Монстры хитрее всех! Данешвари Гитти

Глава

ПЕРВАЯ

На небе не белело ни тучки, и на больших кованых воротах играли солнечные отблески. Вокруг было пусто и как-то жутковато неподвижно, лишь несколько шелковистых паутинок трепетали на длинных витых черных прутьях. В отдалении, за оградой, маячил фасад Школы монстров с его готическими окнами. И хотя все казалось ярким и веселым, как всегда, в воздухе витало нечто зловещее, намекающее на неоконченное дело.

Три тени медленно подобрались к воротам, мгновенно изменив пустынный ландшафт. Искаженные солнцем, их руки, ноги и туловища карикатурно изменялись, словно в кривом зеркале. Отделившись, длинная, сильная рука протянулась к ограде, и пять пальцев крепко обхватили ее прут.

– Ай! – вскрикнула Венера МакФлайтрап, поспешно разжав пальцы. – Может мне кто-нибудь объяснить, почему мы сюда приперлись так рано? Мои лозы даже еще не проснулись, – проворчала она, бурля эмоциями, и подавила зевок.

Затем изумруднокожая дочь растительного монстра занавесила длинными волосами в розово-зеленую полоску свое ручное комнатное растение, Чюлиана. Они, словно штора, прикрыли его от палящего солнца.

– Бедный Чю! У него, кажется, листья поникли, – произнесла Венера, с нежностью наблюдая, как Чю цапнул пролетающую мимо мошку. – Ну, по крайней мере, это не повлияло на его аппетит.

– C’est trs[1] важно, чтобы я никогда никого не ввела в заблуждение. Поэтому я сперва хочу напомнить, что я не имею ботанического образования и опыта выращивания растений, – официальным тоном заявила Рошель Гойл со своим очаровательным скарижским акцентом.

– Да ну, неужели? – отозвалась Венера, возведя глаза к небу. – Рошель, шансы на то, что мы примем тебя за ботаника или садовода, равны нулю. Нет, они даже меньше нуля.

– Вот и отлично. Ты никогда не думала о том, чтобы мазать листья Чю солнцезащитным кремом? Мне кажется, что крем с СПФ 30 сотворил бы с ним чудеса. Не будь я высечена из гранита, я бы регулярно мазалась таким кремом.

Невзирая на каменное тело, Рошель была удивительно изящной горгульей, с небольшими крылышками, выглядывающими из-за плеч. Обладая незаурядным вкусом, она очень изобретательно использовала аксессуары. Скажем, сегодня она уложила свои розовые с бирюзовыми прядями волосы в пучок и перевязала желтым скарижским шарфом.

– Ой, мамочки, сегодня даже я себя чувствую, как летучая мышь на горячей жестяной крыше. Ну тут и парит! – воскликнула Робекка Стим – у нее волосы были сине-черными – со свойственной ей порывистостью.

– Строго говоря, на самом деле сегодня вовсе не парит, – авторитетно заявила Рошель и приподняла брови. – Мне кажется, уж кто-кто, а ты должна бы это знать.

Отец Робекки, сумасшедший ученый Гексисия Стим, сделал ее по образцу паровой машины, и обшитая медью Робекка была укомплектована и болтами, и шестеренками. Смастерили ее давным-давно, но она долго пролежала разобранной, и лишь недавно девушку собрали обратно. Впрочем, со стороны это было совершенно незаметно: Робекка была совершенной – ну, точнее, почти совершенной. Ее внутренние часы непрестанно барахлили, и Робекка просто не могла никуда явиться вовремя. И потому ее друзьям приходилось следить, чтобы Робекка придерживалась расписания или, по крайней мере, хотя бы приблизительно осознавала, который сейчас час.

– Рошель, мне не хотелось бы быть шипом у тебя в боку, но зачем ты притащила нас сюда в такую рань? А то прямо кажется, будто мы поставили следить за временем известно кого, – поинтересовалась Венера, кивнув в сторону Робекки.

– Челка пчелки! Я – известно кто! Я всегда мечтала быть известно кем, потому что всем ведь известно, что всякий, кто что-либо собой представляет – известно кто! – восторженно выпалила Робекка.

Затем медная девушка включила свои реактивные ботинки и стремительно исполнила обратное сальто в воздухе.

– Не вижу причин для ликования, Робекка, – сухо произнесла Венера и повернулась обратно к Рошели. – Ну и?

– Я вынуждена согласиться: воздушные маневры могут быть trs dangereux[2]. А потому я предлагаю воздержаться от них и приберечь для тех случаев, когда без них никак не обойтись.

– Рошель! Да при чем тут ее воздушный пилотаж?! Я тебя спрашиваю про твой план на сегодняшнее утро! Почему ты притащила нас сюда в такую рань? – рявкнула Венера. Тут что-то проскочило между ее розовыми ботинками. – Ру! Да успокойся же ты! Твой энтузиазм уже начинает раздражать!

– Я думаю, давно пора отдать Ру в группу поддержки. Ну вы только гляньте на нее – у нее же талант к этому! – решила поддразнить Рошель Робекка.

Ру, ручная грифонша Рошели, неизменно радовалась жизни и временами этим доставала окружающих. Казалось, что это маленькое крылатое существо просто не способно испытывать никаких других эмоций. Во многих смыслах она была прямой противоположностью ручной механической пингвинихе Робекке. Ру всегда веселилась, а Пенни пребывала в мрачном настроении. Но, с другой стороны, у Робекки имелась крайне неприятная привычка случайно где-нибудь оставлять пингвиниху. За последние несколько месяцев Пенни успела побывать повсюду, от общественной уборной в «Кувалде» до отдела с замороженными продуктами в супермаркете, и ни одно из этих мест нельзя было счесть естественной средой обитания механических пингвинов.

– Рошель, так ты собираешься рассказать мне свой план, или как? – не отступала Венера. Она смахнула свои лозы и демонстративно посмотрела на наручные часы.

– Параграф шестой пункт восьмой Этического кодекса горгулий гласит, en dtail[3], что горгулья должна оставаться верной данному слову. А я пообещала Скелите Калаверас и Цзинифайре Лонг, что все им тут покажу, как только они приедут в Школу монстров.

– Я с радостью, как сладости, встречу твоих новых подруг. Если бы мы с Венерой смогли тогда поехать в Скариж, мы бы тоже с ними подружились, – оживленно выпалила Робекка и перевела взгляд на Пенни. Левое крыло пингвинихи при взмахе слегка поскрипывало. – Кажется, кому-то пора наведаться в «Шестеренку» и заменить смазку.

Солнце продолжало ярко сиять. Три девушки сидели молча, унесясь мыслями к тому, что ждало их впереди. Во-первых, волнующая встреча со старыми друзьями. Затем – домашние задания, которыми их вскоре нагрузят. И в завершение – так и оставшаяся загадкой монстрова шептунья.

Робекка, не умеющая держать что-либо при себе, вдруг пискнула как мышь, нарушив молчание:

– Я никак не могу позабыть про предупреждение сеньора Купоросо! Как вы думаете, он прав? Ну, насчет того, что шепот вскоре вернется? У меня от одной мысли об этом сальник взрывается!

– Робекка, силь гуль пле, не надо взрывать сальник в такую рань. Хотя я понимаю твои чувства. Это было опасное время, когда ученики и преподаватели потеряли возможность мыслить самостоятельно, – мрачно согласилась Рошель.

– Девочки, вы не поняли. Вопрос не в том, вернутся ли те, кто за всем этим стоит. Вопрос в том, уходили ли они, – многозначительно произнесла Венера.

– Ты имеешь в виду мадам Подлётыш? – спросила у Венеры Рошель, качая Ру на руках, к огромному ее удовольствию.

– Я сама не знаю, верю ли в историю мисс Подлётыш. Ну, в смысле, сами подумайте – до чего ж удобно вышло! Она заявила, что сама находилась под воздействием заклинания, и это сняло с нее всяческую ответственность за промывание мозгов, – ответила Венера, топорщась от подозрений.

– А помнишь, как мисс Подлётыш повела себя, когда услышала, что наделала? Она была безутешна, – напомнила Робекка.

– Да вот еще! Притворщица! – тряхнула головой Венера, насмехаясь над наивностью подруги.

– Кнопки-заклепки! Если ты права, то она чертовски хорошая актриса! Может, даже лучше, чем Дика Полос! – с удивлением произнесла Робекка.

– Суть в том, что никто из нас не может с уверенностью утверждать, то ли за шепотом стояла именно мисс Подлётыш, то ли она – одна из его жертв. И потому мы должы все время держать ушки на макушке. Конечно, кроме тех моментов, когда нам на голову падает что-нибудь увесистое или когда мы спим, – с серьезным видом уточнила Рошель. Венера с Робеккой сдавленно хихикнули.

– Эй, девчонки, вы, я погляжу, ранние пташки! – окликнула подруг небрежно одетая Лагуна Блю, говорившая с остралийским акцентом. Сзади к ней подбежал ее друг, Гил Уэббер.

– Лагуна! Гил! – Венера, Робекка и Рошель радостно приветствовали пару, радуясь тому, что наконец-то подошел час начала школьного дня.

– Привет, подруги! – дружелюбно произнесла Лагуна. – Венера, слушай, ты получала по электронке мое письмо об утечке нефти в океан?

– Да! Эти безмозглые кретины просто взбесили меня! Я бы с удовольствием их всех опылила! – вспыхнула Венера, думая о том, как пригодилась бы ее пыльца для убеждения. Если б только у нее была возможность при помощи своей убеждающей пыльцы заставить жадных нефтяных магнатов получше заботиться об океане!

– Бу-у-ля-ля, Венера! – подала голос Рошель. – Не переживай ты так. Ты краснеешь, а это нехорошо для существа, которому предназначено быть зеленым!

– Она права, подруга. Чтобы помочь окружающей среде, нужно сохранять спокойствие и продолжать грести, – поддержала ее Лагуна, а затем они с Гилом присоединились к медленно движущейся компании зомби на пути ко входу в Школу монстров.

– Клевая прическа, Рошель! – воскликнула красиво завитая Клодин Вульф, проходя мимо трех подруг.

– Мерси боо-ку[4], Клодин, – радостно отозвалась Рошель и с гордостью пригладила свой аккуратный пучок, перевязанный ярко-желтым шарфом.

– Ух ты! Вы разглядели Клодин? Волосы, наряд, жемчужно-белые клыки – какая она лапочка! – задумчиво произнесла Робекка, глядя вслед девушке, решительно шагающей прочь в фиолетовых кедах на танкетке.

– Кто-то сказал слово «клыки»? – подмигнув, поинтересовалась Дракулаура, дочь Дракулы.

Светлокожая девушка с черно-розовыми волосами поднесла к безукоризненно накрашенным губам соломинку своего железного коктейля. Дракулаура была вампиром-вегетарианкой, и потому ей пришлось ввести в свой рацион коктейли с повышенным содержанием железа. К счастью, она давно уже научилась пить, не размазывая помаду.

– Привет, Дракулаура! – радостно воскликнула Робекка, а Венера с Рошелью помахали ей.

– Девушки, – произнесла Дракулаура, щурясь от яркого света, – я бы с удовольствием остановилась и поболтала с вами, но это солнце определенно не для вампиров.

– Ты это мне будешь рассказывать? У меня болты горят, – вмешалась в разговор Фрэнки Штейн, блистательная мятно-зеленая дочь Франкенштейна, выходя из-за какого-то идущего мимо волколака.

– Вау, Фрэнки, вот это швы! – с одобрительным кивком воскликнула Дракулаура.

– Спасибо. Мне пришлось просидеть за шитьем до утра, но на что не пойдешь, чтобы упырственно выглядеть в первый день занятий, – отозвалась Фрэнки, и они с Дракулаурой вместе зашагали к главному входу Школы монстров.

– О, зашибись, – язвительно протянула Венера. – Готовьтесь к реверансам. Ее высочество плывет.

Клео де Нил трудно было не заметить – с ее-то роскошными золотыми бинтами и со сверкающим драгоценными камнями головным убором. Особенно если учесть, что рядом с Клео шагал ее парень, красавчик Дьюс Горгон. Их роман был наглядным подтверждением поговорки «противоположности притягиваются». Насколько Клео была, мягко говоря, требовательной, настолько Дьюс был беспечным и покладистым.

– Привет, Рошель, – дружески поздоровался Дьюс, и у зардевшейся горгульи затрепетало сердце. – Робекка, Венера, как поживаете?

– Дьюс! Здесь слишком жарко – во всяком случае, для меня! – вмешалась Клео, ухватила своего парня под руку и поволокла прочь. – Давай поскорее зайдем внутрь, а то у меня тушь потечет!

Выждав пару секунд, чтобы они отошли подальше, Венера, приподняв бровь, посмотрела на Рошель с понимающей ухмылкой:

– Так и сохнешь?

– Как тебе известно, мои отношения с Гарротом дю Роком завершились. Однако же, Дьюс по-прежнему с Клео, и потому, согласно Этическому кодексу горгулий…

– Хватит цитировать свой кодекс. Смотри, кого к нам несет, – перебила ее Венера. Она напряглась, и лозы ее затрепетали при виде приближающейся холеной апельсиново-рыжей кошки-оборотня Торалей Страйп.

– Тут что, была Клео? – промурлыкала Торалей, выражая всем своим видом отвращение, и откинула челку от темно-рыжего пятна, обрамляющего ее левый глаз. – Такой запашок…

– Клео увлекается духами. Говорят, будто у нее свой аромат для каждого дня недели, – присоединилась к разговору Робекка. – А я вот, увы, не могу пользоваться духами, пар все смывает.

– На самом деле я имела в виду скверный запах, как от чего-то просроченного, – уточнила Торалей. – Девочки, вы что, вправду не знаете? Мумии же тухнут.

– Кстати, о словах, от которых можно увянуть, – еле слышно пробормотала Венера, которую явно шокировало замечание кошки-оборотня.

– Торалей, я как горгулья обязана исправлять неточную информацию. Поэтому я должна сообщить тебе, что мумии не тухнут. Напротив, они хорошо сохраняются. Коротко говоря, Клео не страдает ни гниением, ни разложением, – будничным тоном заявила Рошель.

Торалей прищурилась и смерила горгулью взглядом от серебристых туфелек с открытым носком и до блестящих розовых локонов.

– О, теперь я поняла, – прошипела Торалей. – Ты нарочно одеваешься, как мисс Детоед! Кстати, шарф – просто отличная деталь.

Рошель отпрянула от ужаса и унижения, а Торалей шевельнула задорными ушками. Такова была одна из самых заметных особенностей кошки-оборотня: она делала так всякий раз, когда ей удавалось взять верх над другим монстром.

– Вот это да! Это круче, чем черепаха, выигравшая марафон! – прошептала Робекка, когда Торалей с самодовольной ухмылкой скользнула прочь.

– Ты о чем? Она всегда себя так ведет, – недоуменно отозвалась Венера.

– Да я не про Торалей! Я про то, как нормально все себя ведут. Словно напрочь позабыли об этой истории с промыванием мозгов!

– Знаешь что, Робекка? Ты совершенно права, – согласилась Венера, оглядев толпу учеников, текущую к главному входу Школы монстров. – Гляньте на них: зомби, волколаки, вампиры – все они совершенно беззаботны, никто ни о чем не задумывается.

– Да, но если уж говорить честно, они не помнят тех подробностей, которые помним мы. Они были одурманены. А без отчетливых воспоминаний им гораздо легче двигаться дальше, – твердо заявила Рошель.

– Да, но к чему двигаться? – мрачно поинтересовалась Венера. – То, что придет следом, может оказаться еще хуже.

Глава

ВТОРАЯ

Безошибочно узнаваемый запах тушеных кабачков в смеси с вонью немытого тела возвестил о приближении троллей. Их уважали за способность поддерживать общественный порядок, но кроме того, эти дородные круглолицые существа славились полным отсутствием гигиены. От них так противно пахло – аж до рвоты, – особенно от их длинных, сальных волос, что в городских парикмахерских повсеместно вывесили таблички «Троллям вход воспрещен». И хотя старшему поколению это напоминало времена, когда среди монстров существовала дискриминация, никто не винил парикмахеров. В конце концов, тролли обычно мыли голову не чаще раза в год – ну, иногда двух раз, если кто-то из них собирался на свидание с не-троллем.

– Почему не в школе? – пробурчал упитанный тролль с обширной коллекцией бородавок и угрожающе грязными ногтями, обращаясь к Робекке, Рошели и Венере на ломаном английском.

– Да-а, ничто не сравнится с запахом тролля, – пробормотала себе под нос Венера.

– Прошу прощения, но звонка еще не было. А потому от нас, строго говоря, еще не требуется находиться в школе, – вежливо ответила Рошель.

Сразу за троллем стоял еще один тролль, такой же грязный. Однако у второго тролля еще при каждом выдохе разлетались брызги слюны. Заметив эту неприятную особенность, Венера, Рошель и Робекка дружно сделали шаг назад, мысленно пообещав себе немедленно озботиться затычками для носа и защитными очками.

– Привет, девчонки! – воскликнула черноволосая Безголовая Директриса Бладгуд, пробираясь сквозь толпу учеников. – С возвращением! Как приятно не только видеть, но и помнить вас!

– Так вы больше не страдаете от синдрома помраченного сознания? – взволнованно спросила Робекка.

– На этот вопрос, несовершеннолетняя сущность, отвечу я, – рявкнула мисс Сью Нами, заместитель директора по бедствиям, стремительно приближаясь к подругам. – Хотя память директрисы Бладгуд в значительной степени восстановилась, директриса все еще страдает рассеянностью. Но, опять же, никто и не говорил, что пережить попадание молнии легко.

– Зато говорят, что молния дважды в одно место не бьет, – добавила директриса Бладгуд, и ее пухлые розовые губы разомкнулись в зубастой улыбке.

– При всем уважении, директриса, это не соответствует фактам, – уточнила Рошель. – Молния может попасть и бывает, что попадает, в одно место дважды. И хотя шансы на это невелики, с точки зрения статистики это все же возможно.

Робекка с Венерой улыбнулись; их забавляла привычка подруги постоянно поправлять окружающих, иногда тыкая их носом в несоответствие. Мисс Сью Нами, водяная женщина, отряхнулась по-собачьи. Напоминая длинношерстного ретривера после купания, она в попытке избежать подтопления встряхнулась каждым дюймом своего крепко сбитого тела. Для мисс Сью Нами так важно было освобождаться от воды, что она проделывала эту процедуру не менее трех раз в час, к досаде окружающих.

– Девочки, вы почему до сих пор здесь? Сегодня же первый день нового семестра. Вы не должны опаздывать, – посоветовала директриса Бладгуд, смахивая капли воды со своего обильно накрашенного лица.

– К сожалению, мы не можем войти, пока не придут подруги Рошель, Цзинифайр и Скелита. Она обещала провести для них экскурсию по школе в первый день занятий, – объяснила Робекка. Тем временем Пенни и брызгающий слюной тролль затеяли играть в гляделки, и механическая пингвиниха быстро одержала победу.

– Послушайте-ка, несовершеннолетние сущности, у вас неверные данные. Цзинифайр Лонг, драконица из Кусыцюаня, и Скелита Калаверас, калака[5] из Мехсики, прибыли в общежитие вчера поздно ночью, и я поселила их в покоях Вреда и Бреда.

При этом известии нос Венеры дернулся, выбросив облачко убеждающей пыльцы. У не менее раздраженной Робекки из ушей вырвались клубы пара. Увидев гнев подруг, Рошель отвела глаза, чтобы избежать их обвиняющих взглядов.

– Je ne comprends pas![6] У нас же план! Я должна была показать им школу! – воскликнула Рошель, нервно постукивая наманикюренными коготками по кованой решетке ворот.

– Рошель, не хотелось бы занудствовать, но все-таки – ты помнишь, что именно они тебе сказали? – поинтересовалась Робекка, совладав с пароизвержением.

– Когда мы говорили друг другу оревуар в скарижском аэропорту, они мне сказали, что им ужасно приятно иметь в Школе монстров друга, который может им все показать.

– И? – перебила ее Венера далеко не дружелюбным тоном.

– И поскольку подобными вещами логично заниматься сразу после приезда, мы терпеливо ждем их у ворот, – объяснила Рошель, как всегда, уравновешенно.

– Рошель, не хотелось бы показаться грубой, но… – начала было Робекка.

– Робекка, предоставь это мне. Я не имею ничего против грубости. На самом деле сейчас я буду ею просто наслаждаться, – заявила Венера и развернулась к Рошели. – Это невозможно принять за план. Цзинифайр и Скелита не сочли это планом. И мы с Робеккой не сочли бы это планом. А знаешь, почему? Да потому, что это – не план! – раздраженно выпалила зеленокожая монстр и даже ногами затопала от досады.

– Несовершеннолетние сущности! – рявкнула на подруг мисс Сью Нами. – Если кто забыл или не способен прочитать плакат слева от вас, я тому напоминаю, что слоняться без дела категорически запрещено!

– Вот почему я взяла на работу мисс Сью Нами. Она просто помешана на правилах! – произнесла директриса Бладгуд и жестом велела девушкам следовать за ней в здание школы.

При виде полов в фиолетовую клетку и личных шкафчиков в форме гробов Робекке, Рошели и Венере сделалось уютно и тепло на душе, словно они вернулись домой. В отличие от предыдущего их семестра в Школе монстров все теперь было знакомым, даже большой плакат, гласящий, что выть, линять, отбрасывать конечности и будить спящих летучих мышей категорически запрещено.

– Как приятно вернуться сюда, – с улыбкой произнесла Венера, обводя взглядом коридор, что кишел всеми мыслимыми разновидностями монстров.

– Да. Хочется надеяться, что так оно будет и дальше, – поддержала ее Рошель и подхватила на руки Ру. Грифонша была слишком маленькой, чтобы самостоятельно пробраться через такую толпу.

Среди болтовни и хихиканья внимание трех подруг привлек ровный, лишенный всяких чувств голос. Конечно же, это был неизменно апатичный мистер Д’Охлик.

– Я не стану возражать, если вы будете отворачиваться, разговаривая со мной. Мое костлявое лицо известно способностью вгонять монстров в депрессию, в том числе и меня самого. Поэтому я отдал все свои зеркала Клео де Нил. В отличие от меня, она воистину гордится своим отражением, – со стоном сообщил унылый советник по воспитательной работе какой-то юной тыквенной голове, что вприпрыжку шла рядом с ним по коридору.

– Рошель, ты все еще намерена и дальше возиться с преображением мистера Д’Охлика? – поинтересовалась Венера, глядя, как унылый советник по воспитательной работе тащится по коридору, шаркая подошвами коричневых туфель.

– Увы, я осознала, что быть несчастным заложено в самой натуре мсье Д’Охлика. И хотя это прекрасно – помогать кому-то стать лучше, никого не следует пытаться превратить в кого-то вопреки его натуре, – философски объяснила Рошель, нежно поглаживая Ру по голове.

– Я думаю, сам тот факт, что ты вообще пыталась ему помочь, много говорит о твоем характере, – доброжелательно отозвалась Венера. – И не забывай, что в результате этой попытки у мистера Д’Охлика появился отпадный костюм.

– C’est vrai[7], Фрэнки и Клодин проделали совершенно потрясающую работу с этим костюмом, – согласилась Рошель.

Венера кивнула.

– Жалко только, что в первый раз мистер Д’Охлик надел его на свидание с драконицей, запудрившей всем мозги.

– Венера, я во многом разделяю твои подозрения касательно мисс Подлётыш, но ты все-таки не забывай, что у нас нет доказательств ни в ее пользу, ни против нее, – слегка пожурила подругу Рошель. – Нам остается только ждать и наблюдать…

– Ждать и наблюдать? – нервно переспросила Робекка. – Это и есть наш план?

Рошель с Венерой пожали плечами.

– Это и есть наш план, – эхом повторила Венера.

Глава

ТРЕТЬЯ

Когда трое подруг шли по главному коридору, медный носик Робекки уловил запах высокосортного масла. Девушка тут же вспомнила, что ее механической пингвинихе требуется техобслуживание крыла.

– Девчонки, мне надо заскочить в «Шестеренку» и быстренько сменить Пенни масло, – крикнула Робекка вслед Рошели и Венере, продвигавшимся по направлению к общежитию.

Ремонтная мастерская Школы монстров, носившая название «Шестеренка», представляла собою безупречно чистое обшитое металлом помещение, предназначенное для техобслуживания всего механического при помощи гидравлических подъемников, ультрасовременных устройств для смазки и самой смазки – ее тут было больше видов, чем салатов в буфете. Врезавшись в какую-то сложную конструкцию, споткнувшись о жестяную коробку с болтами и не менее трех раз вскричав «Ой, мамочки!», Робекка в конце концов добилась появления из подсобки хорошо смазанного механического существа; конечности у него были покрыты серебром, а рабочий комбинезон – пятнами смазки.

– Чем могу служить? – поинтересовался немолодой поршневый механик, ковыряясь в зубах гвоздем.

– Митер Борг, у моей механической пингвинихи Пенни скрипит левое крыло, и хотя меня этот звук не раздражает, сама она от этого явно бесится. А беситься птицам не полезно, вы же понимаете.

– Зовите меня Сидом. И несите эту козявку на седьмой смазочный пункт, а я пока схожу за очками, – небрежно бросил механик. – За несколько минут управимся.

Робекка незамедлительно положила Пенни на седьмой смазочный пункт, погладила ее по голове и принялась разглядывать ремонтную мастерскую. Пока она была разобрана, прогресс ушел далеко вперед, и новые механические штучки будили любопытство Робекки.

Робекка повертела в руках какую-то глянцевую механическую штуковину и вдруг остановилась; ее захлестнуло знакомейшее ощущение. Она опоздала. Совершенно точно опоздала. Только понятия не имела, куда именно. Робекка знала лишь одно – что каждый дюйм ее покрытого медью тела вопит: «Ты опоздала!» И девушка вихрем вылетела из «Шестеренки», снова позабыв про Пенни.

Успешно преодолев забитый различными существами коридор, Рошель с Венерой добрались до скрипучей розовой винтовой лестницы, ведущей в общежитие. И хотя Рошель выглядела такой же подтянутой и стройной, как любой другой монстр, когда она поднималась по этой лестнице, ее гранитность делалась очевидной.

– Бу-у-ля-ля! Я не могу поверить, что эту лестницу ну никак невозможно заменить! Она наверняка нарушает самое меньшее двадцать правил техники безопасности, не говоря уже о хорошем вкусе, – недовольно бросила Рошель. Железные стержни повизгивали у нее под ногами.

– Ой, Рошель, брось! Мы обе знаем, в чем дело – в том, что эта лестница издает мерзкие звуки, когда ты по ней идешь, – с лукавой улыбкой отозвалась Венера.

– Ты не знаешь, как это тяжело – быть созданной из камня. Подо мной все скрипит и трещит. Это не придает уверенности, – произнесла Рошель, добравшись до верха лестницы. – Regarde![8] Занавес стал даже более эффектным, чем в прошлом семестре!

Тканый занавес, висящий при входе в общежитие, был создан группой черных пауков размером с четвертак. И хотя эта портьера всегда производила большое впечатление, сейчас она стала намного великолепнее и причудливее, чем прежде.

– Неудивительно, что занавес выглядит настолько обалденно. В коридоре теперь живет вдвое больше пауков, чем в прошлом семестре, – объяснила Робекка – она взбежала по лестнице и присоединилась к подругам.

– Ну и прекрасно! А то я беспокоилась, что, возможно, в прошлом семестре позволила Чю чересчур успешно попастись в коридоре, если вы понимаете, о чем я, – заявила Венера, игриво кивнув своему растению-любимцу.

– Конечно, мы понимаем, о чем ты. Ты высказала совершенно недвусмысленное предположение, что Чю в прошлом семестре съел значительную часть популяции пауков, – самым серьезным тоном ответила Рошель, изрядно развеселив Венеру.

Пока подруги шли по коридору, им встретилось множество знакомых лиц – в том числе Роза и Бланш ван Сангре, сестры-близнецы, вампиры-цыгане с крайне раздражающей привычкой спать в чужих постелях.

– Смотри, Бланш, это те са-амые монстры, которые не умеют нас различать, – произнесла Роза, когда они с сестрой остановились и свирепо уставились на Робекку, Рошель и Венеру.

– Вы что, слепые, что ли? У меня клыки белее! – грубо бросила Роза.

– А у меня волосы более блестящие! – проорала Бланш на каких-то невероятных децибелах.

– Вау! Да вы еще более придурочные и антисоциальные, чем мне помнилось! – заметила Венера и прошла мимо этого белокожего дуэта, а Робекка с Рошелью последовали за ней.

– Прочь с дороги, мы бузим, мы вам точно говорим! – пропели тыквенные головы Сэм, Мартин и Джеймс. Они пропрыгали по коридору общежития, волоча за собой на поводках своих ручных лягушек-быков.

– Может, тыквенные головы думают, что они живут в мюзикле? Тогда стало бы ясно, почему они постоянно поют, – принялась размышлять вслух Робекка.

– Не, я думаю, им просто нравится доводить окружающих, – отозвалась Венера. Тут Рошель всплеснула руками и помчалась по коридору.

– Буу-жур![9] Скелита! Цзинифайр! – радостно вскричала Рошель, обнимая новеньких учениц Школы монстров.

Скелита, наряженная как на День Мертвых, отличалась собственным стилем, оригинальной смесью традиционного мехсиканского и готического стилей. Ее длинные черно-оранжевые волосы превосходно сочетались с ярким макияжем и потрясающе короткой юбкой. Не менее стильно выглядела и Цзинифайр с ее золотистой кожей и длинным хвостом; ее волосы, в которых ярко-зеленые пряди сочетались с угольно-черными, были уложены в сложную прическу и украшены цветами.

– Это мои подруги, Робекка и Венера. А это тоже мои подруги, Скелита и Цзинифайр, – радостно представила друг дружке две пары девушек Рошель.

– Добро пожаловать в Школу монстров, – поприветствовала новеньких Венера, а Робекка добавила:

– Вам тут обязательно понравится! Тут здорово – просто зашибись! Ну, большую часть времени…

– И на всякий случай хочу уточнить: нет, никто здесь на самом деле не расшибается, – серьезно объяснила Скелите и Цзинифайр Рошель. Те улыбнулись в ответ.

– Hola, chicas! Que tal?[10] – поздоровалась Скелита.

– Ни хао[11], – произнесла Цзинифайр, чуть склонив голову. – Я очень рада, что попала сюда. Ученики школы выглядят очень приятными.

– Si, si![12] Трехголовый Фредди, Генри Горбун, Вуди-бой, тыквенные головы – они estupendos[13], – с воодушевлением затараторила Скелита.

– На самом деле, я немного беспокоюсь о Вуди-бое. Он просто одержим некой девушкой по имени Фрэнки Штейн, – призналась Цзинифайр, а затем добавила: – Я не думаю, что это жанканг, или, как говорите вы, полезно для здоровья – любить того, кто не любит тебя.

Всем было известно, что эта кукла вуду ростом с человека, с глазами-пуговицами, кожей, сшитой из лоскутов, и с торчащими из тела иголками не могла не любить Фрэнки. В конце концов, ведь именно Фрэнки его создала.

– Любовь без взаимности – пустая трата времени, – согласилась с Цзинифайр Венера.

– Ох, время! Вот уж точно ужасное слово, – заявила Робекка. Ее взгляд зашарил по полу. – Лед мне в зажигалку! Я что, успела опять потерять Пенни?!

– Ты ее не потеряла, – вклинился в разговор чей-то мягкий голос. – Ты просто забыла ее в «Шестеренке».

Рядом с Робеккой стоял необычайно милый одноглазый юноша по имени Ки Клопс, и в руке он держал Пенни.

– Ой, Ки, спасибо! Ты, как всегда, спас меня, – радостно выпалила Робекка, и ее теплая медная рука легла на плечо юноши. Но затем она вдруг отдернула руку. – Погоди, а что ты делал в «Шестеренке»? Ты же не механический! Или, во всяком случае, в прошлом семестре был не механическим. Ой, мамочки! С тобой что-то случилось? Несчастный случай? Нет, конечно, обзавестись механической частью – это не конец всета…

– Нет-нет, со мной ничего не случилось. Я зашел в «Шестеренку», потому что искал тебя, – негромко перебил ее Ки. – Но теперь мне пора идти.

И, сказав это, юноша умчался.

– Mi abuela[14] всегда говорила, что робкие – самые лучшие, – игриво произнесла Скелита.

Робекка застенчиво улыбнулась, а молодая мехсиканка подтолкнула Цзинифайр локтем и указала на наручные часы.

– Я ужасно извиняюсь, но нам со Скелитой нужно идти. У нас назначена встреча с мисс Сью Нами по поводу наших шкафчиков. Я была очень рада узнать, что они розовые, – произнесла Цзинифайр, вежливо поклонившись. – Сай тьен[15]. Пока-пока.

– Адьос![16] – добавила Скелита.

Через считаные секунды после ухода новых учениц внимание Робекки, Рошели и Венеры привлекло великолепное зрелище. Да, мисс Подлётыш – в пурпурном брючном костюм, на высоченных каблуках, в жемчужном ожерелье, с превосходно уложенными кроваво-красными волосами – трудно было не заметить.

– Привет, ученицы. Или, может, лучше называть вас соседками? – негромко прошипела мисс Подлётыш.

– Пардонe муа[17], мадам Подлётыш, что вы сказали? – переспросила изящную драконицу Рошель.

– После событий прошлого семестра я подумала, что мне разумнее будет оставаться в кампусе. И судьба распорядилась так, что мне дали комнату как раз рядом с вами, девочки.

Глава

ЧЕТВЕРТАЯ

Собрание, посвященное началу семестра – на нем присутствовали директриса Бладгуд, мисс Сью Нами и прочие сотрудники школы – было одновременно совершенно обычным и в то же время очень необычным. Оно оказалось всеобъемлюще и почти до скуки типичным в том, что касалось учебных курсов, общественных мероприятий и тому подобного. Однако же странного в нем не было ничего, если не считать того факта, что за все собрание никто ни разу не заговорил о происшествии с шептанием. Этот эпизод словно бы вычеркнули из истории Школы монстров.

Мисс Сью Нами бесцеремонно объявила собрание закрытым, и главный коридор заполнили девушки и юноши. Все взволнованно вглядывались в экраны своих гробофонов, изучая расписание занятий.

– Должна признаться, я одобряю отказ директрисы Бладгуд от бумажного расписания. Зачем убивать деревья, когда можно просто отправить электронное письмо? – мимоходом обронила Венера, глядя на экран своего ярко-розового гробофона.

– Да, только я сомневаюсь, что директриса Бладгуд так поступает из соображений защиты окружающей среды. Скорее ее пугает идея разгребать множество бумаг, особенно если учесть ее синдром помраченного сознания, – высказала предположение Рошель.

– Можно мне гробофоны? Пожалуйста! – попросила Робекка и цапнула девайсы у подруг.

– Я никак поверить не могу, что до того, как тебя разобрали, ты пользовалась для переписки пишущей машинкой и посыльной летучей мышью, – заметила Венера, покачав головой.

– На самом деле, Венера, у летучих мышей есть такая способность – эхолокация, которая позволяет им при помощи звуковых волн определять местонахождение существа или предмета. Она делает их искусными навигаторами, – разъяснила Рошель. Венера приподняла брови.

– Прекрасно, но таскать за собой тяжелую пишушую машинку – та еще морока. С этим ты спорить не будешь? – произнесла Венера. Тем временем Робекка сличила расписания в гробофонах.

– Крококролики! У нас одинаковое расписание! Ну, почти. У меня вместо физкультуры монстроликовые тренировки.

– Отлично! Физкультура с тренером Игорем! – саркастически произнесла Венера и вздохнула.

– Возможно, разумно будет обзавестись затычками для ушей. Тренер Игорь очень любит свистеть, – предупредила подруг Рошель. Тут прозвенел первый звонок нового семестра, и многие летучие мыши на потолке возмущенно взмахнули крыльями. Летучие мыши с их пресловутым чувствительным слухом всегда не любили школьные звонки, особенно после продолжительной тишины каникул.

– Скорее, девчонки, а то опоздаем на катакомбство – искусство отрытий, а опоздания в школе не приветствуются. Кроме того, Этический кодекс горгулий считает, что опаздывать крайне невежливо, – посоветовала подругам Рошель.

– Интересно, только меня слова «урок катакомбства» наводят на мысли об игре в песочнице? – пошутила Венера, когда трое подруг зашагали по коридору.

– Несомненно, только тебя, – заверила ее Рошель. – На самом деле в катакомбах никакого песка нет.

Глубоко под коридорами Школы монстров располагалось множество вырубленных в известняке туннелей, именуемых катакомбами. Эти тускло освещенные коридоры были старше нынешнего здания школы, хотя никто не знал, на сколько именно. Но точно известно, что на протяжении многих лет монстры прятали в них свои реликвии и другие символы своего времени. Катакомбы уходили настолько глубоко под землю, что в них для оперативности устроили лифт. И хотя изукрашенная золотая кабина (она была покрыта резьбой в средневековом стиле, изображающей гоблинов) выглядела так, словно ее сделали еще в палеозое, на самом деле являлась относительно недавним нововведением.

В необычно большую кабину вместилось множество монстров, направляющихся на урок катакомбства: Фрэнки, Вуди-бой, Дракулаура, Ки, Скелита, Цзинифайр, Клео, Торалей и, конечно же, Робекка, Рошель и Венера.

– До чего же упырственно снова вернуться в школу! Я всегда так скучаю по всем во время каникул! – радостно воскликнула Фрэнки, обращаясь к трем подругам, пока лифт ехал вниз.

– Да, но после последнего семестра все мы нуждались в отдыхе, – заявила напрямик Венера.

– Ты о чем? В смысле – нуждались в отдыхе из-за домашних заданий, которыми нас завалил доктор Вустрец? Его список литературы, мягко говоря, не короткий, – уступила Фрэнки.

– Свихнуться можно! Почему никто не помнит, как школа попала под власть мисс Подлётыш? – спросила Робекка в пространство.

– Конечно, я это помню! Я просто об этом не думаю. Ну, то есть – а какой смысл об этом думать? Все уже позади, – пожав плечами, отозвалась Фрэнки.

– Фрэнки, долг велит мне указать, что на настоящий момент мы за неимением твердых доказательств не можем с точностью сказать, позади это все или нет, – не терпящим возражений тоном произнесла Рошель.

– А ты посмотри по сторонам, Рошель. Жизнь течет так же, как всегда, – вмешалась в разговор Дракулаура, смахнув назад одну из своих косичек.

– Но это не значит, что мы позабыли, что вы совершили в прошлом семестре – никто ничего не забыл. И в знак признательности мы с радостью приглашаем вас вступить в клуб «Кусоловей», – улыбнувшись, сказала Фрэнки.

Венера, Робекка и Рошель взвизгнули в унисон – в такой восторг их привело это приглашение.

И хотя подруги продолжали глубоко беспокоиться о будущем школы, они невольно обрадовались хорошей новости. В конце концов, приглашение вступить в общество «Кусоловей» – это честь для тех, кто проучился в школе всего один семестр. Созданное основателями школы общество «Кусоловей» было женским клубом; его целью являлось служение монстробществу и создание дружеских связей на всю жизнь.

– О, мерси боо-ку! Это честь для меня – присоединиться к организации с такой прославленной историей, – любезно сказала Фрэнки Рошель. С царственных губок Клео де Нил сорвался раздраженный вздох.

– Я думала, общество «Кусоловей» – клуб для избранных, – недовольно бросила Клео. – А что теперь? Может, еще домашних животных разрешим принимать?

– Да брось, Клео. Лучше выскажись напрямик, – язвительно отозвалась Венера.

– На мой взгляд, «Кусоловей» перестал быть клубом исключительных личностей в ту секунду, как туда приняли Клео, – фыркнула Торалей, подергивая ушами, и самодовольно ухмыльнулась возмущенной мумии.

В тот самый миг, когда едущие в лифте стали серьезно опасаться, что сейчас вспыхнет ссора, створки дверей медленно разошлись. За ними обнаружились кованые железные ворота в форме сердечка. Над воротами висела старинная деревянная вывеска с вырезанным вручную посланием: «Добро пожаловать в Северные туннели катакомб, где вдали от света, во мраке ночи вы, быть может, отыщете самый жуткий ужас монстров».