Шепчущие Коннолли Джон
Я знаю точно, что Кэрри Сандерс убила Джимми Джуэла и Фостера Жандро. Дома у нее нашли «глок» 22-го калибра. Пули из него совпали с теми, что убили Джимми и Жандро. И отпечатки на нем принадлежали только ей одной. Была ли она виновна в смерти Роддама, сказать наверняка нельзя, но поскольку насчет ее причастности к другим убийствам Ирод сказал правду, то вряд ли он лгал относительно Роддама.
После обнаружения тела Сандерс высказывались предположения, что человек, виновный в ее смерти, мог подставить ее по другим убийствам, но эта версия отпала, когда Бобби Жандро рассказал о своем разговоре с кузеном Фостером. Последний считал, что смерть Дэмиена Пэтчета, а также Берни Крамера и Харланов связана неким образом с контрабандными делами Джоэла Тобиаса. Вот только уликами, которые подтверждали бы эту версию, Фостер Жандро не располагал. Честолюбивый полицейский, он слишком долго топтался на месте для того, чтобы удовлетворить амбиции. Возможно, будь у него свидетельства незаконных операций Тобиаса, он сумел бы вдохнуть жизнь в свою закатывающуюся карьеру. Но Бобби Жандро допустил ошибку, когда стал обсуждать ситуацию с Кэрри Сандерс во время одного из терапевтических сеансов, после чего она убила Фостера и бросила тень на его репутацию, подложив пузырьки. Делала ли она все это с ведома и одобрения Джоэла Тобиаса, я сказать не могу, а те, кто мог бы, уже мертвы. Я помню, что говорили о Джоэле Тобиасе – умен, но не так чтобы очень. Проводить операции с перемещением краденых древностей стоимостью в миллионы долларов он вряд ли мог, а вот Кэрри Сандерс могла. В Париже Рошман признался, что при покупке печатей и статуэток контактировал с женщиной, использовавшей псевдоним Медея, и что деньги переводились в банк в Бангоре, штат Мэн. Ходили слухи, что Сандерс и Роддам могли быть любовниками со времен Абу-Грейба, но парой они оказались сомнительной. Война создает такие вот странные союзы, но, возможно, Роддам и Сандерс использовали друг друга, и в результате Сандерс преуспела, потому что Роддам умер. Тобиаса она знала еще со школы, которую закончила годом позже. Если Сандерс была мозгом всей операции, ей не требовалось разрешение Джоэла Тобиаса или кого-то еще, чтобы делать все необходимое для успеха дела.
Я был на месте, когда вскрывали ящик, и видел лицо Кэрри Сандерс. Какие бы грехи за ней ни числились, такой смерти она не заслужила.
Вскоре после обнаружения тела я дал показания полиции в присутствии двух агентов из Бюро расследований нарушения иммиграционного и таможенного законодательства. За спиной у них маячил смуглолицый человечек с бородкой, представившийся аль-Дайни, бывшим сотрудником Иракского музея в Багдаде. Агенты представляли Объединенную межведомственную координационную группу, созданную военными, ЦРУ, ФБР, БРИТ, Казначейством и прочими, кто интересовался Ираком и финансированием террористических операций. Группа обратила внимание на разграбление Иракского музея, поскольку заподозрила, что средства от продажи украденного на черном рынке могли идти на подготовку мятежников. Человек, допрашивавший меня в «Голубой луне», лгал и мне, и себе: то, что они делали, вредило людям, но они умирали на улицах Багдада и Фаллуджи, в других местах в Ираке и везде, где целью становились американские солдаты. Я рассказал агентам и аль-Дайни все, что знал, скрыв лишь одну деталь. Я умолчал о Коллекторе. Известие о пропаже золотого ларца, похоже, огорчило аль-Дайни, но он промолчал.
Когда мы закончили, я сел в машину и поехал на юг.
Глава 38
Ирод сидел в кабинете в окружении книг и инструментов. Ни зеркал, ни каких-либо других отражательных поверхностей не было. Он даже компьютер перенес в другую комнату. Капитан отвлекал от дела, и ему так не терпелось заглянуть в ларец, что Ироду пришлось принять решительные меры и скрыть все, что могло давать отражения. Предстоящая работа требовала спокойствия и сосредоточенности; занимайся он ею в присутствии Капитана, сошел бы с ума. На то, чтобы определить, как работает механизм замков, требовалось время, может быть, несколько дней. Открывать их надлежало в определенной последовательности, поскольку сам ларец напоминал матрешку и был своего рода клеткой-головоломкой, так как спрятанная в последней камере реликвия была обмотана проволокой, которая соединялась последовательно с каждым замком. Просто разбить замки означало бы разорвать на части предположительно хрупкий артефакт; если кто-то затратил столько усилий, чтобы обеспечить сохранность реликвии, значит, очень важно, чтобы она оставалась неповрежденной.
Ящик стоял на белой салфетке. Он больше не вибрировал, и голоса в нем давно стихли, словно для того, чтобы не мешать тому, кто мог их освободить. Ирод не боялся шепчущих голосов. Капитан рассказал ему о содержимом ларца и природе сдерживающих связей. Да, звери, но звери на цепи. После того, как ларец откроют, они будут явлены миру, но останутся на цепи. И им нужно будет внушить, что они – творения Капитана.
Он уже собирался снять первого паука и открыть механизм замка, когда вдруг сработала домашняя сигнализация. Застигнутый врасплох, Ирод даже не стал оценивать ситуацию и активировал замки безопасной комнаты, отрезав себя от внешнего мира. Потом он снял трубку телефона, нажал красную кнопку, и его тут же связали с охранной компанией, ответственной за установленную в доме систему. Ирод подтвердил возможное вторжение и сообщил, что находится в безопасной комнате. Потом он прошел в аппаратную, где были размещены несколько мониторов, каждый из которых показывал определенную часть дома, причем как снаружи, так и изнутри. На экранах промелькнуло, как ему показалось, отражение Капитана; он даже ощутил его острое любопытство и желание взглянуть на ларец, но отвлекаться не стал. Более важные дела требовали первоочередного внимания. Признаков вторжения Ирод не обнаружил, ворота были закрыты. Ложная тревога? Тем не менее, будучи человеком дисциплинированным, он не собирался рисковать безопасностью как собственной, так и своей коллекции, особенно ее последним пополнением.
Через четыре минуты на подъездной дорожке появился черный фургон без опознавательных знаков. Прибывшие набрали менявшийся каждую неделю цифровой код безопасности на панели у ворот, Ирод подтвердил его правильность, ворота открылись и, пропустив фургон, закрылись. Машина подъехала к дому, остановилась, и из нее вышли четверо вооруженных людей. Двое тут же двинулись в обход здания, один остался у входа с оружием на изготовку, а последний шагнул к двери и активировал главный интерком.
– Дюрер, – произнес голос. Как и цифровой код, этот еженедельно менявшийся пароль подтверждал полномочия прибывшей команды.
– Дюрер, – повторил Ирод и через панель удаленного доступа активировал замок передней двери. Один из прибывших, тот, что называл пароль, сразу же вошел в дом. Его напарники остались снаружи. Переходя от монитора к монитору, Ирод видел, как они отключают главную сигнализацию, проверяют журнал событий и расходятся по дому. Через десять минут после начала проверки в офисе Ирода звякнул интерком.
– Все чисто, сэр. Похоже, ложная тревога в зоне два – окно в столовой. Признаков попытки проникновения не отмечено. Может быть, сбой. Утром пришлем техника.
– Спасибо, – сказал Ирод. – Вы свободны.
Бригада вышла из дома. Ворота закрылись. Он деактивировал замки на двери кабинета и убрал мониторы, вместе с Капитаном. Хотя комната хорошо вентилировалась, и он часто работал с закрытой дверью, держать ее на замке ему не нравилось. Сама мысль о долгом нахождении в замкнутом пространстве вызывала у него ужас. Может быть, поэтому ему доставило такое удовольствие то, что он сделал с Сандерс. Для него это было безболезненным перенесением страхов во вне, а для нее – наказанием. Он предложил им двоим, ей и Тобиасу, сделку – жизнь в обмен на сундучок с сокровищем. Они поддались жадности и открыли переговоры иного рода, вести которые у него не было ни времени, ни желания. Вторая сделка предлагалась уже только Тобиасу: умереть медленно или быстро. Тобиас поначалу не поверил, что других вариантов нет, Ироду в конце концов удалось его убедить.
Открывая дверь кабинета, он немного отвлекся, размышляя о возможной причине тревоги, и не успел полностью сосредоточиться, так что голос Капитана ударил в уши как сирена, бессвязный взрыв гнева, страха и отчаянного предостережения. Прежде чем Ирод успел среагировать, перед ним возникли двое вооруженных мужчин. От одного так сильно воняло никотином, что само его присутствие мгновенно отравило весь воздух в комнате. Незнакомец уложил Ирода на пол и приставил ему нож к шее.
Ирод поднял глаза и увидел прямо перед собой лицо Коллектора. У него за спиной стоял детектив Чарли Паркер. Ни тот, ни другой не произнесли ни слова, но голова Ирода наполнилась шумом.
Это кричал Капитан.
Глава 39
Под дулом пистолета взгляд Ирода метался от меня к Коллектору и обратно, словно он никак не мог понять, кто из нас представляет бо€льшую опасность. Пистолет Ирода Коллектор отбросил в сторону и теперь внимательно и с восхищением рассматривал стоявшие на полках предметы.
– У вас внушительное собрание сокровищ, – сказал Коллектор. – Книги, рукописи, артефакты. Я уже какое-то время наблюдаю за вами, но и представить не мог, что вы так усердны, старательны и обладаете столь изысканным вкусом.
– Я – коллекционер, как и вы.
– Нет, нет. Я собиратель совсем иного свойства.
– Как вы нашли меня?
– Техника. Пока вы были в доме мисс Эмори, на вашу машину поставили маячок. Что любопытно, учитывая обстоятельства, собрал его, похоже, покойный Джоэл Тобиас.
– И вы все время находились у его дома?
– Да.
– Могли еще тогда взять меня.
– Мистер Паркер очень беспокоился из-за мисс Эмори, а я хотел посмотреть на вашу коллекцию.
– И как вы вошли?
– Ловкий трюк. Отследить одновременное передвижение по дому стольких людей да еще при деактивированной сигнализации очень трудно.
– Вы перехватили выездную бригаду.
– Да. Можете сесть, но держите руки на столе. Если они исчезнут из поля зрения, мистер Паркер вас застрелит.
Ирод сделал, как ему сказали, и положил руки на стол ладонями вниз по обе стороны от ларца.
– Пытаетесь открыть? – сказал Коллектор.
– Да.
– Зачем?
– Я любопытен – хочется посмотреть, что внутри.
– Вы взяли на себя такие хлопоты, неужели только из праздного любопытства?
– Не праздного. Праздности не допускаю.
– Так это все исключительно личный интерес?
Ирод ненадолго задумался.
– Полагаю, вы уже знаете ответ на этот вопрос.
Коллектор пододвинул кресло, сел и, переплетя пальцы, сложил руки на колене, словно собирался молиться.
– Вы хотя бы знаете, кому служите? – спросил он.
– А вы?
Коллектор улыбнулся уголком рта.
– Я свожу счеты. Собираю долги.
– Но для кого?
– Я не стану называть Его имя здесь, в присутствии этой… твари.
Он разомкнул пальцы и указал на ларец. Потом опустил руку в карман и достал портсигар оттенка орудийного металла и спичечный коробок.
– Не возражаете, если я закурю?
– Возражаю.
– Какая жалость. Похоже, мне придется злоупотребить вашим гостеприимством.
Коллектор достал сигарету и чиркнул спичкой. К потолку потянулась струйка вонючего дыма. Ирод поморщился.
– Мне их делают по спецзаказу, – пояснил Коллектор. – Раньше я курил дженерики, но потом подумал, что если уж травить себя, то стоит делать это с толикой шика.
– Замечательно. Позвольте спросить, куда вы планируете сбрасывать пепел?
– О… Горят они медленно. К тому времени, когда этот вопрос встанет, вы будете мертвы.
Атмосфера в комнате изменилась. Из нее как будто откачали часть кислорода. В голове у меня зазвенело.
– От вашей руки или от руки вашего друга? – негромко спросил Ирод.
– Ни то, ни другое.
Ирод как будто растерялся, но прежде чем он успел что-то сказать, Коллектор продолжил:
– Под каким именем проходит тот, кому вы служите?
– Я знаю его как Капитана, но у него много других имен.
– Конечно. Капитан. Тот, Кто Ждет За Стеклом. Мистер Гудкайнд. Это ведь неважно, да? Он такой старый, что у него и имени собственного нет. Они все – создания других.
Коллектор неторопливо обвел рукой комнату. От пальцев струился дымок.
– Здесь нет зеркал. Нет отражательных поверхностей. Можно подумать, вам надоело его присутствие. Согласен, это должно быть утомительно. Гнев, требования… Умственная работа почти невозможна. – Он наклонился и постучал по ларцу. – И теперь ему нужно, чтобы вы открыли это и добавили еще немного хаоса в и без того неспокойный мир. Ну, не будем его разочаровывать, да?
Коллектор встал. Аккуратно положил сигарету на подлокотник, склонился над столом и начал ощупывать ларец. Пальцы скользили по замочным механизмам, ловко изучали паучьи лапки, обезображенные головы, разинутые пасти. При этом на сам ларец он не смотрел – только на Ирода.
– Что вы делаете? Это же сложный механизм. Его необходимо изучить. Нужно установить последовательность…
Ирод еще не договорил, а в ларце защелкало и зажужжало. Коллектор не останавливался, и механические звуки утонули в другом звуке. Это был шепот, заполнивший, казалось, всю комнату, ликующий шепот зла, сумятица перебивающих друг друга голосов, сливающихся в жужжание всполошенного роя насекомых. Открылась одна крышка, потом еще одна, и еще… На книжную полку легла тень, сгорбленная и рогатая, и к ней быстро присоединились две другие – прелюдия к тому, что ждало впереди.
– Стойте! Прекратите! Так нельзя! – крикнул я, сделав шаг вправо, чтобы меня мог увидеть Коллектор, но по-прежнему держа на прицеле Ирода. – Не открывайте ларец!
Коллектор вскинул руки, но это был жест не капитулянта, а иллюзиониста, завершившего особенно сложный фокус.
– Поздно.
И тут открылась последняя крышка.
На мгновение все в комнате замерло. Тени на стене перестали двигаться, и то, что так долго пребывало вне субстанции, обрело реальную форму. Коллектор продолжал стоять, воздев руки, как дирижер, ждущий, когда в пальцы ему вложат палочку, чтобы симфония наконец началась. Ирод смотрел в ларец, и лицо его освещалось холодным белым светом, каким бывает солнечный, отражаясь от снега. Страх сменялся удивлением на его лице при виде того, что открылось ему, но оставалось скрыто от нас с Коллектором.
А потом Ирод понял и растерялся.
Коллектор развернулся, метнулся ко мне и пригнул к полу. Я увидел, как выгнулась луком черная спина и лопнула кожа, разорванная острыми костями. Я увидел голову, слишком большую для туловища, на котором она держалась, шею, потерявшуюся в складках плоти, верхушку черепа с вывернутыми желтыми костями, напоминающими корни древнего дерева с ободранной корой. Блеснули желтые глаза, мелькнули темные когти, осклабились острые зубы. Рядом с головой выросла другая, затем третья. Две набросились на Ирода, одна повернулась ко мне…
– Не смотри. – Ладонь Коллектора легла мне на затылок, прижала лицом к полу. – Закрой глаза. Зажмурься и молись.
Ирод не издал ни звука. Именно это поразило меня сильнее всего. Он молчал все то время, что они обрабатывали его, и я, как ни хотелось взглянуть, не повернул головы. Даже когда Коллектор убрал руку и выпрямился. Какие-то механические щелчки и…
– Готово, – сказал Коллектор.
Только тогда я открыл глаза.
Ирод сидел в кресле, обмякший, запрокинув голову назад, с открытыми глазами и ртом. Он был мертв, но никаких явных повреждений я не заметил, лишь тонкая струйка крови вытекала из левого уха, и было видно, что все капилляры в глазах полопались, отчего роговица сделалась красной. Ларец был закрыт, и я снова слышал шепот, взбудораженный и гневный, как звук из растревоженного пчелиного улья.
Коллектор взял с подлокотника сигарету. Столбик пепла на ней напоминал падающее здание. Он стряхнул его в открытый рот Ирода и глубоко затянулся.
– Если собираешься дразнить псов, всегда проверяй длину цепи. – Коллектор взял ларец и сунул под мышку.
– Забираете? – спросил я.
– На время. Хранить ее положено не мне.
Он подошел к книжной полке и взял крохотную статуэтку демоницы. Стиль вроде бы восточный, но я не знаток.
– Сувенир. Дополнение к коллекции. А теперь мне нужно выполнить еще одно задание. Позвольте представить вас кое-кому…
Мы стояли перед зеркалом в резной раме у кабинета Ирода. Сначала в нем были только два отражения, мое и Коллектора, но потом возникло третье. Обычное пятно с темно-серыми пятнами на месте глаз и рта менялось, постепенно обретая узнаваемые черты.
Это было лицо Сьюзен, моей покойной жены, только на месте глаз были выжженные дыры. Потом, словно в калейдоскопе, черты сложились иначе, и возникло лицо Дженнифер, моей убитой дочери, – безглазое, с набитым жалящими насекомыми ртом. Лица менялись одно за другим, быстрее и быстрее, и это были мои враги из прошлого: Странник, растерзавший Сьюзен и Дженнифер, убийца женщин Калеб Кайл, Падд, с древней паутиной на лице, и демон Брайтуэлл с зобом, похожим на огромную кровяную утробу на распухшей шее.
Он был в них всех, и они все были им.
Последним возник мужчина лет сорока с небольшим, чуть выше среднего роста. В темных волосах проступила седина, глаза беспокойные и печальные. Рядом стояли его двойник и Коллектор. Потом Коллектор отступил, два отражения соединились в одно, и я увидел только собственное отражение.
– Что вы чувствовали? – В его голосе прозвучала неуверенность, которой я не слышал раньше. – Что вы чувствовали, когда смотрели на это?
– Ярость. И страх. Оно боялось. – Ответ вырвался сам собой, прежде чем я успел оформить мысль. – Боялось вас.
– Нет. – Коллектор покачал головой. – Не меня…
Лицо его приняло задумчивое выражение, но было в нем и что-то еще.
Я впервые почувствовал, что Коллектор меня боится.
Эпилог
Рад бы остаться я с третью того, чем владею, лишь только б
Были те мужи на свете, которые в Трое пространной
Кончили жизнь…
Гомер «Одиссея», Книга IV.
Склад в Квинсе, известный как Крепость, считался хранилищем художественных объектов и охранялся правительством Соединенных Штатов. Через его двери прошло немало предметов из Иракского музея. Сюда после обнаружения привезли безголовую каменную статую шумерского царя Энтемены из Лагаша, сюда для идентификации доставили 669 музейных предметов, задержанных Таможенной службой США в Ньюаркском международном аэропорту в 2003 году. И вот теперь в мрачных стенах Крепости аль-Дайни приступил к работе по каталогизации возвращенного в результате поисков в Мэне и Квебеке. К сожалению, то, что он больше всего искал, опять ускользнуло от него.
Почувствовав усталость, доктор направился в ближайший кафетерий, где заказал суп и развернул купленную утром арабскую газету. Позднее он скажет, что ощутил запах незнакомца еще до того, как тот сел за столик напротив него. Аль-Дайни не курил, и никотиновая вонь испортила ему вкус супа.
Ученый оторвался от газеты и еды и посмотрел на Коллектора.
– Извините, я вас знаю?
Коллектор покачал головой.
– Мы вращаемся в близких кругах, не более того. У меня есть кое-что для вас.
Он поставил на стол ящик, обернутый плотной бумагой и перевязанный бечевкой. Ученый дотронулся до него и ощутил вибрацию. Он огляделся, потом перерезал бечевку своим ножом, отодвинул в сторону газету и поднял крышку длинного светлого ларца. Осторожно осмотрел замки. Нахмурился.
– Его открывали.
– Да. Результат в высшей степени интересный.
– Но они по-прежнему там?
– Разве вы их не чувствуете?
Аль-Дайни кивнул и опустил крышку. Впервые за многие годы он почувствовал, что, может быть, выспится этой ночью.
– Кто вы?
– Я? Я – собиратель. – Коллектор положил на стол перед ученым два листка бумаги. – Но за возвращение столь уникальной вещи законным властям придется заплатить.
Аль-Дайни посмотрел на листки. На обоих были изображены небольшие цилиндрические печати.
– Считайте, что они уничтожены или безвозвратно утрачены.
Аль-Дайни был человеком, умудренным опытом и многое повидавшим.
– Согласен. Для вашей собственной коллекции?
– Нет, – сказал Коллектор, поднимаясь. – В качестве возмещения.
Воздух был спокоен. Днем прошел дождь, и трава на Мемориальном кладбище ветеранов Мэна блестела под солнцем. Я стоял рядом с Бобби Жандро, его девушка ждала на дорожке. Нас окружали мертвые. Бобби попросил встретиться именно здесь, и я с радостью согласился.
– Очень долго я сам хотел здесь лежать. Покончить со всем.
– А теперь?
– Теперь я с ней. – Он посмотрел на Мэл, и она улыбнулась в ответ, а я подумал: придет время, и она будет похоронена здесь рядом с тобой.
– Спешить не надо. Место для вас обоих приберегут.
Бобби кивнул.
– Это и есть наша награда. Упокоиться здесь, с честью. Больше ничего не надо. Ни денег, ни медалей. Этого достаточно.
Его взгляд остановился на ближайшем камне. Там лежали муж и жена, и я понял, что Бобби уже представляет свое имя рядом с именем Мэл.
– Намерения у них были благие. Поначалу.
– Большинство нехороших ситуаций, с которыми мне доводилось иметь дело, возникали из наилучших намерений, – заметил я. – Но в чем-то они и впрямь были правы: раненые и пострадавшие заслуживают больше, чем получают.
– Думаю, в конце у них было так много денег, что они просто не могли заставить себя расстаться с ними.
– Пожалуй.
Бобби повернулся ко мне, и я пожал ему руку. Когда я убрал свою ладонь, на его лежали две маленькие цилиндрические печати, каждая украшенная золотом и драгоценными камнями. К одной из них резинкой была прикреплена полоска бумаги.
– Что это?
– Сувениры. Человек по имени аль-Дайни вычеркнул их из списка украденных ценностей в обмен на золотой ларец. На бумажке фамилия человека, который даст за них хорошие деньги и не будет задавать лишних вопросов. Не сомневаюсь, ты найдешь деньгам достойное применение.
Билли Жандро стиснул печати.
– Есть люди, которым хуже, чем мне.
– Знаю. Поэтому это досталось тебе: ты сделаешь все как надо. Если потребуется совет, потолкуй с Роналдом Стрейдиром или просто спроси у своей подруги.
Они ушли первыми. Я еще немного задержался среди мертвых, и когда тени удлинились, перекрестился и ушел, предоставив павших самим себе.
Здесь в свой час мертвые слагают бремя. Здесь имена вырезаны в камне и цветы лежат на стриженой траве. Здесь муж покоится рядом с женой, и жена – с мужем. Здесь – обещание мира и покоя. Лишь обещание.
Ибо только мертвые скажут о том, что претерпели, и как сон перемежается тревожными видениями, так и вечный покой тревожен порою для тех, кто видел слишком много и слишком много страдал. Мертвые знают, что мертвые знают, и солдаты знают, что знают солдаты, и муки свои они разделят со своими, и больше ни с кем.
Ночью из тени выходят фигуры, темные формы движутся по тихим лужайкам. Один сидит рядом с другим на каменной скамье, спокойно слушая товарища, и птица поет колыбельную над ними. Трое неслышно идут по первым опавшим листьям, ничего не задевая, не оставляя следов. Здесь собираются солдаты и говорят о войне, о потерях. Здесь мертвые свидетельствуют, и свидетельства звучат в ответ.
И ночной ветер разносит шепот утешения.
Благодарности
Эту книгу я не смог бы написать без щедрого и терпеливого участия Тома Хайланда, ветерана вьетнамской войны и прекрасного человека, ответившего на многие вопросы по ходу написания романа и своими глубокими знаниями сделавшего его гораздо лучше.
Я благодарен участникам форума «Тракингбордс», водителям грузовиков, которые нашли время, чтобы объяснить мне суть своей работы, перевозок между США и Канадой.
Создавая «Шепчущих», я обращался к великому множеству газет и журналов, в частности к неравнодушным, сострадательным материалам «Нью-Йорк таймс» по проблемам ПТСР и обращения государства с возвращающимися на родину военнослужащими. Следующие книги оказались соврешенно незаменимыми в расширении моего кругозора: «My War: Killing Time in Iraq» Колби Баззелла (Putnam, 2005), откуда я почерпнул множество деталей о службе отряда «Страйкер»; «Trigger Men» Ганса Гальберштадта (St. Martin’s Griffin, 2008); «In Conflict: Iraq War Veterans Speak Out on Duty, Loss» и «Fight to Stay Alive» Ивонны Латти (Polipoint Press, 2006); «War and the Soul» Эдварда Тика (Quest Books, 2005); «Blood Brothers» Майкла Вайсскопфа (Henry Holt and Company, 2006); «The Forever War» Декстера Филкинса (Vintage Books, 2008); «The Secret Life of War» Питера Бюмона (Harvill Secker, 2009); «Sumerian Mythology» Сэмюэля Ноа Крамера (Forgotten Books, 2007); «Ancient Iraq» Жоржа Ру (Penguin, 1964); «Thieves of Baghdad» Мэтью Богданоса (Bloomsbury, 2005); «The Looting of the Iraq Museum, Baghdad» под редакцией Милбри Полк и Энджелы М. Х. Шустер (Abrams, 2005) и «Catastrophe! The Looting and Destruction of Iraq’s Past» под редакцией Джеффа Эмберлинга и Кэтрин Хэнсон (The Oriental Institute Museum of the University of Chicago, 2008).
Многое написано о военном опыте, но редко кто пишет о нем так замечательно и остро, как это получилось у Ричарда Карри, служившего медиком на вьетнамской войне. Его классический вьетнамский роман «Гибельный свет» появился в 2009-м двадцатым юбилейным изданием в издательстве Santa F Writers Project, а книга «Пересечение: вьетнамские истории», которая цитируется мной здесь, переиздавалась в течение тридцати лет. Подробности можно узнать на www.richardcurrey.com.
Как всегда, я благодарю моего редактора в издательстве Hodder & Stoughton Сью Флетчер и Эмили Бестлер, редактора из Atria Books, а также всех тех людей в обоих издательствах и где бы то ни было, кто помогает моим странным книгам дойти до читателя. Благодарю моего агента Дарли Андерсона и его коллег, Мадейру Джеймс и Джейн Доэрти, Клэр Лэм, Меган Бити, Кейт и Кей-Си О’Хирнов.
А напоследок – любовь и благодарности Дженни, Кэмерону и Алистеру.
Ах да, и Саше.
Читать бесплатно другие книги:
