Маршал Конев Дайнес Владимир

Глава 5.

ОПЕРАЦИЯ «РУМЯНЦЕВ»

Вызов генерал-полковника И.С. Конева в Москву был связан с теми событиями, которые назревали в районе Курского выступа, образовавшегося в результате наступления войск Красной Армии зимой 1942/43 г. и их вынужденного отхода во время Харьковской оборонительной операции. Еще 13 марта 1943 г. А. Гитлер подписал оперативный приказ № 5, в котором командующему группой армий «Юг» ставилась задача к середине апреля сосредоточить сильную танковую группировку севернее Харькова, а командующему группой армий «Центр» — ударную группировку южнее Орла. Обеим группировкам предстояло встречными ударами в общем направлении на Курск окружить и уничтожить советские войска внутри Курского выступа^{284}.

В том, что противник предпримет именно такие действия, не было сомнений у заместителя Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза Г.К. Жукова. 8 апреля он представил И.В. Сталину доклад, в котором отмечал, что противник, понеся большие потери в зимней кампании, видимо, не сумеет создать к весне большие резервы с целью вновь предпринять наступление для захвата Кавказа, выхода на Волгу и глубокого обхода Москвы^{285}. Поэтому весной и в первой половине лета противник развернет наступательные действия на более узком фронте и будет решать свою задачу строго по этапам с целью захвата Москвы. Учитывая наличие в данный момент вражеских группировок против Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов, Жуков полагал, что «главные наступательные операции противник развернет против этих трех фронтов, с тем чтобы, разгромив наши войска на этом направлении, получить свободу маневра для обхода Москвы по кратчайшему направлению». На первом этапе противник, собрав максимум сил, в том числе до 13–15 или 15–16 танковых дивизий (всего до 2, 5 тыс. танков), при поддержке большого количества авиации «нанесет удар своей орловско-кромской группировкой в обход Курска с северо-востока и белгородско-харьковской группировкой в обход Курска с юго-востока». Вспомогательный удар «с целью разрезания нашего фронта надо ожидать с запада из района Ворожбы, что между реками Сейм и Псел, на Курск с юго-запада». Цель наступления — разгром и окружение 13, 70, 65, 38, 40 и 21-й армий с последующим выходом на рубеж р. Короча, Короча, Тим, р. Тим, Дросково. На втором этапе возможно наступление противника в общем направлении Валуйки, Уразово с целью выхода во фланг и в тыл Юго-Западному фронту. Одновременно из района Лисичанска ожидался встречный удар в северном направлении на Сватово, Уразово. На остальных участках предполагалось, что противник будет стремиться выйти на рубеж Ливны, Касторное, Старый и Новый Оскол. На третьем этапе возможно развитие наступления с целью овладения рубежом Лиски, Воронеж, Елец, а, затем противник, прикрывшись в юго-восточном направлении, предпримет удар в обход Москвы с юго-востока через Раненбург, Ряжск, Рязань.

Жуков подчеркивал, что противник основную ставку сделает на свои танковые дивизии и авиацию, так как его пехота сейчас значительно слабее подготовлена к наступательным действиям, чем в прошлом году. «Для того чтобы противник разбился о нашу оборону, кроме мер по усилению ПТО[47] Центрального и Воронежского фронтов, — отмечал Георгий Константинович, — нам необходимо как можно быстрее собрать с пассивных участков и перебросить в резерв Ставки на угрожаемые направления 30 полков ИПТАП[48]; все полки самоходной артиллерии сосредоточить на участке Ливны — Касторное — Ст. Оскол. Часть полков желательно сейчас же дать на усиление Рокоссовскому[49] и Ватутину[50] и сосредоточить как можно больше авиации в резерве Ставки, чтобы массированными ударами авиации во взаимодействии с танками и стрелковыми соединениями разбить ударные группировки и сорвать план наступления противника… Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника…»

Сталин, получив доклад Жукова, дал указание начальнику Генштаба Маршалу Советского Союза Василевскому запросить мнение фронтов. Генералам армии Ватутину и Рокоссовскому Верховный Главнокомандующий позвонил сам и потребовал представить соображения по оценке обстановки и плану предстоящих действий. В своих донесениях, по свидетельству Василевского, «командующие сообщали, что в отношении сил противника и его намерений их мнение совпадает с мнением Г.К. Жукова и Генерального штаба». И далее Василевский пишет: «Что касается плана действий войск, командование и штаб Центрального фронта высказывались за то, чтобы объединенными усилиями войск Западного, Брянского и Центрального фронтов уничтожить орловскую группировку врага, пока она еще не подготовилась к наступлению, и тем самым лишить противника возможности использовать ее для нанесения удара через Ливны на Касторное одновременно с ударом от Белгорода. Руководство Воронежского фронта высказалось только по поводу намерений врага»^{286}.

Сталин, изучив предложения командующих фронтами, решил, укрепляя оборону на всех важнейших направлениях, сосредоточить основные усилия севернее и южнее Курска, где, как ожидалось, должны развернуться главные события. Здесь предусматривалось создать сильную группировку войск, которой предстояло, отразив удары противника, перейти в наступление, нанося главный удар на Харьков, Полтаву и Киев с целью освобождения Донбасса и всей Левобережной Украины. На Маршала Советского Союза Жукова возлагалось общее руководство Центральным и Воронежским фронтами и контроль над выполнением указаний Ставки ВГК.

«…Уже в середине апреля, — свидетельствует Жуков, — Ставкой было принято предварительное решение о преднамеренной обороне (здесь и далее выделено Жуковым. — Авт.). Правда, к этому вопросу мы возвращались неоднократно, а окончательное решение о преднамеренной обороне было принято Ставкой в начале июня 1943 года. В то время фактически уже стало известно о намерении противника нанести по Воронежскому и Центральному фронтам мощный удар с привлечением для этого крупнейших танковых группировок и использованием новых танков “тигр” и “пантера” и самоходных орудий “фердинанд”.

Главными действующими фронтами на первом этапе летней кампании Ставка ВГК считала Воронежский, Центральный, Юго-Западный и Брянский. Здесь, по нашим расчетам, должны были разыграться главные события. Мы хотели встретить ожидаемое наступление немецких войск мощными средствами обороны, нанести им поражение, и в первую очередь разбить танковые группировки противника, а затем, перейдя в контрнаступление, окончательно его разгромить. Одновременно с планом преднамеренной обороны и контрнаступления решено было разработать также и план наступательных действий, не ожидая наступления противника, если оно будет затягиваться на длительный срок.

Таким образом, оборона наших войск была, безусловно, не вынужденной, а сугубо преднамеренной, и выбор момента для перехода в наступление Ставка поставила в зависимость от обстановки. Имелось в виду не торопиться с ним, но и не затягивать его»^{287}.

Выводы Жукова из сложившейся обстановки и о намерениях Верховного Главнокомандования вермахта, как стало известно позднее, в целом подтверждает и оперативный приказ № 6, подписанный Гитлером 15 апреля. Он содержит задачи войск и мероприятия по их обеспечению в новой наступательной операции, получившей условное наименование «Цитадель». В приказе отмечалось: Щелью наступления является сосредоточенным ударом, проведенным решительно и быстро силами одной ударной армии из района Белгорода и другой — из района южнее Орла, путем концентрического наступления окружить находящиеся в районе Курска войска противника и уничтожить их. В ходе этого наступления в целях экономии сил следует занять новый сокращенный фронт по линии Нежега — р. Короча — Скородное — Тим — восточнее Щигр — р. Сосна»^{288}.

Командующие группами армий «Юг» и «Центр» генерал-фельдмаршалы Э. фон Манштейн и Х.Г. фон Клюге, а также начальник Генерального штаба Сухопутных войск генерал-полковник К. Цейтцлер были настроены решительно по поводу проведения операции «Цитадель». Но их оптимизм не разделял командующий 9-й армией генерал-полковник В. Модель. Он, располагая данными о создании советскими войсками сильно укрепленной обороны в районе Курской дуги, 4 мая в Мюнхене на совещании с участием Гитлера высказал опасения о возможности прорыва такой обороны. Доклад Моделя, который пользовался особым доверием фюрера, произвел на него сильное впечатление. Он стал опасаться, что наступление не будет проведено быстро и успешно или, по крайней мере, так быстро, чтобы осуществить окружение крупных сил противника. Поэтому Гитлер заявил о необходимости еще раз обдумать вопрос о проведении операции «Цитадель» в срок или об его переносе. 11 мая фюрер решил перенести начало операции на середину июня.

И.В. Сталин неоднократно получал от всех видов разведки сведения о сроках начала операции «Цитадель». 8 мая штабы Центрального, Брянского, Воронежского и Юго-Западного фронтов были предупреждены Ставкой ВГК о том, что удары на орловско-курском или белгородско-обоянском направлении следует ожидать 10–12 мая. Затем 20 мая было сообщено о намерении противника начать наступление в период 19–26 мая. Виновником всего этого был Гитлер. Не лишенный дара предвидения, он чувствовал опасность, так как не был полностью уверенным в успехе затеваемого мероприятия. Однако 1 июля фюрер определился с окончательной датой перехода в наступление — 5 июля. «Свое решение начать операцию “Цитадель” он обосновывал правильно тем, что мы не можем больше ждать, — вспоминал фон Манштейн, — пока противник начнет свое наступление, возможно, лишь зимой или после открытия второго фронта. Быстрый и полный успех наступления желателен также в связи с тем влиянием, какое он окажет на наших союзников и на нашу родину»^{289}.

Решение Гитлера не было тайной для советской Ставки. 2 июля она сообщила командующим войсками Западного, Брянского, Центрального, Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов, что, по имеющимся сведениям, противник может перейти в наступление в период 3–6 июля.

Группе армий «Юг» приказывалось сосредоточенными силами нанести удар из района Белгорода и к западу от него с целью прорыва обороны войск Воронежского фронта на рубеже Прилепы, Обоянь и соединения восточнее Курска с войсками группы армий «Центр». Главное направление удара предписывалось прикрыть с запада и с востока^{290}. Группа армий «Центр» должна была нанести массированный удар с рубежа Тросна, район севернее Малоархангельска, прорвать оборону войск Центрального фронта на участке Фатеж, Веретиново, сосредоточивая основные усилия на своем восточном фланге, и соединиться с ударной армией группы армий «Юг» у Курска и восточнее. Для прикрытия наступающей группировки с востока предписывалось в кратчайший срок выйти на рубеж Тим, восточнее Щигры, р. Сосна, не ослабляя направления главного удара. Прикрытие наступающей группировки с запада намечалось осуществить частью имеющихся сил. От войск группы армий «Центр», оборонявшихся на участке западнее р. Тросна до разграничительной линии с группой армий «Юг», требовалось путем частных ударов специально созданными группами сковать советские войска и затем нанести удары по окружаемой группировке противника.

Итак, обе стороны ставили перед собой весьма ответственные задачи. Для их выполнения нужны были соответствующие силы и средства. Группа армий «Центр» насчитывала 460 тыс. человек, около 6 тыс. орудий и минометов и до 1,2 тыс. танков и штурмовых орудий. Ей противостоял Центральный фронт, имевший свыше 710 тыс. человек, 5280 орудий всех калибров, более 5,6 тыс. минометов, 1783 танка и САУ, около 1,1 тыс. самолетов. Его сосед, Воронежский фронт насчитывал около 630 тыс. человек, свыше 4 тыс. орудий всех калибров, 4150 минометов, 1661 танк и САУ, около 1,1 тыс. самолетов. Ему предстояло померяться силами с 4-й танковой армией и армейской группой «Кемпф» группы армий «Юг» и 2-й полевой армией группы армий «Центр», которые насчитывали 440 тыс. человек, 4 тыс. орудий и минометов и до 1,5 тыс. танков и штурмовых орудий^{291}. По мнению В.Н. Замулина, в трех танковых корпусах (48-й, 3-й, 2-й танковый корпус СС) группы армий «Юг», нацеленных на прорыв главной полосы обороны Воронежского фронта, насчитывалось 1543 танка и штурмовых орудий^{292}.

Гитлер не случайно ожидал подвоха со стороны своего недруга Сталина. По решению Верховного Главнокомандующего в тылу Воронежского и Центрального фронтов был сосредоточен мощный стратегический резерв — Степной военный округ. Он насчитывал 573 тыс. человек, около 4 тыс. орудий, 4 тыс. минометов, 1550 танков и САУ^{293}. Оба фронта и округ превосходили противника в людях в 2,1 раза, по орудиям и минометам — почти в 2, 8, а по танкам и САУ — в 1,9 раза.

Степным военным округом, созданным 15 апреля на базе полевого управления и войск Резервного фронта, командовал генерал-полковник М.М. Попов, которого 5 июня сменил генерал-полковник. М.А. Рейтер. Однако его кандидатура не устраивала И.В. Сталина. При подготовке Воронежско-Касторненской операции Рейтер, командовавший Брянским фронтом, предлагал отсрочить ее начало на день. Это не понравилось Сталину, который лично контролировал подготовку операции. Он тогда резко отчитал Рейтера. Как показали дальнейшие события, командующий Брянским фронтом был прав. Нехватка времени на подготовку операции, затруднения со снабжением и сосредоточением войск привели к тому, что противник успел подтянуть резервы и упорной обороной сумел избежать разгрома. Но Сталин не простил Рейтеру его спор по поводу начала операции, а потому решил сместить Макса Андреевича с должности.

23 июня Сталин принял в своем кремлевском кабинете Конева.

— Вы, товарищ Конев, назначаетесь командующим Степным военным округом — нашим главным резервом, — сказал Иосиф Виссарионович. — Он должен сыграть важную роль в контрнаступлении. Вы понимаете, товарищ Конев, какое назначение вы получаете в связи с обстановкой, которая складывается на южном направлении? Противник, видимо, создаст очень сильные группировки для того, чтобы срезать Курский выступ. Ваш округ, расположившись за Центральным и Воронежским фронтами, должен быть в готовности, если прорвется противник, отразить его удары и не допустить развития прорыва в восточном направлении как на орловском, так и на белгородском направлении. Поэтому полосу, занимаемую войсками округа, надо хорошо подготовить в оборонительном отношении, а в тылу, по рекам Воронеж и Дон, подготовить государственный рубеж обороны. Задачи доведем директивой. Главное, вы должны подготовить войска к обороне и вместе с тем к тому, чтобы сыграть важную роль в контрнаступлении. Рекомендую побывать на Воронежском фронте, чтобы быть в курсе обстановки, знать направления возможных ударов противника. Сейчас слетайте к семье в Куйбышев. Затем на фронт. Желаем вам успехов!

Сталин, не мешкая, вместе с Маршалом Советского Союза Жуковым подписали приказ № 0031 Ставки ВГК о назначении генерал-полковника Конева командующим войсками Степного военного округа^{294}. Членом Военного совета был назначен генерал-лейтенант Л.З. Мехлис.

И.С. Конев, навестив семью, 24 июня прибыл в Воронеж, где начался новый этап в его военной биографии. На то, чтобы изучить состояние войск Степного военного округа и оборону противника, а также завершить все мероприятия по отражению его возможного наступления, у Ивана Степановича было всего десять дней. Под его руководством в частях и соединениях проводились занятия по боевой и политической подготовке, мероприятия по совершенствованию оборонительных позиций и накоплению запасов материальных средств.

Командующий округом, контролируя подготовку к предстоящему сражению, был доволен действиями своих подчиненных. Но ему не давала покоя одна заноза, причиной которой был член Военного совета округа Мехлис. Он, будучи в свое время личным секретарем Сталина, сделал головокружительную карьеру по партийной, государственной и военной линии, сыграл зловещую роль в судьбе командующего Западным фронтом генерала армии Д.Г. Павлова. За поражение войск Крымского фронта Мехлис был освобожден от должности члена Военного совета, понижен в воинском звании и назначен членом Военного совета 6-й армии. Но вскоре снова вошел в доверие к Сталину. Обладая от природы неуживчивым характером, крайней подозрительностью по отношению к людям, Лев Захарович вместе со своими помощниками неустанно искал «врагов народа». В одной из армейских редакций был найден «троцкистский гнойник», о чем Мехлис немедленно телеграфировал начальнику Главного политуправления Красной Армии А.С. Щербакову, не поставив в известность командующего военным округом. В телеграмме требовалось расформировать коллектив редакции и прислать из Москвы новый состав. После того, как редакцию основательно перетрясли, оказалось, что ничего «контрреволюционного» в действиях ее сотрудников не было. Суть состояла в том, что один из работников вносил в общую тетрадь свои беседы с бойцами и командирами, а не в блокнот, как того требовалось. Ведь ведение дневников в годы войны было запрещено, а толстая общая тетрадь была признана дневником. В результате весь коллектив редакции был обвинен в политической неблагонадежности.

Конев обо всем этом узнал случайно. Вскоре позвонил Сталин и задал несколько вопросов, касающихся состояния войск и их боеспособности. Получив исчерпывающие ответы, Иосиф Виссарионович поинтересовался:

— Как приживается на новом фронте товарищ Мехлис?

— Мехлис нигде прижиться не может, — прямо ответил Конев, — он тут путается у меня, да и других под ногами и мешает боевой работе. Я с ним сработаться не смогу. Прошу Вас, товарищ Сталин, уберите его от нас, пока не случилось большой беды…

Сталин неспроста задал свой вопрос. Мехлис доложил ему, что в Степном военном округе не все обстоит благополучно, облив грязью многих командиров, в том числе и Конева. Однако на сей раз Сталин не пошел на поводу у своего любимчика. 6 июля Сталин приказом № 30145 произвел рокировку: Мехлис был назначен членом Военного совета Брянского фронта вместо генерал-лейтенанта танковых войск И.З. Сусайкова, который стал членом Военного совета Степного военного округа^{295}.

Как известно, утром 5 июля войска группы армий «Юг» и «Центр» перешли в наступление, положив начало Курской битве. Получив сообщение об этом, генерал-полковник Конев приказал немедленно привести войска округа в боевую готовность, а также принять меры по оперативной маскировке частей, оборонительных рубежей и объектов тыла^{296}.

Несмотря на мощь удара, противник за пять дней ожесточенных боев сумел вклиниться в оборону войск Воронежского фронта на глубину всего около 35 км. В ходе оборонительного сражения генерал-полковник Конев несколько раз выезжал в штаб этого фронта, чтобы на месте ознакомиться с обстановкой. Вечером 9 июля Ставка ВГК своей директивой № 46196 переименовала Степной военный округ в Степной фронт. В его состав включались 27-я армия с 4-м гвардейским танковым корпусом, 53-я армия с 1-м механизированным корпусом, 47-я армия с 3-м гвардейским механизированным корпусом, 4-я гвардейская армия с 3-м гвардейским танковым корпусом, 52-я армия, 3, 5 и 7-й гвардейские кавалерийские корпуса, 5-я воздушная армия, а также все части усиления, тыловые части и учреждения Степного военного округа. Командный пункт фронта предписывалось с 12 июля развернуть в районе Горяниново^{297}.

Генерал-полковник Конев, получив директиву Ставки, почувствовал, что скоро ему придется вступить в сражение. Действительно, обстановка, складывавшаяся в полосе Воронежского фронта, требовала этого. Противник настойчиво рвался к Обояни и Прохоровке. Командующий Воронежским фронтом генерал армии Ватутин, стремясь не допустить этого, решил утром 12 июля нанести мощный контрудар по 4-й танковой армии генерал-полковника Г. Гота в направлении Большие Маячки. Эту задачу Ватутин возложил на левофланговый 33-й стрелковый корпус 5-й гвардейской армии и 5-ю гвардейскую танковую армию. Одновременно правофланговый 32-й стрелковый корпус 5-й гвардейской армии совместно с 6-й гвардейской армией должен был нанести удар в направлении Красная Поляна, Гремячий, Прохоровка^{298}. К проведению контрудара привлекалась также часть сил 40-й, 69-й и 7-й гвардейской армий. С воздуха наземные войска прикрывали 2-я и 17-я воздушные армии.

Сталин, обеспокоенный вклинением войск группы армий «Юг» в оборону соединений Воронежского фронта на корочанском направлении, решил привлечь к контрудару и часть сил Степного фронта. Во втором часу ночи 12 июля генерал-полковнику Коневу была направлена директива № 01815, которая требовала уничтожить группировку противника, двигающуюся в направлении Корочи и далее к р. Оскол. Для достижения этой цели приказывалось нанести удар силами 47-й армии и 3-го гвардейского механизированного корпуса с юго-востока и 1-го механизированного корпуса — с севера^{299}.

Командующий Степным фронтом принял решение сосредоточить в районе Скородное, Короча ударную группу в составе трех армий (47, 53, 52-я), двух механизированных (1-й, 3-й гвардейский) и одного танкового (4-й гвардейский) корпусов. Этими силами намечалось 19 июля нанести удар с участка Подольхи, Ломово вдоль р. Северский Донец на Белгород. Ближайшая задача — уничтожить прорвавшегося противника северо-восточнее Белгорода, а затем развить наступление путем ввода в сражение 27-й и 4-й гвардейской армий^{300}. Сталин утвердил решение Конева.

В то время как ударная группа Степного фронта готовилась к нанесению контрудара, в стане противника возникли разногласия по поводу дальнейшего развития операции «Цитадель». 13 июля командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Клюге доложил Гитлеру, что в связи с большими потерями войска 9-й армии не в состоянии успешно развивать наступление. Однако командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал фон Манштейн был иного мнения, считая, что «остановить сейчас битву, вероятно, означало бы упустить победу». Но Гитлер прислушался к мнению командующего группой армий «Центр», решив остановить операцию «Цитадель» под предлогом того, что необходимо перебросить часть сил в район Средиземного моря. Наряду с этим группе армий «Юг», которой был подчинен 24-й танковый корпус, было приказано разбить противостоящего противника и тем самым обеспечить переброску сил на другой театр военных действий.

Тем временем обстановка складывалась не в пользу противника. 16 июля войска Воронежского фронта перешли в наступление, а на следующий день войска Юго-Западного и Южного фронтов нанесли удар по 6-й армии. Это вынудило Главное командование Сухопутными войсками изъять из состава группы армий «Юг» 2-й танковый корпус С.С. 18 июля фон Манштейн лишился также двух танковых дивизий, которые были переданы в распоряжение командующего группой армий «Центр». Она с трудом отражала удары войск левого крыла Западного фронта, Брянского и Центрального фронтов, приступившие еще 12 июля к проведению Орловской стратегической наступательной операции под кодовым наименованием «Кутузов».

Не только фон Манштейн лишился части своих сил. В таком же положении оказался и генерал-полковник Конев. С восьми часов вечера 14 июля он по распоряжению Ставки ВГК передал Воронежскому фронту 27-ю армию с 4-м гвардейским танковым корпусом, с 23 часов 18 июля в резерв Ставки — 52-ю армию, 3, 5 и 7-й гвардейские кавалерийские корпуса. Взамен получил от Воронежского фронта 69-ю и 7-ю гвардейскую армии с занимаемыми ими участками. Конев впоследствии отмечал, что выступал против такого способа использования стратегических резервов, предлагая не «раздергивать» фронт по частям, а использовать его в полном составе для перехода в контрнаступление. Но, как пишет Иван Степанович, Ставка не согласилась с этим предложением.

В час дня 19 июля генерал-полковник Конев, получив данные от авиации и разведки об отходе противника в южном и юго-западном направлениях, доложил представителю Ставки ВГК Маршалу Советского Союза Жукову, что решил немедленно силами 1-го механизированного корпуса и двух стрелковых дивизий 53-й армии начать преследование врага на белгородском направлении. Замысел командующего Степным фронтом состоял в том, чтобы к вечеру 20 июля перерезать шоссе Обоянь — Белгород и выйти в район Ярик, Шопино, Гостищево. На войска 69-й армии возлагалось преследование противника вдоль левого берега Северского Донца на Белгород, а на 7-ю гвардейскую армию — в направлении Мясоедово, Старый Город^{301}.

Несмотря на то, что противник оказывал упорное сопротивление, войска Воронежского и Степного фронтов к 23 июля вышли на рубежи, занимаемые до начала оборонительной операции. В тот же день представитель Жуков уточнил задачу Коневу:

— Войскам вашего фронта следует подготовить удар на смежном крыле Воронежского фронта в южном направлении с целью прорвать вражескую оборону, рассечь белгородско-харьковскую группировку и во взаимодействии с 57-й армией Юго-Западного фронта уничтожить противника в районе Харькова, освободив Харьковский промышленный район. Далее, Иван Степанович, смотрите на Днепр, Вас ждут Полтава и Кременчуг.

Задачи войск Степного фронта легли в основу плана Белгородско-Харьковской стратегической наступательной операции (кодовое наименование «Полководец Румянцев»). Ее замысел состоял в том, чтобы мощным фронтальным ударом смежных крыльев Воронежского и Степного фронтов прорвать оборону противника на 22-километровом участке северо-западнее Белгорода, затем рассечь вражескую группировку с последующим охватом и разгромом ее в районе Харькова. Одновременно предусматривалось нанести вспомогательный удар из района Готни на Ахтырку, чтобы обеспечить действия главных сил Воронежского фронта с запада, а наступлением правого крыла Юго-Западного фронта (57-я армия) из района Мартовой на Мерефу оказать содействие Степному фронту в освобождении Харькова.

К началу операции войска Воронежского и Степного фронтов насчитывали 980, 5 тыс. человек, более 12 тыс. орудий и минометов, 2, 4 тыс. танков и САУ, 1, 3 тыс. боевых самолетов^{302}. Кроме того, для поддержки войск фронтов были выделены 200 самолетов авиации дальнего действия, часть сил 17-й воздушной армии Юго-Западного фронта и авиации Войск ПВО страны.

В состав Степного фронта входили 69-я, 7-я гвардейская армии, 53-я армия с 1-м механизированным корпусом, 47-я армия с 3-м гвардейским механизированным корпусом, 4-я гвардейская армия с 3-м гвардейским танковым корпусом, которая могла быть использована только с разрешения Ставки^{303}. В каком состоянии находились войска фронта, свидетельствует телеграмма Конева, направленная 30 июля Жукову:

«Докладываю: лучшие четыре армии, механизированный и танковый корпуса из Степного фронта переданы Воронежскому фронту. Включенные в состав фронта две армии Воронежского фронта в результате июльских боев имеют малочисленный состав дивизий, и большие потери в материальной части артиллерии и оружия. Танков во фронте мало, в 53-й армии всего 60 танков, в 69-й армии — 88 танков, в 7-й гвардейской армии — 50 танков, в 1-м механизированном корпусе — 200 танков. Фронт имеет активную задачу.

Прошу распоряжений:

1. Усилить фронт одним танковым корпусом. Полагал бы возможным один танковый корпус взять у Воронежского фронта, в частности 4-й гвардейский танковый корпус или 3-й гвардейский танковый корпус от Кулика.

2. Взамен 47-й армии включить в состав Степного фронта 4-ю гвардейскую армию Кулика или 52-ю армию.

Прошу Вашего решения»^{304}.

Войскам Воронежского и Степного фронтов противостояли 4-я танковая армия, армейская группа «Кемпф» группы армий «Юг» и авиация 4-го воздушного флота. Они насчитывали около 300 тыс. человек, до 600 танков и штурмовых орудий, свыше 3 тыс. орудий и минометов, более 1 тыс. боевых самолетов^{305}. Противник уступал советским войскам в 3,2 раза по живой силе, в 4 раза по орудиям, минометам, танкам и САУ, в 1,5 раза — по авиации.

Противник создал в районах Белгорода и Харькова сильно укрепленную оборону. Ее тактическая зона включала главную и вспомогательную полосы общей глубиной до 18 км. Главная полоса глубиной 6–8 км состояла из двух позиций, а опорные пункты и узлы сопротивления были соединены между собой ходами сообщения полного профиля. Вторая полоса простиралась на глубину 2–3 км. Между ней и первой полосой находилась промежуточная позиция. Населенные пункты были превращены в мощные крепости, а все каменные постройки подготовлены к круговой обороне.

Перед началом операции «Полководец Румянцев» были проведены мероприятия по дезинформации, что позволило привлечь внимание противника к сумскому направлению и обеспечить внезапность ударов советских войск в районе Белгорода. По решению командующего Степным фронтом планировалось в 5 часов утра 3 августа начать артиллерийскую подготовку атаки продолжительностью 2 часа 45 минут. Авиации предстояло в 6 часов 30 минут нанести первый удар по противнику, через два часа — второй, в полдень — третий и в пять часов вечера — четвертый удар^{306}.

В точно установление время ударные группировки Воронежского и Степного фронтов перешли в наступление. Одновременно партизаны приступили к проведению в тылу врага операции «Рельсовая война». В результате мощного первоначального удара оборона была прорвана на стыке 4-й танковой армии и армейской группы «Кемпф», которые вынуждены были отходить соответственно на запад и на юг, по направлению к Харькову.

В два часа утра 5 августа генерал-полковник Конев принял решение о развитии наступления^{307}. Войска 53-й армии совместно с 1-м механизированным корпусом должны были стремительным и сильным ударом уничтожить 6-ю танковую дивизию противника и к вечеру выйти на рубеж станция Долбино, отм. 205, 9, (иск.) Таврово. Причем 1-му механизированному корпусу предстояло ударом из-за правого фланга армии отрезать врагу пути отхода на юг и юго-запад, овладеть Микояновкой, Варваровкой, Болдыревкой и войти в связь с 5-й гвардейской танковой армией. Войскам 7-й гвардейской армии предстояло совместно с частями 69-й армии окружить белгородскую группировку противника.

Выполняя приказ генерал-полковника Конева, войска Степного фронта утром 5 августа вышли к Белгороду На северной окраине города в полосе 69-й армии был развернут наблюдательный пункт фронта, где находился командующий фронтом с группой офицеров штаба. В это время войска 7-й гвардейской армии, которой командовал генерал М.С. Шумилов, форсировав Северский Донец, создали угрозу вражескому гарнизону с юга. Части 1-го механизированного корпуса генерал-лейтенанта танковых войск М.Д. Соломатина перерезали железную и шоссейную дороги на Харьков. В создавшейся обстановке командующий фронтом решил с ходу освободить Белгород, сосредоточив основные усилия в южном направлении. Командующему 5-й воздушной армией генерал-лейтенанту авиации С.К. Горюнову было приказано непрерывным воздействием на противника, по его огневым точкам и укрепленному обводу оказать максимальное содействие пехоте и танкам в наступлении на Белгород.

Первыми в Белгород ворвались солдаты 270-го гвардейского стрелкового полка 89-й гвардейской стрелковой дивизии. В тесном взаимодействии с ними действовали части 305-й стрелковой дивизии. К вечеру город был очищен от противника. В этот же день войска Брянского фронта освободили город Орел. В Москве в ознаменование двух побед — освобождения Орла и Белгорода — прогремел первый за войну артиллерийский салют — 12 залпов из 124 орудий.

Одновременно, 5 августа перешли в наступление 40-я и 27-я армии Воронежского фронта. В последующем для разгрома подходящих резервов врага были нанесены удары силами авиации Воронежского, Степного, Юго-Западного и Южного фронтов, авиации дальнего действия.

В результате успешного наступления войск Степного и Воронежского фронтов ширина прорыва вражеской обороны достигла 120 км. Танковые армии продвинулись до 100 км, а общевойсковые армии — на 60–65 км.

6 августа Маршал Советского Союза Жуков и генерал-полковник Конев направили Сталину доклад с предложениями по дальнейшему развитию операции «Полководец Румянцев»^{308}. Разгром противника на белгородско-харьковском направлении предлагалось осуществить в два этапа.

На первом этапе намечалось силами войск 53-й армии и 1-го механизированного корпуса наступать вдоль шоссе Белгород — Харьков, нанося главный удар в направлении Дергачей с выходом на рубеж Олынаны, Дергачи, где сменить части 5-й гвардейской армии. На 69-ю армию возлагалась задача наступать в направлении Черемошного, овладеть этим населенным пунктом и затем перейти в резерв Степного фронта. Соединения 7-й гвардейской армии должны были наступать из района Пушкарного на Бродок и Бочковку, овладеть рубежом Черкасское, Лозовое, Циркуны, Ключкин. Одновременно частью сил армии предусматривалось нанести удар на Муром, Терновую с целью оказать помощь 57-й армии Юго-Западного фронта в форсировании р. Северский Донец в районе Рубежное, Старый Салтов. Эту армию предлагалось передать в состав Степного фронта.

Для проведения второго этапа (Харьковской операции) планировалось передать из Воронежского фронта в состав Степного фронта 5-ю гвардейскую танковую армию, которая должна была сосредоточиться в районе Олынаны, Старый Мерчик, Огульцы. Операцию предусматривалось провести следующим образом. Войска 53-й армии во взаимодействии с 5-й гвардейской танковой армией должны были охватить Харьков с запада и юго-запада. С севера на юг с линии Циркуны, Дергачи предстояло наступать 7-й гвардейской армии, с востока с линии совхоз им. Фрунзе, Рогань, охватывая Харьков с юга, — 57-й армии. Войска 69-й армии намечалось развернуть в стыке между 5-й гвардейской и 53-й армиями в районе Олынаны с задачей наступать на юг для обеспечения Харьковской операции с юга. Левое крыло Воронежского фронта (5-я гвардейская армия и левый фланг 27-й армии) предлагалось вывести на линию Отрада, Коломак, Снежков Кут, а 1-ю танковую армию сосредоточить в районе Ковяги, Алексеевка, Мерефа.

Одновременно предлагалось силами Юго-Западного фронта нанести удар из района Замостья по обоим берегам р. Мжа на Мерефу Частью сил фронт должен был наступать через Чугуев на Основу, а также очистить от противника лес южнее Замостья и выйти на рубеж Новоселовка, Охочая, Верхний Бишкин, Ге-евка. Для проведения второго этапа операции Жуков и Конев просили выделить 35 тыс. человек пополнения, 200 танков Т-34, 100 танков Т-70 и 35 танков KB, четыре полка самоходной артиллерии, две инженерные бригады и 190 самолетов.

6 августа Сталин утвердил представленный план. По его решению с 24 часов 8 августа Степному фронту из состава Юго-Западного фронта передавалась 57-я армия с задачей ударом в обход Харькова с юга содействовать главной группировке Степного фронта в овладении городом. Готовность к наступлению Юго-Западного и Южного фронтов — 13–14 августа. На Маршала Советского Союза Жукова возлагалась координация действий Воронежского и Степного фронтов, на Маршала Советского Союза Василевского — Юго-Западного и Южного фронтов^{309}.

7 августа генерал-полковник Конев в соответствии с указаниями Сталина уточнил задачи войск Степного фронта^{310}. Он потребовал от командующих армиями обратить особое внимание на действия артиллерии, которая отставала от пехоты. Командующему 5-й воздушной армией приказывалось оказывать содействие наступлению 53-й, 69-й и 7-й гвардейской армий, не допустить подхода вражеских резервов и вести воздушную разведку района Харькова.

9 августа для усиления правого крыла Степного фронта ему из Воронежского фронта была передана 5-я гвардейская танковая армия. Ей Конев приказал энергичным и решительным ударом выйти к вечеру в район Люботин, Пересечная, Олыпаны и перерезать пути отхода врага из Харькова на запад^{311}.

10 августа Сталин директивой № 30163 уточнил задачи 1-й и 5-й гвардейской танковых армий:

«Ставка Верховного Главнокомандования считает необходимым изолировать Харьков путем скорейшего перехвата основных железнодорожных и шоссейных путей сообщения в направлениях на Полтаву, Красноград, Лозовую и тем самым ускорить освобождение Харькова.

Для этой цели 1-й танковой армией Катукова перерезать основные пути в районе Ковяги, Валки, а 5-й гв. танковой армией Ротмистрова, обойдя Харьков с юго-запада, перерезать пути в районе Мерефы»^{312}.

Противник, стремясь удержать Харьков, создал на его подступах хорошо оборудованную в инженерном отношении оборону, а сам город прикрыл укрепленным обводом с развитой системой опорных пунктов. Все это предопределяло крайне ожесточенный характер борьбы. Это прекрасно понимал генерал-полковник Конев. «Мы начали тщательно готовиться к предстоящим тяжелым сражениям за Харьков, — вспоминал он. — Вместе с командующим артиллерией фронта, танкистами, авиаторами, командующими армиями, а в отдельных случаях и командирами дивизий мы изучали наиболее выгодные подступы к городу. Сэтой целью я выезжал на НП П.А. Ротмистрова, И.М. Манагарова, Н.А. Гогена, М.С. Шумилова, где мы вместе прикидывали, откуда и какими силами лучше нанести удар. Оценивая местность, характер укреплений противника, намечали маневр своими войсками, место, где целесообразно сосредоточить главную ударную силу артиллерии, где удобнее нанести танковый удар, куда нацелить авиацию. Это был сложный процесс. Требовалось учесть все положительное и отрицательное, найти верный ключ к успеху… Я прикидывал в уме все плюсы и минусы, прицеливаясь к Харькову со всех сторон, с разных направлений и, наконец, пришел к окончательному решению: наиболее выгодным направлением для нанесения главного удара является северо-западное, где находится 53-я армия… Здесь наилучшие подступы к городу, лес, командные высоты, с которых хорошо просматривается весь Харьков»^{313}.

Командующий Степным фронтом отчетливо себе представлял, что борьба в городе, который так тщательно подготовлен к обороне, потребует от войск больших усилий, приведет к значительным потерям среди личного состава и гражданского населения, к разрушениям жилых зданий и уцелевших промышленных предприятий, а также может принять затяжной характер. Поэтому генерал-полковник Конев решил разгромить противника непосредственно на подступах к Харькову. Это решение нашло отражение в его приказе от 10 августа^{314}. Для обеспечения прорыва внешнего оборонительного обвода было выделено 4234 орудия и миномета. Артиллерийская подготовка планировалась продолжительностью 30 минут. Все танковые бригады предписывалось объединить под единым командованием и с десантами на броне пустить для выхода на южную окраину Харькова, чтобы перерезать все дороги, идущие из города на юг. Авиация 5-й воздушной армии должна была прикрыть ударные группировки 5-й гвардейской танковой и 53-й армий и не допустить подхода вражеских резервов на рубеж Пересечная, Харьков. Начало атаки — 9 часов утра 11 августа.

Командующему группой армий «Юг» также пришлось решать сложную задачу. 8 августа брешь между 4-й танковой армией и армейской группой «Кемпф» в районе северо-западнее Харькова достигала 55 км. В сложившейся обстановке фон Маштейн решил подтянуть к Харькову 3-й танковый корпус, включавший две танковые дивизии СС, которые Гитлер теперь окончательно оставил группе армий «Юг», а также 3-ю танковую дивизию. Командующий армейской группой «Кемпф» получил задачу использовать корпус для удара по восточному флангу клина прорыва войск Степного фронта. Одновременно по западному флангу удар предстояло нанести 4-й танковой армии силами двух танковых дивизий, возвращенных группой армий «Центр», и одной моторизованной дивизией. «Но было ясно, что этими силами и вообще силами группы нельзя было далее удерживать линию фронта, — пишет фон Манштейн. — Потери наших дивизий достигли очень тревожных размеров. Вследствие длительного перенапряжения 2 дивизии не смогли продолжать бой. Вследствие быстрого продвижения противника мы потеряли также большое количество танков, находившихся в ремонтных мастерских за линией фронта»^{315}.

11 августа между 1-й танковой армией Воронежского фронта (134 танка) и 3-м танковым корпусом (около 400 танков) противника произошло встречное сражение, в ходе которого ему удалось остановить войска армии. В тот же день Ставка ВГК своей директивой № 30164 приказала генерал-полковнику Коневу принять все меры к тому, чтобы 5-я гвардейская танковая армия, не ожидая полного сосредоточения, выступила по маршруту Ковяги, Валки, Новая Водолага и закрыла пути отхода противника из района Мерефы. Частью сил требовалось занять переправы на р. Мжа на участке Соколово, Мерефа^{316}.

Утром 12 августа между 1-й танковой армии Воронежского фронта и 3-м танковым корпусом снова развернулось встречное сражение. Противник опять вынудил армию перейти к обороне, а затем потеснил ее на 3–4 км. На помощь 1-й танковой армии в середине дня пришли части 5-й гвардейской танковой армии и 32-й гвардейский стрелковый корпус. Они совместными усилиями остановили противника. В результате напряженных боев войска Степного фронта к исходу дня продвинулись всего на 3–6 км, не выполнив ранее поставленную задачу из-за упорного сопротивления противника. Поэтому в полночь генерал-полковник Конев уточнил задачи войск Степного фронта. В-первую очередь, была увеличена продолжительность артиллерийской подготовки до 2 часов 50 минут. Во-вторых, задачу дня на 12 августа требовалось выполнить 13 августа^{317}.

Утром 13 августа войска Степного фронта возобновили наступление. Генерал-полковник Конев внимательно наблюдал за развитием событий, своевременно реагируя на изменения обстановки. Он был явно недоволен действиями 5-й гвардейской танковой армии, которая, по его словам, «преступно» топталась на месте. От командарма требовалось «собрать армию в кулак и решительно, энергично действовать на Новую Водолагу»^{318}. Командующему 57-й армией было приказано не ввязываться в бои за Харьков, а левым флангом энергично развивать наступление на Безлюдовку, Мерефу, занять подвижными частями последний населенный пункт, где отрезать противнику пути отхода на юг и соединить с 1-м механизированным корпусом. Командарм-53 получил задачу быстрее занять Люботин и наступать на Мерефу^{319}.

К исходу дня 13 августа в центре оперативного построения войск Степного фронта удалось прорваться на северную окраину Харькова. Генерал-полковник Конев, убедившись, что войска 5-й гвардейской танковой армии завязли в боях за Богодухов, около двух часов ночи 14 августа приказал им перейти к обороне совместно с 32-м гвардейским стрелковым корпусом 5-й гвардейской армии. Одновременно к обороне перешла и 1-я танковая армия с 23-м гвардейским стрелковым корпусом 6-й гвардейской армии. Быстрый переход к обороне и умелое ее ведение позволили 5-й гвардейской танковой армии отразить контрудары противника. При этом армия в течение трех дней понесла сравнительно небольшие потери — всего 38 танков и САУ^{320}.

Фон Манштейн после неудачных попыток прорвать оборону соединений первого эшелона 5-й гвардейской танковой армии принял решение обойти ее с левого фланга. 15 августа части дивизии СС «Рейх» прорвали оборону 13-й гвардейской стрелковой дивизии, оборонявшейся на левом фланге 5-й гвардейской танковой армии, и устремились в направлении Лозовая, Богодухов. Командующий армией генерал-лейтенант танковых войск Ротмистров в 10 часов 16 августа приказал общему резерву (53-й танковый полк) и артиллерийско-противотанковому резерву армии выдвинуться из Богодухова в район южнее Лозовой. К трем часам дня они прибыли в назначенный район, заняли оборону и, встретив противника огнем всех средств, остановили его продвижение. Своевременный маневр резервами во многом способствовал отказу фон Манштейна от дальнейших наступательных действий на этом направлении.

Командующий группой армий «Юг», потерпев неудачу в противоборстве с войсками Степного фронта, сумел утром 18 августа ударом подвижной группы (две танковые, две моторизованные дивизии, отдельный танковый батальон, оснащенный танками «Тигр» и «Пантера») из района Ахтырки остановить соединения Воронежского фронта, а в отдельных местах даже их потеснить назад. После вмешательства Сталина Маршал Советского Союза Жуков и командующий Воронежским фронтом приняли меры к локализации прорыва ахтырской группировки противника. В сражение были введены 4-я гвардейская армия с 3-м гвардейским танковым корпусом и 47-я армия с 3-м гвардейским механизированным корпусом. Они во взаимодействии с войсками 27-й и 6-й гвардейской армий, 2-м и 10-м танковыми корпусами к 27 августа разгромили ахтырскую группировку противника и развернули наступление к Днепру.

В то время как фон Манштейн наносил удар из района Ахтырки, генерал-полковник Конев предпринял новое наступление на Харьков. Противник отчаянно сопротивлялся, сдерживая продвижение войск Степного фронта. Это вынудило Ивана Степановича вечером 18 августа принять решение о переходе к обороне в полосах 69-й и 7-й гвардейской армий. Учитывая, что соединения 53-й армии остановлены противником в лесном массиве на подступах северо-западнее Харькова, Конев приказал командарму генерал-лейтенанту И.М. Манагарову ночной атакой прорвать вражескую оборону и овладеть лесом. Вся артиллерия дивизий, часть армейской артиллерии и танки были выдвинуты на огневые позиции для стрельбы прямой наводкой. После мощного огневого налета части 299-й и 84-й стрелковых дивизий сломили сопротивление врага и овладели лесным массивом. Из резерва в сражение была введена 252-я стрелковая дивизия, которая быстро продвигалась через лес и во взаимодействии с 299-й и 84-й стрелковыми дивизиями к утру 19 августа, очистив лесной массив, развернула бои за село Пересечная и переправы через р. Уда. Освобожденный от врага лесной массив сыграл роль плацдарма в дальнейшей борьбе за Харьков.

По приказу командующего Степным фронтом войска 5-й гвардейской танковой армии должны были утром 21 августа возобновить наступление и окружить с юга харьковскую группировку противника, а частью сил занять переправы на р. Мерефа в районе Буды и Мерефа^{321}. Но командующий армией не сумел должным образом организовать действия своих войск. Конев, будучи недоволен действиями командарма, потребовал от него не топтаться на месте, а собрать оба корпуса в кулак и наступать на Березовое^{322}.

Выполняя приказ командующего Степным фронтом, части 18-го танкового и 5-го гвардейского Зимовниковского механизированного корпусов 5-й гвардейской танковой армии, ломая сопротивление противника, к исходу дня 22 августа освободили Коротич. Одновременно танковые бригады 57-й армии охватили харьковскую группировку врага с юго-востока. Она оказалась под угрозой полного окружения. В ее распоряжении остались лишь одна железная и одна шоссейная дороги, да и те были под постоянными ударами 5-й воздушной армии. Одновременно сосед справа — 5-я гвардейская армия, тесно взаимодействуя с 53-й армией, наступала западнее Харькова.

Генерал-полковник Конев был обеспокоен тем, что противник начал подрывать объекты в Харькове, и может ночью отойти из города. «Можно было, конечно, бросить силы, достаточные для того, чтобы перерезать этот коридор, окружить врага в городе и там его добивать, — пишет Иван Степанович. — Но мы знали, что в результате отхода гитлеровских войск к Харькову там сосредоточились части 320, 168, 198, 106, 282-й пехотных и 6-й танковой дивизий. Кроме того, юго-западнее Харькова в районе Люботин, Коротич оборонялись 167-я, 398-я пехотные, 3-я танковая дивизии, а также переброшенные из-под Богодухова части немецких танковых дивизий СС “Райх”, “Викинг” и “Мертвая голова”. Они оказывали упорное сопротивления войскам 5-й гвардейской танковой армии, правофланговым соединениям 53-й армии и левофланговым соединениям 5-й гвардейской армии генерал-лейтенанта А.С. Жадова. Уничтожение такой крупной группировки в укрепленном городе потребовало бы много времени и жертв. Могло быть и второе решение — штурмовать город, выбить из него противника и довершить разгром остатков вражеских соединений за городом. Мы знали, что у немецко-фашистского командования уже не было надежд на длительное удержание города, так как в это время весь немецко-фашистский фронт трещал по швам»^{323}.

Бесперспективность дальнейшей борьбы за Харьков, опасность окружения харьковской группировки были настолько очевидны, что фон Манштейн во второй половине дня 22 августа начал отвод своих войск. Гитлер потребовал удержать город, считая, что его падение могло неблагоприятно сказаться на позиции Турции и Болгарии. Но командующий группой армий «Юг» был непреклонен в своем решении. «Пусть случилось бы и так, но командование группы не собиралось в бою за Харьков жертвовать армией, — писал в своих мемуарах фон Манштейн. — 22 августа Харьков был сдан для того, чтобы высвободить силы для обоих угрожаемых флангов группы Кемпфа и предотвратить ее окружение. Командование этой группой, переименованной в 8 армито[51], принял в это время мой бывший начальник штаба генерал Велер. Я хорошо сработался с генералом Кемпфом. Но против этой перемены, сделанной по указанию Гитлера, я не возражал»^{324}.

Командующий Степным фронтом, стремясь не дать фон Манштейну возможности вывести из-под ударов свои войска и не допустить полного разрушения Харькова, отдал приказ о ночном штурме города. Всю ночь на 23 августа в Харькове шли уличные бои. К 11 часам город был полностью освобожден. Часть группировки, оборонявшей Харьков, была уничтожена, а ее остатки отошли. И.С. Конев, вспоминая события того времени, отмечал: «…Победа в битве за Харьков досталась нам нелегко. Войска фронта наступали против мощной, еще нерассосавшейся танковой группировки противника, наносившей удар на южном фасе Курской дуги»^{325}.

С освобождением Харькова завершилась Белгородско-Харьковская стратегическая наступательная операция, а вместе с ней и вся Курская битва. Были созданы предпосылки для перехода в общее наступление, освобождения Левобережной Украины и выхода к Днепру. В ходе операции потери войск Воронежского и Степного фронтов составили: безвозвратные — 71 611, санитарные — 183 955 человек, 1864 танка и САУ, 423 орудия и миномета, 153 боевых самолета^{326}. Генерал Гудериан, оценивая итоги Курской битвы, писал: «В результате провала наступления “Цитадель”мы потерпели решительное поражение… Инициатива полностью перешла к противнику»^{327}.

Для И.С. Конева участие в Курской битве стало важным этапом в его деятельности в должности командующего фронтом. Он в полной мере реабилитировал себя в глазах Сталина. Заслуги Ивана Степановича получили достойную оценку: 26 августа он был удостоен воинского звания генерал армии и полководческого ордена Суворова I степени.

Глава 6.

СХВАТКА ЗА ДНЕПР

После завершения Курской битвы генералу армии И.С. Коневу предстояло показать свое полководческое искусство в новой битве — за Днепр. По плану Ставки ВГК осенью 1943 г. намечалось нанести главный удар на юго-западном направлении с целью освобождения Донбасса и богатых районов Украины. Для достижения этой цели планировалось привлечь войска Центрального, Воронежского, Степного, Юго-Западного и Южного фронтов.

Им предстояло путем проведения глубоких рассекающих ударов быстро выйти к Днепру, форсировать его с ходу крупными силами на широком фронте и, упреждая противника в организации и восстановлении обороны на правобережье, захватить несколько плацдармов. Войска Западного, Брянского фронтов и левого крыла Калининского фронта получили задачу наступать на смоленском и брянско-гомельском направлениях, чтобы не дать противнику возможность перебрасывать силы на Украину. На юге предусматривалось очистить от врага Таманский полуостров и овладеть плацдармами на Керченском полуострове.

Верховное Главнокомандование вермахта после провала операции «Цитадель» решило перейти к стратегической обороне на всем Восточном фронте в надежде остановить наступление войск Красной Армии и сохранить за собой важнейшие районы Левобережной Украины и Донбасс. С этой целью в глубоком тылу с весны 1943 г. велось строительство стратегического оборонительного рубежа («Восточный вал») на линии р. Нарва, Псков, Витебск, Орша, реки Сож, Днепр, Молочная. Основой «Восточного вала» были мощный водный рубеж — р. Днепр и укрепления по реке. К моменту выхода войск Красной Армии к Днепру противнику не удалось выполнить весь объем намеченных инженерных мероприятий. В середине сентября было введено новое кодовое название: северная оконечность «Восточного вала» в полосе обороны групп армий «Север» и «Центр» получила наименование «Пантера», а южная оконечность в полосе обороны групп армий «Юг» и «А» — «Вотан»[52]. Передний край обороны позиции «Вотан» проходил по ряду командных высот, прикрытых р. Молочная с обрывистым западным берегом. На севере, в районе Васильевки, позиции упирались в днепровские плавни. На юге они примыкали к озеру Молочное, вытянувшемуся почти на 30 км до Азовского моря. Рубеж включал две-три полосы обороны с развитой системой траншей, опорных пунктов, противотанковых и противопехотных заграждений.

К началу битвы за Днепр Центральный, Воронежский, Степной, Юго-Западный и Южный фронты насчитывали 2633 тыс. человек, свыше 51, 2 тыс. орудий и минометов, более 2, 4 тыс. танков и САУ, 2850 боевых самолетов. Войскам пяти фронтов противостояли 2-я армия группы армий «Центр», 4-я и 1-я танковые, 8-я и 6-я армии группы армий «Юг»; всего 1240 тыс. человек, 12, 6 тыс. орудий и минометов, 2, 1 тыс. танков и штурмовых орудий и 2, 1 тыс. боевых самолетов^{328}. Они уступали советским войскам в людях в 2, 1 раза, в орудиях и минометах — в 4, в танках и штурмовых орудиях — в 1, 1, в боевых самолетах — в 1, 4 раза.

Еще в ходе операции «Румянцев» Ставка ВГК 12 августа 1943 г. своей директивой № 10165 поставила войскам Степного фронта новые задачи^{329}. Ему предстояло после овладения г. Харьков продолжать наступление в общем направлении Красноград, Верхнеднепровск и к 24–25 августа выйти главными силами на линию Карловка, Красноград, станция Кегичевка. В дальнейшем приказывалось развивать наступление к Днепру, предусмотрев захват переправ через реку подвижными частями.

Как мы знаем, Харьков был освобожден только 23 августа, а потому задачу по выходу к 24–25 августа на линию Карловка, Красноград, станция Кегичевка выполнить было уже нереально. В этой связи Ставка ВГК 24 августа направляет генералу армии Коневу новую директиву за № 30178. В ней говорилось:

«В связи с занятием нашими войсками Харькова правое крыло Юго-Западного фронта будет наступать в общем направлении Тарановка, Лозовая, Чаплино.

В соответствии с этим Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Степному фронту продолжать наступление всеми силами в общем направлении на Валки с целью совместно с левым крылом Воронежского фронта разбить валковскую группировку противника. В дальнейшем развивать наступление в общем направлении на Красноград.

69-ю армию в резерв фронта не выводить…»^{330}

В этой директиве конкретные сроки по выходу к Красногра-ду уже не определялись. Но прежде чем выйти к нему, необходимо было форсировать р. Мжа, овладеть Мерефой и Люботином. Эту задачу генерал армии Конев 27 августа возложил на 5-ю гвардейскую танковую, 5-ю и 7-ю гвардейские армии.

29 августа часть сил 5-й гвардейской танковой армии (всего 66 исправных танков^{331}) с боем овладела районом Буды и вышла к р. Мжа. Остальные части, уже без танков, совместно с соединениями 53-й армии заняли город и станцию Люботин, открыв дорогу на Полтаву. На следующий день войска 44-й армии Южного фронта, проводившие Донбасскую операцию, при содействии Азовской военной флотилии освободили Таганрог. Развивая успех, войска фронта 3 сентября заняли Дебальцево, 4-го — Горловку, а 5-го — Артемовск. В полосе Юго-Западного фронта из-за упорного сопротивления противника наступление успеха не имело.

Оборона главных сил группы армий «Юг» (1-я танковая, 6-я армии) трещала по всем швам. Однако в полосе Степного фронта войска 8-й армии оказывали упорное сопротивление. Попытки соединений 7-й гвардейской армии генерал-лейтенанта М.С. Шумилова овладеть Мерефой успешно отражались противником. Генерал армии Конев немедленно выехал в 7-ю гвардейскую армию, чтобы разобраться в обстановке и вместе с командармом наметить эффективные меры для скорейшего захвата Мерефы. После рекогносцировки Иван Степанович убедился, что для овладения Мерефой необходима тщательная подготовка. Командарму было приказано создать сильную артиллерийскую группировку, нанести массированные удары артиллерией и авиацией с целью подавления системы огня противника. После этого, совершив обходный маневр, овладеть Мерефой.

Меры, предпринятые командующим Степным фронтом, вскоре дали положительные результаты. 5 сентября войска 7-й гвардейской армии, применив обходный маневр, заняли город и железнодорожный узел Мерефа. В результате открылся путь для более быстрого наступления 57-й и 7-й гвардейской армий к Днепру. Однако предстояла еще упорная борьба с сильной полтавской группировкой немецкой 8-й армии.

6 сентября Ставка ВГК уточнила разграничительные линии между Воронежским, Степным и Юго-Западным фронтами. Бо-годухов и Мерефа исключались из полосы наступления Степного фронта^{332}. Теперь войска Воронежского фронта нацеливались на Ромны, Прилуки, Киев, а Степного фронта — на Полтаву и Кременчуг. Сталин, уступая требованиям Маршала Советского Союза Жукова, принял решение об усилении фронтов. Из резерва Ставки ВГК в состав Степного фронта была передана 37-я армия, из Воронежского фронта — 5-я гвардейская армия, из Юго-Западного фронта — 46-я армия. Воронежский фронт получил из резерва Ставки ВГК 3-я гвардейскую танковую армию, а Центральный фронт — 61-ю армию.

В то время как его противники получали усиление, командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал фон Ман-штейн безуспешно пытался добиться от Гитлера помощи. На совещании в штабе группы армий, куда Гитлер прибыл 8 сентября, фон Манштейн обрисовал сложившуюся обстановку, отметив, что его войска будут вынуждены отойти за Днепр. Но фюрер не дал своего согласия на отвод войск, обещав усилить группу армий «Юг» четырьмя дивизиями. Однако фон Манштейна ждало разочарование. Приказ о выделении четырех дивизий для их использования на рубеже Днепра так и не пришел. Это вынудило его принять решение о переходе войск 6-й и 1-й танковой армий к подвижной обороне с целью выиграть время для осуществления отхода.

Если фон Манштейн все чаще подумывал об отходе за Днепр, то представитель Ставки ВГК Маршал Советского Союза Жуков считал, что для тщательной подготовки наступления к реке у советского командования не было возможностей. При этом он ссылался на большую усталость войск Воронежского и Степного фронтов от непрерывных сражений, а также на перебои в материально-техническом обеспечении. Несмотря на это, Жуков с оптимизмом отмечал: «Но все мы, от солдата до маршала, горели желанием скорее выбросить врага с нашей земли, освободить многострадальный украинский народ из-под тяжкого гнета оккупантов, которые свои неудачи вымещали на беззащитном населении»^{333}. С целью активизации наступательного порыва солдат и офицеров Ставка ВГК 9 сентября издала директиву № 30187, в соответствии с которой за форсирование такой реки, как река Днепр в районе Смоленска и ниже, и равных Днепру рек по трудности форсирования командующие армиями, командиры корпусов, дивизий, бригад, полков, инженерных, саперных и понтонных батальонов представлялись к присвоению звания Героя Советского Союза^{334}.

К сожалению, высокий моральный дух войск не всегда может компенсировать просчеты в планировании боевых действий. Изначально заявка Жукова на пополнение наступавших фронтов людскими ресурсами и боевой техникой была сокращена Сталиным на 30–40%. Чрезмерно широкая полоса наступления, которое развернули одновременно пять фронтов (Центральный, Воронежский, Степной, Южный и Юго-Западный), сжатые сроки выполнения поставленных задач с неизбежностью вынуждали использовать удары и натиски «в лоб». В этих условиях энтузиазм нередко разбивался о вал неприступной обороны противника, и тогда наступала суровая проза военной жизни.

Однако директивы Ставки ВГК, торопившие двигаться на запад, должны были исполняться неукоснительно. 10 сентября войска Юго-Западного фронта освободили железнодорожный узел Барвенково, а Южного фронта — Волноваху и во взаимодействии с десантом Азовской военной флотилии — важный центр металлургической промышленности Мариуполь. Войска левого крыла Центрального фронта успешно продвигались на Нежин. Соединения 38-й армии Воронежского фронта значительно отстали, сковывая действия левого крыла Центрального фронта, заставляя его поворачиваться на юг и растягивать свой фронт вместо того, чтобы развивать успешное наступление на запад.

Успешное наступление войск Юго-Западного, Южного и Центрального фронтов все-таки вынудило Гитлера прислушаться к мнению фон Манштейна. 15 сентября фюрер принял решение о переброске с 17 сентября из группы армий «Центр» в состав группы армий «Юг» четырех дивизий, а также с Западного фронта 32 батальонов для доукомплектования соединений.

К этому времени положение войск группы армий «Юг» еще более ухудшилось. Войска Южного и Юго-Западного фронтов вышли 15 сентября на рубеж Лозовая, Чаплино, Гуляй-Поле, Урзуф. Левофланговые соединения Центрального фронта освободили Нежин и разорвали фронт противника. Войска Воронежского фронта также рассекли вражеские войска на отдельные изолированные группы, которые частью отходили к киевским переправам, а частью — к переправам у Канева (южнее Киева). В результате были созданы условия для окружения этих групп по частям восточнее Киева.

Все это вынудило фон Манштейна отдать приказ об отводе всех армий на линию Мелитополь, Днепр (до района выше Киева), Десна. С целью осложнить советским войскам преследование командующий группой армий «Юг» приказал в зоне 20–30 км перед Днепром разрушить, уничтожить или вывезти в тыл все, что могло помочь им продолжать свое наступление на широком фронте. Одновременно, по специальному приказу экономического штаба Геринга, из района, который оставляли войска вермахта, были вывезены запасы, хозяйственное имущество и машины, которые могли использоваться для военного производства. В своих мемуарах фон Манштейн, пытаясь обелить себя, утверждает, что вывозились только военные машины, цветные металлы, зерно, технические культуры, лошади и скот. Все это являлось государственной, а не частной собственностью. Поэтому ни о каком «разграблении» не могло быть и речи. Кроме того, фон Манштейн пишет, что «Главное командование германской армии приказало переправить через Днепр и местное население» с целью не допустить мобилизации Советами «всех годных к службе мужчин до 60 лет в армию» и использование всего населения «без исключения, даже и в районе боев, на работах военного характера». Особо фон Манштейн подчеркивает, что «значительная часть населения добровольно последовала за нашими отступающими частями, чтобы уйти от Советов, которых они опасались». При этом бежавшее население имело право взять с собой и лошадей, и скот^{335}. Все эти меры фон Манштейн объяснял военной необходимостью.

Генерал армии Конев, воспользовавшись успехом своих соседей, принял меры к преследованию отходившего противника. 19 сентября соединения и части 57-й и 7-й гвардейской армий при поддержке авиации 5-й воздушной армии сумели овладеть Красноградом. Успешные действия обеих армий стали возможными благодаря частям 1-го механизированного корпуса, которые наступали в обход Краснограда с запада и востока. 18 сентября приказом Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина корпусу было присвоено наименование Красноградского^{336}.

До Днепра войскам Степного фронта оставалось пройти всего 70–120 км. На правом крыле фронта 5-я гвардейская и 53-я армии обходили Полтаву с севера и юга с задачей овладеть городом. В центре фронта в направлении Кобеляки наступали войска 69-й и 7-й гвардейской армий. Левое крыло фронта (57-я и 46-я армии) преследовало противника в направлении Днепропетровска.

Фон Манштейн придавал большое значение удержанию Полтавы, которая, располагаясь на р. Ворскла, являлась важным транспортным узлом. По правому берегу реки заблаговременно были созданы оборонительные позиции, прикрытые различными инженерными сооружениями. Все каменные здания в Полтаве были приспособлены к круговой обороне.

У командующего Степным фронтом был шанс повторить успех Петра I, разгромившего 27 июня (8 июля) 1709 г. в Полтавском сражении армию шведского короля Карла XII. Задачу по овладению Полтавой генерал армии Конев возложил на 5-ю гвардейскую армию. 21 сентября он прибыл на командный пункт армии. Вместе с командармом генералом А.С. Жадовым выехал в 33-й гвардейский стрелковый корпус генерал-майора М.И. Козлова, наступавший на Полтаву с востока. В наиболее трудном положении оказалась 95-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Н.С. Никитченко. В ее полосе вдоль правого берега Воркслы раскинулась низина, которая упиралась в высоту с обрывистым скатом. Здесь у противника были установлены пулеметы, орудия прямой наводки и находились в засаде штурмовые орудия. Генерал армии Конев на наблюдательном пункте командира дивизии вместе с ним отработал все детали предстоящего штурма Полтавы, потребовав к рассвету 23 сентября освободить город. Успешное выполнение дивизией поставленной задачи зависело от действий ее соседа, 97-й гвардейской стрелковой дивизии. Поэтому командующие фронтом и армией выехали на наблюдательный пункт командира этой дивизии, где заслушали решение полковника И.И. Анциферова и поставили соединению аналогичную задачу. «Беседуя с командованием соединений, — пишет Жадов, — генерал Конев обращал их внимание в первую очередь на особо тщательную подготовку штурма, организацию и поддержание взаимодействия во всех звеньях при ведении боевых действий в самом городе, требовал от политработников активной работы по мобилизации личного состава на лучшее выполнение предстоящей боевой задачи»^{337}.

22 сентября после артиллерийской подготовки при поддержке авиации решительной атакой и обходным маневром Полтава была освобождена. Первыми в город ворвались штурмовые отряды 95-й гвардейской стрелковой дивизии. Одновременно к Днепру вышли войска 13-й армии Центрального фронта, которые с ходу форсировали реку и овладели плацдармами в междуречье Днепра и Припяти. Передовой отряд 6-го танкового корпуса 3-й гвардейской танковой армии Воронежского фронта захватил плацдарм в районе Великого Букрина. Войска Юго-Западного фронт вышли на рубеж Новомосковск, восточнее Запорожья, а его ударная группировка достигла Днепра. Войска Южного фронта, преследуя противника, заняли рубеж западнее Орехова, р. Молочная, Мелитополь.

Генерал армии Конев после освобождения Полтавы потребовал от командующих армиями продолжать преследование противника с целью выхода к Днепру и его форсированию. Особое внимание обращалось на смелое, дерзкое применение подвижных отрядов и захват на плечах противника переправ на реке. Переправочные средства предписывалось подтянуть и иметь при войсках.

В общих чертах И.С. Конев имел представление о том, что представляет собою Днепр. Командуя 37-й стрелковой дивизией Белорусского военного округа, он участвовал в учениях по форсированию реки. Однако требовалось уточнить некоторые детали. Для этого нужно было военно-географическое описание Днепра, которого в штабе Степного фронта не оказалось. Поэтому командующий фронтом позвонил начальнику инженерных войск Красной Армии генерал-лейтенанту инженерных войск М.П. Воробьеву, с которым был хорошо знаком еще по Западному фронту. Конев попросил срочно выслать в штаб фронта все имеющиеся военно-географические описания Днепра. Затем спросил:

— В каком месте лучше переправляться через Днепр между Кременчугом и Днепропетровском? Когда Карл XII вместе с Мазепой бежали после разгрома под Полтавой, где они переправлялись через Днепр?

— У Переволочной, что севернее Днепропетровска, — ответил Воробьев.

— Прошу также срочно отправить ко мне тяжелые мостовые парки, в частности с Дальнего Востока тяжелые понтоны для установки железнодорожных мостов через Днепр.

Конев поблагодарил Воробьева за справку. Это место как раз находилось в полосе Степного фронта.

По замыслу генерала армии Конева войска 5-й гвардейской армии должны были обойти Полтаву с севера и 24–29 сентября передовыми отрядами выйти к Днепру в районе Кременчуга. 53-й армии, обходя Полтаву с юга, предстояло преследовать противника и 24 сентября передовыми отрядами овладеть переправами на Днепре в районе Садки и Чикаловки. 69-я армия получила задачу наступать в направлении на Велик и Бреусовку. От 7-й гвардейской армии требовалось выйти к Днепру в районе Переволочная, Бородаевка, Старый Орлик и захватить плацдармы на правом берегу. 57-й армии приказывалось овладеть 23 сентября переправами в районе Пушкаревка, Сошновка и захватить плацдарм на участке Шевченково, Верховцево. 46-й армии предписывалось одновременно захватить переправы через Днепр в районе Аулы, Днепродзержинска и плацдарм на участке Мироновка, Благовещенка. Во второй эшелон Конев вывел 37-ю армию в готовности, сменив войска 69-й армии, войти в сражение и форсировать Днепр в центре полосы фронта на участке Успенское, Куцеволовка.

По приказу генерала армии Конева штаб фронта совместно с начальником инженерных войск разработал план маскировочных мероприятий. Согласно ему в светлое время наплавные части мостов убирались в укрытые места, а отдельные участки переправ задымлялись. В зоне наблюдения противника имитировался спуск на воду переправочных средств, а войска рассредоточивались на большой площади за естественными масками. Проверяя выполнение отданных указаний, командующий фронтом отметил организованную работу штаба 5-й гвардейской армии. По его приказу опыт гвардейцев был обобщен и доведен до остальных войск.

Мероприятия по введению противника в заблуждение дали положительный результат. Так, ложным спуском на воду понтонных средств в восточной части острова Бородаевский (в полосе 7-й гвардейской армии) удалось заставить противника вести артиллерийский огонь по пустому месту в течение нескольких суток, а переправа осуществлялась в другом районе. В 57-й армии все внимание противника было привлечено к трем ложным переправам, имитирующим основной район форсирования. Поверил противник и дезинформации, проводимой штабом 5-й гвардейской армии, о сосредоточении усилий в районе Кременчуга, куда на короткое время выводилась значительная часть армейской и приданной артиллерии.

Одними из первых форсировал Днепр в ночь на 25 сентября передовой отряд 25-го гвардейского стрелкового корпуса 7-й гвардейской армии. Вслед за ним при поддержке орудий сопровождения и огня артиллерии с левого берега Днепра на плацдарм вступил полк первого эшелона 72-й гвардейской стрелковой дивизии. Преодолев ожесточенное сопротивление противника, ее части к исходу дня расширили плацдарм до полутора километров по фронту и до двух километров в глубину

Противник, пытаясь ликвидировать плацдарм, 26 сентября предпринял несколько контратак силами танков при поддержке авиации. В результате части 25-го гвардейского стрелкового корпуса понесли большие потери, что вынудило командующего 7-й гвардейской армией отвести их с плацдарма на левый берег Днепра. Об этом генерал-лейтенант Шумилов доложил командующему фронтом.

— Приказываю держаться на плацдарме, не отходить, — ответил Иван Степанович. — Сейчас же вылетаю к вам на самолете, вместе разберемся и решим, что делать дальше.

Примерно через сорок минут генерал армии Конев на самолете По-2 подлетел к наблюдательному пункту командарма. Обстановка действительно была сложной: вражеские бомбардировщики беспрепятственно наносили удары по плацдарму и переправам. Командующий Степным фронтом приказал командиру 4-го истребительного авиационного корпуса генералу И.Д. Подгорному обеспечить непрерывное патрулирование над плацдармом, перехватывать и уничтожать бомбардировщики в воздухе. Командиру 1-го штурмового авиационного корпуса генералу В.Г. Рязанову предписывалось массированными ударами уничтожать вражеские танки, которые непрерывно атаковывали части 7-й гвардейской армии на плацдарме. Генерал-лейтенанту Шумилову была поставлена задача ориентировать командиров корпусов и дивизий, ведущих бой на плацдарме, о принятых мерах по отражению наземных и воздушных атак врага. В район Кременчуга выдвигались соединения 5-й гвардейской и 53-й армий.

Правее 7-й гвардейской армии командующий Степным фронтом ввел в сражение свой второй эшелон (37-я армия), так как 69-я армия, наступавшая в центре полосы фронта, понесла большие потери в предыдущих боях. В ночь на 28 сентября передовые отряды 57-го стрелкового корпуса 37-й армии начали форсирование Днепра. В районе пристани Мишурин Рог передовой отряд 62-й гвардейской стрелковой дивизии полковника И.Н. Мошляка захватил один из островов, на который стали переправляться остальные части дивизии. К 8 часам утра они захватили два плацдарма. Одновременно войска 5-й гвардейской и 53-й армий вышли к Кременчугу.

После захвата плацдармов на правом берегу Днепра появилась реальная возможность для быстрейшего овладения Киевом. Эту задачу Ставка ВГК в первом часу ночи 28 сентября возложила на Воронежский и Центральный фронты^{338}. От командующих этими и Степного и Юго-Западного фронтов требовалось ликвидировать в ближайшее время все плацдармы, находившиеся еще в руках противника на левом берегу Днепра^{339}. Для успешного решения всех этих задач необходимы были дополнительные силы. Однако неожиданно Маршал Советского Союза Жуков получил от заместителя начальника Генштаба генерал-полковника Антонова уведомление, что 69-я армия отправляется в резерв Ставки ВГК, а 8-я гвардейская армия остается в составе Юго-Западного фронта. Кроме того, стало известно, что 5-я гвардейская танковая армия выйдет в район Днепра не ранее 15 октября. Это вызвало беспокойство у Жукова, так как командующий Степным фронтом был лишен возможности создать на своем правом крыле сильную ударную группировку для обхода Киева. 28 сентября Жуков направил Сталину доклад, в котором отмечалось:

«…Конев должен будет действовать теми силами, которыми он действовал, и крупной группировки для заходящего удара создать не сможет. Если мы не создадим на правом крыле Конева крупную группировку с включением в эту группировку 69 А, одной армии от Малиновского[53], не передадим Коневу двух танковых корпусов Юго-Западного фронта, одобренный Вами план осуществить будет невозможно. Прошу 69 А передать Коневу и произвести перегруппировку сил от Юго-Западного фронта к Коневу для флангового удара согласно плану»^{340}.

Кроме того, Жуков просил оставить 6-ю гвардейскую армию в составе Воронежского фронта, передать ему не позднее 1 октября 13-ю и 60-ю армии.

Но Сталин думал иначе. Около полуночи 28 сентября он сообщил Жукову, что 6-я гвардейская и 69-я армии останутся в резерве Ставки, а Воронежский и Степной фронты могут обойтись без них. До ликвидации запорожского плацдарма Верховный считал нецелесообразным ослаблять Юго-Западный фронт и только, если к 3–5 октября плацдарм будет ликвидирован, Степной фронт может рассчитывать на получение от Юго-Западного фронта одного или двух танковых корпусов и некоторых стрелковых соединений. Воронежский фронт получит не позднее 10 октября 60-ю и 13-ю армии^{341}.

Итак, генералу армии Коневу пришлось вести дальнейшие боевые действия меньшими силами. В течение 28 и 29 сентября соединения и части 5-й гвардейской и 53-й армий при поддержке 5-й воздушной армии полностью очистили Кременчуг от врага. Одновременно авиация наносила удары по колоннам врага и его переправам, что позволило сорвать замысел фон Манштейна контрударами восстановить положение. «Захват важного плацдарма у Кременчуга, юго-западнее Полтавы, стал возможен, — подчеркивал английский историк Лиддел-Гарт, — благодаря решению Конева не сосредоточивать усилия на одном направлении, а форсировать реку в нескольких местах. Таких мест на фронте в 100 км было восемнадцать. Внезапность этого преднамеренного рассредоточения усилий возросла благодаря тому, что форсирование осуществлялось под прикрытием тумана»^{342}.

В полосе 37-й армии главные силы 57-го стрелкового корпуса 29–30 сентября переправились на правый берег Днепра. В ходе напряженных и ожесточенных боев они соединили отдельные плацдармы в один общий плацдарм оперативного значения. С прибытием переправочных средств были созданы условия для переброски через Днепр основных сил 37-й армии. Войска 7-й гвардейской армии в течение 29 сентября расширили плацдарм в районе Домоткани до 20 км по фронту и до 8 км в глубину. В тот же день Ставка ВГК своей директивой № 30203 приказала командующему Воронежским фронтом к 24 часам 2 октября передать в состав войск Степного фронта 4-ю гвардейскую и 52-ю армии, приняв к 10 октября от Центрального фронта 13-ю и 60-ю армии. Генералу армии Коневу предписывалось передать к 24 часам 2 октября в состав Юго-Западного фронта 46-ю армию. В распоряжение Ивана Степановича с 1 октября направлялся 7-й механизированный корпус. Ближайшая задача Степного фронта состояла в овладении рубежом Христиновка, Ново-Украинка, Долинская, Кривой Рог, а дальнейшая — в выходе на рубеж р. Днестр, Рыбница, Ананьев^{343}. План операции с указанием этапов и сроков следовало представить в Ставку ВГК не позже 2 октября.

Генерал армии И.С. Конев вместе с начальником штаба фронта генерал-полковником М.В. Захаровым провели большую работу по планированию разгрома кировоградско-криворожской группировки врага. 1 октября Иван Степанович направил план операции в Ставку^{344}. В нем предусматривалось осуществить разгром этой группировки в два этапа. На первом этапе, который был разработан более детально, намечалось нанести два удара по сходящимся направлениям на Кировоград. Первый удар наносился силами двух армий (53-я, 5-я гвардейская) и двух механизированных корпусов (5-й гвардейский, 7-й) с северо-запада, второй — силами двух армий (7-я гвардейская и 5-я гвардейская танковая) с юго-запада. Они должны были форсировать Днепр и до 5 октября захватить плацдармы на его правом берегу. План действий на втором этапе был определен ориентировочно, так как подробная его разработка зависела от результатов форсирования Днепра и масштаба захваченных плацдармов за рекой. При этом предусматривалось разгромить кировоградско-криворожскую группировку противника, выйти на тылы его днепропетровской группировки и овладеть к 18–20 октября рубежом Большая Виска, Ингуло-Каменка, Шевченково, Кривой Рог. Вспомогательный удар на правом крыле наносили 52-я и 4-я гвардейская армии. Войска 52-й армии должны были захватить правый берег Днепра и в дальнейшем обеспечивать операцию справа в тесном взаимодействии с левофланговой армией Воронежского фронта. На 57-ю армию возлагалась задача по обеспечению операции слева в тесном взаимодействии с правофланговой армией Юго-Западного фронта. В полосе 37-й армии намечалось использовать 1-й Красноградский и 7-й механизированные корпуса в общем направлении на Анновку, в обход Кривого Рога с запада.

3 октября Сталин утвердил представленный план. Одновременно он приказал с 7 октября передать из резерва Ставки в состав Степного фронта 5-ю гвардейскую танковую армию^{345}.

Войска Степного фронта немедленно приступили к выполнению задач, определенных генералом армии Коневым. Но фон Манштейн не дремал. Он сосредоточил против 37-й и 7-й гвардейской армий ударную группировку в составе четырех танковых дивизий (6-я, 9-я, 23-я и СС «Мертвая голова») и моторизованной дивизии «Великая Германия». Этими силами непрерывно наносил контратаки, пытаясь сбросить войска обеих армий в Днепр. Они действовали не совсем удачно, что вынудило генерала армии Конева вмешаться в ход событий. В 5 часов вечера 3 октября он приказал командующему 37-й армией на правом фланге временно перейти к обороне. На левом фланге предписывалось силами трех дивизий, основной массы артиллерии и всеми переправившимися танками утром нанести решительный удар и совместно с частями 7-й гвардейской армии разгромить и уничтожить наступающую перед этой армией группировку противника^{346}.

Однако командующий 37-й армией генерал-лейтенант М.Н. Шарохин не лучшим образом организовал выполнение приказа. Он разбросал свои силы по фронту и не обеспечил массированного удара. По-прежнему в армии недостаточно четко было поставлено управление войсками. Командиры частей и соединений находились на большом удалении от войск, поле боя не видели, обстановку знали поверхностно, доклады из частей получали с опозданием. Генерал армии Конев указал командарму на эти недостатки и приказал перенести наблюдательные пункты командиров дивизий на правый берег Днепра, не дальше одного-полутора километра от войск, в места, позволявшие вести наблюдение за полем боя.

В ходе ожесточенных боев войска 7-й гвардейской и 37-й армий сумели форсировать Днепр и к 11 октября захватить на правом берегу плацдарм оперативного значения. При этом четыре пехотные дивизии были разгромлены, а четыре танковые и одна пехотная дивизии понесли серьезные потери.

Итак, первый этап операции был выполнен, хотя и с некоторым запозданием. Теперь предстояло выполнить задачи второго этапа. Командующий Степным фронтом планировал ударной группировкой наступать в общем направлении на Пятихатки и Кривой Рог, чтобы после овладения Пятихатками развивать успех и выйти в тыл днепропетровской группировке врага, которая сдерживала наступление войск Юго-Западного фронта. Чтобы не форсировать Днепр в новых местах, Конев решил развить удар с уже имевшегося плацдарма в полосе 37-й, 7-й гвардейской и 57-й армий. На этом плацдарме, между Дериевкой и Верхнеднепровском, он сосредоточил дополнительно еще одну армию — 5-ю гвардейскую. Главный удар в направлении Кривого Рога должны были нанести 5-я гвардейская и 37-я армии. С целью развития прорыва в юго-западном направлении на Пятихатки в сражение намечалось ввести 5-ю гвардейскую танковую армию и 7-й гвардейский механизированный корпус. Танковой армии предписывалось обходным маневром с юго-запада и юго-востока овладеть Кривым Рогом, а частью сил развивать наступление на Александрию и Кировоград, отрезая пути отхода днепропетровской группировке врага. 52-я и 4-я гвардейская армии должны были активизировать действия на широком фронте, перейти в наступление с занимаемых плацдармов для уничтожения противника и расширения плацдармов. Войскам 52-й армии также предстояло освободить Черкассы^{347}.

По указанию генерала армии Конева штаб фронта разработал план перегруппировки войск и их материального обеспечения. 5-я гвардейская армия была снята с плацдарма в районе Кременчуга и сменена частями 4-й гвардейской армии. Войска 5-й гвардейской армии переправились на левый берег Днепра, совершив 100-километровый марш вдоль фронта на юго-восток в район Куцеволовки, затем снова переправились на правый берег реки, на плацдарм 37-й армии, где 13 октября приняли новую полосу для подготовки к наступлению. 5-я гвардейская танковая армия находилась на доукомплектовании в районе Полтава, Харьков. В течение двух суток соединения и части армии вышли к переправам через Днепр, а в ночь на 15 октября, используя четыре 40-тонных парома, переправились через реку в районе Мишурин Рог и северо-западнее. Колесный транспорт двигался по двум понтонным мостам.

С целью организации артиллерийского наступления и максимального массирования артиллерии на направлении главного удара большая часть фронтовой артиллерии была придана 5-й гвардейской, 7-й гвардейской и 37-й армиям. Это позволило создать плотность более 100, а на некоторых участках — 120–150 орудий и минометов калибра 76 мм и выше на 1 км участка прорыва^{348}. Продолжительность артиллерийской подготовки составляла 55 минут. Ввод в прорыв танковой армии обеспечивался артиллерией 5-й гвардейской и 37-й армий.

При организации противовоздушной обороны генерал армии Конев основное внимание уделил прикрытию сосредоточения войск и переправ. С этой целью была временно создана артиллерийская группа из шести зенитных артиллерийских дивизий и четырех армейских зенитных артиллерийских полков. Для переброски войск и техники на правый берег Днепра инженерные войска организовали полосу фронтовых переправ, состоявшую из трех армейских участков: 5-й гвардейской, 37-й и 7-й гвардейской армий.

Особенность подготовки операции заключалась не только в том, что ее надо было провести в короткие сроки, но и в том, что она проходила в условиях непрерывных боев за удержание и расширение плацдармов. Ненастная погода сделала дороги труднопроходимыми, что не позволило завершить перегруппировку войск в установленный срок. Поэтому генерал армии Конев обратился 13 октября к Сталину с просьбой перенести начало наступления на одни сутки. Верховный дал согласие.

Противник не успел обнаружить перегруппировку и сосредоточение сил Степного фронта на плацдарме, поэтому мер по отражению его удара не принял. Однако активность войск при форсировании Днепра и захвате плацдармов привлекла в этот район значительные силы противника.

К началу операции положение войск на плацдарме осложнилось. 14 октября противник силами трех танковых и трех пехотных дивизий нанес сильный контрудар в стык 37-й и 7-й гвардейской армий. Они отразили атаки и нанесли врагу большой урон, но и сами понесли потери. К тому же было нарушено тщательно организованное взаимодействие и израсходовано значительное количество боеприпасов, предназначенное для операции.

В 10 часов утра 15 октября войска 5-й гвардейской армии совместно с соединениями 37-й армии после артиллерийской подготовки, поддерживаемые авиацией 5-й воздушной армии, совершившей в этот день около 500 самолето-вылетов, перешли в наступление с плацдармов Дериевка, Куцеволовка, Мишурин Рог. Противник контратаками танков и пехоты, ударами авиации стремился задержать продвижение войск Степного фронта. Положение усугубила и погода, так как пошел дождь. В результате видимость ухудшилась, а эффективность артиллерийского огня резко снизилась. Стрелковые соединения 5-й гвардейской армии, не имея необходимой танковой поддержки, за несколько часов боя смогли овладеть только первой линией траншей и окопов.

Генерал армии Конев, находившийся на наблюдательном пункте командующего 5-й гвардейской танковой армией, принял меры по ускорению прорыва вражеской обороны. В три часа дня он ввел в полосе 37-й армии 7-й механизированный корпус, а через два часа в полосе 5-й гвардейской армии — 18-й танковый корпус 5-й гвардейской танковой армии. Внезапность и решительность удара подвижных соединений позволила им быстро прорвать оборону противника и в течение ночи продвинуться на 25 км. В ходе наступления тяжелое ранение получил командир 18-го танкового корпуса генерал-майор К.Г. Труфанов, которого заменил его заместитель полковник А.Н. Фирсович. Однако в ночных условиях он потерял управление частями. Это вынудило командующего танковой армией генерал-лейтенанта танковых войск П.А. Ротмистрова приостановить их наступление, с тем чтобы дать время собраться и привести себя в порядок. С разрешения генерала армии Конева командарм ввел в сражение свой второй эшелон — 29-й танковый корпус, двигавшийся в колоннах за 18-м танковым корпусом. Части 29-го танкового корпуса к ночи ворвались в Пятихатки.

Маршал Советского Союза Жуков, координировавший действия Воронежского и Степного фронтов, 16 октября доложил Сталину: «Создается благоприятная обстановка для развития прорыва… Я считаю, будет очень хорошо, если Вы прикажете перебросить от Малиновского пару танковых корпусов и 5–6 стрелковых дивизий. Будет лучше, и мы скорее разгромим запорожско-криворожскую группировку противника ударом Степного фронта, нежели со стороны Малиновского. Я также прошу быстрее подавать Коневу горючее и боеприпасы»^{349}.

Сталин согласился с этим предложением. 17 октября он приказал выделить из состава Юго-Западного фронта четыре стрелковые дивизии и направить их на усиление Степного фронта. Одновременно генерал армии Конев провел перегруппировку своих сил и средств. Командующему 53-й армией было приказано оставить на плацдарме западнее села Келеберда две стрелковые дивизии, а четыре дивизии вывести в резерв. После этого главными силами на своем левом фланге нанести удар из-за правого фланга 5-й гвардейской армии на Александрию, Кировоград, а соединениями правого фланга обеспечить ударную группировку с северо-запада. Армиям левого крыла Степного фронта предписывалось развивать наступление в направлении Пятихатки и расширять фронт прорыва в сторону флангов в направлении Онуфриевка, Верховцы. От 5-й гвардейской танковой армии требовалось при поддержке 1-го штурмового и 4-го истребительного авиационных корпусов продолжать наступление на Пятихатки, Кривой Рог, имея один танковый корпус за правым флангом в готовности для развития удара на Александрию. Одновременно генерал-лейтенанту танковых войск Ротмистрову предстояло до выхода пехоты к Кривому Рогу обеспечить себя слева по р. Саксагань, а одной танковой бригадой нанести удар во фланг и в тыл противника, оборонявшегося в Дериевке, и совместно с правофланговыми дивизиями 5-й гвардейской армии овладеть этим узлом сопротивления.

19 октября части 29-го танкового корпуса совместно с частями 7-го механизированного корпуса генерал-майора танковых войск И.В. Дубового при поддержке авиации овладели Пятихатками. Войска Воронежского фронта в это время безуспешно пытались прорвать вражескую оборону на Днепре. Успешное продвижение войск Степного фронта вынудило Гитлера срочно перебросить на пятихаткинское направление из своего резерва танковый корпус СС с задачей восстановить положение. Его танковые дивизии вскоре создали угрозу правому крылу Степного фронта, развернутому на юго-запад. Коневу пришлось повернуть на это направление 5-й гвардейский Зимовниковский механизированный корпус. В результате упорного сопротивления врага соединения 5-й гвардейской танковой армии затратили на преодоление более 30-километрового расстояния от Пятихаток до Кривого Рога около трех суток. Попытка частей 18-го танкового корпуса с десантами мотострелков в ночь на 24 октября овладеть Кривым Рогом была сорвана контратакой противника. Части 5-го гвардейского Зимовниковского механизированного корпуса, выдвинутые на правое крыло фронта, попали под мощный удар танкового корпуса СС и понесли значительные потери. Противник, развивая успех, обрушился на тылы 29-го танкового корпуса, также штурмовавшего Кривой Рог. Это вынудило командующего 5-й гвардейской танковой армией отвести корпус на р. Ингулец, в район Недай-Вода, где он перешел к обороне. К тому времени армия понесла большие потери. В 18-м танковом корпусе осталось всего 49, а в 29-м — 26 танков^{350}.

Несмотря на это, командующий 2-м Украинским фронтом[54] требовал овладеть Кривым Рогом. В шесть часов утра 24 октября после непродолжительной артиллерийской подготовки 18-й и 29-й танковые корпуса при поддержке авиации снова перешли в наступление. Части 29-го танкового корпуса были остановлены противником на северной окраине города. Соединения 18-го танкового корпуса к восьми часам с ходу форсировали р. Саксагань у кирпичного завода и ворвались в Кривой Рог. После ожесточенных боев, израсходовав горючее и боеприпасы, они вынуждены были отойти на исходный рубеж.

Генерал-лейтенант танковых войск Ротмистров, убедившись, что силами двух ослабленных непрерывными боями танковых корпусов овладеть Кривым Рогом не удастся, доложил об этом командующему фронтом. С его согласия 18-й и 29-й танковые корпуса были отведены на р. Ингулец, где они перешли к обороне. 5 ноября генерал армии Конев, учитывая большие потери войск 5-й гвардейской танковой армии, приказал вывести их в район Пятихаток для доукомплектования.

На других направлениях наступления войск 2-го Украинского фронта события развивались следующим образом. 22 октября соединения 57-й армии освободили Верхнеднепровск. Решением Ставки ВГК фронт был усилен 1-м механизированным и 20-м танковым корпусами. Генерал армии Конев немедленно ввел их в сражение, оперативно подчинив им две авиационные дивизии. К 23 октября корпуса при поддержке авиации прорвались к Кривому Рогу и в район Митрофановки (30 км восточнее Кировограда), создав угрозу окружения шести дивизий 8-й армии противника. В тот же день перешли в наступление армии правого крыла соседнего 3-го Украинского фронта, которые при содействии части сил 2-го Украинского фронта освободили Днепропетровск.

Фон Манштейн, внимательно следивший за ходом сражения, весьма высоко оценивал действия Конева. Вот что он пишет: «В течение всего октября Степной фронт противника, командование которого было, вероятно, наиболее энергичным на стороне противника, перебрасывал все новые и новые силы на плацдарм, захваченный им южнее Днепра на стыке между 1 танковой и 8 армиями. К концу октября он расположил здесь не менее 5 армий (в том числе одну танковую армию), в составе которых находились 61 стрелковая дивизия и 7 танковых и мех. корпусов, насчитывавших свыше 900 танков. Перед таким превосходством сил внутренние фланги обеих армий не могли устоять и начали отход соответственно на восток и запад. Между армиями образовался широкий проход. Перед противником был открыт путь в глубину Днепровской дуги на Кривой Рог и тем самым на Никополь, обладание которым Гитлер с военно-экономической точки зрения считал исключительно важным»^{351}.

Дальнейшее продвижение войск 2-го Украинского фронта создавало серьезную угрозу 1-й танковой армии противника, которая могла быть отрезана в восточной части Днепровской дуги. Фон Манштейн, стремясь не допустить этого, обратился с просьбой к Главному командованию Сухопутных войск выделить дополнительные силы группе армий «Юг». Ему были направлены две танковые дивизии (14-я и 24-я), получившие пополнение, а также одна пехотная дивизия. Кроме того, намечалось направить еще три танковые дивизии, но без указания конкретного срока их прибытия.

Фон Манштейн, не теряя времени, в конце октября нанес силами двух танковых и одной пехотной дивизий контрудар во фланг и в тыл войск 2-го Украинского фронта в районе севернее Кривого Рога. Одновременно соединения 1-й танковой армии активизировали свои действия с фронта. В результате тесного взаимодействия армии с контрударной группой удалось восстановить сплошной фронт между 1-й танковой и 8-й армиями. При этом, по данным фон Манштейна, войска 2-го Украинского фронта потеряли убитыми около 10 тыс. человек, в плен было захвачено 5 тыс. человек, а в качестве трофеев взяты 350 танков и свыше 350 орудий^{352}. Но фон Манштейн из-за недостатка сил не сумел отбросить войска 2-го Украинского фронта на северный берег Днепра. И.С. Конев, вспоминая об этом сражении, отмечал, что наступление противника, потерявшего за два дня 150 танков, заглохло и было приостановлено.

Ставка ВГК, учитывая успешное наступление войск 2-го и 3-го Украинских фронтов, которые теснили днепропетровскую группировку противника на юго-запад, а также попытки фон Манштейна остановить 2-й Украинский фронт, во втором часу ночи 26 октября уточнила задачи обоих фронтов^{353}. В директиве № 30234 от 2-го Украинского фронта требовалось, продолжая операцию по овладению Кривым Рогом, направить главные усилия на разгром кировоградской группировки противника. С этой целью предстояло основными силами наступать в направлении Кировограда, имея ближайшей задачей выйти на рубеж Чигирин, Знаменка, Кировоград, Устиновка. В дальнейшем предписывалось развивать наступление в общем направлении на станцию Христиновка, прочно обеспечивая себя с юга. Одновременно левым крылом во взаимодействии с 3-м Украинским фронтом следовало разгромить днепропетровскую группировку врага, для чего 57-я армия, усиленная одним танковым или механизированным корпусом, должна была овладеть районом Апостолова. Войскам 3-го Украинского фронта предстояло к 3–5 ноября выйти на рубеж Кривой Рог, Апостолово, Никополь, а в дальнейшем развивать наступление в общем направлении на Николаев, прикрываясь частью сил со стороны Вознесенска.

6 ноября серьезное поражение понесла 4-я танковая армия, оборонявшаяся на левом крыле группы армий «Юг». Она не выдержала удара и под натиском численно превосходящих сил 1-го Украинского фронта оставила Киев. Однако его войскам не удалось уничтожить главные силы 4-й танковой армии и часть сил 8-й армии. Этим решил воспользоваться фон Манштейн, чтобы снова овладеть инициативой и восстановить оборону по Днепру. Он считал необходимым перебросить все имевшиеся в его распоряжении части и соединения, в первую очередь находившиеся на подходе три танковые дивизии, на левое крыло группы армий «Юг». Однако, поскольку Гитлер дал указание использовать эти дивизии только в районе нижнего течения Днепра, для этого необходимо было получить согласие Главного командования Сухопутными войсками. Если оно не могло перебросить новые крупные силы в район действий 4-й танковой армии, то фон Манштейну не оставалось ничего другого, как оставить Днепровскую дугу.

7 ноября фон Манштейн вылетел в Ставку фюрера. Гитлер, заслушав его доклад, заявил, что сейчас важнее всего удержать важные в военно-экономическом отношении месторождения марганца в районе Никополя и Крым. Поэтому основные усилия должны быть сосредоточены на правом крыле группы армий «Юг», а не на его левом крыле. Под напором фон Манштейна фюрер обещал дать ему для усиления 4-й танковой армии 4-ю танковую дивизию[55] 2-й армии, бригаду СС «Нордланд»[56] и 2-ю парашютную дивизию. Гитлер также дал согласие на использование трех танковых дивизий (25-я, 1-я Лейбштандарт) в районе действий 4-й танковой армии, а не на Днепровской дуге. Однако потребовал оставить в составе 1-й танковой армии две танковые дивизии (14-я и 24-я) 40-го танкового корпуса^{354}.

Фон Манштейн, получив пусть и незначительное усиление, сумел к 13 ноября остановить войска 1-го Украинского фронта. Теперь командующий группой армий «Юг» смог сосредоточить свое внимание на никопольском и криворожском направлениях. Тем более что Ставка ВГК своей директивой № 30238 от 5 ноября приказала войскам 2, 3 и 4-го Украинских фронтов разгромить никопольско-криворожскую группировку противника^{355}. От 2-го Украинского фронта требовалось: «Прочно закрепившись на ныне занимаемом рубеже, нанести удар силами 37, 57 и 5-й гв. танковой армий в общем направлении Лозоватка, Широкое, обходя Кривой Рог с запада, и во взаимодействии с 3-м Украинским фронтом разбить криворожскую группировку противника, овладеть Кривым Рогом и выйти на рубеж Петрово, Гуровка, (иск.) Широкое. Разгранлиния слева прежняя. Наступление начать не позже 12–14 ноября». 3-й Украинский фронт должен был, продолжая наступление, нанести главный удар правым крылом в направлении Софиевка, Долгинцево, оказать содействие 2-му Украинскому фронту в овладении Кривым Рогом и выйти на рубеж Широкое, Апостолово. Войскам 4-го Украинского фронта предстояло, продолжая операцию по вторжению в Крым, главные усилия направить на ликвидацию каменского плацдарма противника (южнее Никополя) и на форсирование Днепра на участке Никополь, Большая Лепетиха.

Утром 14 ноября после непродолжительной, но довольно мощной артиллерийской подготовки войска 57-й армии 2-го Украинского фронта перешли в наступление. Вскоре в сражение были введены 18-й и 29-й танковые корпуса 5-й гвардейской танковой армии, которая насчитывала 358 танков и САУ^{356}. Однако темп их продвижения был невысоким. Противник оказывал упорное сопротивление. Проливные дожди сделали грунтовые дороги и поля непроходимыми для колесного транспорта. Танки имели возможность двигаться только на первой скорости. Лишенные маневра, войска 5-й гвардейской танковой и 57-й армий втянулись в тяжелые позиционные бои и за неделю продвинулись всего на 8–10 км.

Сталин, считая необходимым перехватить железнодорожную рокаду Белая Церковь — Смела — Знаменка, 20 ноября приказал командующему 2-м Украинским фронтом силами 53-й армии не позднее 25–26 ноября нанести удар в направлении Смелы с целью захвата этого железнодорожного узла. Наступление армии требовалось поддержать авиацией фронта, а армию усилить двумя стрелковыми дивизиями, двумя танковыми полками или одной танковой бригадой. В состав фронта из резерва Ставки передавалась 62-я гвардейская стрелковая дивизия^{357}.

23 ноября генерал армии Конев доложил по ВЧ Сталину о сражениях за Днепром, о завоеванном большом стратегическом плацдарме, о том, что войска дерутся хорошо, имеют высокий боевой дух. Но, непрерывно находясь в боях около четырех месяцев, бойцы физически устали, войскам требовался отдых и пополнение. Учитывая это, он просил разрешения временно перейти к обороне на занимаемом рубеже. Сталин высказал полное удовлетворение действиями войск фронта и согласился с предложением генерала армии Конева.

Итак, фон Манштейну удалось остановить войска Конева. После этого командующий группой армий «Юг» силами шести танковых и одной моторизованной дивизии нанес удар по 1-му Украинскому фронту, захватив 23 ноября город Брусилов. Однако командующий фронтом генерал армии Ватутин 26 ноября нанес контрудар тремя стрелковыми корпусами по северному флангу брусиловской группировки противника и к 30 ноября сумел стабилизировать оборону на рубеже восточнее Черняхова, Радомышль, Ставише, Юровка. По соединениям 1-й танковой армии врага 20 ноября нанесли удар войска 3-го Украинского фронта. Но части 40-го танкового корпуса сумели остановить их продвижение у Никополя.

В начале декабря, после небольшого отдыха, возобновили наступление войска 2-го Украинского фронта. Перед его началом генерал армии Конев направил в войска следующее обращение:

«Всем командующим армиями, командирам корпусов, дивизий и полков!

В ознаменование великого праздника Дня Конституции народов Советского Союза приказываю напрячь свои богатырские силы… решительным ударом всей мощи огня, смелым маневром смять врага и к исходу дня освободить города Знаменка, Александрия и Новая Прага.

Вперед, воины 2-го Украинского фронта! Воинской доблестью за Родину прославьте себя новыми боевыми успехами!»^{358}

В ходе развернувшегося наступления успеха добились соединения 53-й и 5-й гвардейской армий. Генерал армии Конев решил немедленно перебросить на это направление 5-ю гвардейскую танковую армию. К вечеру 5 декабря части 18-го и 29-го танковых корпусов, тесно взаимодействуя с соединениями 5-й гвардейской армии, ворвались на северную и восточную окраины Знаменки. После упорных боев город 9 декабря был очищен от противника.

В день освобождения Знаменки Ставка ВГК своей директивой № 30261 приказала войскам 2-го Украинского фронта развивать наступление в направлении Казанка, Березнеговатое с целью вывести на простор 7-ю гвардейскую, 57-ю и 37-ю армии, выйти на тылы никопольской группировки противника и разгромить ее совместно с 3-м и 4-м Украинскими фронтами. При развитии наступления к югу требовалось прочно обеспечивать себя с запада по р. Ингул. На усиление 2-го Украинского фронта из состава 3-го Украинского фронта передавались два стрелковых корпуса, которые должны были сосредоточиться походным порядком к 15–17 декабря в районе Пятихатки^{359}.

Выполняя поставленную задачу, войска 2-го Украинского фронта отбросили 8-ю армию противника от Днепра на 30–100 км, создав условия для последующего наступления на кировоградском направлении.

Верховное Главнокомандование вермахта, не сумев остановить Красную Армию на Днепре, планировало в конце 1943 г., опираясь на каневский выступ и никопольский плацдарм, отбросить ее за реку и восстановить сухопутные коммуникации с отрезанными в Крыму немецкими войсками. На Украине оборонялись группы армий «Юг» (6-я, 8-я, 4-я танковая, 1-я танковая армии) и «А» (немецкая 17-я и румынская 3-я армии). Они насчитывали (без учета 17-й армии, блокированной в Крыму) около 1,8 млн. человек, 16,8 тыс. орудий и минометов, 2,2 тыс. танков и штурмовых орудий. Их поддерживала авиация немецкого 4-го воздушного флота и румынских ВВС (всего 1460 самолетов). Им противостояли войска 1, 2, 3 и 4-го (без 51-й армии) Украинских фронтов, имевшие в своем составе 2,23 млн. человек, 28 654 орудия и миномета, 2015 танков и САУ, 2,6 тыс. самолетов^{360}. Они превосходили противника по численности в 1,2 раза, по орудиям, минометам и самолетам — в 1, 7 раза. По количеству танков и штурмовых орудий (САУ) противник имел небольшое преимущество — почти в 1,1 раза.

Ставка ВГК, стремясь выйти на западные границы СССР, сосредоточила главные усилия на Украине. Замысел состоял в том, чтобы мощными ударами на ряде направлений расчленить силы противника на южном крыле стратегического фронта, разгромить их по частям, освободить Правобережную Украину и создать благоприятные условия для последующего наступления. Действия Украинских фронтов координировали представители Ставки ВГК — Маршалы Советского Союза Жуков (1-го и 2-го) и Василевский (3-го и 4-го).

Этот замысел лег в основу Днепровско-Карпатской стратегической наступательной операции. Первыми в наступление перешли 24 декабря 1943 г. войска 1-го Украинского фронта, которые проводили Житомирско-Бердичевскую наступательную операцию. Они нанесли поражение 4-й танковой армии группы армий «Юг», с ходу форсировали р. Ирпень, освободили 28 декабря Казатин, 31 декабря — Житомир, 3 января 1944 г. — Новоград-Волынский, 4-го — Белую Церковь, а 5 января — Бердичев. В тот же день войска 2-го Украинского фронта приступили к проведению Кировоградской наступательной операции.

В состав 2-го Украинского фронта входили 52-я, 4-я гвардейская, 53-я, 5-я гвардейская, 7-я гвардейская, 57-я, 37-я[57], 5-я гвардейская танковая, 5-я воздушная армии. Фронт насчитывал 500 тыс. человек, около 500 танков и САУ, около 7 тыс. орудий и минометов, более 500 самолетов. Противостоявшая ему 8-я армия группы армий «Юг» имела более 420 тыс. человек, 520 танков и штурмовых орудий, свыше 5 тыс. орудий и минометов, около 500 самолетов^{361}. Противник имел равное количество самолетов, незначительное преимущество в танках и С АУ, но уступал войскам фронта в 1, 2 раза по личному составу и в 1, 4 раза по орудиям.

По разведывательным данным, которыми располагал штаб 2-го Украинского фронта, перед центром его оперативного построения (53-я армия, 5-я гвардейская и 7-я гвардейская армии) в полосе Ясиновый, Новгородка оборонялись три пехотные (320, 286, 376-я), четыре танковые (3, 11, 13 и 14-я), одна моторизованная (10-я), одна авиаполевая (2-я) дивизии и одна кавалерийская дивизия С.С. В ходе операции враг подтянул и ввел в сражение танковую дивизию СС «Мертвая голова»^{362}.

Противник на подступах к Кировограду не успел создать сильно укрепленную оборону. Она была недостаточно глубокой и на ряде участков занята недоукомплектованными, основательно потрепанными в предыдущих боях, но еще боеспособными соединениями. Они занимали опорные пункты с широким применением траншей. Из-за недостатка сил на ряде участков переднего края были оборудованы только стрелковые окопы на три — пять человек, широко применялись проволочные заграждения легкого типа (рогатки, спирали Бруно, «ежи»). На скрытых подступах и в непосредственной близости к первой траншее, а также в глубине устанавливались плотные минные заграждения. Вторая полоса обороны, находившаяся на удалении 6–8 км от переднего края, была оборудована значительно слабее. Сам Кировоград как опорный пункт был укреплен очень сильно. Все крупные каменные здания были подготовлены к круговой обороне, организована система перекрестного и флангового огня, мосты и аэродром заминированы.

29 декабря 1943 г. генерал армии Конев получил директиву № 30272 Ставки ВГК, в которой говорилось:

«В связи с успешным наступлением войск 1-го Украинского фронта Ставка Верховного Главнокомандования, во изменение директивы № 30262 от 9.12.1943 г., приказывает:

1. 2-му Украинскому фронту, прочно удерживая занимаемый рубеж на своем левом крыле, не позднее 5 января 1944 г. возобновить наступление, нанося главный удар на Кировоград силами не менее четырех армий, из которых одна танковая.

2. Ближайшая задача — разбить кировоградскую группировку противника и занять Кировоград, охватывая его с севера и юга. В дальнейшем овладеть районом Ново-Украинка, Помошная и наступать на Первомайск с целью выхода на р. Южный Буг, где и закрепиться.

3. Одновременно нанести вспомогательный удар силами двух армий в общем направлении Шпола, ст. Христиновка»^{363}.

Эта директива легла в основу планирования Кировоградской наступательной операции.

При оценке обстановки и выработке решения генерал армии Конев учитывал то обстоятельство, что местность в районе предстоящих боевых действий открытая, бедная растительностью, изрезанная большим количеством глубоких балок, идущих в основном перпендикулярно оси наступления войск фронта. Все это создавало определенные трудности для действий частей и соединений, особенно танковых. Противник имел возможность по долинам и балкам скрытно маневрировать своими резервами, а также укрывать свои артиллерийские и минометные батареи. Метеорологические условия были благоприятные. Сухая погода, небольшой мороз, незначительный снежный покров, достигавший всего 20 см, отсутствие снежных заносов, хорошие дороги — все это способствовало маневру войск и подвозу всех необходимых запасов. Только густая облачность и туманы ограничивали боевые действия авиации и затрудняли работу артиллерии.

Исходя из оценки обстановки и задач, поставленных Ставкой ВГК, Конев решил нанести удар по сходящимся направлениям с целью окружения и уничтожения кировоградской группировки противника. Для этого были созданы две ударные группировки: первая в составе 5-й гвардейской армии с 7-м механизированным корпусом, вторая — в составе 7-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армий. Первая ударная группировка наносила удар по Кировограду с севера, а вторая — с юга.

Учитывая, что фронт не располагал сколько-нибудь значительным превосходством над противником, генерал армии Конев сосредоточил в полосе шириной 80 км (общий фронт наступления составлял около 230 км) тридцать стрелковых дивизий, т.е. более 50% общего их числа, а также пять механизированных и танковых корпусов (не считая двух корпусов, находившихся в резерве фронта), около 60% артиллерии. На участок шириной в 55 км, что составило 25% полосы наступления, были нацелены 21 стрелковая дивизия, 4 танковых и механизированных корпуса, 40% имевшейся во фронте артиллерии. Благодаря этому 5-я гвардейская армия превосходила противника по пехоте и минометам в 5 раз, по орудиям в 2 раза, а 7-я гвардейская армия — по пехоте в 3 раза, по орудиям в 8 и по минометам в 7 раз^{364}.

В связи с тем, что 7-я гвардейская армия не имела танков НПП, а плотность артиллерии не превышала 120 орудий и минометов на 1 км участка прорыва, генерал армии Конев приказал для непосредственной поддержки пехоты выделить из состава 5-й гвардейской танковой армии 32-ю и 181-ю танковые бригады. Ввод танковой армии намечался сразу же после прорыва общевойсковыми соединениями первой позиции обороны противника, на что им отводилось два часа. Совместно с пехотой танковая армия должна была завершить прорыв тактической зоны обороны, во взаимодействии с 7-й гвардейской армией наступать в направлении на Покровское, форсировать р. Ингул в районе Клинцы, а в дальнейшем охватом Кировограда с юга и юго-запада во взаимодействии с 7-м механизированным корпусом окружить противника в городе и разгромить его подходящие резервы^{365}.

5-я воздушная армия получила задачу оказать содействие ударным группировкам в прорыве обороны противника, окружении и уничтожении живой силы и техники, а также в захвате Кировограда. Ее бомбардировочный и штурмовой авиационные корпуса должны были в первый день наступления нанести удар по артиллерийским батареям, скоплениям войск и техники противника в полосе главного удара, а в последующем действовать по очагам сопротивления и подходящим резервам.

Операция готовилась в сжатые сроки. Это потребовало большого напряжения в деятельности командования, штабов и войск. Генерал армии Конев особое внимание уделил плановости подготовки операции, лично отработав календарный план работы основных отделов и управлений фронта. По его указанию штаб фронта под руководством генерал-полковника Захарова составил комплексный план контроля подготовки войск и штабов к предстоящим действиям.

При подготовке войск к операции тщательно изучался опыт, полученный в предшествующих боях. Особое внимание было уделено подготовке к боевым действиям передовых отрядов. С личным составом проводились занятия по теме «Бой ночью». Политическое управление фронта издало памятку-инструкцию по организации взаимодействия пехоты, артиллерии, танков и авиации на период атаки и боя в глубине вражеской обороны.

По указанию командующего 2-м Украинским фронтом были тщательно продуманы мероприятия по оперативной маскировке. Перегруппировка танков и артиллерии осуществлялась только ночью, тщательно укрывая и маскируя войска и технику в новом районе. С целью скрытия марша и района сосредоточения 5-й гвардейской танковой армии по указанию командующего фронтом штаб армии определил районы ложного сосредоточения, разработал мероприятия по их созданию и «оживлению». В этих районах были установлены около 150 макетов различных образцов техники, подготовлены ложные огневые позиции, склады горючего и боеприпасов. Как показали последующие события, все эти мероприятия вполне себя оправдали.

В ночь на 4 января 1944 г. по приказанию генерала армии Конева в полосе 5-й гвардейской армии силами батальонов и рот была проведена разведка боем. Данные, которые удалось добыть, были использованы для уточнения целей артиллерии и постановки задач частям и подразделениям.

В 8 часов 10 минут 5 января началась 50-минутная артиллерийская и авиационная подготовка. В результате в значительной степени была подавлена система огня противника на переднем крае, разрушены ближайшие опорные пункты в глубине. В частях и соединениях первого эшелона были проделаны проходы в минных полях и в проволочных заграждениях, устранены сооруженные противником препятствия.