Маршал Конев Дайнес Владимир

Глава 7.

КОРСУНЬ-ШЕВЧЕНКОВСКИЙ КОТЕЛ

Войска группы армий «Юг», удерживая корсунь-шевченковский выступ, не давали возможности сомкнуть смежные фланги 1-го и 2-го Украинских фронтов, сковывали свободу их маневра и задерживали выход к Южному Бугу. Германское командование рассчитывало использовать этот район в качестве плацдарма для масштабного наступления с целью восстановления линии фронта по западному берегу Днепра. Командующий группой армий «Юг» планировал нанести удар по войскам обоих фронтов, продвигавшимся в глубь бреши между 4-й и 1-й танковыми армиями, с трех сторон — с востока, запада и юга. Он, как и Ставка Верховного Главнокомандования вермахта, надеялся, что в связи с началом распутицы войска Красной Армии не смогут наступать в прежних масштабах, а потому рассчитывал получить передышку на южном участке Восточного фронта. При этом намечалось сильными ударами отбросить советские войска к Днепру, сохранить за собой богатые промышленные и сельскохозяйственные районы Правобережной Украины и установить сухопутную связь с крымской группировкой войск вермахта.

В районе корсунь-шевченковского выступа в спешном порядке велись инженерные работы с целью создания устойчивой обороны, чему благоприятствовала местность. Многочисленные реки, ручьи, овраги с крутыми склонами, большое число крупных населенных пунктов способствовали возведению оборонительных рубежей и отсечных позиций. Наиболее прочная оборона с развитой системой инженерных сооружений и различного рода заграждениями была создана в вершине выступа — на участке Кагарлык, Мошны. На участке Мошны, Смела передний край обороны проходил по сильно заболоченной местности. Поэтому оборона здесь состояла из отдельных опорных пунктов, перехватывающих основные дороги. К югу от Смелы оборона была двухполосная. Передний край ее проходил по берегу р. Тясмин и по высотам. Главная полоса включала опорные пункты и узлы сопротивления, местами соединенные траншеями. Внутри опорных пунктов была оборудована развитая система траншей и ходов сообщения, построено большое количество дзотов. Опорные пункты и узлы сопротивления с фронта и флангов прикрывались минными полями и проволочными заграждениями. На рубеже Ташлык, Пасторское, Тишковка создавалась вторая полоса обороны, но работы на ней не были завершены к началу наступления войск Красной Армии. Вдоль р. Олынанка, на участке Млеев, Топильно проходила отсечная позиция фронтом на юго-восток.

Непосредственно в корсунь-шевченковском выступе на участке Тиновка, Баландино оборонялись правофланговые соединения 1-й танковой армии и левофланговые соединения 8-й полевой армии группы армий «Юг», которую поддерживала авиация 4-го воздушного флота (около 1000 самолетов). Все дивизии, хотя и понесли значительные потери в предыдущих боях, были вполне боеспособны. В районе западнее и северо-западнее Кировограда в резерве находились 5 танковых дивизий, в том числе две в резерве 8-й армии. В районе юго-западнее Ахматова действовали три танковые дивизии 1-й танковой армии, которые генерал-фельдмаршал фон Манштейн также мог быстро перебросить в район корсунь-шевченковского выступа. В своем письме Гитлеру он подчеркивал необходимость сосредоточения в ближайшее время крупных сил за левым крылом группы армий «Юг», чтобы предотвратить ясно намечающийся обход этого крыла, который будет иметь далеко идущие последствия^{369}. Однако Гитлер снова не прислушивался к советам фон Манштейна.

Фон Манштейн был реалистом и хорошим аналитиком, умевшим предугадывать возможные шаги своего противника. Судите сами: в директиве № 220006 Ставки ВГК от 12 января 1944 г. требовалось «окружить и уничтожить группировку противника в звенигородско-мироновском выступе путем смыкания левофланговых частей 1-го Украинского фронта и правофланговых частей 2-го Украинского фронта» в районе Шполы, что позволяло развить наступление для выхода на р. Южный Буг^{370}. В соответствии с этим предусматривалось на 1-м Украинском фронте силами 27-й армии, 5-го гвардейского танкового корпуса и части сил 40-й армии 26 января перейти в наступление и овладеть рубежом Тальное, Звенигородка с последующим выдвижением подвижных частей на Шполу. В случае необходимости разрешалось привлечь к этой операции 104-й стрелковый корпус. На 2-м Украинском фронте намечалось начать наступление 25 января силами 52-й, 4-й гвардейской, части сил 53-й армий и не менее двух механизированных корпусов, выйти на рубеж Шпола, Новомиргород, соединившись в районе Шполы с войсками 1-го Украинского фронта. Основные усилия авиации обоих фронтов следовало направить на содействие войскам в выполнении этой задачи. Координацию действий войск обоих фронтов осуществлял представитель Ставки ВГК Маршал Советского Союза Г.К. Жуков.

Директива Ставки ВГК послужила основой для планирования Корсунь-Шевченковской наступательной операции. Командующий 2-м Украинским фронтом учитывал, что после закончившейся незадолго до этого Кировоградской операции район западнее и северо-западнее Кировограда был наиболее плотно занят неприятельскими войсками. С учетом этого он решил главный удар нанести севернее Кировограда смежными флангами 4-й гвардейской и 53-й армий (14 стрелковых дивизий) при поддержке авиации фронта. После прорыва обороны противника на 19-километровом участке Вербовка, Васильевка обе армии должны были развивать наступление на Шполу, Звенигородку При этом 4-я гвардейская армия нацеливалась на внутренний фронт, а 53-я армия — на внешний фронт окружения.

5-ю гвардейскую танковую армию (218 танков и 18 САУ) генерал армии Конев планировал ввести в сражение в полосе 53-й армии^{371}.[58] Ей предстояло завершить прорыв обороны противника и, стремительно развивая наступление, к исходу второго дня операции выйти в район Шполы. В дальнейшем предписывалось овладеть Звенигородкой и, соединившись с подвижными войсками 1-го Украинского фронта, замкнуть кольцо окружения и вместе с 53-й армией образовать внешний фронт.

Кроме главного удара генерал армии Конев намечал нанести два вспомогательных удара: один — 5-й и 7-й гвардейскими армиями в районе западнее и юго-западнее Кировограда; другой — силами 52-й армии в направлении Малое Староселье, Городище. Если удары 5-й и 7-й гвардейских армий предназначались для отвлечения сил и внимания врага от направления главного удара, то наступление 52-й армии проходило в тесном взаимодействии с ударной группировкой фронта. Эта армия должна была принять активное участие в разгроме корсунь-шевченковской группировки. В свой резерв командующий 2-м Украинским фронтом выделил 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус, планируя использовать его во взаимодействии с 5-й гвардейской танковой армией для удара по тылам корсунь-шевченковской группировки. В связи с тем, что в общевойсковых армиях было мало танков НПП, генерал армии Конев приказал использовать несколько танковых частей и соединений 5-й гвардейской танковой армии для прорыва обороны противника в полосе 53-й армии.

К началу операции на 1-м и 2-м Украинских фронтах было создано превосходство над противником по пехоте в 1,7 раза, артиллерии — в 2,4, танкам и САУ — в 2,7 раза. По авиации силы сторон были примерно равными. На направлениях главных ударов в результате проведенных перегруппировок было достигнуто более значительное превосходство над противником: в 1-м Украинском фронте — почти двукратное по пехоте и трехкратное по танкам и артиллерии; во 2-м Украинском фронте — более чем трехкратное по пехоте, шестикратное по артиллерии и десятикратное по танкам.

Поддержка и прикрытие войск с воздуха возлагались на 2-ю и 5-ю воздушные армии. Они должны были содействовать наземным войскам в прорыве вражеской обороны, обеспечить ввод танковых армий, уничтожить авиацию противника над полем боя и прикрывать боевые порядки своих войск.

При подготовке к операции генерал армии Конев и его штаб сумели в трудных условиях осуществить скрытную перегруппировку значительных сил 2-го Украинского фронта на север и подготовить их для нанесения удара. Рано начавшаяся оттепель и распутица затрудняли маневр войск, подвоз материальных средств и использование авиацией грунтовых аэродромов. Надо отдать должное Ивану Степановичу, который успешно решил столь сложную задачу. Все перегруппировки по его указанию осуществлялись только ночью с жестким регулированием движения, по строго определенным маршрутам и графику. Особенно искусно и дисциплинированно совершила перегруппировку на расстояние более 100 км 5-я гвардейская танковая армия. Для достижения внезапности при перегруппировке войск на направление главного удара были приняты меры по оперативной маскировке и дезинформации. С этой целью создавались ложные районы сосредоточения танков и артиллерии, огневые позиции, имитировались ложные передвижения войск и техники. Большое внимание командующий фронтом уделял организации боевой и политической подготовки войск, разведке противника, отработке вопросов взаимодействия и подготовке передовых (штурмовых) батальонов.

Для того чтобы избежать артиллерийской подготовки по частям прикрытия врага и установить истинное положение его главной полосы обороны, командующий артиллерией 2-го Украинского фронта генерал-лейтенант артиллерии Н.С. Фомин предложил вначале провести мощный, но короткий артиллерийский налет и сразу же начать наступление передовыми батальонами. В случае их успеха ввести в действие основные силы ударной группировки фронта. Такой метод прорыва обороны противника оказался эффективным.

Утром 24 января передовые батальоны 52-й, 4-й гвардейской и 53-й армий 2-го Украинского фронта после мощного короткого артиллерийского налета внезапно перешли в наступление, положив начало Корсунь- Шевченковской наступательной операции. Они прорвали оборону противника на участке шириной 16 км и к исходу дня на направлении главного удара продвинулись на 2–6 км. Фон Манштейн, стянув к участку прорыва бомбардировочную авиацию, попытался массированными налетами и контратаками танков и пехоты сдержать наступление передовых батальонов. По распоряжению генерала армии Конева утром 25 января в сражение были введены главные силы 4-й гвардейской и 53-й армий, а во второй половине дня — и 5-я гвардейская танковая армия. Они расширили прорыв до 25 км по фронту и до 16 км в глубину. Танкисты, оторвавшись от стрелковых частей, преодолели вторую полосу обороны, овладели с ходу Капитоновкой и Журовкой и, закрепившись на достигнутых рубежах, развернули левофланговые соединения на юг с целью расширения прорыва в сторону флангов.

Утром 26 января после 35-минутной артиллерийской подготовки в наступление перешла ударная группировка 1-го Украинского фронта. Несмотря на упорное сопротивление противника, части и соединения 6-й танковой армии на следующий день заняли Шполу, а 28 января совместно с соединениями 20-го танкового корпуса овладели Звенигородкой. В результате был охвачен правый фланг войск группы армий «Юг» в корсунь-шеченковском выступе. В окружении оказались 42-й и 11-й армейские корпуса, которые насчитывали около 80 тыс. солдат и офицеров, до 1600 орудий и минометов, более 230 танков и штурмовых орудий^{372}. На правом крыле фронта войска 13-й армии и правого фланга 60-й армии 27 января прорвали вражескую оборону, а 1-й и 6-й гвардейские кавалерийские корпуса вышли к р. Стырь.

Фон Манштейн, стремясь остановить продвижение войск 2-го Украинского фронта, сосредоточил на флангах их прорыва две ударные группировки. Левофланговая группировка включала три танковые (3, 11 и 14-я) дивизии, а правофланговая — две пехотные дивизии (72-я и 389-я), полк 57-й пехотной дивизии и части танковой дивизии СС «Викинг». Этими силами фон Манштейн 27 января нанес удар с севера и с юга в общем направлении на Писаревку и Оситняжку. В результате развернулись ожесточенные бои. Особенно тяжело пришлось войскам 5-й гвардейской танковой армии. Генерал армии Конев, получив донесение о контрударе противника, немедленно выехал на командный пункт этой армии. По его указанию в сражение был введен второй эшелон (18-й танковый корпус), что позволило быстро расчистить прорыв, обеспечить фланги 2-го Украинского фронта и продолжить наступление на Звени-городку. Одновременно 29-й танковый корпус был развернут на рубеже Водяное, Лисянка фронтом на юг, чтобы преградить путь вражеским резервам к Днепру. С воздуха действия войск надежно обеспечивали 1-й штурмовой и 7-й истребительный авиационные корпуса.

В ночь на 28 января генерал армии Конев ввел в сражение 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус. Ему предстояло выйти на тылы врага и, наступая в общем направлении на Ольшаны, уничтожить его живую силу и технику, дезорганизовать управление и во взаимодействии с танкистами, а также левофланговыми частями 27-й армии 1-го Украинского фронта не допустить отхода корсунь-шевченковской группировки противника на юг^{373}. Словом, создать пока внутренний фронт окружения.

Фон Манштейн своевременно принял меры к тому, чтобы сорвать замысел Конева. Силами пехоты и танков он нанес фланговые удары, что позволило выйти на рубеж Пасторское, Капитановка, Тишковка и преградить путь кавалерийскому корпусу. Это вынудило кавалеристов спешиться, чтобы сбить заслоны врага. Ввод второго эшелона 5-й гвардейской танковой армии позволил совместно со стрелковыми соединениями 4-й гвардейской армии отразить все фланговые атаки противника и вновь занять Капитоновку и Тишковку.

После завершения окружения корсунь-шевченковской группировки противника на 5-ю гвардейскую и 6-ю танковые армии было возложено образование внешнего фронта окружения. Одновременно общевойсковые армии (27-я, 4-я гвардейская) и 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус образовали сплошной внутренний фронт окружения.

Но фон Манштейн не сдавался. 28 января он принял решительные меры по освобождению окруженных частей и соединений. От 1-й танковой армии требовалось как можно быстрее завершить разгром окруженных на ее левом фланге частей 1-й танковой армии 1-го Украинского фронта. При этом 3-й танковый корпус предписывалось в самое ближайшее время высвободить с этого участка. Вместе с 16-й, 17-й пехотными дивизиями, Лейбштандартом и полком тяжелых танков его намечалось перебросить на участок, где теперь наметился кризис. За ним при первой возможности должна была последовать и 1-я танковая дивизия. Командующему 8-й армией генералу пехоты Велеру приказывалось снять с занимаемого ею участка 3-ю танковую дивизию 47-го танкового корпуса и сосредоточить у места прорыва. Из состава 6-й армии для усиления этой группировки выделялась 24-я танковая дивизия. Однако, когда она прибыла туда, Гитлер приказал возвратить ее группе армий «А», так как обстановка на никопольском плацдарме становилась угрожающей.

Замысел фон Маштейна состоял в том, чтобы силами 3-го танкового корпуса с запада и 47-го танкового корпуса с юга нанести удары во фланг и в тыл советских войск, окруживших 42-й и 11-й армейские корпуса. Всего на внешнем фронте окружения было сосредоточено 14 дивизий, в том числе 8 танковых, насчитывавших до 600 танков и штурмовых орудий^{374}.

Какие же силы противостояли врагу? По данным Конева, на внешнем фронте окружения от Охматова до Канижа протяженностью около 150 км находились 22 стрелковые дивизии, до 2736 орудий и минометов, две танковые армии. По сведениям генерала армии А.И. Радзиевского, в 6-й танковой армии имелось всего около 100 танков и 20 САУ, а в 5-й гвардейской танковой армии — 250 танков и САУ^{375}.[59] Кроме того, в состав левого крыла 2-го Украинского фронта с 4 по 14 февраля генерал армии Конев выделил из своего резерва три стрелковые дивизии (110, 41 и 116-я)^{376}. Соотношение сил по дивизиям было 1,3:1 в пользу войск фронта, но по числу танков противник вдвое их превосходил. Командующие 1-ми 2-м Украинскими фронтами, учитывая превосходство противника в танках и самоходных орудиях, а также необходимость ведения танковыми объединениями оборонительных действий, приняли меры к их усилению. 6-й танковой армии был придан 47-й стрелковый корпус, а 5-й гвардейской танковой армии — 49-й стрелковый корпус, 34-я истребительно-противотанковая артиллерийская и 5-я инженерно-саперная бригады РГК.

Утром 1 февраля, сосредоточив на участке Юркова, Лисянка четыре танковые дивизии (13, 11, 3 и 14-я), фон Манштейн нанес удар в направлении Крымки по 5-й гвардейской танковой и 53-й армиям. Одновременно навстречу деблокирующей группировке перешли в наступление из кольца окружения в направлении Бурты до двух пехотных дивизий и полк 14-й танковой дивизии. Деблокирующей группировке удалось в районе села Водяное потеснить советские части на 5 км к северу и овладеть населенным пунктом Крымки. Удар противника из кольца окружения успеха не имел. Части 52-й и 4-й гвардейской армий отразили его и к исходу дня 5 февраля овладели важным опорным пунктом противника Вязовок. В тот же день 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус обходным маневром занял Вербовку и Олыпаны.

Часть сил противника, в том числе до 100 танков 16-й танковой дивизии, 4 февраля нанесла удар на Павловку и Красиловку. Однако войска 40-й армии и 11-й гвардейский танковый корпус 1-й танковой армии, находившийся в то время в оперативном подчинении командующего этой армией, не допустили прорыва противника[60]. Попытка противника прорваться к окруженным войскам в полосе 5-й гвардейской танковой армии также оказалась сорванной. Хотя враг и вклинился на узком участке на 4–5 км, но контратаками вторых эшелонов армии и резервами он 7 февраля был остановлен и на этом направлении.

В журнале боевых действий 2-го Украинского фронта за 7 февраля отмечалось: «Несмотря на то, что немецкая группировка полностью окружена уже в течение нескольких дней и что беспрерывное наступление наших частей хотя и медленно, но неуклонно сжимает стальное кольцо окружения; несмотря на полную неудачу освобождения окруженных с юга через Шпола и Лебедин и очевидную невозможность выбраться из этого огневого кольца; несмотря на то, что окруженные несут ежедневно огромные потери в живой силе и технике, нет фактов деморализации и дезорганизации в войсках окруженных немецких дивизий. В плен сдаются единицы, сопротивление упорное, контратаки не прекращаются. Это явление еще раз подчеркивает, что мы воюем все еще с очень сильной, упорной и устойчивой армией. Тем ценнее и значительнее наша победа над врагом»^{377}.

Неудачи преследовали фон Манштейна и на правом крыле группы армий «Юг». Здесь войска 3-го и 4-го Украинских фронтов, проводившие Никопольско-Криворожскую операцию, нанесли поражение 6-й армии, вынудив ее 2 февраля начать отход к переправам через Днепр. В тот же день она была подчинена командующему группой армий «А» генерал-фельдмаршалу фон Клейсту. Это избавило фон Манштейна от необходимости контролировать действия на этом направлении.

Маршал Советского Союза Жуков вместе с командующими 1-ми 2-м Украинскими фронтами, стремясь избежать больших потерь при ликвидации окруженного противника, направил около четырех часов дня 8 февраля ему ультиматум. Но он отклонил его, предприняв еще одну попытку прорваться из кольца окружения. Для прикрытия стыка с 1-м Украинским фронтом генерал армии Конев выделил 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус. 10 февраля он принял решение вывести с внешнего фронта окружения в коридор прорыва к району Лысянки 5-ю гвардейскую танковую армию. Ей было приказано не допустить выхода окруженной группировки из котла на стыке двух фронтов и соединения ее с танковой группировкой врага, наступавшей с внешнего фронта. Этот маневр был необходимым, но в то же время и рискованным в условиях непрекращающихся массированных танковых атак противника на внешнем фронте окружения. Однако генерал армии Конев учитывал следующие обстоятельства. Во-первых, на участке, где действовала танковая армия, были оставлены стрелковые дивизии, усиленные большим количеством артиллерии и средствами инженерных заграждений. Для контроля и оказания необходимой помощи войскам на этот участок выехали командующий артиллерией фронта генерал-лейтенант артиллерии Н.С. Фомин и начальник инженерных войск фронта генерал-майор инженерных войск А.Д. Цирлин. Во-вторых, в ходе предшествующих боев танковые дивизии противника продвигались с темпом не более 4 км в сутки. Расчеты показывали, что для соединения с окруженной группировкой потребуется минимум 10 суток напряженных боев, ибо расстояние между Вязовкой (котел) и Юрковкой (внешний фронт) составляло 40 км. Конев полагал, что за это время удастся разгромить и пленить окруженную группировку противника.

Командующий 1-м Украинским фронтом также принял соответствующие меры и перебросил в район Виноград, Лисянка стрелковые войска и артиллерию. Кроме того, на этот участок из резерва Ставки ВГК выдвигалась не завершившая укомплектование 2-я танковая армия (более 160 исправных танков)^{378}.

Во второй половине дня 11 февраля противник силами двух танковых дивизий (11-я и 13-я) нанес удар из района Ерки на север, а из района севернее Буки на Лысянку — тремя танковыми дивизиями (1-я, 17-я, СС «Адольф Гитлер»)[61]. Атака на Ерки была отбита, но в районе Буки противник сумел несколько потеснить войска 1-го Украинского фронта. Генерал армии Конев, опасаясь прорыва на стыке 1-го и 2-го Украинских фронтов, незамедлительно перебросил 27-ю танковую бригаду в район Майдановки и подчинил ее командующему 4-й гвардейской армией. Ему же с 12 часов 12 февраля подчинялась 180-я стрелковая дивизия 27-й армии 1-го Украинского фронта. В состав 21-го гвардейского стрелкового корпуса были переданы 7-я воздушно-десантная[62] и 69-я гвардейская дивизии, которым предстояло занять прочную оборону и не допустить прорыва танков противника с юга на северо-восток и восток для выручки окруженных^{379}.

Выполняя поставленную задачу, командующий 5-й гвардейской танковой армией к 11 февраля сосредоточил 29-й танковый корпус в районе Княжье, Лозоватка, 18-й танковый корпус — в Михайловке, а 20-й танковый корпус — в Звенигородке. Для занятия обороны по р. Гнилой Тикич на участок Октябрь, Лысянка, Майдановка, Звенигородка выходили войска 4-й гвардейской армии, что позволило надежно обеспечить стык фронтов от прорыва танковой группировки противника к Лысянке из района Рубаный Мост, Ризино. С целью усиления направления Стеблев, Шендеровка (внутренний фронт окружения), где действовали войска 27-й армии 1-го Украинского фронта, генерал армии Конев повернул 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус на 180 градусов, т.е. на запад, на Шендеровку.

В ночь на 12 февраля части 11-го и 42-го армейских корпусов предприняли еще одну попытку прорыва из котла Они, воспользовавшись разыгравшейся пургою, сумели в полосе 1-го Украинского фронта пробиться из района Стеблева в направлении Шендеровки. В полосе 6-й танковой армии противник силой до 160 танков с мотопехотой, прорвав первую линию 47-го стрелкового корпуса, вклинился в оборону до 10 км, но затем был остановлен на р. Гнилой Тикич частями 340-й стрелковой дивизии, 5-го механизированного корпуса и резервными полками СУ-85.

Г.К. Жуков, оценив обстановку, приказал командующему 1-м Украинским фронтом срочно развернуть в Джурженцах управление 27-й армией и подчинить эту армию в оперативном отношении командующему 6-й танковой армией. Главные силы 2-й танковой армии предписывалось к утру 12 февраля сосредоточить в районе Лысянка, Дашуковка, Чесновка, 202-ю стрелковую дивизию развернуть на рубеже Хижинцы, Джурженцы, туда же подтянуть полностью укомплектованную бригаду из состава 1-й гвардейской танковой армии. Командующему 2-м Украинским фронтом была поставлена задача сосредоточить к утру в Лысянке две бригады 5-й гвардейской танковой армии, чтобы занять оборону по р. Гнилой Тикич на участке Лысянка, Мурзинцы. Одновременно главными силами 52-й и 4-й гвардейской армий предписывалось нанести удар с востока на Стеблев и в тыл основной группировки окруженного врага, готовящейся для выхода навстречу наступающей танковой группе.

К этому времени у Сталина созрело решение передать руководство войсками внутреннего фронта окружения в руки генерала армии Конева. Верховный Главнокомандующий сказал Жукову, что такая просьба исходит непосредственно от командующего 2-м Украинским фронтом. Руководство же войсками на внешнем фронте намечалось сосредоточить в руках командующего 1-м Украинским фронтом. Жуков посчитал это нецелесообразным.

И.С. Конев, вспоминая об этом эпизоде, отмечал, что Георгий Константинович в «Воспоминаниях и размышлениях» осветил этот вопрос не совсем точно. «Я настойчиво уклонялся от подчинения мне 27-й армии еще и потому, — пишет Иван Степанович, — что, когда план взаимодействия между фронтами нарушен, переподчинение войск серьезно усложняется. Я искренне беспокоился за исход сражения. Ведь передача армии мне не увеличивала ее силы… Каждый поймет, что в такой сложной обстановке напрашиваться самому на переподчинение войск, не зная досконально обстановки на участке соседа, вряд ли целесообразно. В действительности Сталин 12 февраля 1944 года по ВЧ, возлагая на меня ответственность за ликвидацию окруженной группировки, сам настаивал на подчинении мне 27-й армии 1-го Украинского фронта. Я же, изложив свои мотивы, настойчиво отказывался от этого»^{380}.

Около 12 часов 12 февраля Сталин вызвал по ВЧ Конева и сказал:

— Вот мы огласили на весь мир, что в районе Корсунь-Шевченковского окружили крупную группировку противника, а в Ставке есть данные, что окруженная группировка прорвала фронт 27-й армии и уходит к своим. Что вы знаете по обстановке на фронте у соседа?

По интонации голоса Сталина, резкости, с которой он разговаривал, Конев понял, что Верховный встревожен, и, как видно, причина этого — чей-то не совсем точный доклад. Пытаясь его успокоить, Иван Степанович доложил:

— Не беспокойтесь, товарищ Сталин. Окруженный противник не уйдет. Наш фронт принял меры. Для обеспечения стыка с 1-м Украинским фронтом и для того, чтобы загнать противника обратно в котел, мною в район образовавшегося прорыва врага были выдвинуты войска 5-й гвардейской танковой армии и 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус. Задачу они выполняют успешно.

— Это вы сделали по своей инициативе? — спросил Сталин. — Ведь это за разграничительной линией фронта.

— Да, по своей, товарищ Сталин.

— Это очень хорошо. Мы посоветуемся в Ставке, и я вам позвоню.

Минут через десять — пятнадцать снова раздался звонок. Конев взял трубку.

— Нельзя ли все войска, — сказал Сталин, — действующие против окруженной группировки, в том числе и 1-го Украинского фронта (27-ю армию), подчинить вам и возложить на вас руководство уничтожением окруженной группировки?

Конев такого предложения не ожидал, но ответил без паузы:

— Товарищ Сталин, сейчас очень трудно провести переподчинение 27-й армии 1-го Украинского фронта мне. 27-я армия действует с обратной стороны кольца окружения, то есть с противоположной стороны по отношению наших войск, с другого операционного направления. Весь тыл армии и связи ее со штабом 1-го Украинского фронта идут через Белую Церковь и Киев. Поэтому управлять армией мне будет очень трудно, сложно вести связь по окружности всего кольца через Кременчуг, Киев, Белую Церковь. Пока в коридоре идет бой, напрямую установить связь с 27-й армией невозможно. Армия очень слабая, растянута на широком фронте. Она не сможет удержать окруженного противника, тогда как на ее правом фланге также создается угроза танкового удара противника с внешнего фронта окружения в направлении Лысянки.

— Не волнуйтесь, товарищ Конев, Ставка обяжет штаб 1-го Украинского фронта передавать все ваши приказы и распоряжения 27-й армии и оставит ее на снабжении в 1 -м Украинском фронте.

— В такой динамичной обстановке эта форма управления не обеспечит надежность и быстроту передачи распоряжений, — ответил Конев. — А сейчас требуется личное общение и связь накоротке. Все распоряжения будут идти с запозданием. Прошу Вас не передавать армию в состав нашего фронта.

— Хорошо, мы еще посоветуемся в Ставке и с Генеральным штабом и тогда решим, — закончил разговор Сталин.

Верховный редко отменял свои решения. Около восьми часов вечера 12 февраля Сталин и генерал армии Антонов подписали директиву № 220022 Ставки ВГК, в которой говорилось:

«Ввиду того, что для ликвидации корсуньской группировки противника необходимо объединить усилия всех войск, действующих с этой задачей, и, поскольку большая часть этих войск принадлежит 2-му Украинскому фронту, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Возложить руководство всеми войсками, действующими против корсуньской группировки противника, на командующего 2-м Украинским фронтом с задачей в кратчайший срок уничтожить корсуньскую группировку немцев.

В соответствии с этим 27-ю армию в составе 180, 337, 202 сд, 54, 159 ур и всех имеющихся частей усиления передать с 24.00 12.02.1944 г. в оперативное подчинение командующего 2-м Украинским фронтом. Снабжение 27 А всеми видами оставить за 1-м Украинским фронтом. Командующему 2-м Украинским фронтом связь со штабом 27-й армии до установления прямой связи иметь через штаб 1-го Украинского фронта.

2. Тов. Юрьева[63] освободить от наблюдения за ликвидацией корсуньской группировки немцев и возложить на него координацию действий войск 1-го и 2-го Украинских фронтов с задачей не допустить прорыва противника со стороны Лысянки и Звенигородки на соединение с корсуньской группировкой противника…»^{381}.

Получив директиву Ставки, командующий 1-м Украинским фронтом генерал армии Ватутин позвонил Маршалу Советского Союза Жукову, полагая, что тот является инициатором данного решения.

— Товарищ маршал, Вам известно, что я, не смыкая глаз несколько суток подряд, напрягал все силы для осуществления Корсунь-Шевченковской операции, — сказал Ватутин. — И мне непонятно, почему же сейчас меня отстраняют и не дают довести эту операцию до конца?

В этой связи Жуков в своих мемуарах отмечал: «Я не мог сказать Н.Ф. Ватутину, чье было это предложение, чтобы не сталкивать его с И.С. Коневым. Однако я считал, что в данном случае Н.Ф. Ватутин прав как командующий, заботясь о боевой, вполне заслуженной славе вверенных ему войск»^{382}. Поэтому Жуков ответил Ватутину, что это приказ Верховного, который следует безоговорочно выполнять. Командующий 1-м Украинским фронтом обиженно отчеканил, что приказ будет выполнен.

Генерал армии Конев, получив директиву Ставки, на самолете По-2 немедленно вылетел в село Толстое, где находился наблюдательный пункт командующего 4-й гвардейской армией генерал-лейтенанта И.К. Смирнова. Отсюда Иван Степанович руководил действиями своих войск до конца Корсунь-Шевченковской операции. С целью упрочения положения 27-й армии он выдвинул в район Джурженцы 18-й гвардейский танковый корпус. От войск 27-й армии потребовал стойко оборонять занимаемые позиции и отбить атаки противника из Стеблева на Шендеровку. Войскам 4-й гвардейской армии приказывалось перейти в наступление с юга на север, рассечь противника на части и пленить его. На внешнем фронте окружения генерал армии Конев дал указание оставить маневренный резерв и заслон от наступающей танковой группировки противника со стороны Лысянки. Командующему 5-й гвардейской танковой армией предписывалось оказать помощь 4-й гвардейской армии в рассечении окруженной группировки врага на части, а также быть в готовности к разгрому врага, если ему удастся вырваться из окружения. Войска 53-й армии должны были создать жесткую противотанковую оборону на внешнем фронте, а 5-я, 7-я и 57-я армии иметь резервы на случай маневра в районах окруженной группировки и перехода в общее наступление. 5-й воздушной армии предстояло нанести удары по танковым частям противника, парализовать действия его авиации и надежно прикрыть свои войска. В свой резерв фронта Иван Степанович вывел 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус^{383}.

Соединения 5-й гвардейской танковой армии, несмотря на раскисшие дороги, осуществили маневр на новое направление, лишив противника возможности прорыва из окружения. В течение 13 и 14 февраля часть сил 5-й гвардейской танковой армии во взаимодействии с 5-м гвардейским Донским кавалерийским корпусом вела бои с противником в районе Ново-Буды и Комаровки, а основными силами совместно с 6-й и 2-й танковыми армиями 1-го Украинского фронта наносила удары по вклинившейся группировке врага в районе Лысянки. На внутреннем фронте окружения войска 2-го Украинского фронта, продвигаясь вперед, постепенно сжимали кольцо. 14 февраля войска 52-й армии заняли Корсунь-Шевченковский.

15 февраля Гитлер приказал дивизиям, объединенным в «группу Штеммермана» (командир 11-го армейского корпуса), начать прорыв из кольца окружения. В ночь с 16 на 17 февраля части 42-го и 11-го армейских корпусов начали прорыв из окружения в юго-западном направлении навстречу 3-му танковому корпусу. Фон Манштейн, вспоминая об этом, пишет: «По приказу командования группы армий оба окруженных корпуса должны были использовать для обеспечения выхода из окружения всю артиллерию и имеющиеся боеприпасы. Так как во время выхода из окружения войскам пришлось бы передвигаться по бездорожью и глубокой грязи, было приказано бросить орудия после того, как будут расстреляны все боеприпасы. Арьергарды с несколькими орудиями прикрывали выходящие из окружения войска от атак противника с севера, востока и юга… В 1 ч. 25м. в ночь с 16 на 17 февраля пришло радостное известие о том, что первая связь между выходящими из окружения корпусами и передовыми частями 3 тк установлена. Противник, находившийся между ними, был буквально смят. 28 февраля мы узнали, что из котла вышло 30 000–32 000 человек. Так как в нем находилось 6 дивизий и одна бригада, при учете низкой численности войск это составляло большую часть активных штыков»^{384}.

К. Типпельскирх в своей книге «История Второй мировой войны» об этих событиях писал следующее: «Блестяще подготовленный прорыв в ночь с 16 на 17 февраля не привел, однако, к соединению с наступавшим навстречу корпусом, так как продвижение последнего, и без того медленное из-за плохого состояния грунта, было остановлено противником. После этого окруженным корпусам пришлось, бросив все тяжелое оружие, артиллерию и большое количество снаряжения, последним отчаянным броском пробиваться к своим войскам. Из окружения вышли лишь 30 тыс. человек. В конечном итоге эти бои вновь принесли тяжелые потери в живой силе и технике, что еще больше осложнило обстановку на слишком растянутых немецких фронтах»^{385}.

Свидетельства Г.К. Жукова с этой информацией расходятся: «Все утро 17 февраля шло ожесточенное сражение по уничтожению прорвавшихся колонн немецких войск, которые в основном были уничтожены и пленены. Лишь нескольким танкам и бронетранспортерам с генералами, офицерами и эсэсовцами удалось вырваться из окружения. Как мы и предполагали, 17 февраля с окруженной группировкой все было покончено. По данным 2-го Украинского фронта, в плен было взято 18 тысяч человек и боевая техника этой группировки»^{386}.

А вот что утверждал И.С. Конев: «В течение всей этой схватки я несколько раз разговаривал с командирами 69-й, 7-й и 41-й дивизий, которые занимали позиции по берегу реки Горный Тикич на внешнем фронте окружения. Они докладывали, что ни один немецкий солдат не прошел через их позиции. Говорил и с командармами Смирновым, Трофименко, Ротмистровым, Галаниным, внимательно следил за их действиями, донесениями и докладами, и ни в одном докладе и донесении не было сказано, что немцы прошли через какой-либо пункт или рубеж наших войск, занимающих оборону как на внешнем, так и на внутреннем фронтах»^{387}.

Это свидетельство Конева после окончания войны. А вот что он писал в своем донесении Сталину по состоянию к 21 часам 17 февраля:

«1. Выполняя Ваш приказ войска фронта 17.2.44 г. полностью разгромили, уничтожили и частью пленили окруженную группировку пр-ка, находившуюся в составе девяти пехотных, одной танковой дивизий и одной мотобригады.

2. Все атаки пр-ка извне навстречу окруженной группировке нашими войсками успешно отбиты с большими для противника потерями в технике и живой силе.

3. Противник, остатками своих сил до 8000–10000 чел., до 5–7 артбатарей, 12–15 танков окруженной группировки, в период с трех до шести часов 17.2.44 г. в большинстве пьяный, людской массой начал прорываться на участке обороны 180 стр. дивизии 27 армии на фронте Комаровка, Хилька и распространяться на запад и юго-запад в направлениях Джурженцы и Почапинцы.

По показаниям пленных в голову прорывающихся колонн противника были выделены 72 и 112 пд.

4. Войска фронта: 52, 4 гв., 27 армии, частью сил 5 гв. танковой армии и 5 гв. КК в результате нашего наступления прорвавшийся пр-к в глубину нашего расположения был разобщен на отдельные группы, уничтожен и частью пленен. На поле боя огромное количество трупов. Противник оставил полностью всю свою технику и материальную часть вооружения. Трофеи и потери пр-ка выясняются, и будет донесено дополнительно.

5. Авиация из-за плохой погоды — пурга — не действовала».

Столь широкий разброс мнений об исходе сражения был дополнен данными четвертого тома «Военной энциклопедии» (статья «Корсунь-Шевченковская операция»). В этой статье говорится, что около 20 тыс. человек, бросивших тяжелое вооружение и транспорт, просочились мелкими группами под покровом сильного снегопада. Задача надежной изоляции окруженной группировки и ее последующего уничтожения была решена лишь частично. Потери ее (вместе с потерями войск, действовавших на внешнем фронте окружения) достигли 70 тыс. человек^{388}.

После завершения боев командующий 27-й армией по ВЧ доложил генералу армии Коневу, что при выходе из окружения погиб командир 11-го армейского корпуса генерал артиллерии В. Штеммерман. Его труп был обнаружен на поле боя около села Джурженцы. Командующий 2-м Украинским фронтом, отдавая должное мужеству противника, разрешил военнопленным похоронить своего командира с надлежащими почестями по законам военного времени.

Каков же был итог Корсунь-Шевченковской операции, проведенной войсками 1-го и 2-го Украинских фронтов? В ходе операции они приковали к себе до половины всех танковых и более двух третей воздушных сил противника, действовавших на Правобережной Украине. Это облегчило 3-му и 4-му Украинским фронтам проведение Никопольско-Криворожской операции. Генерал Ф. Меллентин, комментируя решение Гитлера удерживать корсунь-шевченковский выступ, отмечал: «Результатом такого решения оказался новый Сталинград, — правда, масштабы катастрофы на этот раз были меньше»^{389}.

Несмотря на успешный для войск 1-го и 2-го Украинских фронтов исход Корсунь-Шевченковской операции, фон Ман-штейн снова сумел избежать окончательного поражения. Он, уже не в первый раз, ускользал от Конева. Это оставило в душе Ивана Степановича неприятный осадок, который развеял телефонный звонок из Москвы.

— Поздравляю с успехом, — сказал Сталин. — У правительства есть мнение присвоить вам звание Маршала Советского Союза. Как вы на это смотрите, не возражаете? Можно вас поздравить?

— Благодарю, товарищ Сталин.

— Ну, хорошо, отдыхайте, устали, наверное?..

18 февраля Москва салютовала войскам 2-го Украинского фронта. О 1-м Украинском фронте не было сказано ни слова. Маршал Советского Союза Жуков считал, что это была непростительная ошибка Сталина. Ведь известно, что окружение и уничтожение противника проводилось войсками обоих фронтов. В тот же день Указом Президиума Верховного Совета СССР И.С. Коневу было присвоено звание Маршала Советского Союза. Вечером из Москвы прилетел самолет. В нем Жуков прислал Ивану Степановичу в подарок маршальские погоны. Их вручили Коневу в деревне Моренцы, где разместился к тому времени фронтовой командный пункт. Именно сюда прибыли и корреспонденты ряда зарубежных газет. Момент этот весьма выразительно запечатлен в книге С. Дангулова «Кузнецкий мост»^{390}:

«Он (Конев. — Авт.) стоял… чуть сощурив глаза, легко раскачиваясь, охватив кожу ремня большими руками, будто под-боченясь. Широконосый, чуть скуластый, с остро глядящими, улыбчивыми и хитроватыми глазами. Он пребывал в отличном состоянии духа и не хотел скрывать этого — в конце концов, трудных дней и раньше было предостаточно.

— Корсунь даст нам такую силу разбега, какую мы давно не имели, — произнес он и посмотрел в окно, казалось, он видел уже движение армий. — Именно разбега, а это в наступлении важно… Да, он так и сказал: “Корсунь даст нам… силу разбега…” — и, надев кожанку, пошел через заснеженный двор к танку, что, казалось, стоял наготове, ожидая его».

Генерал-фельдмаршал фон Манштейн, избежав окончательного поражения, позвонил по телефону начальнику Генерального штаба Сухопутных войск генерал-полковнику Цейтцлеру и попросил принять меры для усиления левого крыла группы армий «Юг». Но Гитлер, до которого довели эту просьбу, никакого решения не принял. Он также не разрешил фон Манштейну отвести свои войска после того, как 8-я армия 22 февраля подверглась новому удару со стороны советских войск. Наоборот, из группы армий «Юг» были изъяты и переданы 6-й армии две танковые дивизии (3-я и 24-я).

Фон Манштейн, не получив поддержки у Гитлера, решил для усиления своего левого крыла перебросить из состава 1-й танковой и 8-й армий две танковые дивизии (1-ю и 11-ю) и 16-ю танковую дивизию 3-го танкового корпуса. В районе Проскурова намечалось сосредоточить за 4-й танковой армией 17-ю танковую и артиллерийскую дивизии. Кроме того, в распоряжение командующего 4-й танковой армией из 1-й танковой и 8-й армий выделялись 7-я танковая дивизия, Лейбштандарт и 503-й батальон тяжелых танков. Они должны были войти в состав 48-го танкового корпуса и сосредоточиться в районе Тернополя. От 3-го танкового корпуса требовалось предотвратить прорыв или остановить прорвавшие оборону советские части севернее Проскурова. Соединениям 48-го танкового корпуса предстояло не допустить охвата западного фланга войск группы армий «Юг» советскими войсками, наносящими удар на Тернополь. Три обещанные Главным командованием Сухопутных войск пехотные дивизии (68, 357 и 359-я) также предусматривалось направить в 4-ю танковую армию. Для переброски этих дивизий с участков, занимаемых другими армиями, естественно, необходимо было время. К тому же дороги и транспортные возможности не позволяли произвести эту переброску в короткий промежуток времени. Поэтому их прибытие в районы, находившиеся за левым флангом группы армий «Юг», ожидалось не ранее середины марта. По мнению фон Манштейна, для того, чтобы не допустить обхода советскими войсками левого фланга группы армий «Юг» необходимо было развернуть в районе Львова две армии (пятнадцать — двадцать дивизий).

Командующий группой армий «Юг» осознавал, что ослабление 8-й и 1-й танковой армий связано с большим риском для них. Советские войска, как только это позволят местность и погода, предпримут наступление с целью прорыва в направлении на среднее течение Буга и на переправы через него от Винницы до Вознесенска (на стыке с 6-й армией). Однако в сложившейся обстановке фон Манштейну пришлось выбирать из двух зол наименьшее, а именно — позволить советским войскам продвинуться на левом фланге 1-й танковой армии и на участке 8-й армии. Тем самым фон Манштейн надеялся не допустить выхода советских войск глубоко во фланг групп армий «Юг» и «А» или к Львову. По его мнению, войска 1-го Белорусского фронта[64] направят свои усилия для обхода западного фланга группы армий «Юг» в районе Ровно. 1-й Украинский фронт, как предполагал фон Манштейн, нанесет удар по обращенному фронтом на север участку по обе стороны от Проскурова, отошедшему теперь к 1-й танковой армии. Одновременно 2-й Украинский фронт возобновит удары по правому флангу этой армии и в полосе 8-й армии и в случае успешного форсирования Южного Буга продолжит наступление на Черновцы. От 3-го и 4-го Украинских фронтов ожидалось нанесение ударов по правому флангу 8-й армии и на участке 6-й армии^{391}.

Таковы были оценка обстановки, сложившейся к середине февраля 1944 г., а также выводы фон Манштейна о возможном развитии событий. Посмотрим, насколько они совпадали с планами советского командования?

Ставка ВГК планировала нанести мощные удары на черновицком, уманско-ясском и николаевско-одесском направлениях, завершить разгром групп армий «Юг» и «А», освободить Правобережную Украину и выйти к Карпатам. Для достижения этих целей привлекались войска 1, 2-го и 3-го Украинских фронтов. Решающая роль отводилась армиям первых двух фронтов.

18 февраля командующему 2-м Украинским фронтом была направлена директива № 220030 Ставки ВГК, в которой предписывалось подготовить наступательную операцию с включением в состав ударной группы фронта 27-й, 52-й, 4-й гвардейской армий, 5-й гвардейской танковой, 2-й и 6-й танковых армий. Этими силами предстояло нанести удар с участка Виноград, Звенигород, Шпола в общем направлении на Умань с задачей разбить уманскую группировку противника и овладеть рубежом Лодыжин, Гайворон, Ново-Украинка. В дальнейшем приказывалось продолжать наступление с целью выхода на р. Днестр на участке (иск.) Могилев-Подольский, (иск.) Ягорлык. Начало наступления — 8–10 марта^{392}.

В полосе 2-го Украинского фронта оборонялась 8-я армия группы армий «Юг» и часть сил 6-й армии группы армий «А», насчитывавшие 20 дивизий, в том числе 4 танковые и 2 моторизованные. Наиболее сильная группировка была развернута на уманском направлении. В первом эшелоне располагались 17 дивизий, в резерве — 5 дивизий, из которых 3 танковые, находившиеся на доукомплектовании, были сосредоточены к северо-востоку от Умани, в 20–60 км от линии фронта. Более глубокие резервы располагались на удалении 80–150 км от линии фронта на важном естественном рубеже, проходившем по Южному Бугу, в районах восточнее Брацлава и Тульчина. Всего вражеская группировка насчитывала до 400 тыс. солдат и офицеров, около 3, 5 тыс. орудий и минометов, до 450 танков и штурмовых орудий и около 500 самолетов^{393}. Хотя войска противника были сильно потрепаны в период Корсунь-Шевченковского сражения, они все-таки сохранили боеспособность.

Войска 2-го Украинского фронта имели 691 тыс. человек, 8890 орудий и минометов всех калибров (в том числе 836 зенитных орудий), 670 исправных танков и САУ, 551 самолет^{394}. Они превосходили противника в людях и танках в 1,5 раза, в артиллерии — в 2,5 раза; силы авиации были примерно равны.

По решению Ставки ВГК из 1-го Украинского фронта с 24 часов 18 февраля в состав 2-го Украинского фронта передавались 40-я армия, 2-я и 6-я танковые армии, а из 33-й армии — 13-я артиллерийская дивизия и 94-я самоходная артиллерийская бригада СУ-76^{395}. В свою очередь 2-й Украинский фронт с 24 часов 21 февраля передал 3-му Украинскому фронту 57-ю армию^{396}.

Директива Ставки ВГК легла в основу планирования Уманско-Ботошанской наступательной операции. 26 февраля представитель Ставки Маршал Советского Союза Жуков и командующий войсками 2-го Украинского фронта Маршал Советского Союза Конев направили Сталину доклад № 00191/оп плана этой операции^{397}.

Это весьма объемистый документ, а потому будем его цитировать лишь частично. Исходя из задачи, поставленной Ставкой, Жуков и Конев планировали прорвать оборону врага на направлении главного удара на участке шириной 28–30 км. В ударную группировку фронта включались 27-я, 52-я, 4-я гвардейская армии, 5-я гвардейская, 2-я и 6-я танковые армии, часть сил 40-й и 53-й армий. Вспомогательный удар предусматривалось нанести внутренними флангами 5-й и 7-й гвардейских армий на третий день операции в общем направлении на Ново-Украинку с целью разгромить ново-украинскую группировку противника и тем самым обеспечить проведение операции на главном направлении. Операцию планировалось осуществить в два этапа. Первый этап включал подготовку и перегруппировку войск с 23 февраля по 5 марта, а также действия авангардов с 3 по 5 марта с задачей вскрыть оборону противника и улучшить исходное положение. Второй этап (с 6 по 18–20 марта) — прорыв обороны противника и овладение рубежом Ладыжин, Гайворон, Ново-Украинка.

В докладе подробно излагались задачи армий фронта к исходу первого дня, на второй и седьмой дни операции. 2-ю и 5-ю гвардейскую танковые армии намечалось ввести в прорыв в первый день операции. При этом 2-я танковая армия вводилась в полосе 27-й армии с задачей к исходу дня форсировать р. Горный Тикич и выйти в район Поповка, Монастырек, Черная Каменка. На второй день операции главные силы танковой армии должны были овладеть районом Христиновка, Ягубец, Голяковка и выбросить передовые отряды на р. Южный Буг в районы Бершади и Осиевки. Для связи с 5-й гвардейской танковой армией предписывалось в районе Машурова иметь разведгруппу. 5-ю гвардейскую танковую армию планировалось ввести в полосе 4-й гвардейской армии с задачей к исходу первого дня форсировать р. Горный Тикич и выйти в район Машуров, Майданецкое, Тальное. На второй день операции главным силам 5-й гвардейской танковой армии надлежало овладеть районом Умань, Кочержинцы, Громы, Степковка и выбросить передовые отряды на р. Южный Буг в район Юзефполь, Голосково. Во второй эшелон фронта была выведена 6-я танковая армия. Ее планировалось использовать для развития успеха в направлении на Ново-Архангельск, Ново-Украинку на соединение с 5-й гвардейской армией или, в зависимости от обстановки, на Умань. В резерве фронта находился 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус.

В связи с тем что фронт имел недостаточное количество авиации (всего 362 самолета), Жуков и Конев просили Сталина выделить дополнительно 50 самолетов Пе-2, 150–200 штурмовиков, 200 истребителей, 100 самолетов У-2.

27 февраля Сталин утвердил представленный план, но внес в него поправку: 6-ю танковую армию на Ново-Украинку не направлять, а использовать ее для развития удара на правом фланге главной группировки противника в общем направлении на Харитоновку^{398}.

В тот же день штаб 2-го Украинского фронта приступил к планированию операции. Одновременно Маршал Советского Союза Конев с командующими армиями, начальниками родов войск, командирами корпусов и дивизий провел рекогносцировку на местности. Учитывая, что оборона противника в инженерном отношении была подготовлена слабо, а его моральный дух был невысоким, Иван Степанович решил нанести два рассекающих удара, сосредоточивая основные усилия на уманском направлении. На участке прорыва шириной в 25 км было сосредоточено 55% пехоты, 71% артиллерии, 92% танков и 100% авиации. На 1 км фронта приходилось 148 орудий с учетом 82-мм минометов^{399}. Кроме того, на расстоянии 150 км по фронту от направления главного удара был организован второй удар силами двух армий, где на участке прорыва шириной 18 км было сосредоточено 17% пехоты, 22% артиллерии и 8% танков. На остальном 268-километровом фронте на время прорыва было оставлено всего 28% пехоты и 7% артиллерии^{400}.

Решение Конева о развитии прорыва в стороны флангов было обусловлено тем, что в условиях бездорожья войска, вводимые из глубины, не успели бы за двое суток догнать наступающие части. Армии должны были свертывать оборону противника на своих участках, действуя первоначально из-за флангов ударной группировки фронта. Во всех армиях, корпусах и дивизиях имелись общие и противотанковые резервы.

Кроме того, в дивизиях на главном направлении формировались подвижные штурмовые группы или отряды в составе усиленных батальонов. Они, следуя вместе с передовыми эшелонами танков, должны были занимать выгодные в тактическом отношении рубежи и отдельные опорные пункты противника.

Артиллерийская подготовка предусматривалась продолжительностью 56 минут. К ее проведению привлекалась артиллерия 40-й, 53-й, 2-й танковой и 5-й гвардейской танковой армий. Для непосредственной поддержки и сопровождения танковых армий было выделено 219 орудий. С целью обеспечения прорыва вражеской обороны 5-й и 7-й гвардейским армиям выделялась артиллерия, находившаяся непосредственно в полосах этих армий. Для стрельбы прямой наводкой в 27-й армии было выделено 273 орудия, в 52-й армии — 182 и в 4-й гвардейской армии — 197 орудий^{401}.

План артиллерийского наступления был разработан с учетом особенностей обороны противника и погоды. Ненастная погода исключала привлечение авиации, а потому обеспечение прорыва обороны возлагалось на артиллерию и танки. В связи с тем, что оборона не была сильно укреплена на избранном участке прорыва, Конев решил мощным сосредоточенным огнем артиллерии нанести врагу максимальное поражение в опорных пунктах. Для подавления артиллерийских батарей предусматривалось использовать часть легкой артиллерии, а для более надежного разрушения оборонительных сооружений на переднем крае — тяжелую артиллерию и реактивные установки. По предложению командующего артиллерией фронта была исключена пауза между атакой и артиллерийской подготовкой, чтобы противник не сумел определить начало атаки. Артиллерийская поддержка атаки пехоты и танков планировалась в течение 40 минут методом последовательного сосредоточения огня. При этом удару артиллерии должны были подвергаться главным образом опорные пункты, уцелевшие огневые точки, очаги сопротивления и инженерные сооружения с постоянным переносом огня в глубину.

Недостаток танков и САУ предопределил особенность их применения. На направлении главного удара предусматривалось использовать 631 боевую машину из 670. Для непосредственной поддержки пехоты выделялось только 29 танков и 22 САУ отдельных танковых полков. Для этой же цели из состава 2-й и 5-й гвардейской танковых армий намечалось привлечь передовые отряды с группами по 20–30 танков, которые действовали в первом эшелоне совместно со стрелковыми войсками.

На участке главного удара в первом эшелоне было сосредоточено 27 армейских инженерных батальонов из 48. Танковые соединения имели по шесть инженерных батальонов на армию. Кроме того, в резерве начальника инженерных войск 2-го Украинского фронта в районе Звенигородки были сосредоточены специальные части.

5-й воздушной армии Маршал Советского Союза Конев поставил следующие задачи: штурмовыми и бомбардировочными ударами содействовать 27-й, 52-й и 4-й гвардейской армиям прорыву обороны противника; уничтожать его артиллерийские и минометные батареи, танки и живую силу в тактической глубине; не допустить подхода танковых частей врага к участку прорыва от Христиновки и Умани; с началом развития прорыва поддержать штурмовой авиацией действия 2-й и 5-й гвардейской танковых армий; прикрыть главную группировку войск фронта в районе Шубенный Став, Звенигородка, Лысянка.

Особое внимание уделялось подготовке к форсированию водных преград. Все они почти не имели бродов. Их преодоление требовало не только значительных усилий и умения от всех родов войск, но и наличия инженерно-переправочных средств. Трудность заключалась в том, что часть из этих средств из-за бездорожья отстала от войск. Поэтому Конев заранее дал указания армиям, чтобы они, не снижая темпов продвижения, начинали форсирование Горного Тикича и Южного Буга, используя местные подручные средства, а с выходом к рекам немедленно приступали к постройке низководных деревянных мостов. В первую очередь следовало захватить имевшиеся переправы и переправочные средства у противника. От войск требовалось, чтобы они подходили к переправам раньше, чем туда успеет подойти противник.

Большое внимание Конев уделил организации разведки всех видов. В этом деле разведчикам активно помогали партизаны, которые добывали весьма ценные сведения о противнике. Всеми видами разведки удалось установить еще до подхода войск 2-го Украинского фронта наличие укрепленных районов на рубеже Тыргу-Няму, Тыргу-Фрумос, количество, расположение и конструкцию дотов. Эти данные подтверждали и пленные. По их показаниям, а также из захваченных документов врага удалось установить направление отхода соединений противника, подход и ввод в сражение четырех танковых дивизий (7, 3, И и 14-я) на уманском направлении, четырех пехотных дивизий (5, 7, 8 и 14-я) — на могилево-подольском и ботошанском направлениях, одной пехотной (79-я) и двух танковых (23-я и 24-я) дивизий — на направлении Яссы и танковой дивизии СС «Мертвая голова» — на кишиневском направлении.

Основным средством связи с началом наступления была радиосвязь, так как сеть постоянных линий связи была полностью разрушена. Тыл под руководством генерал-лейтенанта В.И. Вострухова в сложных погодных условиях сумел к началу операции обеспечить потребности войск в основных материальных средствах и, главное, в боеприпасах. Однако танковые армии имели от 2, 6 до 5 заправок дизтоплива и от 0, 2 до 2, 1 заправок автобензина^{402}. Этих запасов, конечно, было недостаточно для операции большого размаха.

Перед началом операции 4 марта во всей полосе 2-го Украинского фронта была проведена разведка боем с целью уточнения переднего края обороны противника, его огневых средств и некоторого улучшения исходного положения для наступления. В результате удалось подтвердить прежние данные о группировке противника, о силах и нумерации его частей, а также выявить ряд дополнительных данных об огневых средствах и системе огня.

5 марта в 6 часов 54 минуты началась артиллерийская подготовка на направлении главного удара. Погода в этот день была теплой. Утренний туман был настолько плотным, что местность просматривалась не далее чем на 100 м. В этих условиях действия авиации были исключены, а эффективность артиллерийской подготовки была несколько снижена, но вполне достаточной для обеспечения успеха атаки.

Маршал Советского Союза Конев в это время находился на наблюдательном пункте 52-й армии. После завершения артподготовки ударная группировка 2-го Украинского фронта перешла в наступление. Оно оказалось неожиданным для противника. Его первая позиция была прорвана на протяжении 30–35 км. После этого командующий фронтом ввел в сражение в полосе 27-й армии 2-ю танковую армию генерал-лейтенанта танковых войск С.И. Богданова и в полосе 4-й гвардейской армии 5-ю гвардейскую танковую армию маршала бронетанковых войск П.А. Ротмистрова. Это позволило взломать вражескую оборону и к исходу дня 5 марта силами ударной группировки фронта, продвинувшись на 13 км, выйти на рубеж Рубаный Мост, Ризино, Кобыляки, Гусаково. Соединения 40-й армии, развивая успех 27-й армии, овладели рядом населенных пунктов и окраиной села Кишенцы. Войска 27-й армии вышли на рубеж южнее этого села.

Утром 6 марта войска 2-го Украинского фронта продолжили наступление. Оно в целом шло успешно. Однако Маршал Советского Союза Конев был недоволен действиями 5-й гвардейской танковой армии. В телеграмме, направленной в половине пятого вечера маршалу бронетанковых войск П.А. Ротмистрову, он отмечал:

«И сегодня действия Ваших войск нерешительные. Ползете за пехотой. Позор. Требую резко изменить характер действий. Обвиняю Вас, что Вы не требуете от войск решительных действий и не твердо держите управление в руках. БОГДАНОВ тоже идет по такой земле, но идут быстро.

Приказываю:

1. Кончить топтаться на месте с крупными силами против мелких групп противника.

2. К исходу 6344 г. иметь за собой прочно переправы у Тальное и город Тальное, чтобы с утра развить энергичное наступление по намеченному плану».

С целью наращивания усилий командующий 2-м Украинским фронтом 6 марта ввел в сражение из-за правого фланга 2-й танковой армии второй эшелон (6-ю танковую армию), чтобы обходным маневром с северо-запада овладеть к исходу дня важным железнодорожным узлом и опорным пунктом противника — Христиновкой. В дальнейшем танковой армии предстояло наступать в юго-западном направлении на Вапнярку, не позволяя противнику отходить в этом направлении и на юг. От 2-й танковой армии требовалось продолжить энергичное наступление на Умань, которой овладеть к утру 7 марта. Войскам 27-й армии предстояло наступать вслед за 6-й танковой армией, не отрываясь от танков. Соединениям 40-й армии приказывалось развивать удар в направлении Хижна, Соколовка, свертывая оборону противника. В свой резерв командующий 2-м Украинским фронтом выделил 104-й стрелковый корпус этой армии.

Фон Манштейн предпринял решительные меры, чтобы остановить стремительное наступление войск 2-го Украинского фронта и, прежде всего, прикрыть отход главных сил группы армий «Юг» из района Умани. 7 марта он силами трех танковых дивизий (13, 14 и 11-я), при поддержке 228-й и 261-й бригад штурмовых орудий, нанес контрудар на тальненском направлении. Однако части 4-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армий отразили контрудар, форсировали р. Горный Тикич и стали продвигаться на юго-запад.

На уманьском направлении фон Манштейн нанес контрудар силами трех дивизий (16-й, 17-й танковые, СС «Адольф Гитлер») и части сил 1-й танковой дивизии. Но 2-я танковая армия, форсировав Горный Тикич, встречным ударом нанесла поражение этой группировке и вышла совместно с 27-й армией к Христиновке и Умани.

В то же время соединения 52-й и 6-й танковой армий имели незначительное продвижение, что вызвало недовольство со стороны Маршала Советского Союза Конева. На командармов обрушился град упреков с его стороны. В половине пятого утра 9 марта командующий 6-й танковой армией генерал-лейтенант танковых войск А.Г. Кравченко получил телеграмму следующего содержания:

«Войска армии растянулись на марше благодаря неорганизованности. Лично Вы управление армией потеряли и сорвали выполнение боевого приказа.

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Твердой рукой наведите порядок в армии, особенно в движении. Наладьте управление войсками, заставьте работать тыл и обеспечивать армию.

2. Подтяните управление тыла ближе к войскам. Приказываю… выполнение при всех условиях 9.3.44 г. овладеть жел. дор. узлом Христиновка[65].

3. За слабое управление войсками, неорганизованность марша ставлю Вам на вид и предупреждаю Вас т. Кравченко, что если Вы не наведете порядок в армии, будете нести суровую ответственность за невыполнение приказа».

Досталось и командующему 52-й армией генерал-лейтенанту К.А. Коротееву, получившему около семи часов вечера телеграмму, в которой говорилось:

«Ваша нерешительность действий срывает наш план.

Пр-к битый, все тот же и ежедневно уменьшается, а между тем Ваши подчиненные, эти жалкие остатки 34 ПД пр-ка склонны оценивать как новую дивизию.

Пресекайте твердой рукой преувеличение пр-ка, приказываю прекратить топтаться перед Умань.

Решительно атакуйте Умань всеми силами и к исходу дня 9.3.44 г. овладеть городом Умань.

Донесите немедля Ваш план. Предупреждаю Вас, что Вы проявляете недисциплинированность, не доносите лично о Ваших решениях и план действий. Хотите отмолчаться. Подводите Богданова».

Нажим со стороны командующего фронтом подействовал. К 9 марта войска, отразив контрудары противника, продвинулись на уманьском направлении еще до 25–30 км и расширили фронт наступления до 170 км. Соединения 6-й танковой армии в этот же день стремительным ударом с двух сторон овладели Христиновкой.

8 марта в наступление на Ново-Украинку перешли войска левого крыла 2-го Украинского фронта. Они прорвали оборону противника на участке шириной 12 км и продвинулись в глубину всего до 7 км. Такое незначительное продвижение объяснялось малой плотностью артиллерии и почти полным отсутствием танков НПП.

10 марта 29-й танковый корпус 5-й гвардейской танковой армии, действуя из района Машурова и совершив 40-километровый бросок в тыл противника, ворвался на юго-восточную окраину Умани. Одновременно соединения 2-й танковой армии во взаимодействии с 29-м танковым корпусом 5-й гвардейской танковой и 52-й армиями полностью овладели Уманью, захватив свыше 500 исправных танков и более 350 орудий^{403}.

Успешно действовали и войска 1-го Украинского фронта, овладевшие 9 марта городом и железнодорожным узлом Старо-Константинов и завязавшие уличные бои в Тернополе. Соединения левого фланга и центра 3-го Украинского фронта форсировали р. Ингулец, вышли в район Новый Буг, Казанка и перерезали железную дорогу Долинское — Николаев.

11 марта Ставка ВГК своей директивой потребовала от командующего 2-м Украинским фронтом, преследуя отходящего противника, не дать ему возможности организовать оборону на р. Южный Буг и овладеть рубежом Муровано-Куриловцы, Могилев-Подольский, р. Днестр, захватив на реке переправы. Главную группировку фронта предписывалось вывести в район Могилев-Подольский, Ямполь. Одновременно левым крылом фронта предстояло наступать в направлении Ново-Украинка, Первомайск, Рыбница. В дальнейшем предписывалось овладеть районом Бельцы, Кишинев и выйти на р. Прут на государственную границу СССР^{404}.

В соответствии с директивой Ставки Маршал Советского Союза Конев приказал войскам 40-й, 27-й, 52-й, 53-й, 4-й гвардейской армий с ходу форсировать Южный Буг и захватить плацдармы на его противоположном берегу^{405}. Танковые армии предусматривалось использовать следующим образом. Соединения 6-й танковой армии должны были переправиться через Южный Буг в полосе 27-й армии, а с утра 14 марта наступать в направлении Вапнярки и к исходу дня овладеть ею. В дальнейшем развивать наступление в направлении на Тамошполь, Боровку и захватить переправу через Днестр у Могилев-Подольского, Яруга. От 2-й танковой армии требовалось форсировать Южный Буг у Джулинки и, наступая на Жабокричку, Вапнярку, овладеть 14 марта совместно с 6-й танковой армией Вапняркой. Затем 2-й танковой армии предстояло развивать удар в направлении Дзыговки и захватить переправу на Днестре у Ямполя. Войскам 5-й гвардейской танковой армии предписывалось форсировать Южный Буг на участке Гайворон, Юзефполь, к исходу 13 марта овладеть районом Флорино, Иолонец, Поташно, а затем, развивая наступление, захватить переправу через Днестр у города Сороки. В задачу 7-й гвардейской армии, действовавшей на левом крыле фронта, входило энергичное преследование противника, форсирование с ходу Южного Буга и, развивая стремительное наступление к Днестру в общем направлении на Первомайск, Рыбница, захватить переправы через реку. Свой резерв (5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус) Конев планировал ввести в сражение на рассвете 14 марта с задачей нанести удар из-за левого фланга 4-й гвардейской армии в общем направлении на Голованевск, Первомайск, разгромить отходящие части и тылы противника, перехватить пути его отхода к переправам через Южный Буг на участке Первомайск, Константиновка.

Если Конев по требованию Ставки ВГК стремился как можно быстрее выйти к Южному Бугу и Днестру, то фон Манштейн принимал все меры к тому, чтобы не допустить этого. 11 марта он решил отвести 8-ю армию, а двумя днями позже и правый фланг 1-й танковой армии за Южный Буг. 3-му танковому корпусу, действовавшему на левом фланге 1-й танковой армии, приказывалось удерживать район Проскурова с целью возможно скорее восстановить связь с 4-й танковой армией и облегчить положение на ее правом фланге. Задача 4-й танковой армии состояла в том, чтобы не позволить подвижным частям 2-го Украинского фронта прорваться восточнее Тернополя на юг в направлении на Днестр и отбросить тем самым 1-ю танковую армию на юго-восток. Фон Манштейн также рассчитывал вводом в сражение дивизий, обещанных Главным командованием Сухопутных войск, снова восстановить сообщение по линии Львов, Тернополь, Проскуров. В то же время командующий группой армий «Юг» не имел сил и средств для оказания помощи действовавшему на севере 13-му артиллерийскому корпусу.

Войска правого крыла 2-го Украинского фронта достаточно уверенно наращивали темпы наступления. В одиннадцать часов вечера 11 марта к Южному Бугу вышел передовой отряд 2-й танковой армии с десантом стрелков и саперов на танках, имевший задачу захватить мост юго-западнее Джулинки. Однако мост был подорван противником. Его удалось восстановить только 13 марта. В сложившейся обстановке передовой отряд нашел выход из положения. В районе Шумилова разведка определила, что глубина Южного Буга составляет не более 2 м. Поэтому было решено переправить танки под водой. Место переправы тщательно промерили и оборудовали подъездами и указателями. Выхлопные трубы танков были выведены наверх, все люки наглухо задраены, законопачены и промазаны солидолом. К середине дня 12 марта семь танков, преодолев по дну реку, неожиданно появились перед противником. Он вынужден был отступить, что позволило расширить захваченный плацдарм. Инженерные части незамедлительно приступили к восстановлению разрушенного 60-тонного моста, построенного противником в Березках. В ночь на 14 марта по нему переправились подошедшие главные силы 2-й танковой армии и начали переправу части 52-й армии. 15 марта в Джулинках началось строительство второго моста длиной 109 м и грузоподъемностью в 10 тонн. В тяжелых условиях во время снежного бурана, разыгравшегося ночью, к утру 18 марта мост был построен. В этот же срок был построен мост в Шумилове такой же грузоподъемностью, но длиной 144 м. Все три моста полностью обеспечили переправу частей и соединений 52-й и 2-й танковой армий.

Главные силы 5-й гвардейской танковой армии в связи с разрушением моста у Хощевато были направлены в полосу 52-й армии и переправились через Южный Буг в районе Березки. Успешно преодолели реку и войска 4-й гвардейской и 40-й армий.

К исходу 13 марта, на девятый день операции, войска 2-го Украинского фронта на направлении главного удара в основном достигли рубежей, намеченных планом и являвшихся ближайшей целью операции, поставленной первоначальной директивой Ставки. В ряде районов передовые части, переправившиеся через Южный Буг, захватили плацдарм глубиной до 10–12 км, что обеспечивало успешную переправу главных сил. После форсирования Южного Буга танковые армии устремились к Днестру.

В то время как правофланговые армии 2-го Украинского фронта энергично преследовали противника, войска левого крыла (5-я и 7-я гвардейские армии, 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус) продвигались весьма медленно. Противник, опасаясь нового окружения, оказывал отчаянное сопротивление. В этой связи Маршал Советского Союза Конев потребовал от командующих 5-й и 7-й гвардейскими армиями активнее преследовать противника. В телеграмме, направленной в половине шестого вечера 15 марта командующему 7-й гвардейской армией генерал-лейтенанту М.С. Шумилову, говорилось:

«Преследование пр-ка Вашей армией идет медленно. Поймите, что пр-к бежит. Наши войска фронта уже ведут бои за Вапнярка. Вы оттягиваете левое крыло фронта, идете по сравнению с правым крылом фронта на 200 км сзади. Основной причиной медленных темпов преследования является:

1. Ведете войска равномерно по всему фронту и как гребенкой прочесываете всю местность. Нет смелого маневра с выходом на пути отхода пр-ка. Нет кулака для уничтожения пр-ка при его сопротивлении на основных направлениях. В связи с этим Вы даете пр-ку уводить его живую силу и технику.

2. Отрыв управления армии от корпусов, дивизий от войск. Особо отстает тыл. Наши же войска всегда требуют твердого управления. Крепкое управление обеспечивает высокие темпы и войска делают чудеса.

Приказываю:

1. Довести до сознания всех генералов и офицеров, что пр-к постоянно отходит и задача наших войск заключается в том, чтобы смелее маневрировать, выходить на тылы врага, отрезать пути его отхода, захватывать его живую силу и технику. Вызвать инициативу у комдивов и комкоров.

2. Создайте на основных направлениях ударные кулаки и подвижные отряды для смелого маневра по тылам врага с задачей уничтожать пр-ка, отрезать пути отхода пр-ка, уничтожать его живую силу и технику. На второстепенных направлениях выделите такие силы, которые способны будут при сопротивлении пр-ка своими активными действиями сковать пр-ка, а при отходе пр-ка освобождать населенные пункты от отдельных вражеских солдат. Главное — на основных направлениях глубже врезаться в расположение пр-ка, не оглядываясь назад, и дезорганизовать его план отхода, захватывая живую силу и технику. Не бояться, что пр-к по углубившемуся нашему боевому порядку способен нанести серьезный удар. Ведите разведку. Установите прочную связь по фронту.

3. Сейчас же подготовьте отряды для захвата переправ пр-ка на р. Южный Буг. Форсирование р. Южный Буг провести с хода, как это сделали армии правого крыла фронта.

4. В соответствии с этими моими указаниями требую решительно покончить с неправильной оценкой возможностей пр-ка. Приказываю развернуть действительно смелое преследование».

И.С. Конев непосредственно руководил действиями войск, выезжая в части на 8-цилиндровой «эмке» Горьковского завода. Она постоянно выручала командующего фронтом. Но были и досадные случаи. Однажды Конев выехал с командного пункта фронта, развернутого в населенном пункте Поташ, к переправам на Южном Буге. Колонна из четырех машин двигалась по грязи медленно, на первой скорости, не более 3–4 км в час. К переправе удалось подъехать уже с наступлением темноты. Она и непролазная грязь заставили пренебречь светомаскировкой и включить фары. В трех километрах от переправы колонна внезапно подверглась налету вражеской авиации. Конев приказал своему водителю выключить свет, но впереди идущий «виллис» остановился и загородил дорогу. Машина командующего фронтом наехала на него, от толчка опять включился свет, и водитель не смог его погасить. Через две минуты новая серия бомб рассыпалась возле автомобилей. Наконец свет фар погас. Все четыре машины остановились. Самолетов в ночном небе уже не было слышно. Осмотрев машины, увидели, что у «эмки», в которой ехал Иван Степанович, пробиты мелкими осколками оба ветровых стекла. В крыше тоже несколько пробоин, одна значительных размеров. Но все обошлось благополучно, без потерь.

Сосед 2-го Украинского фронта справа, 38-я армия 1-го Украинского фронта, 15 марта также форсировала Южный Буг и захватила плацдарм южнее Винницы. Тем самым она надежно обеспечивала правый фланг 2-го Украинского фронта и способствовала ускорению темпов преследования противника войсками 40-й армии. На проскуровском направлении соединения 1-го Украинского фронта отражали контратаки крупных сил пехоты и танков противника, нанося ему большие потери. 3-й Украинский фронт к исходу дня 16 марта, разгромив противника в районе Березнеговатое, Снигиревка, овладел Бобринцом и Новой Одессой.

Войска правого крыла 2-го Украинского фронта продолжали наращивать свои усилия. 16 марта соединения 5-го механизированного корпуса 6-й танковой армии ударом с востока и 16-го танкового корпуса 2-й танковой армии с юго-востока освободили Вапнярку. К исходу дня 17-го и днем 18 марта к Днестру на участке Яруга, Сороки протяженностью 50 км вышли передовые отряды 52-й и 2-й танковой армий. На этом участке противник имел два понтонных моста. Один из них был разобран и большей частью вывезен, а оставшиеся элементы сосредоточены на правом берегу р. Косауц. Второй понтонный мост был взорван противником. В ночь на 18 марта саперы 2-й танковой армии восстановили понтонный мост. За ночь под вражеским огнем мотопехота передовых отрядов переправилась на правый берег реки, вступила в бой с частями противника и к утру захватила плацдарм. Используя этот успех, саперы захватили понтонный мост у противника и собрали 18 полупонтонов. В 10 часам первый понтон под грузы в 30 тонн стал действовать. На нем началась переправа артиллерии передовых отрядов 2-й танковой армии. С 20 марта саперы приступили к строительству постоянного моста грузоподъемностью 45 тонн, по которому переправлялись танки, артиллерия и транспорты с боеприпасами. В ночь на 19 марта в районе Серебрия, Яруга через Днестр переправился передовой отряд 6-й танковой армии. Теперь могилев-подольское направление, как того требовала Ставка ВГК, стало для 2-го Украинского фронта значительно более важным, чем первомайское.

Успешные действия войск правого крыла 2-го Украинского фронта создали реальную угрозу как для 1-й танковой армии группы армий «Юг», так и для группы армий «А», остановившей войска 3-го Украинского фронта на р. Южный Буг. Но левое крыло 2-го Украинского фронта (53-я, 5-я гвардейская и 7-я гвардейская армии), несмотря на требования Конева, по-прежнему продвигалось медленно. 17 марта он приказал армиям левого крыла стремительно развивать наступление к Днестру, захватить переправы в районах Рыбницы и Дубоссар, а частью сил двинуться на Бендеры.

В то время как происходили эти события, фон Манштейн 19 марта был вызван в Оберзальцберг на совещание к Гитлеру. Здесь фон Манштейна снова ждало разочарование. Фюрер не разрешил ему немедленно отвести 6-ю армию за Днестр, а также перебросить часть ее сил на север в район между Днестром и Прутом с целью предотвратить отход 8-й армии с Днестра на юго-восток. Единственное, что Гитлер обещал сделать, так это усилить левое крыло группы армий «Юг», чтобы не допустить его отхода к Карпатам и прорыв войск Красной Армии на Львов. Фюрер явно не хотел признавать того факта, что фон Манштейн превосходит его в умении анализировать обстановку и делать правильные выводы.

Между тем И.С. Конев не давал своему противнику времени на раздумья. На левом крыле 2-го Украинского фронта соединения 5-й гвардейской армии к 20 марта вышли к Южному Бугу и завязали бои за Первомайск. Передовые отряды и главные силы 27-й армии форсировали реку по десантно-паромным переправам, построенным инженерными частями. 53-я армия двумя дивизиями форсировала в это время Южный Буг в районе Завалье. На следующий день к реке подошли соединения 7-й гвардейской армии и завязали бои за переправы. Войска правого крыла фронта в это время продолжали форсировать Днестр и вели боевые действия на его правом берегу, расширив захваченный плацдарм до 80 км по фронту и до 40 км — в глубину.

Сталин, ошибочно полагая, что для окружения 1-й танковой армии противника вполне хватит сил 1-го Украинского фронта, директивой № 220054 от 22 марта приказал Коневу оказать содействие 3-му Украинскому фронту. Его войска, встретив сильное сопротивление врага на нижнем течении р. Южный Буг, отстали от соединений 2-го Украинского фронта. В директиве говорилось:

«1. 2-му Украинскому фронту своим левым крылом, включая 5 гв. ТА, нанести удар с фронта Кодыма, Песчана, Первомайск на юг, по восточному берегу р. Днестр с задачей овладеть рубежом Бендеры, Тирасполь, Раздельная, отбрасывая противника к Черному морю и не допуская его отхода за р. Днестр.

2. Правым крылом фронта выйти нар. Прут, нанося одновременно удар силами одной-двух общевойсковых армий с двумя танковыми армиями на юг, по западному берегу р. Днестр с задачей овладеть рубежом Унгены, Кишинев.

3. 5 гв. кк использовать для развития удара на Кишинев по западному берегу р. Днестр.

4. Наступление на юг, по западному берегу р. Днестр начать не позднее 24–25.03.1944 г.

5. Наступление по восточному берегу р. Днестр продолжать»^{406}.

Реализация этого плана позволяла полностью прижать 6-ю армию противника к морю.

Конев, выполняя директиву Сталина, приказал 5-й гвардейской танковой армии развивать наступление на юг на тираспольском направлении, овладеть к вечеру 28 марта Бендерами и Тирасполем, а затем захватить переправы на Днестре и отрезать пути отхода противнику на запад. От 6-й танковой армии требовалось наступать на бендерском направлении, чтобы ударом с юга содействовать 2-й танковой армии в захвате к исходу 29 марта Кишинева. После выхода в район Скуляны от 6-й танковой армии предписывалось выделить сильный разведывательный отряд для обеспечения правого фланга армии и продвижения на Яссы, Хуши. Войска 2-й танковой армии, овладев Кишиневом, должны были развивать наступление на Бендеры с целью отрезать врага от переправ на Днестре^{407}. Одновременно Конев произвел перегруппировку внутри армий: 5-й гвардейской армии был передан 48-й стрелковый корпус 53-й армии, а ей — 104-й стрелковый корпус 40-й армии. В резерв фронта в район Юзефполя был выведен 27-й гвардейский стрелковый корпус 7-й гвардейской армии.

С утра 22 марта войска 2-го Украинского фронта продолжили наступление. Соединения 5-й гвардейской армии овладели Первомайском, форсировали Южный Буг и вели бои по расширению плацдарма. Части 5-й гвардейской танковой армии, пройдя с боями до 80 км, к вечеру 23 марта вынуждены были остановиться из-за нехватки горючего. По распоряжению Конева с самолетов Ли-2 было сброшено на парашютах 15 тонн горючего. Это позволило танковым частям возобновить наступление.

Однако фон Манштейн не сдавался. После настойчивых требований Гитлер 24 марта разрешил ему силами 1-й танковой армии пробиваться на запад для установления связи с остальными войсками. Наряду с этим фюрер приказал войскам армии удерживать участок фронта между Днестром и Тернополем.

Фон Манштейн по телефону доложил начальнику Генштаба Сухопутных войск, что требование Гитлера невозможно выполнить. Командующему группой армий «Юг» было приказано явиться 25 марта в Ставку Гитлера для доклада.

Фон Манштейну не удалось убедить Гитлера в необходимости отвода 1-й и 4-й танковых армий севернее Карпат. Фюрер попытался свалить на него всю вину за неблагоприятное развитие событий на фронте. Это вывело фон Манштейна из себя. Он, выйдя из кабинета Гитлера, попросил его адъютанта генерала Р. Шмундта доложить фюреру о том, что считает нецелесообразным оставаться в дальнейшем на посту командующего группой армий, если не будут приняты его предложения.

Фон Манштейн, не успев остыть после неприятного разговора с фюрером, получил сообщение из штаба группы армий «Юг» о предложении командующего 1-й танковой армией генерал-полковника Г.-В. Хубе пробиваться не на запад, а на юг за Днестр. Командующий группой армий «Юг» отверг это предложение, считая необходимым осуществить прорыв на запад.

Вечером Гитлер снова принял фон Манштейна.

— Я обдумал все еще раз, я согласен с вашим планом относительно прорыва 1-й танковой армии на запад, — сказал фюрер. — Я также решился скрепя сердце включить в предлагаемую вами ударную группу 4-й танковой армии вновь сформированный на западе танковый корпус СС в составе 9-й и 10-й танковых дивизий СС, а также 100-ю горнострелковую дивизию из Венгрии и 367-ю пехотную дивизию.

— Я отклонил новое предложение генерала Хубе прорываться на юг и настоял на прорыве армии на запад, — ответил фон Манштейн. — По моему мнению, прорыв на запад увенчается успехом, так как обе вражеские танковые армии, видимо, распылят свои силы в направлении переправ через Днепр.

Используя неожиданную уступчивость Гитлера, фон Манштейн изложил свое видение относительно дальнейшего развития событий на фронте. Задача группы армий «Юг» должна заключаться в том, чтобы создать стабильный фронт в районе между Карпатами и Припятскими болотами. Севернее Карпат в районе Стрый намечалось сосредоточить венгерскую 1-ю армию для обороны местности между горным хребтом и верхним Днестром. 8-ю армию предлагалось включить в состав группы армий «А», на долю которой выпадает защита границ Румынии. Одновременно предлагалось создать единое командование для всего южного крыла, включая армии союзников, а командующим назначить маршала И. Антонеску, придав ему статус немецкого начальника штаба[66]. Однако Гитлер отказался обсуждать этот вопрос, заявив, что Антонеску по политическим мотивам отклонит подобное предложение.

Утром 26 марта фон Манштейн вылетел обратно в группу армий «Юг». Как и обещал Гитлер, 8-я армия была передана в подчинение командующему группой армий «А».

Пока фон Манштейн искал поддержки у Гитлера, войска 2-го Украинского фронта продолжили наступление. 25 марта они вышли на р. Прут, а на следующий день передовые отряды 27-й и 52-й армий уже занимали 85-километровый участок вдоль советско-румынской границы. В своем донесении Сталину командующий фронтом отмечал:

«Доношу, выполняя Ваш приказ войска 2-го Украинского фронта, прорвав западнее Звенигородка 5 марта 1944 г. сильно укрепленную оборону противника и разгромив уманьско-христиновскую его группировку, энергично развивали наступление, входе которого форсировали р. Юж. Буг и, сходу форсировали второй крупный водный рубеж р. Днестр на протяжении 175 км. Продолжая развивать наступление, к ночи 253.44 г. частью сил войск фронта вышли к государственной границе на р. Прут на фронте Куконешти Стар., Думяны, Демидены и Горешты, Таксобяны и городом Бельцы, и разведкой перешли р. Прут у Куконешти Стар, и городом Бельцы. Таким образом, войска 2-го Украинского фронта в труднейших условиях полной распутицы и бездорожья за 21 день на главном направлении с упорными боями прошли свыше 320 километров». Далее в докладе отмечалось, что войска фронта разгромили шесть танковых (11, 13, 14, 16 и 17-я, «Великая Германия»), одну моторизованную (10-я), одиннадцать пехотных (1, 34, 75, 82, 198, 376, 332, 39, 167, 293, 355-я), одну авиадесантную (2-я), одну горнострелковую (4-я), две артиллерийские (18-я и 310-я) и одну зенитную (17-я) дивизии, пять артиллерийских и четыре минометных полка РГК, четыре противотанковых, два зенитно-артиллерийских дивизиона, два дивизиона штурмовых орудий, а также ряд подразделений других родов войск. Всего противник потерял убитыми свыше 62 тыс. и пленными около 18,8 тыс. человек. В ходе боевых действий было захвачено и уничтожено свыше 600 танков, 225 бронетранспортеров, 1275 орудий всех систем и калибров, 775 минометов, 3350 пулеметов, 21 тыс. автомашин, а также большое количество боеприпасов^{408}.

Значительными были и потери войск 2-го Украинского фронта. Так, в 5-й гвардейской танковой армии осталось всего 16 танков и САУ, во 2-й — 48 и в 6-й — 46 боевых машин^{409}. Причем потери в танках были в основном по техническим причинам, из-за бездорожья и грязи.

Сталин, получив донесение Конева, приказал через полосу 5-й гвардейской танковой армии вывести на правый берег Южного Буга главные силы 7-й гвардейской армии. Им предстояло нанести удар на юг с целью свернуть оборону противника перед 7-й гвардейской армией и правым крылом 3-го Украинского фронта. С выходом войск правого крыла 2-го Украинского фронта на р. Прут требовалось захватить переправы и создать на правом берегу реки предмостные плацдармы, каждый шириной 15–25 км и глубиной не менее 10–12 км. Основные силы правого крыла должны были перейти к обороне на левом берегу Прута, чтобы обеспечить наступление главных сил фронта на юг по обоим берегам Днестра^{410}.

В соответствии с этой директивой Конев уточнил задачи армиям фронта. Войска 4-й гвардейской армии, усиленные 75-м стрелковым корпусом 5-й гвардейской армии, должны были наступать на Кишинев. Для развития ее наступления намечалось использовать 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус, которому предстояло к исходу 30 марта захватить переправы через реки Реут и Оргеев, отрезать противника от переправ на Днестре на участке Рыбница, Дубоссары и не допустить его прорыва на правобережье реки. Войскам 5-й гвардейской танковой и 5-й гвардейской армий приказывалось наступать по левому берегу Днестра^{411}.

В ночь на 28 марта войска правого крыла 2-го Украинского фронта форсировали Прут и заняли ближние подступы к Яссам и Кишиневу. Здесь они встретили ожесточенное сопротивление противника, который перебрасывал подкрепления на кишиневское направление. В это время Гитлер решил поменять руководство группами армий «Юг» и «А». 30 марта фон Манштейн и фон Клейст были освобождены от должности. Группу армий «Юг» возглавил генерал-фельдмаршал В. Модель, а группу армий «А» генерал-полковник Ф. Шернер.

Несмотря на то что фон Манштейн был освобожден от должности, его замыслы были претворены в жизнь. 4 апреля командующий 4-й танковой армией силами пяти дивизий нанес удар на двух участках по двум ослабленным в предыдущих боях советским дивизиям. Навстречу деблокирующей группе нанесли удар из окружения части 1-й танковой армии. 7 апреля они соединились с 4-й танковой армии в районе Бучача. Фон Манштейн в своих мемуарах отмечал, что к 9 апреля 1-я танковая армия была освобождена, не указав при этом, какой ценой обошелся прорыв на запад. По оценке Г.К. Жукова, окруженная группировка понесла огромные потери, от некоторых соединений остались только штабы. «Сколько гитлеровцев прорвалось из окружения, — отмечал Георгий Константинович, — ни я, ни штаб фронта точно установить так и не смогли. Назывались разные цифры. Как потом оказалось, вышли из окружения не десятки танков с десантом, как тогда доносили войска, а значительно больше»^{412}.

Генерал-фельдмаршалу В. Моделю в результате прорыва 1-й танковой армии из окружения удалось уплотнить свои войска на львовском направлении. Это не позволило армиям 1-го Украинского фронта прорваться к Львову, так как ни фронт, ни Ставка ВГК не имели в своем распоряжении необходимых резервов. К тому же часть резервных сил фронта (танковый корпус, кавалерийская дивизия и ряд других соединений) была задействована в борьбе с отрядами украинских националистов. 17 апреля войска 1-го Украинского фронта в соответствии с директивой Ставки ВГК перешли к жесткой обороне.

Войска 2-го Украинского фронта продолжили наступление на кишиневском направлении. Но время было упущено. Модель перебросил сюда четыре пехотные (123, 62, 46, 79-я) и одну танковую (24-я) дивизии, а также ряд частей, отведенных с левого берега Днестра. Они оказали упорное сопротивление войскам Маршала Советского Союза Конева. Им, правда, удалось выйти на р. Серет и захватить плацдарм на ее западном берегу. Но соединения 2-й танковой армии, имевшей всего 20 танков, не сумели овладеть Кишиневом, как это планировал Конев. В середине апреля он доложил Сталину, что войска фронта перевыполнили все задачи, прошли с боями 320–400 км по сплошному бездорожью и в невероятно трудных условиях. Дальше активно выполнять задачи они не могут — устали, тылы растянулись. Кроме того, сосед слева очень сильно отстает, а противник все, что имеется перед его фронтом, перебрасывает против войск 2-го Украинского фронта. Конев предложил перейти к обороне. Сталин одобрил это предложение. 6 мая войскам фронта директивой Ставки ВГК было приказано перейти к жесткой обороне^{413}.

На этом завершилась Уманско-Ботошанская операция. Ее итогом явился разгром 8-й армии и частично 1-й танковой армии. Десять дивизий противника потеряли 50–75% личного состава и почти все тяжелое вооружение. Войска 2-го Украинского фронта продвинулись на 200–250 км, освободили значительную территорию Правобережной Украины и Молдавии, вышли в северо-восточные районы Румынии.

Глава 8.

ЛЬВОВСКО-САНДОМИРСКАЯ ОПЕРАЦИЯ

В конце апреля 1944 г. на совещании в Кремле был обсужден план летне-осенней кампании. Задачи Красной Армии были сформулированы в первомайском приказе И.В. Сталина. Их суть состояла в том, чтобы завершить изгнание противника с советской территории, восстановить государственную границу СССР на всем протяжении, вывести из войны на стороне Германии ее европейских союзников и освободить из немецкой неволи поляков, чехов, словаков и другие народы Западной Европы^{414}. Для решения этой задачи намечалось подготовить и последовательно провести силами нескольких фронтов ряд стратегических наступательных операций на огромном пространстве — от Заполярья до Черного моря. На первом этапе кампании (июнь — август) планировалось нанести три мощных удара и поочередно разгромить крупные группировки противника: вначале на Карельском перешейке и в Южной Карелии, потом на центральном участке фронта — в Белоруссии, а затем в западных областях Украины на львовско-сандомирском направлении. На втором этапе (сентябрь — ноябрь) предусматривалось проведение наступательных операций на Балканах, в Прибалтике и на Крайнем Севере.

В этом грандиозном плане особое место отводилось войскам 1-го Украинского фронта, командующим которым по решению И.В. Сталина 15 мая был назначен Маршал Советского Союза И.С. Конев. Инициатива этого назначения исходила от Маршала Советского Союза Г.К. Жукова, освобожденного от временного командования фронтом с целью дать ему возможность руководить в будущем действиями нескольких фронтов. В командование фронтом Коневу предстояло вступить не позже 27 мая^{415}.

К летне-осенней кампании готовилось и Верховное Главнокомандование вермахта. Оно планировало упорной обороной на Восточном фронте не допустить дальнейшего продвижения Красной Армии, а на Западном фронте — вторжения американо-английских войск во Францию, захватить инициативу и изменить ход войны в свою пользу. Однако при оценке возможных действий Красной Армии был допущен серьезный просчет. Верховное Главнокомандование вермахта полагало, что основные события развернутся не на центральном, а на юго-западном направлении. Этим промахом умело воспользовались Ставка ВГК и Генеральный штаб Красной Армии.

27 мая И.С. Конев прибыл в украинское село Токи северо-восточнее города Волочиска, где расположился штаб 1-го Украинского фронта. Его возглавлял генерал армии В.Д. Соколовский, с которым Конев вместе работал на Западном фронте. Времени на раскачку не было, а потому Иван Степанович сразу же приступил к знакомству с войсками и к изучению обстановки.

В состав 1-го Украинского фронта входили семь общевойсковых (1, 3 и 5-я гвардейские, 13, 60, 38, 18-я), три танковые (1-я и 3-я гвардейские, 4-я), одна воздушная (2-я) армии, две конно-механизированные группы и 1-й Чехословацкий армейский корпус. Всего фронт насчитывал 1, 11 млн. человек, 16 100 орудий и минометов, 2050 танков и САУ, 3250 самолетов^{416}.

По другим данным, фронт имел около 2200 танков и САУ^{417}. Армиями командовали опытные генералы А.А. Гречко, В.Н. Гордов, Н.П. Пухов, П.А. Курочкин, Е.П. Журавлев, К.С. Москаленко, П.С. Рыбалко, Д.Д. Лелюшенко и М.Е. Катуков.

Перед войсками 1-го Украинского фронта оборонялась группа армий «Северная Украина», которой командовал генерал-полковник Й. Гарпе. Она включала немецкие 4-ю и 1-ю танковые армии, венгерскую 1-ю армию, поддерживаемых авиацией 4-го воздушного флота. Всего противник насчитывал 900 тыс. человек, 6,3 тыс. орудий и минометов, 900 танков и штурмовых орудий, 700 самолетов^{418}. Он опирался на хорошо оборудованную в инженерном отношении оборону, которая включала три полосы глубиной примерно до 50 км. Города Броды, Губегаув, Рава-Русская, Львов, Галич, Бучач были превращены в сильно укрепленные оборонительные узлы. В резерве находились юго-западнее Ковеля и на львовском направлении по две танковые и одной пехотной дивизии, а на Станиславском направлении — две танковые и две пехотные дивизии. Хорошо развитая дорожная сеть обеспечивала противнику возможность быстрого маневра этими резервами. Несмотря на постоянное изучение его группировки, штабу фронта не удалось в полной мере вскрыть систему огня и дислокацию резервов врага, в том числе танковых дивизий на львовском направлении.

Войска фронта занимали оборону в полосе шириной 440 км на рубеже западнее Луцка, восточнее Броды, западнее Коломыи, Красноильск. В соединениях и частях проводились мероприятия по совершенствованию оборонительных позиций, тактические учения и занятия. По инициативе Маршала Советского Союза Конева на командном пункте 38-й армии были собраны командующие армиями и члены Военных советов с целью обсуждения итогов прошедших боев. Участники совещания заслушали и обсудили доклады командующих 13-й армией генерал-лейтенанта Н.П. Пухова и 38-й армией генерал-полковника К.С. Москаленко о проведенных этими армиями последних операциях. В их обсуждении приняли участие почти все командармы. Они со знанием дела и беспристрастно вскрыли недостатки, имевшие место в ходе предшествующих боев. Затем Конев провел совещание с командирами корпусов, а командующие армиями — с командирами дивизий.

И.С. Конев, подводя итоги совещаний, особо остановился на недостатках и высказал ряд рекомендаций по подготовке к новой операции. Об этом Иван Степанович подробно говорит в своих мемуарах «Записки командующего фронтом», которыми мы воспользуемся^{419}. Оценивая действия войск трех Украинских фронтов в марте 1944 г., он отмечал, что если местами и не была достигнута тактическая внезапность, то в стратегическом масштабе она была налицо. Командиры, как правило, применяли массированно танковые, артиллерийские и пехотные силы и средства на решающих участках фронта, где осуществлялся прорыв вражеской обороны. Несмотря на бездорожье и грязь, в действиях войск ярко проявились черты маневренной операции. Смелый маневр нередко позволял выйти из затруднительных положений в решающие моменты операции. Искусство управления войсками и их взаимодействия находится на высоком уровне, но все же не на таком, какой нужен при проведении маневренных операций. До сих пор командиры и штабы опаздывают с принятием решений, средства усиления и подавления отстают, слабым местом являются разведка и обеспечение флангов и стыков. Войска еще не научились в полной мере осуществлять охваты и обходы противника, а часто проводят лобовые атаки.

Указания Конева по подготовке к будущей операции сводились к следующему. Во-первых, построение боевых порядков в наступлении должно соответствовать построению вражеской обороны. Чем она глубже, тем глубже должны быть боевые порядки. Во-вторых, атаку следует готовить таким образом, чтобы танки и пехота при непрерывной поддержке артиллерии прорывали оборону на всю ее глубину. В-третьих, требовалось повысить внимание к огневой подготовке. В-четвертых, артиллерия должна осуществлять непрерывное сопровождение огнем пехоты и танков в глубине. В-пятых, артиллерийские расчеты следует тренировать для ведения огня по танкам. В-шестых, управление боем при прорыве должно быть до предела централизованным и непрерывным, а потому штабы должны находиться вблизи войск, ведущих бой.