Темная лошадка. Начало пути Архангельская Мария
Возглавлявшего их Халса Райан узнал сразу. Слева от него бежал начальник охраны Боб, а вот невысокого жилистого человека справа Танни не знал, однако именно этот человек быстрее всех сориентировался в происходящем. Бывший охранник ещё только вскидывал автомат, целя в бывшего работодателя, а незнакомец уже припал на одно колено и выстрелил.
Лазерный заряд опалил волосы на макушке, заставив Райана пригнуться. Над его головой пронеслась трассирующая очередь плазмы – это с верхней ступени трапа стрелял Рауль. Вновь прибывшие разбежались в разные стороны и залегли. Райан проклял те самые ящики, которые благословлял ранее, одновременно невольно ощупав голову. Если он переживёт этот день, то смело может отмечать его как второй день рождения.
Халс надсадно проорал какой-то приказ. Перестрелка возобновилась, Рауль, вместо того, чтобы бежать в кабину и готовить корабль к взлёту, спрыгнул с трапа и присоединился к Райану, который как раз пытался прикрыть возвращающегося Ульриха. Потолок над их головами треснул пополам и начал неторопливо разъезжаться в разные стороны, открыв клубившиеся над космодромом огонь и дым.
– Ты что, идиот?! – едва слыша себя, крикнул Райан.
– Он иначе не прорвётся! – Рауль выхватил из-за пояса дымовую шашку и швырнул в сторону двери. Облако дыма она выдала знатное.
– Марш на борт!!!
Рауль вздрогнул, вскочил и взлетел по трапу так, словно его стегнули кнутом. Дымовая завеса оказалась не лишней – хотя люди Халса продолжали стрелять, никто в Севье так и не попал. Да и Ульрих сумел одним рывком преодолеть участок свободного пространства и растянуться рядом с Райаном.
– Это Тиссен! – прокричал он.
– Что?
– Эта вертлявая малявка рядом с Халсом – Джо Тиссен!
Райан непонимающе моргнул, но тут же вспомнил. Охотник за головами, которого Ульрих ещё сегодня утром охарактеризовал как лучшего в своём деле. Ну, вот и свиделись.
Дым от шашки слегка рассеялся, и сквозь него стало видно что-то движущееся. Райан прищурился. Из дальнего угла выруливал грузовой кар. Человек, сидевший за рулём, явно торопился вывести его на середину ангара, пока дымовая завеса не сгинула окончательно, однако скорость у машины была невелика, и он опоздал. Два автомата выстрелили одновременно, и водитель упал, оставив кар урчать мотором почти напротив яхты. Просчитать дальнейшее было не так уж трудно. Если кар развернуть ещё немного и снять тормоз, то он поедет вперёд и окажется на конце трапа, мешая ему подняться и тем самым намертво приковав корабль к земле.
Райан кинул взгляд на кабину. Для того чтобы включить корабельный компьютер и ввести пароль, подтверждающий его полномочия, Раулю много времени не потребуется. Если только «умный» компьютер, прежде чем начать слушаться, не затребует полного тестирования всех систем, на что уйдёт ещё пара-тройка минут. Без этого пилот не сможет даже задраить входной люк – а ну как воздушная система окажется неисправной? Рутинная мера предосторожности теперь грозила обернуться гибелью им всем. Если кар начнёт двигаться, из автоматов его не остановить. Райан оглянулся на Ульриха и прочёл у него в глазах отражение собственных мыслей. Секунду они глядели друг на друга, после чего Танни едва заметно кивнул. Ульрих благодарно хлопнул его по плечу и приподнялся. Иногда, чтобы кто-то смог уйти, кто-то должен остаться.
Десантник вытащил световую гранату, не целясь, перекинул её за ящики и зажмурился. Когда он открыл глаза, Лея рядом уже не было. Устроившись поудобнее, Райан окинул взглядом поле боя. Главное – не подпустить людей к кару и не дать добраться до себя, до тех пор, по крайней мере, пока трап не поднимется. Взрывы снаружи несколько поутихли, может, космопорт всё же решили не бомбить? Не успел Райан додумать эту мысль, как судорога пола подбросила его на добрых полметра. Танни потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя, а когда он проморгался, то увидел, что ангар начал проседать, явственно заваливаясь на один угол. Он пока ещё не рухнул, но грозил сделать это в любой момент от малейшего толчка.
Халс вскочил во весь рост, размахивая руками, и сразу двое его людей кинулись к кару, в то время как остальные, уже особо не прячась, разбежались в стороны, примериваясь взять десантника в клещи. У Райана зачесались руки уложить работорговца одним выстрелом, но он всё же предпочёл выпалить по тем, что были у кара. Одного задел, другой отскочил сам, а Танни пришлось сменить позицию и залечь вблизи одной из опор яхты. Над той позицией, где он только что лежал, засвистели плазменные выстрелы, которые не дали бы ему поднять голову, останься он на месте. Танни прикончил ещё одного, краем глаза отметив, что ферма, на которой крепились лампы под потолком, одним своим концом вышла из пазов и косо повисла почти над самым кораблём. Но вроде бы, собравшейся взлететь вертикально вверх яхте она помешать не должна. Да когда ж они там закроют люк, в конце-то концов?!
Каким-то чудом он сумел почувствовать движение позади себя и, перекатившись на спину, кинуть взгляд назад – как раз вовремя, чтобы увидеть Тиссена, возникшего в нескольких метрах от него, как чёртик из табакерки. Убийца целил в него из винтовки, и ни уйти в сторону, ни опустить ствол и выстрелить первым Райан уже не успевал. Успел только вскинуть левую руку в бессознательном жесте протеста и в этот жест вложил всё своё отчаяние и всё нежелание умирать сейчас, пока он ещё не увидел, что те, кого хотел защитить, находятся в безопасности. Винтовка выплюнула смертоносную порцию огня… которая разбилась о подставленную ладонь, не причинив Райану ни малейшего вреда, а только слегка опалив кожу мгновенным жаром. Точь-в-точь как у того псионика на «Гордости Астурии».
Неизвестно, кто из них двоих удивился больше – Райан или Тиссен. Однако раздумывать над происшедшим было некогда, и Райан стремительно откатился за опору. И уже оттуда выстрелил, в белый свет, как в копеечку. Опора прикрывала его от атак спереди, но она же закрыла от него большую часть обзора, так что теперь он не видел ни кара, ни ящиков. Танни скрипнул зубами. Выскочить – и тут же оказаться под перекрёстным огнём? Он бы это сделал, если бы была уверенность, что так может подарить товарищам хотя бы несколько драгоценных секунд. Стало тише, или это у него слух обострился, но он чётко услышал голос подбежавшего к Тиссену Халса, хотя не мог разобрать слов. Охотник что-то спокойно ответил, и одновременно послышалось тихое жужжание приближающегося мотора. Халс с Тиссеном должны были стоять прямо под повисшей в воздухе фермой, Райан почти воочию видел эту решётчатую конструкцию, хотя её закрывал корпус яхты, под которой он прятался. И тогда Танни, сам толком не понимая, что делает, доверившись интуиции, мысленно потянулся к ферме, представил, как вцепляется в неё обеими руками – и рванул вниз.
Едва ли кто-то в ангаре услышал скрежет, когда второй конец фермы вышел из гнезда и прочертил борозду по стене. Выкатившись из-за опоры, Райан успел увидеть, как Халс поднял голову, как Тиссен стремительно кувыркнулся назад, и тут многотонная железная конструкция с грохотом рухнула на пол, как раз туда, где они оба стояли, одновременно прихлопнув несчастный кар. Трап наконец-то начал подниматься, Райан вскочил, отбросив автомат, прыгнул к нему, вцепился в идущий вверх край и одним движением перекинул себя на ступеньки. Трап встал на место, ступеньки сложились, превратившись в ровную поверхность, лёгкое шипение подтвердило, что люк задраен и давление внутри корабля выровнено, а Райан ещё некоторое время лежал неподвижно, приходя в себя и переводя дух. Он выжил. И будет жить, чёрт возьми!
Все остальные были в рубке, благо там было как раз шесть кресел. На лицах Марисы и Рауля отразилось огромное облегчение, Ульрих поднял брови и кивнул на оставшееся незанятым кресло рядом с собой.
– Тиссен, Халс? – коротко спросил он, пока Райан пристёгивался.
– Завалило арматурой.
– Как любезно с её стороны, – ухмыльнулся дейнеб.
Навалилась едва ощутимая тяжесть – корабль пошёл вверх. Райан подумал, что Рауль должен быть доволен ходовыми и прочими качествами яхты: по крайней мере, стартовала она очень плавно, без рывков и перегрузок. Край крыши за лобовым экраном провалился вниз, открылось море огня и дыма, в которое превратилась Протекта и её окрестности. Жуткое зрелище рукотворного ада. И всё же Райан разглядел цепочки взлетающих с космопорта челноков. Альянс всё-таки эвакуировал своих, и Райан парадоксальным образом почувствовал едва ли не облегчение. Он никогда не понимал бессмысленной жестокости, а уж бомбить собственные войска – это что-то совсем запредельное.
Хотя всех вывезти всё равно не смогут, бомбёжка, судя по всему, стала полной неожиданностью и для оккупационных сил, и никакой подготовки к эвакуации не велось. Они там, в Альянсе, точно все с ума посходили.
– Сейчас выйдем на орбиту, – подал голос Рауль. – Но нам придётся сделать виток вокруг планеты, прежде чем мы сумеем лечь на траекторию для «прыжка». Это займёт около часа. Надеюсь, Лей, твои позывные сработают.
Ульрих промолчал. Экраны начали темнеть, сквозь истончившуюся атмосферу проглянули звёзды. И не только: Райан разглядел несколько блестящих силуэтов. Корабли Альянса по-прежнему парили над Иберией, подбирая тех своих, кто сумел взлететь. Отсюда они казались крошечными и нестрашными, но если один из этих крейсеров выстрелит по «Зимородку», их гибель будет мгновенной.
Внизу расстилалась пятнистая поверхность Иберии, и даже на солнечной стороне легко можно было различить вспышки взрывов. Сканеры попискивали, фиксируя пролетающие мимо самонаводящиеся бомбы и ракеты. Райан невольно затаил дыхание, когда яхта поднялась выше дрейфующих над планетой кораблей. Таймер отсчитывал секунды и минуты… но в них не стреляли. Позывные действовали.
Неподвижно полулежавшая в кресле Давина вдруг дёрнулась и резко села, оглядываясь по сторонам, словно только что пробудилась ото сна.
– Танни?!
– Я здесь, – отозвался сидевший позади неё Райан. Капитан обернулась к нему, и на её лице отразилось невероятное облегчение, тут же сменившееся досадой.
– Вам не следовало так рисковать, – сухо сказала она. – А с вами, господин Лей, я ещё поговорю отдельно.
– Извините, госпожа капитан, – решив не спорить, сказал Райан. Ульрих с немного нервной ухмылкой развёл руками.
– В любом случае, мы все здесь, – сказал Рауль. – Господа, скоро выйдем на расчетную траекторию. Путь до Астурии займёт пять дней.
– Капитан Севье, – Давина повернулась к нему, – а вы можете проложить курс не на Астурию, а на Пангею?
– Могу, конечно, – Рауль удивлённо посмотрел на неё. – Вы хотите попасть на Пангею?
– Да. Именно там ждут моего доклада и потом… – Давина кинула взгляд на Райана. – Есть и другие причины, почему нам нужно туда отправиться. Так что если вы не возражаете…
– Ну, – Рауль пожал плечами, – мне всё равно, где ждать следующего распределения, и Райану, я полагаю, тоже. А вы, Мариса, Макс? Ульрих?
– Я же говорил, что мне подойдёт любая планета, – Ульрих тоже пожал плечами. – Пангея ничем не хуже Астурии. Может, даже лучше.
– Да и нам всё равно, верно, Макс? Раз уж нельзя было остаться дома… то есть… – Мариса взглянула на пылающую планету под кораблём и вздохнула.
– Значит, решено, – подытожила Давина.
Рауль кивнул и вернулся к пульту бортового компьютера. Райан пожалел, что сидит слишком далеко от Марисы и не может прижать её к себе. Впрочем, в следующее мгновение это сделал Макс.
9
Для того чтобы лечь на курс и разогнаться для «прыжка», понадобилось ещё около получаса. А затем звёзды над Иберией слились в сплошные сияющие полосы, проносящиеся мимо корабля, а там и вовсе погасли, и лобовой экран залила чернота.
Райан вздохнул с облегчением – видеть гибнущую планету было тяжко. Кто-то и что-то там уцелеет, безусловно, но теперь Иберии предстояло разделить судьбу Ниобеи, которая до сих пор так и не оправилась от последствий альянсовских бомбардировок. Каково-то Раулю это видеть… А каково Марисе с Максом?
– Можно вставать, – Рауль подал пример, первым отстегнувшись и встав с кресла. – До Пангеи лететь дня четыре, так что будем у своих даже быстрее, чем я рассчитывал.
Райан поднялся, только сейчас почувствовав, что устал. Лучше всего было бы лечь, но спать, как ни странно, не тянуло. Отпустившее напряжение требовало какого-то выхода, хотелось то ли напиться, то ли двинуть кому-нибудь, то ли сделать ещё что-нибудь столь же дурацкое.
– Кстати, ты был прав, Ульрих, кораблик действительно хорош, – Рауль, как и все они, зачем-то медлил в рубке. – Интересно, чья работа? На типовую не похоже, строили явно на заказ. Если заказывал Халс, то он, видно, неплохо в этом разбирался.
– Нет, он его готовым где-то купил, – Лей тоже расстегнул ремни и потянулся. – Но твоя правда, он выбирал лучший.
– Только роскошь всю эту ненужную убрать, – добавил Райан. – И будет совсем хорошо.
Внутренняя отделка и в самом деле поражала воображение: кресла обтягивал настоящий шёлковый бархат, на полу даже в рубке лежал пушистый ковёр с многоцветным узором, стены и потолок покрывали деревянные панели, судя по всему, тоже самые что ни на есть натуральные, с мозаикой из разных сортов дерева. Металлические детали блестели позолотой, и Райан искренне надеялся, что они именно позолоченные, а не золотые – с Халса бы сталось.
– Нет у тебя чувства прекрасного, – ухмыльнулся Ульрих. – Босс столько денег на всё это угрохал…
– Это чувствуется. Чем бы заняться…
– Идите отдохните, – резко сказала Давина.
– Спасибо, что-то не хочется.
– Вы забываетесь, рядовой, – ледяным тоном произнесла телепатка.
– Когда мы прокладывали вам путь с Иберии, вас это не заботило.
– Так, рядовой Танни, ты и в самом деле начал забываться, – поддержал капитана Мортимер каптри Севье. – Тебе напомнить, кто тут отдаёт приказы?
– Да, сэр. Прошу прощения, сэр.
– Раз ты не знаешь, чем заняться, иди в грузовой отсек и приведи его в порядок, – распорядился Рауль. – И без роботов, даже если найдёшь. Ручками.
– Слушаюсь.
Робот-уборщик в трюме действительно имелся, но Райан, заглянув в закуток, где хранился инвентарь, раздобыл губку и чистящее средство. Попутно он проверил запасы, убедившись, что корабль полностью укомплектован согласно всем инструкциям и может провести в автономном полёте несколько месяцев. Забавно, но в уборке грузовой отсек и правда нуждался, до него у преобразователей руки явно не дошли. На полу, на стенах и даже потолке были какие-то пятна, чуть ли не копоть, в углах скопилась пыль, вдоль стены были беспорядочно свалены пустые контейнеры.
Давина явилась к нему в отсек как раз, когда Райан пытался оттереть одно из пятен со стены у самого пола. При виде телепатки он поспешно выпрямился, но капитан жестом дала понять, что на этот раз не собирается настаивать на дотошном соблюдении устава.
– Я не хотела быть неблагодарной, – глядя куда-то в сторону, сказала она. – Вы действительно проявили большую сноровку и мужество, когда спасали меня от работорговцев.
– Пустое, госпожа капитан. Вы и каптри Севье были совершенно правы, я действительно забылся.
Мортимер кивнула и повернулась к выходу.
– Разрешите вопрос?
– Да?
– Я вас чем-то обидел? Не сегодня, я имею в виду.
– Почему вы так решили?
– Мне кажется, что я вам неприятен.
– Вы меня ничем не обидели, господин Танни. Хотя вы правы – вы мне действительно не слишком приятны… но это не личное.
Сказать больше было нечего, и Райан вернулся к пятну, однако Давина, помедлив, заговорила снова:
– Капитан Севье рассказал мне, каким образом вы меня нашли. Ваша способность чувствовать меня на расстоянии… наводит на размышления.
– Я просто знал, где вы, вот и всё.
– Именно это я и имела в виду. Вряд ли это можно списать на простую интуицию.
– Я полагал, что это ваше влияние. Ведь вы – телепат.
– Нет, – Давина качнула головой. – Будучи в бессознательном состоянии, я ничем бы не смогла вам помочь. Всё, что вы сделали, вы сделали сами – а именно каким-то образом вошли со мной в контакт, причём так, что я и не заметила, как это произошло. Могу лишь предположить, что это случилось ещё на «Гордости Астурии».
– Вы хотите сказать, что у меня есть псиспособности?
– Именно так. И, судя по всему, немалые. Вы каким-то образом сумели настроиться на меня, и теперь между нами существует постоянная связь.
– И чем нам это грозит?
– Грозит? Ничем. Но открывает перед вами некие возможности, о которых я и хотела бы предложить вам подумать. Скажите, у вас бывали ещё случаи, когда вы делали что-то… необычное?
Райан нахмурился.
– Да. Сегодня… В общем, в меня выстрелили, и я сумел отразить выстрел. Не увернуться, а именно отбить рукой. Но я не понял, как это вышло, и едва ли смогу повторить.
– Интересно, – телепатка наклонила голову к плечу, глядя на него с холодным любопытством естествоиспытателя. – Конечно, вам ещё нужно пройти тесты, но я бы сказала, что у вас как минимум четвёртый разряд. И ещё я бы сказала, что псионик четвёртого разряда может принести куда больше пользы Федерации, чем рядовой, пусть даже и хороший, десантник.
– Вы предлагаете мне стать псиоником? Но мне казалось, что обучение нужно проходить в куда более раннем возрасте.
– Что значит – «стать»? Вы уже псионик. А обучение начинают после того, как выявят соответствующие способности. Конечно, обычно это происходит раньше, но, коль скоро ваш талант по какой-то причине до сих пор не был обнаружен, придётся учить вас сейчас. Я не зря попросила отвезти нас именно на Пангею – там находится училище как раз для таких вот… перестарков, не в обиду вам будь сказано.
Райан помолчал, осмысливая услышанное. Протеста услышанное не вызывало, восторга, впрочем, тоже.
– Конечно, принуждать вас к этому никто не будет, – сказала Давина. – Но нас осталось мало, и мы нуждаемся в любом пополнении. Так что… подумайте. Мои рекомендации у вас уже есть.
– Если я соглашусь, мы с вами ещё встретимся?
– Ну… Учитывая, что именно я вас рекомендую, а также связь между нами, я, вероятнее всего, стану вашим куратором. Но должна сказать, что эта связь возникла вопреки моей воле, и я бы предпочла, чтоб её не было. Надеюсь, я достаточно ясно выразилась.
– Но ведь, наверное, существует способ её разорвать?
– Может быть, – Давина пожала плечами.
Когда она ушла, Райан продолжил уборку, решив отложить размышления о новом повороте в своей судьбе до следующего утра, чтобы обдумать всё на свежую голову. Хотя последняя реплика Мортимер его слегка удивила. «Может быть»? Возможно ли, чтобы телепатка ничего не знала о природе их связи и о том, что с ней делать? Если б это был совершенно неизученный случай, вряд ли она бы стала относиться к нему с таким равнодушием. Хотя равнодушие могло быть и показным.
Однако долго в одиночестве Райан не оставался. Спустя несколько минут после ухода Давины в трюм заглянула Мариса.
– К тебе можно? Тебе помочь чем-нибудь?
– Нет, спасибо, – Райан улыбнулся. – Это же мне наряд вне очереди влепили, а не тебе.
– Вот я и подумала, что вдвоём мы справимся быстрее.
– Это будет не совсем честно, не находишь?
– Ну, как хочешь, – девушка села на крышку самого большого из контейнеров, поджав под себя ноги. – Тогда я просто с тобой посижу, не возражаешь?
– Нет, конечно, – сказал Райан, сообразив, что Марисе, видимо, хочется заглушить переживания разговором, а молчун Макс в качестве собеседника-утешителя подходит плохо. Мариса слегка повозилась на своём контейнере, устраиваясь поудобнее.
– Не сердись на капитаншу, – попросила она. – Когда мы поняли, что ты остаёшься, она чуть не в истерике была. Требовала, чтобы тебя забрали, потом собралась сама с тобой остаться, пока Ульрих её не вырубил.
– В каком смысле – вырубил?
– В прямом. Стукнул по шее, она вырубилась… Райан, не кипятись! – Мариса предупреждающе вскинула руку. – Она же телепатка.
– Это не значит, что её можно бить, – проворчал Райан, в глубине души очень неохотно признавая правоту Марисы. Даже связанный, телепат может быть опасен для окружающих, пока он способен мыслить.
– А что ему ещё оставалось?
Они немного помолчали. Танни оттёр наконец последнее пятно со стены и сходил за щёткой для пылесоса.
– Слушай, Райан… – снова заговорила девушка. – Я раньше как-то не спрашивала… А ты сам-то откуда?
– С Геры.
– С Геры? – Мариса сдвинул брови. – Но ведь это же…
– В Альянсе, да.
– Тогда как же ты…
– Я уехал оттуда ещё до начала этой войны. На Ханаан – на нём тогда гражданство давали легко, он после Дейнебской почти обезлюдел. Так что я самый что ни на есть настоящий гражданин Федерации и пошёл воевать по призыву, к моему происхождению придираться не стали. В этом мне повезло.
– А, так ты беженец?
Райан кивнул, решив не усложнять такое понятное и удобное объяснение ненужными уточнениями. Во времена Дейнебской войны Федерацию наводнили беженцы с Внешних планет. Многие из них остались в ней насовсем, и, случалось, новая родина становилась для них ближе прежней. Хотя, конечно, ситуация была с нюансами.
Может, потому он и не мог ненавидеть людей по ту сторону фронта?
– А семья у тебя есть?
– Не знаю. Наверное…
– Не знаешь?! Ой… Извини.
– Нет, ничего, это не то, что ты подумала, – Райан вздохнул – необходимость снова и снова объяснять одно и то же ему уже изрядно надоела. – Просто у меня после контузии начались провалы в памяти. Так что я и в самом деле не знаю, остались ли у меня какие-либо родственники и что с ними.
– И ты совсем-совсем их не помнишь?
– Почти совсем.
– Даже маму с папой?
– Я помню их лица… Дом, где мы жили… Какие-то картины, ощущения… И больше почти ничего.
– Но ведь должно же быть что-то в документах…
– Ага, два имени: Мартин и Светлана Танни. У нас в паспортах не принято описывать биографии родителей. На Ханаан я точно прилетел один, а наводить справки во вражеском государстве, сама понимаешь, несколько затруднительно.
– Ну, ничего, – сказала Мариса. – Война рано или поздно закончится. И ты обязательно кого-нибудь отыщешь.
– Надеюсь, – Райан невольно улыбнулся, вспомнив, что ещё совсем недавно сам пытался в схожих выражениях утешить собеседницу.
– Мариса, вот ты где, – в трюм заглянул Рауль. – У нас тут назрел вопрос – ты не возьмёшь на себя обязанности кока? Или нам установить график и готовить по очереди?
– Да уж возьму, что с вами поделаешь, – Мариса спустила ноги с контейнера.
– Ладно, Райан, заканчивай тут, – Рауль махнул рукой. – Всё равно скоро ужин, а тебе ещё помыться не мешало бы.
Часть II
Псионик
1
– …Из всего вышесказанного, господа, я могу сделать только один вывод. Речь идёт не о внушении, не о гипнозе и даже не о телепатическом программировании. Подобных изменений базовых свойств личности нельзя добиться ни одним из перечисленных способов. Да и столь долгосрочного усиления пси-способностей без истощения нервной системы ничто из указанного обеспечить не способно. Мой вывод таков: нервная система всех пленных подверглась некой мутации, в результате чего стала функционировать куда эффективнее – если рассматривать эти изменения с точки зрения использования их носителей как псиоников. Но переизбыток активности системы также неизбежно приводит и к изменениям в характере, и эти изменения меня пугают. Полагаю, не одного меня.
Человек, сидевший рядом с Давиной, вздохнул, и телепатка невольно покосилась на него. За весь без малого час, что длился доклад, она так и не смогла привыкнуть к его близкому присутствию. Псионик пятого разряда генерал Джозеф Канхо в Корпусе был личностью почти легендарной. Все самые громкие и самые эффективные операции за последние лет двадцать, заслуженно или нет, приписывались ему. Сейчас он пребывал в должности заместителя возглавлявшего Корпус генерала Уэйна, и шептались, что главой Корпуса Уэйн уже давно является лишь номинально. В любом случае, никто не сомневался, что Канхо сядет в его кресло, как только Уэйн его освободит, и ждать осталось недолго.
– Переизбыток энергии подталкивает подвергшихся изменениям людей к постоянной активности, как эмоциональной, так и физической. Их агрессивность возрастает в разы. Это люди больших страстей, которыми они не способны управлять. Я думаю, нет нужды объяснять, насколько опасен может быть человек, целиком захваченный какой-либо страстью, примеры у всех на слуху. Перед нами фанатики, готовые убивать и умирать за идею, и эту идею они будут пытаться воплотить в жизнь, не считаясь ни с чем. Ну, а то, что идеей вчерашних граждан Федерации становится ненависть к врагам Альянса – это, уже, я полагаю, заслуга тех, кто занимается настройкой их психики и образа мыслей после обработки. У меня всё, господа.
Давина невольно поёжилась. Докладчик смолк, и на него со всех сторон тут же посыпались вопросы и возражения. Основным аргументом несогласных было то, что никому не известен способ вызвать мутацию нервной системы, не затрагивая весь остальной организм, и это не говоря уж о том, что вскрытие погибших псиоников никогда не выявляло никакой патологии. Другие соглашались с докладом, говоря, что это действительно единственная версия, объясняющая все факты, а то, что способ нам неизвестен, ещё не значит, что его нет.
– Но согласитесь, господа, странно основываться на фактах, которых нет…
– А если всё же допустить, что всё сказанное здесь соответствует истине – как вы полагаете, каким образом учёные Альянса добились таких результатов?
– Полагаю, какой-то вид излучения…
Генерал Канхо молча слушал прения, полуприкрыв глаза тяжёлыми веками – со стороны могло показаться, что он попросту дремлет. Давина тоже молчала – и потому, что ей нечего было сказать, и потому, что не по чину всего лишь капитану встревать в разговор людей, самый младший из которых был подполковником. Она изрядно удивилась, когда её позвали на это совещание, обернувшееся научным докладом, и теперь чувствовала себя неуютно. Впрочем, причиной тому скорее было услышанное сегодня, чем компания высокого руководства.
Когда война ещё только начиналась, Корпус, да и не только он, был неприятно поражён масштабами охоты за псиониками, которую развернул Альянс. И, что самое удивительное, главной задачей охотников были не убийства, что было бы понятно (хотя убивать – тоже убивали), а именно похищения. Попадали в плен псионики и во время военных действий. Каково же было изумление Федерации, когда она обнаружила своих пленных на той стороне, сражающихся против своей бывшей родины. Причём сражающихся куда ожесточённее, чем сами альянсовцы. Иногда они снова попадали в плен, уже к своим бывшим соотечественникам, и те, кто имели с ними дело, убеждались: более яростных и непримиримых почитателей Альянса днём с огнём не сыскать.
Но вот каким образом из нормальных, вменяемых людей, часто искренних патриотов, ухитрялись делать, как справедливо заметил докладчик, фанатиков с горящими глазами – этого не мог понять никто. Умелый телепат многое способен сотворить с человеком – но не изменить его врождённый темперамент. Те телепаты, что работали с псиониками-перебежчиками, оказались не в силах справиться с происшедшими в них изменениями, самое большее, чего им удавалось добиться – направить их фанатизм в другое русло. Ну а то, что все псипоказатели у перебежчиков оказывались изрядно повышенными, и вовсе до сих пор не поддавалось никакому объяснению.
А ведь Давина могла бы разделить участь тех пленных – если бы не двое, лихим налётом спасшие её от торговца людьми. Рауль уже давно получил новое назначение и улетел воевать дальше, а вот Райан Танни остался здесь, на Пангее. Он и в самом деле поступил в училище и теперь ускоренными темпами одолевал курс разом за несколько лет.
С тех пор прошёл уже почти год. Война всё шла, уже давно приняв затяжной характер, и весы военной удачи всё так же клонились то на одну, то на другую сторону. Именно этим и объяснялась внезапная бомбардировка Иберии. Сначала Иген медлил с началом оккупации, ожидая, пока его силы закрепятся в том районе космоса. Но когда это, казалось, уже произошло, флот Федерации неожиданным маневром выбил альянсовцев с уже занятых позиций и на всех парах двинулся к планете. Застигнутый врасплох консул поступил по принципу «так не доставайся ж ты никому!» и, выбирая между нормальной эвакуацией своих войск и возможностью подложить свинью противнику, выбрал второе. Покойный Халс воистину обладал звериным чутьём, когда собрался улететь с Иберии, хотя у него, казалось бы, никаких проблем с новыми властями не намечалось.
Генерал Канхо вдруг поднялся, и все прочие разговоры как отрезало ножом. Все вопросительно смотрели на него.
– У меня к вам только один вопрос, – сказал Джозеф. – Как вы думаете, подверглись ли подобной мутации сами Конверс и Иген?
– На этот вопрос я, к сожалению, не могу ответить ни да, ни нет, – докладчик развёл руками. – Особенно не имея возможности провести психологические тесты и сравнить их пси-показатели последних лет с имеющимися у нас. Их поведение, казалось бы, не свидетельствует о здравомыслии. Однако Конверс всегда был… неуёмным. А его друг всегда стремился во всём ему подражать. Иногда люди становятся фанатиками просто потому, что такими родились.
– Ну, насчёт отсутствия здравомыслия у Конверса я бы с вами поспорил, – задумчиво произнёс генерал. – Ну да не о том речь. Что ж, спасибо, господа, все свободны. Капитан Мортимер, у меня к вам отдельный разговор.
Господа поднялись и проследовали к выходу. Канхо взглянул на Давину и тоже сделал приглашающий жест в сторону двери.
– Господин генерал, разрешите задать вопрос?
– Да, капитан?
– Вы и в самом деле думаете, что Конверс с Игеном действовали… не по своей воле?
– Нет, я так не думаю, – генерал качнул головой. – Но если мы принимаем только что прозвучавшую гипотезу, то можно предположить, что первая мутация была случайностью или несчастным случаем. Позже Симон с Александром, разобравшись, что с ними происходит, решили использовать своё открытие в своих интересах, однако сами с собой уже поделать ничего не могли. Вот это мне кажется вполне вероятным. Их одержимость должна была принять какую-то форму. Так почему бы и не завоевание мира?
Он замолчал. Давина больше не решалась спрашивать, и они в молчании вышли из корпуса в парк. На планете была уже осень, и стало прохладно, хотя и не настолько, чтобы надевать тёплую одежду. Местные невысокие деревья, с толстыми стволами и венчиком коротких ветвей на самом верху, толпились рядом со зданиями, а дальше парк тонул в растительности, привезённой с других планет. Почти всю поверхность единственного материка Пангеи занимала засушливая степь, прорезанная несколькими реками. Луны у планеты не было, и всё же жизнь тут сумела выбраться на сушу благодаря привычке некоторых рек пересыхать в жаркий сезон.
– Итак, как дела у вашего подопечного? – спросил Канхо, пока они неторопливо шли по дорожке.
– Он более чем успешно справляется с обучением и обогнал всех своих соучеников. На это уже обратили внимание, и господин Пикардо…
– Давина, о его учебных успехах я уже читал в ваших докладах и докладах господина Пикардо, спасибо. Но я надеялся, что вы сможете сказать мне больше о нём самом, как о человеке. И не надо, пожалуйста, пересказывать мне его психологическую характеристику – с ней я тоже ознакомился.
Давина уставилась на покрытие дорожки у них под ногами.
– Вы ведь так и не удосужились сойтись с ним поближе, не так ли? Давина, позвольте вам напомнить, что вы тут не отдыхаете. Вам дали бессрочный отпуск из действующей армии не для того, чтобы вы любовались красотами Пангеи. И за столько месяцев вы так и не изыскали возможности с ним подружиться?
– Он мне неприятен, господин генерал.
– Неприятен? Давина, что за детский сад? Никто не требует от вас, чтобы вы возлюбили его пылко, преданно и нежно. Но добиться его дружбы – это вполне в ваших силах.
Телепатка покаянно вздохнула.
– Время идёт, Давина. Наше положение всё хуже и хуже. Мы были вынуждены добиться, чтобы всех псиоников признали военнообязанными, потому как людей в Корпусе уже элементарно не хватает. А, да что там говорить – вы всё это должны понимать не хуже меня. Я разочарован в вас, капитан Мортимер. Сильно разочарован.
Ответить было нечего.
– Я сделаю всё, что в моих силах, господин генерал.
– Да уж постарайтесь. А теперь давайте пойдём, послушаем полковника Пикардо.
Полковник Пикардо, возглавлявший Псиучилище имени Кристины Эстевес, одной из первых телепатов Федерации, был у себя в кабинете. Гостям он явно обрадовался – оказалось, что они с Джозефом Канхо знакомы давным-давно, и когда генерал дал понять, что желает говорить без чинов, тут же предложил им фирхи – напитка, к которому пристрастился за время проживания на Пангее.
– Или вы предпочитаете кофе?
– Фирха вполне устроит, спасибо, – кивнул генерал.
– Я бы предпочла кофе, если можно, – сказала Давина.
– Тогда подождите, пока согреется вода. Сколько мы с тобой не виделись, Джозеф?
– Почитай, с довоенных времён, уже лет шесть будет. Да и сейчас я, как ни обидно, прилетел по делам. И, раз уж я здесь, решил поговорить с тобой о курсанте Танни. Ты пишешь о нём очень интересные вещи, Рик.
– Да, курсант Танни, – полковник уставился в свою чашку. – Честно скажу тебе, Джозеф, это первый такой случай в моей практике. Собственно, он уже готов к выпуску, все его преподаватели в один голос клянутся и божатся, что он вполне осилит итоговые экзамены. И это – всего лишь за год обучения! Ты можешь себе такое представить?
– Могу, раз ты так говоришь. Тебе я верю. Но ты уверен в выводах, которые сделал?
– Абсолютно.
– Рик, стоит ли умножать сущности без крайней на то необходимости? Возможно, парень просто очень талантлив. Я бы даже сказал – гениален.
– Джо, ни один музыкант, будь он хоть архигениален, не сможет сыграть концерт Мюльгаузена, впервые в жизни сев за рояль. Ни один псионик не может играючи справляться с упражнениями для пятого-шестого курса, едва приступив к обучению. Когда у тебя выявили способности к телепортации?
– На третьем курсе. Развивать начали на четвёртом.
– Вот видишь. А телекинетические способности проявились и того позже. Танни применил телекинез на второй неделе обучения, сумев удержать в воздухе два предмета одновременно. А с месяц назад он, опять-таки самостоятельно, начал эксперименты с пирокинезом. Райан Танни действительно талантлив, в этом сомнений нет, но не в одном таланте тут дело. Я убеждён – на самом деле он всё уже знал и умел задолго до поступления в моё училище. И сейчас он не учит, он вспоминает.
– А ты уверен, что действительно вспоминает, а не…
– Сознательно скрывает истинный уровень своих знаний? Джозеф, не обижай моих сотрудников. Ты же и сам помнишь, каким тесным бывает контакт у учителя с учеником во время прохождения иных упражнений, и как трудно что-либо скрыть при таком контакте. Впрочем, я ничуть не возражаю, если ты захочешь провести глубокое обследование. Я бы даже рекомендовал это сделать – а вдруг мы сумеем прорваться сквозь его амнезию, и он вспомнит, где и когда проходил обучение.
– Глубокое обследование уже проводилось в госпитале, – проворчал Канхо. – Но все наши специалисты так и остались ни с чем. Возможно, им уже тогда следовало бы насторожиться… Ладно, Рик, я хочу взглянуть на этот твой феномен. Устрой ему экзамены сразу после праздников, раз уж преподаватели так уверены, что он к ним готов. А после этого я с ним поговорю. Давина, вода давно вскипела, пейте свой кофе.
Невысокая кирпичная стена, стоявшая посреди комнаты, начала дымиться, в её центре появилось медленно расползающееся чёрное пятно. Дымок стал гуще, и на пятне появились первые язычки пламени. Пискнул датчик. Райан пристально, до рези в глазах, смотрел на обгорающие кирпичи. Когда стена прогорела насквозь и в ней появилась дыра, он расслабился, и огонь тут же стал гаснуть. Только блестели красными глазками места, где кирпич продолжал тлеть, да дым стал ещё гуще, распространяя по лаборатории запах гари.
– Пятый разряд, – раздался позади голос Давины Мортимер. – Впрочем, никто и не сомневался.
Райан вытянулся и щёлкнул каблуками.
– Вольно, курсант, – телепатка подошла и встала рядом с ним, задумчиво рассматривая прожжённую дыру. – Вы не пошли в город?
– Как видите. Доброе утро, госпожа капитан.
– Доброе. А почему, если не секрет?
– Мне нечего сегодня праздновать, я не принимал участия в Дейнебской войне. К тому же… охраннику будет трудно присматривать за мной в толпе.
– Так вы пожалели охранника? – хмыкнула Давина.
Райан пожал плечами. Когда он только попал в училище, ему показалось диким, что никого из курсантов никуда не выпускали без телохранителя. Конечно, он знал, что псионики постоянно подвергаются опасности, и всё же охрана казалась ему совершенно лишней. Однако все попытки объяснить, что он в случае чего вполне способен сам за себя постоять, разбивались о невозмутимое «таков устав».
Впрочем, как ни странно, после первых же визитов в город к постоянному молчаливому присутствию за спиной он привык и просто перестал обращать на него внимание. Тем более что охранники из службы безопасности училища вели себя весьма тактично.
Работники лаборатории залили дыру в кирпичной кладке охлаждающим составом и принялись отсоединять от стены датчики. Они прямо-таки излучали стремление поскорее тут всё закончить, запереть помещение и уйти, и Давина с Райаном, вняв молчаливому призыву, направились к выходу. Они не пытались специально «читать» окружающих, привыкнув постоянно отгораживаться от чужих чувств и мыслей, но что-то порой нет-нет да прорывалось. Райану было странно, что он ещё год назад не подозревал о своём даре. Чувствовать всех вокруг было настолько привычно и естественно, что он давно перестал сомневаться в выводах, которые сделали его учителя: всё это в его жизни уже было. Было – и оказалось забыто. Знать бы, сколько он ещё забыл…
– Собственно, я хотела поговорить с вами о том, что вы учудили недавно, – сказала Давина, когда они вышли за дверь.
– Простите?
– Я о вашей докладной на имя полковника Пикардо.
– А… Ну, должен же был кто-то об этом заявить. Если я опоздал и меры уже принимаются – я очень рад.
– А вам не приходило в голову, что заботиться о безопасности Пангеи – не ваше дело?
– Разумеется, не моё, но если лица, в чьи обязанности это входит, ничего не делают, мой долг – обратить на это внимание. Пангея практически беззащитна. Две орбитальные батареи – это несерьёзно. И флота, способного быстро прийти ей на помощь, насколько мне известно, в этом секторе космоса тоже нет. Ещё раз повторю, буду рад ошибиться.
Читать бесплатно другие книги:
