатор ожидания.

Начала проходить летнюю отработку. Мама помогла устроить меня в «КамАЗовскую» библиотеку в отдел периодики. Сегодня первый день. Саша работает на КамАЗе в свободное время, а в основное время готовится к защите диплома в училище.

Сегодня меня Людмила Васильевна отпустила на полчаса раньше: основная работа по журналам на сегодня уже выполнена. После работы в библиотеке зашла к Каролине. Она обиделась на меня. Мы же с Сашей вчера обещали приехать к Паше в Елабугу, точнее, прийти. Лина приехала к нему, а мы не поехали. Специально ли мы так с Алексом задумали, что ли? Нет, не нарочно, это все ливень. Мы же пешком шли – пришлось вернуться. А во дворе уличные хулиганы… рассказала ей всю историю. Лина-то и не предполагала, насколько у нас опасный город, Набережные Челны! Она всегда с собакой только и гуляет – у неё кокер-спаниель Голди. Да и вообще к девочкам парни не цепляются с «пацанскими» вопросами.

А Лина вчера ездила к Павлу в Елабуге, она была у него уже в десять утра. С десяти до двух они сидели у него дома на кухне с его родителями, говорили о жизни и о медицине. Паша показывал ей медицинские учебники и свою дипломную работу в училище на ней «проверял». После Паша проводил её до автовокзала, и к четырем она уже была дома. Лина обиделась, что мы не приехали, точнее, не дошли. Получается так, что мы ей свидание наедине с Пашей организовали, а сами не пришли!

Слушая рассказ Лины о поездке к Паше, пыталась уловить основное, но думала в это время о другом. И Лина не могла не почувствовать; она считывает с меня, если я её невнимательно слушаю, и обижается. А о чем я думала, пока «слушала»? И пока у меня есть свободное время до прихода Саши – опишу то, что постоянно крутилось у меня в голове… Да, сейчас уже можно с улыбкой вспомнить, насколько слепа была моя ревность к Гузель. Есть что-то комичное в этой ситуации – страдать два с половиной месяца по несуществующей причине. Могу оправдываться, что это не моя вина, не мои домыслы – это он сам неоднозначно сказал. Или я так услышала, поняла по-своему.

О чем я думала сегодня утром перед работой (кстати, как это круто звучит – перед работой!) и у Каролины, попивая чай? Да, вспомнила. Интересно, бывают ли в чьей-то другой еще жизни реально такие нелепые расставания, когда двое друг друга любят, но когда перестали видеться, даже признания в любви сумев правильно понять? Возможно, это лишь у меня одной такие надуманные проблемы, иначе не скажешь! Как это грустно, глупо, нелепо! И обидно.

Самое печальное даже не в этом. В марте он, мой любимый молодой человек со сломанной рукой, сожалел, не смог прийти. Он даже и шел ко мне… и не смог дойти. Он еле живой вернулся в феврале домой, это всё хулиганы из нашего комплекса. А я об этом не знала, даже и не догадывалась. Я ждала, он должен был появиться. Ждала его и на 14 февраля (он не знал об этом празднике, это только на уроках английского языка у нас в школе рассказывают, а в училище он учит французский), и на 23 февраля (болела, он знал, сама поехать не могла), и на день рождения (он опять не смог, ему не разрешили), и на 8 марта – Международный Женский День…

И как сама к нему не догадалась заехать, – ни в феврале, ни в марте! Девочки с театрального во второй половине марта даже намекали, мол, отчего нет с нами «нашего» молодого человека, не знаю ли я, уж не побили ли его где-нибудь… Но я не обратила внимания на эти слова… И вот теперь мне и правда жутко стыдно и обидно за свой эгоизм – никогда не думала о том, что Саше может быть так плохо, а я в это время воображала, наоборот, лишь то, как плохо мне. Беспокоилась не о нем, а только о себе и о своей несчастной любви… Одно оправдание: я тогда еще болела, не могла поехать.

Теперь знаю, что это у нас не просто дружба. Это все-таки любовь! Любовные страдания – это не всегда оправданное страдание: кто-то не то сказал, а кто-то не так понял; кто-то интерпретировал происходящее не так, как предполагал сказавший; кто-то слишком много фантазировал по поводу несложившегося взаимопонимания… Хорошо хоть он сообщил, как все обстоит на самом деле.

В любом случае, нам ещё рано принимать жизненно важные решения. Мне лишь шестнадцать, разве кто-то в наше время серьезно решает что-либо в этом возрасте? Конечно, слышала, бывают случаи… все-таки, это редко.

В минувшее воскресенье мы с Сашей поделились тем, как обстояли наши дела в те месяцы, пока мы не виделись. Обсудили и планы на будущее. Мы стояли напротив окна в моей комнате, он в майке, что была под рубашкой, а я переоделась в сухое – в платье, что в прошлом году мне на день рождения родители подарили, белое с голубыми цветочками. Я болела и ждала его, эх, если бы только могла знать, что он тоже меня ждал… и будет ждать!

Надо больше общаться, надо говорить друг с другом о том, кто что думает, а не предполагать, что все расскажут за тебя. Он ждал, что приеду я. А после ничего не рассказывал мне о происшедшем. Думал, что Паша сам все рассказал про случай на январской рыбалке. А про случай на 23 февраля, что был у нас в комплексе, он в конце марта рассказал. Я ничего не сказала, ни «да», и «нет», мне надо было сначала самой решиться, а то я слишком много кого любила. Но из всех, кто мне когда-либо нравился, Саша самый близкий и самый понимающий.

Мы стояли рядом, очень рядом, а за окном все еще шел первый июньский проливной дождь. Я стояла и оправдывалась, что думала тогда, вроде он на Гузель жениться собрался. И что не ходил ко мне из-за того, что эта любовь перечеркнула нашу дружбу.

– Ей тоже скоро 18, как и тебе. А что я – такая мелкая… Да меня ещё… ждать и ждать.

– Ничего. Я подожду.

Мы тогда обнялись, он поцеловал меня в щеку. По щекам уже по которой уже покатились слезы. Мы были вдвоем, только вдвоем. Если не считать Джинджера. Он вполголоса, будто нас могли услышать:

– Я подожду тебя.

– Будешь ждать меня все два года? – переспросила его.

– Буду ждать тебя столько, сколько нужно, – ответил он.

Самое волшебное – что тихими словами («я подожду тебя») он признался в любви гораздо громче, чем кто-либо иной мог бы во все прокричать: «Я люблю тебя!». Вероятно, это мне придется ждать два года. Он собирается в армию.

Почему я второй день переписываю все это, что было, копаюсь в прошлом. Чтобы построить будущее, надо разобраться, что было в прошлом. Говорю же, похоже, новый дневник будет не только о дружбе, но и о любви… Хотя пока мы просто дружим… Но понимаем, что не просто!

Вчера начала этот новый дневник. Старый закончился и совпало – как раз и вместе со старым этапом жизни ушел и старый дневник. Да и главное: лето. После первого июня с началом моих последних настоящих летних школьных каникул (после 10-го класса) мы будем встречаться чаще. Саша обещает – почти каждый день. Точнее, каждый вечер.

3 июня 1997. Вечер с Алексом – прогулка на Каму

Саша приходит после работы – преддипломная практика от училища на заводе. А у меня днем работа в «КамАЗовской библиотеке», перекладываю формуляры и раскладываю журналы по полкам. «Отдел Периодики» КамАЗовской библиотеки – это отдел, где мы получаем что-то новое каждый день! Работа всего на четыре-пять часов в день.

Мы решили и договорились так: я возвращаюсь домой – и он приходит на полтора часа, и я его уже жду наготове. Наготове выходить – одетая, причесанная, накрашенная. Мы идем с ним на Каму – на нашу набережную. Саша сказал, что только завтра ко мне не зайдет: надо больше времени тратить на учебу, диплом писать.

Саша никогда не говорит мне о любви. А если и говорит, то излишне прямо… у него абсолютно не получается флиртовать. Всегда напрямую говорит то, что думает. Если уж ему и хочется сказать что-то, то говорит сразу открыто, – что называется – «в лоб». Это с укусом в районе локтя у него как-то завуалированно получилось. И в этом, как всегда, никакой романтики. Но, наконец-то, и никакой недосказанности.

Кажется, пока мои родители не смотрят на нашу дружбу всерьез… Саша говорит, у него уже и мама знает о его намерениях, и сестра, и его крестная Марина Вячеславовна. Мы гуляли, и я напомнила ему о вреде недомолвок, о том, как он непонятно мне признался в любви. Точнее, во влюбленности. И что он собирался предложение кому-то сделать после армии – так это всё мне? И Саша до сих пор удивляется, как мою в голову могли прийти такие мысли, что не мне. Что я и не сомневалась в том, что он в Гузель влюбился, именно ей предложение сделать хотел. Он задал вопрос, который звучал с неподдельным изумлением: «Так ты правда всё время думала, что я тогда… (в Гузель влюбился) — всё… так серьезно?»

Это и правда, я серьезно в это верила еще с конца января! И как могла сочинить себе и придумать историю о том, что он влюбился в ту девочку, в которую, по моему мнению, должны были бы влюбляться абсолютно все парни из её школы и с нашего театрального – и Лёша, и Костя, и Саша. Почему я тогда была такой странной и глупой?.. Почему решила, что только Гузель имеет право на счастье и на любовь? А я сама этого как бы и не заслужила?

Мы же это только в последний день марта выяснили! Сегодня он прямо повторил о своем намерении взять меня замуж. Мне до сих пор не верится, хочется ущипнуть себя: постой, Лейсан, на самом деле уже есть тот парень, который хочет взять замуж… За которого я хочу замуж! А мне еще всего шестнадцать… Но это на полном серьезе!

Да и как вообще я в тот роковой день не услышала его и не поверила ему? Почему не переспросила. В счастье сложно поверить, особенно если это счастье – неожиданно твое счастье.

4 июня 1997. У Асии

Саши сегодня не будет. Решила после работы навестить Асию. У нее в татарской школе тоже прошли все экзамены. Она завтра, как всегда летом, едет в деревню. Отрабатывать будет в июле – деревья по городу сажать. Хорошо, что успела до ее отъезда.

Асия очень красивая. Черный цвет волос, на мой взгляд, делает Асии внешность более строгой, с её рыжим «медным орехом» веснушки смотрелись гораздо естественнее и веселей. Асия красивая, она сияет теплом и весенней радостью. Спросила её, как там наша история с ниточками, все ли получилось? Асия отрапортовала, что задача выполнена. Она тоже повязала своим одноклассницам, мое желание сбудется. Если не сбудется, то это не её вина, потому что она «всё сделала, как надо».

– Да, спасибо! Думаю, уже сбылось!

В школе у нас есть игра в «ниточки», кто её придумал, до сих пор неясно. Только в мае месяце обычно кто-нибудь начинает «повязывать ниточки» на запястьях, каждый обвязывает нитку трем людям. В этот момент загадывается желание. «Повязывающий» и дает задание, чтобы те, кому завязывают, тоже повязали трем людям ниточку, дали загадать желание. Затем надо дать разорвать эту ниточку человеку противоположного пола. А после того, как этот человек порвет ниточку на твоем запястье – тогда желание и сбудется!

Мне как раз повязывал ниточку человек, в которого тогда, мне казалось, я была тоже влюблена. Прокофьев. Я загадывала одно желание: определиться! Вышло так, что вскоре после этого Саша сам за меня всё решил со своими друзьями, и мне оставалось самое последнее решение – определиться между двумя людьми: между ним и своим одноклассником, Прокофьевым. Но уже каникулы – и это значит, что в ближайшие три месяца я о своем однокласснике почти и не вспомню. Тем более, у меня теперь самая-самая настоящая влюбленность, даже любовь. Алекс. Мой Саша.

Мы целый вечер общались с Асией. Весь этот учебный год мы с Асией, Сашей, Гузель, Инной, Аней и многими другими ходили в наш дворовый театральный клуб «Вега». Правда, Саша с 18 марта и в апреле не ходил – у него было участие в другом КВН между техникумами и училищами. Поведала Асие о Гузель, о нашей с ней прогулке после заключительного театрального представления. Оказывается, Гузель вовсе не такая высокомерная, каковой казалась нам с Асией на театральном. Гузель очень приятная девушка, воспитанная и даже доброжелательная. Асия кивнула, прищурив глаза, что она будто бы поверила. «Угу-м, – ответила она мне. – Советую тебе, не стоит так просто доверяться людям. Она такая, какой ей хочется казаться. Гузель – девушка непростая, это даже не загадка. У неё, должно быть, свои интересы, правда?».

Асия проницательная, у нее серьезные карие глаза, в контраст к детским веселым веснушкам на носу, и глаза эти становятся особенно теплыми, заботливыми и наивными, когда она дает советы или делает предположения.

Сказала Асие, что у меня создалось более доверительное отношение к Гузель с нашего театрального. А до этого я ее чуть ли не ненавидела, жутко ревновала к ней! А она не такая, она милая и рассудительная, и на врача пойдет учиться. Кстати, её мама-то – мой лечащий врач в поликлинике. Поделилась с Асией, первой и единственной, про свой недавний майский сон. Про Гузель, как я будто бы отдала ей во сне своего Джинджера, любимейшего рыжего кота. И даже упрашивала её забрать моего кота, то ли на год, то ли на лето, то ли насовсем… Что бы мог значить этот сон?

Асия перескочила на другую тему, сообщив мне удивительную «новость»: Булат познакомился теперь с Гузель. Булат, друг Саши, тот двоюродный брат Асии, с кем мы уже лет шесть знакомы. Он познакомился Гузель! И очаровал её!

– А, да, если честно, я в курсе. Знаю. Гузель расспрашивала меня о Булате. Я ей хорошо охарактеризовала твоего брата.

– Это ты? Ты их, что ли, познакомила?

Асия всегда обожает трактовать сны, у нее есть разные сонники. Она убеждена, что сны – это послания нам свыше, и их нужно правильно интерпретировать. А тут не стала трактовать то, что я своего любимого кота передала самой красивой девушке с театрального. Вместо этого спросила меня почему-то про Булата. Она подумала, что я познакомила Гузель с Булатом? Я стала оправдываться: нет, ну что ты, не я познакомила. Это Паша. Тот, который приезжал в конце декабря в Челны. Елабужский парень, тот симпатичный голубоглазый, это он ухаживал за Гузель, а потом познакомил её с Булатом.

– Тот, которого половина Елабуги знает, что ли? Помню! – припомнила Асия. – Они с Булатом ко мне заходили где-то в середине или в конце марта.

Асия, будто бы приняв во внимание, что это не я познакомила Булата с Гузель, начала медленно и осторожно:

– Так вот, я скажу тебе, что значит этот сон. У тебя не было ощущения, словно твой Джин – это как Булат. У тебя кот невозмутимо-спокойный – и Булат такой же.

– Ты вот про что – мой кот рыжий, и Булат тоже? Ну да!

– Нет, Булат не совсем рыжий, у нас с ним цвет волос не рыжий, а «медный орех». Не в этом сходство, не только внешнее. В твоем сознании долго находился один рыжий кот. И ты его ни сама ни гладила, ни другим не давала. Ты прониклась доверием к Гузель, и мысленно отдала ей своего кота. Как отдала? Ты рассказала ей, какой он хороший, и что он ей подходит. Значит, считай, ты его ей уже отдала. Вот тебе и сон.

Асие даже ни словом не обмолвилась про игрушечного плюшевого котенка – мини-Джинджера. Это была только наша с Булатом ассоциация… Булат мне 21 марта игрушку подарил. Постой, Булат заходил к ней с Пашей, стало быть в день равноденствия.

– Прости, Асия. А можно вопрос по поводу игрушечного котенка. Когда Булат заходил с Пашей… он ничего, случайно, у тебя не забирал?

– Чего именно?

– Ну, например, какую-нибудь игрушку…

Асия поняла, про что речь. На равноденствие он подарил золотоглазого позитивного рыжего котенка, игрушечного.

– Да, забирал. У нас тут дома располагается наше совместное хранилище мягких игрушек. Этот котенок – из этой коллекции игрушек. Но не бойся, он почти новый.

– Спасибо, Асия, что ты сдержала обещание с игрой в «ниточки». И мое желание уже сбылось!

– А какое было желание?

– Времени на длинные желания не было, я загадала одно, короткое. «Определиться!»

– В чем? В профессии, в будущем?

– Нет, у меня была ситуация, что я в троих сразу влюбилась… Мне нужно было определиться.

– И как? В чью пользу определилась? Ты, наверное, на картах гадала?

– Нет, карты мне не помогли определиться, только всё запутали. По-другому. Ниточку мне повязал одноклассник, которого я всегда обожала, мне Саша недавно эту ниточку снял. Удивительно! После этого все дикие и ненормальные чувства как рукой сняло! Так что можешь сама догадаться, каков результат. Ниточку мне сняли, Джинджера я отдала. Так что, ты поняла…

– Алекс, что ли!

– Да.

– Ну так… поздравляю тебя с твоим выбором!

Вот так мистически разрешился мой вопрос. Когда я никак не могла решить, кто лучше и кого сильнее люблю. Перечитав пару прошлых дневников, понимаю, что Сашу я с самого начала воспринимала как самого близкого человека. Мы обо всем можем поговорить. Весь этот год мы дружим, общаемся, прекрасно ладим друг с другом. Никакие его поступки не могут изменить моей любви к нему. За исключением совсем мелких разногласий и одной «драмы» у нас все спокойно, все хорошо.

5 июня 1997. Первый поцелуй

В этот вечер Саша пришел с работы и училища пораньше. Он пишет диплом. Мы в очередной раз пошли на Каму, и там он наконец осмелился положить руку на плечо и прижать к себе… и мы полчаса сидели, прижавшись друг к другу, и балдели от летнего солнца и теплой воды. Взобрались на холм провожать закат. Он посмотрел на меня и спросил:

– Можно?

И, не дожидаясь ответа, взял и дотронулся губами до моих губ… Мы поцеловались! Мы даже не совсем то, чтобы прямо целовались. Но поцеловались. Совершенно не ожидав этого, я слишком резко и испуганно отодвинулась от Алекса.

После этого поцелуя отчего-то глаза наполнились слезами. Вот ведь как все было хорошо, все было прекрасно, сидели рядом, так хорошо дружили… и тут вдруг… серьезные отношения? Без всяких признаний, безо всяких «Я тебя люблю». За весь год со дня нашего знакомства мы не разу не обронили ни слова, обозначающего наши отношения. Мы называли это дружбой, и он был моим другом, настоящим другом! Мне казалось, Саша всегда был мне даже более другом, чем моим парнем.

Саша словно прочел мой дневник (нет, этого он на самом деле не мог сделать!), – именно то, с чего я этот дневник начала, – он сказал, что для меня он открыт, доверяет мне, и что между нами не может оставаться никакой недосказанности. Он сказал, что он не может и не должен от меня скрывать своих намерений.

– Хочу, чтобы ты стала моей женой. Для этого я готов ждать столько, сколько нужно!

Мне казалось, что так вот все портить нельзя, и как я теперь буду с ним себя вести? Теперь это будут совсем иные отношения, которые невозможно скрывать.

Я прислонилась к его рубашке, и начала плакать, аж даже всхлипывая. Неудобно, неприлично, стыдно…

– Ты что? Ты плачешь? Что ты, прости. Прости, я не ожидал от тебя такой реакции!

– Ты знаешь, теперь нас будут считать… влюбленными. Не думаю, что это я сама смогу всё-всё скрыть. А теперь о самом важном: я больше не смогу делать карточные гадания на наших игральных картах! Потому что больше не нецелованная, – попробовала отшутиться.

– Это ты про ваше какое-то поверье, что если на игральных картах посидит нецелованная девушка, то на них можно снова гадать?! Да это же всем ясно, что это ерунда…

– Ты уже меня поцеловал – теперь я не нецелованная. Ну всё, мы уже поцеловались. Хотя еще даже не поженились, бессовестные. Меня учили, что так делать нельзя. Ну ладно. Только не говори никому!

Пришла домой, пошла в ванную и тихо там ревела, пока ванная воды не набралась.

6 июня 1997, пятница. «Мы несовершеннолетние»… И?

Вчера мы поцеловались. Зачем я после этого расплакалась, я до сих пор не знаю причины… Из-за того, что теперь не смогу гадать на игральных картах? Ну нет же… «Да это же всем понятно, что это ерунда»… Это он еще не знает, что тогда, после поцелуя, в ванной еще долго переживала свое потрясение. Отчего это, от счастья, что ли?

Но для меня все не так. Это не ерунда. Всё, теперь меня поцеловали… А я даже ещё и не совсем успела захотеть этого. Но главное – девушки всегда во всем ищут главную причину – правда ещё не хотела целоваться. Не было такой потребности. Мне нравилось быть рядом, просто быть рядом. Мне ужасно стыдно, что я поцеловалась! Но сейчас уже не стыдно – так для себя решила, пока сидела в библиотеке и подравнивала ножницами бумажные формуляры. Бумажные формуляры есть трех видов, и они отличаются между собой по ширине на 2—5 мм. У меня важное задание – обрезать по самому наименьшему образцу, чтобы они все были стандартными. Пока сидела и обрезала формуляры, всё думала и думала об одном…

О наших с Сашей планах на будущее, которые были озвучены до поцелуя, и о нашем поцелуе, и о том, что я так глупо расплакалась. К тому же я до сих пор даже не придумала стоящую причину и оправдание тому, что вчера расплакалась…

Когда нашлись недостающие «пазлы» в конце марта, и сложились все разом – да я сама тогда хотела его на радостях поцеловать! Но удержалась. И сегодня я ждала его с особым нетерпением. Боялась, что он не придет, он диплом пишет.

Помыла пол, приготовила суп, мама вернулась с работы – а Саши все нет и нет… И вот он пришел в 8 вечера. Гулять мы даже не пошли… И мы сидели у меня в комнате и спокойно тихо переговаривались…

– Ты же знаешь, я пока маленькая. В шестнадцать лет целоваться, наверное, еще нельзя.

– Ты тоже знаешь: мне еще нет восемнадцати.

– И что?

– А то, что по закону, когда мне уже будет восемнадцать, тогда я не смогу уже тебя поцеловать. Только потом, когда я вернусь с армии, тебе будет восемнадцать, а мне уже двадцать. Получается, с моего совершеннолетия до возвращения из армии мы не можем целоваться. У нас с тобою менее полутора месяцев.

– Как это?

– Статья, наверное. Я узнавал у Булата, он же на юриста учится.

Булат рассказал ему про статью, которая предусматривает ответственность за «действия сексуального характера без применения насилия» совершеннолетним лицом, в отношении лица, не достигшего еще восемнадцатилетнего возраста.

– Правда, уже думают ввести еще возраст сексуального согласия пораньше – как раз 16 лет. Жаль, это пока только в стадии рассмотрения, и пока к нам не относится.

– А поцелуи – это тоже действия – этого самого – характера, так? Так почему сейчас-то можно целоваться?… С чего ты взял? Сейчас и подавно нельзя! – у меня перед глазами все плавало от слёз. Словно от какой-то обиды.

Но я сдерживалась, как могла. Я не плакала. Это только сами глаза. Откуда эти все слезы берутся? Отчего? Возможно, от непонятно откуда взявшейся в данной ситуации жалости… к нему, и… к себе, и что я сказала это с вызовом, будто бы хотела отчаянно флиртовать, когда я не хотела – само вырвалось.

– Можно. Сейчас можно, это потом нельзя. Потому что мы пока вместе с тобой… какие?

– Какие мы, безбашенные? Безответственные? – переспросила его.

– Несовершеннолетние. Поэтому пока нам всё можно… – он сказал это как бы в сторону, даже не глядя на меня.

– Всё можно? – потерла глаза, чтобы не заплакать, а Саша достал из кармана клетчатый носовой платок, и поднес его к моим рукам.

– Не всё, да не бойся ты, ладно? – он рассерженно вздохнул, глянул на меня и снова посмотрел в сторону. – Не собираюсь я ничего с тобой делать. Хорошо? Хорошо, ладно, давай тогда так и оставим, будто мы ничего не делали? – понимающим тоном и серьезно предложил Саша. Хмуро, серьезно… но с сочувствием.

– Да мы же вчера и правда – даже и не поцеловались! – быстро добавил он. – Если очень быстро дотронуться губами, меньше одной секунды, то поцелуй уже не считается.

Меня возмутило такое изложение фактов.

Во-первых, ну как это, не целовались, когда уже поцеловались?! Как это не считается? Он же прикоснулся ко мне губами – всё уже, значит, мы поцеловались.

Во-вторых, была такая мысль: «Да мы и так собирались вроде бы делать вид, что мы не целовались… разве нет?». Правильно Саша говорит, надо скрывать этот факт. Но не от меня же самой?!

В-третьих, эту мысль сменила идея о том, что мы вместе оба сделаем вид, что ничего не было. Мы так все и оставим… как было. Как есть… И будем по-прежнему просто друзьями! Но и эта мысль тоже была не совсем «вкусной». Особенно, когда это всё предложено с таким печальным лицом. Я даже и не поняла, как по мановению ока все в голове переменилось… всё встало с ног на голову… или с головы на ноги… И тут я стала беззвучно рыдать. Тихо, чтобы мама из зала не услышала. Но теперь уже совсем по противоположной причине. Оттого, что мы останемся друзьями. Зона дружбы – навсегда. Так чего же мы все-таки решили – остаться друзьями?

Саша предложил сходить в это воскресенье в цирк. Я испугалась. Мне теперь страшно вдвоем ходить. Ведь мы же несовершеннолетние! Он уже всё объяснил… Саша пояснил, ему очередную зарплату дают от профсоюза «бартером», что можно взять места в цирке.

– А можно три билета, на три места взять?

– Зачем? С мамой хочешь пойти, что ли?

– Нет, мы как раз недавно говорили с девчонками про этот цирк. Там, говорят, хороший акробат выступает. Каролина тоже хотела бы пойти… Если ты, конечно, будешь так добр…

– Ладно, я спрошу тогда три билета.

Быть друзьями гораздо проще в окружении друзей. «Хорошо, давай тогда так и оставим, будто бы мы ничего не делали? «Давай!»

Мы так и останемся навсегда всего лишь друзьями. Которые, оказывается, даже ни разу не целовались. По-настоящему…

А ведь я его люблю!..

– На, держи платок! – и Саша достал из кармана рубашки платок.

– Ты прямо подготовился! – улыбнулась я.

– Ты не заметила, что ли, – я всегда платок с собой ношу. Это меня один приятель, коллега по работе «заразил»…

– Чем заразил? Насморком? – подняла я на него с испугом глаза, и перестала плакать.

Саша рассмеялся впервые за этот вечер.

– Да ничем не заразил! Он заразил примером – платок таскать.

Вот такой был у нас вечером разговор, о котором я всё думаю и думаю. Дома и в библиотеке. Самое ужасное, что я и правда не знаю, чего хочу. Потому что хочется и чтобы я осталась правильной, хорошей девочкой. И чтобы Саша приходил…

А самое страшное – не знаю, что теперь будет… Что он замыслил? Чего теперь ждать?

7 июня 1997. Золотые дары

Лето!

Всё-таки, каникулы… У меня каникулы, работа на четыре часа не считается – это не на уроках сидеть! А у него работа на заводе, преддипломная практика. Хорошо хоть, сегодня суббота! Саша готовится сейчас к сдаче диплома в своем училище. Увы, он решил уже заранее не поступать в университет после училища. Саша решил, в это непростое время будет лучше его семье, если он успеет поработать до армии, чем сейчас пытаться поступать. А я пока работаю в «КамАЗовской Библиотеке».

Каждый вечер я жду его дома.

Саша получил свою первую зарплату на КамАЗе за месяц работы на «КамАЗовских» станках, выдали пока только за апрель. Дали зарплату талонами. Пошел в «КамАЗовский» магазин отоварить талоны, а там ничего толком нет, только женские колготки и чай.

– На все талоны за апрель я купил девять штук. Три маме, три сестре, три тебе. И вот еще, держи, чай в пакетиках.

Колготки «Golden леди». Это был по-настоящему «золотой» подарок. На рынке они тоже были дорогие, хотя и в два раза дешевле, чем в «КамАЗовском» магазине… Но тут даже не в цене дело… А в том, что это так трогательно, что ты попала в число самых близких людей, для которых уже ничего не жалко.

– Можно я маме одну штуку отдам?

– Да, ладно, пожалуйста…

Но моя мама отказалась, я думала, у нее тот же размер (иногда её капроновые колготки беру, они мне тоже подходят). Потому что это был подарок для меня. Мама с Сашей сидели в зале, они заваривали чай и решали, сколько пакетиков надо положить в чайник, или каждому индивидуально по одному пакету раскладывать. Читали инструкцию… А я пошла к себе в комнату с этими «золотыми» колготками.

Надела я эти колготки… Ух ты, какой фокус! Влезла в них даже в юбку, которую в этом году мне мама сшила мне весной в позапрошлом году на 14-летие, а та джинсовая юбка, которую Асия мне шила на 16-летие, мне, оказывается, велика – свободна стала, на бедрах висит. Нечего было сразу после Нового Года мне талию мерить!… «Мамина» юбка эта теперь не до колена, а только до середины бедра, да, немного коротковата… Посмотрела на себя со стороны в зеркало и подумала: «Надо же! Какие хорошие колготки! Теперь, пожалуй, мне можно уже и не худеть!» Йо-хо!

Мы вместе с Сашей каждый день решили ходить гулять на Каму, то есть на набережную реки Камы. Хотя бы на час. Сейчас Саша пишет диплом в училище, поэтому времени у него немного, только час-два. Говорит, что так хоть со мной у него «голова развеется», иначе сложно: то долго стоять, то долго сидеть приходится. Обычно мы только доходим до границы Камы и леса, затем возвращаемся домой.

Мы сидели на камнях, точнее, он на корточках, а я на его летней куртке. Он кидал «блинчики», учил меня это делать, но я в этом деле безнадежна. Когда я потрогала руками воду, то подумала, что как здорово бы было походить босиком по этой теплой воде… Жаль, я в колготках…

Решили пойти погулять в лес. Вокруг все было так хорошо, так тепло, аж захотелось снять обувь и походить по земле, пробежаться по траве босыми ногами. Да и вообще чего по лесу в колготках-то ходить? Их же там и порвать можно!

Я попросила Алекса подождать, зашла в лес за кусты, и сняла колготки, положила их в сумочку, и решила ходить босиком.

– Я бы тоже походил босиком! Но только вот не буду, потом обувь будет грязная, – сказал он.

– А я их потом на Каме помою! Пошли теперь к Каме! – сообразила я.

Мы вернулись домой в 8 вечера. То есть это я домой, а он меня проводил, стало быть, он-то домой позже вернулся.

Мама c упреком посмотрела на меня, на мои голые ноги, снова на меня. Но ничего не сказала. Стыдоба, позор! Я вдруг догадалась, что именно она, должно быть, подумала… Когда по лесу ходила и ноги мыла на Каме, то вообще про это не подумала. Непередаваемое смущение и дикое замешательство – всё, это провал!

Саша шепнул: