Абсолютная память Болдаччи Дэвид
— И тренер? — оборвал его Декер.
— И завуч? — быстро добавила Ланкастер.
Эверс казался удивленным.
— Точно. А вы откуда знаете?
Мэри посмотрела на Декера.
— Амос, вот как она выбирала свои цели в Мэнсфилде. Вот как она выбрала место.
— Сколько там было футболистов? — спросил Декер.
Эверс пожал плечами.
— Не знаю. Четверо, пятеро…
— Шестеро?
— Черт, да ладно, откуда вы это знаете? — сказал Эверс. — Даже я не могу вспомнить. А я был там.
— Нам сказала Белинда Уайетт.
— Но вы говорили…
— Рассказывайте дальше. Где ее изнасиловали?
— В столовой, сказал мне сын. Уж не знаю, с чего они выбрали это место. Но так он сказал. Наверное, на стол ее положили, — равнодушно добавил он.
Богарт, Джеймисон и Ланкастер переглянулись.
— Как ваш сын заполучил Белинду? — спросил Декер.
— Подобрал ее в патрульную машину, когда увидел, как она ночью идет по улице. Видно, она много по ночам разгуливала. Он ее уже там видел. Ну, и сказал, что собирается присмотреть за ней.
— И что он имел этим в виду? — резко спросил Богарт.
— Я же сказал, она была уродкой, и люди ей это прямо в лицо говорили. Не слишком-то они были добры. Я так говорю: Господь ведет всех разными путями. Чему быть, того не миновать. Но другие так не думали. Так что у нее была паршивая жизнь в Мёрси. Джайлс об этом знал. Ну, и вроде как решил ее заманить.
— А почему он вообще ей заинтересовался? — спросил Декер.
— Эй, он в школе играл в футбол. С тренером, Говардом Кларком, и Коннером Уайзом, завучем. Когда те были младше, конечно. — Он понизил голос. — А по школе ходили разговоры, что Уайетт наполовину мужчина, наполовину женщина. Девчонки в спортзале говорили, у нее яйца есть. Господи Боже, можете вы в такое поверить? Сдается мне, эти Уайетты наркотики принимали и все такое прочее. Может, они были хиппи. Засунь эту дрянь в себя — и получишь такое дерьмо вместо ребенка. Девчонку с яйцами.
— Это полная чушь, — выпалил Богарт.
— Ага, рассказывайте, так я вам и поверил, — возразил Эверс. — В общем, были там парни, они встречались с теми девчонками. Так и пронюхали. Сказали Говарду, моему сыну и Коннеру. Они собрались все вместе и решили, что научат ее кое-чему.
— Едва не убив ее? — огрызнулась Ланкастер.
Лицо Эверса приобрело задумчивое выражение.
— Знаете что? Я думаю, может, они пытались ей помочь. Вроде, пусть девушка почувствует, что такое быть с мужчиной. Помочь ей стать нормальной. Чтобы она увидела — дескать, она и вправду девчонка и все такое. И как ей хорошо с мужчиной.
— Мистер Эверс, не пытайтесь обратить это в нечто хорошее, — сказал Богарт. — Срок давности по нападению и изнасилованию действительно истек, но если вы станете препятствовать правосудию, я засуну вашу задницу в камеру быстрее, чем вы докурите сигарету.
Эверс секунду смотрел на него, а потом поспешно вернулся к рассказу.
— Ну, я думаю, у них там все наперекосяк пошло. Девчонка здорово отбивалась. Ну, им пришлось… наподдать ей немного. Наверное, кто-то ее приложил как следует, и они решили, что убили ее. Она была без сознания, кровь текла и все такое. Джайлс сказал мне, она даже дышать перестала. Ну, они перепугались немного, кинули ее в мусорный контейнер за школой и разошлись. А она пришла в себя и вылезла оттуда. Пошла к копам и все рассказала. Ну, я говорил, шеф был мой старый приятель, передо мной в долгу. Позвонил мне. Ее родители знали, конечно. Она им рассказала. Я выскреб все до дайма, чтобы замять это дело. — Его лицо перекосило от ярости. — Уайетты все из меня высосали. Ублюдки.
— Так вы это видели? — спросил Богарт. — Сделка?
— Так они это видели. Оглянитесь по сторонам. Теперь я живу в этой куче дерьма. Жена давно умерла. Это ее убило. Она знала. Разом убило. Забрали каждый цент, который я имел. Продал всю недвижимость, все активы. Все ушло. Наверное, проклятые Уайетты на эти деньги хоромы где-нибудь построили, не знаю. А ведь это они уродку в мир вывели. А я горбатился шестьдесят лет, а теперь живу здесь. Только этим и хвастаться. — Он огляделся. — Холодильнику двадцать лет. Машины новую не куплю никогда. Та, снаружи, вообще не ездит.
— Не сомневаюсь, это было для вас очень болезненно, — сухо заметил Богарт.
— Но зачем все это делать? — спросил Декер. — Зачем платить деньги? Ее слова против их слов. Весь город против нее. Копы могли избавиться от доказательств. Прикрыть своих. А шеф был вашим приятелем. Уайетты вас обули.
Эверс затянулся сигаретой и обреченно покачал головой.
— Нет, сэр, они не блефовали. У них были доказательства.
— Какие? — спросил Богарт.
— Прежде чем Белинда Уайетт вернулась домой, она дошла до чертовой больницы, и те взяли комплект для освидетельствования. Изнасилование и нападение. Ее изнасиловали и сильно избили, без вопросов. У них были улики на моего мальчика. И на остальных. ДНК, кровь, куски кожи под ногтями, такое дерьмо. Все доказательства. А уж потом, как я говорил, Белинда пошла и рассказала родителям.
— Но они не позвонили копам, — сказал Декер.
— Нет, они знали расклады в Мёрси. Эверсы были наверху. Все остальные — так себе. Здесь всем было плевать, но Уайетты сыграли по-умному. Надо отдать им должное. Они угрожали пойти в полицию штата, даже в ФБР. Ну, мне нужно было что-то сделать. — Он докурил сигарету и уставился на Декера. — Не мог допустить, чтобы мой единственный сын сел из-за какого-то куска дерьма.
— Мне казалось, вы придерживались позиции «живи и дай жить другим», — заметил Декер. — Господь ведет всех разными путями? Чему быть, того не миновать?
Эверс уклончиво взглянул на него.
— Ага, только Господь не избавил бы моего мальчика от обвинения в изнасиловании, если б мы выпустили эту историю за пределы Мёрси, верно?
— При каких обстоятельствах исчез ваш сын? — спросил Декер.
— Чертовски обычных. Пошел вечером выпить и не вернулся.
— Он был женат? Дети?
— В разводе. Жена уехала и забрала детей. Из полиции его вышибли. Жил здесь со мной.
«Ну хоть какая-то справедливость», — подумал Декер.
— А к чему сейчас этот интерес? — пожелал узнать Эверс.
— Вы получали что-нибудь, показавшееся вам странным, необъяснимым? — спросил Амос, игнорируя вопрос старика.
Эверс на секунду задумался.
— Ну, была одна штука…
— Какая штука? — быстро спросил Декер.
— Черт, сейчас пойду принесу.
Старик с трудом поднялся и вышел.
Богарт посмотрел на Декера.
— Что ж, это объясняет действия Уайетт. Месть. Она выбрала Мэнсфилд из-за того, что случилось с ней в здешней школе.
— И так же выбирала свои жертвы, — добавила Ланкастер. — Отражение людей, которые ее чуть не убили. Шесть футболистов, тренер и завуч.
Джеймисон взглянула на Декера.
— Но это все еще не объясняет, почему она преследует вас.
Амос посмотрел на нее.
— Да, не объясняет.
Вернулся Эверс с листком бумаги.
— Кто-то подсунул мне это под дверь пару месяцев назад. Так и не сумел разобраться, что к чему.
Он протянул листок Декеру. Остальные подошли посмотреть. Это была распечатка веб-страницы. В заголовке стояло: «В правосудии отказано». Дальше шел перечень фамилий, рядом с каждой было указано преступление: убийство, изнасилование, нападение, похищение… В самом низу страницы шло объявление. «Каждое из этих преступлений было совершено человеком в полицейской форме. И каждое дело было замято. Но мы не забудем. В правосудии не будет отказано».
Декер быстро просматривал перечень имен, пока не наткнулся на одно.
— Мы только что узнали, как Белинда Уайетт встретилась с Леопольдом.
Трое остальных уставились на имена. Каролина и Дейдре Леопольд. Рядом стояло совершенное против них преступление.
Убийство.
Глава 60
Пока они летели в Берлингтон, все четверо просматривали документы из дела об убийстве семьи Леопольда в деревушке в двадцати километрах от Вены. По запросу ФБР австрийская полиция прислала вместе с делом информацию о прошлом Леопольда.
— Здесь нет ничего насчет полицейских, которые якобы убили его семью, — сказала Ланкастер.
— Ну, если это правда, вряд ли бы они включили такие сведения в дело, — заметил Богарт.
Декер, который читал отчеты об аутопсии двух жертв, оторвался от бумаг и посмотрел на агента Бюро:
— Нет ли у вас тут какой-нибудь лески?
— Лески?
— Или веревки.
Веревка нашлась в аварийном комплекте, который хранился в отдельном отсеке. Богарт с интересом наблюдал, как Декер взял кусок веревки и принялся вязать узлы.
— Что это? — спросил он.
— Либо кое-что, либо ничего, — только и ответил Амос.
Потом он перечитал распечатку «В правосудии отказано», оставленную у дверей Клайда Эверса. Затем посмотрел на завязанные узлы и опять на страничку. Перечитал все дело об убийстве Леопольдов, вновь впитывая каждый клочок информации. Закончив, закрыл глаза и стал собирать кусочки вместе. Его глаза все еще были закрыты, когда самолет коснулся земли.
— Амос, пора идти, — сказала Ланкастер.
Когда они сели во внедорожник и отъехали, Богарт заявил:
— Мои люди отследят этот веб-сайт и посмотрят, что там можно отыскать.
Мэри кивнула и посмотрела на Декера, который уставился в окно.
— Амос, о чем ты думаешь?
Тот все еще держал в руках завязанные куски веревки.
— Я думаю, сколько народу умерло из-за кучки невежественных людей.
— Уайетт и Леопольд сделали выбор, плохой выбор, — сказал Богарт. — Ужасный. Ответственность на них, и только на них.
— У людей есть пределы, — ответил Декер. — И вы можете рассуждать о несправедливости мира и о том, что люди в состоянии подняться над пережитой ими жестокостью. Но все люди разные. Некоторые крепче стали, а некоторые хрупкие, как стекло, и ты никогда не знаешь, с кем столкнешься.
— Декер, они убили вашу семью, — рявкнул Богарт.
Ланкастер и Джеймисон нервно переглянулись.
Амос не смотрел на агента ФБР.
— И потому мы поймаем их, и они закончат свою жизнь в тюрьме или камере смертников. Но не ждите, что я возложу всю вину на Уайетт. Потому что я не могу этого сделать и не стану.
— Интересно, где сейчас Джайлс Эверс, — быстро вставила Джеймисон.
— Надеюсь, в аду, — ответил Декер.
Амос попросил высадить его у «Резиденс Инн». Он поднялся по лестнице на второй этаж и следил, как внедорожник разворачивается на парковке. Джеймисон смотрела на него в окно. Она чуть заметно махнула ему рукой.
Декер не ответил.
Он зашел в комнату и сел на кровать, пружины прогнулись под его весом.
Амос закрыл глаза, и его разум со свистом прокрутил воспоминания до двух картинок. Один человек, но в разных обстоятельствах и в разной одежде.
Билли, официантка в баре.
Билли, уборщик в «Севен-илевен».
Декер хорошо разглядел лицо Билли-уборщика, совсем не так, как Билли-официантки. Он зажмурился еще крепче, будто фокусировал объектив. Подбородок у обоих был одинаковым. Линия челюсти. И руки. Люди всегда забывают о руках, но они бывают такими же уникальными, как отпечатки пальцев, — если ты знаешь, куда смотреть.
Длинные тонкие пальцы, короткий правый мизинец, отсутствие лака у официантки, расколотый ноготь на указательном пальце левой, крошечная бородавка на большом правой.
Один и тот же человек.
Декер от удивления открыл глаза.
Он только что увидел Билли. В цвете. Впервые.
«Серый».
Для него, как и для многих людей, серый был неопределенным цветом. Он не предполагал однозначного толкования. Это был цвет, способный уйти в любую сторону. Люди отчаянно желали, чтобы мир был ясным — черным и белым. Это делало жизнь намного легче: трудные решения исчезают, все становится упорядоченным и разложенным по полкам. В том числе люди. Но мир не был таким. И не такими были живущие в нем люди. По крайней мере те, кто беспокоился изучить его сложность.
«Его серость».
Леопольд сейчас был для него желтым. В желтом не было двойственности. Желтый означал враждебность, хитрость. Иногда цвета попадали в точку. Не хуже чисел.
Кусочки встали на место.
«Но почему ты целишься в меня? Какого черта я тебе сделал, Белинда-Билли? Что?»
Они встречались только в институте, двадцать лет назад. Его семью убили шестнадцать месяцев назад. Огромный разрыв. Зачем столько ждать? Или это новый знакомый, Леопольд, подсказал ей вернуться к Декеру? Отомстить за себя? Но за что?
Институт. Полный ноль. Общение ограничено. Они хоть раз говорили непосредственно друг с другом? Нет, ни разу.
Амос снова закрыл глаза. Он должен разобраться. Ему нужно закончить с этим. Уайетт — причина всему. Она удивительно скрупулезна. Симметрия завораживала своей порочностью. Своим ужасом. Значит, и для этого есть причина.
Его ЦВМ жужжал, крутился взад и вперед. Изображения мелькали с поразительной скоростью, но Декер ничего не упускал. Он видел все так, будто оно происходило перед ним прямо сейчас и с нормальным темпом. Нет, даже с замедленным. Каждое слово, каждый взгляд, каждое движение ползло со скоростью улитки.
На групповых сессиях он говорил о своем будущем. О надеждах и мечтах. Но об этом говорили и все остальные. Ну, все, кроме Белинды. Ей предоставляли возможность, но она ни словом не обмолвилась о своих планах на будущее. Видимо, у нее не было никаких планов — по крайней мере, тогда.
«Но это изменилось».
Некоторые знали о прошлом Декера, его травме, почти смерти на футбольном поле. Сам он ничего не знал о тяжелой участи Белинды, хотя, возможно, она об этом не догадывалась. Белинда могла считать, что если она знает о нем, то и он — о ней. Но имело ли это значение?
Амос открыл глаза, наморщил лоб в бесплодных попытках разума — травмированного, извращенного разума, рожденного смертью и оживлением — раскрыть единственную загадку, которая позволит встать на место всем кусочкам головоломки.
Он ушел, потому что больше не мог сидеть здесь.
Через тридцать минут Декер зашел в полицейское управление Берлингтона. Капитан Миллер был на месте. Богарт уже рассказал о поездке в Юту, сказал ему бывший начальник.
— Амос, ты не очень хорошо выглядишь.
— А должен? — отозвался Декер.
Капитан постучал пальцем по голове.
— Не появилось?
— Оно там. Я просто не могу заставить его сказать то, что мне нужно.
— У тебя исключительный ум, но тут надо слишком во многом разобраться.
— Ну кто-то же должен. И если я не справлюсь, придется кому-то еще.
— Думаешь, они могут собрать лагерь и уйти?
— Пока нет.
— Чего они ждут? — спросил Миллер.
— Меня.
Декер спустился в хранилище вещдоков и заполнил, с разрешения Миллера, необходимые бумаги, дающие право зайти внутрь и посмотреть на собранные предметы. Поскольку он не служил в полиции, кто-то должен был его сопровождать. Этим человеком оказалась Салли Бриммер, которая пояснила:
— Декер, это дело сейчас имеет у меня высший приоритет.
Они сели за стол, и Амос начал перетряхивать каждый мешок с вещдоками, некоторые по два раза. Наконец он по второму кругу занялся своей формой.
— Формально, вам следует сдать ваш значок, — наставительно заметила Бриммер. — Теперь он все равно никуда не годится. Они его испортили.
Декер взял мешок и стал сквозь пластик разглядывать значок с вырезанным на нем Х.
«Зачеркнули меня, — подумал он. — Как вы зачеркнули Джайлса Эверса. На нем была форма, Белинда, когда он забрал тебя под надуманным предлогом». В каком-то смысле они все носили форму. Коп, футболисты, тренер, даже завуч, облеченный школьной властью. «Тебя окружали люди, которые должны были защищать, но не стали. Вместо этого они тебя уничтожили. И первым был коп. Со значком. Как у меня».
Он потер металл под пластиком. Потом замер. Как будто потер лампу джинна. Глупое желание из прошлого; он даже не думал, что оно исполнится. Но оно исполнилось.
Последний кусочек только что встал на место.
И Амос Декер наконец понял, чем он все это заслужил.
Глава 61
Он вошел в библиотеку Мэнсфилдской школы, точно зная, что собирается делать.
Здесь еще работали человек пять, но Ланкастер, Джеймисон или Богарта среди них не было. Уже поздно. Возможно, они решили немного поспать. Его телефон зазвонил. Удивительно, но это оказался Богарт. У него оказалась некоторая информация по «В правосудии отказано». Кроме того, агент ФБР сказал Декеру, что у Уайеттов было около десяти миллионов долларов в ликвидных активах, но в последние девять месяцев деньги утекали со счетов со скоростью миллион в месяц. Декер выслушал все новости.
— Как вы это расцениваете? — спросил Богарт.
— Во всем этом есть смысл.
— И какого черта это должно значить?
— Именно то, что я сказал.
— Где вы?
— В своей комнате, собираюсь ложиться спать.
— Ладно, спрошу вас утром, — сказал Богарт.
— Хорошо, — ответил Декер.
Он сел за один из ноутбуков и вошел в систему, воспользовавшись ранее полученным паролем. Перешел на сайт «В правосудии отказано». В сайт была встроена программа, позволявшая зарегистрированным пользователям обмениваться сообщениями с владельцами сайта. Декер зарегистрировался, заполнил форму и отправил запрос.
Они должны следить за сайтом, думал он. Иначе и быть не может. Потому они и оставили информацию о сайте у Клайда Эверса — на случай, если Декер обнаружит связь и заедет к старику. Все это было головоломкой, и каждый кусочек имел свое место.
Прошло тридцать минут. Потом час. Потом два часа. Декер просто сидел там, в его голове царил серый цвет. Хотя он прожил со своим новым разумом почти двадцать лет, ему до сих пор казалось, что он существует в чьем-то чужом теле. И в любую минуту, или после случайного синаптического пожара, к нему вернется прежний, обычный мозг, и он вновь станет собой.
Телефон снова зазвонил. Джеймисон. Декер не стал отвечать.
На трехчасовой отметке в его новом профиле выскочило сообщение.
Наконец-то ты добрался, братан. Поздравляю.
Теперь Декер понимал, на что намекает это обращение. Это было просто, правда. Ведь все они были братьями, верно? Сваленные в одну кучу Белиндой. И Леопольдом. Это было нечестно, само собой. Это было несправедливо, однако Декер мог их понять.
Он набрал ответ и отправил его. Стал ждать.
Новое сообщение.
Зачем это нам?
Амос не ждал, что они сразу согласятся на его предложение. Он набрал ответ. Он надеялся, что правильно подобрал слова. Вряд ли у него будет второй шанс.
Это нужно когда-нибудь закончить. Почему не сейчас? Остался только я.
Если только он не упустил что-то действительно серьезное, он был последним. И вряд ли что-то упустил. Уже нет. На самом деле, он узнал нечто, упущенное всеми остальными. Включая и этих двоих на другом конце цифровой линии.
Разумеется, они заподозрят ловушку. Они даже не знают, действительно ли это он. Амос ждал проверки. И она появилась в следующей строчке.
Номер на джемпере Дуэйна Лекруа.
Они определенно поработали над домашним заданием. А может, Уайетт что-то услышала еще в институте и стала копать дальше.
В запросе стояло, что для ответа у него есть пять секунд. Подглядывать в Интернете времени нет. «Гугл» или «Ю-тьюб» тут не вариант. Но ему это не требовалось. Даже без своего таланта он навсегда запомнил эти две цифры, пусть и не видел их до момента удара.
Он мгновенно набрал и отправил:
24.
Ответ последовал незамедлительно:
Инструкции будут через пять минут. Оставайся на связи.
Декер ждал, в голове тикали внутренние часы. Когда прошло триста шестьдесят секунд, на экране появился ответ. Он стал читать.
Умно, расчетливо. Они не собирались рисковать. Описание напоминало путешествие почтовой каретой с пересадочными станциями вдоль всего пути. Это позволяло им хорошенько проверить, действительно ли Декер пришел один. Он добирается до очередной станции, и там ему сообщают, куда двигаться дальше.
Они явно спланировали все заранее, будто точно знали, как пойдет игра. И это, был вынужден признать Амос, здорово нервировало.
Декер встал и вышел из библиотеки. Через тридцать минут он был в своей комнате. Три минуты ушло на то, чтобы собрать почти все свои вещи. Они влезли в сумку в два квадратных фута, и еще осталось место.
Он встал на пороге и обернулся. Его дом. Единственный, который у него сейчас был, съемный, однокомнатный. Не слишком домашний. И потому, покидая его, Декер абсолютно ничего не почувствовал.
Если дела обернутся для него плохо, ему будет не хватать Ланкастер, Миллера и Джеймисон. Возможно, даже агента Богарта. Но он был готов.
Он запер дверь и бросил ключ в офисную прорезь.
Он знал, что не вернется.
Именно так все и должно быть.
По многим причинам.
Глава 62
Автобус довез его до Крюи, в трех городках от Берлингтона. Шел снег, и фонари на шоссе освещали густые, влажные хлопья, которые добавят веса этой части страны, пока не перестанут падать. А потом дорожное управление потратит несколько дней на уборку, только чтобы увидеть, как мать-природа пошла по новому кругу.
Декер смотрел в окно автобуса, держа телефон в руке. Ему не сказали, как будет выглядеть следующий сеанс связи, и потому он хотел быть наготове.
Кроме него, в Крюи вышли только три человека. Их багаж был таким же скудным, как у Декера, хотя одна женщина тащила чемодан, подушку и маленького сонного ребенка.
Амос посмотрел на заснеженные подходы к платформе автостанции. Народу тут было немного, и никто из них явно не страдал лишними деньгами.
К нему подошел мужчина. Чернокожий, лет шестидесяти, с большим животом, в заснеженных ботинках и пальто, порванном с обеих сторон. На голову натянута шапка с ушами. Очки запотели. Он остановился перед Декером и сказал:
— Амос?
Декер посмотрел на него и кивнул.
— Кто вы?
— Никто. Но мне вручили сотню, чтобы я отдал вам эту штуку. Вот и отдаю.
Он протянул Декеру листок бумаги.
— Кто это был?
— Я их не видел.
— Откуда вы знали, кого искать?
— Они сказали, высоченный, толстый и страшный белый чувак с бородой. Это вы.