Маршал Конев Дайнес Владимир
В феврале 1955 г. министром обороны СССР был назначен Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Он не забыл многих своих сослуживцев, в том числе и Маршала Советского Союза И.С. Конева. 16 февраля Жуков в своей записке в ЦК КПСС предложил восстановить должность Главнокомандующего Сухопутными войсками и назначить на этот пост Конева. Кроме того, в записке говорилось:
«Если будет необходимо учредить должность Главнокомандующего Объединенными Вооруженными Силами Союза и стран народной демократии, то на эту должность можно будет назначить по совместительству Главнокомандующего Сухопутными войсками Маршала Советского Союза КОНЕВА. В настоящее время вопросами строительства и совершенствования вооруженных сил стран народной демократии занимается Министр Обороны СССР и Генеральный Штаб. При учреждении должности Главнокомандующего этими объединенными силами вопросы общего руководства и разработка планов строительства вооруженных сил стран народной демократии и их использования также останутся за Министром Обороны СССР и за Генеральным Штабом. Именно поэтому и представляется возможным на должность Главнокомандующего Объединенными Вооруженными Силами Советского Союза и стран народной демократии назначить по совместительству Главнокомандующего Сухопутными войсками Советской Армии»{563}.
Предложение Г.К. Жукова нашло отклик в руководстве ЦК КПСС.
14 мая 1955 г. в Варшаве главы правительств СССР, Албании, Болгарии, Венгрии, ГДР, Польши, Румынии и Чехословакии подписали коллективный союзнический Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, который вошел в историю как Варшавский договор. Он был учрежден в качестве ответной меры на создание в 1949 г. Организации Североатлантического договора (НАТО), включение в этот блок Западной Германии и политику ее ремилитаризации. В преамбуле договора говорилось, что договаривающиеся стороны, вновь подтверждая свое стремление к созданию системы коллективной безопасности в Европе, основанной на участии в ней всех европейских государств, независимо от их общественного и государственного строя, и будучи убеждены в необходимости принятия соответствующих мер для обеспечения своей безопасности и в интересах поддержания мира в Европе, руководствуясь целями и принципами Устава Организации Объединенных Наций (ООН), решили заключить настоящий Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи.
Участники Варшавского договора взяли на себя обязательство уважать независимость и целостность союзных государств, не вмешиваться в их внутренние дела, декларировали сугубо оборонительный характер этой организации. В договоре отмечалось, что договаривающиеся стороны в соответствия с Уставом ООН взяли на себя обязательство «воздерживаться в своих международных отношениях от угрозы силой или ее применения и разрешать свои международные споры мирными средствами таким образом, чтобы не ставить под угрозу международный мир и безопасность». Участники Варшавского договора выразили свою готовность сотрудничать с другими государствами в принятии эффективных мер к всеобщему сокращению вооружений и запрещению атомного, водородного и других видов оружия массового уничтожения. При этом предусматривалась возможность индивидуального или совместного применения Вооруженных Сил государств — участников Варшавского договора только в случае вооруженного нападения на них со стороны какого-либо государства или группы государств. Для реализации целей и задач Варшавского договора было предусмотрено создание соответствующих политических и военных органов, в том числе Политического консультативного комитета и Объединенного командования Вооруженных Сил государств — участников Организации Варшавского договора.
Как и предлагал Г.К. Жуков, Главнокомандующим Объединенными вооруженными силами Варшавского договора, председателем Военного совета был назначен Маршал Советского Союза И.С. Конев, начальником штаба — генерал армии А.И. Антонов. На Военный совет были возложены ответственные задачи организации боевой подготовки войск и оперативной подготовки руководящего состава. Военный совет определял принципы, формы и методы установления единства в подходе к комплектованию соединений и частей, их технического оснащения, создания систем управления войсками. Он также вырабатывал взгляды на перспективы развития этого боевого союза, поддержания постоянных и тесных контактов между Объединенными национальными командованиями. Все это требовало творческого поиска, большой организаторской работы со стороны Главнокомандующего и его штаба. Как свидетельствуют сослуживцы Ивана Степановича, он работал над решением всех задач самоотверженно, с большим энтузиазмом, сплачивая вокруг себя коллектив, объединяемый единством цели.
Основными направлениями развития сотрудничества Вооруженных Сил государств Варшавского договора являлись: координация планов развития вооруженных сил; проведение единой военно-технической политики; осуществление согласованных мероприятий по совершенствованию оперативной, боевой и политической подготовки; взаимный обмен опытом обучения и воспитания воинов; взаимная помощь в подготовке высококвалифицированных военных кадров; тесное сотрудничество политических органов союзных армий.
Под руководством И.С. Конева решались многие крупные военно-политические проблемы. Центральное место среди них занимала борьба за ограничение ядерного оружия. Все это предопределяло необходимость дальнейшего укрепления обороноспособности стран Варшавского договора, повышения боеготовности и боеспособности их вооруженных сил. По инициативе Ивана Степановича в конце каждого года стали практиковаться заседания Военного совета, на которых всесторонне анализировались итоги оперативной и боевой подготовки за истекший год, определялись задачи для войск и флотов на следующий учебный год, согласовывались планы совместных мероприятий. Такие заседания обычно совмещались с совещаниями руководящего состава союзных армий. Это была новая форма выработки единства взглядов, способствующая квалифицированному и целенаправленному решению ставившихся на Военном совете вопросов. Зарождались и такие формы достижения целей военного сотрудничества, как разработка и проведение совместных учений, сборов, тренировок различного масштаба — от оперативно-стратегических до войсковых и специальных. Одновременно активизируется работа по обобщению опыта Второй мировой войны. С 1958 г. стал действовать Спортивный комитет дружественных армий.
В должности Главнокомандующего Объединенными Вооруженными силами И.С. Коневу пришлось выполнять задачу, связанную с событиями в Венгрии.
По официальному заявлению в октябре 1956 г. в Венгрии произошли массовые выступления антисоциалистических сил, переросшие в вооруженное восстание. Организаторы выступления, названного «контрреволюционным мятежом», умело использовали грубые ошибки и извращения, допущенные руководством Венгерской партии труда в экономике, в соблюдении законности и прав граждан республики. О нарастании внутриполитического кризиса в Венгрии руководству СССР неоднократно сообщал посол Советского Союза в Венгрии Ю.В. Андропов. Тревожные донесения поступали в Министерство обороны СССР и от командира Особого корпуса генерал-лейтенанта П.Н. Лащенко. Поэтому 20 октября на заседании Президиума ЦК КПСС было принято решение предусмотреть отзыв в свои части солдат, занятых на сельскохозяйственных работах{564}. На следующий день генерал-лейтенант Лащенко провел проверку готовности командиров частей и соединений Особого корпуса к выполнению плана «Волна», который был утвержден еще 20 июля 1956 г. на случай «общественных беспорядков в Венгрии»{565}.[77]
23 октября в Будапеште состоялась демонстрация с участием студентов, служащих государственных учреждений, рабочих. Основными требованиями участников демонстрации являлись: проведение свободных выборов на многопартийной основе, переизбрание руководящих органов Венгерской партии труда, назначение на пост премьер-министра И. Надя, вывод советских войск из Венгрии, установление более равноправных отношений с Советским Союзом. Ю.В. Андропов, обеспокоенный развитием событий в столице Венгрии, вечером позвонил по телефону П.Н. Лащенко и спросил, может ли он направить войска в Будапешт для ликвидации беспорядков{566}. По свидетельству генерал-лейтенанта Е.И. Малашенко, возглавлявшего в то время штаб Особого корпуса, комкор, не имевший соответствующих полномочий от министра обороны, ответил отказом. В то же время на заседании Президиума ЦК КПСС около 23 часов принимается решение о вводе войск в Будапешт{567}. К этому времени по приказу министра обороны Г.К. Жукова по тревоге были подняты пять дивизий, дислоцированных в Венгрии, Румынии и Прикарпатском военном округе.
Председатель Совета министров Венгерской Народной Республики А. Хегедюш под нажимом Ю.В. Андропова подготовил в адрес Совета министров СССР письмо с просьбой «прислать советские войска в Будапешт для ликвидации возникших там беспорядков, быстрого восстановления порядка и создания условий для мирного созидательного труда»{568}. Оно было датировано 24 октября, но направлено Андроповым в Москву только 28 октября.
Начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза В.Д. Соколовский, получив соответствующие указания, немедленно позвонил по телефону ВЧ командиру Особого корпуса и приказал ввести части в венгерскую столицу. Одновременно отдается распоряжение о вводе на территорию Венгрии ряда соединений Прикарпатского военного округа и некоторых частей, дислоцированных в Румынии. По решению ЦК КПСС в Венгрии срочно прибыли члены Политбюро ЦК КПСС А.И. Микоян и М.А. Суслов, председатель КГБ СССР генерал И.А. Серов и первый заместитель начальника Генштаба генерал армии М.С. Малинин.
Части Особого стрелкового корпуса ночью 24 октября приступили к выполнению поставленной задачи. Из-за тумана головная колонна во главе с генерал-лейтенантом Лащенко и оперативной группой штаба (несколько автомобилей, один бронетранспортер и два танка) оторвалась от главных сил. Колонна вошла в Будапешт, а остальные части прибыли в город в 4 часа утра. Они заняли важнейшие объекты города, очистили от демонстрантов район радиостанции, редакцию партийной газеты «Сабаднеп» и гостиницу «Астория».
В своем докладе в ЦК КПСС Маршалы Советского Союза Жуков и Соколовский отмечали, что в ряде районов города идет перестрелка, имеются убитые и раненые как в частях корпуса, так и среди венгерского населения. Далее говорилось, что в соответствии с решением правительства СССР об оказании помощи правительству ВНР по боевой тревоге подняты Особый корпус (две механизированные дивизии), стрелковый корпус Прикарпатского военного округа (стрелковая и механизированная дивизии), одна механизированная дивизия отдельной механизированной армии, дислоцирующаяся в Румынии, по одной истребительной и бомбардировочной авиационной дивизии в Венгрии и Прикарпатском военном округе. Всего группировка насчитывала 31 550 человек, 1130 танков и САУ, 615 орудий и минометов, 159 истребителей и 122 бомбардировщика{569}. Особому корпусу была поставлена задача «главными силами корпуса войти в Будапешт, захватить важнейшие объекты города и восстановить в нем порядок», а частью сил прикрыться со стороны австро-венгерской границы. Стрелковый корпус Прикарпатского военного округа должен был пересечь границу Венгрии и занять крупные административные центры в восточной части страны — Дебрецен, Ясберень и Сольнок, а механизированная дивизия отдельной механизированной армии — войти в южную часть Венгрии и занять города Сегед и Кечкемет{570}.
Вступление советских частей в столицу Венгрии изменило ситуацию в стране, где борьба сразу же приобрела национально-освободительный характер. В различных частях Будапешта стали возникать очаги сопротивления. Разгон днем 25 октября на площади Лайоша Кошута многотысячной манифестации (так называемый «кровавый четверг»), повлекший гибель 61 и ранение 284 человек, резко усилил антисоветские настроения{571}. В тот же день Политбюро ЦК ВПТ рекомендовало Президиуму Венгерской Народной Республики освободить Хегедюша от обязанностей председателя Совета министров и назначить на этот пост И. Надя. Одновременно вместо Э. Гере первым секретарем ЦК ВПТ был избран Я. Кадар.
28 октября было объявлено о повсеместном прекращении огня, ликвидации Управления государственной безопасности, формировании новых органов охраны порядка с привлечением повстанцев. На следующий день из Прикарпатского военного округа на венгерскую территорию дополнительно вступили механизированная дивизия и бригада железнодорожных войск. 30 октября новое правительство Венгрии потребовало вывести советские войска из Будапешта. Тогда же на заседании Президиума ЦК КПСС принимается решение о командировке И.С. Конева в Будапешт{572}. Его дочь, Наталия Конева, игнорируя это решение, в своей книге «Маршал Конев — мой отец» утверждает, что «Жуков по поручению Хрущева посылает отца командовать советской группировкой в Будапешт».
К утру 31 октября советские войска стали выводиться из Будапешта. Это привело к разгулу террора в городе. Позиция венгерского правительства стала более жесткой. Одновременно на заседании Президиума ЦК КПСС было принято принципиальное решение о вторичном военном вмешательстве, устранении правительства Надя и формировании нового правительства, подконтрольного Москве. 1 ноября на заседании Президиума ЦК КПСС снова обсуждалось положение в Венгрии. М.А. Суслов, И.С. Конев, И.А. Серов высказались за оккупацию Венгрии{573}. М.А. Суслову, И.А. Серову, Л.И. Брежневу, Г.К. Жукову и И.С. Коневу было поручено разработать необходимые мероприятия в связи с событиями в Венгрии и свои предложения доложить в ЦК КПСС. Одновременно правительство ВНР направило ноту правительству СССР о денонсации Варшавского договора. Вечером И. Надь на заседании кабинета министров, как сообщал в Москву Ю.В. Андропов, заявил: «Поскольку Советское правительство до сих пор не приостановило продвижения советских войск и не дало удовлетворительного объяснения своим действиям, он, Надь, предлагает подтвердить принятое утром решение о денонсации Венгрией Варшавского договора, объявлении Венгрии нейтральной страной и об обращении к ООН с просьбой, чтобы четыре великие державы гарантировали ей нейтралитет»{574}.
Тем временем Генеральный штаб совместно со штабом Объединенных Вооруженных сил стран — участниц Варшавского договора разработал план операции «Вихрь». Военная часть плана была обсуждена и одобрена 2 ноября на заседании Президиума ЦК КПСС с участием Маршала Советского Союза Конева. К проведению операции привлекались Особый корпус, из Прикарпатского военного округа 38-я и 8-я гвардейская механизированная армии. В задачи 38-й армии входило стремительными действиями в западной части Венгрии блокировать венгерские войска, захватить правительственные учреждения, радиостанции, узлы связи, аэродромы, мосты, склады с вооружением, боеприпасами и горючим. От 8-й гвардейской механизированной армии требовалось выполнять аналогичные задачи в восточной части Венгрии. Особому корпусу (2-я, 17-я гвардейская, 33-я гвардейская механизированные дивизии), усиленного двумя полками воздушно-десантных войск, предстояло быстрыми действиями захватить Будапешт, Текель и Веспрем. Руководство операцией «Вихрь» возлагалось на Маршала Советского Союза Конева, что подчеркивало ее проведение в рамках Варшавского договора.
После заседания Президиума ЦК КПСС Маршал Советского Союза Конев немедленно вылетел на самолете в венгерский город Сольнок, где располагался его командный пункт. 2 ноября он заслушал доклад командира Особого корпуса и сообщил:
— Высшие политические руководители стран Варшавского договора приняли решение об оказании военной помощи Венгрии. Разгром сил контрреволюции возлагается на советские войска. В связи с этим Особому корпусу нужно быть готовым к участию в операции «Вихрь» по восстановлению порядка в Венгрии. Задача корпуса — разгромить вооруженные силы и восстановить порядок в Будапеште. Части венгерской армии, которые попытаются оказать сопротивление, разоружить. Готовность к действиям к исходу 3 ноября. Начало операции по сигналу «Гром».
На армии генералов А.Х. Бабаджаняна и Х.У.Д. Мамсурова возлагалась задача по разгрому контрреволюции и наведению порядка в других городах и районах на территории Венгрии.
После получения задачи командир и начальник штаба Особого корпуса возвратились в свой штаб в г. Текель, где завершили разработку плана операции. Одновременно были уточнены вопросы, связанные с созданием передовых отрядов, разоружением венгерских частей и управлением войсками{575}. Командир корпуса поставил конкретные задачи 2-й и 33-й гвардейским механизированным и 128-й гвардейской стрелковой дивизиям. В каждом соединении для захвата важнейших объектов были сформированы один-два специальных передовых отряда. В их состав вошли стрелковый батальон, десантные подразделения 108-го гвардейского парашютно-десантного полка на бронетранспортерах и по 10–12 танков. При отрядах находились ответственные работники Комитета государственной безопасности СССР К.Е. Гребенник, П.И. Зырянов, А.М. Коротков и др. Им предстояло захватить членов правительства Венгрии и руководителей вооруженного восстания.
Поздним вечером 3 ноября во время переговоров в Текеле председатель КГБ СССР и его группа арестовали венгерскую правительственную делегацию, в состав которой входили министр обороны П. Малетер, начальник Генштаба И. Ковач, начальник Оперативного управления Генштаба М. Сюч и заместитель председателя Совета министров ВНР Ф. Эрдеи.
На рассвете 4 ноября до личного состава советских войск в Венгрии был доведен приказ Маршала Советского Союза Конева. В нем содержалась политическая оценка событий как контрреволюционного мятежа и была поставлена задача «оказать братскую помощь венгерскому народу в защите его социалистических завоеваний, в разгроме контрреволюции и ликвидации угрозы возрождения фашизма»{576}.
В 6 часов 4 ноября по сигналу «Гром» группировка советских войск (17 дивизий) общей численностью около 60 тыс. человек и до 6 тыс. танков приступила к проведению операции «Вихрь» под непосредственным руководством Маршала Советского Союза Конева{577}. Сопротивление им оказали не только повстанцы, но и отдельные части венгерской армии. Несмотря на это, главные силы Особого корпуса к 7 часам с ходу ворвались в Будапешт. Они заняли здания парламента, ЦК Венгерской партии труда, радиостанции в районе парламента, три моста через Дунай. На других направлениях советские части и соединения к середине дня заняли Дебрецен, Мишкольц, Дьер и другие города, ликвидировали созданные повстанцами национальные комитеты и другие органы местной власти. В тот же день в Будапеште было сформировано революционное рабоче-крестьянское правительство и создан временный ЦК Венгерской социалистической рабочей партии.
С целью быстрого завершения разгрома вооруженных отрядов в Будапеште И.С. Конев усилил Особый корпус двумя танковыми полками (100-й танковый полк 31-й танковой дивизии и 128-й танкосамоходный полк 66-й гвардейской стрелковой дивизии), двумя парашютно-десантными полками (80-й и 381-й из 7-й и 31-й гвардейской воздушно-десантных дивизий), стрелковым, механизированным, артиллерийским полками, двумя дивизионами тяжелой минометной и реактивной бригад{578}.
В связи с отказом «мятежников» капитулировать был осуществлен штурм опорных пунктов в Будапеште в районах кинотеатра «Корвин» и площади им. Москвы, которые были ликвидированы к утру 6 ноября. С 7 по 12 ноября продолжались ожесточенные бои на о. Чепель, где сопротивление советским частям оказали до 700 повстанцев. Всего в период с 23 октября по 31 декабря 1956 г. в Венгрии в результате восстания и военных действий погибло, по неполным данным, 2652 и было ранено 19 226 человек{579}. Потери советских войск составили: безвозвратные — 720 и санитарные — 1540 человек{580}.
После подавления восстания Конев издал приказ № 2 о создании военных комендатур в целях изъятия оружия у населения, патрулирования улиц, охраны общественного порядка, обеспечения бесперебойного снабжения населения продовольствием и медикаментами. Одновременно приказом запрещалось проведение митингов, приостанавливалась работа кинотеатров, клубов и стадионов.
И.С. Конев, выполнив поставленную перед ним задачу, вернулся к исполнению своих обязанностей. Но вскоре ему, наряду с другими военачальниками, предстояло еще раз присутствовать на судилище над Маршалом Советского Союза Жуковым. Первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев, откровенно побаивавшийся энергичного и властного министра обороны, решил избавиться от него. 17 октября 1957 г. состоялось заседание Президиума ЦК КПСС{581}. На нем начальник Главного политического управления генерал-полковник А.С. Желтов, докладывая о состоянии политической работы в армии, отметил, что она принижена. Министр обороны говорил, что добьется того, что военные советы будут совещательными органами при командующем. Жуков также заявлял, что «политработникам рыжие бороды попривесить и кинжалы дать, они всех бы командиров перерезали».
В те времена более тяжкого обвинения, чем недооценка роли партии и партийно-политической работы, и придумать нельзя было. Выступление Желтова вызвало жаркую дискуссию.
— Сложилось впечатление, что только товарищу Желтову политорганы близки, а нам чужды, — сказал заместитель министра обороны Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский. — Но это неверно. Мы выглядим вроде старых военспецов. Другое — как сложились отношения у начальника ПУРа с министром. Больно слышать, что военные маршалы зазнались, но они этого не заслужили упрека. Есть натянутость, но надо все излагать объективно, обижаются низовые работники на Желтова. Не попасть на прием.
— Не могу согласиться с оценкой состояния политработы в армии, которую дал товарищ Желтов, — отметил Конев. — Нельзя противопоставлять политработника командиру. Не соответствует истине — что военачальник, что хочет, то и делает. Кадры армии преданы партии. Личные отношения между министром и начпуром ненормальные.
— Морально-политическое состояние армии высокое, — заявил член Президиума ЦК КПСС М.А. Суслов. — Роль политорганов ослаблена. Один командующий армии передал, что на одном совещании товарищ Жуков заявил, что политработники привыкли за сорок лет болтать и потеряли нюх как старые коты.
Выступления Малиновского и Конева не понравилось ряду партийных работников. Теперь внимание переключилось и на них. Первым атаку начал член ЦК КПСС Н.Г. Игнатов, который сказал:
— Не понял товарищей Малиновского и Конева, а они должны помочь ЦК. Армия монолитна — но это заслуга партии. Что за заявление «старые коты».
Игнатова поддержал член ЦК КПСС Ф.Р. Козлов:
— Неблагополучно с политработой в армии. Товарищи Малиновский, Конев в штыки встретили выступление товарища Желтова. Имеется тенденция увести армию от контроля партийных органов.
Жесткую позицию занял член Президиума ЦК КПСС Н.М. Шверник:
— Виноват Жуков. Взял линию осадить политорганы и сделать их ручными, подмять их под себя. Он не понимает их роли, все время мордует Желтова. Предупредить надо серьезно товарища Жукова. Выступление товарищей Малиновского и Конева не понимаю. Вспоминают, что же вы комиссаров хотите опять поставить.
В атаку на маршалов перешел и первый заместитель председателя Совета министров СССР А.И. Микоян:
— Непонятно, от кого товарищи Конев, Малиновский защищали армию, — сказал он. — Армия квалифицированная. Тем более нельзя создавать такой режим в армии, чтобы люди не могли высказывать свое мнение. Товарищ Желтов отразил наболевшее — нарочито принижают политработников. Товарищ Конев неправильно трактует, что политработой могут руководить все командиры. Начальник ПУРа не подчинен министру. В верхушке руководства армией неправильные представления о партийном руководстве в армии. Военный совет при командующем — это неправильно.
— Товарищ Желтов ничего обидного для руководства министерства не сказал, — отметила член Президиума ЦК КПСС Е.А. Фурцева. — Меня поэтому поразили заключения товарищей Малиновского и Конева. Давайте объективно разбираться. Надо поднять состояние политработы и партийной работы в армии. Ликвидация военных советов — это стремление к неограниченной власти.
— Доклад с позиции кричащих недостатков, — подвел итоги обсуждения Хрущев. — Реакция товарищей Малиновского и Конева тоже однобокая. Но если мы поставим вопрос об усилении партийной работы, никто не может говорить против. Сила — в партии.
Решение президиума ЦК было следующим: «Поручить комиссии в составе тт. Суслова (созыв), Кириченко, Беляева, Игнатова, Козлова, Кириленко, Фурцевой, Малиновского, Конева, Желтова, Мжаванадзе, Мухитдинова и Калнберзина на основе состоявшегося обмена мнениями на заседании Президиума ЦК разработать проект постановления ЦК КПСС об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте и свои предложения в двухдневный срок внести в ЦК КПСС»{582}.
Это постановление, принятое 19 октября, широко обсуждалось на партийных активах 14 военных округов, о чем Маршал Советского Союза Конев и генерал-полковник Желтов 26 октября доложили в ЦК КПСС. Они предложили провести такие же активы в тех округах, группах войск и флотах, в которых они еще не проведены.
Как мы видим, Конев, попытавшийся защитить Жукова, теперь стал выдвигаться на первый план его критики. Но позднее Иван Степанович старался эту свою роль принизить. В беседе с доктором исторических наук Пономаревым он отмечал:
— Вот у Сталина хватило ума не расправляться с Жуковым, таким образом, как это случилось позднее, при Хрущеве. Нечестно с ним поступили, несправедливо. Послали в Югославию и Албанию, а сами за его спиной срочно организовали пленум ЦК, договорились освободить от поста министра обороны.
Видать, забыл Иван Степанович, что сам был участником этого Пленума. Но посмотрим, что он далее рассказывал Пономареву
Хрущев вызвал Конева и спросил:
— Как дела? Как Жуков?
Конев, по его воспоминаниям, ничего не подозревая, сказал:
— Все нормально. Жуков вдохновлен избранием в состав Президиума Ц.К. Работает по 10–12, а то и более часов в сутки.
— Ты ни черта не знаешь и не замечаешь. Жуков — авантюрист, опасный человек. Готовим пленум ЦК, разделаем его под орех. Ты тоже должен выступить.
На следующий день Конев встретил на аэродроме Жукова, который возвратился из зарубежной поездки. До него уже дошли слухи о пленуме. Поздоровавшись с министром обороны, Конев направился к своей машине.
— Что, уже брезгуешь со мной в одной машине ехать? — бросил ему вслед Жуков.
— Ну что вы, товарищ маршал. Ведь так положено, мы всегда так ездили.
— А кого вместо меня назначают?
— Говорят, Малиновского, — ответил Конев.
— Ну, слава богу, я боялся — Фурцеву
26 октября на заседании Президиума ЦК КПСС было принято решение освободить Маршала Советского Союза Жукова от обязанностей министра обороны и назначить на эту должность Маршала Советского Союза Малиновского. Это решение подписал и член Президиума Маршал Советского Союза Конев. В тот же день был издан соответствующий Указ Президиума Верховного Совета СССР.
28 октября на Пленуме ЦК КПСС был рассмотрен вопрос «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте»{583}. С докладом выступил М.А. Суслов. Он проинформировал участников Пленума о том, что «вскрыты серьезные недостатки и извращения» в партийно-политической работе, которые «порождены грубым нарушением партийных, ленинских принципов руководства Министерством обороны и Советской Армией со стороны товарища Жукова». Бывший министр обороны якобы «вел линию на отрыв Вооруженных Сил от партии, на ослабление партийных организаций и фактическую ликвидацию политорганов в Советской Армии, на уход из-под контроля Центрального Комитета партии».
Об этих и подобных «грехах» Жукова говорил в своем выступлении и генерал-полковник Желтов.
После этого слово было предоставлено Жукову:
— Выступая перед Пленумом Центрального Комитета, я не ставлю перед собой цель как-либо оправдать те неправильные действия, которые были у меня, те ошибки, которые были мною допущены, потому что это не к лицу руководителю Вооруженных Сил, которому страна, партия доверили такое ответственное дело. Я прошу вас понять, что я в жизни своей никогда не врал партии, никогда не вилял, никогда не примыкал к какой-либо группировке, которая не поддерживала линию партии, никакими разговорами, никакими намеками или какими-либо иными соображениями, кроме настоящих партийных соображений, я в жизни своей ничем не руководствовался. Поэтому, выступая перед вами, я уверен, что вы по-настоящему оцените те ошибки, которые я допустил. Я за них готов отвечать перед Пленумом Центрального Комитета, перед всей партией, перед страной так, как полагается, в соответствии с допущенными мною ошибками. Любое наказание, любое указание в этой части я приму как должное, как полагается в таких случаях каждому члену партии.
Жуков не отверг главного обвинения — недооценку политработников, так как считал, что командиры, являющиеся испытанными коммунистами, хорошо знающими партийно-политическую работу, могут быть и партийными руководителями.
— Я считал, что в нашей армии должны быть не штатные, — говорил Георгий Константинович, — платные политработники, а надо поднять, активизировать партийные организации…
Главная, ведущая роль в нашей армии, мне казалось, должна принадлежать партийной организации.
После этого слово было предоставлено будущему Маршалу Советского Союза Л.И. Брежневу:
— Товарищ Жуков игнорировал эту великую руководящую роль партии в строительстве нашей Советской Армии. Речь идет не об отдельных недостатках и ошибках министра, а о принципиально неправильной, опасной для строительства нашей армии, для дела социализма и коммунизма линии, которую проводил товарищ Жуков в строительстве Советской Армии, главное, к чему стремился товарищ Жуков в своей практической деятельности — свернуть партийную работу в армии и на флоте, к тому, как бы уйти из-под наблюдения, из-под контроля Центрального Комитета партии, а это и есть линия на принижение руководящей роли партии, на установление своей личной диктатуры в армии.
Брежнев предложил вывести Жукова из состава Президиума и членов Центрального Комитета партии.
Начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза В.Д. Соколовский в своем выступлении отметил:
— Сказать, что товарищ Жуков недопонимал и недопонимает роли партийно-политической работы в армии, это, конечно, несостоятельно и несерьезно, и те ошибки, которые допущены были Жуковым, конечно, не от недопонимания, как он, выступая здесь, говорил, это ерунда. Дело заключается именно в линии поведения. Совершенно правильно говорила товарищ Фурцева, именно линия поведения. Я хочу на ряде примеров доказать, что эта линия поведения вела к тому, чтобы армию прибрать к рукам в полном смысле этого слова и через армию, конечно, воздействовать тем или иным путем, я не хочу фантазировать, но воздействовать тем или иным путем, может быть даже на Президиум ЦК, чтобы играли, как здесь выражались одни, чуть ли не под его дудку, что он сказал, то должны делать, что он сказал, то должны выполнять… И конечно, если уже говорить о Жукове, как о человеке, то Жуков, как человек, необычайно тщеславная личность. Поскольку я раньше бросил реплику, то может сложиться впечатление о личных взаимоотношениях, поэтому я хочу пояснить, чтобы не создалось у вас впечатления, что я имею что-то против Жукова и поэтому так резко говорю против него.
Тут Хрущев подал реплику:
— Жуков вам тем же платил. Он мне говорил, что надо заменить начальника Генерального штаба.
Не нашлось слов в защиту Г.К. Жукова и у выступивших Маршалов Советского Союза И.С. Конева, А.И. Еременко, С.С. Бирюзова, С.К. Тимошенко, К.К. Рокоссовского.
Вот что говорил Конев:
— Товарищи члены ЦК, я давно знаю товарища Жукова и должен заявить, что всегда хорошо относился к товарищу Жукову, видел в нем крепкого и способного военачальника. Мне второй раз приходится участвовать при разборе дела товарища Жукова: первый раз, когда Сталин на Главном Военном Совете поставил вопрос о снятии товарища Жукова с должности главнокомандующего Сухопутными войсками, которую он тогда занимал. Я тогда открыто выступил в защиту Жукова и отвел несправедливые обвинения, выдвинутые против Жукова. После смерти Сталина положение товарища Жукова было поправлено. Партия подняла его авторитет, создала ему все необходимые условия для успешной работы на том высоком посту, на который он был поставлен. Но теперь, в результате вскрытых грубейших недочетов в работе Министерства обороны, в руководстве Министерством обороны, в результате критики деятельности товарища Жукова, сделанной в докладе товарища Суслова, я целиком одобряю выводы этого доклада и решение Центрального Комитета партии об освобождении товарища Жукова от должности министра обороны. Дело идет о принципиальных политических ошибках товарища Жукова, который умалял руководящую роль Центрального Комитета нашей партии в строительстве Вооруженных Сил. В этом отношении приводилось много примеров, в том числе и приказ № 0090[78]. Было время для того, чтобы этот приказ доложить Центральному Комитету партии. Ведь с приказом возились буквально месяца три-четыре, поэтому было время доложить все те принципиальные выводы и соображения, которые были направлены на улучшение дисциплины в Советской Армии и на борьбу с теми недостатками, которые отмечались в состоянии дисциплины. Я однажды разговаривал с товарищем Жуковым и спросил, докладывал ли он проект приказа № 0090 Президиуму Ц.К. Он пробурчал что-то невнятное и дал понять, что этот приказ не нуждается в докладе в ЦК, так как он вытекает целиком из приказа № 0085[79]. Безусловно, это большая политическая ошибка… Я должен сказать, что культ личности Жукова давил на всех нас, в том числе и на нашего брата. Его властный характер приводил к тому, что принятые решения можно было опротестовывать только открытой борьбой, что в условиях армии, да еще в такой системе, как Министерство обороны, нежелательно… Ради единства приходилось жертвовать своим самолюбием, своими взглядами, приходилось мириться, а это опасно отражалось на деле… Товарищи, партия подняла Жукова, подняла авторитет Жукова, несомненно, партия много поработала и создала ему авторитет, и вот вместо того, чтобы ответить своей скромностью, партийностью, хорошей, правильной работой, товарищ Жуков зазнался, не понял этого доверия партии и принял все за свой счет, за свои личные качества и тем самым совершил большую политическую ошибку… Товарищи, вся критика, которая сейчас развернулась, и все то, что вскрыто в ошибочном руководстве Министерства обороны, все, что отмечалось здесь, все это правильно. Центральный Комитет вмешался, я считаю, вовремя. Это послужит и нам, коммунистам, на каких бы постах мы ни были в армии, очень серьезным уроком. Для нас, военачальников, это должно пройти очень крепко, мы должны запомнить роль и значение партии. Надо помнить, что всех нас воспитала партия, и мы не имеем никакого права злоупотреблять доверием партии. Поэтому я присоединяюсь к предложению товарищей о выводе товарища Жукова из членов Президиума Центрального Комитета партии.
Подводил итоги Пленума Хрущев, как всегда, выступивший с пространной речью. Начал он с того, чтобы противопоставить Жукова и Конева:
— Товарищи, я хотел бы здесь сказать в виде справки, потому что товарищ Конев написал записку в Президиум ЦК по поводу того, что одним из выступавших товарищей было сказано об особой дружбе товарища Конева с Жуковым. Он говорит, что это неточно было сказано. Насколько я знаю, если взять период войны, то это были антагонистические маршалы — Жуков и Конев. И тут немножко и Сталин содействовал этому. Если взять наступление на Берлин, то во взятии Берлина участвовал и Конев, он был на левом фланге у Жукова. И потом, когда Конев выступал, это по партийным соображениям было надо, он по-холопски выступал, я не был на том главном Совете, тогда меня в Москве не было, но я считаю, что это правильно было сделано. А сейчас, я беседовал с товарищем Коневым, он говорит — я, как солдат, как первый заместитель, я, конечно, все делал, чтобы не дать повода к тому, что у нас есть какие-то разногласия. Я думаю, что члены Пленума ЦК правильно это поймут и у нас в основном нет оснований к тому, чтобы это бросало какую-то тень на товарища Конева. Товарищ Конев — член ЦК, старый член партии, был верным членом партии и есть достойный член ЦК, таким он и остается.
Красной нитью в речи Хрущева проходило стремление во чтобы то ни стало обвинить Жукова в намерении захватить власть в стране.
3 ноября 1957 г. в «Правде» было опубликовано постановление пленума ЦК КПСС «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и на Флоте». В нем отмечалось: «При личном участии т. Жукова Т.К. в Советской Армии стал насаждаться культ его личности. При содействии угодников и подхалимов его начали превозносить в лекциях и докладах, в статьях, кинофильмах, брошюрах, непомерно возвеличили его персону, и его роль в Великой Отечественной войне… Т. Жуков не оправдал оказанного ему Партией доверия. Он оказался политически несостоятельным деятелем, склонным к авантюризму…» Этим постановлением Георгия Константиновича вывели из состава Президиума ЦК и ЦК КПСС. 27 февраля 1958 г. Совет министров СССР своим постановлением № 240 уволил Маршала Советского Союза Жукова в отставку.
В газете «Правда» 3 ноября 1957 г. публикуется редакционная статья под названием «Решение огромной важности». В ней подчеркивалось, что выступившие на пленуме «видные военные деятели Маршалы Советского Союза Малиновский, Конев, Рокоссовский, Соколовский, Еременко, Тимошенко, Бирюзов, адмирал Горшков, генералы армии Батов, Захаров, Казаков и другие указывали на серьезные недостатки Жукова, резко критиковали допускаемые им ошибки и извращения, единодушно осудили его неправильное, непартийное поведение на посту министра обороны СССР». В статье подчеркивалось, что в своем выступлении на пленуме «т. Жуков признал правильной критику его ошибок», и в доказательство приводилась речь маршала на четвертом заседании пленума. Однако из нее были исключены слова Георгия Константиновича о несогласии с некоторыми выступавшими, а также отсутствовало упоминание об его первом выступлении.
На этом «Правда» не остановилась. Читатели получили возможность прочитать большую статью за подписью И.С. Конева под названием «Сила Советской Армии и Флота — в руководстве партии, в неразрывной связи с народом», подготовленную в Главном политическом управлении Советской Армии и ВМФ. В статье утверждалось, что Жуков «переоценил себя и свои способности, стремился все вопросы руководства Вооруженными Силами решать единолично, не выслушивая мнений других и полностью эти мнения игнорируя». Критике подверглась и роль Жукова в Великой Отечественной войне. Отметив, что «Коммунистическая партия и советский народ не отрицают заслуг т. Жукова перед Родиной», авторы статьи тут же перешли к разоблачению «маршала Победы». В статье в назидательном тоне говорилось, что «т. Жукову следовало бы помнить, что в его деятельности было немало крупных ошибок и промахов». На него была возложена немалая доля ответственности за неготовность Красной Армии к отражению нападения вермахта в 1941 г. В частности, Георгию Константиновичу вменялось в вину «одновременное развертывание большого количества крупных механизированных соединений без учета возможности их своевременного укомплектования боевой техникой и кадрами специалистов, что отрицательно сказалось на ходе вооруженной борьбы в начальный период войны». И разгром немцев под Сталинградом, утверждалось в статье, спланировал не Жуков, а Ставка ВГК в целом, причем особую роль сыграли предложения Еременко и Хрущева. Опальному маршалу припомнили неудачную попытку в бытность представителем Ставки ВГК на Северо-Западном фронте ликвидировать демянский «котел» зимой 1942–1943 гг., и то, что он выпустил из окружения немецкую 1-ю танковую армию весной 1944 г. И как итог в статье подчеркивалось, что «Жуков неоднократно выступал против культа личности Сталина, резко критикуя его за ошибки. Однако эта критика была рассчитана не на то, чтобы помочь партии преодолеть отрицательные последствия культа личности, а на то, чтобы возвеличить самого себя… Он потерял партийную скромность».
Позже И.С. Конев в беседе с доктором исторических наук А. Пономаревым оправдывался:
— Я знаю, Георгий обижается на меня за эту статью. А что я мог тогда сделать: состоялся пленум ЦК, членом которого был и я. Решение одобрили, как всегда, единодушно. Меня вызвали и предложили (точнее, приказали) написать такую статью, и я подчинился. Так сказать, дали «партийное поручение». Да и статья, скажу прямо, была подготовлена без моего активного участия. Фактически подписал только.
Г.К. Жуков эту статью не забыл. В своих мемуарах он отмечал: «С И.С. Коневым я часто встречался по делам гарнизона и ничего о нем сказать не могу. Он производил на меня хорошее впечатление и был всегда активен»{584}.
Более подробно Жуков о своих отношениях с Коневым говорит в воспоминаниях, записанных в 1963–1964 гг.{585}:
«Одновременно с сообщением постановления Пленума ЦК в печати была помещена обо мне статья маршала КОНЕВА полна [я] досужих выдумок и клеветнических выпадов. КОНЕВ поразил меня своей беспринципностью. Как известно, КОНЕВ был моим первым заместителем. Ему минимум три месяца в году приходилось замещать меня по должности Министра обороны, следовательно, очень часто приходилось проводить в жизнь все основные задачи, которые стояли перед Министерством обороны, повседневно контактируя[80] с ЦК и Правительством. И я не знаю случая, когда он имел бы особую от меня точку зрения по всем принципиальным вопросам. Он часто хвалился тем, что у нас в течение долгих лет совместной работы выработалась общая точка зрения по всем основным вопросам строительства и подготовки Вооруженных Сил. Как старого политработника, я ценил КОНЕВА и прислушивался к его советам по вопросам воспитания личного состава и практическим вопросам партийно-политической работы. КОНЕВ часто уверял меня в своей неизменной дружбе.
И каково же было мое удивление, когда он на Пленуме заявил, что он — КОНЕВ никогда не был мне другом, что он всегда считал, что я явно недооценивал его работу, что я его игнорировал и что он — КОНЕВ по ряду вопросов не был согласен со мной, но, что он опасался ставить вопросы о разногласии перед Президиумом ЦК, считая, что ЖУКОВ проводит вопросы, согласовав с Президиумом. Примерно через полгода после Пленума я случайно встретил КОНЕВА на Грановской улице. Я не хотел встречи и разговора с КОНЕВЫМ, но он, заметив меня, остановился около своей машины и ждал меня. Между нами состоялся такой разговор:
КОНЕВ: “Добрый день! Ты, что же не заходишь? Совсем от нас оторвался, забыл старых друзей”.
Ответив на приветствие, я сказал: “Иван Степанович! О каких ты друзьях говоришь. Если говоришь о себе, так ты же заявил на Пленуме ЦК, что никогда не был другом ЖУКОВА”.
КОНЕВ: “Ты, конечно, всего того Tie знаешь, что предшествовало Пленуму ЦК, тогда вопрос стоял очень серьезно. Заходи, поговорим”.
Я ему ответил: “Ты, что же, Иван Степанович, перепугался и стал открещиваться от дружбы со мной? А вообще-то я тебя не понимаю. Ты же Маршал Советского Союза, член ЦК, знал хорошо все то, что говорилось обо мне, является фальшью, сфабрикованной против меня с определенной целью. Как же ты не возражал против всей этой затеи? Что касается твоего приглашения заходить в Министерство обороны, думаю, что мне там делать нечего”.
Ввиду того, что прохожие, узнавая нас, стали останавливаться, мы распрощались. КОНЕВ сел в машину, я пошел пешком проветриться после такого неприятного разговора»{586}.
Когда редколлегия «Военно-исторического журнала» решила опубликовать статью под названием «От солдата до маршала», посвященную 70-летию Г.К. Жукова, Маршалы Советского Союза И.С. Конев, В.Д. Соколовский и А.М. Василевский отказались подготовить соответствующий очерк. Поэтому его подготовка была поручена военному историку Н.А. Светлишину{587}.
В 1960 г. Маршал Советского Союза И.С. Конев назначается генеральным инспектором Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. В обиходе ее именовали «райской» группой. Но вскоре ему пришлось возглавить Группу советских войск в Германии. Подоплека этого назначения была следующей.
Жесткий курс председателя Госсовета ГДР В. Ульбрихта, экономическая политика, направленная на то, чтобы «догнать и перегнать ФРГ», и соответствующее увеличение производственных норм, хозяйственные трудности, насильственная коллективизация 1957–1960 гг., внешнеполитическая напряженность и более высокий уровень оплаты труда в Западном Берлине побуждали тысячи граждан ГДР уезжать на Запад. Только в 1961 г. страну покинули более 207 тыс. человек, главным образом молодые и квалифицированные специалисты. Возмущенные власти Восточной Германии обвиняли Западный Берлин и ФРГ в «торговле людьми», «переманивании» кадров и попытках сорвать их экономические планы.
3–5 августа 1961 г. в Москве состоялось совещание секретарей коммунистических и рабочих партий стран Варшавского договора. На нем было принято решение о строительстве «Берлинской стены»[81]. Это решение было послушно проштамповано 7 августа на заседании политбюро Социалистической единой партии Германии (СЕПГ), а 12 августа — Советом министров ГДР. Полиция Восточного Берлина была приведена в состояние полной готовности. В 1 час ночи 13 августа началось осуществление проекта. Около 25 тыс. членов военизированных «боевых групп» с предприятий ГДР заняли линию границы с Западным Берлином. Их действия прикрывали части восточногерманской армии. В состояние боевой готовности была приведена Группа советских войск в Германии. К 15 августа вся западная зона была обнесена колючей проволокой, и началось непосредственное возведение стены. В тот же день были перекрыты четыре линии Берлинского метро и некоторые линии городской железной дороги.
По воспоминаниям Наталии Коневой, Хрущев решил направить в Берлин Ивана Степановича{588}. На приеме, который проводился в Кремле по случаю прилета космонавта Германа Титова, Хрущев подошел к Коневу и сказал:
— Иван Степанович, собирайтесь, нужно лететь в Берлин.
Когда нужно ехать?
— Как можно быстрее, либо сегодня вечером, либо с утра. Хрущев называл назначение Конева в Берлин «сделать ход
конем». Н. Конева, касаясь этого события, отмечала: «Боевой опыт отца, его решительность, организаторские способности оказались востребованными в условиях чрезвычайно опасного для мира в Европе кризиса, для ликвидации которого, как известно, в городе в считанные дни выросла знаменитая Берлинская стена».
Американское командование в Западном Берлине, в ответ на строительство стены, двинуло танки в Восточный Берлин. В свою очередь, советские танки были выдвинуты к проходу на Фридрихштрассе. Сутки простояли грозные боевые машины, а затем вернулись в свои парки. Инцидент был исчерпан.
В апреле 1962 г. И.С. Конев вернулся в Советский Союз, получив снова назначение на должность генерального инспектора Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Он, стремясь передать молодому поколению свой богатый опыт, написал ряд статей в военных и военно-исторических журналах, посвященных героям битвы за Москву и Днепр, Курской и Корсунь-Шевченковской и другим операциям. Большое значение для исследователей периода Великой Отечественной войны имеют мемуары Ивана Степановича под названием «Записки командующего фронтом 1943–1944» и «Сорок пятый». В этих работах изложены не только общие основы подготовки и хода важнейших операций, но и освещены вопросы военного искусства, работы командующих, командиров, штабов, органов тыла в сложной боевой обстановке.
Писать о прошедшей войне, о ее участниках И.С. Конев считал своим гражданским долгом. «Для нас, людей старшего поколения, участников Великой Отечественной войны, каждая книга о былых боях и походах — это напоминание о молодости, пережитом, о том, чему мы отдали лучшие свои годы, — отмечал Иван Степанович в обращении к читателям книги «Дорогами побед», посвященной боевому пути 5-й гвардейской танковой армии. — На многочисленных примерах показаны образцы мужества, стойкости, самоотверженности танкистов, автоматчиков, артиллеристов, саперов, связистов, медиков, воинов тыловых частей и подразделений, которые громили врага и гнали его сродной земли. Подвиги и дела их, совершенные во имя защиты нашей великой Родины, заслуживают доброй памяти советского народа»{589}.
21 мая 1973 года после тяжелой и продолжительной болезни И.С. Конев ушел из жизни. В некрологе, подписанном руководителями государства, военачальниками, друзьями и товарищами, он был охарактеризован в качестве «выдающегося военного деятеля и талантливого полководца». В этом нет никакого сомнения.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение № 1
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ МАРШАЛА И.С. КОНЕВА
1897, 16 (28) декабря — Родился в деревне Лодейно Щеткинской волости Никольского уезда Вологодской губернии.
1916, май — Призван в русскую армию; после окончания учебной команды присвоено звание фейерверкера; направлен в резервную тяжелую артиллерийскую бригаду.
1917, лето — В составе артиллерийского дивизиона младший унтер-офицер Конев направлен на Юго-Западный фронт.
1918, январь — Демобилизован из русской армии.
Февраль — Избран делегатом на уездный съезд Советов Никольского уезда; вошел в состав уездного исполкома, назначен уездным военным комиссаром.
Май — Вступил в члены РКП(б).
Июль — Делегат V Всероссийского съезда Советов, участник подавления восстания левых эсеров в Москве.
1919, июль — Назначен командиром отряда Красной Армии, затем комиссаром бронепоезда на Восточном фронте.
1921, январь — Назначен комиссаром 5-й бригады 2-й Верхне-Удинской стрелковой дивизии.
Февраль — Назначен комиссаром 2-й Верхне-Удинской стрелковой дивизии.
Март — В качестве бойца одной из артиллерийских батарей участвовал в подавлении восстания моряков в Кронштадте; назначен комиссаром Главного штаба Народно-революционной армии Дальневосточной республики.
Июнь — назначен комиссаром штаба Народно-революционной армии ДВР.
1922, 5–12 февраля — участвовал в штурме Волочаевского укрепрайона.
25 декабря — Приказ № 213 по 5-й Краснознаменной армии о переименовании Приморского стрелкового корпуса в 17-й Приморский стрелковый корпус и назначении Конева комиссаром корпуса.
1924, июнь — назначен комиссаром и начальником политотдела 17-й стрелковой дивизии.
1925, сентябрь — 1926, июль — слушатель Курсов усовершенствования высшего начальствующего состава при Военной академии им. М.В. Фрунзе.
1926, июль — Назначен командиром и военным комиссаром 72-го стрелкового полка 24-й Самаро-Ульяновской Железной стрелковой дивизии, затем 50-го Краснознаменного стрелкового полка им. К.Е. Ворошилова 17-й Нижегородской стрелковой дивизии.
1932–1934 — Слушатель Военной академии им. М.В. Фрунзе. 1934 — назначен командиром 37-й стрелковой дивизии.
1935, сентябрь — присвоено воинское звание комдив.
1936, август — за успехи в подготовке частей 37-й стрелковой дивизии награжден орденом Красной Звезды.
1937, март — назначен командиром 2-й Краснознаменной Белорусской стрелковой дивизии им. М.В. Фрунзе.
Июль — назначен командиром Особого корпуса, дислоцировавшегося в Монгольской Народной Республике.
4 сентября — Приказ № 0037 наркома обороны СССР о переименовании Особого корпуса в 57-й особый стрелковый корпус под командованием Конева.
1938, июль — Присвоено воинское звание комкор.
4 сентября — Приказ № 0040 наркома обороны СССР о назначении Конева командующим 2-й отдельной Краснознаменной армией.
7 октября — Постановление Совнаркома СССР об утверждении Конева членом Военного совета при наркоме обороны; объявлено приказом № 0182 наркома обороны от 8 октября.
1939, март — присвоено воинское звание командарм 2-го ранга.
1940, май — Назначен командующим войсками Забайкальского военного округа.
Июнь — присвоено воинское звание генерал-лейтенант.
1941, 14 января — Назначен командующим войсками Северо-Кавказского военного округа.
13 июня — назначен командующим 19-й армией.
10 июля — 10 сентября — войска 19-й армии под командованием генерал-лейтенанта Конева принимали участие в Смоленском сражении.
11 сентября — Директива № 001866 Ставки ВГК о назначении Конева командующим войсками Западного фронта; Коневу присвоено воинское звание генерал-полковник.
30 сентября — 9 октября — войска Западного фронта под командованием генерал-полковника Конева участвовали в Московской стратегической оборонительной операции.
10 октября — Директива № 002844 Ставки ВГК об объединении Западного и Резервного фронтов в единый Западный фронт, о назначении генерал-полковника Конева заместителем командующего Западным фронтом.
12 октября — приказ войскам Западного фронта о назначении Конева заместителем командующего войсками крыла Западного фронта.
17 октября — Директива № 003053 Ставки ВГК о выделении войск, действовавших на осташковском, ржевском направлениях и в районе Калинина, в самостоятельный Калининский фронт во главе с генерал-полковником Коневым.
5 декабря 1941–7 января 1942 — войска Калининского фронта под командованием генерал-полковника Конева провели Калининскую наступательную операцию: нанесено поражение 9-й армии противника; войска фронта продвинулись на 60–120 км в южном и юго-западном направлениях, но из-за недостатка сил и просчетов в организации операции не смогли полностью выполнить задачу по разгрому врага и овладеть Ржевом.
1942, 8 января — 20 апреля — войска Калининского фронта под командованием генерал-полковника Конева принимали участие в Ржевско-Вяземской стратегической наступательной операции: советские войска продвинулись на витебском направлении на 250 км, на гжатском и юхновском — на 80–100 км, освободили Московскую, Тульскую и ряд районов Калининской и Смоленской областей; не удалось окружить и уничтожить ржевско-вяземскую группировку противника из-за недостатка сил, вооружения, боеприпасов и просчетов в организации наступления.
30 июля — 23 августа — войска Калининского фронта под командованием генерал-полковника Конева совместно с Западным фронтом провели Ржевско-Сычевскую наступательную операцию: войска обоих фронтов продвинулись на 30–45 км, ликвидировали плацдарм противника на левом берегу Волги в районе Ржева, сковали крупные силы группы армий «Центр» и вынудили противника перебросить в район операции 12 дивизий с других участков советско-германского фронта.
26 августа — назначен командующим войсками Западного фронта.
25 ноября — 20 декабря — войска Западного фронта под командованием генерал-полковника Конева совместно с Калининским фронтом провели вторую Ржевско-Сычевскую наступательную операцию (операция «Марс»): войска обоих фронтов вклинились в оборону противника на глубину до 10–16 км, но не смогли прорвать глубокоэшелонированную оборону и окружить вражескую группировку противника, понесли значительные потери.
1943, 27 февраля — Приказ № 0045 Ставки ВГК об освобождении генерал-полковника Конева от должности командующего войсками Западного фронта.
14 марта — назначен командующим войсками Северо-Западного фронта.
9 апреля — Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении генерал-полковника Конева орденом Кутузова 1-й степени.
23 июня — Приказ № 0031 Ставки ВГК о назначении генерал-полковника Конева командующим войсками Степного военного округа.
5–23 июля — войска Степного военного округа (с 9 июля — Степной фронт) под командованием генерал-полковника Конева участвовали в Курской оборонительной операции, в ходе которой были измотаны и обескровлены ударные группировки врага, созданы благоприятные условия для перехода советских войск в контрнаступление на орловском и белгородско-харьковском направлениях.
9 июля — Директива № 46196 Ставки ВГК о переименовании Степного военного округа в Степной фронт под командованием генерал-полковника Конева.
3–23 августа — войска Степного фронта под командованием генерал-полковника Конева совместно с Воронежским фронтом провели Белгородско-Харьковскую стратегическую наступательную операцию: разгромлено 15 дивизий врага, в том числе 4 танковые; войска обоих фронтов продвинулись в южном и юго-западном направлениях на 140 км, расширив фронт до 300 км; созданы условия для освобождения всей Левобережной Украины.
26 августа — Коневу присвоено воинское звание генерал армии.
21–23 сентября — войска Степного фронта под командованием генерала армии Конева провели Полтавскую наступательную операцию, в ходе которой продвинулись на запад до 50 км, разгромили полтавскую группировку противника, освободили Полтаву и создали условия для проведения Кременчугской наступательной операции.
26 сентября — 10 октября — войска Степного фронта под командованием генерала армии Конева провели Кременчугскую наступательную операцию, в ходе которой освободили Кременчуг, форсировали Днепр и овладели небольшими плацдармами на его правом берегу.
16 октября — Приказ № 30227 Ставки ВГК о переименовании с 20 октября Степного фронта во 2-й Украинский фронт под командованием генерала армии Конева.
1944, 5–16 января — войска 2-го Украинского фронта под командованием генерала армии Конева провели Кировоградскую наступательную операцию, в ходе которой разгромили кировоградскую группировку группы армий «Юг», продвинулись на запад до 40–50 км, создав условия для окружения и разгрома в последующем во взаимодействии с 1-м Украинским фронтом корсунь-шевченковской группировки противника.
24 января — 17 февраля — войска 2-го Украинского фронта под командованием генерала армии Конева совместно с 1-м Украинским фронтом провели Корсунь-Шевченковскую наступательную операцию, в ходе которой в основном была уничтожена корсунь-шевченковская группировка врага, нанесено поражение еще 15 дивизиям, в том числе 8 танковым, действовавшим против внешнего фронта окружения.
18 февраля — Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Коневу воинского звания Маршал Советского Союза.
5 марта — 17 апреля — войска 2-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Конева провели Уманско-Ботошанскую наступательную операцию, в ходе которой разгромили 8-ю армию и часть сил 1-й танковой армии противника, продвинулись на 200–250 км, освободили значительную территорию Правобережной Украины и Молдавии, вышли в северо-восточные районы Румынии.
17 мая — Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Маршала Советского Союза Конева орденом Суворова 1-й степени.
Май — назначен командующим войсками 1-го Украинского фронта.
13 июля — 29 августа — войска 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Конева совместно с 4-м Украинским фронтом провели Львовско-Сандомирскую стратегическую наступательную операцию, в ходе которой продвинулись на глубину 350 км, разгромили группу армий «Северная Украина», освободили западные области Украины и юго-восточные районы Польши, форсировали Вислу, захватили крупный плацдарм в районе Сандомира и создали благоприятные условия для проведения последующих операций.
29 июля — Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Маршалу Советского Союза Коневу звания Герой Советского Союза «за образцовое выполнение боевых заданий Верховного Главнокомандования на фронте борьбы с немецкими захватчиками, проявленные при этом отвагу и геройство».
8 сентября — 28 октября — войска 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Конева совместно с частью сил 4-го Украинского фронта провели Карпатско-Дуклинскую наступательную операцию, в ходе которой нанесли урон трем пехотным и одной моторизованной дивизиям противника, вынудили его задействовать резервы и снять до 5 пехотных дивизий с фронта перед 18-й армий и 17-м гвардейским стрелковым корпусом 4-го Украинского фронта, облегчив тем самым проведение Карпатско-Ужгородской операции.
1945, 12 января — 3 февраля — войска 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Конева провели Сандомирско-Силезскую фронтовую наступательную операцию, в ходе которой разгромили 4-ю танковую армию и основные силы 17-й армии противника, во взаимодействии с 1-м Белорусским и 4-м Украинским фронтами освободили южные районы Польши, в том числе ее важнейший Силезский промышленный район, и перенесли военные действия на территорию Германии.
8–24 февраля — войска 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Конева провели Нижне-Силезскую фронтовую наступательную операцию, в ходе которой прорвали оборону противника на 250-километровом фронте, продвинулись правым крылом более чем на 100 км, овладели Нижней Силезией и вступили в германскую провинцию Бранденбург.
16 апреля — 8 мая — войска 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Конева совместно с 1-ми 2-м Белорусскими фронтами провели Берлинскую стратегическую наступательную операцию, в ходе которой разгромили основные силы групп армий «Висла» и «Центр» и овладели Берлином.
6–11 мая — войска 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Конева совместно с 4-м и 2-м Украинскими фронтами провели Пражскую стратегическую наступательную операцию, в ходе освободили Прагу, окружили и пленили основные силы групп армий «Центр» и «Австрия».
29 мая — Директива № 11096 Ставки ВГК о переименовании 1-го Украинского фронта в Центральную группу войск; Главнокомандующим группой войск и Верховным комиссаром по Австрии назначен Маршал Советского Союза Конев.
1 июня — за образцовое руководство войсками в завершающих операциях Великой Отечественной войны Маршал Советского Союза Конев награжден второй медалью «Золотая Звезда».
1946, 3 июня — Постановление Совета министров СССР № 1157–476с о назначении Маршала Советского Союза Конева заместителем Министра Вооруженных Сил СССР по Сухопутным войскам и Главнокомандующим Сухопутными войсками.
1950, 4 марта — Постановление Совета министров СССР № 1269–299сс об утверждении состава Главного Военного совета Военного министерства СССР; Маршал Советского Союза Конев утвержден членом этого совета.
27 марта — Постановление Совета Министров СССР № 1268–468сс о назначении Маршала Советского Союза Конева Главным инспектором Советской Армии и заместителем военного министра. Объявлено приказом № 0064 военного министра СССР от 27 марта 1950 г.
1951 — Назначен командующим войсками Прикарпатского военного округа.
1955, май — Назначен Главнокомандующим Объединенными вооруженными силами стран Варшавского договора.
1956, март — Назначен одновременно первым заместителем министра обороны СССР.
1960 — Назначен генеральным инспектором Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР.
1961 — Назначен главнокомандующим Группой советских войск в Германии.
1962, апрель — Назначен генеральным инспектором Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР.
1970 — Присвоено звание Героя Чехословацкой Социалистической Республики.
1971 — Присвоено звание Героя Монгольской Народной Республики.
1973, 21 мая — Кончина Конева; похоронен в Москве на Красной площади.
Приложение № 2.
АВТОБИОГРАФИЯ МАРШАЛА СОВЕТСКОГО СОЮЗА И.С. КОНЕВА{590}
Родился в 1897 г[оду], в деревне Лодейно, Подосиновский район, Северный край, в семье бедного крестьянина. Окончил сельскую школу и дальше учиться не мог из-за отсутствия средств и работников в семье. С малых лет работал в хозяйстве отца, а когда мне было 12 лет, пошел на отхожие заработки по выработке и сплаву леса, так как это единственный заработок в нашем крае. Зиму и весну работаешь в лесу и сплавляешь, а летом работаешь в хозяйстве отца.
В 1913 году уехал в Архангельск и работал чернорабочим на лесной бирже бывшего завода Амосова, где работал мой дядя рабочим, [в] 1914–1915 гг. опять работаю по сплаву леса рабочим в с. Подосиновец и г. Великий Устюг.
Весной 1916 года был досрочно призван в ряды старой армии, где был солдатом второй тяжелой артиллерийской бригады — г. Москва, а потом окончил учебную команду и был младшим фейерверкером 2-го отдельного артдивизиона. Дивизион в 1917 г[оду] направлен под Тарнополь для прорыва в связи с отходом армии и провалом наступления Керенского на Юго-Западном фронте, был оставлен близ г. Киева, и задержался до момента наступления Октябрьской революции. В период Февральской революции был в Москве, принимал участие в освобождении арестованных солдат своей бригады и аресте жандармов. В период Октябрьской революции был близ г. Киева, [в] м. Семиполки на стороне большевиков и Советов. Будучи членом батарейного комитета, принимал участие вместе с солдатами дивизиона в организации выступления против Украинской рады в защиту арестованных Радой большевиков.
В ноябре дивизион, как настроенный по-большевистски, благодаря предательству офицеров разоружается гайдамаками Рады и нас всех, подозреваемых в сочувствии Советской власти, арестовывают и под конвоем высылают в РСФСР в распоряжение воинского начальства.
В конце ноября 1918 года прибываю в свои края, где еще существует земская управа и об Октябрьском перевороте в деревне не слыхали. Вместе с группой демобилизованных солдат своей волости организую в волости свержение земской управы, конфискацию земель частновладельцев и церковников, аресты купцов и торговцев и все остальные действия, вызываемые социалистической революцией. Организую первый съезд Советов в волости, веду агитационную работу, руковожу выборами. После съезда Советов в феврале 1918 года избираюсь на уездный съезд Советов Никольского уезда, где [меня] избирают в уездный исполком и оставляют на постоянной работе.
1918 год — развертывание Октябрьской социалистической революции, власти Советов на местах. В уезде начались восстания на почве продразверстки. Белые банды наступают с Севера. Уезд на осадном положении. Назначаюсь уездным военным комиссаром. Лично в качестве начальника отряда руковожу подавлением восстания в пяти волостях уезда, организую большевистскую организацию в уезде. Избираюсь на первой конференции председателем уездного комитета большевиков. Все время проходят мобилизации, формирование частей для фронта, мобилизации коммунистов. В мае — июне 1918 года делегируюсь на 5-й Всероссийский съезд Советов, где состоял членом фракции большевиков и принимал участие в подавлении в Москве мятежа левых эсеров.
[В] 1919 год[у], в июне, когда положение страны было особенно напряженным: Колчак подходил к Вятке, а Юденич к Ленинграду, добровольно потребовал отправки на фронт. В течение месяца я прохожу зап[асные] части, попутно, находясь в г. Ярославле в 1-м запасном полку, участвую в качестве начальника отряда в подавлении восстания дезертиров в бывшей Костромской губ[ернии]. Отправляюсь на Восточный фронт 3-й армии, где был как артиллерист около месяца бойцом и председателем коллектива парторганизации запасной батареи 3-й армии, а потом комиссаром бронепоезда № 102, с которым принимаю участие в августе 1919 года в боях против колчаковских белых войск под Ялуторовском, Заводоуковским, Вагаем, Амутинской и дальше от Ишима и Омска и [в] др[угих] пунктах.
Читать бесплатно другие книги:
