Абсолютная память Болдаччи Дэвид

Мужчина зашаркал прочь, и Декер посмотрел на инструкцию. Зашел внутрь и купил новый билет. Теперь нужно убить еще два часа. Он взял кофе в кофейном автомате на станции. Скорее теплый, чем горячий, но Декера это не волновало. Он сел и стал разглядывать людей в зале ожидания. Народу здесь оказалось намного больше, чем он думал. Потом он сообразил.

Наступает День благодарения. Эти люди едут повидаться с семьей и разрезать большую индейку.

Они с Кэсси никогда не праздновали День благодарения вместе, главным образом потому, что то один, то другой работали в праздничную смену. Декер неоднократно проводил день индейки, перекусывая в каком-нибудь фастфуде. Кэсси шла в больничную столовую. Тот, кто оставался с Молли, вел ее в ресторан. Все трое радовались такому распорядку и никогда не думали, что много упускают.

Но сейчас, глядя на всех этих людей, Декер решил, что он упустил больше, чем думал.

* * *

Следующий автобус высадил его на границе Индианы.

На парковке автостанции стояла малолитражка с работающим двигателем. В записке говорилось подойти к ней и постучать в водительское окошко. Декер знал, что это еще одна проверка.

Он подошел к машине и постучал.

Женщина опустила стекло и сказала:

— Садитесь назад.

Он сел. Если ФБР следило за ним, сейчас самое время окружить машину. Но никто не появился. За ним никто не следил.

Он откинулся на спинку сиденья. Машина была такой маленькой, что его колени глубоко вклинивались в спинку переднего кресла.

— Вы знаете моих друзей? — спросил Амос.

— У меня нет друзей, — ответила она.

У нее были спутанные седые волосы. От женщины пахло сильно и неприятно, особенно в нагретой машине — она выкрутила печку на максимум, а хриплый голос и густой сигаретный дым, висевший в салоне, предвещали болезненную смерть от рака легких.

— Это очень плохо, — сказал Декер.

— Меня устраивает.

— Сколько они вам заплатили?

— Достаточно.

— Вы с ними встречались?

— Нет.

— Вы знаете, в чем вообще дело?

— Лично для меня дело в шести сотнях баксов. Остальное меня не интересует.

Она переключила скорость, и машина тронулась. Они ехали так долго, что Декер задремал. Проснувшись, он даже удивился. Ведь он путешествовал к своей смерти.

«Или, точнее, к моему убийству».

Они пересекли шоссе 74, почти добрались до Сеймура и свернули на шоссе 65, ведущее на север, к Индианаполису. Но съехали с шоссе намного раньше. Потом помчались на запад, мимо Нэшвилла, штат Индиана. Декер заметил указатель на Блумингтон, на юг, но они не свернули. Он уже решил, что они едут до самого Терр-От на границе с Иллинойсом, когда женщина свернула на боковую полосу у съезда за несколько миль от шоссе 70, идущего с востока на запад.

— Идите по этому съезду, — сказала она. — Дальше есть площадка для отдыха. Там будет кто-то еще.

Вылезая из машины, Декер в очередной раз подумал, что все это было организовано задолго до того, как он связался с ними через веб-сайт. Они явно ждали, что он это сделает. Или, по крайней мере, надеялись.

И он сделал. А значит, они его хорошо изучили.

Он надеялся, что и сам неплохо изучил их.

Амос побрел по снегу к площадке, закинув сумку на плечо. Снег сейчас падал реже, но его ноги уже промокли. В животе урчало, а нос был заложен.

Белый фургон стоял на первом парковочном месте. Когда Декер приблизился, фары дважды мигнули. Водительское стекло опустилось. За рулем сидела другая женщина, с резко очерченными скулами. Она напоминала наркомана, скользящего к ломке и обратно.

— Может, мне сесть за руль? — спросил Декер, разглядывая ее тощую фигуру. — Я хочу добраться до места целым.

Она мотнула головой и ткнула большим пальцем в сторону задней части фургона.

— Вы уверены, что справитесь?

Вместо ответа она выровняла колеса фургона и уставилась в лобовое стекло.

Декер влез в фургон и задвинул боковую дверь.

Женщина тронулась, едва Амос устроился на сиденье.

Пистолет, ткнувшийся Декеру в правый висок, не сильно удивил его. В конце концов, сколько людей они могли привлечь к этой операции? По его расчетам выходило максимум двое, и он оказался прав.

У него забрали сумку и вышвырнули в заднюю дверь. Потом его обыскали, и человек явно удивился, что Декер безоружен. Телефон отправился следом за сумкой.

Человек дернул его за рукав и бросил ему на колени оранжевую рубаху. Декер взял ее.

— Похоже, она маловата.

Никто не ответил.

— Ты сейчас Билли, Белинда? — спросил Декер у водителя. — Или это была шуточка для «Севен-илевен»?

Он видел, как парик слез. Из зеркала заднего вида на него глянули те же глаза, которые он видел в магазине. Но они сильно отличались от глаз, которые он помнил по институту, глаз подавленной девочки-подростка по имени Белинда Уайетт. Видно, та девочка ушла навсегда.

— Отличная маскировка, — сказал Амос, — но я запомнил руки. Их трудно изменить, если не надевать перчатки.

Она продолжала смотреть на него, и в этом взгляде Декер видел накопленную за двадцать лет ненависть, которая готова сорваться с привязи.

«И броситься на меня».

Декер поднял рубаху.

— Немного приватности, пожалуйста.

Взгляд ушел из зеркала.

Он начал переодеваться — непростая задача для такого крупного человека в ограниченном пространстве. Человек с пистолетом забрал его одежду и обувь и бросил их назад. Декер боролся с рубахой, но все равно не смог застегнуть ее на животе. Он откинулся на спинку сиденья и обернулся к человеку с пистолетом, сидящему в глубине фургона:

— Привет, Себастьян.

Декер увидел пистолет. «Смит и Вессон», 45-й калибр. Тот самый.45. Оружие, из которого застрелили его жену и половину жертв в Мэнсфилде. Этот пистолет был последним, что увидела его жена перед смертью. Возможно, им воспользовались и для убийства Джайлса Эверса. А может, копу, который обернулся насильником, не досталось легкой смерти. Но, опять же, Декеру было плевать на Джайлса Эверса.

Леопольд вдавил ствол в скулу Декера.

— Белинда, я не знал о твоем прошлом, — сказал Амос. — Когда я встал на групповой сессии и сказал, что хочу пойти работать в полицию, что хочу стать копом. Я не знал, что плохой коп заманил тебя в групповое изнасилование и едва не убил.

Взгляд вновь метнулся к нему, но водитель молчал.

Разум Декера отмотал воспоминания на тот день в институте. Он, двадцатилетний, встал посредине группы и объявил, что теперь его цель — пойти работать в полицию, стать хорошим копом. Что он хочет защищать людей, оберегать их от зла. Амос посмотрел на остальных, людей вроде него, с новыми, а иногда пугающими разумами и личностями. Кто-то встретил его слова восхищенной улыбкой, кто-то остался равнодушен. И только одна пара глаз выражала нечто большее, нежели все остальные, вместе взятые. Сейчас он ясно это видел. Видимо, у его безупречного ума были изъяны, поскольку это воспоминание, всегда хранившееся в голове, не производило на него впечатления. Декер всякий раз проходил мимо него, пока не застрял. Пока оно не ударило в него, когда он потирал сквозь пластик свой старый значок в полицейском управлении Берлингтона.

«Мой джинн. Мое желание сбывается. Смерть».

«Пластиковый значок, — думал он прямо перед тем, как его осенило. — Пластиковый коп. Не настоящий. Коп, который причинил тебе боль. Джайлс Эверс.

И, услышав мои слова, ты приравняла меня к нему. И я, наверное, могу это понять, поскольку в тот момент ты была самым ранимым, самым уязвимым человеком».

Он вспомнил тот взгляд как самый потрясенный, который когда-либо видел. Но тогда Амос его не заметил — ведь он страшно нервничал, стоя перед чужими людьми и рассказывая о своем будущем.

Его разум перестал жужжать, и Декер вернулся к настоящему.

— Вот почему ты меня выделила, верно? — сказал он Уайетт. — «Братан»? Братство копов. Братство футболистов, ведь я был одним из них. В институте все об этом знали. Но не твой братан, их братан. Джайлса Эверса и его шайки. Однако я пришел сюда сказать, что я ничего не знал о твоем прошлом. Если б я знал, то не сказал бы тех слов. Прости. Я хотел быть копом, потому что хотел помогать людям. Не вредить им, как Эверс.

Они ехали дальше. Белинда и Леопольд не разговаривали, и Декер начал задумываться почему. Он рассчитывал, что будет говорить, пока какие-то его слова не найдут отклика. Возможно, они собираются с духом, готовятся к тому, что хотят с ним сделать. Но эта пара уже убила стольких людей, что вряд ли им понадобится серьезная подготовка перед тем, как пустить в него пулю.

— Я встречался с Клайдом Эверсом. Он рассказал мне все, что случилось в средней школе в Юте. Теперь я знаю, зачем ты сделала это в Мэнсфилде. Но может, ты хочешь что-то добавить?

Он выжидающе смотрел на нее.

Глаза вновь блеснули. Но сейчас они смотрели не на него. На Леопольда.

Периферийным зрением Декер увидел, как ствол чуть качнулся вверх и вниз. Когда ты киваешь, твоя рука иногда двигается в том же направлении. Значит, командовал здесь Леопольд. Это информация. И, возможно, полезная для того, что нужно сделать Декеру.

Потому что задача есть не только у этих двоих. У Амоса Декера тоже есть задача. Он пришел сюда не за тем, чтобы умереть, хотя и такой исход вполне возможен.

— Думаю, оно говорит само за себя, а? — сказала Уайетт.

Ее голос был глубже, чем когда она была женщиной, и глубже, чем когда она разговаривала с Декером в роли Билли-уборщика. Удивительно, насколько Белинда была способна его модулировать. Но слова были намного важнее голоса. Ей было все равно. Никаких сожалений. В этом взгляде была пустота. Сейчас ей тридцать шесть. И Декер сильно сомневался, что в последние тридцать из них у нее был хоть один простой, нормальный день. Это не может не изменить тебя. Как ты можешь уважать, ценить и заботиться о мире и людях, если они ненавидят сам факт, что ты делишь с ними одну планету?

— Ты убила людей, которые тебя изнасиловали? Я имею в виду остальных, помимо Джайлса Эверса?

— Ну, это было бы слегка банально, — сказала Уайетт. — Я предпочла буквализму символизм.

Декер почувствовал, как багровеет от этих жестоких слов. Этот искореженный разум, ищущий мести, свел его жену и дочь к символам?

Декер чувствовал на своей щеке дыхание Леопольда. В нем был запах чеснока, желчи, но не алкоголя. Это хорошо. Он не хотел, чтобы пьяный держал у его головы пистолет. Однако этот парень еще и кололся. А наркотики в дыхании не учуешь.

Амос не видел татуировку с двумя дельфинами, сейчас ее прикрывал рукав. Но татуировка была, он это знал. Все это было в досье Леопольда. Все. Декер запомнил каждое слово из его досье. Преступление против его семьи. Каждую подробность. Досье на Эверса, на мистера и миссис Уайетт. Плата Эверса. Деньги на счетах. Сайт «В правосудии отказано». Это был интересный материал. Очень интересный.

— Думаю, я в состоянии понять твое отношение. Я хочу сказать, жертвы в Мэнсфилде были невиновны, но разве для тебя есть невиновные, верно? Нет.

— Я знаю, что ты больше не чувствуешь жалости, сочувствия или симпатии, — сказала Уайетт. — Потому что и я их не чувствую. Так что не трудись. Я не глупа. Я такая же, как ты.

«Черта с два», — подумал Декер.

— Знаешь, мы нашли твоих маму и папу, — сказал он. — Их похоронят должным образом. Не знаю, как ты к этому относишься. Но ты убедительно донесла свою мысль. Медэксперт сказал, они долго там пробыли. Так что их похоронят.

Дульный срез вжался в кожу Декера.

— Моя дочь не дожила до тех лет, когда тебя изнасиловали, — продолжил Амос. — Примерно шести лет не хватило.

— Шести лет, одного месяца и восемнадцати дней, — поправила Уайетт. — Она умерла перед десятым днем рождения. Точнее, я убила ее за три дня до десятого дня рождения.

Декер почувствовал, что закипает. Сейчас это было нужно меньше всего.

— На самом деле, за три дня, четыре часа и одиннадцать минут, — поправил он.

Он встретился взглядом с Уайетт в зеркале. Не отрывая от нее взгляда, сказал:

— Себастьян, а ты тоже гипер?

— Нет, — ответила Уайетт. — Уроды только мы с тобой.

— Ты не урод. И я тоже.

— О, прости, я не подозревала, что у тебя есть яичники. Виновата.

— Ты знаешь, о чем я.

— Дорогие мамочка и папочка увидели в моем изнасиловании способ разбогатеть. Знаешь, что сказал мне отец?

— Что? — спросил Декер.

Он не ожидал таких излияний от Уайетт. Особенно после первых скупых реплик. Но сейчас Амос осознал, что ей нужно поговорить. Нужно поговорить, выплеснуть из себя слова. Прежде чем она убьет его. Все это часть процесса. Ее процесса.

«И моего тоже».

— Он сказал, что мне самое время принести им какую-то пользу. Будто мое изнасилование принесло им пользу. Вот что он имел в виду. И они взяли деньги Клайда Эверса и построили себе этот замок в небесах. И ни разу не позволили мне зайти в него. Знаешь, это был мой дом. Я его купила, не они.

— Понимаю.

— Они даже не сказали мне, что переехали. Отослали меня в реабилитационный центр. А когда я через неделю вернулась домой, они уже уехали. Я осталась одна. Они меня просто бросили.

— Они были жестоки, невежественны и неправы, Белинда.

Она отвернулась от зеркала.

— Какая разница? Теперь они просто мертвы.

— Я тоже умер. И не один раз, а два.

Декер увидел, как ее взгляд вновь метнулся к зеркалу.

— На футбольном поле. После удара. Они дважды возвращали меня назад. Может, им не следовало трудиться. Тогда я бы не произнес те слова, и все эти люди остались бы живы. Одна жизнь за спасение остальных. На мой взгляд, хорошая сделка.

— Может, и так, — ответила Уайетт. — Но ты не умер. И я не умерла. Я выбралась из того контейнера. Может, не стоило. Может, мне стоило просто умереть.

На последней фразе ее голос затих, и Декер задумался, не считать ли их раскаянием или тем, насколько к нему способна приблизиться Уайетт.

— Я вижу убийство моей семьи в синем цвете, — сказал Декер, привлекая еще один взгляд Уайетт. — Я знаю, ты не страдаешь синестезией. Странно видеть вещи в цвете, которого у них нет. Одна из тех штук, которые жутко напугали меня, когда я очнулся в больнице и обнаружил, что я другой человек.

— Ну, я с самого начала была двумя людьми, — парировала Уайетт. — А когда они меня изнасиловали и едва не убили, я стала кем-то новым. Уже трое. Многовато народу для человека моих размеров.

В ее голосе не слышалось даже нотки веселья. Она была совершенно серьезна. Но Декер и не ожидал меньшего.

— Ты выбрала мужчину, а не женщину. Почему?

— Мужчины — хищники. А женщины — их добыча. Я решила больше никогда не становиться добычей. Я выбрала хищника. Для этого мне нужен был полный комплект яиц и под завязку тестостерона. Теперь они у меня есть, и в моем мире все отлично.

Декер решил, что командует здесь Леопольд, но, возможно, он ошибся. Если так, его дела пойдут не лучшим образом.

— Куда мы едем?

— Куда-нибудь.

Это сказал Леопольд. Амос гадал, когда этот человек начнет самоутверждаться. Возможно, он хотел дать Декеру понять, что главный здесь — не Уайетт.

«Хорошо, Себастьян, продолжай. Ты нужен мне в моем углу. До поры».

— Куда-нибудь — это хорошо. Лучше, чем никуда.

— Зачем ты здесь? — спросил Леопольд. — Зачем ты пришел?

— Решил, что могу спасти людей от неприятностей. Я знал, что вы целитесь во всех, кто со мной связан. Я не хотел, чтобы из-за меня умер кто-то еще. Я удивился, когда вы сделали нам то предупреждение с семьей Ланкастеров.

Он глянул в зеркало и увидел, что Уайетт опять наблюдает за ним.

— Ты уверена, что лишена сочувствия? — спросил Декер. — Ты могла убить их.

— Они того не стоили.

— У Сэнди синдром Дауна, но ты и так это знала. Ты провела черту, решила не убивать детей вроде нее?

Уайетт сосредоточилась на дороге.

— Ты с такой готовностью идешь к концу своей жизни? — спросил Леопольд.

Этот господин явно разговорился. И его формальная, а временами неуклюжая речь была еще одним подтверждением, что его родной язык — не английский.

— Все мы когда-нибудь умрем.

— И сегодня — твой день, — сказал Леопольд.

Глава 63

Они ехали еще два часа. Декер понятия не имел, где он, но это было неважно. Помощь не придет.

Наконец фургон съехал с дороги. Амоса подбрасывало и мотало, пока машина преодолевала разбитый участок пути. Потом фургон резко свернул влево и через несколько секунд заноса остановился. Уайетт вылез, и Леопольд махнул рукой Декеру выбираться из машины. Голые ноги ткнулись в холодную щебенку. Амос скривился, почувствовав, как острый камень порезал правую подошву.

Над дверью, к которой они направлялись, висел старый уличный фонарь в ржавой металлической сетке. На белой кирпичной стене еще виднелись выцветшие, облупившиеся остатки красной надписи.

Эйс-Пламбин. Осн. 1947.

Надпись походила на засохшие хлопья крови на бледной коже трупа.

Декер посмотрел налево и направо, но не увидел ничего, кроме деревьев. Заброшенный участок замыкал покосившийся сетчатый забор.

Леопольд толкнул его в спину, и Декер ввалился в здание вслед за Уайеттом. Леопольд закрыл за ними дверь и запер ее.

Уайетт был одет в джинсы и футболку с капюшоном. Его настоящие волосы оказались светлыми, коротко стриженными и начавшими редеть. Играя Билли, Уайетт носил другой парик, который резко менял его внешность; то же и с париком официантки. Декер прикинул, что через несколько лет Уайетт может совсем облысеть.

Если он проживет еще несколько лет. Если хоть кто-нибудь из них проживет.

Освещение внутри было тусклым. Кругом был бетон, в основном голый, пол и стены покрывала грязь и масляные пятна. Покосившуюся железную полку в дальнем конце помещения подпирали соединительные трубы. У двери в соседнюю комнату стоял деревянный стол с задвинутым под него стулом. Рядом стоял картотечный шкаф. У стены лежали деревянные ящики. Окна были закрыты и закрашены.

Уайетт вытащил стул и с грохотом покатил его по выщербленному бетонному полу к Декеру.

Леопольд махнул пистолетом в сторону стула.

Амос сел. Уайетт достал липкую ленту и начал обматывать ее вокруг стула и Декера, пока они не превратились в единое целое. Потом Уайетт достал из-под стола большую коробку, принес ее и перевернул кверху дном. По полу, громыхая и крутясь, рассыпались награды, забранные из Мэнсфилда. Все, на которых стояло имя Амоса Декера.

Уайетт подобрал один кубок и посмотрел на него.

— Футболисты и копы, мои любимцы.

Он бросил кубок.

Пара взяла два старых ящика, села на них и уставилась на Декера.

Тот уставился на них, вбирая каждый нюанс их облика. Он видел, что Уайетт занят тем же.

Уайетт ничем не напоминал девочку-подростка, которую Декер видел в институте. Минувшие двадцать лет заострили его черты, придали ему голодный, истощенный вид. Изгиб губ неровный и жестокий. Складок от улыбок нет. Да и чему Уайетт мог улыбаться? Хоть когда-нибудь? Между бровями виднелись вертикальные морщинки, намеки на которые Декер помнил еще по институту.

Амос взглянул на Леопольда. Тот стал почище со времени их встречи в баре. Волосы причесаны, одежда довольно приличная.

— Может, ты ответишь на пару вопросов, которые меня донимают? — спросил Декер.

Когда ни один из них не ответил, он сказал:

— Старик и старуха, которых видели в районе моего дома, а потом неподалеку от Ланкастер. Это ты?

Уайетт встала, натянула на голову капюшон, согнулась, сделала вид, что держит в руке палочку, и медленно пошла по комнате. Безупречно подражая голосу пожилого человека, она произнесла:

— Вы не поможете отыскать моего песика, Джаспера? Только он один у меня и остался.

Затем Уайетт сняла капюшон и выпрямилась.

— Я могу обмануть любого, — заявила она, глядя ему прямо в глаза. — Стать кем угодно, по своему желанию.

— Да, ты можешь, — подтвердил Декер.

Интересно, всегда ли Уайетт была способна к таким превращениям. Застрявшая между двумя полами, одной ногой в каждом, но нигде — целиком, укоренившаяся в пустоте. Роль Билли была сыграна просто прекрасно. Беззаботный, легкомысленный, безобидный парень. Уайетт была права. Она могла сыграть любую роль.

«Ну, кроме одной. Себя».

Декер представил, как Уайетт идет по коридорам Мэнсфилда в снаряжении, которое делает его выше и шире. Невысокий худощавый мужчина — бывшая женщина — превратился в великана с оружием и убивает людей, будто жуков в траве. Мужчина-хищник. Другие мужчины больше не причинят ему вреда. Как они делают это с женщинами.

— А почему ты остался на ночь в морозильнике? Ты мог просто зайти со стороны базы и встретиться с Дебби в мастерской.

— Потому что в ту ночь Дебби была в морозильнике вместе со мной, — ответил Уайетт. — Она улизнула из дома. И мы занялись этим прямо там. Впервые.

Он улыбнулся, но улыбка не коснулась глаз.

— Она думала, это так здорово! Секс в морозильнике. В темноте. Это мне кое-что напомнило, сам знаешь. Меня изнасиловали в школьной столовой. Но в этот раз я был парнем, берущим девушку. Потом она ушла. А утром я прошел через бомбоубежище на другой конец школы.

— А много ли она знала о твоем плане? — спросил Декер. — Мы нашли у нее рисунок тебя в камуфляже.

— Я иногда надевал его, когда мы были вместе. Я сказал ей, что я бывший военный. А сейчас служу в военной разведке. Она думала, это ужасно клево. Я сказал, что занимаюсь расследованием возможной террористической ячейки, и мне нужна ее помощь. И, в конце концов, я ее, конечно, соблазнил. Это был нетрудно. Она ничего не знала о настоящем плане. Просто думала, что мы будем заниматься этим в мастерской, прямо посреди школы. Разумеется, я это предложил. Все должно было случиться именно так.

— А как ты выяснил, что ей может быть известно о проходе?

— Я когда-то читал статью о бомбоубежищах, выстроенных под школами. И решил, что если рядом военная база, там тоже может быть такая штука, а то и больше. И я стал обыскивать базу. Туда было несложно пробраться. В одной из комнат я нашел ящик со списком дежурств. Там были фамилии сотрудников, в том числе Саймона Уотсона. Там говорилось, что он инженерный специалист. Мы с Себастьяном немного покопали и выяснили, что это старик, который жил с Уотсонами, а Дебби учится в Мэнсфилде. В один из дней я «столкнулся» с Дебби. Это заняло время. Я потихоньку «приоткрывал» свою легенду, но в конце концов мы добрались до ее прадеда и его рассказов о базе. Она знала о проходе и в общих чертах представляла, как он устроен. Знала она и то, что он соединяется с базой, не знала только точного места. Но мы уже получили то, что нам требовалось. Мы начали со стороны базы и постепенно добрались до школы. Так все и сложилось. А поскольку Дебби верила, что я работаю над секретным заданием, она понимала, почему никто не должен знать о «нас». Она хранила тайну. Она и вправду была очень полезна.

— Знаешь, она называла тебя Джизесом. Ты был единственным светлым пятном в ее жизни. Видимо, она очень тебя любила. До той секунды, пока ты не снес ей голову. Джизес.

Уайетт ничего не ответил.

Декер посмотрел на Леопольда:

— А ты соорудил костюм, который он надел в школе?

— Мы сделали его вместе. Мы все делаем вместе.

— И ты вычислил игроков из футбольной команды и их расписание?

— Это опять Дебби. Я сказал ей, мне могут понадобиться крепкие парни из местных, на всякий случай. Глупо, но она всему верила.

— А «В правосудии отказано»? Ты оставил бумажку у Эверса в Юте. Я догадался, что ты хочешь дать нам знать об этом. Так я вышел на контакт с тобой.

— Я не один, — сказал Уайетт.

Декер посмотрел на нее.

— Не один?

— Есть и другие вроде меня. Люди, которые смогут добиться правосудия.

Декер кивнул.

— А какое имя ты сейчас носишь? Или ты хочешь, чтобы я звал тебя просто Уайетт?

— Можешь звать меня Белиндой. Ты из того времени. Не из этого. По крайней мере, уже недолго.

— О’кей, Белинда. Так Леопольд познакомил тебя с «В правосудии отказано»?

— Откуда ты это знаешь? — удивилась Уайетт.

— Ну, для начала, это иностранный сайт. А Леопольд — австриец. Его семья была убита. На самом деле, этот сайт создал он. По некоторым фразам видно, что английский — не родной язык автора.

Уайетт и Леопольд переглянулись.

Декер шевельнулся на стуле.

— Знаешь, тебе было бы легче просто убить меня, — сказал он. — И оставить в покое мою семью.

— Никто не оставил в покое меня, — ответил Уайетт. — Никто.

Он достал из кармана нож и поднял его.

— Им я убил Джайлса Эверса. Его отец со дня на день получит посылку.

— Он давно исчез. Что вы с ним все это время делали?

— Разное, — сказал Уайетт. — Разные вещи.

Он выглядел так, будто хочет улыбнуться, но не уверен, что у него получится.

— Не думаю, что Клайд очень любил своего сына. Джайлс в некотором роде разрушил его жизнь.

Уайетт встал, подошел к Декеру и воткнул ему в бедро нож.

Амос вскрикнул. Когда Уайетт повернул лезвие, он, крича и ругаясь, стал извиваться на стуле в попытках освободиться. Наконец Уайетт вытащил нож, и Декер обмяк. От шока его вытошнило.

— Бедренная артерия не задета, — спокойно сказал Уайетт, возвращаясь к своему ящику. — Я знаю, где она. Поверь мне. Я прочел много медицинских книг. И книг по бальзамированию. — Он постучал пальцем по голове. — И, как тебе известно, мы никогда не забываем. Ничего.

— И ты настолько легко не отделаешься, — сказал Леопольд.

Страницы: «« ... 2425262728293031 »»

Читать бесплатно другие книги:

Истории написаны на основе снов (кошмаров), что снились мне в течение нескольких месяцев. Знакомый м...
Впереди показался колодец. Я практически его достиг. Еще немного. Откуда-то сзади послышался лай! Хо...
Блуждая по лабиринтам памяти, известная актриса, уникальная женщина Алла Демидова вспоминает яркие с...
В этот уникальный сборник вошли притчи разных стран и эпох. Мы уверены, что подобная книга должна бы...
«Жизнь Божественная» – произведение, в котором наиболее полно изложено мировоззрение Шри Ауробиндо. ...
Перед читателем мемуары, написанные не просто государственным деятелем, но «ученым во власти», склон...