Футбол по-русски. Коррупция в лицах Матвеев Алексей

Кровь рекой

— Ты зачем пишешь о «договорных» матчах, Колоскова в печати ругаешь? — почти рявкнул с порога Отари Витальевич.

Я, в свою очередь, осмелился призвать к порядку эмоционального южанина. Кричать-то зачем? И отвечал ему в том духе, что если кого-то критикую в печати, в том числе и упомянутого персонажа, значит, есть за что. Признаться, едва удержался от соблазна тоже наорать на «говорящую двухметровую глыбу», едва сдержался. Такого отношения к себе никогда не терпел. Никто и не решался до той поры столь вызывающе со мной общаться.

Говорил уже с нотками «металла» в голосе. Вокруг стояли не успевшие разойтись коллеги-репортеры, другие люди. С неподдельным интересом внимали нашему диалогу. «Воспитательная, ознакомительная беседа» от Отари между тем продолжалась. Ощущения не из приятных, словно скала надо мной возвышалась. Рядом — два-три боевика из его окружения, тоже что-то вякали.

— Смотри, Колосков на мое имя заявление написал, просит, чтобы я оградил его от твоих нападок в прессе, — на повышенных тонах говорил Квантришвили и тряс листком бумаги. — Подумай, если не прекратишь чернить Славу, наш футбол в целом, бить будем, — уже открыто, не стесняясь присутствующих, грозил могучий с виду борец. — Вообще ты желчный, злой, с тобой разбираться надо…

Он явно терял самообладание еще и потому, что я был почти непроницаем и внешне неуязвим для его шантажа, угроз. Это его еще больше распаляло, заводило. Мимо проходил Колосков. «Да-да, тот самый Матвеев, достал меня своими заметками», — походя, бросил несколько фраз футбольный начальник. Ответил в унисон, типа — доставал и буду доставать. Отари снова цыкнул: как, мол, разговариваю со старшими? «В спорте начнешь разбираться, когда к моему мнению прислушаешься», — подытожил мой новоиспеченный «воспитатель».

В общем, как нетрудно догадаться, расстались мы отнюдь не друзьями. Мысль — опубликовать по горячим следам острую, разоблачительную заметку — неотступно преследовала меня. С какой стати пусть и очень маститый бандит грозит мне расправой?! Выше я рассказал, в чем заключался пафос мастера спорта по вольной борьбе, по совместительству тогда президента фонда социальной защиты имени Льва Яшина.

Он ведь действительно собирался отправиться в составе официальной российской делегации на мировое первенство в Америку. Да-да, вести там переговоры с Авеланжем, президентом ФИФА. Зачем ему подобный вояж? Ну как же, футбол — вид спорта номер один в мире. Отари прекрасно сие понимал, хотел прибавить себе в том числе и политического веса. «Вольник» создавал именно политическую партию спортсменов для вхождения в депутатский корпус Государственной думы Российской Федерации. Грандиозные планы, не правда ли?

А здесь какой-то репортер под ногами болтается со своими «очерняющими» отечественный футбол, его руководство заметками, статейками. Ату его! Во всяком случае, попытаемся запугать, приструнить. И российский футбол в глазах мирового сообщества сразу станет кристально чистым. Вот, собственно, незамысловатая логика моего грозного оппонента. Без всякого преувеличения, иронии, сарказма — грозного. Сейчас легко поймете почему, если кто-то, например, из молодых людей не в курсе событий 90-х.

Немногие мои друзья, даже не друзья, наверное, а из категории сочувствующих, в той же журналистской среде отговаривали что-либо публиковать об Отари. Дескать, на тебя и так «ножи точат» люди футбольной, точнее сказать околофутбольной, элиты. Они в лице меняются, читая твои публикации, их физиономии зеленеют на глазах от подобного убойного чтива. А ты еще замыслил Квантришвили уколоть больнее. В своем ли уме?

У Отари в знакомых влиятельные персоны, на политическом небосклоне тоже, «под ним» также вся столичная милиция. Он раздавит тебя, словно клопа, даже не заметит. Сплюнет и пойдет дальше.

Не могу сказать, что знал всю подноготную президента фонда соцзащиты, это было бы неправдой. Но во многом я осведомленный человек. Вообще, прежде чем публиковать такие материалы, готовлюсь основательно — собираю документы, встречаюсь с нужными людьми. Можно сказать, информацию едва ли не по крупицам подбираю. Тогда, к слову, неоценимую помощь оказала мне замечательная коллега, Лариса Кислинская, работавшая в агентстве ИТАР-ТАСС. Она как раз на темы криминала выступала. Пообщался с ней, порассказала она мне много чего любопытного. Плюс сам «нарыл» фактуру.

Этот тип, Квантришвили, не брезговал ничем. Начал свою бурную «деятельность» тем, что срывал украшения со своих же соплеменников — грузин. Цепочки, кулоны, иные ценности шли, видимо, в недра замышляемого фонда соцзащиты — надо же иметь начальный капитал. Дальше масштаб только рос, будто снежный ком. Разбой, рэкет, грабеж, покушения на строптивых людей, убийства тоже имели место. «Бойцы невидимого фронта» Отари собирали дань с отечественных бизнесменов, коммерсантов.

Деньги предназначались, конечно, для нужд того самого фонда соцзащиты. Несговорчивых запросто избивали, грабили, предварительно подвергая шантажу, угрозам не только самих бизнесменов, но и членов их семей. Никто в той России не мог остановить преступников.

Вот с такой колоритной во многих смыслах личностью предстояло иметь дело. Однако никто и ничто не могло меня остановить. Я был обречен на подобную публикацию. Характер, образ мыслей соответствующий. Все говорило о том, что я не остановлюсь, скорее всего. Да, осознанный риск. Больше недели все-таки размышлял — печатать, не печатать. Опасно, очень опасно, как минимум для здоровья. Риск, однако, не безоглядный.

Незадолго до выхода в свет готовившегося мной материала я отправился по делам в здание Олимпийского комитета России на Лужнецкой набережной. Именно там, если помните, я предметно познакомился с моим «воспитателем» из криминального мира. Дело случая — встретил уже знакомого мне Андрея Слушаева из окружения Отари. Хороший русский парень, видимо, тоже попал в тот момент под влияние Квантришвили. Но я чувствовал, Андрей симпатизировал мне.

— Опять ты что-то скандальное затеял, — с улыбкой заметил борец. — Имей в виду, кто-то из ваших людей, по фамилии Иванов, читал Отари по телефону гранки твоей будущей статьи.

Да, во всяком коллективе не без урода, если перефразировать известное выражение. Оказался свой предатель, лизоблюд и у нас, в «Российской газете». Владислав Иванов был ни много ни мало заместителем главного редактора. Конечно, был в курсе редакционных планов, тем паче что они прилюдно обсуждались на планерках. В плане ценной для Отари услуги поставил его в известность о готовящейся публикации, не поленился прочитать «боссу» содержание сенсационного материала.

Зачем он это сделал, спросите? Ответ простой. Иванов брал деньги у Квантришвили на содержание федерации парусного спорта, он каким-то боком в ней подвизался. Наверняка и себе «левые» средства брал. На личные нужды.

Скот продажный. Таких, как он, в журналистике и около нее, к сожалению, великое множество. Они превратили замечательную нашу профессию в доходное ремесло. Их стиль и образ жизни. Деньги для них действительно не пахнут. «Кормились» у Квантришвили и мои «коллеги» из печатного приложения «Спорт-профи», выходившего под крышей «Московской правды».

Отари Витальевич жил на очень широкую ногу. Представьте, снимал «угол» в элитном отеле «Интурист» в самом центре столицы. По версии очевидцев, в офисе там и сям беспорядочно валялись на полу объемные мешки с купюрами разного достоинства. От «деревянных» до иностранной валюты. Видимо, результат награбленного у бизнесменов. Вот он и снабжал деньгами «нуждающихся» журналюг, кстати не только их. В категорию «обласканных» входили деятели искусства, культуры, известные атлеты, тренеры.

…Отари пребывал в бешенстве от услышанного по телефону. Конечно, мафиози столь крупного калибра не составило труда дозвониться главному редактору «Российской газеты» Наталье Полежаевой. Подоплека разговора ясна: мол, что вы там себе позволяете?! Какая еще матвеевская публикация? Да он с ребятами разнесет всю редакцию, то бишь взорвет. Так и заявил.

Удивительно, но Полежаева не дрогнула, или сделала вид, что не испугалась. Однако какое-то время ходила с охраной. Она имела такую возможность, возглавляла не шарашкину контору — печатное издание правительства России. Любопытный эпизод: пытался войти в лифт (редакция занимала 9-й и 10-й этажи в здании на улице Правды), а меня так весьма настойчиво оттирали плечом от Натальи Ивановны дюжие ребята. Сначала даже не понял, в чем дело. Позже мне растолковали, что звонил какой-то бандит, грозил расправой не только ей, но и всему коллективу. Пришлось главреду обратиться за официальной поддержкой и помощью, нанять охрану. Вполне оправданный шаг. Но к каждому из нас охранника или милиционера не приставишь.

20 января 1994 года вышла моя заметка в «Росгазете» под заголовком «Отари Квантришвили: бить будем». Выше я вкратце рассказал ее содержание, но, может, кому-то из вас будет небезынтересно узнать полный, дословный текст? Вот он.

«…Когда рассказал в узком кругу друзей эту историю, они чуть ли не разом воскликнули: «И ты до сих пор не заявил в милицию?» Я отвечал в том духе, что у их страха глаза велики. Посмотрим, что будет дальше, тогда и предпримем меры.

А дело было так. После памятной пресс-конференции главного тренера футбольной сборной Павла Садырина и президента РФС Вячеслава Колоскова ко мне подошел некто Слушаев, колоритная фигура под сто кило. И вежливо пригласил на «собеседование» (именно так он выразился) к Отари Квантришвили, в прошлом борцу-вольнику, ныне президенту фонда социальной защиты имени Льва Яшина. Отари Витальевич сразу поинтересовался, почему обижаю его «братьев-футболистов», критикую в газете руководство РФС. Я отвечал: за «договорные» матчи в первенстве, конфликтную ситуацию в сборной и ряд других причин, перечисление которых заняло бы много времени. Любопытные с интересом внимали нашему разговору. Между тем мы явно не сходились во мнениях.

«Воспитательная беседа» длилась около часа. Коллеги-репортеры почти разошлись. На прощание Отари Витальевич благословил: «В спорте будешь разбираться, когда не станешь мне перечить. Вообще ты желчный, злой. Подумай. Иначе бить будем». Завуалированные, а подчас и открытые угрозы нет-нет да звучали в разговоре. На том и разошлись.

Читатель, наверное, задастся вопросом: какое отношение борец Квантришвили имеет к футболу и чьи интересы в данном случае представляет? Видимо, ларчик просто открывается. Андрей Слушаев доверительно сообщил мне, что едет со своим боссом на чемпионат мира в Америку. Вояж в Штаты состоится, конечно, не без помощи руководства РФС, а потому «социальная защита» чиновникам обеспечена. Не исключаю также, что мой давний оппонент Вячеслав Колосков, исчерпав аргументы, решил прибегнуть к помощи «сильных мужчин». Может быть, припугнут строптивого журналиста? Вероятно, подобные «разборки» ждут репортеров «Труда» и еженедельника «Футбол». В этих изданиях тоже не разделяют официальной точки зрения на проблемы популярной игры. И с ними обещал поговорить всесильный борец.

Вообще шантаж, угрозы — в стиле Отари Квантришвили и его команды. Мастер криминального жанра Лариса Кислинская в одной из публикаций привела запись своего телефонного разговора с Отари Витальевичем.

— Вокруг меня зреет заговор, — вещал в трубку Квантришвили. — Возможно, они что-то сделают с вами. Но предупреждаю, буду в этом не виноват. О чем сообщил в своем заявлении на имя прокурора Краснопресненского района Москвы.

Комментарии излишни. Даже алиби заготовил «сильный человек». Как будет на этот раз? Любопытна еще одна деталь. В уголовном деле о групповом изнасиловании, по которому в свое время проходил Отари, есть характерная медицинская справка. Согласно ей, атлета досрочно освободили из мест заключения, так как он «страдал вялотекущей шизофренией».

Если диагноз не снят, то господин Квантришвили недееспособен и не вправе возглавлять какие-либо фонды. Я не стал бы писать об угрозах в свой адрес, невелика персона. Чашу терпения переполнил аналогичный факт с футбольным арбитром, автором острых, проблемных статей и книг Марком Рафаловым.

В одном из столичных ресторанов молодчики Квантришвили пригрозили ему расправой, если он еще посмеет критиковать Колоскова и его соратников. Угрозу передали через коллегу Рафалова по судейскому цеху. Рафалов отреагировал спокойно. В самом деле, нас не запугать.

А социальная защита действительно необходима. Именно спортсменам, а не футбольным чиновникам. Чем быстрее осознает это господин президент фонда, тем лучше».

Подписал ли я себе, образно говоря, «приговор» данной публикацией? Отчасти. Спустя буквально считаные дни после выхода в свет статьи, снова — о, судьба, — довелось повидаться с Отари Витальевичем по окончании другой пресс-конференции, посвященной старту в Москве традиционного турнира «Кубок чемпионов Содружества».

Призы оспаривали команды бывших союзных республик. Отари не удостоил меня вниманием, хотя поприветствовал персонально едва ли не каждого журналиста, пожав моим коллегам руки.

— Дурной знак, когда Отари так себя держит, как бы не замечает человека, — отреагировал тогда Андрей Слушаев. — Наверное, он что-то задумал в отношении тебя, будь осторожен.

Я не очень-то придал значение словам Андрея, а зря. По прошествии двух-трех недель и вовсе успокоился: неужели снова пронесло?! Помню, Леша Перфильев, мой приятель-журналист из «Правды», тоже предостерегал: «Ты ходишь по лезвию ножа, эквилибристика может плохо кончиться. Они увезут тебя куда-то в лес и разрубят на мелкие кусочки. Их буквально захлестывает ненависть. Будь аккуратнее». Я прислушивался к советам неглупых, доброжелательно относившихся ко мне ребят. Но большей частью, наверное, подобные увещевания, хоть и не лишенные смысла, проходили мимо моего сознания.

…Дату нападения, судя по всему, тщательно планировали, и не случайно выбрали День защитника Отечества — 23 февраля. В эти сроки обычно проходили и проходят зимние Олимпийские игры. В 94-м они состоялись в норвежском Лиллехаммере.

Отари Витальевич, как позднее выяснилось, тоже туда отбыл, не знаю, правда, в качестве кого. Вроде как он не являлся представителем зимних видов спорта. Дескать, какие к нему претензии, он в период нападения на репортера за пределами страны обретался. Как говорится, с него взятки гладки.

Со слов очевидцев, видевших Отари на территории олимпийской деревни, он даже сокрушался по поводу случившегося, «очень сочувствовал бедному журналисту». Был возбужден и даже удивлен.

За день до расправы двое незнакомцев пожаловали на площадку перед нашей квартирой. Квартиру-то нашли, только журналисты народ не всегда уловимый. Рабочий день ненормированный, разъезды, встречи, интервью и прочее. Непросто отследить телодвижения. Но, если целью задаться, достичь ее можно. Перед ними стояла конкретная задача — найти журналиста и, по возможности, резать на «шашлык».

Сначала обнаружили не меня, а сына нашего, выходящего утром из квартиры, отправлявшегося на занятия в институт. Интересовались у него якобы соседями. Ясно, уловка, отговорка после неудачной попытки со мной «поговорить». Слава богу, сына не тронули. Сынку и в голову не пришло насторожиться визитом непрошеных гостей, кто знал, что последует дальше?

Почти ночь напролет делал какой-то материал для «Российской газеты», утром сдавать надо. Подводить не привык, старался к сроку сделать. Часов до трех ночи возился. Прилег отдохнуть ненадолго. Вставал очень рано, потому что еще до прихода в редакцию играл с друзьями в футбол. Буквально напротив редакционного здания спорткомплекс «Правды» располагался, в зале с полдевятого до десяти утра мяч гоняли. Для меня это святое, старался никогда не пропускать. Но дойти до спортзала не смог… по объективным причинам.

Станция метро «Савеловская», народ на работу идет. Многолюдье. Слышу гулкие шаги за спиной, спустя мгновение стало очевидно, какие-то пацаны бегут за мной.

— Извините, вы Матвеев? — вежливо обратились незнакомцы. — Нам необходимо поговорить с вами. Давайте в сторонку отойдем.

Вроде ни намека на последующие события. Вежливый тон явился отвлекающим моментом, я, можно сказать, «повелся» на это. Ну не могли же меня зарезать или застрелить при немалом стечении публики.

Отошли мы «в сторонку», то есть на противоположную сторону, под мост. Все равно людей-то полно, нас разделяло узкое полотно шоссе. Зачем я поплелся за ними? Хороший вопрос. Был, словно в полусне, говорил уже, допоздна заметку делал. Соображал в тот момент не очень быстро, реакция — замедленная. Только футбол мог «оживить». Оживили, точнее почти умертвили, лезвия бритв или ножей. Сначала оглушили ударом в голову, затем принялись резать лицо. Отбивался, как мог.

Вскоре лицо залилось кровью, ручьи текли с обеих щек, подбородка, руки. Бравые ребята, выполнившие заказ, отчаянно бросились наутек. Один скакнул на мост, другой бросился бежать через парковую аллею. Пути отхода, видимо, четко планировались.

Я тоже бегом вернулся на оживленный тротуар. Народ в ужасе шарахался от меня в стороны, людей можно понять. Мало ли, может, «разборки» мафиозные, на мне ведь не написано, что я — журналист. На тротуаре между тем стелился за мной настоящий кровяной шлейф.

Метнулся по обыкновению на станцию метро, там, на выходе, всегда медицинский пункт был. Но тщетно, упразднили. Паника немного нарастала, потоки крови, естественно, не ослабевали. Наконец, уже на улице, слава богу, рядом с метро нашлись медики, точнее одна медсестра. Кровь из меня ручьем хлещет, она, видите ли, данными интересуется, кто я да откуда. «Кровь-то остановите, потом все запишете», — говорю ей. Остановила.

Приехал за мной милицейский «уазик», чтобы доставить в Боткинскую больницу, ближайшую от места событий. Милиционер ругался напропалую, видимо, ему не привыкать к таким вещам на вверенной территории. Думал, бандит я. Надоело подобную публику по клиникам развозить. Узнав, что я журналист, немного притих.

В Боткинской пояснили, что не смогут профессионально, тонко зашить лицо. Нет подходящего инструментария. «Вряд ли поблагодарите нас за работу, в зеркале себя не узнаете». Спасибо медицинскому обозревателю «Российской газеты» Ирине Краснопольской. Она из семьи потомственных врачей. Связи, контакты у нее имелись, оперативно нашла классного хирурга в клинике имени Семашко.

Да, Сергей Меркулов, как я позднее узнал, входил в тройку лучших лицевых хирургов Москвы, считайте, страны. Сергей Яковлевич вообще универсал, он еще и замечательный стоматолог. Скромный, обаятельный, прямодушный. С некоторым скепсисом взирал на мою изрезанную физиономию. Конечно, праздник испортил. 23 февраля народ почти в любом коллективе собирается, отмечает, опрокидывает по рюмашке. А тут меня привезли.

Ну как врач-профессионал мог отказать больному? К тому же его беспокоили из правительственной «Российской газеты».

Еще в Боткинской заверили: зашьют лицо и отпустят. Какой смысл держать? Я понадеялся на такой исход. Ан нет. Операция затянулась на шесть с половиной (!) часов. Коллеги из газеты, поспешившие меня проведать, не вынесли многочасового ожидания, в тот день не смогли пообщаться.

Яковлевич, как я любя называл своего спасителя, продержал меня в клинике почти пару недель. Неизбежный в подобных случаях срок. Острие бритвы или ножа, как сказал мне лечащий доктор, прошло буквально в трех миллиметрах от глаза. Остальные порезы как бы не в счет. Шрам через всю левую щеку, конечно, остался. На правой — тоже следы от порезов. Подбородок надрезан, палец правой руки пострадал, когда пытался отбиться от нападавших. В конце концов, сам напросился, предостерегали ведь добрые люди.

Меня едва удержали от побега из клиники, рвался на работу. Хотел непременно продолжать «мочить» на страницах газеты всяких проходимцев, мафиози, бандитов, воров. Это уже характер, ничего не поделаешь. Попытка запугать журналиста Матвеева провалилась. Лишь подвигла меня делать заметки еще острее, скандальнее, ироничнее, если угодно, саркастичнее. Пожалуй, все, чего добились мои оппоненты.

Футбольный босс Колосков после очередной моей громкой публикации только руками развел во время пресс-конференции. Что-то буркнул себе под нос типа «ему преподали урок, а он все продолжает». Еще как продолжил! Об этом рассказ впереди.

Собственно, и до случившегося я, без ложной скромности, был заметным в спортивной журналистике человеком. После устроенной бандитами резни внимание к моей персоне только возросло. Как ни странно на первый взгляд, прежде всего, со стороны западных журналистов. Едва ли не в очередь выстраивались за интервью, как в 90-х, так и в 2000-х годах тоже.

От шведского телевидения до американской компании Эн-би-си. Не считая печатных изданий — французских, немецких, итальянских, голландских и прочих. Позвонила даже девушка из канадского радио. «А вам-то я зачем нужен, вроде Канада — хоккейная держава, инцидент произошел в большом российском футболе».

Уроженка Канады нашлась, что ответить. Дело, по ее словам, отнюдь не в футболе или хоккее. У нее тема: противостояние журналиста и спортивной мафии. Что ж, пришлось ехать в пресс-центр российского МИДа, рядом с метро «Парк культуры». Кофейку с ней попили, часа полтора задавала разные вопросы.

Конечно, подключились и российские СМИ. Телевидение, в том числе. «ТВЦ», «НТВ». В 2009-м на канале «РЕН ТВ» сразу в двух выпусках шла речь о преступной деятельности отечественных околоспортивных группировок. Сначала известный журналист Игорь Прокопенко в своей программе «Военная тайна» поставил сюжет обо мне. Следующим утром полная версия произошедшего со мной вышла на «РЕН ТВ» в программе «Громкое дело» с ведущей Ольгой Сотиной.

А с главным редактором «Российской газеты» Натальей Полежаевой я рассорился в пух и прах. К сожалению, характерные люди, насколько я заметил, не всегда уживаются в коллективе. Мы разошлись с ней, причем кардинально, в оценках политических событий. Она приветствовала бомбежки бравой российской авиации, например, обычных рынков в Грозном, где торговали-то в основном русские бабушки с дедушками. Душераздирающие кадры разрушений смотреть тошно было. На общередакционных летучках призывал не публиковать всякую чушь, прекратить нагнетать истерию. Меня не услышали. Тогда я отнес публикацию с резкой критикой происходящего в «Московский комсомолец». Там я начинал работать в свое время как журналист. Да еще «полил» в материале недальновидное, на мой взгляд, руководство «РГ».

Разумеется, сразу стал «врагом народа» в коллективе правительственной газеты. Понаехали западные репортеры, особенно усердствовало Шведское телевидение, они уже давно со мной общались. В общем, ушел из «РГ», в подобной обстановке работать не представлялось возможным. Ни о чем не жалел. Ни тогда, ни позже.

Когда относительно зажили мои болячки на лице, меня позвали на стажировку в Америку, осенью того же, 1994 года. Отправился я за океан не один, а в составе делегации российских журналистов. В частности организовали встречу с тогдашним директором ФБР Джимом Муди… Ну, фамилия у него такая, не виноват человек.

Меня очень интересовала деятельность этнических преступных группировок, в том числе грузинских, на территории Штатов. Их связи с оставшимися в России «побратимами». На фамилии Квантришвили мой собеседник вдруг запнулся, стал лепетать нечто бессвязное и, по сути, свернул разговор. Тема оказалась слишком неудобной для главы ФБР. Почему? Для меня осталось загадкой. Неужели Отари и его ребята слыли настолько «крутыми» далеко за пределами России, что об их «подвигах» не решился рассказать босс могущественного правоохранительного ведомства? Просто жуть брала: с кем я, практически в одиночку, воевал на страницах отечественной печати? С сущими монстрами?

Надо признать, не случись несчастья с Отари, вы сейчас не читали бы эти строки. Бравада здесь неуместна. Силы слишком не равны. Но не мог я молчать, и не важно — тогда ли, сейчас. Говорил уже — характер.

Тишкова убили. И забыли

Кстати, перед уходом из «Российской газеты» кое-что успел опубликовать. Но прежде вот о чем. Пока лежал в больнице, кто только не посетил меня. Сотрудники регионального управления по борьбе с организованной преступностью, оперативники районного отделения милиции, на территории которого произошло нападение. Все чуть ли не били себя в грудь, обещали непременно поймать негодяев.

Заверили: дескать, уже нашли спортзал, где преступники тренируются, осталось отследить их присутствие. И самая малость — отловить, предать суду и тому подобное. Песня, да и только. Еще сказали, что дело о нападении на журналиста «РГ» взял под свой личный контроль министр внутренних дел Виктор Ерин. Выглядело все очень-очень солидно.

Шло, однако, время, результат — нулевой. В общем, мне надоело ждать, и я отправился расследовать дело сам. В середине июня (94-го) после общения с представителями правопорядка, в частности следователями, откликнулся на страницах «Российской газеты» ироничной публикацией под заголовком «Моя милиция себя бережет». Выдержки из нее вам привожу.

«…Как идет следствие, можно лишь догадываться. Кстати, следователь Александр Нанка «проявился» лишь недели полторы назад (публикация, напомню, от 17 июня). Он звонил мне домой, выяснял адрес Института имени Семашко, там меня оперировали. Друзья потешались, предполагая, что у бедной милиции нет простейших телефонных справочников.

И вот на днях приглашают в управление внутренних дел «Савеловское», на территории которого произошло нападение. Сижу в кабинете следователя Нанка. Узнаю, адресом клиники интересовались не зря, оказывается, нужно провести судмедэкспертизу. Спустя четыре месяца!

Еще уясняю, что уголовное дело № 013714 от 2 марта по статье 108, часть 1 («умышленные тяжкие телесные повреждения» — срок лишения свободы до восьми лет) вел прежде другой специалист — Виктор Леонов. Он подготовил постановление «о приостановке дела» (датируется 2 мая). Формулировка? «В связи с не установлением лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности».

Мне в тот день везло. В комнату, где я беседовал с Александром Нанка, вошел сам Виктор Леонов. Познакомились. Спросил у Виктора, какие трудности возникли по ходу следствия.

— Видите ли, я специалист по так называемым очевидным делам, а ваш случай слишком неочевиден, — молвил следователь.

Из сказанного понял: «очевидное дело» — это когда бандит глумится над жертвой и ждет, что его накроют на месте преступления. Тогда можно блеснуть — раскрываемость моментальная!

Правда, с выводами «специалиста» Леонова не согласился межрайонный прокурор, советник юстиции Е. Залегин: «Указанное решение подлежит отмене, так как по делу не проведено ни одного следственного действия». И назначил срок сыщикам — 20 июня. Они, легко понять, не спешат.

А милиции, оказывается, я понадобился затем, чтобы заполнить, наконец, протокол допроса свидетеля и зафиксировать, что я — «лицо потерпевшее». На прощание последний вопрос: где располагается Институт имени Семашко? Я с интересом посмотрел на следователя Нанка: не шутит ли? Нет, спрашивал вполне серьезно…»

На этом повествование оборву, резюмируя: так «блистательно» трудится наша милиция. Тот мой визит к сотрудникам правоохранительной системы был отнюдь не последним.

Мягко говоря, непростые взаимоотношения с Отари Квантришвили завершились неожиданным образом. 5 апреля 1994 года наемный убийца несколькими выстрелами смертельно ранил колоритного лидера криминального мира. Случилось это на выходе из Краснопресненских бань, где Отари Витальевич любил проводить свой досуг. Следующим утром «авторитет» планировал отправиться в Рим на чемпионат мира по вольной борьбе.

Мое отношение? Не ликовал, но и, откровенно говоря, не сокрушался по поводу его кончины. Безусловно, почувствовал некоторое облегчение, глупо скрывать. Морально-психологический прессинг с его стороны был нешуточным, на кону стояла если не жизнь моя, то как минимум здоровье. Судя по шрамам на лице. К слову, в определенный момент думал, что это такое изысканное «мочилово» — изрезать человека на «шашлык». Пусть он сдохнет в муках по дороге в клинику. От потери крови. Совсем не исключаю подобного варианта. Но я, однако, выжил.

«Прессовать» меня дальше без Отари, видимо, не решились. Во всяком случае, настолько, чтобы вовсе устранить. Хотя «душиловка» отчасти продолжилась. Подробности позже. Люди сведущие утверждали, что именно Квантришвили «тормозил» расследование о нападении на меня, он был на дружеской ноге с начальником того самого управления внутренних дел «Савеловское».

Казалось, роль Квантришвили исчерпана. Во всяком случае, в истории отечественного футбола личности подобного масштаба более не появлялось. Но криминальные меценаты различного калибра продолжали и ныне продолжают «опекать» популярную игру.

…Бог мой, как же «убивалась» по поводу кончины Отари известнейший тренер отечественных фигуристов Елена Анатольевна Чайковская. Будто родной ей человек умер! «Московская правда» дала огромный, на всю газетную полосу, снимок почившего борца-вольника, снабдив его соответствующей «проникновенной» подписью.

И Елена Анатольевна, образно говоря, слезу пустила, выразив словесно вселенскую утрату. Поистине «великий» человек умер. Тот самый пример, как некоторые, с позволения сказать, газетчики, в том числе деятели большого спорта, в буквальном смысле «покупались» на подачки. Часто дурно пахнущими, на мой взгляд, купюрами.

Ладно дело о нападении на меня не раскрыто. Я как-то смирился. Главное, живым остался, хотя изрядно потрепанным той историей. Ничего не слышно ныне о попытках донести до общественности имена, фамилии убийц классного игрока, очень неплохого телекомментатора и просто замечательного человека Юрия Тишкова. До сих пор сердце кровью обливается от такой потери.

В январе 2003 года «отморозки» напали на него недалеко от дома, где Юра проживал с женой и тогда еще маленьким сыном. Нанесли ему десятки колющих ударов всякого рода заточками. Очевидное спланированное убийство кому-то неугодного человека.

Сегодня сын безвременно ушедшего Юрия уже студент одного из столичных вузов. Вдова — Елена и мама футболиста — Галина Григорьевна, равно как коллеги, друзья Юрия, до сих пор не знают фамилий убийц их любимого сына, мужа, отца, товарища. Возможно, догадываются, кто мог это сделать, но следствие, прокуратура по сей день не обнародовали фамилии уродов. Взываю к господам следователям, прокурорам. Зачем вы вообще нужны, если ничего, по сути, не предпринимаете?!

Рискую снова нарваться на неприятности, но постараюсь докопаться до истины. Обязательно потревожу, видимо, впавших в летаргический сон деятелей правопорядка. Пусть четко представляют, что мы не позволим «похоронить» очередное, как в моем случае выразился горе-следователь, «неочевидное» дело. Хватит уже имитировать бурную деятельность — хотя они перестали даже имитировать — пора работать и довести расследование до логического завершения.

К сожалению, я не был знаком с Юрием Тишковым лично, но иногда звонил ему с просьбой прокомментировать то или иное событие футбольной жизни. Никогда мне не отказывал, не ссылался на занятость, хотя бездельником не слыл. Уже по окончании карьеры игрока по причине травмы он от души возился с пацанами ДЮСШ «Торпедо», комментировал футбольные поединки на телевидении. Редкий случай: я наслаждался его репортажами, ждал их, внимал глубокому анализу, непосредственному восприятию.

Невольно восхищался: какой чистый парень! Когда, например, в беседе со мной он непритворно возмущался действиями руководства стадиона имени Эдуарда Стрельцова. С его слов, побегать на сочной травке пускали мужиков из близлежащего казино «Кристалл», а местных пацанов гоняли, словно бездомных собак, не подпускали их к арене на пушечный выстрел. Позиция Юры близка, понятна всем нормальным людям: о каком развитии футбола может идти речь при столь откровенно скотском отношении к детям, юношам?

Вот такого светлого человека не стало. Об аморфности представителей правоохранительной системы я упомянул. Пытался и пытаюсь анализировать ситуацию с убийством Тишкова. Изложу свою версию событий. На мой взгляд, она в чем-то схожа с той, что имела место в истории с устранением бывшего гендиректора футбольного клуба «Спартак» Ларисы Нечаевой.

Там даже не версия, а целый документальный детектив, бумагами я полностью располагаю. Обязательно расскажу вам, как мафиози, проникшие в самую популярную российскую команду, творили беспредел.

Но пока продолжу о Тишкове. Не надо ничего придумывать, «накручивать», выдвигать умопомрачительные версии, к реалиям не имеющие отношения. И не надо быть глубоким аналитиком, чтобы логично сопоставить обыденные, на первый взгляд, вещи. Ниточка данного преступления, как и в случае с Нечаевой, почти наверняка ведет в тогдашний футбольный клуб «Торпедо-ЗИЛ» (еще ранее «Торпедо-Металлург», позднее ФК «Москва»).

Возможно, то была месть Юрию за организованный им переход из «Торпедо-ЗИЛ» полузащитника Дмитрия Смирнова в стан конкурентов, московский «Спартак», в декабре 2002 года. Сама история перехода сопровождалась громким скандалом, представители «Торпедо» даже судились с игроком из-за принятого им решения. Но проиграли судебное разбирательство. Вскоре последовала кровавая развязка. Били Юру заточками уже в январе 2003 года, сопоставьте даты.

Имеются и другие косвенные улики. Скорее психологического свойства, нежели фактического приложения. Незадолго до процедуры представления зиловской команды к очередному первенству (как раз 2003 года) мне довелось пообщаться с легендой нашего футбола Валентином Козьмичем Ивановым. Он входил в руководящий штаб торпедовцев. Разговор, в том числе, зашел о безвременно ушедшем Юре Тишкове.

Валентин Козьмич отличался, скажу так, неровным характером. Тут, однако, популярный в прошлом игрок превзошел мои ожидания. При одном только упоминании фамилии Тишкова из уст футбольного мэтра буквально вырвалась ничем неприкрытая злоба. «Да этот Тишков прятал от нас Смирнова. Сказал ему: не вылезай из дома, пережди, и будешь в «Спартаке», — с перекошенным от негатива лицом вспоминал знаменитый игрок 60-х.

Добавлю еще штришок. Президентом тогдашних торпедовских команд подвизался весьма одиозный Юрий Белоус. Он и мне, к слову, в 96-м, пытался грозить, прозрачно намекать на возможную расправу — когда я поймал его фактически на спекуляции билетами на матчи предстоящего Евро с участием российской сборной.

Билеты в то время распространяла пресловутая компания «Инфобанк Спортмаркетинг», интересы которой как раз представлял Белоус. В своей заметке в газете «Труд» я разоблачил намерения проходимцев от футбола. Что, разумеется, очень не понравилось сотрудникам компании. Они, что называется, «толкали» заветные билетики отечественным болельщикам втридорога. Тем самым грубо нарушая все мыслимые пункты регламента УЕФА.

Вернусь, однако, к услышанному мной от Валентина Козьмича Иванова о Юре Тишкове. Признаться, резануло тогда неприятно. Что невольно еще больше подвигло к размышлению о том, что нить преступления ведет именно в торпедовский клуб. По аналогии с более ранним по времени убийством Ларисы Нечаевой. Там-то как раз многие обстоятельства, в том числе и документальные свидетельства, говорят о том, что следы явно ведут в сам футбольный клуб «красно-белых». Это убийство тоже не раскрыто.

Вышесказанное позволяет сделать вполне конкретный вывод: косвенные и некоторые прямые улики, которыми располагаю, свидетельствуют о тотальной коррупции в правоохранительной системе страны.

Устранение той же Нечаевой тщательно планировалось. Прежде всего в том смысле, что предполагаемое преступление заранее оплачивалось дельцами от футбола. Деньги предназначались местным силовикам (в данном случае Владимирской области). Чтобы они не очень рвались расследовать убийство одного из ключевых спартаковских боссов.

Они и так, откровенно говоря, не усердствовали, а за деньги готовы были вовсе похерить дело. Между прочим, убийцы беспрепятственно покинули свои обжитые места в Московской области, им просто дали уйти. Ниже расскажу, как это удалось провернуть. Чего только не сделаешь за деньги!

Почти не осталось сомнений: по той же схеме устраняли Юру Тишкова, прекрасно зная, что заказчики и убийцы останутся безнаказанными. Хотя к разряду нераскрываемых это преступление никак не отнести.

В стране функционирует масса прокуратур, несметное количество следственных комитетов, МВД с ФСБ, а толку — ноль. Во всяком случае, применительно к большому спорту. В этой сфере заказчики, исполнители преступлений просто-таки неуловимы. Насколько надо не уважать себя и страну в целом! Упрек, даже медицинский диагноз, державе, в которой все мы с вами живем. Прежде всего начальникам правоохранительной системы. Да и высшему политическому руководству России тоже.

Расправа с Нечаевой

Рассказ-прелюдия о кончине бывшего генерального директора столичного «Спартака» уже прозвучал. Теперь подробности. Зачем я все это публикую? Хотел бы как минимум обратить внимание сотрудников правопорядка на нераскрываемость преступлений в спортивной среде, за редчайшим исключением. Сколько будем еще терпеть творящийся беспредел, бултыхаться в «болоте»? Даже громкие убийства не раскрываются. Расстрел Нечаевой, ее друзей — куда уж громче? Воз и ныне там.

Не собираюсь идеализировать погибшую от рук бандитов женщину. Весьма экзальтированная дама, пациент, кстати, психушки. Характеризует человека, не правда ли? Рассказали историю, в достоверность которой верится с трудом. Однажды Лариса Геннадиевна поссорилась с соседом в обычном многоквартирном доме. И в приступе ярости, мести… замуровала бедолагу в его жилище. Входную дверь «обидчика» рабочие, по ее указанию, обложили кирпичной стеной. Ни зайти в квартиру, ни выйти из нее. Вам смешно? Соседу не очень. Пришлось ему звонить во все мыслимые инстанции, чтобы вызволить себя из фактического плена.

Но в плане деловом вменяемая тетенька. 14 июня далекого теперь 1997 года незадолго до футбольной встречи спартаковцев с нижегородским «Локомотивом», в подтрибунном помещении столичного стадиона «Локомотив» в Черкизово мы с ней, по обыкновению, поприветствовали друг друга, обменялись несколькими фразами. Разве мог я в тот вечер предположить, что вижу Ларису Геннадиевну живой и невредимой в последний раз?

Короткое лирическое отступление. Как-то от коллеги услышал: мол, ты работаешь на «сливах», ума здесь много не требуется. Пиши себе и пиши. Термин «слив» в журналистике предполагает, что репортеру приносят в «клюве» готовую фактуру. И он начинает «резвиться», выплескивая предоставленную информацию на страницы печатных изданий, иногда озвучивая ее на телеэкранах и в радиоэфире.

Нет, господа, я подобным образом никогда не работал! Мне что-то если и доставалось, то с немалым, сказал бы даже каторжным, по меркам журналистики, трудом. Никто мне ничего не приносил готовенького. Пожалуйте, товарищ Матвеев, ознакомьтесь, публикуйте. Слишком упрощенное, во многом дилетантское представление.

Да, я знал, по возможности, где и у кого следует искать интересующую меня информацию. Например, поклялся себе во что бы то ни стало раздобыть компромат на управленцев футбольного «Спартака», слишком им не доверял, видел, что за публика там обосновалась. Типичные мафиози.

Но документами до поры до времени не располагал. Начал посещать пресс-конференции в силовых ведомствах, заводил знакомства, общался. Очень непростая предварительная работа, занявшая, извините, годы. А к «Спартаку» у меня, уже говорил, особое отношение, любимая команда с детства. В глаза бросалось, интуиция подсказывала: что-то, мягко говоря, нечисто в недрах популярного клуба. Документы, наконец, мне дали. Это заняло, не поверите, целых пять лет!

Вообще я пятилетками выдавал скандалы. Так вышло. В 98-м раздобыл, разумеется, не без помощи сотрудников налогового ведомства, изобличающую фактуру финансовых злоупотреблений чиновников Российского футбольного союза. Спустя еще пяток лет, в 2003-м, разжился документами, подтверждавшими масштабное воровство в любимом мной футбольном «Спартаке».

Примерно столько же времени пришлось убеждать известного судмедэксперта, чтобы он поделился со мной бумагами про убийство Ларисы Нечаевой. Всего, как видите, ни много ни мало, около 15 лет ушло. Немалый кусок жизни любого из нас. А кто-то говорит о «сливах». Думаю, этот человек не представляет себе истинной подоплеки сказанного.

Итак, продолжу рассказ о буквально зверском убийстве Нечаевой, ее друзей. Согласно документам, около двух часов дня 15 июня 1997 года в дачном домике поселка Таратино Владимирской области началась стрельба. Двумя выстрелами в живот и голову была застрелена сама генеральный директор. Пули в лицо и голову получила также подруга Нечаевой Зоя Рудзате. Родного брата Ларисы — Геннадия Сорокина — ранили в шею и правое предплечье, он выжил лишь чудом.

Четвертому участнику драмы, знакомому Ларисы Нечаевой — Валентину Полякову, несказанно повезло. В момент нападения бандитов он беззаботно спал в бане дачного домика, даже не услышав роковых выстрелов. Валентин вызвал «скорую помощь» и милицию, когда окровавленный Геннадий Сорокин докричался, наконец, до своего дремавшего приятеля. На посту генерального директора «Спартака» Лариса Нечаева проработала неполных три года…

Самое поразительное в этой истории то, что личности убийц стали известны следствию практически сразу. По рассказам Сорокина и Полякова, их компания из четырех человек отправилась на дачу Нечаевой в поселок Таратино накануне вечером, 14 июня, сразу по окончании матча с участием «Спартака» и нижегородского «Локомотива». Отдохнуть, пивка попить. Лариса и Зоя в 12 часов дня 15 июня поехали на машине за очередной порцией алкоголя. На обратном пути их уже сопровождал красно-оранжевый «Москвич». В его салоне и находились убийцы.

«Теплая» беседа завязалась в домике Ларисы. Преступники сообщили жертве, что ее убийство заказано, откупиться она может только солидной суммой — в сто тысяч долларов. Нечаева обещала удовлетворить требование налетчиков, когда вернется в Москву. При ней не было таких денег. Тогда последовали выстрелы.

Во время допроса чудом выживший Сорокин опознал стрелявших. Это были некий Алексей Здор, ранее не судимый, и Владимир Теношвили, дважды отбывавший сроки заключения. Более опытный Теношвили направлял руку товарища. Преступникам всего по 26 лет, оба уроженцы подмосковного города Лыткарина.

Поиски убийц, как ни странно, не дали результата, хотя они, судя по оперативным данным, не особо и скрывались.

— Силами сотрудников УВД Владимирской области и ОВД города Лыткарино организованы засады, — сообщал в Генеральную прокуратуру РФ начальник отдела криминалистики Владимирской областной прокуратуры А. Лаврухин. — При отработке связей установлено следующее: по показаниям Чебушевой Елизаветы Борисовны, проживающей в городе Лыткарино, последний раз Теношвили видели 17 июня за рулем «Мерседеса». До этого Теношвили вместе с Чебушевой ездил по городу Лыткарино на машине марки «ВАЗ-2108».

Вот так, спустя буквально пару дней после выстрелов, один из преступников запросто разъезжал по малюсенькому городку, где почти каждый знает друг друга. Видимо, милицейские засады не сработали. Еще, как зафиксировано в обзорной справке о проделанной работе по раскрытию убийства Л. Нечаевой, в 16 часов 15 минут Теношвили был доставлен своим отцом в больницу Лыткарино и помещен на стационарное лечение с диагнозом «аллергия».

Следующим утром при обходе «аллергика» уже не обнаружили на больничной койке… А при проверке оперативниками особо близких связей по месту жительства установлено, что сожительница Теношвили, Ирина Карпенко, 22 июня 1997 года рейсом № 1139 вылетела в Краснодар с молодым человеком, по приметам очень похожим на разыскиваемого Теношвили. Однако ни самого убийцу, ни упомянутую Карпенко в Краснодаре не нашли.

Между тем следы его напарника, Алексея Здора, затерялись где-то в Сочи. Затем, по словам очевидцев, обоих преступников видели в Дагестане и Чечне. Безусловно, кто-то им сильно помог замести следы. Представляется, что в большей степени это «заслуга» бравых милиционеров Владимирской области, на территории которой и произошла трагедия.

Из протокола допроса Олега Романцева по уголовному делу об убийстве Ларисы Нечаевой:

— Какой-либо тревоги, озабоченности за свое здоровье и жизнь Нечаева в последнее время не выказывала. С ней встречался крайне редко. В офисе клуба я бываю всего раза два в месяц. Полностью доверял Нечаевой как специалисту и не вникал в ее деятельность. Каких-либо причин убийства, связанных с работой Ларисы, я не вижу. Проверки финансового состояния команды не выявили существенных нарушений.

На самом деле убийство Ларисы Нечаевой явилось еще одним гвоздем в крышку гроба «народной команды». Основным гробовщиком родного клуба стал именно Романцев, самый именитый в новейшей российской истории футбольный специалист (хотя с подобным утверждением может поспорить Валерий Газзаев, выигравший с ЦСКА европейский Кубок УЕФА).

В период правления Романцева «Спартак» оказался на краю пропасти: начался и продолжился исход, зачастую абсолютно неоправданный, лучших мастеров, а клубные финансы пребывали в плачевном состоянии.

Теперь напрашивается однозначный вывод: безосновательно продавая своих лучших игроков, тогдашние спартаковские боссы набивали собственные карманы хрустящими купюрами. Тем же образом осели миллионы наворованной ими же валюты от выступлений команды в Лиге чемпионов, Кубке УЕФА в зарубежных банках. Люди откровенно криминального толка прочно обосновались в недрах популярной команды.

Сам же Романцев неизменно бравировал: он сам-де привел их в славный коллектив. Дескать, у его соратников прочная репутация солидных бизнесменов. Команда между тем хирела на глазах. Обескровленная в кадровом и финансовом отношениях, она скатывалась на позорные для себя места в турнирной таблице российского первенства.

Те же финансовые нарушения, о которых говорил Олег Романцев на допросе, оказались настолько «несущественными», что в марте 2003 года Генеральная прокуратура РФ по представлению ФСНП России возбудила уголовное дело в отношении всего руководства «Спартака»: президента и главного тренера Олега Романцева, его зама Григория Есауленко, генерального директора Юрия Заварзина и главного бухгалтера Павла Панасенко.

Основные претензии налоговиков — уклонение от уплаты налогов в особо крупном размере. Спартаковцы в процессе всякого рода финансовых махинаций задолжали казне более 1,5 миллиона долларов. Обвинение предъявили почему-то одному только Есауленко. Романцев и Заварзин проходили в качестве свидетелей.

Фигуранты преспокойно разгуливают на свободе по сей день, хотя улик против них более чем достаточно. У дельцов, разваливших «Спартак», разворовавших клубную кассу, нашлись солидные, облеченные властью покровители из многих властных структур: администрации президента страны, МВД, ФСБ, Счетной палаты. Они, как водится, «затормозили» процесс.

Тот же Романцев, по его словам, будучи президентом клуба, не вникал в суть финансовых вопросов. Если и вникал, то исключительно по причине собственных шкурных интересов. Сколько ему может причитаться дивидендов от тех или иных сделок, которые проворачивал вездесущий помощник Григорий Есауленко.

Клубные деньги «Спартака», заработанные футболистами в различных турнирах, рассылались на разные счета по всему миру — от Европы до Америки и Австралии. Совсем не бескорыстно для господ Романцева, Есауленко, Заварзина и иже с ними. Как тут было не поживиться: «Спартак» ворочал миллионами, выступая в самом престижном клубном турнире Европы — Лиге чемпионов. Многочисленные спонсоры также щедро осыпали «красно-белых» солидными бонусами, подарками. Денежные вливания текли полноводной рекой. Здесь как раз и требовался рачительный хозяин, но…

Из протокола допроса по уголовному делу генерального директора частного охранного предприятия «Скат» Александра Воронова:

— 6 июня 1997 года (за девять дней до убийства) во второй половине дня нам позвонила женщина, представившаяся генеральным директором футбольного клуба «Спартак» Нечаевой Ларисой Геннадиевной. Он сказала, что хотела бы переговорить по вопросу ее личной охраны, знакомые рекомендовали нанять профессиональных охранников. Мы договорились, что с 16 июня у нее будет постоянная охрана, заключили официальный договор. На том и расстались.

Лариса Нечаева не дожила до «всесильной личной охраны» всего один день.

Верх лицемерия, очевидной неразборчивости: после кончины своей соратницы Романцев подписал доверенность, в тексте которой черным по белому доверял распоряжаться деньгами «Спартака» именно Есауленко. И новоиспеченному генеральному директору Юрию Заварзину. Они и распорядились, сделав команду, по сути, банкротом, рассовав спартаковскую валюту на свои личные зарубежные счета. Позднее, на пресс-конференции, посвященной отставке Романцева, новый президент «красно-белых» Андрей Червиченко рассказал народу душераздирающие вещи, привел убийственные факты. Например, все данные о финансовой деятельности знаменитого клуба попросту стерты из компьютеров его прежними руководителями. Не правда ли, яркое свидетельство финансовых махинаций.

Не учли только расхитители, что документами располагают специалисты соответствующих ведомств. Они, как уже вам рассказывал, спустя время отдали бумаги мне. Выдержки из них буду еще цитировать. Так что совсем замести следы бывшему руководству «Спартака» не удалось.

Пока еще немного про убийство Нечаевой.

— Несмотря на то что я работал вице-президентом, правом подписи под документами не обладал, — заверял следователей одиозный Есауленко. — Поэтому все дела по покупке и продаже футболистов вела Нечаева. Именно она в основном занималась финансовыми вопросами под контролем О.И. Романцева. Личных счетов в банке у меня не было и нет, механизма перечисления денег от покупки и продажи игроков не знаю, так как этим, повторюсь, занималась Л.Г. Нечаева.

Однако именно подпись Есауленко почему-то стоит почти на всех контрактах игроков, которых «Спартак» либо приобретал, либо продавал в другие команды. Наверное, Нечаева пыталась вмешаться. Судя по всему, безуспешно.

Вот текст анонимного письма в адрес следственного комитета ФСБ России. Датировано оно 14 июля того же 1997 года, то есть месяцем позже кончины Нечаевой. Письмецо проливает свет на взаимоотношения, сложившиеся внутри «ну очень дружного, даже монолитного коллектива».

«Я хорошо знаю ситуацию, сложившуюся вокруг «Спартака», — сообщает аноним. — Лично знаком с людьми, ответственными за судьбу популярной команды. Произошло там следующее. До прошлого года деньги, приходящие в клуб от продажи футболистов, а также спонсорские средства ложились на личные счета Г.В. Есауленко. И всеми финансовыми операциями негласно ведал он. До какого-то момента Олег Романцев верил, что деньги на личные счета кладутся якобы для того, чтобы уйти от налогов, и т. д.

Человек Олег Иванович хороший, но алкоголик. Поэтому заморочить голову ему несложно, устраивая бесконечные попойки с выездом на дачу. Некоторое время назад он стал догадываться, что с деньгами творится что-то неладное. Тогда Романцев уговорил Нечаеву прийти на работу в клуб. Когда она вникла в происходящее, то соответственно во всем разобралась. Была умной, дотошной женщиной.

Где-то полгода назад в клубе произошел внутренний скандал, когда Г.В. Есауленко чуть не выгнали с работы. Нечаева пыталась лишить его финансового влияния. Скорее всего, убийство заказал Есауленко, организатором явился его друг и «крыша» чеченец Турпало»[1].

Становится понятным круг вероятных заказчиков убийства Ларисы Нечаевой. Дальше я приведу текст официальной рабочей записки достаточно высокопоставленного сотрудника внутренних дел. Вы лишний раз убедитесь, что это не мои журналистские выдумки, «импровизации» писателя, а вполне достоверные сведения. Ссылаюсь-то на реальных людей, работавших, может до сих пор работающих, в правоохранительных структурах.

В записке содержатся не только факты касательно убийства гендиректора. Но и любопытнейшая констатация возможного подкупа, шантажа людей из футбольной среды. Например, нюансы организации «договорных» матчей в российском первенстве, к чему криминальные представители «красно-белых», наряду с «коллегами» из других команд, имели самое непосредственное отношение.

Итак, вот что сообщает старший оперуполномоченный ГУУР МВД России подполковник милиции А. Деркач начальнику того же ведомства генерал-лейтенанту И. Храпову:

«Докладываю, что в ходе проведения мероприятий по выявлению вероятных заказчиков убийства генерального директора футбольного клуба «Спартак» установлено следующее. Вице-президент клуба Г.В. Есауленко после смерти Л.Г. Нечаевой исполняет обязанности директора.

Работая вице-президентом, Есауленко занимался приобретением и продажей футболистов. Часть вырученных от продажи денег он присваивал. Есауленко выделялись средства на организацию судейства в заказных матчах. Он о расходовании денег ни перед кем не отчитывался. С приходом Нечаевой Есауленко стали отстранять от вышеназванных обязанностей. На этой почве у них неоднократно происходили конфликты. Есауленко тоже предпринимал попытки отстранить Нечаеву от занимаемой должности. В большинстве своем сотрудники клуба выступали на стороне Нечаевой.

Кроме этого, Есауленко неоднократно видели в компании братьев-чеченцев Атлангириевых — Турпало и Мовлади. Последний находился в местах заключения вместе с подозреваемым в убийстве Владимиром Теношвили. Братья Атлангириевы являются учредителями ресторана «Разгуляй». Есауленко имеет в ресторане «свою долю». Он поддерживает связи с лидерами люберецкой ОПГ и в своей коммерческой деятельности пользуется услугами чеченцев.

В футбольном клубе «Спартак» Есауленко наиболее близок с исполнительным директором М. Коротковым и менеджером А. Хаджи. В случае возникновения каких-либо проблем Есауленко старается выехать за пределы России, в основном в Испанию».

Не правда ли, почти исчерпывающая характеристика одного из самых одиозных в тогдашнем российском футболе деятелей. Не только в масштабах отдельно взятого, пусть и очень знаменитого, популярного в народе клуба. На просторах всей футбольной России, власти которой благосклонно взирают на их преступные деяния.

Уроженец Ростова-на-Дону Есауленко и поныне беззаботно живет и «трудится». Одно время был у него какой-то совместный бизнес со швейцарцами, как он мне хвалился. Еще мягко так предостерег, хотя и со зловещими в голосе нотками: «Леша, зачем ты ворошишь старое, ни к чему это». Дал ему понять: дескать, гуляй, Гриша. Разберусь, что и как ворошить.

Процитирую, однако, еще кое-какие выдержки из той самой записки подполковника Деркача своему начальству. Холодок по коже пробегает, когда вчитываюсь в строчки доклада.

«Исполнительный директор футбольного клуба «Спартак» М.В. Коротков (по версии милиционеров, один из вероятных заказчиков убийства Нечаевой. — Прим. А.М.) поддерживает отношения с лидером ОПГ г. Лыткарино Валерием Силенок. Силенок знаком с разыскиваемыми Здором и Теношвили, расстрелявшими Нечаеву. Коротков открыл на территории клуба несколько киосков по торговле сувенирами. Нечаева взяла эту торговлю под свой контроль, и Коротков лишился неконтролируемого дохода.

В обязанности менеджера-администратора А. Хаджи входит приобретение спортивной формы, другого инвентаря. На эти цели Хаджи получал денежные средства, но спортивные принадлежности покупал более низкого качества, оставшиеся от сделок средства присваивал.

Нечаева стала самостоятельно приобретать инвентарь, пытаясь заключить контракт с фирмой «Пума». Хаджи, Есауленко и Коротков выступают против такого шага. Хаджи поддерживает связи с лидерами люберецкой ОПГ, которых он приводит на матчи «Спартака» и предоставляет им лучшие места на трибуне. Нечаева подозревала Хаджи в реализации поддельных билетов на матчи «Спартака» и говорила ему об этом.

В целях установления причастности вышеназванных лиц к организации убийства Нечаевой необходимо провести комплекс оперативно-технических мероприятий, проверив финансово-хозяйственную деятельность Есауленко, Хаджи и Короткова».

Если немного вдуматься, потрясающе! По сути, в недрах самой популярной в народе команды действовала организованная преступная группировка (ОПГ). Причем в самом ее сердце — руководстве. По воле главного тренера и по совместительству президента Олега Романцева. Или он ничего не знал, не ведал, не видел? В подобное невозможно поверить. «На работу», кстати, этих мафиози и бандитов Олег Иванович принимал — да-да — в том самом ресторане «Разгуляй». Видимо, критерий приема «на работу» в знаменитый клуб был в то время незамысловатый: кто и сколько нальет «великому», чуть не сказал, «комбинатору».

Молодец, браво! Словом, пропили, прожрали, просрали, проспали великий клуб. Унизили, разворовали, растоптали. Просто уничтожили. Да еще человека убили, который, видимо, пытался мешать воровать. Все сошло с рук.

Я и дальше пытался распутывать поистине зловещий «змеиный клубок». Может быть, не все удалось сделать, не взыщите. Здесь необходимо небольшое отступление, уж извините меня, пожалуйста.

Иногда употребляют по отношению к определенной категории людей словосочетание «воры в законе». Оно имеет, как известно, несколько смыслов, значений. В моем представлении, это прежде всего группа людей, на чьи преступные деяния государство, в лице, скажем, представителей российской фемиды, просто закрывает глаза. Таким образом, узаконивая их преступления. За деньги или просто так. По причине их исключительного влияния, иных факторов. Чаще, разумеется, за взятки, которые исчисляются нередко тысячами, порой миллионами иностранной валюты.

Осуществляются своего рода «откаты», имеющие, особенно в российских реалиях, широкую практику, если говорить о масштабных финансовых злоупотреблениях. Ну что стоит дельцу, укравшему из недр футбольного клуба миллиончик долларов, «отстегнуть» несколько тысяч лицу, от действий или, напротив, бездействия которого зависит исход уголовного дела? Да пустяк. Но об этом разговор впереди.

«Воры в законе» имеются практически в любом российском клубе, одни мельче, другие крупнее. В том числе и в руководстве футбольных команд, ведущие клубы — не исключение. Наведался я как-то в одно из силовых ведомств в надежде раздобыть на персонажа фактуру. Оперативник, с которым свели, пояснил, что нужные мне бумаги находятся «в разработке», есть такой термин у милиционеров. Что означало: следствие продолжается, и пока оно не завершится, документы предоставить не могут. Отговорка ли, нет, но факт: ничего не дали.

Человек, действия которого я хотел разоблачить документально, руководитель одного из ведущих, к слову, футбольных клубов. В силовом ведомстве дали понять, что в их системе тоже есть предатели. Выезжают, к примеру, на место оперативники, об их визите уже проинформирован сам фигурант, разумеется, прячет концы в воду. Интересовавший меня гражданин — лидер одной из преступных группировок. ОПГ (сейчас модно именовать ОПС — организованное преступное сообщество) представляет город средней полосы России, хотя сам персонаж уроженец отнюдь не наших мест. Так как я не располагаю документальной базой, то называть клуб, имя и фамилию человека пока не могу.

Вот на лжеспартаковцев имею, наверное, все, что нужно для их полноценного изобличения. Может, сказалось здесь мое отчасти пристрастное отношение, говорил уже, «Спартак» — любимый клуб с детства. В конце концов, свет на мне одном в плане расследований клином не сошелся. Пусть и другие репортеры в данном направлении поработают. Судя по всему, они никуда не спешат в этом смысле. Своя рубашка ближе к телу. Никого не осуждаю, просто констатирую. Хотелось, конечно, большей активности, заинтересованности, но куда там. Люди голы, очки, секунды судорожно считают. А как достигаются результаты — честно или не очень, — моих коллег не особо волнует. К подобным неутешительным выводам пришел после многолетних наблюдений, анализа, общения и т. д.

Завершу свой рассказ о кончине Ларисы Нечаевой, все-таки не рядовая гражданка в футбольном сообществе. Спустя пятнадцать лет с момента роковых выстрелов удалось поговорить с ее старшим сыном — Андреем (есть еще младший — Максим).

— Примерно через полтора года после трагедии, в конце 1998 года, мне позвонили с Петровки, — вспоминал мой собеседник. — И предложили заплатить энную сумму денег за возможную операцию по поимке исполнителей убийства. Они будто бы оказались в руках людей, проживавших в Чечне, которые могли выдать преступников за определенную мзду. Иными словами, требовался выкуп. У меня и членов моей семьи, разумеется, подобной суммы не было. После отказа заплатить «благодетели» с Петровки больше не звонили.